Она хмыкнула.
— А ты, Сиеста, стала настоящей ревнивой любовницей! Всех вокруг подозреваешь!
— Аргус получит разрешение от Папы, и мы поженимся! — запальчиво возразила Сиеста.
— Конечно, сестренка, — серьезно ответила Джессика, — он может. Извини, что дразнила тебя. Так, что привело тебя в наш скромный салон отдыха? Кстати, хочешь отдохнуть и расслабиться, заодно расскажешь, что думаешь о наших... услугах?
— Я не собираюсь никому изменять!
— Ну что ты, — широко и искренне улыбнулась Джессика, — что ты! Интимные услуги только для тех, кто отдельно этого пожелает, из числа проверенных клиентов! Хотя, ты попадаешь в обе категории, но раз нет, то нет.
Она подмигнула Сиесте, и та на мгновение заколебалась, но потом тряхнула головой.
— Нет! Аргус тебе доверяет, мне этого достаточно, и вообще я не с проверкой приехала!
— Так зачем ты приехала, я прослушала?
— Мне нужен... совет, и возможно... некоторые снадобья.
— Какой срок? — тут же спросила Джессика.
— Срок чего?
— Ты не беременна?
— Нет! Хотела бы, но это потом, когда будет мир!
— Интересный подход, — одобрила Джессика. — Так что тогда?
— Ты не перебивай, дай рассказать! — стукнула по столу Сиеста.
— Конечно, конечно, все мое внимание и оба уха в твоем распоряжении!
Джессика, мечтательно глядя в потолок, произнесла.
— Да, и ты еще ревновала меня, ха-ха-ха.
— Ты по делу говори!
— Ну а что по делу, тут сказать особо нечего. Никаких секретных снадобий тебе не потребуется, обойдешься обычными.
— Точно?
— Точно-точно. Было бы у эльфов все по-другому, не родилась бы Тиффания, понимаешь? Ребенок от эльфа и женщины показывает, что эльфы и люди не слишком отличаются.
Сиеста кивнула, припомнив, что на Тиффанию все вполне действовало, да и на ощупь она не отличалась... разве что уши, но так было даже веселее!
— Но я бы посоветовала, — продолжала Джессика, — не торопиться, и вначале дать половинную дозу. Нет, даже четверть, вдруг у нее непереносимость? Если эта Лее
— Лаэ Вериниэль!
— Лаэ такая тощенькая, как ты говоришь, ей тем более нельзя слишком много... возбуждающего.
— Ой, Аргус меня убьет, — прошептала Сиеста. — Ты в-общем это, никому о ней не говори, ладно? Это не просто секрет, это секрет-секрет, никто не должен знать, что она живет там, в Трифонтейне.
— Хорошо, — кивнула Джессика, — я все понимаю, правда. Плохая репутация клиента — это всегда плохо и для заведения, как говорил папа.
— Мне показалось, или ты только что обозвала весь Альбион борделем? — рассмеялась Сиеста. — Ладно, спасибо за совет, успокоила ты меня, поеду обратно.
— Всегда рада помочь сестре, — обняла ее Джессика и прошептала на ухо. — Как будет можно, приезжайте все вместе в гости, развлечемся и отдохнем.
Оставшись одна, Джессика тихо рассмеялась.
— Моя двоюродная сестра спит с королем и королевой, и собирается соблазнить эльфийку. Ну, кто бы мог подумать, что в ее жизни будет такое?
Глава 24
в которой Папа Ромалии и король Галлии размышляют о нелюдях
Витторио Сереваре, Папа Ромалии, отложил в сторону официальное послание от одного из своих нунциев и вознес краткую молитву Основателю. Усилия по возвращению мира в Халкегинию приносили свои плоды. Княжество Во согласилось принять переговорщиков, короли, королевы и император тоже согласились приехать. Война в Тристейне продолжалась, но уже не в форме крупных сражений. Мелкие пограничные стычки, каких хватает и в мирное время, во всяком случае, на границах Германии.
Ромалия, хвала Бримиру, окружена водой, а горы Гельвеции слишком высоки и непроходимы, чтобы нелюди могли там пройти крупной толпой. Летающие, конечно, все равно перелетали, но с ними научились бороться, привыкли, ловили и приручали, научили осторожности, в общем. К югу жили эльфы, и к счастью жили мирно, но все равно угроза оставалась.
Папа знал, что мир Халкегинии велик, человечество занимает в нем лишь малую часть, и то лишь благодаря магам, сдерживающим натиск зверей и нелюдей. Поэтому маги — дворяне, по праву службы, долга и защиты остальных. Поэтому важно встречать угрозу всем вместе, сплотив человечество против угрозы. Иначе не выжить, и Церковь создана, чтобы люди не забывали об угрозе, но и не скатывались в животное состояние, не грызлись и не убивали друг друга.
Размышляя об этом, Папа невольно припомнил свой титул, "Щит Основателя". О, если бы он мог выступать щитом для всех людей, то так бы и сделал! Хотя сейчас, нельзя не признать, наступили очень мирные времена, в чем была и заслуга Церкви, и предыдущих Пап. Но эти же мирные времена, когда натиск нелюди на границы остался только у Германии, привели к войне. В прошлые моменты таких "мирных кризисов" объявлялись Крестовые походы, ставящие целью возврат Святых Земель.
Вот только заканчивалось все это, как правило, плохо. Лучшие маги и бойцы оставались в песках, худшие возвращались, озлобленные и жаждущие крови. Попытки снизить напряженность в людских государствах проваливались. Один раз, припомнил Витторио, попытка почти удалась, никто не вернулся из похода, и в государствах воцарилась тишина. Нелюди моментально вторглись, ощутив слабину. Рыболюди разоряли побережья Галлии и Тристейна, тролли стучались в ворота Виндобоны, и драконы вили гнезда на залежах камней Ветра в Альбионе. Казалось тогда, что люди погибли, но нет, нашлись герои и маги, превозмогли, отогнали нелюдь. И больше в Крестовые походы на эльфов никто не ходил.
— Джулио, что ты думаешь об эльфах? — спросил Папа у своего фамильяра.
— То же, что и другие, — ответил Чезаре, пожав плечами. — Они — враги людей, что тут еще скажешь?
— Враги людей, — повторил Витторио, качнув головой.
Да, подумал он, это верное определение. Враги людей, самые опасные из них, ибо разумны, владеют могущественной магией и ненавидят людей в ответ. Люди научились сражаться и покорять, приручать всех, кроме эльфов. Драконы, грифоны, мантикоры, тролли, великаны, и Витторио остановился, поняв, что ошибся насчет "приручать всех". Морская нелюдь, могущественная и недоступная, оставалась непокоренной. Собственно, летающие корабли стали ответом людей на провалившуюся попытку покорить моря. Рыбацкие лодки были слишком мелкой целью, но вот крупные корабли, любые, регулярно тонули и пропадали. Для защиты требовалось отправлять команду магов, и в результате выходило, что проще перевозить грузы по воздуху, чем отправлять морем.
Ну и путешествовать по суше, благо все страны, кроме Альбиона, находились на материке.
Мысли Папы невольно опять обратились к войне в Тристейне и предшествующим ей мирным годам. У людей нет врагов, и они обращают оружие друг против друга. Или это чья-то злая воля сталкивает государства и правителей? Возможно ли такое? Кому выгодно ослабление Халкегинии? Эльфы?
— Что ты думаешь по поводу королевы Тиффании? — спросил Папа.
— Она — кукла на троне, — незамедлительно ответил Джулио, — которой управляет ее окружение.
— Но все же она королева и она наполовину эльфийка, — задумчиво ответил Папа.
— За исключением ушей ничто не выдает в ней эльфийку.
— И все же, все же. Она поддержала мир, протянула руку помощи королеве Генриетте. Даже если она кукла, то значит, ее окружение желает мира, — ответил Папа. — Надо будет присмотреться к ней во время переговоров.
— Зачем? — удивился Чезаре. — Разве Альбион сейчас что-то решает?
— Ты не туда смотришь, Джулио, — улыбнулся Папа. — Тиффания может стать мостиком мира и дружбы, который мы перекинем к эльфам.
— Которых ненавидит вся Халкегиния.
— Конечно, сейчас их ненавидят, но дело Пап и Церкви — думать о будущем и обо всей Халкегинии. Если не пытаться преодолеть ненависть, то она так и останется, и однажды уничтожит человечество.
— Или человечество уничтожит эльфов, — дерзко возразил фамильяр.
— Ты опять не туда смотришь, — мягко улыбнулся Папа в ответ. — Сокрушив эльфов силой ненависти, люди останутся без врага, но с силой ненависти. Обратят ее друг на друга, и не пройдет и ста лет, как тролли будут пировать в опустевших городах, а вороны не смогут летать от тяжести выклеванных глаз. Человечеству дана великая сила, но эта же сила может его погубить, поэтому и создал Бримир Церковь, чтобы та направляла силу в нужном направлении.
— Дружба с нелюдями? Вас не поймут, Ваше Святейшество, — пробормотал Джулио.
— Не дружба, преодоление ненависти, — ответил Витторио. — Сила, опирающаяся на разум, магия, направляемая Церковью. Вряд ли даже наши внуки увидят результат, но если сегодня не сделать первый шаг, то и через тысячу лет ничего не изменится.
Джулио пробормотал что-то еще, но уже неразборчиво. Конечно, Папа — это Папа, и маг Пустоты к тому же, но взять и забыть все ненависть и пролитую кровь? Всех убитых нелюдью, эльфами, особенно эльфами? Тут Джулио смутился, сообразив, что эльфы давно уже не показывались из своей пустыни, и никого вроде бы не убивали. Но все равно, в прошлом же убивали? Вот, значит кровожадные, и хотят всех убить.
— Да, пожалуй, я выступлю с публичной проповедью на эту тему, — тем временем сказал Витторио. — В день зимнего поворота, самый короткий день в году, через две недели. Это станет прекрасной прелюдией перед отъездом в княжество Во на мирные переговоры.
— Превосходно, — немедленно отозвался Джулио.
В подбитом мехом плаще, теплом вязаном свитере и шапочке, король Джозеф стоял на стене одного из своих замков. Здесь, в тридцати километрах от Лютеции, столицы Галлии, было пусто и безжизненно. Голые деревья, замерзшая река, мрачно-серые свинцовые тучи, сыплющие снегом, и никого вокруг. Ну, почти никого.
— Ваше Величество, я прибыла по вашему зову, — склонилась Шеффилд.
— Что с Луизой? — немедленно спросил Джозеф, не поворачивая головы.
Он поглаживал бороду, не отрывая взгляда от медленно белеющего пейзажа за стеной замка.
— Она готова служить вам, мой король, — ответила Шеффилд.
— Она смогла открыть портал к своему фамильяру?
— Нет, пока ей это не удалось.
— Значит, она не готова служить мне, — пожал плечами Джозеф.
— Я передам ей.
— Передай, передай, — отозвался король Галлии, думая о своем.
Через неделю Папа выступит с публичной проповедью. Устранить его, свалив вину на эльфов, это сорвет мирные переговоры и вызовет волну ненависти к остроухим. Джозеф уже давно подозревал, что эльфы не собираются служить ему, как обещали, и такой финальный аккорд позволит ему разорвать союз с максимальной выгодой. Луиза готова ему служить, через ее фамильяра заполучить Тиффанию и потом разыскать в Ромалии переродившегося четвертого мага Пустоты.
Альбион рухнет под новой волной междоусобиц, Тристейн и без того разгромлен, Германия не устоит перед мощью трех магов Пустоты. Объединив страны под своей волей, сплотив их под лозунгом отмщения эльфам, разгромить эльфов. Пройтись повсюду, огнем, мечом и магией выжигая нелюдь, чтобы на землях Халкегинии жили только люди. Его план почти сорвался, когда Альбион вернулся к монархии, а кольцо Андвари так и осталось в озере Лагдориан. Насколько легче было бы, будь оно в руках, но истинно упорный король не сдается после первой неудачи. Атака на Папу и последующая оккупация Ромалии под видом защиты принесут ему возможность добыть другие реликвии Бримира и тем самым усилиться.
Эльфы же... что ж, туда им и дорога! Предавшие его не должны жить!
— Вы вызывали меня, чтобы спросить, что с Луизой? — рискнула уточнить Шеффилд после долгой паузы.
— Это очень важно, — ответил Джозеф, не вдаваясь впрочем, в подробности.
— Может быть ее привезти обратно, в окрестности Лютеции?
— Нет, — отрезал король, после чего все же добавил. — Только после мирных переговоров, которые, надеюсь, не состоятся. К тому времени, королева Тиффания уже должна быть под твоей рукой, Шеффилд, и думаю, Луиза обрадуется новой подруге, взамен утраченной.
— Исчезновение королевы вполне может сорвать переговоры, — добавила Шеффилд.
— Да-да, главное не допустить мира, — опять задумался о своем Джозеф.
Мир — это значит начинать все сначала. Снова разжигать вражду в Халкегинии, снова искать способы объединить все страны под своей рукой, чтобы повести их на истребление эльфов. Во второй раз будет проще, страны ослаблены, маги Пустоты будут в его руках, но все равно — потеря времени! Эльфы, возможно, перейдут от беспечности к боевой готовности, заподозрив неладное. Нет-нет, надо чтобы все считали их виновными в смерти Папы. Эльфы не сумеют подготовиться к отпору, занятые своим Проклятием Пустыни.
Отправить Шеффилд в Рому? Нет, Луиза все же важнее.
— Я же объяснял тебе план, моя дорогая Шеффилд?
— Да, Ваше Величество. Луиза старается изо всех сил.
— Не получится с ней, как с этой, огненной
— Кирхе Пламенная, — подсказала Шеффилд.
— Вот-вот. Можешь гордиться ей, — неожиданно рассмеялся Джозеф, — она уже в Виндобоне и собирается стать императрицей!
Шеффилд недовольно поджала губы. Все шло прекрасно, Кирхе сейчас бы очень пригодилась, во всей этой ситуации с фамильяром Луизы! Учитывая важность магов Пустоты, не исключено, что Джозеф наградил бы ее, верную Шеффилд... своим вниманием. В конце концов, хозяин и фамильяр связаны незримыми узами, не так ли?
— Это нам на руку, — оборвал смех Джозеф. — Будет разжигать во Фридрихе ненависть, и подталкивать к войне! Возможно, с Германией пройдет еще легче, чем я рассчитывал! Но все равно — Луиза ла Вальер, вот твоя задача! Наказывай ее, вдохновляй, делай и то, и другое, обещай, что угодно, но пусть выполнит, что должна! Мало срыва переговоров, нужны маги Пустоты... чтобы эльфы убежали в свою пустыню, поджав хвост. Ничего, придет день, и все они исчезнут!
Джозеф сжал кулак, и Шеффилд восхищенно улыбнулась, после чего поклонилась и отбыла обратно на юг Галлии. Долгий перелет сюда и сразу же обратно, тяжелая и холодная дорога, но Шеффилд все равно радостно улыбалась. Ее король, во всех смыслах этого слова, в планах, делах и заботах, и она помогает ему! Что еще надо для счастья? Разве что добиться от Луизы портала и вызова фамильяра, вместе с третьим магом Пустоты?
— Такое чувство, как будто кто-то пытается дозвониться до меня, — пожаловался Борисов Матильде.
— Что сделать? — удивленно заморгала та. — Дозвониться? Бьет в колокол? У тебя шумит в голове? Это, наверное, долгий перелет виноват!
— Да нет, с головой все в порядке, как будто за ниточку дернут и отпустят, — попытался объяснить по-другому Борисов.
— Ммм, это плохо, — тут же насторожилась Матильда. — Кто-то пытается найти тебя, магически.
— Может эльфы? Вилиор уже должен был добраться, — предположил Борисов.
— Может и эльфы. А может кто из врагов, король Джозеф, например, а?
— Есть щиты от магического поиска? — тут же спросил Борисов. — От подглядывания и прослушивания точно есть, а от поиска?
— Боюсь, тут немного другое, Аргус, — почти прошептала Матильда. — Сейчас дергает?
