— Что ж, ладно. Вы с Гермионой вместе будете преподавать. Да, вместе. Точнее, попеременно. Потому что и тебе, и ей нужно учиться. Пусть вы и знаете больше сверстников, но это еще не значит, что вы знаете все. Но не раньше, чем мадам Помфри отпустит тебя, Гарри. И не сбегать! — шутливо улыбнулся Директор. — Но не забудь показать план занятий после согласования с мисс Грейнджер. И на свадьбу пригласишь?!
— Обязательно! Но она только летом.
После разговора с Директором меня навестили Морри, Дейлен и Герми. И опять меня попытались придушить — Гермиона, обсмеять — Морриган, и посочувствовать — Дейлен. Дадли, который зашел минут через пять после друзей, был сбит с толку — больной должен лежать в постели, а не бегать по больничному крылу с воплями, что его убивают, насилуют и грабят. Притом бегал я в одних боксерах, закутанный в тонкое одеяло на манер тоги.
В общем, с Гермионой я договорился — на ней составление плана, а я, весь такой больной-больной, буду наверстывать учебную программу. Чтобы я там не говорил Директору, подтянуть кое-что надо. Астрономию, например. Ну, и знания лишними не бывают.
Всю неделю, что меня держали в больничном крыле — все каникулы просидел взаперти — я учил, учил и учил. Но не тупо заучивал, а старался понять, что и как работало, впрочем, как всегда.
Гермиона составила примерный план, который я очень даже одобрил — учеба у детишек будет очень насыщенная. Минимум теории, максимум практики. Подруга, а точнее невеста, взяла на себя младшие курсы — с первого по третий включительно, а я остальные.
Скоро кому-то будет тяжело — я свою часть плана занятий чуть-чуть доработал. Кто там первый у нас? Пятый курс, Слизерин и Гриффиндор. Это будет весело! Где там мои подопытные вампиры?
Глава 49
Мда, занятие прошло... занимательно. Мои сокурсники были, конечно, удивлены, но не так сильно, как я полагал. А вот испуг был — уж они-то понимали, что я не Амбридж, и даже не Грюм, у которого было опасно. Все как-то сразу поверили, что за неуспеваемость на моем предмете получат целый букет проклятий, несмотря на то, что я пошутил. У меня вообще с шутками в последнее время не очень... вот и повелись.
Сначала никто и не понял, что рядом со мной стоит не человек, но стоило кукле улыбнуться, как всех сразу проняло. Слабые, но постепенно нарастающие волны страха стали распространяться по классу и почти переросли в тихую панику. Но мне это не надо, потому я зажег маленький шарик света. Светлячок взорвался и все повалились под парты, держась за глаза. Сетчатку я, конечно, не выжег, но ослепил нормально — минут пять никто ничего не мог видеть, а я лечить не собирался. Маленький наглядный урок — паника не должна царить на моем уроке. Паникующий маг — это мини апокалипсис на ножках, в смысле передвигающийся.
— Значит, так! Это вампир. Ваша задача попасть в него оглушающим. Он, естественно, будет сопротивляться. Все пострадавшие получают минус десять баллов, а те, кто смог поразить цель — плюс десять баллов. Поехали!
Как только я сказал последнее слово, парты раздвинулись, выкинув учеников на пол, а вампир кинулся в атаку.
Не попал по кукле никто, даже Драко, несмотря на регулярные тренировки. Получалось иногда, что они оглушали друг друга. Лонгботтом был оглушен Симусом, а сам Симус — Уизли. Браун оглушила Паркинсон, но и сама была оглушена кем-то. Хорошо, что это были не Авады, м-да. В итоге завалили все, кроме вампира. Хотя я и не рассчитывал, что хоть кто-то сможет попасть по столь верткой цели, как усовершенствованный мной вампир. Я для большего эффекта увеличил скорость в два раза, хрен бы кто по нему попал. Правда я и не думал, что треть учеников будет повержена своими же соучениками. Работы предстоит еще до хре... много, в общем.
Остальные три урока были столь же не продуктивны, хотя и не так. Седьмые курсы Пуффендуя и Ровенкло я вызвал на дуэль. Четыре ученика против меня в тренировочном спарринге, разрешено все, кроме смертельного. Сам я старался не увлечься, а то могло бы произойти что-нибудь не хорошее, а они пока не враги. Задача стоит — учить, а не убивать.
Но тут было все не так плохо — седьмые курсы знали к чему готовиться, точнее догадывались, что ничего хорошего им не будет. Правильно догадывались, даже вчетвером они не могли меня задеть, не то, что сильно навредить. Я ограничивался одними телекинетическими ударами, да Щитом Воли — самый простой Щит, держится на голой воли и Силе. Что-либо белее серьезное я боялся делать. Еще надо проверять, как и что изменилось во мне. Одно точно могу сказать уже после первого занятия — у меня сильно нарушено течение Силы по каналам, которые не приспособлены для такой нагрузки. Слишком уж "густая" у меня теперь магия, если можно так выразиться.
Последний урок был у Гриффиндора и Пуффендуя, четвертого курса. Там был вообще мрак — ничего не умеют, ничего не знают, но самомнение, как у Министра Магии или у Папы Римского. Пришлось спускать с небес на грешную Землю, ко мне, такому злому деспоту, тирану и, вообще, будущему Темному Лорду. Ага, вот такие слухи и пошли по Школе после первых моих уроков. И что самое странное, им верили! И смешно, и грустно. Грустно от того, что думать маги самостоятельно не умеют. Но это уже их проблемы.
В лаборатории я загнал себя в диагностическую печать рун и просканировал, а потом долго не мог отойти от шока — минут двадцать охреневания точно было. Вывела меня из этого блаженного состояния Гермиона. Она ворвалась в лабораторию, как свежий воздух в затхлую комнату.
— Гарри! Гарри? Ты чем это занят? Нельзя тебе еще колдовать! А ты...
— Герм, посмотри на результаты обследования, — проигнорировал ее слова я, протягивая лист пергамента. Девушка взяла лист, вчиталась и... тихо выругалась. Потом еще раз прочитала вердикт, то есть результаты обследования.
— Гарри, и что теперь? Ты же не можешь нормально колдовать. Все твои знания теперь не могут помочь ничем. Разве что теперь пересчитывать каждое заклинание по-новому. Но и это не панацея — для каждого нового применения тебе придется рассчитывать снова и снова...
— Это не получится. Посмотри в нижнем левом углу, там есть веселые цифры. Обхохочешься! Смешно, правда? Архимаг не умеющий колдовать! Так и хочется расчленить этого долбаного божка! Воскрешу, а потом убью самым гнусным образом! А потом снова воскрешу! И так пока не надоест.
— Успокойся, а то лабораторию порушишь. Она не предназначена для таких всплесков Силы. И что теперь будем делать?
— Лечиться. Сейчас ты совместишь третий и седьмой рунные круги диагностической печати, потом добавишь руны из внутреннего круга пентаграммы четвертого круга, зальешь все это моей кровью и запитаешь Силой. Сам я за такую тонкую работу не возьмусь. Возьми в столе накопители. А я пока буду накачиваться Зельями. Где у нас Феликс лежит? А Зелье Внутреннего Мира? Еще мне нужно Восстанавливающее на основе алоэ.
— В третьем шкафу посмотри, Гарри. На верхних полках. Все Зелья там.
Работа закипела. Гермиона чертила, а я химичил над зельями. Тут Сила была не нужно, только мозги. Я хотел соединить все три Зелья. Феликс Фелицис должен был придать всему этому предприятию большую вероятность успеха, Зелье внутреннего Мира — обеспечить лучшее управление во внутреннем мире, а Восстанавливающее Зелье — не дать мне умереть после всего, что я накручу во внутреннем мире. Раньше я уже соединял разные Зелья, но не такие сложные — один Феликс чего стоит. Но тут в основном все решает опыт и мозги, магии почти не надо, можно обойтись накопителем и рунной печатью, которая перекачает Силу в котел для соединения разных компонентов. Все дело в том, что при варке Зелий маг добавляет частичку собственной Силы, иначе Зелья могли бы варить и обычные люди. Я пошел другим путем — создал особую печать, которая сама перекачивает Зелья Силой с накопителя. Это я сделал давно, просто ради эксперимента — получится или нет. А как получилось, сразу забыл о ней, а сейчас вот пригодилась.
Так, соединение прошло штатно, Зелье получилось. Интересно, если Снейп узнает о новом способе Зельеварения, он попытается меня прибить или поблагодарит, что не стал открывать миру этот способ? Впрочем, не важно, никому ничего открывать я не собираюсь. Если магам отдать некоторые мои результаты экспериментов, то они совсем зажрутся и перестанут хоть как-то думать сами. А так хоть немного, но прогресс идет или, хотя бы, не откатывается.
— Гарри, у меня готово! — окликнула меня подруга.
— Я тоже — все! Ну что, поехали?
— Уверен? Это может и не помочь, а риск огромный. Я, кстати, уже разобралась, что ты хочешь сделать. Это может сработать, если не умрешь от болевого шока. Может не надо? Придумаем что-нибудь другое...
— Нет, если уж все готово, то отступать не будем. Только ты закройся Щитами посильнее, ладно? Я не могу сказать, что тут будет. Лучше бы тебе вообще покинуть лабу, но тогда некому будет присмотреть за мной. Хм, может, Директора позовешь? Или Морриган? Все больше будет шанс остановить меня, если что. Да! Зови всех, кого можешь. Флитвика тоже. А я пока переоденусь — не хочется одежду портить.
— Ладно. Жди, ничего не делай без меня! — Гермиона вышла, а я стал переодеваться.
* * *
Отступление: Директор Дамблдор, Северус Снейп, Морриган, Дейлен, Гермиона Грейнджер, Филиус Флитвик.
Она стояли в лаборатории и наблюдали за Гарри. Профессор Снейп саркастически кривил губы, делая вид, что ничего хорошего не ожидает от Поттера. Директор спокойно смотрел на ученика-экспериментатора, но в глазах можно прочитать тревогу. Морри и Дейлен спокойно стояли, обнявшись, но вот Щиты они держали мощные, с первого удара никому не пробить. Флитвик нервно переминался с ноги на ногу. А Гермиона внимательно, не отрываясь, наблюдала за возлюбленным, нервно теребя рукава мантии.
Гарри лежал в сложнейшей пентаграмме, кровавого цвета. Смотреть на головоломные линии было неприятно и опасно — постепенно зритель погружался в транс, а Сила выходила из-под контроля. И если бы не сильная воля наблюдателей, то обязательно что-нибудь случилось, а отстраивать Хогвартс было бы некому. Спасало еще и то, что все смотрели на самого Гарри, а не на пентаграмму.
Вначале не происходило ничего примечательного, минут десять Гарри спокойно лежал. Но потом из него стали бить мощные разряды молний. Один из таких разрядов попал в общий Щит, и пробил его. Маги стали спешно ставить еще один, когда вдруг все прекратилось. Но вскоре вокруг Гарри стал закручиваться вихрями воздух, расшвыривая то немногое, что было не спрятано — пустой котел, который ударился в Щит как раз напротив Снейпа, какой-то черпак, тарелку с сэндвичами, чистые листы пергамента. Но и воздух быстро успокоился. Следующим стал огонь. Вокруг Гарри появился огненный вихрь. Воздух накалился, дышать становилось все сложнее, когда Флитвик и Директор дружными взмахами палочек не остудили лабораторию. Зря это они сделали, потому что следом за огнем стал холод, который тоже доставил массу неудобств. А вот энтропия была очень опасна, потому что слишком близко стояла к Хаосу. Щиты трещали, но держались. Все маги стали поддерживать свою защиту, вливать все больше Сил. Потом были Восстановление, Дух и просто Магия. Последняя чуть было не угробила всех. Волна сырой Силы смыла все Щиты, как цунами смывает щепку. Но, к счастью, все обошлось, только Дейлен и Флитвик сильно ударились об стену. Но ничего серьезного, просто ушибы.
Когда все затихло, Гермиона кинулась к Гарри. Тот спокойно спал.
* * *
Пробуждение было приятным. Я хорошо отдохнул и чувствовал себя превосходно. А что самое главное, я смог взять под контроль свой Дар, и теперь могу спокойно колдовать без опаски оторвать себе голову или разрушить Хогвартс, зажигая простой Люмос.
Было раннее утро, я валялся в больничном крыле и думал — поспать еще или вставать и проверять свой организм на предмет изменений. Лень, она такая! Лень ленью, но и вставать надо. Но как не хочется. Но надо. Но не хочется.
Победив свою лень, я все же встал и пошел разыскивать свою подругу. Та сидела в гостиной вместе с Луной и читала какие-то свитки.
— Герм! — поцеловал подругу в щеку. — Луна, привет! Целовать не буду, а то Герм меня изведет, я знаю! Как дела? Что вчера было? Или не вчера?
— Привет, Гарри! Ты провалялся два дня. Как себя чувствуешь? — не обратила внимания на шутки подруга.
— Как новенький! И легкость, будто скалу с плеч сняли. А теперь пойдем в Большой Зал. Есть хочется неимоверно!
Плотно поев, мы пошли в лабораторию. Надо было меня просканировать на диагносте. Я встал в круг, Гермиона запустила шарма... рунный круг. После небольшого ожидания, я посмотрел на результаты. Резерв остался увеличенным, каналы расширились и уплотнились, а магическое ядро и Сила пришли в норму. В общем, все было замечательно.
Кроме памяти. Я начисто забыл первые десять лет своей жизни. Совсем ничего не помнил, остались только общие понятия о семье. В смысле, я знал, что у меня есть кузен, дядя с тетей, но вот помнил я их только с десяти лет. Это было не критично, но неприятно. А сделать было ничего нельзя. Если только просмотреть память Дадли, но это будет уже не моя память. Я все буду воспринимать через призму восприятия кузена, а мне это на фиг не нужно.
Зато, как будто в компенсацию, я помнил некоторые приемы поглощенного божка: работа с сырой Силой без всяких заклинаний, но насколько тонкая работа! Он мог работать напрямую с реальностью, пусть и в небольших объемах. Небольшие они были только для него, мне это не светит еще как минимум лет сто, если не больше — напрямую менять вероятности, это уровень Бога, но никак не мага. Даже если это Архимаг.
Еще я вспомнил некоторые свои прошлые жизни, в общих чертах: родился, учился, вырос, работал, умер. Иногда, даже просто родился и умер. Было и такое. Но это было на задворках памяти, и чтобы вспомнить приходилось напрягаться. В общем, ничего важного там не было. Из воспоминаний я понял, что был летописцем, горшечником, просто младенцем — быстро умер от какой-то болезни, еще я был наемником, архитектором и бароном. Жил в разное время в разных мирах. Вот, в общем-то, и все. Хотя, нет. Было еще одно воспоминание, даже более четкое, чем другие — я был наемным убийцей. Свою смерть я тоже помнил, как и причину. Поймали, когда был на задании, и отрубили голову. Брр, неприятное воспоминание!
Гермионе я не стал говорить о "лишней" памяти — зачем? Она все равно не пригодится ни ей, ни мне. Это история других миров, не этого, вот и забудем о ней.
После работы в лаборатории я пошел в библиотеку, а Гермиона проверять домашние работы студентов. Это я не задавал ничего, а вот подруга была более строга к студентам. Впрочем, с моих уроков обычно почти всех уносили в больничное крыло — синяки, ссадины и прочие мелочи. Зато мадам Помфри не потеряет квалификацию.
В библиотеке я встретил своего блудного ученика, завалил его домашней работой и пошел дальше. Стоит поискать книги по работе с разумом — мне не нравится, что моя память не полная. Ущербно как-то себя чувствую.
