Вранье!
Мушиный хоботок вытянулся, раскачиваясь в такт дыханию монстра.
"Это наш последний разговор. Коленька, не борись. Пусть Легион сделает тебя частью себя. Больше не придется страдать. Коленька, ты так старался. Отдохни. Пожалуйста. Ты получил ответы на все свои вопросы".
Пятый вновь попытался освободиться, но не смог.
"Не мучай себя. Другого выбора уже нет. Просто закрой глаза и позволь плоти Легиона поглотить тебя. Нас ждет Кивир".
Что произойдет?
"Коленька, тебе будет очень хорошо. Обещаю, мой милый. Остальные расскажут всё. Ты не будешь один".
А ты? А Маша?
"Мы всегда будем с тобой. Будем частью тебя. Закрой глаза".
Закрыть глаза...
И довериться Алене. Больше нет смысла сопротивляться...
Первый
— Ты слышал? — шепотом спросил Сергей.
Он замер, вслушиваясь. Послышалось? Или рядом что-то чавкнуло?
Сияние мотыльков было слишком слабым, чтобы разогнать темноту. Сколько Тропов не старался, но разглядеть что-либо не получалось. Твою мать! Послышался шум или нет? Воображение, подпитываемое страхами, принялось рисовать монстров, поджидавших удобный момент, чтобы вцепиться острыми зубами и коготками в теплую плоть...
Бред.
— Что ты встал? — спросил Седьмой.
— Я не полезу дальше.
— И почему? До мембраны осталось всего ничего.
Облизав сухие губы, Сергей поднял голову. Действительно: до кожистой мембраны, отделявшей его от Кивира, было лишь несколько метров.
Вот только лезть в нее совершенно не хотелось. Даже в слабом свете мотыльков на её поверхности виднелись полоски пульсирующих вен и дрожащие на слабом ветру кучки жира. Через каждые несколько минут мембрана надувалась, словно кто-то сверху прыгал на неё, и прямо в лицо тянуло горьким смрадным дымком. Этот смрад доводил Сергея до исступления, не давал сосредоточиться на восхождении по трупам, прибитым к стволу человека-дерева.
— Я не полезу дальше, — повторил Тропов. Он еще раз вгляделся во тьму вокруг себя.
Давай же, тупая башка, думай. Что привлекло внимание? С какой стороны раздался шум? Вроде бы за спиной, однако не было уверенности. Хорошо. Пусть шорох послышался сзади. А вдруг это кто-то из еще живых прибитых вздохнул или шевельнулся? Может. Черт-черт-черт. Сергей пытался вспомнить, что конкретно привлекло его, но мысль ускользала, хотя ощущение надвигающейся беды возрастало с каждой секундой.
Он с огромным усилием преодолел оцепенение и взглянул на Седьмого.
— Ты точно ничего не слышал? — спросил Сергей.
Мертвяк кивнул:
— Точно. Я бы волновался сейчас не меньше твоего. Мы уже практически у цели. Хватит бояться каждой тени. Пошли!
— А что если за мембраной находится не Кивир? Откуда такая уверенность?
— Я чувствую приближение. А ты нет?
Сергей помотал головой.
— Я же слышал тварь, — сказал он, продолжая изучать взглядом Седьмого.
— Мало ли, что произошло. Полезли. Мы практически добрались.
Однако Тропов не спешил забираться выше. Он не шевелился и практически не дышал в надежде услышать во тьме очередного уродца Кивира. Давай же, тварь! Сдай себя хоть чем-нибудь. Хоть слабым взмахом крыла, хоть блеском стеклянных глаз.
Тишина и сучья тьма.
— Давай ты полезешь первым? — спросил Сергей.
— Боишься?
Тропов промолчал.
— Откуда мне знать, что ты не скинешь меня? — не унимался Седьмой.
— Я не скину тебя.
— Твоих слов недостаточно, чтобы я поверил. Слушай, мы у цели. Осталось сделать последний рывок. Полезли уже! К тому же ты сам пошел первым. Забыл? Я тебя не заставлял! И ты прекрасно понимаешь, что мы не можем поменяться местами. Ствол слишком маленький. Не стоит забывать и про время. Пока мы тут с тобой будем играть в обезьян, хряки могут нас нагнать. Мне надоело твое нытье! Я не собираюсь подыхать из-за тебя!
Сергей было решил послать к черту Седьмого, когда по туннелю прокатился рокот неведомой твари. По телу побежали мурашки, сердце бешено забилось.
— Слышал? — шепотом спросил Седьмой и опустил голову. — Нам надо торопиться.
Тропов с силой сжал зубы. Твою мать! Довериться словам живого? Но ведь было что-то во тьме! Было!
— Я не полезу, — как можно спокойнее сказал Сергей.
План созрел мгновенно. Тропов заметил гвоздь, торчащий из ладони прибитого трупа, схватился за него и попробовал вытащить. Иди к папочке, детка. Металлический стержень с хрустом вылез из тела, оставив после себя на плоти мертвеца круглую ранку.
— Что ты делаешь? — спросил Седьмой.
— Я спасаю нас, — повертев в руках гвоздь, с улыбкой сказал Сергей.
Молниеносным движением он воткнул маленькое металлическое жало в плечо прибитому трупу и принялся расширять рану. Кожа мертвеца задубела и потому рвалась с трудом, а вот мясо и сухожилия наоборот — резались легко и приятно. Через несколько долгих минут рука отделилась от тела.
Размахивая конечностью словно дубиной, Сергей радостно заулюлюкал. Он вскарабкался ближе к кожистой мембране и в очередной раз огляделся.
Тьма по-прежнему оставалась непроглядной и не выдавала своих детей. Тропов до рези в глазах всматривался в черноту вокруг себя, готовясь в любой момент воспользоваться "дубиной". План был прост: оторванную руку он собирался засунуть в кожистую мембрану. А дальше? Дальше по ситуации. "Дубину" могла разъесть кислота, например. Тропов наверняка знал одно: он не умрет из-за глупости.
— Что ты творишь? — спросил Седьмой. В его глазах горела злоба.
Губы Сергея скривились в усмешке. Ужас, овладевавший им несколько минут назад, исчез, уступив место радости.
Сейчас все разрешится.
От кожистой мембраны веяло холодом и смрадом, которые были ощутимы даже в этом заиндевевшем туннеле.
Сергей воткнул оторванную руку прямо в центр мембраны. Мотыльки, летавшие вокруг ствола человеко-дерева, словно превратились в маленькие звездочки. Они вспыхнули настолько ярко, что полностью осветили весь туннель.
И вот тогда Тропов все увидел. Он закричал — так страшно кричат сумасшедшие, когда сознание рассыпается на части, теряя последнюю опору в этой жизни.
По мясным стенкам ползали люди. Или существа, похожие на них. Они были неестественно худы, словно ели в последний раз много лет назад. В синем свете мотыльков их кожа по цвету напоминала мел. Существа без труда ползали по стене, пренебрегая всеми законами физики. Сергей, не отрываясь, смотрел на их копошение и не мог поверить, что несколько минут назад ничего не слышал.
— Смотри, — прошептал Седьмой и показал обрубком пальца вниз.
Из мясной стенки торчало туловище девушки. Слабый ветер трепал её волосы, словно вымытые в растопленном черном золоте. Её можно было бы назвать красивой, если бы не впалые щеки и как будто вплавленные в стену руки и ноги. Из живота девушки тянулась пуповина, оканчивающаяся водянистыми мешочками.
Существа ползали вокруг неё, иногда облизывали её худые плечи или гладили лоб. Некоторые из них держали в руках куски сырого мяса. И, когда девушка поворачивала голову к ним, они молча клали еду ей в рот и уползали. Сергей не мог отвести взгляда от развернувшегося перед ним представления. Внутренний голос шептал, чтобы он как можно быстрее полез в кожистую мембрану, пока существа не набросились на него. Однако Тропов не спешил уползать.
— Что они делают? — спросил он.
— Не знаю, — ответил Седьмой. — И знать не хочу.
Существо схватилось за пуповину девушки и принялось тянуть её на себя. Пузыри, наполненные жидкостью, противно зачавкали, ударяясь друг о друга. Чем больше Сергей смотрел на них, тем сильнее они напоминали ему виноградины на веточке.
— Полезли, — сказал Седьмой.
— Подожди.
Тропов ждал. Он чувствовал, что сейчас увидит нечто необычное. И каждое слово, казалось, могло спугнуть и существо, и девушку.
— Что ты творишь? — зашипел Седьмой. — Мы сдохнем из-за твоей придури.
— Заткнись.
— Я скину тебя, если ты прямо сейчас не полезешь.
Тропов обещание Седьмого пропустил мимо ушей. Он лишь на миг бросил взгляд на белеющие в синем сиянии немигающие глаза мертвяка. Ощущение оказалось жутковатым. Ерунда! Седьмой ничего не сделает.
Между тем, одно из существ нежно взялось за пузырь, растущий из пуповины. Облизывая тонкие губы, оно взглянуло на девушку. И когда та молча кивнула, существо впилось длинными когтями в шар. Темный непостижимый инстинкт заставлял его резать мягкую теплую плоть. Лицо твари сделалось неподвижным и равнодушным. Спустя несколько минут, существо вытащило из пузыря младенца.
Сергей напряг зрение. Ребенок мертв? Маленький комочек плоти не шевелился и не издавал ни звука. Тварь, доставшая младенца из пузыря, положила его животом на спину одного из собратьев, а затем хлопнула ладонью по попе малыша.
По туннелю прокатился плач новорожденного. Из глаз девушки брызнули слезы, она начала захлебываться в рыданиях, стараясь поцеловать дитя. Существо поднесло пищащего младенца к губам матери и... По спине Тропова прокатилась дрожь. Он было подумал, что девушка укусила новорожденного, однако всё обстояло иначе. Она, зажмурившись от удовольствия, облизывала тщедушное тельце, словно пробовала леденец.
"Пора лезть в мембрану, если не хочешь, чтобы твари не набросились на тебя", — дал о себе знать внутренний голос. С трудом Сергею удалось оторваться от девушки и младенца. Нужно выдвигаться. Хватит глазеть по сторонам.
— Седьмой, полезли, — прошептал Тропов.
Мертвяк лишь кивнул.
Первая мысль, приходившая в голову при виде кожистой мембраны, — вагина. Ассоциация с влагалищем была сильна. Большая, увитая канатами вен, старушечья вагина. Тропов с трудом сдержал смех.
Он попробовал протолкнуть отрубленную руку глубже в мембрану. "Дубина" легко исчезла в складках кожи. Никто не вывалился из прохода и не принялся скрежетать зубами. Никто не схватился с той стороны за руку. Вроде бы все хорошо. Можно лезть. Однако тревога не покидала Сергея. В чем причина?
Что так его гложет?
Ствол человеко-дерева ближе к кожистой мембране становился тоньше. Сергей хмыкнул. Может, его беспокоило, что ствол не выдержит? Возможно.
Выкинув "дубину" и засунув левую руку по локоть в мембрану, Тропов почувствовал, как сотни взглядов впились в спину с такой интенсивностью, что ощутил жжение во внутренностях. Как можно медленнее он опустил голову... Существа отвлеклись от младенца и теперь глазели на него и Седьмого.
Тяжелую тишину нарушали слабые стоны ребенка да прерывистое дыхание Сергея.
— Ползли же, идиот, — прошептал Седьмой. — Не обращай внимания на них.
Тропов облизал пересохшие губы. Не нервничать. Мертвяк дело говорит. Сделай вид, что ничего не происходит. Просто залезь в чертову мембрану...
Сергей почувствовал нечто вроде благодарности к судьбе, что до перехода к Кивиру не надо было долго карабкаться.
Оглушительный рев поглотил все звуки в туннеле. Сергей инстинктивно опустил голову. По костяному стволу с невероятной скоростью карабкалось гигантское чудовище. Его глаза, похожие на блюдца, горели лихорадочным огнем. Однако взгляд казался сосредоточенным, цепким и осмысленным. Части тела урода поражали воображение своей бесформенностью. Их словно прилепили к туловищу от других монстров: одна из рук была черной, обугленной, тогда как другая отливала пурпурным светом, ноги же отличались по размеру. Но больше всего Сергея неприятно удивила голова чудовища. Плоть её пузырилась и ходила волнами, как ходит озеро, в которое бросили камень.
Страх вновь накатил на Тропова. Сердце как будто угодило в медвежий капкан и не могло больше биться и качать кровь. Он засунул вторую руку в мембрану и попытался нащупать кожистую складку, за которую смог бы ухватиться.
Давай же!
Наконец удалось за что-то уцепиться. Сергей глубоко вдохнул, выдохнул. Охваченный холодной паникой он боялся не залезть в мембрану. Подлый внутренний голосок нашептывал, что внутри "вагины" слишком скользко, что нет никакого выхода к Кивиру. Седьмой обманул. Он специально завел его в ловушку, чтобы чудовище и люди-свиньи разобрались с ним. Спасения не будет. Впереди лишь смерть.
К черту внутренний голос! Время на раздумья нет.
Сергей, закрыв глаза и сжав зубы от отвращения, втиснул голову в мембрану. Сразу же в рот угодило что-то склизкое и противное.
Не надо обращать внимание. Просто лезь. Тропов вдруг явственно осознал одну неумолимо простую истину: если он сейчас не поторопится, то смерть будет долгой и мучительной. Мрачный, ледяной ужас начал терзать душу.
"Успокойся, идиот, — мысленно сказал он сам себе. — Паника ни к чему хорошему не приведет".
Сергея подтянулся, почувствовал, как ноги оторвались от костяного ствола, как по животу потекло что-то холодное.
Главное: не обращать внимание.
Рот наполнился слизью. Вкус был ужасный, она обожгла горло, однако эти ощущения не шли ни в какое сравнение с давлением мясным стенок на лицо. Тропов выдохнул. Казалось, с каждым пройденным сантиметром "вагина" сильнее сжимала его.
Видимо, это конец. Он умрет. Задохнется. Или слизь прожжет желудок. Страшная смерть.
Пренебрегая болью в мышцах, Сергей подтягивался и хватался за складки кожи. Пальцы соскальзывали, вдобавок слизь обжигала рот и ноздри. Не хватало воздуха. Было слышно, как Седьмой что-то кричал, однако стенки заглушали большую часть звуков.
Тропов уперся ногами в складку. Держаться стало немного легче. Он начал успокаивать себя тем, что полностью забрался в мембрану. До Кивира как никогда близко. Всё хорошо. Всё отлично.
Голос Седьмого сорвался на визг, который смолк в ту же секунду, когда стенки "вагины" задрожали. Пальцы Сергея соскользнули, и только чудом удалось удержаться. Мышцы ног загудели от напряжения, а в спину словно вставили огромную спицу.
"Не сдавайся. Карабкайся. Одной рукой держись за складку, другой — за выпирающую вену. И дыши, дыши. Не вздумай подыхать так близко у финиша. Наплюй на Седьмого".
Тропов не сразу понял, что выбрался из мембраны. Рот и нос жгла слизь, не покидало ощущение, что в ней копошились маленькие черви, а глаза щипало так сильно, словно в веки насыпали песка. И лишь резкий порыв ветра привел Сергея в чувство. Тяжело дыша, он вытащил руки из "вагины" и ухватился за веревку, лежащую рядом с ним. Желудок скрутило, к горлу подскочил колючий комок. Борясь с тошнотой и не слушающимися мышцами, Сергей принялся вытаскивать себя с помощью веревки. "Давай, родной, — подбадривал внутренний голос. — Осталось немножко. Ты сильный. Вспомни всех своих врагов. Где они теперь и где ты? Шлюха Таня, чья задница испачкана в твоей сперме, гниет на дорогом паркете в заброшенном поселке, а сучка Анжела стала бездушной куклой Кивира".
Выбравшись из мембраны, Тропов всё же не справился с тошнотой, и желудок вывернуло наизнанку. Каждое движение причиняло боль. Даже простое моргание походило на пытку. Еще и чертов ветер пронизывал до костей!
Ветер...
Сергей осмотрелся и остолбенел. От представшей перед ним картины захватывало дух. Небо над головой покрывала комковатая серо-зеленая паутина. То тут, то там на ней можно было разглядеть пульсирующие красным нити, казавшиеся раздутыми венами. Эти нити сходились на волосяных шарах, прикрепленных к паутине. Иногда сквозь дыры в сплетении виднелось ночное небо, усеянное звездами и крупными монетами планет.
