С легкой полуулыбкой задумавшегося ученого над очередной партией лягушек, я отпрыгнул назад и встал в самую классическую стойку фехтования — меч на слегка согнутых руках смотрит от груди в небо. Одна из особенностей фехтования на японских мечах — широкая игра от обороны. Она на порядок обширнее нападения. У европейских сабель пропорции примерно равные. Вот ее мы и используем. Теперь пришла очередь атаковать пирату.
Первый удар понесся из-за его головы, явно в попытке сделать из меня гнома. Подшаг под дубину, и оружие противника стекает по уже смотрящему в землю у плеча моему клинку. Еще пол шага, и, прочертив красивую серебряную дугу, клинок вонзается в плечо противника. Простейшие приемы всегда будут лучшими, если уметь их выполнять. Но удача была пока еще не со мной.
— Ха! Под мундиром у меня доспех! — Мега-рожа отпрыгнула назад, сдирая с себя свой черный плащ-пальто. Впрочем, даже сквозь доспех удар я нанес мощный, рука его должна слушаться не очень хорошо.
— У Крига идею спер? — со скепсисом я рассматривал его облачение. Простой стальной панцирь и мощные наплечи, охватывающие руку до плеча. И как он с таким додумался в моряки податься? Утопнет же в раз.
— Что? — умею я видимо быть не в кассу, старпом вот не понял.
— Я говорю, что ты порвал свой драгоценный мундир, — я ткнул пальцем в валяющуюся тряпку, теперь врядли способную служит своей цели.
— А! — его глаза чуть не вылетели из орбит. — Мой мундир! Ты за это ответишь!
— Ты его сам порвал, идиот, — вздохнул я, вновь поднимая меч.
Бугай с ревом понесся на меня, вскинув свою дубину за плечо. Видимо учится, теперь решил нанести удар, как и прошлый, но немного по диагонали. Причем не самой удачной для меня. В ответ я поднял меч над головой, едва коснувшись лбом рукояти, и стал ждать. Шаг, другой, третий. Вот ружье начало движение. Поднялось над головой... Пора. Шаг навстречу и в сторону откуда идет удар, и меч летит навстречу оружию противника, накрывая его. Удар плоскостью по металлу и вниз, вдоль ствола, отводя его и прижимая к земле. Мгновение и пальцы руки бугая падают на землю. Резкий тычок, и с пронзенным горлом на землю падает сам первый помощник капитана пиратов.
— Идиот, ну кто показывает свои уязвимые места противнику.
Я отворачиваюсь к оставшимся пиратам. Стрельба прекращена и они с ужасом смотрят на меня.
— Никакой мотивации, стоит только победить начальника. Ша! — рявкнул я, и те, кто еще мог, рванули во все стороны, побросав оружие. — И как только они умудрялись побеждать своих противников?
— Ван это все? — спросила меня Мира, когда я вынес на опустевшее поле битвы оставшихся из пленных.
— Вроде да, — я аккуратно положил раненого на холодную землю и с хрустом потянулся. — Если не найдем спички, проверить я это так и не смогу.
— Если не найдем покрывала и телегу, то эта операция в принципе станет бессмысленной, — вздохнула в ответ Мира.
— Ну, да, не май месяц поди, — я задумался, одеяла и правда нужны. Как и медикаменты и еда. Желательно жидкая и горячая.
— Вы слышали? — резко крикнула Лина, сейчас пытающаяся забраться на склон выше пещеры. — Стреляют!
— Да здесь все утро стреляли!
— Нет! Пушки! Пушки стреляют! — девушка, словно поменяв энерджайзер, рванулась вверх, ежесекундно оглядываясь и пытаясь рассмотреть бухту.
— Ну что там? — когда оглянувшись, она замерла, крикнул я.
— Два корабля заходят в бухту! Черепаховая черепица пытается из нее выйти! Они ее обстреливают!
— А ну молодцы... — вздохнул я. — Не выпускать противника... Тваю на лево! — меня словно из ушата окатили. — Они его сейчас ко дну морскому пустят, ко всем морским чертям! А подлодки?! А капитан?! Мира! За главного!
Направление к морю я знал. И плевать, что сама дорога при этом петляла, обходя то дома, то каменные кручи, то резкие склоны. Я просто рванул в кусты напрямик к воде. Что там было? Дома, склоны, кручи? Извините меня. Я вас честно починю и верну в первозданный вид! Когда-нибудь... А пока оставайтесь рассеченными обломками досок, заваленными овражками и разбросанными каменюками. Я спешу.
На пирс я выдрался неожиданно для меня. И для кучки очень печального вида клонов. Они стояли, частично на коленях, что-то кричали в след разливающемуся канонадой выстрелов кораблю, и тут выбежал я. Еще раз убедился, что клоны — народ весьма странный и отчаянный. Ну, право слово, кто еще может горе топить в моржевании? И причем массовом. В общем на пирсе я остался в практическом одиночестве. Зато в холодной воде началась активная буча, из серии кто быстрее доплывет до корабля.
— Не стрелять! — заорал я, активно жестикулируя руками. Но, как и ожидалось, за грохотом орудий, никто ничего не услышал. Хотя наверное и пей все в тишине и гармонии чай, занюхивая одуванчиком, никто бы не услышал что-то орущего человека с берега, при этом находясь у входа в бухту.
В этот момент на пиратском корабле раздался взрыв, начавший клонить главную мачту. Попали. Охваченный уже не легкой паникой, я начал метаться по пирсу, пытаясь найти хоть что-нибудь на чем можно добраться до Черепицы. И это что-то нашлось. Непонятно каким образом она здесь осталась не тронутой, хотя нет, понятно. Кусты, доски, ящики и брезент превратили маленькую, на двух человек максимум, лодочку в суровый завал, который никто из клонов не додумался расчистить. А мне этого и не надо. На попа и по боку. Благо на адреналине я и веса почти не почувствовал. Выкинув лишнее в воду, я вернул лодчонку в плавательное состояние и что есть мочи налег на весла.
Вода начала бурлить в два раза сильнее. Сразу после того, как я вместо нее веслами оттолкнулся от голов двух незадачливых клонов. Интересно они выжили? Зато у меня начал появляться прямой и чистый коридор свободной воды к кораблю. Медленно, конечно. Но, как говорится про проблемы носорога со зрением? Не его проблемы.
Бабах! Передо мной образовался фонтан воды.
Бабах! Теперь еще и досок с водой.
— Да чтоб вас! — отплевавшись и устаканившись на поверхности холодного волнующегося моря, я посылал в этих иродов, потопивших во избежание мою лодчонку лучи зла и коротколетия. — Я блин на этой лодочке! А вы блин с пушек! — только природная вежливость останавливала меня от создания многоэтажных конструкций.
— Они убили Билли! — донесся до меня полу захлебывающийся голос откуда-то сбоку.
— И пришибли доской Кенни! — вторили откуда-то еще.
— Ничего парни! Я за них отомщу! — Я не мог остаться в стороне от несправедливости.
— Они в тебя же целились! — хором с нескольких сторон.
— И за это тоже они у меня рыб кормить будут!
— Да это все твоя вина!
Но я уже не слышал. Мощным кролем я несся сквозь волны в сторону окруженного вздымающимися к небу фонтанами воды кораблю. Если это мои канониры так стреляют, надо сказать, значит будут месяц в лагере ада тренироваться в пушечном деле. Хотя и молодцы что еще не потопили его. Но Боже, какая двойственная ситуация! Ладно, полмесяца, потому что вовремя мажут. Но тест на профпригодность принимать буду лично!
Доплыть, как человеку превозмогающему, мне не дали. Резкая сила выдернула меня из воды, подняв на десяток метров в воздух.
— Ван! — раздался над головой до боли знакомый радостный голос. — А я смотрю, что это в воде такое беленькое сереется! А? Что? Что ты говоришь, я не слышу!
— ОПУСТИ МЕНЯ ОБРАТНО! ХОЛОДНО! — на дворе зима... или осень? С этим графиком уже все путаю! А он меня из холодной воды мокрого выдергивает!
Плюх!
— Р-р-рин-н-но!.. — проскрежетал я, в очередной за сегодня раз отплевавшись водой. Скрежетал, не разжимая челюстей, но очень громко. Мой старпом от этого звука даже свой ярко кирпичный цвет сменил на бледно-горчичный.
— Ну ты это... Извини босс!
— Убь-бь-бь-бью-ю-ю...
— Не ну ты уже совсем похож на вурдалака какого-то! — он осторожно отлнтел на пару метров подальше.
— Н-н-нет-т-т... Сп-перв-ва ис-с-скуп-п-паю! — Из рукава поднятой руки вновь вылетел многострадальный кинжал. Но рукав был мокрый, кинжал гнутый, и вообще ТТХ оружия воду не предусматривало.
— А-а-а-а! — заорала хищная мифическая кошка взлетая в небо. И с хорошего рывка, унося меня в след. Кинжал умудрился обмотаться за его лапу. И мне чуть не вырвать руку!
Я заорал вслед. Теперь от падения в низы нецензурного общества меня спасло лишь полное отсутствие сил и мыслей выдавать из себя хоть что-то большее, чем всем прекрасно известную первую букву алфавита. Зато на ней отыгрался разными оттенками и интонациями.
Эпический слив засчитался, когда с размаху, две орущие фигуры, пролетая по крайне пьяной синусоидальной траектории, при этом таща одна другую на пятиметровой цепи, вписались в повторно захваченный пиратами корабль, на котором они с боем пытались прорваться в открытое море. Рино в мачту, я в борт. Ровно в десяти сантиметрах под линией палубы. Надо говорить в каком я состоянии был в тот момент? Крайне шоковом.
На негнущихся руках я кое-как перевалился через борт и обмяк на горизонтальных досках палубы. Выражение лица моего, наверное, было очень ошарашенным. Как в старых комедиях у героев, получивших хороший заряд током. Но так ли это, оценить могли только в момент окружившие меня пираты. Опасливо толпясь вокруг меня, они о чем-то переговаривались, то и дело потыкивая меня кончиками сабли или ружья. Но мне было на них начхать. Совершенно. Было холодно, больно и обидно. А еще было начхать. Обессилено и глубоко.
Ровно до момента, когда с треском раздирая полотно парусов на доски вниз не сполз знакомый огромный бледно-желтый кошак.
— Р-рино-о! — угрожающе провыл я, медленно, пошатываясь вставая на ноги.— С-сволочь ты летающая! — голос постепенно поддавался контролю. А по телу начинало разливаться тепло. Вместе с злостью и яростью. — Да я из-за тебя чуть Богу душу не отдал!
Клоны от меня шарахнулись, как от прокаженного, отгородившись от меня своим оружием, словно стеной. Хлипенькой такой. Потому, не замечая никого на своем пути, я побрел в сторону своего старпома. Рино, в свою очередь, тоже отходил от произошедшего. Цвет его медленно-медленно наливался должным огнем, а глаза выражали полное отупение. Впрочем от пронесшихся мимо головы ножен, служащих очень хорошей дубиной, он уклониться смог профессионально. Влетев в груду ящиков за спиной.
— В... Ван! Ты что творишь? — от этого в его мозгах прояснилось побыстрее моего.
— Рино! Прибью!
Кошак с ананасом смекнул мгновенно. Дело пахло керосином, я невменяемый. Значит пора делать только одно — линять. Этим Рино и занялся.
Что было в этот момент, почему-то рассказывал нам обоим пан, наблюдавший нашу суету, заткнувшую половину пушек противника сразу же. Вторую спустя секунд тридцать. И рассказал он следующее: смотрит пираты частично перестали палить с верхней палубы, а мачта, которую они долго кренили своими ядрами, ни с того ни с сего вдруг наклонилась в противоположную сторону. Схватив бинокль, они было обрадовались. Нашлись блудный капитан и последовавший за ним на разведку старпом. Но не тут-то было. Капитан, серый, под цвет своего любимого, уже не белого, костюма, размахивая своим одати гоняется за находящимся в форме мантикоры старшим помощником, старательно пытающимся взлететь, но каждый раз останавливаемый пролетающим чем-то над ним. Так как попасть своим длинным мечом капитан не может, он активно бросает в старпома все что под руку попадется. В том числе и пиратов. Пираты в свою очередь, все как один в черных мундирах, носятся кто следом, пытаясь выстрелить или ударить саблей, кто от, пытаясь спастись. Но и те и другие в результате попадали то под проносящийся меч, то под пробегающую тушу живтоня, то в воздух в виде снаряда, и, как результат, все оказывались за бортом. Под конец разгрома, когда Рино был сурово загнан на корму корабля, на дерущуюся парочку выскочил какой-то непонятный мужик в дредах и порванном мундире. Особенно он запомнился за необычайно радужную расцветку рукавов. Ну право слово, кто на черный мундир нашивает вместо рукавов полоски по цветам радуги? Он что-то прокричал. Я что-то ответил. (Хотя мне кажется, я представляю, что я мог ответить мужику, страдающему откровенным запоем, недохипизмом и предпочитающим расцветку нетрадиционных меньшинств. Особенно в невменяемом состоянии.) Он разозлился, (и почему я не удивлен?) и бросился на нас. Слитный удар меча и лапы отправили его с кормы на палубу, но он не успокоился. Второй удар уже отправил его в море. Теперь он сидит сушится в тюремном карцере своей же базы.
А все почему? Потому что не стоит наезжать на людей. У них могут оказаться весьма не дружелюбные родственники, считающие, что за свой идиотизм надо отвечать самому. Но главное — не перегибать.
Арка 9. Разбег, прыжок — полетели!
У меня болела голова. В очередной раз компания отмечала завершение глобального квеста с финальным боссом под конец. А отмечала она громко. Весь Намахама-орива был в стельку. Как после открытия Порта Артура и последующего его повторного, но уже другого открытия.
И как результат: у меня болит голова. Никогда. Еще раз повторю: Ни-ко-гда! В моей молодости бытия студентом и рабочим своего старого земного мира у меня не болела голова после пьянок. Разбитость и усталость? Часто. Отвращение от всего хоть сколько-то гуще минералочки? Всякий особо пьяный раз. Долгая уборка с матом на утро на вездеходящюю активно все загаживающую сволочь имени меня? Без комментариев. Но не голова. Даже пивной бодун у меня эту боль не вызывал. А в этом мире чуть ли не каждый раз! Нет, правы люди — пить зло! И правы Мира с Коной — я дурак. Надо бы, наверное, заречься напиваться на будущее. Вдруг поможет?
Но сперва, все-таки, соотнесем первые базовые потребности человека как личности, т.е. определим что, где и когда это "сейчас" происходит. Я дома. Потолок мне очень знаком. Еще со времен моего сюда попадания. До сих пор подозрительный. Судя по зачеркнутому календарю и часам на стене, сейчас 28 ноября и на дворе стоит либо полдень, либо полночь. Если предположить, что прожекторы к моим окнам никто не ставил (вроде бы? а точно?), то сейчас день. Прекрасно! Я выполнил эту часть без проблем! Теперь надо понять что и как. Во первых, судя по храпу, в своем доме я в очередной раз не один. Вот только никого, умудряющегося всхрапывать и посвистывать так высоко, я пока не знаю. Ну, или я с ними не делил ночлег. Двояко звучит, однако... Ладно, надо глянуть.
Картина моей так и не изменившийся за полгода гостиной меня поразила. И слегка напрягла. Посреди комнаты, на огромном футоне, далеко не вальяжно распластался Рино. А поперек него, активно попинывая его голову ногами, в две дырочки сопела наша неудавшаяся пиратка.
Ну что ж источник звука определен. Не уверен что об этом стоит рассказывать Федотию... Но спишем на мою пьяную галлюцинацию.
Теперь во-вторых: Вода ко мне!
И вновь кувшины, и вновь из-под крана. Ностальгия прямо! Вот только в этот раз еще и есть хотелось. А после воды и чайку зеленого выпить удалось, и жизнь начала налаживаться. В итоге минут через тридцать после своего пробуждения, я, набравшись оптимизма и зажарив пяток яиц, пошел будить своих подчиненных.
