«…Торопитесь, товарищи! Вчера было рано, завтра уже будет поздно».
Доносительство — вполне себе нормальная политическая практика всего советского периода, почему бы и мне не прибегнуть к нему?
«A la guerre — comme à la guerre», — как говорится, а победителя не судят!
* * *
Затем, встретился с Михаилом Гешефтманом.
Напомню, тем кто не знал — а потом забыл: тот, сразу по окончанию ульяновской трудовой школы второй ступени (средней, стало быть — в отличии от начальной «первой ступени») — поступил на службу в недавно сформированную «Дивизию особого назначения (ДОН) при Коллегии ОГПУ».
Да не простым рядовым бойцом-красноармейцем — а сразу оперуполномоченным в Особый отдел!
Согласитесь: особист в Особом отделе Особой дивизии, это — неимоверная круть.
Такая карьера вчерашнего школьника, никого не должна удивлять: в революционные и постреволюционные годы — это было довольно распространенным явлением. Вспомнить хотя бы Егора Гайдара… Не того жирненького гадёныша с нагленькими крысиными глазёнками, конечно, а его деда — Аркадия Голикова.
Опять же, если кто забыл: Мишка-Барон, всего лишь повторяет карьеру немногим более старшего Александра Голованова — который поступил туда же и на ту же должность, всего лишь на год ранее.
В ту противоречивую до изумления эпоху, смотрели не на года — а на заслуги: несмотря на относительную молодость — за плечами моего выдвиженца было официальное участие в Гражданской войне, служба воспитанником в Отряде Военизированной Охраны (ОВО), участие в двух спецоперациях и даже раскрытие контрреволюционного заговора в Ульяновске…
«Дело Сапрыкиных» помните?
Короче, товарищ с немалым послужным списком!
Вызвав Мишу через дежурного на ККП, я некоторое время наблюдал через забор на территорию части, где как раз проводились строевые учения.
«Дивизия особого назначения» (ДОН) — выглядела гораздо зрелищней, чем обычные части РККА. Её отборные бойцы были одеты в новенькую форму, имели сыто-откормленный вид и, пользовались многими льготами — недоступными простым красноармейцам.
Да, это — каратели, ну и что?
Жандармерия в западно-демократических странах, тоже — создана и существует, вовсе не для игр с электоратом в песочнице.
«Демократизатором» в лоб никогда не получали?
Ну дык выйдите на площадь где-нибудь в Нью-Йорке и попробуйте побузить, уподобясь нашим белоленточным глистам…
Огребёте сей же момент!
Ибо демократия, это диктатура закона, а не право каждого индивидуума творить, всё что ему заблагорассудится.
Зато, служба в элитной дивизии послужит хорошей стартовой площадкой — как для карьеры самого Михаила, так для всей нашей «группы альпинистов» — карабкающейся к вершине власти.
* * *
Поздоровавшись с Мишей, я кивнув на строевой плац, восхищённо:
— Зачётная муштра! Прям, как у нас в Ульяновске на занятиях по строевой подготовке, которые проводит Товарищ Яша.
Яков Александрович Борщёв, а на самом деле — такая хорошо в истории Гражданской войны известная личность, как белогвардейский генерал-лейтенант Слащёв… Он же — «Слащёв-вешатель», или по-простецки меж своими — «Генерал Яша».
Кто он самом деле, в Ульяновске кроме его жены и нас с Мишей — никто не знал, да и встреться с ним — навряд ли узнаешь, если просто «шапочный» знакомец. Он отпустил усы и «профессорскую» бородку, стал брить голову наголо и носить очки с «фальшивыми» стёклами.
Официально, Яков Александрович — преподавал в Ульяновской трудовой школе «второй ступени» немецкий язык, иногда подменял нашего старенького математика, всецело помогал не менее старенькому директору школы… Неофициально же, он возглавлял задуманную мной, уже фактически существующую — но пока не утверждённую в верхах «Школу первоначальной военной подготовки», какие я хочу внедрить повсеместно.
Кроме того, что Слащёв-Борщёв является лучшим военноначальником периода Гражданской войны — он ещё и отличный педагог, преподавший в Пажеском корпусе тактику. Он с превеликим удовольствием возился с моими юными фанатами воинского искусства и, те его шибко уважали — называя не иначе, как «Товарищ Яша».
Миша, понимающе кивнул:
Рисунок 24. Пистолет «Люгер-Парабеллум». По-немецки сложный и дорогой в производстве, он компенсирует этот недостаток малым весом и размерами, удобной рукоятью, лёгким спуском и соответственно — точностью стрельбы.
— У нас многие командиры из бывших офицеров царских гвардейских пехотных и кавалерийских полков. Их специально взяли на службу в нашу дивизию для надлежащего обучения красноармейцев и насаждения в части суровой дисциплины.
Из уст Барона, звучала не наигранная гордость:
— Ведь наш шеф — сам Президиум ВСНХ! Это тебе не какой-нибудь Великий князь, как прежде! Который, мог и ни разу не появиться перед подшефными.
За исключения этого, наша с ним встреча была по-деловому краткой — ибо дел у обоих не в проворот… Немного поговорили про смерть Анисимова, траурно помолчали, почитая память Фрола Изотовича…
Сперва, я порадовал моего юного выдвиженца подарком — пистолетом, правильно называющимся «P08, Parabellum, Borchardt-Luger)» и, глазом не моргнув — выслушал целую лекцию конкретно по этому стволу, с оттенком тщательно скрываемого разочарования: «…патроны для него днём с огнём не найти».
Потом спросил:
— Всё исполнил, что я просил?
— Всё. С Аркадием Максимовым… Точнее, с перекрасившимся в него Айзеком Биргером — подружился, не разлей вода!
— Он действительно следит за Борисом Бажановым — Секретарём Центрального комитета, или меня дезинформируют?
Пренебрежительно махнув рукой:
— Скорее, это прохвост делает вид, что следит.
— По приказу Ягоды?
— Мы не настолько дружны, чтоб он делал такие откровения! Хотя… Подходили к нему недавно двое — таких же жид… Если судить по рожам. Но, не из ОГПУ, зуб даю! Какие-то из «цивильных» и, причём — молодых «пташек», да ранних.
А это уже становится интересным!
Неужели инфа про «Фонд Второва», верна?
— И, что?
— Шептались о чём-то и, тот стал рьянее относиться к своим обязанностям… Но не надолго — сущность не та! Тогда, этот меня подговорил, обещая подкинуть полсотни к окладу. Ну, а я чтобы — вообще уж «подружиться», как ты просил — приставил к Бажанову двух своих «босяков» из самых лучших…
Не увидев моей реакции, он с сомнением:
— Я правильно поступил, Серафим?
— Ты всё правильно сделал, Барон! А теперь слушай сюда…
Взяв Мишу за поясной ремень, рывком подтягиваю к себе:
— Возможно, в самом ближайшем времени — произойдёт пытка похищения Бажанова с целью вывести за границу. Ты должен любыми способами предотвратить это! Получится, как только почуешь «запах жаренного» — срочно вызови меня. Не получится — действуй сам. Если вообще дело кисло — убей Бажанова, но не дай его живым вывести «за речку»… Понял?
— Понял.
* * *
Отпустив, помолчав чуток, спрашиваю по следующей теме:
— Яков Блюмкин не появлялся?
— Уже месяц, как наш жидо… Гм, гкхм… Еврейчик в Москве. Правда, как обычно — в кафе «Стойло Пегаса» нос не кажет и, вычислить его было делом далеко не таким тривиальным, как казалось. Так мы ж — ОГПУ!
— Он тоже, напомню. А с чего, это вдруг наш жид… Тьфу, ты! Чего, это он повадки изменил, не подскажешь?
— По ходящим среди поэтической богемы слухам, в Тифлисе поругался из-за своей жены с Есениным и даже угрожал тому своим «Кольтом». А ведь, в народе уверены, что «Стойло» принадлежит Сергею!
Эта «народная уверенность», приносит нам с Надеждой Павловной — управляющей кафе и по совместительству — мой тёщей, неплохой дополнительный доход в «деревянных».
— Вот, как? — задумываюсь на пару минут, — так значит, наши закадычные друзья — поссорились и, по ходу — смертельно… Так, так, так…
* * *
Про этого ушлого парня, не знаешь где в моём «послезнании» верить, а где нет!
Якобы, прослужив с 1921 года начальником штаба бригады(!), а затем и комбригом(!!) — тот по протекции самого Дзержинского(!!!), став три года спустя агентом ИНО ОГПУ — является чуть ли не одним из отцов-основателей советской разведки. Мол, в том же году — создав антибританскую разведывательную сеть (три раза «хахаха!») на Ближнем Востоке, он даже успел побывать в Индии — где будучи арестованным британской разведкой, сбежал из тюрьмы — не забыв прихватить с собой в Союз секретные документы…
И смех и грех!
Чудеса продолжаются: в этом же — 1924 году, Блюмкин работает в Закавказье политическим представителем ОГПУ и членом коллегии Закавказского ЧК. Одновременно являясь помощником Командующего войсками ОГПУ в Закавказье и уполномоченным Наркомвнешторга по борьбе с контрабандой…
Ржу, не могу!
Этот террорист-затейник, якобы участвовал в подавлении восстания в Грузии, командовал штурмом захваченного персидскими войсками города Баграм-Тепе и даже участвовал в советско-турецких пограничных комиссиях по урегулированию спорных вопросов…
БУГАГАГА!!!
В будущем, его ждёт отдельная статья в Большой Советской Энциклопедии ещё при жизни, карьерный рост, поиск золота Унгерна, курирование молодой разведки в Монголии, секретные задания в Китае и Германии. И бесславная смерть у расстрельной стенки в 1929-ом году, как курьера от Троцкого — привёзшего инструкции и деньги для подрывной деятельности его оставшимся в стране единомышленникам.
Слова Мишки о ссоре Блюмкина с Есениным, заставили меня настроиться на серьёзный лад.
Есть версия, что великий русский поэт не покончил жизнь самоубийством в ленинградской гостинице «Англетер», а был убит в каком-то другом месте группой чекистов под руководством Блюмкина.
Затем, труп перевезли в гостиничный номер и сымитировали повешенье.
Не исключено, значит — вполне может быть!
* * *
Однако, всё это не суть важно: спасение спившегося в ноль поэта в мои первостепенные задачи не входит, поэтому меня больше интересует другое:
— Его «Кольт» при нём, или наш герой где-то его уже пролюбил?
— Если мой босяк не врёт — всегда при нём.
Как уже говорил, Барон ещё полтора года назад, во время операции «Вернисаж» — сколотил в Москве агентуру из беспризорников, которая хорошо помогла мне и во время операции «Нарсес». Сейчас же, он пробивает другой проект: ссылаясь на собственный опыт воспитанника ОВО — Миша добивается создания в «Дивизии особого назначения» целой команды «сынов полка» под своим началом. Хотя, бумаги на самом «верху» ещё не подписаны, но негласно начальство дало добро. Пока всего лишь семеро, специально им отобранных подростков лет двенадцати-четырнадцати — прошедших, как говорится «Крым и Рым». Я с ними, буквально на ходу ознакомился перед поездкой в Париж…
Мда!
Весьма перспективные ребята.
Одному, даже пришлось хорошенькую плюху отвесить, чтоб повежливее разговаривал со взрослым дяденькой.
Впрочем, а не таким ли и сам Барон был вовремя и, ещё довольно долго после нашего знакомства?
Идём дальше:
— Я просил тебя установить наблюдение за Валерьяном Куйбышевым…
— Всё сделано в самом наилучшем виде, Серафим! Знаю где живёт, по каким улицам ходит-ездит, на каком боку и с кем спит и даже — сколько и с кем пьёт…
Как кажется я уже говорил, этот сын угнетённого Самодержавием пролетария…
Извиняюсь: сын потомственного дворянина, полковника Русской императорской армии, выпускник кадетского корпуса — Валерьян Куйбышев, ныне «ходил» под Сталиным и руководил Рабоче-крестьянской инспекцией (РКИ).
— …И, что? Много пьёт?
— Не то слово — калдырит, просто безбожно!
Известия из Ульяновска заставляли поторапливаться, поэтому положив руку на плечо — пристально глядя в глаза, вполне недвусмысленно — гружу максимально:
— Есть у меня подозрение, что с Валерином Владимировичем — в самое же ближайшее время произойдёт несчастный случай… Точнее сказать, на него будет совершенно злодейское покушение и он будет убит.
У Миши бегают глаза:
— Да, что ты говоришь?! И что же ставится моей целью? Предотвратить покушение?
— Ммм… Пожалуй, нет. Установить исполнителя и главное — заказчика и группу заинтересованных лиц.
— А если это будет несчастный случай?
— Тем более! У каждого «несчастного случая», Миша — есть фамилия, имя и отчество.
Товарищ Каганович, извините за плагиат!
Мишка, дурашливо раскланивается:
— Спасибо, запомню эту мудрость от самого Ангела… Затем, что?
— Затем, через подставное лицо желательно, к примеру: через вышестоящего Начальника своего Особого отдела — ты должен раскрыть антиправительственный заговор. Участники заговора: Авель Енукидзе, Рудольф Петерсон и обязательно Генрих Ягода — как непосредственный организатор убийства Куйбышева. Исполнителем же пусть будет Яков Блюмкин, а орудием убийства — его «Кольт»… Усёк или повторить, Барон?
У Мишки глаза круглые — как у героя японского мультика, присевшего покакать:
— Если ты — Ангел, Серафим, но я-то — не Господь Бог!
Угораю со смеху, от его вида:
— Ты просто недостаточно о себе знаешь, Барон. Хахаха!
Посерьёзнев:
— Миша… Главное правило — которым я руководствуюсь уже несколько тысячелетий, гласит: «Никогда не отдавай невыполнимых приказов». Поэтому у меня нет никакого сомнения, что ты справишься.
Протягиваю компромат на Ягоду и некоторых других товарищей из ИНО ОГПУ — найденный на парижской квартире безвременно от нас ушедшего товарища Отто… Ничего, конечно серьёзного. Так — галимое и морально-бытовое разложение, максимум наказания — исключение из партии и лет десять понижения в правах.
— Это тебе «запал», а «бомбу» — ты должен сделать сам.
Миша, по моему настоянию — брал уроки у «фармазона» Филина, был тем признан «невероятно способным» — мог подделать любой почерк и, даже за ночь нарисовать денежную купюру — чего я, например, так и не постиг.
Коротко проинструктировал, предложил несколько своих вариантов и в ответ выслушал пару его:
— Строгого плана всё одно не получится, действуй по обстоятельствам, Барон.
Напоследок поощряюще-дружески хлопнув по плечу:
— Да, ты не очкуй! Из «небесной канцелярии» уже пришла депеша, что скоро такое начнётся… Любая «липа» пролезет — лишь бы она помогла найти «крайних» и отвлечь внимание электората. Да и тебе, «посильное» участие в раскрытии заговора — лишним в карьере чекиста не помешает.