В смысле, кастанул, а у врага ЭТ заблокировалось, и все, ты победил.
Разве что провести длительный ритуал, блокирующий магию или снижающий способности к переработке. В сущности, ритуал сквибизации, если можно так назвать. Но, опять же, под подставленную задачу не подходит. Все эти тюрьмы, ритуалы и прочее подразумевают, что враг уже пленен и не сопротивляется. Сами понимаете, на поле боя такого не будет. Следовательно, нужен способ быстрого эффективного воздействия, чтобы уколол — и все, противник падает, не в силах применять магию.
Блокировать энергопроводимость тела? Хм-м-м, нет, это вряд ли возможно. Так-так-так, а что, если обратиться в нетрадиционную сторону? В смысле к зельям. Ведь эти магические жидкости как раз и воздействуют на ЭТ, которая более-менее одинакова у всех, и поэтому зелья универсальны по своему воздействию и, собственно, не требуют знания магии. Выпил — и свободен, зелья взаимодействуют с ЭТ, обеспечивая нужный результат. Но раз они действуют на энергии тела, то логично ведь будет предположить, что какое-то из зелий вполне способно угнетать эти самые энергии? Допустим, резко снижать количество ЭТ на какое-то время. Или, попав в организм, делать невозможным преобразование в энергию духа, необходимое для заклинаний. Или снижать скорость преобразования.
Зелье Антимагии, хм-м-м, да тут открываются безбрежные перспективы!
Ерзаю в кресле. Давно тут сидим, ага, прямо как в фильме. Скоро мозоль на жопе натру, а эти судьи-заседатели все чего-то там ходят, выходят, бубнят, переговариваются, а про нас как будто забыли. Хорошо хоть размышления помогают время коротать, вот очередную безумную штуку придумал. Почему безумную? Да потому, что кто-нибудь из магов за эти тысячелетия точно до такого бы додумался, не я же один такой умный.
После чего изобретенное зелье Антимагии рано или поздно получило бы широкое, нет, широчайшее распространение. Подсыпал врагу, а потом убил заклинанием, пока тот сопротивляться не может. Опоил заключенных — и хрен кто куда сбежит, без всяких там дементоров. Ну и так далее, и так далее, применений зелью антимагии в магическом мире можно придумать столько, что волосы дыбом встают по всему телу.
Мысли внезапно переключаются на пошлые темы, вроде того, что чтобы юбка не топорщилась, надо волосы внизу брить, и вообще, ты что, порнофильмов не смотрел? Вздыхаю, понимая, что к организму опять пришла весна. Лямур. Девочки в бикини, и вообще, как говорил домовенок Кузя, "хочется чего-то, сам не знаю чего". Нет, я прекрасно знаю, чего этот глупый организм хочет, но ничего он не получит, вот, и пусть даже не надеется. Но все равно красивые девушки — это хорошо, а если вспомнить, что старшеклассницы уже совершеннолетние, так вообще!
И тут, прерывая мои эротические фантазии, дверь распахивается, и громкий голос заявляет:
— Слушается дело о нападении василиска на учеников Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс в мае 1993 года. Вызывается основной свидетель — ученица третьего курса школы, факультет Гриффиндор, Гермиона Грейнджер!
Напевая на манер Маши "Щас я спрячусь, не найдешь!", вхожу в зал номер десять. Наконец-то.
Глава 18
Ну что, зал как зал. Амфитеатр, разбитый на три части, скамейки уступами, посредине стул с цепями — надо понимать, это для свидетелей и обвиняемого. За спинкой стула встает аврор, хм-м-м, а я ведь даже имени его не знаю, непорядок! Сектора слева и справа от стула пусты (позже выясняется, что они для зрителей, а какие зрители в воскресенье?), зато по центру присутствуют четверо. Один из них — стенографист, тот же парнишка, что первым утром пришел. Сейчас вот с готовностью держит перо и смотрит на трибуну.
Там стоит пожилой такой мужчина, а рядом две тетки, тоже в возрасте, близком к пенсионному. На всех мантии такого фиолетового оттенка, как у спелых слив. Скорее всего, служебная форма или что-то типа того.
— Я, Патрик О`Рэлли, — заявляет мужик с трибуны, — властью временно исполняющего обязанности председателя Визенгамота заново открываю дело о нападении василиска в Хогвартсе в мае 1993 года.
Ирландец? Они ж вроде недолюбливают англичан? Или у магов нет таких различий?
Дверь открывается, и внутрь заходит еще одна пожилая тетка. Легкая одышка — то ли от возраста, то ли бежала сюда. Но зачем ей надо было бы сюда бежать? Так что, наверное, возраст. Появление ее вызывает минуту молчания, пока тетка шествует к центральному сектору, усаживается и дает отмашку Патрику, мол, продолжайте. Наверное, пришла какая-то очень важная министерская шишка, потому что О`Рэлли тут же продолжает речь.
— Свидетель и участник событий, Гермиона Грейнджер, довожу до вашего сведения, что вы несете полную ответственность за ложь и искажение правды в своих показаниях. Так как вы несовершеннолетняя, — тут он косится на только что пришедшую и выдерживает паузу, — то к вам не будут применяться ни Сыворотка правды, ни легилименция, ни какие-то еще магические способы, означающие вторжение в ваш разум. Но вы должны поклясться, что будете говорить только правду. Вам понятно то, что я говорю?
— Да, председатель О’Рэлли.
— Можете обращаться ко мне просто "Ваша честь".
У людей слизали? Да и хрен с ним.
— Да, Ваша честь.
— Амелия, — кивает он тетке, в которой я заподозрил министерскую шишку, и та вздымает вверх палочку.
Что ж, мы еще побарахтаемся. Зелье Снейпа забыл принять, но раз Сыворотку лить не будут, то, глядишь, обойдется. Во-первых, можно просто говорить часть правды, а во-вторых, может, и не факт, что клятва пойдет в зачет магических? Что еще они могут применить — тихую легилименцию? Вот вроде кто-то говорил, что Волдеморт всегда знает, когда ему врут. Если из этого разряда, то диадема должна отразить, а если нет? Существуют ли специальные заклинания правды? Никогда не слышал о таких, правда, но надо будет Ремуса спросить.
Приношу клятву, разве что руку на Библию класть не надо.
Так что сейчас — не врать, а там посмотрим, будет диадема трещать или нет!
— Ваши показания доступны в имеющемся деле, — сообщает Патрик, а секретарь строчит и строчит, — поэтому суд не будет касаться того, что именно случилось в Большом зале. Вопросы будут касаться последствий нападения, а также определения степени косвенной вины других участвующих лиц, за исключением Гилдероя Локхарта, уже получившего свое наказание. Это понятно, мисс Грейнджер?
— Да, Ваша честь.
Хм-м, вроде мне положен адвокат? Или нет? Я же свидетель, какие там права у свидетелей? Быстро трындеть всю правду, только правду и ничего, кроме правды? Зачем им все это потребовалось, вполне понятно, щас примутся через меня Дамблдора закапывать либо просто мозг вынесут, а потом будут действовать по методу Амбридж: запугать и подкупить. Странно вообще, неужели в Министерстве нет специалистов по тонким воздействиям? Или министру важнее, что работали лично верные ему маги, а изящество приемов — дело пятое?
— Вы получили физическое увечье в результате нападения василиска, не так ли?
— Да, Ваша честь.
— Как вы считаете, если бы в Большом зале присутствовал директор Дамблдор, вам удалось бы избежать увечья?
О как. Глубоко копают.
— Не знаю, Ваша честь, — пожимаю плечами.
— Почему?
— Я не умею видеть будущее, Ваша честь, — одна чистая правда 999-ой пробы. — Поэтому не могу сказать, что произошло бы, присутствуй в Большом зале директор Дамблдор, Ваша честь.
— Но представьте себе, что такое случилось бы?
— Мне очень тяжело вспоминать те события, Ваша честь, — еще бы, не в себе был, — поэтому извините, не могу.
Патрик выглядит немного раздосадованным. Потерев подбородок, он заходит в новую атаку.
— Считаете ли вы, что Гилдерой Локхарт был плохим преподавателем?
— Да, Ваша честь.
— Считаете ли вы, что, будь на его месте нормальный преподаватель, ситуации с нападением василиска удалось бы избежать?
— Не знаю, Ваша честь, — опять пожимаю плечами.
И вот в таком вот неспешном темпе вальса мне ебут мозг почти два часа. Под конец не только потный с ног до головы, но опять жутко хочется в туалет, а из-за мокрой одежды кажется, что уже описался. В жопу такое правосудие, ага, даже воды не предложили и в туалет выйти не дали. Хорошо, конечно, что цепями не стали приковывать, но это было бы уже чересчур. Интересно, теперь они объявят, что результаты недостоверны и надо еще раз пройти тест на полиграфе, в смысле хлебануть Сыворотки и рассказать им все?
Честно говоря, разочарован во всем этом спектакле и балагане.
Ну хочется им, так сказали бы, что Дамблдор гад, пидарас, ел детей и вообще злодей хуже Волдеморды. Но нет, надо натянуть сову информационного оправдания на глобус общественного мнения, а мне отдуваться приходится. Но все же в конце концов от меня отстают и объявляют допрос свидетеля законченным. Почитать протокол и поставить роспись, мол, с моих слов все записано верно, не дают. То ли у них тут есть магические способы перепроверки, то ли, наоборот, хотят подлог сделать, по горячим следам.
Интересно, у Дамблдора в Министерстве есть соратники?
В смысле, такие, чтобы, как в Ордене, были готовы рискнуть телами и душами за общее дело? Или все так, на уровне разделения идей, но не действий? Это я к тому, что если соратники есть, то можно было бы рассчитывать на нормальный суд. Хотя да, это нездоровый и незрелый оптимизм. Если уж министру нужно, то будет все по его сценарию, не смотри, что это Министерство, тут, по сути, в магическом сообществе договорная диктатура. То есть у министра охрененная куча власти, и он может ей почти бесконтрольно распоряжаться, пока тех, кто выдвинул его на пост, все устраивает.
— Можете быть свободны, мисс Грейнджер, — объявляет Патрик.
И этакий величественный жест рукой. Похоже, это очень модно в Министерстве — делать такие жесты, мол, владыка всея планеты милостиво повелеть соизволил.
— Перерыв на полчаса, — обращается он к теткам, — и потом продолжим допрос свидетелей.
Те кивают, и мы расходимся из зала. Ф-ф-фух, сейчас бы в душ, потом кофе, потом поспать и желательно еще поесть и послушать нормальные объяснения на тему магического правосудия. В смысле, то, что сейчас было, — это нормально или специально для меня такое шоу слепили? Или просто маги опять криво у людей суд передрали, не обеспечив глубинных смыслов и оснований?
Голова гудит, как всегда после длинных и бессмысленных разговоров, но банкет еще не окончен.
Очень важная министерская тетка догоняет нас и говорит аврору:
— Амелия Боунс, глава отдела магического правопорядка. Я бы хотела поговорить с мисс Грейнджер у себя в кабинете!
Не знаю, подчиняются ли авроры этому отделу, или что, но сопровождающий просто молча кланяется, и мы меняем направление движения. Мило, да? В очередной раз за сегодня ощущаю себя игрушкой в играх больших дядей и тетей. Ничего, ничего, я не злопамятный, просто злой, и память у меня хорошая. Раздражение на все подряд уже готово прорваться, и кто знает, какие бы это возымело последствия, но тут тетка спрашивает:
— Как там моя племянница? Сьюзан Боунс, Хаффлпафф, ты знаешь ее?
Морщу лоб, но все-таки смутно вспоминаю. В конце концов, триста учеников, которых видишь день ото дня, не так уж много, и лица точно врезаются в память. Вот соотнести эти лица с именами сложнее, но все же иногда удается. Точно, есть на Хаффлпаффе такая, девочка-пухляшка, с кудрями и таким детским взором, что сразу видно: ее жизнь ни разу не била. Обратил на нее внимание... да, точно, была Травология с Хаффлпаффом, и еще подумал, что она в сестры-огородницы Невиллу очень даже подойдет.
— Только в лицо, но не лично, мадам.
— Зато она тебя хорошо знает, — изображает усмешку тетка. — Вот и мой кабинет.
Оборачивается к аврору и командует:
— Ждите здесь, я лично отвечаю за мисс Грейнджер.
И запихивает меня в кабинет, не дожидаясь ничьих ответов.
Кабинет внутри просто огромен и в то же время завален бумагами, папками, заставлен шкафами с теми же бумагами и папками, и где-то посреди всех этих завалов находится рабочее место Амелии. Пробираемся бумажными ущельями, и она жалуется:
— С момента побега Пожирателей количество работы увеличилось на порядок. Пишут и пишут — видели там, видели здесь, любую тень принимают за Пожирателей, а нам приходится по каждому случаю оформлять бумаги. Не представляю, как магглы с этим справляются!
Скромно молчу, ага, не хватало еще влипнуть в лекцию о делопроизводстве людей, которому все равно никто тут следовать не будет. Одежда неприятно холодит спину, и хотелось бы уже перейти к сути, ага.
— Не подскажете, где здесь туалет? — жалобным тоном.
— Вон там, — машет она рукой вглубь кабинета.
Кучеряво живут в Министерстве, скажу я вам. Отдельный туалет с душем, а там дальше еще и комната отдыха. Наверняка и доставка еды от местных домовиков имеется. Или это просто привилегии главы отдела, а рядовым сотрудникам хрен без компота? Пока ходил, Амелия уже сообразила чай с булочками, но здесь не медпункт Хогвартса, чтобы бездумно есть и пить все, что дают, и поэтому вежливо отказываюсь.
— Вот так вот, лицом к лицу, ты выглядишь весьма умной и вменяемой, — неожиданно заявляет Амелия.
Сказать ей в ответ, что вот так лицом к лицу она выглядит моложе, чем в зале суда? Нет, еще обидится. Вроде уже и возраст такой, что внуков нянчить пора, а все на слова о возрасте и красоте обижаются. Не то чтобы никогда этого не понимал, но все равно удивительно. Казалось бы, с возрастом должны приходить житейский опыт и мудрость, но стоит только задеть "больные" темы, как все, смерч и ураган эмоций. Есть, конечно, реально мудрые женщины, которых все это не задевает, но лучше не проверять, ага.
— Боюсь, Амбридж сделала не ту ставку, — усмехается она. — В слухах, которые и до меня краем уха долетали, через племянницу, ты выглядела гораздо более...
— Чокнутой, мадам?
— Да, именно так. Поэтому я пришла проследить за правопорядком, к некоторому возмущению Патрика, ну да ладно, это уже наши внутренние дела. Передай привет моей племяннице и скажи, что уже скоро я пришлю ей письмо.
— Директор Дамблдор признан виновным?
— Он не явился на заседание, что автоматически повлекло признание его виновным, — немного педантично поправляет мадам Боунс.
Ну да, точность в словах очень важна в юриспруденции, но как-то все равно неожиданно. Привык взирать на магов как на противников различных процедур. В душе вполне с ними солидарен, эта бюрократия — поубывав бы! — но разумом понимаю необходимость формальной стороны дела. Вот не явись сегодня Амелия — что, напоили бы Сывороткой? Или в мозгах полазили бы? Совершенно непонятно, и лучше не уточнять такие моменты.
