Не кашляй, не болей!
От шрама привет!
Навеки твой, Гарри Поттер"
К концу прочтения письма Волдеморт уже утирал очередные слезы от смеха. У мальчика, похоже, проснулось достаточно едкое чувство юмора. Немного посидев, Волдеморт встал и решил, что пора навестить Анну и Виктора.
Через полчаса леди и лорд Андерс утирали слезы от смеха. "Да, сынок, выдал ты нечто потрясающее. Правда, Тому пока рано знать всю правду", — подумал Виктор, впадая в очередной приступ смеха.
— Ох, Том! Это нечто! — смеялась Анна.
— У меня истерика была несколько часов. Я вообще не знаю, что подумали мои упивающиеся.
— А они здесь причем?
— Так я в первый раз это письмо прочитал прямо на собрании. Представляешь, прилетает сова и скидывает конверт. А там: "От Гарри Поттера". Я тут уже в осадок выпал. Вообщем, когда я прочитал первые строчки, то аппарировал прямо с трона, чтобы не расхохотаться перед ними.
— Ох, Том! — Анна согнулась в новом приступе хохота. Виктор уже и смеяться не мог, сил не было.
— Представляю я эту картинку, — Анна никак не могла успокоиться.
— Как думаете, что делать-то?
— Как что? Ответ писать, — усмехнулась Анна.
— Похоже, мальчик хочет реабилитировать Блека, — усмехнулся Виктор.
— Хмм. Так вот зачем ему крыса.
— Да, думаю, надо еще и Корнелиуса подключить.
— Хмм. Что писать-то будем?
— Бери пергамент и перо, — распорядилась Анна.
— Анна, тебе бы армией командовать, — усмехнулся Том. Та только хмыкнула в ответ. Волдеморт положил перед собой пергамент и взглянул на Анну. Та на секунду задумалась. Затем лукаво улыбнулась.
— Пиши.
Через пятнадцать минут проб и ошибок письмо было написано и запечатано.
— А как его отправлять? — поинтересовался Виктор.
— Я принес с собой сову, с которой прибыло письмо.
— Талли, — позвал Виктор. С хлопком появился эльф. — Отправь письмо с той совой, что принес лорд Томас, — домовик поклонился и исчез.
— Надо связаться с Корнелиусом, — произнесла Анна.
— Кстати, как там обстоят дела с ультиматум наших юных гениев? — поинтересовался ехидно Том.
— С понедельника они начинают учиться. В расписании у них уроки, в основном, с Райнвекло. Завтра они начнут посещать Большой зал. Директор не выдержал такого количество вопилок, сколько получил за последние три дня, — рассмеялась Анна.
— Снова твой гениальный план сработал? — усмехнулся Том.
— Том, это было просто.
— Верю.
— Корнелиус помог. Очередная комиссия во главе с Ларденом и дело, как говорится в шляпе, — хмыкнул Виктор.
— О да, наш министр — гениальный актер, по нему просто театр плачет, — усмехнулся Том.
— Даже мы сначала купились на его игру. Понадобилось время, чтобы его раскусить, — усмехнулась Анна.
— Ну что, к Корнелиусу?
— Да.
Два мужчины и женщина исчезли в пламени камина, отправившись в гости к министру магии Корнелиусу Фаджу.
Хогвартс. Учебная неделя после предъявленного ультиматума.
Дни шли. Слизеринцы на уроках почти не появлялись. Все уроки у них стояли в паре с гриффиндорцами. По очкам уни ушли в такой минус, что даже стараться выбраться из этого минуса они могут не пытаться. Райнвекло и Хаффлпафф начали роптать, пока еще очень тихо, но это было. Потрясением для всех стало выступление Грейнджер и Лонгботтома, открыто поддержавших слизеринцев. Райнвекловцы и хаффлпаффцы зароптали сильнее. Два изгоя-гриффиндорца не появлялись в своей гостиной. Где они обитали, не знал никто. А потом началось. В среду в школе начался ад. Каждую минуту прибывали совы, громовещатели орали по всей школе. Потом заявилась комиссия. И директор сдался. Расписание поменяли. Было объявлено, что завтра — в воскресение — слизеринцы появятся в Большом зале, а с понедельника начнут учиться. Вот только очки им никто не вернул
На третьем этаже, в заброшенном крыле, перед картиной, на которой сейчас были леди Клара Фортенгилл, леди Атрея Андерс и лорд Чарльз Андерс сидели Невилл Лонгботтом и Гермиона Грейнджер. За неделю это была уже не первая встреча. Сейчас они обсуждали план по переходу на другой факультет.
— Мне кажется, что ничего не получится, — опустила голову Гермиона.
— Обязательно получится, Гермиона. Поверь, — произнесла леди Клара.
— Это будет не первый случай. Директору придется провести перераспределение. Можно оперировать к закону 1564 года. Его никто не отменял, — произнес Чарльз.
— Что за закон? — заинтересовалась Гермиона.
— Он гласит, что если студент, требующий перераспределения, назовет хоть одного из студентов своего факультета предателем в Большом зале при скоплении более чем ста человек и у него будет доказательство этому, перераспределение должны провести немедленно. Закон Найта Лонгдейла.
— Уф. Где бы найти доказательства и причину для этого, — выдохнул Невилл.
— Не переживай, думаю, что мы обязательно найдем повод, — сказала леди Атрея. — Вы хорошо устроились?
— Да, спасибо вам, что подсказали об этих комнатах, — улыбнулась Гермиона.
— Не за что, моя хорошая, — улыбнулась Атрея.
— Тогда, нам надо думать о поводе и искать, — произнес Невилл.
— Да. У нас получится, — пыталась приободрить себя Гермиона.
Невилл и Гермиона отправились в новое жилье. Завтра воскресенье. Завтра в Большом зале впервые за неделю появятся слизеринцы. Это было требованием со стороны преподавателей.
А слизеринцы все это время занимались своими делами. Получив у своего декана разрешение на использование поля, они начали тренировки квиддичной команды. Первый матч должен был состояться в конце первой недели октября. У них было три недели на тренировки. На поле тренировалась прошлогодняя команда, но без капитана команды Драко Малфоя. Те, кто наблюдали за тренировками, понять причину отсутствия ловца Слизерина никак не могли. А сам Драко тренировался в совсем другом месте с совсем другим составом команды. Правда ловец на тренировку вышел только в пятницу и то сидел на земле. В среду вечером Снейп все-таки выпустил из "заточения" Адриана. А рядом с ними готовилась новая смена квиддических игроков, набранная из второкурсников и третьекурсников. Ребята готовили себе смену.
Первым делом, которым друзья напрягли Адриана, было письмо Темному лорду. Составляли его, чуть ли, не всем факультетом. Так что это было коллективное произведение.
Время, проведенное в библиотеке Слизерина, тоже принесло свои плоды. Они нашли все, что только можно по чарам Фиделиуса. Письмо господину директору было готово. В субботу они подготовили и письма Люпину, Снейпу, Грейнджер и Лонгботтому. Все переслали Марсиану, который и переправил их адресатам.
Завтра воскресение. Завтра они должны присутствовать в Большом зале. Хорошо, что директор все-таки сломался сейчас. Пропустить зрелище слизеринцы не хотели. Правда, их занимал один вопрос: куда пропал лорд Чарльз? Чем, в конце концов, он занят?
А лорд Чарльз был занят двумя, по его мнению, важными делами. Одно — это помощь попавшим в беду двум гриффиндорцам. Но здесь все зависело от случая или стечения обстоятельств. А вот второе — шпионаж за директором Хогвартса. И здесь ему нужна была помощь Вальпурги Блек. К ней-то он первым делом и отправился, после подслушанного разговора, на который его направил Адриан.
— Вал?! — недоуменно позвал Чарльз. На портрете искомое лицо отсутствовало. Чарльз минут тридцать скакал по всем картинам в доме, пока не обнаружил леди Блек в комнате ее сына.
— Вал?
— Ох, Чарльз. Здравствуй, — голос у Вальпурги Блек был грустный.
— Что случилось?
— Знаешь, меня все считают сумасшедшей за то, что я так поступила с сыном. Но Чарльз, я ведь пыталась его защитить. Пусть этого никто не понимал, но это был единственный путь защитить его и семью. Чарльз, он мой сын. Я не хотела ему такой судьбы. Не хотела, — Вальпурга Блек была в истерике. Чарльз утешал ее, как мог, но, к сожалению, ничем помочь он не мог.
— Что-то случилось, Чарльз? — немного успокоившись, спросила леди Блек.
— Мне нужна твоя помощь.
— Конечно, без проблем. Что надо сделать?
— У тебя, по-моему, какой-то предок был директором Хогвартса, — сказал Чарльз.
— Да, Филеас Найджелус.
— Нам надо с ним встретиться.
— Зачем?
— Мы ошиблись в оценке нашей третьей стороны. Они оказались не так тупы, как мы себе представляли, — и Чарльз рассказал Вальпурге о подслушанном разговоре.
— Хмм. И теперь этот старый маразматик собирается им отомстить? Снейпу и Люпину?
— Думаю, да. От этого интригана можно ждать всего, чего угодно.
— Ты хочешь попросить Фелеаса пошпионить за Дамблдором и выяснить о его планах?
— Да.
— Пошли.
— Куда?
— Я знаю, как его позвать.
Чарльз и Вальпурга Блек исчезли налаживать отношения с Филеасом Найджелусом.
Через три часа довольный Чарльз объявился в Андерс-меноре. Все прошло даже лучше, чем он ожидал. Как только они с Вальпургой объяснили некоторые вещи, а, особенно, касающиеся семьи Андерс, и кое-что намекнули о Гарри Поттере, не раскрывая секретов полностью, конечно, бывший директор согласился на роль шпиона. Ему уже давно не нравилась политика нынешнего директора.
В воскресенье утром слизеринцы вошли в Большой зал одними из последних. Бросив надменный взгляд в сторону гриффиндорского стола, они расселись за своим столом. Все знали, что пять дней слизеринцы не ели в Большом зале, но голодными они явно не выглядели. Это наводило на мысли, что они все же где-то умудрялись все эти дни питаться. Слизеринцы, спокойно переговаривались между собой за завтраком. Никакого дискомфорта, как думали некоторые преподаватели, они не испытывали. Гриффиндорцы бросали на слизеринцев злые взгляды. Но сделать ничего не могли, директор и декан потребовали от них некоторое время не трогать слизеринцев, чтобы все успокоилось. Они поняли, как в дальнейшем вернуться к той политике, которую вели до этого. Это радовало.
Гермиона и Невилл вошли в зал и остановились в дверях.
— Идите сюда, — позвала их семикурсница из Райнвекло. Слизеринцы посмотрели на Грейнджер и Лонгботтома, потом перевели взгляд на стол Райнвекло.
— Как интересно, — прокомментировала Панси. Слизеринцы вернулись к своему завтраку. Гермиона и Невилл расположились за столом Райнвекло, где они завтракали, обедали и ужинали уже не первый день.
Спустя несколько минут в зал залетели совы. Перед Адрианом село четыре совы. Ребята недоуменно переглянулись. Адриан отвязал все письма и посылки. Взглянув на одно из писем, он изумленно взял его в руки. На конверте было написано "Моей персональной занозе Гарри Поттеру от Темного лорда столетия Волдеморта с нижайшим поклоном". Адриан открыл письмо. Драко взглянул на Адриана и наклонился над письмом, читая его одновременно с другом.
"Ну, здравствуй, моя персональная заноза в заднице!
И заметь, так себя ты назвал сам. Предложение твое заманчивое. Я, значит, забываю о тебе, а ты плюешь на все с большой колокольни и бьешь в барабан. Почему бы и нет! Забыть друг о друге у нас как ты понимаешь не получиться, связь-то вроде существует. Но я согласен тебя не трогать. Сдался ты мне теперь. У меня и без тебя проблем хватает. Спасибо за предложенный мне мир, с удовольствием воспользуюсь твоим любезным предложением.
У меня к тебе тоже есть маленькое такое условие. Однажды я попрошу тебя сыграть самую интересную роль в твоей жизни. Поверь, спектакль будет грандиозным.
А теперь о твоем условии. Открой сегодняшний утренний номер "Ежедневного пророка". Он прибудет минут через пять.
Твой персональный кошмар"
Драко и Андриан тихо давились от смеха.
— Вот, никогда бы не подумал, что у него есть чувство юмора, — еле выговорил Драко.
— Да, уж. Никак не ожидал получить такой ответ, — уткнувшись в стол, ответил Адриан. Друзья посмотрели на них с недоумением.
— Совы с Пророком, — произнес Драко. Перед ними упала газета. Драко и Адриан одновременно потянулись к газете. Развернув ее, они замерли в шоке. На первой странице была большая фотография Сириуса Блека, а над ней заголовок: "Кто виноват в том, что в Азкабане 13 лет томился невинный человек. Сириус Блек оправдан. Настоящий предатель — Питер Петтигрю". По щеке Адриана скатилась слеза.
— У нас получилось, — он поднял сияющие глаза на друзей. За слизеринским столом становилось все оживленнее. Это была их общая заслуга. Письмо Волдеморту они писали всем факультетом.
Адриан окинул взглядом стол преподавателей. Да, на это стоило посмотреть — ошеломление было порядочное. Вот только реакция Дамблдора подтвердила самые худшие опасения. Ну, не хотелось верить, что директор настолько погряз в своих грязных играх. Последняя капля доверия и веры в этого человека почила с миром. Директор был недоволен. Не надо было быть пророком, все было написано у него на лице. "Директор забыл надеть свою маску", — усмехнулся про себя Адриан, затем посмотрел на Ремуса, который сидел рядом со Снейпом. Эти двое выглядели просто превосходно, прямо сейчас можно сниматься для женского журнала. Ремус был бледен. Северус что-то тихо ему говорил на ухо. Ремус чуть кивнул головой. Адриан перевел взгляд на газету. Остальные уже углубились в свои экземпляры. Весь номер был посвящен Сириусу Блеку. История его жизни, учеба в Хогвартсе, работа аврором, дружба с Поттерами. Читая статью, слизеринцы, да и все остальные упустили момент, когда в Большом зале появились пять сов. Ремус Люпин, Северус Снейп, Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом и Альбус Дамблдор получили адресованные им письма.
— Мерлин великий!
— Господи, прости меня!
Два вскрика пронеслись по залу. Ремус Люпин и Гермиона Грейнджер сидели, уткнувшись лицом в ладони. Слизеринцы наблюдали за ними. Невилл сидел бледный, он откладывал лист за листом. Их было восемь. Потом он снова перечитал их. Гермиона плакала. Ремус не произнес больше ни слова. Снейп сидел, уткнувшись в свои пергаменты. Лицо было мрачным. Директор еле сдерживал себя от гнева. Перед ним лежал пергамент, который представлял собой выдержки из описания чар Фиделиус. "Кто это мог мне прислать? Откуда они могли узнать об этом?" — как бы то не было, но директор был напуган. Он умело скрыл свое состояние за гневом, кипящем в нем. Сейчас его интересовало, что же такое получили это четверо. Снейп протянул свои листы Ремусу и взял его. Лицо становилось все мрачнее. "Мерлин, как же ты жил все это время, мальчик?" — мастер зелий был в шоке, читая мысли на тот момент пятнадцатилетнего ребенка.
— Грейнджер, тебя, что обвинили в предательстве, что ты так убиваешься или кто умер? — не выдержал кто-то из гриффиндорцев. Гермиона только хотела ответить. Но тут поднялся Лонгботтом. Что-то в нем изменилось буквально за минуты. Взгляд был тяжелый.
— Лонгботтом не лезь! — Рон угрюмо посмотрел на Невилла. — Ваше предательство...
— Предательство? Наше предательство? Тогда слушай, Уизли. Тебе будет полезно, — зло сказал Невилл и, взяв один из пергаментов, стал читать вслух.
— Я загадал, что если в течение трех дней никто со мной не свяжется, не напишет хотя бы одно слово, я умру. Просто лягу и умру. Зачем мне жить? Ради кого? Ради магического мира, которому на меня плевать? Они видят во мне только того, кто должен убить Волдеморта, — все содрогнулись, но Невилл даже не споткнулся на имени, за что заработал от слизеринцев уважительные взгляды. — Должен. Кому я что должен? Почему я? Мне только пятнадцать. И пятнадцать мне останется навеки. Я знаю, что меня уже ничего не спасет. Но прежде чем умереть, я хочу снять этот груз с души. Я не верю в бога, не верю людям, которые называли себя моими друзьями. Они меня бросили. Мне некому рассказать, некому излить свою боль. Я решил это написать. Когда я закончу, наверное, сожгу их. Это просто моя душа, — Невилл замолчал. В зале стояла полная тишина. Драко под столом стиснул руку Адриана. Никто из слизеринцев не ожидал такого развития событий. Невилл взял другой листок и повернулся к Рону. — Это лично для тебя Уизли. Это не мои слова. Их написал Гарри. О тебе. Я верил Рону. Мой лучший друг. Сейчас, сидя за этим почти разваливающимся столом, я пишу то, что чувствую. Я не верю тебе больше, Рон. Ты меня предал. Ты дружил с мальчиком-который-выжил, с героем магического мира. А видел ли ты меня, Рон? Хотя бы раз, ты думал обо мне как о простом мальчике. Ты спасал меня, помогал. Ради чего? Чего ты добивался? Ты хотел славы. Ты грелся в лучах славы героя. Только мне была не нужна эта слава. Ты предатель, Рон. Ты — предатель, — Невилл замолчал, потом вздохнул и, глядя прямо в глаза Рона, сказал. — Я подтверждаю это Рон Уизли. Ты предал своего друга. Ты не помог ему, когда нужна была помощь. Тебе было на него плевать. И это очень точно показал весь прошлый год. Я, Невилл Лонгботтом, обвиняю тебя, Рональда Уизли, в предательстве.
