Впрочем, Бутенко и Мохов только на это усмехнулись: они прекрасно осознавали, что Чекмарёв совершенно ничего собой не представляет.
Их ухмылки прекрасно заметил Лысенко. Получается, он всё правильно рассчитал: и эти люди не верят, что Чекмарёв представляет собой реальную силу. Сила есть, но она скрыта и с этой силой Лысенко совершенно не хотел вступать в конфронтацию. А вот своими союзниками этих трёх человек Лысенко видеть хотел, поэтому он раскрыл карты.
— Вижу ваши сомнения относительно талантов гражданина "Ч". А у меня даже сомнений нет, — проинформировал он депутатов. — Однако, мы должны думать о стабильности. Устойчивость политического строя — залог устойчивости нашего бизнеса. Сейчас нет партии, которая бы была авторитетом для электората.
— Есть такая партия! — заверил Найдёнов, но его реплику все присутствующие пропустили мимо ушей.
— Народ стал равнодушным, — кивнул доктор Бутенко.
— Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силён, того, кто господствует, — опять встрял Найдёнов.
— Вот тут, я думаю, нам и пригодится товарищ "Ч", — сказал Лысенко.
— Каким образом? — за всех спросил Бутенко, а Мохов, кажется, стал понимать, куда клонит теневой король города.
— Нам надо создать для товарища "Ч" климат наибольшего благоприятствования, — произнёс Лысенко. — Электорат верит в него. А если товарищ "Ч" будет оправдывать доверие электората, то будет стабильность и постепенный прогресс, который возможен только при стабильности, а не при революциях.
— Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции, — сообщил Найдёнов.
— Вот потрясений нам решительно не надо, — сказал Лысенко. — Поэтому я предлагаю следующее.
По словам Лысенко выходило, что застойные дела в посёлке происходили из-за ошибок в управлении. Слишком громоздкие и нерациональные алгоритмы управления городским хозяйством, что приводит просто к разбазариванию средств. С одной стороны это хорошо для тех кто "пилит" государственный бюджет. Конечно, можно к этому делу присосаться, как той пиявке, и жить припеваючи. Но это всё до поры, до времени. Уже небольшой город Комаровск имеет долгов на 300 миллионов рублей. Ведь кто-то эти долги сделал? И так по всей стране. Муниципалитеты в долгах, как в шелках. Но удержу у руководителей городов нет: они как продолжали разбазаривать средства, так и продолжают. Беда современных руководителей в том, что они плохо понимают алгоритмы принятия решений от разработки концепции, до возведения необходимого объекта. В результате большинство объектов совершенно излишни, но на них тратятся большие средства, начиная с проектирования и кончая строительством, и наоборот, нужные инфраструктурные объекты не создаются. Контроля над разбазариванием средств нет. Не электорат же будет контролёром? Контролёром может быть только человек уровня "эксперт". А если набрать в Думу артистов, спортсменов и демагогов, то они вместо нормального законотворчества станут придумывать дурацкие законы. Вы же сами знаете, что творится в нашей городской Думе. О Государственной Думе вообще лучше помолчу: это какое-то посмешище. Многие их законы написаны, скорее всего, под диктовку агентов ЦРУ специально для жуликов. Бывает охереваешь от маразма властей: вот, например, в столице зафигачили статую, изображающую большую кучу говна. Народ без мата эту фигню не комментирует.
— Что вы предлагаете? — стал уточнять доктор Бутенко: ему слова были не нужны, ему нужна была конкретика.
— Предлагаю начать с малого, с вашего посёлка, — высказал мысль Лысенко. — Делать нужные вещи, а не статуи, посвящённые говну.
Мохов только хмыкнул: "Всё упирается в бабки".
— Не только в бабки, — перебил его Лысенко. — А и в наличие вменяемого харизматичного лидера, и в понимание того, что нужно для этого населённого пункта. Вот скажите доктор, с какими вопросами к вам, как к депутату, обращаются простые граждане?
— Ну, — начал перечислять доктор. — Народ хочет больше транспорта до города, чтобы не давиться в маршрутках. Хочет тротуары на улицах. Остановки маршруток желательно сделать современными. Освещение опять же кое где нет, а хотелось бы. Про нашу поликлинику лучше и говорить не буду — этот вопрос вообще мрак. Так что, решительно непонятно, как вы собираетесь здесь что-то улучшать.
— По принципу: чем проще, тем лучше, — ответил Лысенко. — Почему у главы Администрации ничего не получается? Да потому, что он скован законами и отсутствием денег. Ему легче взять средства в долг, а потом их разбазарить, чем делать что-то умное. А мы пойдём другим путём, как сказал великий Ленин. Есть ещё такое понятие, как внебюджетные средства, то есть будем спонсорами хороших начинаний.
При словах о великом Ленине старик Найдёнов оживился. Его глаза заблестели, он даже, жевать пирожок стал несколько медленнее.
— Раз уж мы тут собрались, без лишних ушей, — продолжил развивать свои мысли Лысенко. — То хорошо бы обсудить несколько моментов. Я предлагаю следующее.
Тут Николай Олегович крайне удивил собеседников, даже Мохов недоверчиво на него посмотрел. А предлагал Лысенко не много не мало, а несколько миллионов своих денег, для развития инфраструктуры посёлка, плюс на пиар гражданина "Ч". По его мнению, деньгами должен распоряжаться не сам "Ч", а почтенный доктор Бутенко, как местный депутат. Наличные деньги будут творить чудеса. Все преобразования будут проходить быстро, без проволочек. При этом все полезные для посёлка дела должны отождествляться с именем "Ч". Электорат должен знать, что всё хорошее, что происходит в посёлке, это благодаря "Ч". Он заботится о простых людях, думает о них, принимает правильные решения, добивается от властей решения застарелых проблем. Ему надо памятник поставить. А доктор Бутенко будет главным контролёром расходования средств, но будет в тени. Кроме того, Лысенко просил двух других депутатов стать общественными "смотрящими" за этим процессом.
— Я пас, — поднял руки Мохов. — Я в мирские дела не играю. Моё дело ритуальное и потустороннее. Моя могилка с краю, ничего не знаю.
— Я вас прекрасно понимаю, — улыбнулся Лысенко. — Но я прошу только некоторого негласного пригляда с вашей стороны, самую чуточку. Надеюсь на вашу мудрость. Да и местное кладбище надо бы привести в Божеский вид. Не так ли? Кроме того я обращаюсь к нашему уважаемому Вилену Кимовичу с предложением возглавить нашу городскую Думу. Думаю, он будет самым лучшим кандидатом на должность Главы города, а вы ему будете ближайшими советниками. Глава же нашей Администрации дядька вроде бы умный, берёт строго по чину, не зарывается, схемы без разрешения не крутит: пусть себе и дальше руководит исполнительной властью.
— Вы думаете, наши коллеги проголосуют за кандидатуру Вилена Кимовича? — усомнился доктор.
— Ещё как проголосуют, — заверил его Лысенко. — А кто не проголосует, тот будет послан на ту самую Перуанскую гору, причём без выходного пособия.
Мохов поддержал такие начинания, а Найдёнов был совершенно не прочь стать главой города, тем более, что Лысенко обещал дать ему двух великолепных специалистов класса "эксперт" в качестве советников по управлению городским хозяйством и одного ушлого адвоката.
— Вопрос об адвокате, — со значением произнёс Найдёнов. — Адвоката надо брать в ежовые рукавицы и ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает.
На что Лысенко только пожал плечами. Время покажет.
Немного осторожничал доктор Бутенко, но когда подручный Лысенко принёс сумку с пятью миллионами рублей и вручил доктору, то у того стали крутится мысли о своей больнице и поликлинике, к тому же Лысенко разрешил из этих денег брать средства на покупку лекарств и других медицинских приблуд, но без фанатизма. Он сказал, что скоро к "Ч" начнут тянуться ходоки, в том числе и с проблемами здоровья. По идее "Ч" должен помогать всем, особенно в плане здоровья и трудоустройства представителей электората.
Вскоре четверо заговорщиков, сидящие в "Пончиково" ударили по рукам: план очередной политической махинации был готов, осталось его претворить в жизнь. А деньги? Вот о чём не жалел Лысенко, так о деньгах. Он прекрасно понимал, что та неведомая сила, не имеющая сдерживающих тормозов, может и его отправить в ведомство Мохова. А зачем тогда будут нужны оставшиеся деньги? На том свете деньги не нужны. А так он как бы откупается от этой силы. Таким образом, по его расчётам, эта сила будет к нему равнодушна. Союзниками им не стать, а вот сохранять нейтралитет — это возможно. В конце концов, мы же не преступную схему здесь замутили, а придумали, как сделать благо родному электорату. Мы же не говорим красивые и правильные слова, при этом открывая всевозможные "Ельцин-центры", не финансируем убогие "Гайдаровские форумы". Мы сейчас работаем для блага народа, а всё хорошее требует времени и денег.
Удачно всё сложилось в этой "Пончиковой" — подумал Лысенко — замутил красивую тему с нужными людьми и без лишних ушей. Не считать же любопытными ушами вьющихся рядом деток и сидящих у соседнего стола трёх местных пенсионеров, которые, думая, что их действия никто не замечает, украдкой пили самогон. Вкусив самогонки, деды стали разговаривать громче. Одним ухом Лысенко даже услышал, как те хвастались друг другу, сколько школьников они высекли в воспитательных целях. Со слов пьяных дедов выходило, что они только и делают, что секут школоту, несмотря даже на то, что сейчас каникулы.
Доктор Бутенко, видя, что Николай Олегович стал коситься на этих дедов, проинформировал его о том, что этих пенсионеров в посёлке считают лютыми садюгами, воспитывающих деток розгами. Такие дела.
— Есть условия, при которых насилие и необходимо и полезно, — нахмурился Найдёнов. — И есть условия, при которых насилие не может дать никаких результатов.
— Здесь у вас что, проблемы с молодежью? — поинтересовался Лысенко у местного депутата.
— Проблемы с дебилами. Это почти то же самое.
После принятия решения, беседа четырёх уважаемых людей протекала на отвлечённые темы.
Доктор Бутенко соглашался с тезисом Лысенко, о том, что местные болота действительно чудо природы, вот только посёлок Жупеево, был серой и незначительной точкой на карте страны.
— Ничего интересного у нас нет, от слова совсем, — сокрушался он. — Кроме болот и комаров. Сплошная серость. В Комаровске хоть какие-то древние руины есть, а у нас сплошное болото в прямом и переносном смысле.
— Не скажите, — вдруг высказался Лысенко. — А вот эта "Пончиковая". Честно говоря, я ещё никогда не ел таких вкусных изделий из теста, да и сама обстановка в этом заведении какая-то фантастическая что ли.
— Может быть это от настенной живописи, — вставил своё замечание Мохов. — Как-то здесь всё мощно бьёт по психике, как на кладбище.
Лысенко вдруг задумался. Ему пришла некая мысль, что действительно — посёлок весь из себя серый и депрессивный с убогими людишками, и вдруг такое яркое пятно, как эта "Пончиковая". Кроме этого заведения из ряда обыкновенного убожества выбивается местная школа. Как это он раньше не заметил этого феномена. Ведь такой чистенькой и красивой школы нет, наверное, даже в областном центре. Но так не бывает. Он нахмурился. Мысли крутились вокруг да около какого-то интересного вывода. Стоп! Деньги. Ведь сделать такую школу можно только за большие деньги, а откуда у бедной, как церковная мышь, местной администрации деньги на такое великолепие? Это говорит о том, что в школу кто-то вложил значительную сумму. Вот бы подружиться с таким спонсором. Хотя в некоторые вопросы в этой местности лучше свой нос не совать. Но за тоненькую ниточку потянуть надо.
— Школа у вас хорошая, — бросил он фразу, надеясь на то, что Бутенко прояснит ситуацию с этой школой, но вместо доктора встрял Найдёнов:
— Одним из буржуазных лицемерий является убеждение в том, что школа может быть вне политики. Вы прекрасно знаете, насколько лживо это убеждение.
Действительно — подумал Лысенко — мысль весьма здравая, не в плане большой политики, а в плане местных реалий. Ох, стоит внимательно присмотреться к этой школе. Но чрезвычайно осторожненько, на цыпочках. Для начала надо стать спонсором этой школы. Стипендии хорошим деткам, что ли учредить, или купить им автобус. Надо как-то здесь засветиться с положительной стороны. Может ещё в посёлке церковь зафигачить.
Эти слова, оказалось, Николай Олегович произнёс вслух. Найдёнова такой религиозный подход возмутил, и он разразился очередной фразой:
— Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса. Религия есть опиум для народа. Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь.
Ага — решил Лысенко — с церковью он явно поспешил: всё-таки опиум для народа и всё такое.
— Это точно, — согласился с коммунистом Мохов. — Наши люди закрывают глаза на смерть. Они желают жить вечно в той суете, в которой они пребывают. Для них смерти как бы нет. Нет и страданий. Наши люди не любят больных и немощных, не любят стариков и инвалидов. Они живут опьянённые мелочными страстями, и не думают о вечном. Зачем нам церкви!? Лучше жить, не задумываясь: во сне изнуряющей и отупляющей гонки за удовольствиями. Но смею вас уверить, товарищи, что я не встречал ещё не одного бессмертного человека. Всех рано или поздно привозят на мою территорию. Вот на кладбище и достаточно построить маленькую часовенку: по вере и сооружение.
Вот интересные дела творятся под Луною: бандиты и политиканы вдруг озаботились благом для своих людей, Земля налетит на небесную ось — точно вам говорю. Есть предположение, что щедрость прямо пропорциональна чувству вины.
Лысенко слушал Мохова, опустив голову. У него в жизни не всегда был мёд, были лишения и невзгоды. Надо терпеть, надо превозмогать! Он всё вытерпел, всего добился сам, преодолел все трудности, пережил всех врагов. И сейчас он надеялся, что выдержит. Он выбился из грязи в князи, а для этого надо обладать недюжинным интеллектом, чего не скажешь о его отпрысках. Не детки, а зажравшиеся мажоры. Вся их жизнь превратилась на папины деньги в гонку за наслаждениями и в поиск сомнительных удовольствий, вместо того чтобы уже брюхатить жену и взяться за ум. Мозги отпрыски развивать не собирались, учиться не хотели, наоборот, гробили свой невеликий умишко своим образом жизни. Вот, например, что за наслаждение гонять по ночному городу на папиной машине, врубив на всю катушку музыку. Упустил я своих отпрысков. Раньше мне надо было думать про аргументы, как их воспитывать. Вот и выходит, что когда он попадёт в ведомство Мохова, то и детки его пойдут по миру. Чтобы начать ценить какие-то вещи, нужно сначала их лишиться. Нет, решено, лучше свои неправедно нажитые капиталы пущу на эту школу и этот посёлок. Может, когда-нибудь, даже местную церквушку помогу отремонтировать.
Распрощавшись с собеседниками, Лысенко вышел из "Пончиковой" и в сопровождении своей охраны из двух человек отправился пешком прогуляться по посёлку. Посмотреть, так сказать, на него своими глазами. Он и до церкви дошёл, и даже заглянул в неё: совершенно неказистое старое сооружение. Церковь была пуста: кроме одной старушки никого и не было. Говорливая старушка проинформировала посетителя, что местный батюшка Панфирий серьёзно занемог, так что она молится Создателю, чтобы тот излечил хорошего и доброго батюшку. Лысенко эту информацию особо не воспринимал и не сочувствовал: он местного батюшку лично не знал.
