Из-за спины Редстоуна вылетели две пятиметровые фигуры, которые с радостным писком устремились к закутанной в чёрный балахон фигуре четырнадцатикрылого гиганта.
— Задача твоя не легка, но и не трудна. Суть моя, в чём она? — пробасил огромный Ангел.
— Бяка помогать не хочет, слишком имя твоё в своей книге видеть хочет. Но мы рады руку помощи протянуть, пустимся же к разгадке в путь! — радовались две фигуры поменьше, у которых взамен лиц были какие-то воронки-луковицы. — Всегда мы впереди здоровяка, трудимся крепко, наверняка, — близнецам Уизли и Маросам нужно поучиться у этой парочки говорить в унисон.
Внезапно вперёд вылезла более хрупкая фигура из этой пары: — Моя вотчина — душа.
— А моя — тела, — оттолкнул более мелкого тот, что покрупнее.
— Друг без друга не можем, — мелкий вновь вырвался вперёд.
— Друг-другу всегда поможем, — вот уже более крупный подкинул маленького вверх.
— Вместе разум мы даём, всегда нас желают пригласить на приём, — закончили они в унисон.
— Жизнью вы зовётесь, раз как душа и плоть так друг о друге печётесь, — ответил им Редстоун после секундной заминки.
— Да, ты прав оказался, хотя не таким умным нам сначала показался. Боишься ты чувств своих, задушить пытаешься их! — закончив свою речь, они синхронно показали языки, которые вылезли непонятно откуда.
— Моя участь для многих печальна и незавидна...
Не дав ему договорить, Редстоун просто высказал своё предположение.
— Ты смерть. Раз они жизнь, — указал он пальцем на этих двух, — то рядом должна ошиваться смерть. Я прав.
— Да, ты прав. В отличие от этих двоих, у меня к тебе претензий нет... — сказав это, Ангел Смерти захлопнул свою книгу и взмахнул правой рукой, в которой было яблоко, в сторону Редстоуна. — Разве что то, что тебе осторожней надо быть. Ты часто в гости заходил... Смотри, не стань жильцом моим пред сроком своим, — предостерёг он юношу, с интересом наблюдая, как фрукт, что он направил в сторону Магнуса, впитался ему в грудь.
— Я постараюсь, — сухо улыбнулся на такое пожелание слизеринец, растирая место, в которое попало красное яблоко, заставив этот участок онеметь.
— Имя моё Азраил. Ангел Смерти я, — сказав это, он просто и без затей растворился в воздухе. А вот Магнус почувствовал просто мощнейший прилив сил!
— О! О! О! — задёргалась парочка жизни. — Теперь наш черёд! Имя нам Сандалпхониель! — встав по стойке смирно, Ангелы жизни поклонились Редстоуну. — А теперь тебе пора следующих искать. Важны они. И знаешь что? — заговорщицким тоном промолвили оба, "подкрадываясь" к Магнусу. — Подсказку мы тебе дадим... Они, как и мы, парно ходят, — и, напоследок озорно улыбнувшись, внезапно из воздуха достали розу цвета восхода солнца и, бросив её юноше, исчезли, заставив слизеринца испытать вновь то же самое чувство эйфории, которое он испытывал чуть раньше.
Причём даже в разы сильнее, чем то, что было от Азраила.
Придя в себя после такого откровенного кайфа, Редстоун, оглядевшись, не нашёл ведущий далее путь. Лестница обрывалась там, где в последний раз были Сандалпхониель.
Прикрыв глаза, Редстоун вновь провернул трюк Ниниеля.
Открыв глаза, он увидел идущую резко вверх пару ступеней, которые оканчивались высокими железными вратами.
Когда он подошёл к ним, они немедленно открылись, явив ему двух ангелов.
Один — серо-белый, с резкими чертами тела и безликий. Но этот Ангел излучал огромное, буквально осязаемое могущество. Редстоун едва-едва мог поднять на него взгляд.
Второй же носил маску, скрывающую лицо, а за его спиной будто бы маячило скрытое солнце. В руках же он( а может, она или оно) держал сломанный меч. Вокруг него распространялась какая-то неестественная аура, заставляющая дрожать колени.
— Тьма и свет, вот вам мой ответ, — даже не слушая их, ответил Редстоун.
— Прав ты. Имя мне Римаил. Ангел Света я, — представился серо-белый. — Тебе следует поторопиться. С каждым моментом всё больше шансов на то, что один из нас пропадёт навсегда в пучинах безумия Хаоса...
— Если честно, то я никакого безумия не заметил, — удивился Магнус.
— Порядок на одном уровне с Хаосом. Да ты это и сам знаешь. Просто подумать надо было, — резко ответил Ангел Света. Видно было, что быть тактичным — явно не в его характере.
— Именно, — подтверждающе кивнул второй, Ангел Тьмы. — Но всё же не забывай о себе. Ты сам — намного важнее отдельных частей. К тому же, ты уже не будешь так сильно страдать. Всё же ты собрал сильнейших, — мягким голосом начал разговор Ангел Тьмы.
— Ты не представился... — слегка настороженно сказал Магнус масочнику.
— Ах, где мои манеры... Совсем запамятовал. Самшиель. И, как ты уже знаешь, я Ангел Тьмы.
Одно должен был признать Редстоун. Несмотря на непрезентабельный вид, этот ангел был крайне харизматичной тварью.
— Тогда всё? — спросил их Магнус. А то мало ли что, вдруг решат доставить ему такого же кайфа, как Ангелы Жизни и Смерти.
— Да.
Не колеблясь ни секунды, светлый превратился в луч света и впился в тело Редстоуна.
Тёмный же так не торопился. Он неспешно подошёл и, уже было собравшись, остановился, будто что-то вспомнил.
— Да, не мог бы ты больше времени уделять мне? — попросил он Магнуса. — А не только ему...
— Я... Честно, я не могу ничего утверждать, — пожал плечами слизеринец. Не хватало ещё давать обещания самому себе. Особенно обещание об изучении тёмной магии...
— Ух, ладно. Но это уже лучше, чем ничего или резко отрицательный ответ, — после этих слов ангел Тьмы распался тёмным облаком и впитался в тело Магнуса.
— "Ещё двое готовы. Осталось... Сорок семь..." — тяжело вздохнул Редстоун. Это оказалось не так просто, как выглядело поначалу...
Бредя по появившейся дороге, Редстоун не заметил, как над его головой пристроилась антропоморфная фигура.
Дождавшись наилучшего момента, та спикировала на слизеринца и вторглась в его тело.
В следующий момент Магнус почувствовал, как ледяные силки начали обтягивать всю его сущность — эта тварь не просто убивала его, она пожирала его душу, а после желала подчинить себе и тело.
— "Что делать, что делать... Без палочки я не умею справляться с духами..."
Озарение пришло внезапно.
Отгородившись от разных мыслей и наплевав на физическую боль, Редстоун попытался нащупать в себе силу этих "ангелов". Если эта сила вообще существует, а не является бредом больного придурка.
"Я исток Порядка. В правой руке моей — смерть, а в левой — жизнь. Свет — мой союзник, а Тьма — мой покров... Я — исток Порядка. В правой руке моей — смерть, а в левой — жизнь. Свет — мой союзник, а Тьма — мой покров... Я — исток Порядка. В правой руке моей — смерть, а в левой — жизнь. Свет — мой союзник, а Тьма — мой покров... Я — исток Порядка. В правой руке моей — смерть, а в левой — жизнь. Свет — мой союзник, а Тьма — мой покров..." Раз за разом, словно мантру, прокручивал в уме Магнус.
И внезапно и вправду помогло, хоть Редстоун этого и не ожидал.
За этой тварью с воем кинулись особи послабее, словно ждавшие, пока тот облажается.
— "Ну да ладно, у меня всё равно нет времени, чтобы тратить его ещё и на это", — и, повернувшись, Магнус быстро рванул в сторону других своих частей.
37.
Летучая мышь в ужасе улетала прочь от своего логова.
Она бросила всех и вся.
Свои вещи — важные воспоминания и магические артефакты.
Свою стаю — ужасная боль разрывала её на части, но желание жить было в разы сильней.
Было преданно её слово — наплевав на все договоры с Барбасом, на союз с оборотнями... Она решила бежать, бежать изо всех сил, ибо желание жить было сильнее её эфемерной гордости.
Да что там. Сам Барбас в ужасе бежал, когда посреди их логова начало бушевать это чудовище.
Да, чудовище. Только так могла назвать это существо королева вампиров, союзница демонов, оборотней и Зла — и никак иначе.
Её дети, члены стаи этого жирдяя Мантуса — все они были быстро и безжалостно истреблены...
Горечь от потери сводила королеву вампиров с ума, но она упорно продолжала свой побег от бушевавшего на месте её логова волшебника.
— "Как хорошо, что он напал ночью!" — проскользнула радостная мысль у вампирессы, стоило ей пересечь границу, разделяющую проклятые земли и обычный мир.
Но радость была недолгой.
Резкая боль пронзила всё её тело, а неведомая сила заставила вернуться из формы летучей мыши обратно в человеческое тело.
Лёжа на снегу посреди зимнего леса и судорожно дыша, она, если бы только могла, уже умерла бы от ужаса, что вызывали шаги её противника, безжалостно приближающегося к ней...
* * *
Двумя часами ранее...
Нарцисса Малфой внимательно следила за прорицательницей, внимая малейшему её движению.
Если бы пару дней назад кто-нибудь сказал ей, что она будет с открытым ртом внимать словам Сивиллы Трелони, она бы рассмеялась этому недоумку в лицо.
Но сейчас всё переменилось.
Две недели назад, во время завтрака, один из домовиков Малфоев передал ей письмо от профессора прорицаний Хогвартса.
Первым порывом жены Люциуса Малфоя было выбросить, не читая, писанину бездарности, единственным достоинством которой было родство с великой Кассандрой Трелони.
Но простое женское любопытство вынудило Нарциссу прочитать послание, в котором стояло несколько связанных лично с ней видений.
И вот, две недели спустя, когда пророчества сбылись, она поспешила пригласить к себе Трелони, чтобы та провела сеанс ясновидения.
И миссис Малфой была поражена изменениями, произошедшими с женщиной.
Невзрачная, постоянно дёрганная серая мышка, вечно пребывающая на грани нервного срыва, обратилась прекрасной и эффектной дамой с хорошим чувством стиля. Последнее особенно удивляло Нарциссу.
— Ну? — жадно подалась вперёд эффектная блондинка, увидев, что гадалка открыла глаза и отстранилась от хрустального шара.
— Вы и вправду хотите это знать? — пронизывающим шёпотом уточнила Сивилла.
— Конечно, — робко улыбнувшись, подтвердила Нарцисса, стараясь спрятать своё волнение.
— Тогда... С тем, кто заслуживает вашего доверия, вы встретитесь 3 февраля, — начала вещать Сивилла, вновь прикрыв глаза и положив руки на хрустальный шар, чтобы сильнее сконцентрироваться и чётче вспомнить детали, которые она видела в расплывчатом будущем этой светской львицы. — Встретившись с ним, вы даже не обратите на него внимания, как на объект вожделения. Лишь два года спустя вы сможете отдаться ему, — высказав своё предсказание, Трелони расслабилась. — Всё, больше я ничего не вижу. Во всяком случае, ничего конкретного.
— Никаких зацепок о его внешности? — жадно спросила изголодавшаяся по вниманию и ласке женщина.
— Не сейчас. Открытый мне вариант — лишь один из многих возможных... — покачала головой Сивилла. — Но этот человек — один из тех немногих, кто сможет сохранить конфиденциальность вашей возможной связи. Мы можем повторить сеанс позже. После третьего февраля ваши возможные варианты должны будут сильно сократиться. Тогда будущее станет намного яснее, — обнадёжила провидица блондинку.
— Ясно, — разочарованно протянула женщина. — Ну... Это лучше, чем ничего, — слабо улыбнулась Нарцисса.
Женщина уже давно искала отдушину, подобно многочисленным развлечениям её мужа, но никак не находила подходящего кандидата.
Вся проблема была в том, что ей нужен был человек, умеющий держать язык за зубами. Ибо, хоть Люциус и не имел ничего против того, чтобы она немного "развлеклась", он придёт в крайнюю ярость, если её "развлечение" расскажет о её пристрастиях и неверности.
Ещё хуже будет, если он решит их шантажировать. Страшно подумать, как в таком случае разъяриться её муж...
Тогда-то уж она точно может забыть об отдушине...
— Я благодарю тебя, — благосклонно улыбнулась Нарцисса Трелони.
— Ничего сложного, — Сивилла ответила блондинке мягкой и яркой улыбкой, стараясь показаться как можно более благожелательной.
— Сколько я должна? — спросила миссис Малфой, поднимаясь из-за стола и приглашая гостью последовать за ней. Собрав свои принадлежности в сумку с расширением пространства и облегчением веса, Сивилла поторопилась догнать Нарциссу.
— Обычно сеанс стоит от десяти галеонов до сорока. Всё зависит от сложности и затрат времени... — последовав за хозяйкой поместья, Трелони начала объяснять мелкие нюансы, дабы не плодить в будущем слухи, что она обирает своих клиентов.
— От десяти до сорока галеонов? — переспросила её Нарцисса.
— Именно, — кивнула Трелони словам женщины.
— Вроде бы это прекрасный заработок? — задала риторический вопрос хозяйка особняка, забавно сведя вместе бровки, что-то подсчитывая в уме. — Особенно если учитывать то, что учителя Хогвартса и так получают неплохо.
— Да, я не могу жаловаться, — подтвердила Сивилла.
— Добби! — перед женщиной тут же предстал молодой, но крайне истощённый домовой эльф, вызвавший целую бурю сострадания со стороны профессора Хогвартса. Она прекрасно знала, что многие чистокровные, особенно из Древних и Благородных домов, обходятся со слугами ужасно.
Но, к частью, она этого никогда не видела. До сегодняшнего дня.
— Принеси мне белый мешочек из сейфа, — отдала Нарцисса приказ большеглазому коротышке.
— Да, хозяйка! Будет исполнено, хозяйка! — затараторил несчастный эльф, с хлопком исчезая, чтобы через мгновение вновь появиться перед женщинами. — Добби всё сделал, хозяйка! — лопоухий(даже для своего племени) эльф радостно улыбался, гордясь тем, что смог послужить хозяйке, и ничем не вызвал её гнев.
Нарцисса не удостоила коротышку даже взглядом.
Взяв протянутый эльфом мешочек, она продолжила путь, потянув с собой Трелони.
Дойдя до камина в гостиной, она, развернувшись, пристально вгляделась в глаза ясновидящей.
— Здесь сто сорок семь галеонов. Надеюсь, вы понимаете важность вашего полного молчания? — спросила хозяйка дома, протягивая провидице деньги.
— Конечно, Нарцисса, — улыбнулась Сивилла, принимая гонорар. — Я буду молчать о твоих желаниях.
— Прекрасно, ничего иного я и не ожидала, — прохладно улыбнувшись, женщина подалась вперёд и, обозначив поцелуй в щёку, поспешила распрощаться: — Прощай, желаю тебе приятно провести этот вечер, — дежурная фраза, которая сорвалась с её уст, не казалась заезженной. Прекрасно поставленный голос, идеальная мимика — Нарцисса умела себя подавать и заручаться симпатией собеседника. Если это, конечно, было уместно.
Большинство людей магической Британии скорее знали её как холодную даму с постоянной презрительной маской на лице. Не раз и не два она слышала оскорбления "простолюдинов", будто бы она корчит лицо так, будто у неё под носом дерьмом намазано.
Будь она всё той же взбалмошной девчонкой, как когда-то, и столь смелые отбросы пожалели бы, что появились на свет.
Пусть она никогда не обладала безбашенностью Беллатрикс или холодной решительностью Андромеды, но всё же она была урождённой Блэк и могла за себя постоять.
