А вокруг — ручеек течёт, откуда-то со склона (наверняка из выхода системы рекуперации), трава степная шелестит, горизонты красиво вверх загибаются... И организмы какие-то пищат.
Осторожно подкрался к источнику звуков, скрытому за густой травой. Точно, они.
Шедевр биоинженерии — сервисные организмы. Причём приспособленные к жизни в зоопарке, к услужению иерархопитекам.
Ну а как иначе, если они о детях не заботятся? На Земле такие гоминиды вымерли очень быстро, а здесь вот эти пушистые шарики занимаются младенцами — вместо родителей.
http://i0.kym-cdn.com/photos/images/original/001/112/200/5e7.png
Есть и всякие разные другие сервисные организмы. Немного, но есть. Как и проблем в экосфере зоопарка.
Я осторожно отполз обратно, поднялся и снова осмотрелся. Где-то там должны быть люди. То есть... Неважно. Люди же?
Ближайшая компания местных обнаружилась тоже недалеко, за ручьём и за редкими кустами. Небольшая кучка, три самца и две самки... То есть два парня и две девушки.
Самый крупный из них, завидев меня, раздул ноздри, что привлекло внимание одной из самок. Она заозиралась, заметила меня, вскочила и подбежала ко мне.
— Это откуда у нас такой красавчик? — заворковала она. Да, несмотря на то, что они были похожи на обезьян, это определенно было “воркование”.
Я отвлекся на неё, когда она стала обходить вокруг меня, проводя рукой по моим плечам — и пропустил момент, когда приблизился тот самый самец.
Увесистая оплеуха отбросила меня назад. Я слетел по невысокому берегу и рухнул в воду ручья, подняв тучу брызг.
— Я думала, ты красавчик, а ты слабак, — презрительно донеслось сверху. Я с трудом поднял голову из воды и сфокусировал взгляд на говорящей. Эта с-самка прилипла к тому самому самцу, который, похоже, мне и врезал, и нежно его обнимала. Самец же ехидно скалился.
Рядом появились отставшие трое и тоже заухмылялись.
— Неча лезть к моей, — сплюнул на меня крупный самец, развернулся и пошёл куда-то.
Остальные дёрнулись было ко мне, обернулись на вожака — и рванули за ним.
Мда. Я, подёргиваясь, поднялся из воды и осторожно омыл лицо. Ни разу ещё не получал по нему — и не скажу, что горел бы желанием получить ещё. Попутно смыл плевки. Мда. Вот уж... Полная передача ощущений.
Ах, да.
Задание выполнено.
Получено задание.
Провести наблюдения.
Ладно... Понаблюдаем.
Я осторожно поднялся на берег и стал осматриваться. В той стороне, куда ушли аборигены, мелькали их спины, и направлялись они, похоже... Я прищурился — точно! Какая-то большая куча этих переобезьян находилась в том направлении, у рощицы невысоких деревьев, и активно занималась какими-то своими делами. Похоже, несмотря на неудачный первый контакт, мне всё-таки в ту сторону.
Однако отрицательная кривизна поверхности весьма удобна. Не нужно никуда забираться, чтобы осмотреться вдали — горизонт поднимается на рост человека уже в паре сотен метров — правда, и тебя видно издалека.
Правда, идти за ними следом как-то не хочется. Может, обойти их и спрятаться за деревьями?
Других идей не возникло, так что пришлось делать большой крюк, идти раза в три дальше, но мне повезло — по дороге к роще я не наткнулся ни на кого, да и в роще — тоже.
Аккуратно пробираясь меж довольно плотно растущих деревьев — ещё одна шутка экоморфера — я смог незаметно, ну как мне показалось, добраться до другой опушки, возле которой и находилась вся эта толпа аборигенов. Заполз за невысокое деревце, поднялся.
И стал наблюдать.
Они счастливы.
Это была первая мысль, что родилась у меня после нескольких минут тихого, но внимательного — во все два глаза — наблюдения за стаей, нет, племенем, даже не так — обществом аборигенов. Родилась и дала мне по башке.
Они счастливы, несмотря ни на что. Им не нужен ни комфорт, ни поиск, ни знания о том, что же там, за краем мира... Им даже цивилизация особо не нужна. Им хватает плодов на ветках, которые не иссякают, мягкой травы на земле, и — общества сородичей. Пожалуй, важно лишь последнее. Без всего остального они могли бы и обойтись.
Парадокс, да. Много раз проклятые теми, кто пережил Падение, во всех альтернативных возможностях не способные на что-то большее, чем устраивать его снова и снова, раз за разом уничтожая цивилизацию, они оставались теми, кто неизбежно её раз за разом создавал. Создавал именно потому, что их счастье заключалось в том, что давало общество...
Я осторожно выглянул через листья. Неприглядное зрелище.
Служить и подчинять, вот в чем их счастье. В том, чтобы раз за разом выполнять приказы тех, кто оказался выше, и заставлять выполнять свои приказы тех, кто оказался ниже в иерархии. Бить, унижать, драться друг с другом по приказу и желанию, один на один и банда на банду, отбирать и отбивать самок, еду и лежанки из куч сена... Неважно.
Важно то, что для того, чтобы было кого подчинять и кому подчиняться — нужны люди. А иерархию они выстраивают легко и просто на механизмах, что древнее человечества — на звериных инстинктах.
Вот только и дальше они не пойдут. Выстроит очередной мегавождь свою крошечную империю в несколько сотен аборигенов, собрав всех по округе, и пойдёт ими воевать других вождей, потому что при такой плотности ртов на квадратный метр экосфера зоопарка уже не вытягивает прокорм их всех... И всё. Ни произведений искусства. Ни науки. Ни развития.
Но всё же, всё же...
В этот момент меня кто-то схватил за ногу и дёрнул. Взмахнув руками, я ощутимо приложился ими и головой о дерево, а после и о соседнее. Больно!
Когда я немного пришёл в себя, меня за ногу уже выволакивали из леса под очень, очень внимательными взглядами всей этой шайки, включая и вальяжно развалившегося предводителя — длиннобородой полуобезьяны, кресло которого изображали целых три самки.
— О повелитель неба и земли, позволь предъявить тебе этого лазутчика! Наверняка он шпионил для твоего злейшего врага Конда и заслуживает смерти! — проорал тот, кто меня и тащил, и остановился, дав мне вздохнуть.
— Позволь нам покарать его! — загалдели главари самых крупных банд.
— Подтащите его поближе, — лениво откликнулся главарь.
Я попытался подняться, но...
Хруст!
* * *
!
Ещё раз!
Двойной перелом руки со смещением,
* * *
!
Полный набор ощущений,
* * *
*
* * *
*!
— Теперь он не опасен, господин наш всевеликий!
Обезьян — он действительно больше походил на обезьяну, чем большинство вокруг нас — высокомерно посмотрел на меня, плюнул на меня и захохотал. Вокруг подхватили его смех.
— Ты! Твой повелитель далеко и слаб, а я близко и силён! Подчинись мне! Покорись мне! Cлужи мне!
Я в этот момент пытался подчинить неподчиняющегося мне аватара, желая отключить наконец эти ощущения — только они не подчинялись мне. Слишком... Слишком больно!
— Убить его. — не дождавшись ответа, бросил обезьян и отвернулся.
Короткий хруст через долгих несколько секунд боли наконец-то завершил... сеанс глубокого загружения, а не жизнь. Помнить об этом последние секунды было сложно.
Отключение интерфейса загружения смыло темноту и открыло мне обеспокоенно глядящих на меня ребят и сочувственно-заинтересованно глядящего мастер-гайда Томпсона, который и устроил мне этот “поход в зоопарк”.
— Проникся. Прочувствовал. Не беспокойся, здесь ты в порядке. Итак... И что же ты вынес оттуда?
Я внимательно ощупал себя, удостоверился, что нахожусь в родном теле и на станции обслуживания зоопарка, и поднял глаза.
— Это...
Запнулся на секунду.
— Это был интересный опыт. Очень интересный.
Поднял глаза, собираясь с мыслями. Машинально встал и хлопнул по бедру, обращаясь к синтету-помощнику — “включи запись”.
— Они умеют строить общество — я не отказываюсь от этой мысли. И им там хорошо...
Я передёрнулся, вспомнив хруст своих костей:
— Но в бездну межгалактическую такое общество и такие его элементы!
Эпизод Левиафана
Поиски пропавшей части биоморфа Эйтенара — пропавшей вместе с Тайной в инциденте 2682 года — продолжались, несмотря ни на что. В конце концов — пост-люди своих не бросают.
Но очень сложно найти живое существо неизвестно где, но не ближе нескольких десятков световых лет, и единственное, что могло бы стать привязкой — информация о мире, из которого прибыла Тайна. Вполне себе технический мир, уровня середины двадцатого века по земным меркам, просто обязан на этом уровне развития — и на протяжении минимум полувека — изрядно излучить радиоволн всех диапазонов в разные стороны, причем сравнимой со звездой мощности.
Да, стоило учесть, что Тайна, этот неуловимый секретон, летел скорее всего с досветовой скоростью, и скорее всего, он вылетел уже позже захвата того мира неизвестными восьминогими мистиками. Значит, требуется и порыться в архивах, и поискать следы такие радио-активных звёзд, и продолжать мониторинг небесной сферы, отслеживая такие звёзды.
Они искали. Они надеялись.
Но в прошлом этого сигнала не было. Шальная туманность, особенности межзвёздной среды, пролетавшая мимо звезда, гравитацией своей отклонившая радиолуч от той звезды... Непонятно почему, но сигнала не было. Но это не было поводом и причиной прекратить поиски.
Своих — не бросают.
И когда спустя 263 года от одной из звёзд класса G в созвездии Волопаса на расстоянии в 77 световых лет от Солнца прилетели такие характерные радиоволны первых передатчиков — пост-люди среагировали очень быстро.
Нет, на таком расстоянии ещё не было освоенных solарианами звёзд. В 2945 году по земному календарю самая дальняя посещённая пост-людьми звезда находилась в 22 световых годах — и это была система Глизе 667, откуда вышел и куда стремился Мыслекуб. А от неё до целевой звезды HD 127334 было даже дальше. Про остальные освоенные звёзды, кроме Сириуса, и говорить нечего. А опыты со свободным сверхсветом — на базе отделённых подпространств — хоть и были начаты, но глобальной проблемой оставалась навигация в виртуальном хаосе мультивселенной, в которую выбрасывался пузырь подпространства...
Проще говоря, лететь нужно было как обычно, на досвете, обычному световому паруснику. На маршевой скорости в 0.5 световой это должно было занять больше
150 лет — а точнее, ещё больше, поскольку светопарусники с середины 28 века стартовали исключительно от Сириуса с его запасами энергии, плюс было необходимо довольно много времени на разгон и торможение... Итого, минимум 195 лет на перелёт. Даже с наличием спиритонной червоточины, позволяющей поддерживать связь с Сетью и подпитывать садящиеся батарейки, долго. Через червоточину мобильного класса не пропихнуть материю, только энергию и информацию — а значит, материальные запасы придётся нести с собой.
Но там может быть Эйтенар. На двести шестьдесят лет отрезанный от нас. Нужно лететь.
Световой парусник — огромное полотнище в больше чем тысячу километров и крошечная на его фоне капля полезного груза: основное тело Интеллекта Симон и прочее оснащение зачеловека 4-го класса, включая синтетов — покинул систему Сириуса в 2948. По расчёту на момент окончания разгона прибудет к цели он в 3250-м. Да-да, за считанные годы до ответа от Общности Гет. И — через почти пятьсот лет после потери Эйтенаром связи с Землёй.
Симон, свернув парус после окончания разгона, оставил на контроле тела субпроцессы сознания, а основным потоком продолжил жить в пост-человечестве — в отличие от многих предшественников, ему не требовалось уходить в вынужденное отшельничество на время путешествия.
* * *
Для них никогда не было вопросом — есть ли кто-то в этом мире, создавший его, управляющий им, и внимательно слушающий своих детей. Они просто знали — обратись к богу и он ответит.
Бог?... Какое глупое слово.
Правильное слово — Лес.
Хотя многие из них называют его просто Мир.
С другой стороны, даже наличие в мире всеведущего, всемогущего, вселюбящего существа, даже скорее сущности, ничего особо не меняло. На Мир надейся, а сам не плошай.
К тому же возможности эволюционных алгоритмов биоморфа были весьма широки, но... Но сложно приспособиться к тому, чего нет.
А для того, чтобы добраться туда, наверх, к чёрному небу, к которому тянет всех и каждого, нужно именно то, чего нет.
Опыт инженерных изысканий был у отдельных существ Народа и целых племён ещё до того, как закрылись Окна. Потом же им пришлось выкручиваться.
Бочка с зажигательной смесью и крылья, собранные из связанных лианами пальмовых листьев?.. Не летит. Вычёркиваем. Минус сколько-то умников.
Впрочем, вот уж что не дефицит. Биоморф аккуратно закладывает в маточные камеры заданный тип зародышей.
Порох? Раз, два, три... Четыре десятка неопытных подрывников. На пятом десятке научились. Но... Бочка с порохом. Не летит. Минус ещё сколько-то.
Деревянные крылья? Уже что-то! Летит! Но только вниз или в лучшем случае горизонтально. Как и прирученные птицы.
Повторять много-много раз. Биоморф с интересом выдавал запрошенные детьми материалы — если мог.
А мог он не всё.
Самолёт можно построить из паутины — обычная паутина имеет параметры выше, чем у многих углепластиковых композитов — но ракетный двигатель?.. Или даже блок цилиндров. Это что такое вообще? И что для него надо? Бревно с газом внутри не пойдёт?..
Сделав попутно пушку и ракетный снаряд — изрядно помогшие естественному отбору между племенами Народа — механики Народа, крупные головастые существа, вплотную подобрались к теории тепловых двигателей.
Миллионы опытов, обобщения, выводы — проблем не было только с пунктом номер раз. Обобщать, делать выводы и строить модели — было сложнее...
Но Народ справился и с этим. Сумел создать основы научного мышления. И даже освоить их.
И поразил биоморфа, затянувшего собой всю планету.
Сверхсущество, огромный Левиафан, не постеснялся научиться у своих детей тому, что он сам не мог. Не имея возможности это применить на практике — но сумев использовать для понимания себя, биоморф ещё на шаг приблизился к себе-тому, давным-давно лужицей выпавшей на землю этого мира.
Они все неутомимо жили. Для многих из них жизнь была посвящена стремлению в небо и заканчивалась порой на очередном неудачном опыте — пусть и сейчас неудачные опыты реже заканчивались смертью очередного испытателя, зато порой взлетала на воздух вся построенная в изящном павильоне лаборатория. Впрочем, даже произведение искусства, павильон из искусно выращенных железных деревьев — выращенных Говорящими с Лесом — был малой ценой за прогресс. А уж сами лаборатории и испытатели — для них это было привычно.
Прогресс сложно остановить, и редкие, даже не самые удачные его результаты становились огромной ценностью для тех, кто окружал одержимых небом — биоморф не ограничивался только такими умниками. Зато окружающие, вовсю эксплуатируя биоморфа, успешно построили индустриальную цивилизацию — очень странную по любым меркам, с живущими буквально в лесу одетыми в шкуры существами Народа, но при этом имеющей весьма материальную индустрию — с заводами, станками и транспортными линиями через всю планету. Правда, с активным включением Леса и его субсистем в производственные циклы. В конце концов, нефтепродукты — это ведь тоже органика? И вообще электроэнергию гораздо проще вырабатывать органическими электростанциями, которые сами растут где удобно. А связь между Говорящими с Лесом гораздо лучше всяких телеграфов.
