— Расстреляли ихПристре, — жестко произнес Борис. — По личному приказу полковника Тугарина. Тут вот какое дело. В предыдущей реальности они забрали автоматы и ушли в прошлое, их, кстати, тоже можно понять, у них до монголо-татарского нашествия полтора года осталось, а с нашими автоматами...
— Это понятно, — перебила его Елена. — Но и ваше поведение тоже понятно. Если каждый будет убивать бойцов, чтобы завладеть оружием...
— Нет, — поморщился Борис, — дело не в этом. В нашей реальности ребят спасли, так что к этим богатырям недоделанным претензий не было. Их расстреляли для их же пользы.
— Не понимаю.
— Дело вот в чем. В прошлой реальности они успешно вернулись с добычей в свое время. Мы эту реальность затерли только в нашем времени, в тринадцатом веке она продолжает развиваться, там эти дружинники по-прежнему живут и здравствуют. Если их отпустить...
— Все, поняла, — сказала Елена, — можешь не продолжать. Появились лишние копии людей, которые, если их не уничтожить, начнут портить жизнь себе и окружающим. Никак не могу привыкнуть, что этот портал не соблюдает закон сохранения материи.
— А я никак не могу привыкнуть, — сказал Борис, — что в один прекрасный момент ко мне может кто-то подойти и сказать: "Извини, братан, но ты — лишняя копия". И пристрелит тут же на месте.
— Неприятно, — согласилась Елена. — Но тут уже ничего не поделаешь. Хотя нет... Рома, один из первых путешественников, говорил, что они однажды сдуру указали переход в прошлое на очень маленькое время и тоже раздвоились... Как-то они потом избавились от лишних копий, причем никого не убивали, это точно... Не помню.
— Надо ученым об этом рассказать, — предложил Борис. — Может, придумают что-нибудь дельное.
— Обязательно скажи. А я пока пройду к порталу, если можно.
— Конечно, можно, — кивнул Борис. — Обратно вернетесь?
Елена пожала плечами и ответила:
— Скорее всего, да. Хотя кто знает?
9.
За три дня, которые Юрий Всеволодович провел якобы на охоте, он сильно загорел, немного похудел и вылечил зубы. Последнее явно было лишним.
— Зубы зря залечил, — сказал Мстислав, освобождаясь из отцовских объятий. — Если тебя спросит кто, что с ними стало, что будешь отвечать?
— Тебе легко говорить, — улыбнулся Юрий Всеволодович улыбкой, которую через семьсот лет назовут голливудской. — У тебя зубы еще не болели ни разу, а у меня от половины одни пеньки остались. Не поверишь, чувствую себя, как будто помолодел лет на двадцать.
— А на самом деле насколько постарел? — спросил Мстислав. — Сколько времени вы там провели?
— Четыре месяца, на прошлой неделе как раз новый год справили. Хороший обычай, надо бы и у нас его ввести.
— Как тебе будущее показалось? Хотел бы там остаться?
Юрий Всеволодович нахмурился.
— В то будущее, в котором ты жил, нас не пустили, — сказал он.
— Как это не пустили?
— Легко. Как только Еремей поменял последнее число, из травы вылез робот и говорит: давайте, мол, проваливайте отсюда, проход закрыт.
— И что?
— Еремей его матом обложил по воеводскому обычаю, а тот все равно говорит: не пущу и все. Пришлось пристрелить. Набежали другие роботы, тоже с бластерами, у них они прямо в тело встроены. Один в траву выстрелил для острастки. Пришлось уходить.
— А как же четыре месяца...
— А кто сказал, что мы вернулись прямо сюда? — улыбнулся Юрий Всеволодович. — Еремей тоже так хотел, а когда мы ушли на шестнадцать лет в прошлое, я ему говорю: "Зачем идти дальше?" Там и остановились, Еремей по коммуникатору вызвал местного москомпа, переговорили с ним, он нам летающую тарелку пригнал... короче, все хорошо вышло. Мы с москомпом обо всем договорились, ручного оружия он поставит столько, сколько попросим, еще обещал дать роботов-разведчиков, средства связи, золото... Жаль только, что советов от него не дождешься, он наше военное дело не разумеет, у них в будущем воюют совсем по-другому. Зато он нанозавод обещал у нас построить. Знаешь, что такое нанозавод?
— Скатерть-самобранка, — ответил Мстислав. — Только не такая красивая, как в сказке.
— Примерно так, — кивнул Юрий. — Я тут набросал примерное расписание действий на ближайшие годы. Для начала надо Успенский собор во Владимире перестроить и расписать как следует. Такого мастера, как Микеланджело, мы на Руси не найдем, но и наши богомазы кое-что тоже могут. Козьма, например...
— А зачем? — удивился Мстислав. — Собор — это, конечно, хорошо, но какая от него польза? К тому же, Святослав в позапрошлом году один собор уже построил.
— Польза от собора такая, — сказал Юрий. — Владимир должен стать культурной столицей Руси, а сама Русь должна стать культурным центром Европы. Мы с собой привезли золота, немного, конечно, много за один раз не возьмешь, но если его раздать мастерам, греков пригласить... Понимаешь, Мстислав, держава — это не только князь с дружиной да купцы с ремесленниками. Держава тем отличается от орды, что в державе не только воюют, но и строят храмы, рисуют иконы, пишут книги... Мы привыкли считать себя просвещенными, смотрим на кочевников и думаем "ах, какие мы образованные и продвинутые". Смотрим на западных немцев и думаем "ничем мы не хуже". Смотрим на забитый Царьград и думаем "пусть минует нас чаша сия". Но если посмотреть на то, что начнется в Италии через неполную сотню лет, подумать можно только одно — какие мы убогие. А я не хочу, чтобы Русь была убогой, я не хочу, чтобы русские уподобились монголам, я хочу, чтобы князья думали не только о войне и боевой добыче. Я хочу, чтобы Владимир стал подобием Рима, не теперешнего, а того, старого Рима, времен Цезаря и Августа.
— Андрей Боголюбский уже пытался сделать нечто подобное, — заметил Мстислав.
— Да, пытался, — согласился Юрий. — Но у него не было поддержки москомпа. То, что Андрею далось ценой неимоверных усилий, мы сделаем играючи. А когда мы построим большой собор, которым будут восхищаться по всей Руси, тогда мы развернемся по-настоящему. Подбросим нашим ремесленникам английский длинный лук из будущего столетия, наберем стрелецкие полки, вроде йоменов в Англии, завоюем Рязань и Смоленск, в Новгороде утвердим Святослава. Соберем под свое знамя всю Залесскую Русь, установим закон и порядок, как при Мономахе. Со стрелецкими полками это будет куда проще сделать, чем сейчас. Откроем во Владимире университет, другой — в Новгороде... У меня на три столетия вперед все расписано. Конечно, очень приближенно, когда начнем претворять планы в жизнь, все изменится, но общее направление мы с москомпом разработали подробно. Хочешь почитать?
— Давай.
Юрий Всеволодович пошевелил пальцами в воздухе. Под столом что-то зашуршало, Мстислав заглянул под стол и обнаружил там работающий принтер.
— А ты в будущем хорошо затарился, — заметил Мстислав.
— Еще бы, — самодовольно хмыкнул Юрий. — Я там не просто так по сторонам глазел, я о своей земле думал. Только не подумай, что я тебя укоряю, без твоей разведки мне бы гораздо труднее пришлось. Все, допечаталось. Постарайся прочитать эти бумаги за сегодня-завтра, хочу твое мнение выслушать. Ты ведь теперь мой преемник.
Мстислав не смог удержаться от шпильки в адрес отца.
— А как же Святослав? — спросил он с невинным видом. — Лествичное право пока никто не отменял.
— Я отменю, — заявил Юрий. — Престолонаследие сделаем, как во всех нормальных империях — от отца к сыну.
— А Сева? — не унимался Мстислав.
— Сева будет плохим князем, — резко сказал Юрий. — Ты читал, что он в прошлой реальности во Владимире отчудил, когда монголы на приступ пошли?
— Читал, — кивнул Мстислав. — Но это не доказано, так только одна летопись говорит, а в остальных....
— А остальные говорят — бог весть, что было, — закончил Юрий фразу сына. — Интересно, кто мне в той реальности голову отрубил? Люди Бурундая или люди Ярослава?
— Бог весть, — сказал Мстислав. — Теперь-то людей Ярослава ты точно можешь не опасаться.
— Точно, — согласился Юрий. — В общем, почитай, что я тут набросал, потом обсудим.
Мстислав вытащил из принтера толстую пачку еще теплых листов и отправился в свои покои изучать план продвижения Владимирской Руси в светлое будущее.
10.
Колян вошел в телепортатор и вернулся на площадь Святого Петра. В противоположном конце площади он увидел Люсю и Настю, направился было к ним, но не прошел и ста метров, как на его коммуникатор поступил вызов. Звонила Елена.
— Что происходит? — спросила она, даже не удосужившись произнести слова приветствия. — Что ты сделал с роботами?
— Это не я сделал, — ответил Колян. — Это Иван Георгиевич. Он нашел в прошлом двух китайцев, они изменили код...
Связь внезапно оборвалась. Колян вспомнил третьего "Терминатора", ту сцену, в которой у Джона Коннора отрубился мобильник. Тесть был прав — тот, кто контролирует компьютеры, контролирует в человеческих мирах все. Черт побери!
Раньше Колян соглашался с тестем, что обществу двадцать восьмого века не помешает хорошая встряска. Но теперь, когда эта встряска началась, Колян не испытывал никакой радости, ему, наоборот, было очень противно. В первую очередь оттого, что Елена наверняка думает, будто Колян помогал тестю от начала до конца. И нельзя ведь сказать, что она совсем не права — Колян знал о его наполеоновских планах, легко мог их пресечь, но даже пальцем не пошевелил. А почему? Никаких уважительных причин у него не было. Не верил, что у Ивана Георгиевича все получится, не ожидал, что он первым делом закроет доступ к порталу, хотя этот шаг был очевиден, его легко можно было предугадать. Однако не предугадал. И что теперь делать?
Колян остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел обратно к телепортатору. Ему больше не хотелось весело проводить время с женой и дочерью. Все, что сейчас нужно было Коляну — срочно переместиться в какое-нибудь уединенное место и некоторое время поразмышлять в одиночестве.
Глава тринадцатая.
1.
Девятка на табло превратилась в букву А, Елена подняла голову и глупо заморгала, не веря своим глазам. Портал был окружен роботами, они стояли почти что впритык друг к другу вдоль всей границы зоны перемещения. Увидев Елену, роботы заговорили нестройным хором, все одновременно:
— Зона закрыта для посещений. Здесь запрещено находиться. Немедленно вернитесь обратно. Зона закрыта для посещений...
И так далее.
Елена была шокирована увиденным. Какого черта? Что заставило москомп и другие разумные компьютеры так резко изменить отношение к пришельцам из прошлого?
— Москомп! — крикнула Елена. — Что происходит?
Ответа не последовало. Роботы по-прежнему монотонно повторяли все те же самые слова. С каждой следующей фразой хор становился все менее и менее стройным — разные роботы выговаривали слова с немного разными скоростями, различия накапливались и через пару минут вообще будет невозможно разобрать, что они говорят.
Елена достала коммуникатор и позвонила Коле — он-то уж точно должен знать, что произошло. Он прибыл в двадцать восьмой век еще вчера и, очевидно, москомп его пропустил, иначе Коля давно бы уже вернулся обратно жаловаться на жизнь и просить помощи.
— Алло! — раздался в трубке голос Коли.
Елена не стала тратить время на приветствия.
— Что происходит? — спросила она. — Что ты сделал с роботами?
— Это не я сделал, — ответил Коля. — Это Иван Георгиевич. Он нашел в прошлом двух китайцев, они изменили код...
Разговор внезапно оборвался. Взглянув на экранчик коммуникатора, Елена обнаружила, что связь отключилась полностью, коммуникатор Елены больше не был подключен к местной сотовой сети. К счастью, она успела услышать самое главное.
Лученко оказался намного хитрее, чем ожидала Елена. Вытащил откуда-то каких-то китайцев, которые исправили некий код, очевидно, программный код москомпа, и теперь этот гадский мафиозо из двадцать первого века является властелином как минимум москомпа, а как максимум — всего мира. Интересно, сам-то он понимает, что натворил? Наверняка понимает. Невзирая на все негодяйство, в интеллекте ему не откажешь.
Но достаточно пустых размышлений. Раз ее сюда не пускают, придется идти другим путем.
— Я ухожу! — крикнула Елена.
Она надеялась, что роботы заткнутся, но они не обратили на ее слова никакого внимания, они продолжали бормотать все те же слова, теперь уже абсолютно неразборчивые. Очевидно, эти роботы неинтеллектуальны.
Елена склонилась над цифровым табло и превратила первую цифру из А в 9. Говорящие роботы исчезли. Елена загадочно улыбнулась — сутки назад двадцать восьмой век был еще доступен, а отсюда можно сделать один очень интересный вывод. Сейчас станет ясно, насколько умен и проницателен новоявленный властелин мира.
Елена уменьшила пятую цифру на единицу, немного подумала и уменьшила ее еще раз. А затем превратила первую цифру из 9 обратно в А.
2.
Мстислав читал отцовскую сказку до самого заката. Сидеть в своих покоях и читать новорусские печатные буквицы, отпечатанные на снежно-белой новорусской бумаге было непривычно — трудно было отделаться от ощущения, что находишься в будущем. В какой-то момент Мстислав даже потянулся к несуществующему выключателю зажечь электрический свет. Обнаружив отсутствие выключателя, он глупо ухмыльнулся и пошел в спальню к жене. Можно было, конечно, зажечь свечу, но побывав в будущем, Мстислав отвык читать при свечах, а снова приучаться не хотелось. В конце концов, от этого зрение портится, дядя Константин вон тоже любил при свечах читать, а под конец жизни, говорят, почти слепой был, дальше своего носа не видел. Надо будет посоветоваться с отцом, не стоит ли подкинуть мастерам-стекольщикам образцы очков от близорукости. Половине ученых-книжников сразу станет легче.
Отходя ко сну, Мстислав думал о великих делах, что наметил его отец на ближайшие годы. На первый взгляд намерения Юрия Всеволодовича казались сумасшедшими, но если вчитаться в детали и ознакомиться с учеными обоснованиями, впечатление складывалось совсем другое. И неважно, что глубинный смысл чисел, таблиц и кривых линий Мстиславу недоступен. Мстислав не сомневался — москомп знает, что пишет.
Когда Мстиславу было десять лет, он присутствовал на княжеском съезде. На пиру он сидел неподалеку от дяди Ярослава и слышал все, что тот говорил, а говорил он много — Ярослав был хорошим рассказчиком и баек знал предостаточно. Среди прочего он рассказал норманнскую притчу про секонунга и кормчего. Что должен делать секонунг, если на драккаре упадет мачта? Он должен громко крикнуть: "Эй, кормчий! Быстро поставь мачту на место!" Это, конечно, была шуточная притча — если на драккаре упадет мачта, поставить ее на место можно только на берегу, а кроме того, ни один уважающий себя кормчий не станет лично корячиться, водружая над палубой здоровенное бревно. Смысл этой притчи был не в том, чтобы дать полезный совет секонунгу, а в том, что нельзя делать все дела самостоятельно. Хочешь ты того или нет, но в чем-то все равно приходится доверять окружающим. Ты назначаешь человека кормчим своего корабля и с этого времени ты не должен вникать в подробности управления кораблем, отныне этим занимается кормчий. По тем же соображениям Мстислав не должен вникать в то, почему москомп признает одни решения хорошими, а другие плохими. Достаточно того, что Мстислав доверяет мнению москомпа.
