Дворец младшего Еггта. То есть Маринин. В будущем. Она там не бывала. Никогда. И сейчас заходить совсем не хочется. Марина облизывает мороженное, склонив голову набок и прищурившись изучает собственное владение. Нет уж, как хотите, но жить здесь она не будет. Никогда.

С пятого по девятый месяц дворец работает как музей, и любой желающий может зайти и осмотреть, заплатив символическую плату. Но Марина лучше ещё мороженного купит.

Полицейских на проспекте довольно много, но к Марине они не подходят. Видимо, на фоне причудливо одетой публики, берет с черепом не сильно выделяется.

На Площади у Старого Замка как всегда многолюдно. Как-никак, главная площадь страны. Марина нет-нет, да и косится на трибуны. Как-то привычнее смотреть на площадь с них.

Не понимает, откуда у зданий, берутся названия, не имеющие ничего общего с реальным их предназначением. Какой Замок? Да ещё и Старый? Неужели люди не могут отличить крепость артиллерийского периода? Низкие стены, пятиугольные бастионы. Идеальная бастионная крепость. И если этот замок Старый, то где тогда следует искать Новый. И как считать замки Черных Еггтов? Старейшими что ли.

Забредает на набережную. Строить крепость вдали от источника воды, по меньшей мере, глупо. Марина знает — крепость снабжалась водой из колодцев и артезианских скважин. Столичную набережную, фонари и прогулки по ней почему-то часто воспевают поэты. И почему кто-то считает, что здесь гулять интереснее, чем где-либо в другом месте? Фонари, вон, и то не все горят. Хотя, днём-то им зачем гореть!?

Забирается на парапет, проходит пару сотен метров, засунув руки в карманы. Потом усаживается на нагретый камень. Смотрит на воду. Снова становится скучно. Вода и то какая-то сонная. Речные трамвайчики и то на полу — дохлых рыбин похожи. В школе многие хотели покататься на столичных речных трамвайчиках. Считается, что тот, кто не видел огней столицы с борта кораблика, не видел города. Многие уже осуществили мечту. Одна из пристаней прямо по курсу. Но чтобы попасть на неё, с парапета придётся спрыгнуть. Не, по речке, пусть и большой, кататься — не для Марины развлечение. Она на настоящем разъездном адмиральском катере в море выходила, и даже у штурвала стояла. Что ей, видевшей море с надстройки линкора, какие-то цветные трамвайчики с кучей ярких лампочек? Что ей хитросплетение огней на берегу? Она видела лучшие корабли мира в парадной иллюминации.

Вот где истинная мощь, вот где истинное величие. Вот о чём стоит говорить "Я видел!" Что огнями крупнейшего города мира хвастать? Их каждый день (если нет опасности воздушной тревоги) зажигают. Вот флот на рейде или в походе — это да, зрелище. В большом городе Марина просто живёт, и прекрасно знает, что многие места только на фотографиях красивы.

Не слишком грациозно, но зато эффектно спрыгивает с парапета, напугав парочку подростков примерно возраста Софи. Девушка даже мороженное уронила. Парень, может, и сказал бы что поласковей маленькой нахалке, но череп на берете и задорные, одновременно страшноватые огоньки в глазах, остановили его, как и многих раньше.

Очень многие раздумывали драться с Мариной, увидев её взгляд.

На набережной больше делать нечего. Можно отправиться в легендарный парк Героев (интересно, есть в этом районе хоть одно здание или сооружение, не имеющее в названии этой приставки?)

В парке масса памятников, в аллегорической, или не очень форме изображающх основные события грэдской истории. Если взять путеводитель по столице, и гулять по парку в соответствии с указанным там маршрутом, то можно совершить своеобразное путешествие в прошлое великой страны от Года Высадки, до кануна Великой войны. Почти восемсот лет истории. Ну да Марина и так прекрасно знает, что, когда и как происходило. Скульптурные напоминания ей без надобности.

Посетители парка назовут хорошо, если десятую часть изображенных. Понять их можно — большинство людей историей не интересуются. Да и Великая Мирренская война и недавно начавшаяся Вторая в памяти многих затмили всё, что было раньше.

Скульптурная группа, украшающая главный фонтан, в аллегорической форме должна изображать высадку первых грэдов. Если бы Марина не знала, что олицетворяют собой эти скульптуры не сильно одетых мужчин, женщин и детей, ни за что бы не догадалась, что изображено.

Марина бросает в фонтан монетку. Ещё один непонятно откуда взявшийся, и неизвестно что означающий, обычай.

Марине нравится совсем другой памятник. Последний из установленных.

Это случилось в сердце тогда ещё Ничьих земель.

В те года и грэды, и миррены где картечницами и грохотом орудий, а где банальным подкупом и игрой на обычаях различной степени дикости покоряли племена и полуфеодальные государства. Золото оплачивалось кровью, а кровь — золотом. Миррены натравливали степняков на грэдских поселенцев, грэды — на мирренских, притом и между собой степняки резались отменно.

Отряд легкой кавалерии из состава гвардейской кавалерийской дивизии, гоняя налетчиков, напоролся на "армию" самого сильно в тех краях повелителя степняков.

Отец повелителя и почти все его дядья и братья несколько лет назад не смогли уйти от палашей грэдских кирасир. Он поклялся самой страшной клятвой своего народа истребить всех грэдов до последнего человека. Ни одного не оставить на племя. Масштабность задачи его не смущала. Клятву стремился выполнить. Поселенцы пугали его именем детей. Поговаривали, что мог вспороть живот пленного и на глазах умирающего съесть его печень. Получил прозвище "Ужас степи". Был дерзок, удачлив, несколько раз уходил из вроде бы смертельных ловушек. Другие повелители стали признавать его власть. Посчитал он себя достаточно сильным для боя с регулярной частью, или сыграла роль роковая случайность — так никогда и не узнали.

Возможности прорваться у грэдов не было. В гладкой степи на уставших конях. Командир приказал перестрелять всех лошадей. Лежа за обледенелыми тушами, кавалеристы стреляли. День. Другой. Помощь подошла только на пятый.

Степняки атаковали раз за разом. Днём и ночью. Конными и пешими.

Было холодно, дул сильный ветер. В пулемётах закипала вода. Из отряда уцелело меньше трети. Из войска "Ужаса степи" не уцелел никто.

Этот бой был последним крупным вооруженным столкновением в Ничьих землях. Вскоре грэды и миррены заключили договор, определявший границы Империй. Степнякам оставалось либо принять жизнь по новым правилам, либо исчезнуть.

Разгрому "Ужаса степи" был поставлен памятник.

Поднимающийся офицер, с револьвером в руке и саблей в другой. Почему-то в широкополой шляпе для жаркого климата (видимо, художник решил, что в степи всегда жарко, хотя на деле, все кавалеристы были в шапках-ушанках на меху и в шинелях из верблюжьей шерсти). Мёртвый конь. Убитый вождь одного из племен. Одна деталь в фигуре вождя должна служить намеком на надвигающиеся грозные события. Медаль на шее. Вырезанная на ней надпись старогрэдским шрифтом, но на мирренском языке "Союзные Империи". Раздававшие такие медали жители юга считали, что Империя может быть только одна.

Убивавшие носителей таких медалей тоже только одну Империю могли представить на свете. Свою.

Изображенный на памятнике офицер чертами лица напоминает отца Эриды. Что не удивительно — командир отряда — её дед. Через год после ставшей легендарной Экспедиции у него родился сын. Будущий Соправитель.

Шпора кавалериста — самая известная часть памятника, почему-то любой, пришедший к памятнику, считает своим долгом коснуться бронзовой шпоры. Ну и результат — сам памятник уже покрылся благородной патиной, а шпора отполирована словно новенькая.

Впрочем, кое-что новенькое в парке появилось. По размерам превосходящее все скульптуры вместе взятые. Огромное серое угловатое здание со странными стальными окнами. На каждом углу здания — массивные бетонные платформы. С каждой смотрят ввысь спаренные стволы чудовищных "близнецов" — самых грозных на свете статридцатимиллиметровых зениток. Их родные братья стоят на всех новых линкорах — на "принцессах", на их старших братьях — самой большой в истории серии линкоров из десяти единиц по под названием "адмиралы", и на гиганте "Владыке морей".

Эти же "близнецы" стерегут от врага город. Для них, а так же зениток поменьше, и построены огромные здания, похожие на приземистые башни старинных крепостей — предмет острейшей нелюбви всех ценителей архитектуры— башни ПВО. "Достойные символы нынешнего царствования — бессмысленные орудия устрашения". — как про них говорит даже императрица. Они куда выше старых дворцов и особняков, немногим уступая в росте современным жилым зданиям. Что-то хищное в самом облике этих зданий.

Марине очень бы хотелось посмотреть на город с прожекторной площадки башни, посидеть за штурвалами "близнецов", посмотреть в небо через перекрестия прицелов зенитных автоматов. Ведь могла — пару месяцев назад на выходных ездили в столицу. Марина тогда была в очередной раз наказана, да и так в столицу особенно и не хотелось. Но ей рассказали, что их водили на башню. Рассказали о быстрых лифтах, огромных пушках, складах снарядов. Многие мальчишки решили, что непременно пойдут служить в авиацию, так как батареи ПВО входят в состав авиации, и только по нарукавным эмблемам и поймёшь, лётчик перед тобой, авиационный техник или зенитчик.

Кто-то из мальчишек сказал, что таких больших пушек он в жизни не видел. Марина в ответ только ухмыльнулась. Статридцатимиллеметровая зенитка немаленькая, спаренная тем более, но ей приходилось видеть пушки, по сравнению с которыми "близнецы" могут показаться игрушечными. Ещё до Первой войны стали ставить тяжелые пушки на железнодорожные транспортёры, используя их для обороны крупных портов и военно-морских баз. Когда война разразилась, многие транспортёры отправились на фронты. Полевая артиллерия всех калибров оказалась бессильной против намертво вгрызшейся в землю пехоты. Но даже снаряды, чей вес перевалил за тонну, зачастую пасовали перед многометровым бетоном фортов. На рельсы становились всё более и более тяжелые орудия. С рельсов грохотали даже орудия, предназначавшиеся для новых линкоров. Самый мощный грэдский линкор тех лет, "Герой войны" пару лет простоял у пирса. Корабль был полностью готов, но восемь огромных четырехсотдесятимиллиметровых пушек главного калибра решено было установить на транспортёры и отправить на фронт. Расчеты пушек тоже были, в основном, из моряков. Марина помнит фото огромного корабля с пустыми башнями. На крышах башен, словно насмешки, стоят по две — три зенитки. На фотографии возле орудий были расчёты. Крошечные фигурки давали возможность оценить истинные размеры корабля. Экипаж "Героя" на протяжени нескольких лет служил объектом бесконечных ехидных шуточек моряков. "Самый быстроходный линкор флота" — острили про стоящий у пирса корабль. Так и не выйдя во время войны в море, линкор всё-таки участвовал в боях: его зенитки включили в ПВО базы, и они даже сбили мирренский дирижабль. Новые орудия изготовили в самом конце войны. Большинство переживших войну транспортёров и сейчас в строю — снова служат громадины в береговой обороне баз. На сухопутные фронты их пока не отправляют: за прошедшие годы расправила крылья авиация, а позиции транспортёров очень заметны с воздуха. Для прикрытия теперь надо слишком много самолётов и зениток. Но вблизи баз транспортёры грозны по-прежнему. Марина видела один совсем близко, поезд замедлял ход, приближаясь к станции, транспортёр стоял на соседнем пути. Платформа, ощетинившаяся зенитными пушками, вагон для расчета, вагоны, похожие на рефрижераторы, для перевозки снарядов. А потом начался он сам.

Колеса красные, как у паровозов, а сам транспортер шаровый. Флотский цвет. Тележка о четырнадцати колёсах... Или там были две тележки о семи осях? Над ними словно целый вагон без окон, но с какими-то штурвалами и непонятными устройствами. Вагон стоит на массивной платформе. На вагоне большие белые буквы Ф. Г. И. (Флот Грэдской Империи), под ними ещё какие-то обозначения. На крыше, у ограждения виден небольшой кран. За вагоном на платформу опирается огромная металлическая конструкция, похожая на перевернутый мост средних размеров, только сплошной, без ферм. Внутри конструкции и установлено орудие. Казённика снизу не видно, только ограждение и ещё какие-то лебёдки. Вниз спущены две раздвижные металлические лестницы. Ещё откидная платформа со штурвалом. Потом началась то ли вторая четырнадцатиосная, то ли третья семиосная тележка. Потом Марина, наконец, увидела ствол. Похож словно на огромную, висящую в воздухе гладкую колонну. Закончился перевернутый мост. Закончилась платформа с какими-то агрегатами. А ствол всё тянулся. Дуло скрывается где-то над крышей следующего вагона. Самого обычного. Ещё какие-то вагоны. Во главе состава сразу два тепловоза. Бронированных. Таких Марине видеть ещё не доводилось. Перед ними — платформа с зенитками, и ещё одна, с рельсами и шпалами.

Марина целых два дня была под впечатлением. Потом она взошла на борт "Владыки морей".

Башню в Парке Героев построили первой. Марине всё казалось, что отец кого-то этой стройкой проучить хотел. Конечно, башня — это далеко не огромная плотина, но тоже много кому не понравится, что она именно здесь, а не в другом месте.

Первый этаж башни приспособлен для круговой обороны, и по сути дела — огромный ДОТ. Из окон-амбразур на других этажах тоже можно вести огонь. Вокруг башни потому и образовалась такая поляна — что бы пулёметы могли беспрепятственно вести огонь. Конечно, никто не думает, что миррены смогут прорваться к столице, но всё должно быть сделано как надо. Марина знает: башни строят так, что бы они могли прикрывать одна другую, стреляя по наземным целям. Конечно, снаряд "близнеца" разнесёт на клочки любой танк, но ведь здесь никогда не появятся танки, по каким придётся стрелять.

Недалеко от фонтана павильон конечной станции Первой линии подземной железной дороги.

Когда-то, строя первую линию подземной железной дороги, из конца в конец разрыли Проспект ?1.

Марине всегда хотелось покататься на подземной железной дороге. И сейчас самое время осуществить задуманное.

Монеток теперь много. Марина видела в кино, как оплачивают проезд, так что без проблем оказалась на станции. Мозаичное панно вдоль всего перрона с изображением строительства подземки. Орнаменты и украшения с изображениями кирок, лопат и циркулей в обрамлении шестерен. Ну да, чего же ещё ожидать на станции с названием "Век индустрии". В то время в парке проходила "Всемирная выставка", и только что построенная первая в мире подземная железная дорога на электрической тяге была, по сути дела, одним из экспонатов.

Марина, прищурив левый глаз, с интересом изучает скульптурную группу "Строители подземки". На фото скульптура Марине не слишком нравится. Вживую вид не сильно лучше. Хотя и удостоена Императорской премии. Сама Марина рабочего изобразила бы с киркой или лопатой, но не с молотом. Солдат в форме неизвестно какого полка. Длиннобородый крестьянин, напоминающий какого-то философа древности. Лица у всех троих какие-то испуганно— глуповатые. Вроде такие выражения должны были означать восторг от завершения столь грандиозного предприятия, а троица должна была олицетворять, создавший чудо света народ.