"Нашли-таки, чем подцепить? Вряд ли. У меня железное алиби на всё. Тогда что? Решили блефовать? Желаю удачи. К этому я готов. Но почему сейчас? Что такого? Где я ошибся? Нет, дело не в ошибке, ошибок я не совершал. Но тогда, хотите сказать, что я вам просто надоел? Возможно, в это я верю. Как же это по-вашему... Как это мелочно. Мне уже даже интересно, что же вы попытаетесь сделать вице-королю. Как далеко зайдет ваша наглость и позорная трусость перед одним человеком".
Лаккомо опустил взгляд ниже на стальной значок ОКФ на кителе. Несколько секунд Алиетт-Лэ не сводил с него остекленевших глаз, как будто впервые увидел это несуразное безобразие, неизвестно как оказавшееся на его одежде. Моргнул, встрепенулся и четким движением рванул нелепицу прочь. Ткань выдержала, застежка сломалась. Презрительно скривившись, Лаккомо швырнул железку в утилизатор.
"С меня хватит. Это моя игра".
Выходя из ванной, он на ходу снимал серый рабочий китель и расстегивал рубашку. Мысли, идеи и выводы проносились в голове с немыслимой скоростью, не успевая оформляться во что-то внятное. План действий и линия поведения с обнаглевшим правительством Федерации складывались всё отчетливее. Образ услужливого генерала рухнул, разлетевшись мелкими осколками, а на его месте постепенно возникала новая фигура. И она не признавала чужих правил игры. Лаккомо понятия не имел, было ли распоряжение об аресте отдано лично Верховным Канцлером, или же его к этому кто-то склонил. Не важно, по большому счету, Кэрейт и сам всего лишь винтик системы, а переиграть предстоит именно её.
Наглость противника только сильнее разжигала у "белого ферзя" стремление к победе. Он никогда не терпел поражений — не потерпит и теперь.
Через пару минут Лаккомо вновь стоял перед зеркалом, облаченный в белую парадную форму, надевая обязательные перчатки и поправляя танцующего журавля в петлице. Приятной тяжестью оттягивал пояс фамильный клинок в желто-лазурной обмотке с пышными кистями. А завершала эту ответную дерзость голубая лента монарха, лежавшая через правое плечо.
— Не дождетесь, — в последний раз повторил Лаккомо неизвестно кому и вышёл из каюты. Он решительно зашагал на мостик, уже зная, что нужно делать. И не смог сдержать удивления, когда из размышлений его выдернула привычная фраза:
— Капитан на мостике!
Шорох одежды, короткий шелест шагов. Люди поднялись со своих мест и встали по стойке "смирно". Лаккомо на миг замер в дверях, окинув команду взглядом, будто впервые её увидел. Крепче сжав в ладони рукоять клинка, Алиетт-Лэ неторопливо поднялся на возвышение мостика.
Какая ирония... Он продумал предстоящую партию до мелочей — каждый шаг, каждый ход, перебрал все возможные варианты развития событий. А вот что сказать своим людям, так и не сообразил. Забыл. Увлекся новым поворотом игры, где не было места ни в чём не повинным людям. Он это начал, ему по чести и ответ держать. Команда ни при чём. Но что сказать им сейчас? Напуганным, растерянным, увидевшим вдруг надежду в фигуре Короля без приставки "вице".
Сказать, что всё будет хорошо? А будет ли?..
Святой Исток... Конечно, будет!
Что если, потянуться мысленно к каждому? Поймать его отголосок сознания, взять эту воображаемую искру в свои руки, прикрыть, успокоить. Чтобы не осталось ни тени страха, ни малейшей чернильной кляксы сомнения.
"Мы же прошли так много. Почти полжизни, как целую вечность. Мы сражались вместе, умирали со своими друзьями в пылающих от войны небесах, и воскресали заново, получая счастливые вести из дома... Мы живы, несмотря ни на что, и дошли до этого момента, чтобы переступить последний порог. И мы будем жить, назло всем врагам, помня каждого, кто не достиг с нами сегодняшнего дня.
Я знаю, вы будете ждать здесь. Нарушая приказы, извиняясь перед близкими, оставшимися дома, и испытывая своё терпение. Вы не улетите без меня, как бы я не просил.
Любое моё слово сейчас может оказаться обманом. Я верю в себя и в успешный выход из сложившейся ситуации, но я не прощу себе, если солгу вам и пообещаю лучший исход, если лишу вас сейчас надежды малейшим сомнением.
Потому... просто верьте".
И, не сказав ни слова вслух, капитан выхватил меч из ножен и вскинул вверх в салюте.
Ободренная команда дружно грянула воинское приветствие.
— Я прошу вашего внимания, чтобы вы засвидетельствовали мои слова, — опуская клинок и положив ладонь без перчатки на капитанский терминал, сказал Лаккомо.
Счастливые и полные уверенности люди на мостике вновь удивлённо напряглись. Ни один не отводил взгляда от капитана, но Лаккомо дождался, пока восторженная эйфория сойдет с лиц. Они должны понять.
— Что бы ни случилось, — вызывая на панели окно управления шлюзами, заговорил вице-король, — ...и как бы не повернулись события...
"Корабль Службы Безопасности у шлюза номер девять. Выбор. Активация. "Открыть"".
— ...Я объявляю...
"Закрыть все окна. Сброс настроек. Вызов параметров защиты. Проверка печати".
— ...Что мой корабль переводится в автоматический режим и блокируется. Он не сдвинется с места и не активирует ни одно орудие до тех пор, пока я, любым способом и в любом виде, не окажусь на его борту.
"Печать подтверждена", — шепнул Эохан в голове, и сканер мигнул под ладонью.
— На правах действующего капитана "Стремительного" я заявляю, что не передаю права управления кораблем и не назначаю будущего капитана.
"Режим блокировки... Активировать".
Подернулась рябью панель управления. Моргнул и погас сканер. А затем плавно открылись отсеки в полу и капитанский пульт стал погружаться внутрь. Взломать систему защиты корабля через главный терминал отныне было невозможно. Эохан оставался ждать хозяина терпеливо и преданно.
Лаккомо уходил с мостика под звенящее молчание людей, ещё не осознавших сказанное. Уходил, не прощаясь и вновь мысленно опустив непроницаемое забрало.
И только когда он ступил на порог, одинокий голос Кролэ запоздало и суетливо выпалил ему вслед:
— Да пребудут Вода и Ветер с Лазурным Престолом...
Шестеро бойцов осназа в чёрных бронекостюмах встретили вице-короля в коридоре перед шлюзом.
— Генерал Сан-Вэйв, — вышел вперед майор-безопасник. Сероватое лицо и пепельные волосы выдавали в нем коренного жителя Артаны. — Приказом Внутреннего Департамента Безопасности Федеративного Содружества мы сопроводим вас на наш корабль и далее на Цинтерру для последующего разбирательства. Вы вправе хранить молчание, потому что всё, что вы скажете, может быть использовано против вас. Также вы имеете право на адвоката. Сейчас же просим вас сдать всё оружие и проследовать с нами.
Сухой монотонный голос отчеканил стандартную заученную фразу с равнодушием бота. Только после неё майор изволил оторвать взгляд от королевского пояса с гербом и посмотреть Лаккомо в лицо. Глаза капитана не выражали ничего. Без видимого интереса он изучал майора и затягивал неловкую паузу ожидания. Как будто на стенку смотрел, а не на живого человека.
В конце концов, безопасник занервничал и прокашлялся, чтобы повторить просьбу. Высказать протокольную фразу приказа он уже не мог.
— Генерал...
Но Лаккомо, не дожидаясь повтора, отстегнул ножны и вручил оружие в запоздало подставленные руки.
— Мы занесём в список личного имущества... — растерянно кивнул артанец.
— Ведите, — оборвал капитан его неуместные оправдания.
Майор кивнул и посторонился. Бойцы осназа окружили Лаккомо и под прицелом скорострелов повели до челнока.
Вице-король ни проронил ни слова. И ни один осназовец не смог бы сказать, что капитан окинул его злым или презрительным взглядом. Он не смотрел ни на кого и шёл так спокойно, будто направлялся по собственным делам. Даже в салоне челнока вице-король не удостоил взглядом ни одного человека. Но бойцы отчетливо нервничали.
Покорное молчание вызывало у них панику, заставляло бояться торийца, бояться его пустых рук. Они пристально ловили малейшее его движение, радуясь, что он не видит их лиц под чёрной тонировкой забрал шлемов. Лазерные целеуказатели ярко алели на белой ткани кителя.
Нет, они не были новичками. Но слухи о торийских боевых искусствах гуляли страшные. Челнок спускался на Цинтерру, а солдатам казалось, что они везут бомбу с запущенным часовым механизмом.
Кают-компания всегда была самым душевным местом на корабле. В большой уютной гостиной, обитой бордовым бархатом, команда собиралась чтобы отдохнуть, поболтать обо всём, кроме работы, послушать музыку или зависнуть в Интерсети. Свет от настоящих хрустальных люстр, множество мягких диванов и кресел, огромный, во всю стену, монитор видеотеки... Здесь люди могли чувствовать себя как дома в дружелюбной обстановке без рангов и званий.
Но сейчас здесь царил полный хаос.
— Замолчи! Как ты можешь такое предлагать?!
— Мы должны остаться тут и ждать.
— Капитан бы не стал бездействовать на нашем месте!
— Капитана на нашем месте нет!
И так далее, и тому подобное. С переходом на личные оскорбления и чуть ли не до драки.
Кролэ схватился руками за голову, сжался в углу дивана и тихо застонал. Как его достал этот бестолковый ор!.. Как будто споры могли к чему-то привести. Экипаж чуть ли не впервые паниковал, в умах царила смута, а дисциплина полетела к дъеркам.
— ...Заткнись!..
— Нет, ты меня выслушаешь!
И это элита торийской армии. Лучшие из лучших. Гении и молодые дарования. А стоило подрезать им крылья, как стали скандалить хуже деревенских рыбаков.
— Ты в порядке? — кроткая женская рука тронула Кролэ за плечо. — Держи свой кофе.
— Спасибо, — пилот схватился за чашку, как утопающий за обломок лодки, и поднёс её к носу. Больше всего ему сейчас хотелось спрятаться где-нибудь в темном углу. Но приказ есть приказ. — Я не знаю, как можно быть в порядке в такой момент.
— Я думаю, всё обойдется, — присаживаясь рядом, ответила Лаина. — Он выкрутится.
— А нам-то что делать?
Связистка тяжело вздохнула и покосилась на очередных спорщиков в центре кают-компании. Там схлестнулись в словесной дуэли двое операторов. Ребята, которые бок о бок сидя за рабочими терминалами, втихаря играли в "Галактику", сейчас были почти готовы набить друг другу морды только потому, что не смогли сойтись во мнении.
Всё из-за неизвестности.
— Не знаю, — пожала плечами Лаина. — У нас нет приказов.
Старший офицер опять бросился растаскивать операторов и наводить порядок. Окружающие недовольно зароптали, оставшись каждый при своём мнении.
Ситуация на "Стремительном" сложилась неоднозначная. Экипаж разделился почти поровну. Одни считали, что нужно оставаться на своих постах и продолжать нести дежурство, другие пытались придумать варианты действий. Правда, выбор у вторых был не так велик, как казалось.
— Что там Калэхейн? — спросил пилот у девушки и сделал маленький глоток кофе. Руки предательски тряслись от нервов, но ко врачу идти не хотелось.
— Велел оставить его одного на связи с Его Величеством, — ответила та. — Честно, я боюсь представить, до чего они могут договориться.
— А я не хочу даже знать...
Извиняясь на каждом шагу и боком протискиваясь между людьми, к друзьям в уголок пробрался Даинес.
— Вот же столпились! Я вас едва нашёл, — возмутился старший офицер по вооружению, в народе называемый просто "стрелком". — Едва достал бутербродов вам из столовой. Представляете? У них тоже бардак, трагедия и отсутствие рабочего духа.
Даинес поставил доселе оберегаемую тарелку с горой бутербродов на стол перед диваном, а сам рухнул в соседнее кресло. Кролэ смерил белый хлеб, копченую рыбу и сыр недоуменным кислым взглядом.
— Ешь, — кивнул на тарелку стрелок, — А то ты уже зелёный. Вдруг нам лететь с минуты на минуту, а ты хуже болотной тени.
— Да куда мы полетим... — отчаянно вздохнул Кролэ, но заставил себя взять бутерброд.
Где-то в другом конце кают-кампании вновь заговорили на повышенных тонах.
— Что значит куда? — проглотив кусок, спросил Даинес. — Домой.
— Домой мы полетим, только если капитан вернется, — тоном зазубрившего параграф студента ответил пилот. — Пока его нет, я не в состоянии даже развернуть корабль на месте.
— А старпом? — доев бутерброд, поинтересовался стрелок. — Активировать схему опасности столкновения с некой угрозой, ввести экстренные координаты для ухода с линии атаки...
— Бесполезно, — помотал головой Кролэ. — Система устроена так, что будет блокировать любую команду, пока капитан не разблокирует её. Мы дрейфуем на автопилоте. Корабль сделает только то, что сам посчитает нужным. При этом до последнего оставаясь висеть над этой точкой. Ни я, ни Калэхейн ему не указ.
— А взломать? — с надеждой спросил Даинес, подцепив с тарелки ещё один бутерброд.
— Я спрашивала у наших умников, — ответила вместо пилота Лаина. — Ничего не выйдет. "Стремительный" сложнее обычного корабля, и его защита основывается не только на биометрических характеристиках капитана, но и на психоэмоциональном портрете его личности. Отключить подобную проверку невозможно, так как она является корневой основой работы системы. Обмануть... Вдвойне нереально.
— Но так как свой пост он не никому не передал... в общем, понятно, — заключил стрелок и запихнул последний кусок бутерброда в рот.
— Я не понимаю, какой смысл им ругаться, — кивнул на толпу Кролэ. Многих из них ему вообще редко доводилось видеть. Например старших офицеров лётных эскадрилий, которые имели привычку заседать в своих секторах. Или вторую смену операторов связи. Но Калэхейн изволил вызвать обе смены их сектора сюда. Вместе с летчиками. Плохая идея. — Тронуться никуда мы не можем. Стрелять, прости Исток, тоже. Верно?
— Ага, — кивнул Даинес. — Везде полный заряд, но ручная система управления отключена физически. Я проверил.
— А оборонка?
— В боевой готовности, — стрелок потянулся за следующим бутербродом, но остановился. — Понимаешь, если на нас пойдут на таран — корабль отстреляется, и, как ты говоришь, уйдет с траектории поражения. Но мы при этом можем сидеть, сложив лапки, и бояться в углу, потому что от нас ничего не зависит... Как некоторые.
Кролэ не пошевелился в своем углу и сделал вид, что не заметил сарказма.
— Найди вариант получше, — проворчал он.
Даинес откинулся на спинку кресла и запрокинул голову.
— Например, мы можем просчитать свои действия наперед при каждом раскладе.
— Лучше подождем, что скажет Калэхейн, — возразила на это Лаина. — Он сейчас на связи с Эйнаором.
В ответ раздалось почтительное "О-о". Но ждать просто так эти люди не умели, не могли и не хотели. То предлагали взять все имеющиеся на борту челноки и спуститься на планету, то попробовать взять корабли эскадры и пригрозить правительству с орбиты... Идеи звучали одна безумнее другой. Экипаж понимал, что ни одну из них не решится выполнить, и от этого люди распалялись ещё больше. Снова начались крики.
— Смирно! — рявкнул с порога старпом. — Вы что, совсем с ума посходили? Офицеры... Да я вас за это, как простых солдат, каждого...
