И тут его осенило.
Ускорившись до предела, Кабуто нанёс короткий удар Мадаре в голову. Пепел, едва успевший собраться в подобие лица, но ещё не вернувший себе цвет и текстуру, снова клочьями разлетелся по комнате.
Плюс три секунды свободного времени. Уйма времени по меркам шиноби. Более чем достаточно, чтобы бросить Наруто "Делай как я".
К счастью, парень в оранжевом тут же сообразил, что имеется в виду и встал "на вахту", методично "ломая" воскрешённого, как только его регенерация приближалась к опасной черте. Возможно, Наруто не мог больше создавать армии клонов — но он всё ещё оставался Узумаки и сохранил легендарную выносливость своего клана. Даже в нынешнем состоянии он мог наносить такие удары каждые пять секунд регулярно — полчаса минимум. Главное — не пропустить момент.
— Следи за ним очень внимательно, — предупредил Кабуто, запуская в своём теле восстановление повреждённых органов с помощью Инью Шометсу. — Если он восстановится хоть на мгновенье...
— Сам понимаю, — буркнул мальчишка. — Не маленький уже. Кстати, а кто это вообще?
— Учиха Мадара. Один из двух основателей Конохагакуре.
— Так он за Коноху с вами дрался? — нахмурился Наруто, уже готовый опустить руку.
— Нет, Наруто. Тебе стоит получше подучить историю. Мадара предал Конохагакуре и едва не уничтожил её ещё при жизни. Воскрешённый Мадара — опаснейший враг, какой только может быть и у нас, и у вас... Осторожно!
К счастью, Наруто среагировал вовремя, и в очередной раз разбил на части почти успевшего восстановится мертвеца.
— Слушай, с ним нужно что-то делать... Я не могу тут стоять вечно!
— Я знаю, — кивнул Кабуто. — Лучше всего было бы его запечатать, но на рассеянный пепел фуиндзюцу не подействует, а если дать ему восстановиться хотя бы на миг... он нас самих запечатает, отдельными кусочками в стены...
Наруто задумался. Ирьенин на всякий случай сохранил это бесценное зрелище в памяти с фотографической точностью.
— Если ты посторожишь его, я смогу помедитировать — может, мама знает, как запечатать пепел...
— Хорошо, действуй, — кивнул Кабуто после короткой паузы, нанося очередной удар уже сам. Наруто сел в позу лотоса и сосредоточился, проникая в свой внутренний мир. Судя по гримасе, ему это давалось нелегко — в клетке всё ещё оставалось довольно много "воды" — застарелой боли.
Спустя минуту (и вероятно, несколько часов во внутреннем мире) он открыл глаза и хмуро покачал головой.
— Все печати, способные втянуть и удержать вечную чакру, требуют либо редчайших ингредиентов, часов работы и моря энергии, либо какой-нибудь несусветной дряни типа человеческой жертвы... Минутку... сила человеческой жертвы... Джинчурики!
Прежде, чем Кабуто успел переспросить, о чём идёт речь, мальчишка задрал себе свитер, и быстро кончиками пальцев обновил печать на животе, одновременно добавив к ней несколько новых завитков. Затем из его ладоней выстрелили десяток тончайших цепей из чакры, которые начали захватывать летающий по комнате пепел и втягивать его в бурлящий водоворот на животе молодого человека.
Если бы Наруто попытался проделать нечто подобное с облаком обычной, временной чакры — его идея была бы столь же "эффективна", как попытка руками переловить и сложить в мешок облако пыли. Цепи Конго Фуса никогда не предназначались для работы с рассеянными субстанциями. Будь ты трижды Узумаки — энергия закончится задолго до того, как ты успеешь собрать в печать хотя бы сотую долю облака.
Но вечная чакра — совсем другое дело. Каждый чакрон в ней неразрывно связан с остальными. Тело Мадары попыталось вернуть похищенные частицы — но цепи и печать восьми триграмм держали их крепко. И тогда вся остальная вечная чакра, из которой состояло псевдотело мертвеца, притянулась к ним!
Ровно за то время, которое понадобилось бы Мадаре для регенерации, он весь оказался внутри Наруто. Будущий Хокаге довольно ухмыльнулся, погладил живот, словно только что хорошо покушал, и закрыл вход в червоточину.
Когда мы узнали задним числом, ЧТО ИМЕННО сотворил неугомонный Узумаки, то долго не могли прийти в себя. Стать джинчурики Учихи Мадары — такое до сих пор даже местным безумным экспериментаторам, известным знатокам извращений, в голову не приходило. Мы не знали, плакать или смеяться.
За исключением Лиса. Девятихвостый не просто смеялся — он ржал! Стучал лапами по земле, оставляя многометровые кратеры, махал хвостами так, что мы едва успевали гасить рождённые ими ураганы... Курама был СЧАСТЛИВ!
— Все эти годы... — всхлипывал он и снова начинал ржать, — все эти годы я мечтал только об одном! Ох, не могу... Только об одном... чтобы Мадара, из-за которого мне пришлось так долго сидеть по очереди внутри трёх Узумаки... чтобы Мадара опробовал это лекарство на себе! И ты это сделал, мальчишка! Ты это сделал! Проклятый Узумаки, я тебя люблю, чтоб ты сдох! Ты отомстил за меня! Но учти, если выпустишь его хоть на секунду раньше того срока, что пришлось просидеть мне...
— Не волнуйся, не выпущу, — мрачно усмехнулся Наруто. — По крайней мере, пока не перевоспитается. Судя по тому, что рассказывали мне Мёртвый Сенсей и Саске, он чудовище пострашнее любого биджу. Незачем ему гулять на свободе.
— А сможешь? — Лис снова стал серьёзным. — Мадара даже не заметит той порции душевной боли, которая свела бы меня с ума. Он далеко не столь наивен, как мы, и прекрасно умеет играть на ваших человеческих слабостях. А ты всего лишь ребёнок.
— Я не ребёнок! Я будущий Хокаге! И вообще, Мёртвый Сенсей говорил, что Мадара... как там... его одновременно сложнее и проще сдержать, чем биджу...
— Это так, — Лис положил голову на скрещенные лапы. — В отличие от нас, он не может предпринимать никаких активных действий, будучи запечатанным. Вы, люди, не умеете существовать в виде сгустка чакры. Чтобы видеть, ему нужны глаза, чтобы двигаться — ноги, чтобы драться — руки. Внутри печати ничего этого у него нет, он не может осознать истинную форму своего существования — а значит не может и активно сопротивляться. Но он может мыслить, а если ты заглянешь в свой внутренний мир — и говорить с тобой. Соблазнять, запугивать, провоцировать... Выдержишь ли ты всё это?
— Выдержу, — блеснул улыбкой Наруто. — Первый Хокаге смог — значит и я справлюсь!
Теперь, когда клетка внутри него была занята, печать снова начала высасывать все отрицательные мысли и эмоции, и к мальчишке стал возвращаться его безудержный оптимизм. Правда, Мадаре чихать было на чужую депрессию, у него собственной в избытке. Но система не догадывалась об этом, и исправно пыталась утопить нового узника в печали. Что, однако, порождало дополнительные опасения...
— Плавая в этом море слёз, Мадара сможет очень детально изучить все твои слабости. И бить по ним ещё прицельнее.
— Верно, — неохотно признал Наруто. — Поэтому, когда он наконец вылезет, у меня не должно остаться слабостей!
— А до тех пор ты не будешь ходить во внутренний мир?
— Ещё чего! Мне с папой и мамой надо видеться, и ещё многому у них научиться! Ничего, всей семьёй мы точно сумеем послать его подальше! А если что, со мной будет Саске и вы, Мёртвый Сенсей!
Хм... Томинотерапия и нарутотерапия... в сумме может и выдержим против мадаротерапии. Правда, за отсутствием Шарингана я не смогу участвовать в дискуссиях напрямую — если, конечно, Наруто не запечатает и меня туда же — физически. А кстати, почему нет? Если уж там Лис поместился, то вечная чакра двух мертвецов просто потеряется в закоулках... А поговорить с Мадарой совсем не помешало бы...
Вот только как потом вытащить меня из червоточины, не вытащив заодно и Мадару? Вряд ли даже Узумаки смогут создать настолько избирательный фильтр. А куковать в этом кошмаре сантехника несколько десятилетий в компании трёх престарелых шиноби мне что-то не хочется...
— Кстати, Кабуто-сан, вы так и не сказали — каким образом вы сумели вырваться из Цукуёми Мадары? Песня, конечно, обладает волшебной силой, но вряд ли настолько... Иначе мы бы все уже жили в сказке.
— Я так и знал, что вас это заинтересует, Томино-сан. Конечно, сама по себе песня не может этого сделать, а вот песня в сочетании с вашей логикой — страшная сила. Помните ваши рассуждения о том, как именно работает Цукуёми?
— Конечно помню. Человек физически не может мыслить с такой скоростью — распространение сигналов в коре головного мозга слишком медленное. Поэтому Цукуёми скорее всего создаёт "клона" — слепок сознания жертвы. Уже для этого сгустка чакры создаётся виртуальная реальность и ускоряется обработка им информации — так что секунды превращаются в дни. Когда же пытка или беседа завершается, воспоминания клона возвращаются к оригиналу.
— Совершенно верно, Томино-сан. Именно эти рассуждения я и вспомнил. И продолжил их дальше — если тот я, кто страдает от пытки — клон, значит где-то там, за границей багрового неба, остался настоящий Кабуто. И чтобы освободить меня — ему достаточно всего лишь применить технику развеивания клона.
— Но разница во времени...
— Да, разница во времени. Пока он будет складывать печати отмены клона, для меня все равно пройдут дни. И тут я вспомнил о песне. Вернее, сначала я ощутил сакки Мадары, которым он пытался на меня давить. Понимаете, сакки невозможно подделать — Цукуёми охватывает только пять обычных чувств, а жажда убийства — это не столько физическое ощущение, сколько эмоция. Значит, духовная энергия проникает даже в иллюзию Мадары! А значит, с её помощью я могу отправить сигнал обратно!
— Начинаю понимать...
— Разумеется начинаете! С помощью песни Кабуто-клон сумел подать сигнал оригинальному Кабуто, установив с ним связь! И когда наши сердца соединились, то наше время выравнялось! На уровне мыслей мы по-прежнему жили в совершенно разных темпах, но на уровне чувств — мы сравнялись! Оригинал Кабуто ощутил всю мою боль, и при помощи Шарингана сумел подать мне команду на саморазрушение! И наши личности снова слились!
Мы назвали его "Хиус". Саске больше нравился вариант "Тёмное пламя", но я решил, что с таким же успехом можно сразу обозвать корабль "Титаником" — всё-таки принцип "как вы яхту назовёте, так она и поплывёт" никто не отменял. Да и до звездолётов нам ещё далеко...
Правда, наш прототип был гораздо скромнее оригинала. Вместо "абсолютного зеркала" — всего лишь барьеры из чакры. Впрочем, собственно, чем это чакра хуже гипотетического "мезовещества"? И плотность сравнимая, и прочность тоже — особенно после того, как Мито помогла усовершенствовать барьеры Пятёрки Звука, а Лис согласился выделить энергию для их зарядки. Вместо непрерывного термоядерного факела — серия пикноядерных взрывов.
Вместо атомно-импульсных ракет... эээ, стоп, вот тут-то и возникла заминка.
Высокая скорость истечения струи (а у Лиса она составляет десятки километров в секунду) — ещё не готовый реактивный двигатель. Надо уметь эту струю ещё дозировать по мощности и направить куда надо. То есть вниз.
Запечатать Биджудаму мы можем — но только целиком, как единый объект. И выпустить тоже целиком — в результате получим тот же взрыволёт, вид сбоку. Даже хуже, потому что форму и мощность взрыва биджу не могут так тонко регулировать, как это делает Дейдара.
Я обдумывал возможность разогреть рабочее тело в баке с помощью маленьких Биджудам, а потом уже направлять его в ракеты — газофазовый биджуреактивный двигатель, ГФБРД. Но при этом мы будем ограничены запасами рабочего тела.
Рабочее тело можно запечатать, но тогда оно на орбите будет иметь слишком высокую скорость относительно корабля...
Стоп! А кто сказал, что это плохо?
Для подъёма на высоту в те самые заветные десять километров в земном поле тяготения нам понадобится приращение скорости всего в каких-то девятьсот метров в секунду. При скорости истечения хотя бы в десять километров в секунду — четырехсот тонн топлива в баке нам хватит на два подобных манёвра.
А остальное вполне возможно загнать в печать! Для торможения на орбите закон сохранения импульса ничуть не помеха — наоборот, это рабочее тело даже не придётся дополнительно разогревать и разгонять Биджудамой! Достаточно просто выпустить его в полость двигателя — и оно сразу же ударится в стенку, обеспечивая сброс скорости относительно земли!
То же самое касается вертикального торможения при посадке — поскольку рабочее тело из печати имеет нулевую вертикальную скорость, оно будет работать ещё эффективнее, чем топливо из баков!
Остался вопрос, что лучше выбрать рабочим телом. Максимальную скорость истечения обеспечивает водород, но его хранить сложно — требует постоянного охлаждения. К тому же даже в жидком виде у него очень низкая плотность — то есть выигрывая по массе, мы проигрываем по объёму. С гелием практически те же проблемы — лишь немного менее острые.
Архимат — идеальное средство хранения чего угодно — вот только превращать в архимат что-то кроме себя и запечатываемых объектов мы пока не умеем. Допустим, я даже уговорю кого-нибудь из наших шиноби разработать технику водородного клона — все равно создавать их в необходимых для полёта количествах могут только джинчурики.
Можно преобразовывать чакру в водород в вакуумной камере — да только где нам взять четыреста тонн чакры, если целый Лис весит меньше...
Хм... а почему бы не использовать бороводороды? А ну-ка посмотрим в справочнике...
Потрясающая субстанция... прекрасное топливо сразу в трёх смыслах! Во-первых, термоядерная реакция на боре с водородом выдаёт энергию практически без нейтронного излучения. Ну, это нам пока не понадобится, поскольку эффективно поджигать ядерный синтез без Дейдары мы до сих пор не умеем, а с Дейдарой нам плевать на нейтронный выход — оболочка Бакутона его в любом случае полностью перерабатывает в полезную работу. Во-вторых, при окислении бороводорода выделяется мощнейшая химическая энергия — не столь большая, как при ядерном, но все равно может стать полезным дополнительным источником энергии если вдруг с Дейдарой и Лисом что-нибудь случится (угу, сразу две бессмертных сущности вдруг возьмут и откинут копыта). А в-третьих, бор, пятый элемент таблицы Менделеева, имеет атомную массу всего в десять раз выше, чем у водорода — что даёт нам скорость истечения в три с небольшим раза ниже.
Есть, конечно, у этого чудо-топлива и недостатки. Оно весьма токсично и взрывоопасно. Но наш единственный смертный пассажир — Орыч — один из лучших специалистов по ядам на всей планете, так что с первым он как-нибудь справится. А что касается взрывов... эй, мы вообще-то собираемся лететь в космос верхом на ЯДЕРНОЙ БОМБЕ! Вряд ли какая-то химия сможет серьёзно повредить корабль, построенный из костей, более прочных, чем сталь, и дополнительно защищённый барьерами Пятёрки. Объёмный взрыв в жилых помещениях — это, конечно, неприятно, но мы, мертвецы, потом восстановимся, а если Орочимару случайно угробится из-за несоблюдения техники безопасности — я по нему слёзы лить не собираюсь. Но это вряд ли — с осторожностью у нашей змеюки всё в порядке, краткое описание свойств боранов я ему зачитал, да и живуч он просто до неприличия.
