Да и сама монада не могла дать стопроцентной гарантии, что её работа пойдёт на пользу, а не ускорит конец. За столетия бездействия она существенно подрастеряла навыки работы с Сетью. А принцип "не навреди" въелся в плоть и кровь пришельцев.
Но наметить ключевые точки для будущего вмешательства на личном уровне — это коллективный разум мог и должен был сделать. Судию пока лучше не трогать, он сам придёт в свой срок... В башне ретранслятора (странное сооружение, не похоже на местную технику, вероятно пришелец из развитого мира биоэнергетической направленности) бьётся беспомощный демон — этого лучше оставить, он сам виноват в своих несчастьях... С молчаливой покорностью ложатся жертвы на алтари, вопит ребёнок, которого заживо тащат в мир мёртвых — это слишком далеко, туда не добраться вовремя... С криками ярости падают мятежники, брошенные в безнадёжную атаку на крепость своего бывшего сюзерена. Этих не спасти, но можно помочь их друзьям и близким, которые в мятеже ещё не засветились. Накрыть седативным полем рабов и господ вместе, откачать излишнее нервное напряжение — глядишь, парой кровавых стычек будет меньше. Только частоты и время воздействия подобрать такие, чтобы маги не засекли. Так, а вот это что? Боевой отряд драков идёт на соединение с флейтом Паучьей Гильдии? А зачем? Орков резать? Нет уж, племена в обиду давать нельзя. И потому, что свои, и потому, что мутанты слово давали — а слово держать надо всегда, нарушения вредны для здоровья. Сколько там осталось до их встречи? Восемь часов? За это время можно начать и закончить небольшую войну. Или провести успешные мирные переговоры. По выбору другой уважаемой стороны.
Завершив сканирование и распределив задачи между своими компонентами, монада исчезла, возвращая им независимость. Нэя резко выдохнула от боли утрачиваемого единства и полноты, необходимость возвращаться в физическое тело всегда ломала... Непонимающим взглядом обвела шатёр, подушки, поморщилась, глядя на шкуры... Физическая реальность душила, наваливалась самыми грубыми своими проявлениями... По-хорошему, надо бы пройти рекондиционирование в виртуальном пространстве, хоть пару часов, постепенно повышая градус материальности и снижая степени свободы... Но времени, как всегда, нет.
Значит, Судия всё-таки существует. Большинство Чистых не верило в эту странную и жестокую легенду, даже несмотря на явно искусственное происхождение Носфера. Проще было поверить в астроинженерные упражнения какой-нибудь сверхцивилизации, чем в сотворение мира капризом одной личности, сколь могущественной, столь и жестокой. Был, конечно, Дракон... А что Дракон? Он явно не тянул на божество из мифов, обычная крылатая зверюга с завышенным самомнением... Только жизнь чихать хотела на их убеждения.
И что теперь делать? Это монада может не бояться и отложить нерешаемые проблемы на будущее. А Нэе, как отдельному маленькому существу, было страшновато. Ну почему она должна была родиться именно здесь, и быть осуждённой за поступок, которого не совершала?! Если для живущих здесь коллективная ответственность — норма, то девушка считала её ужасной несправедливостью.
"Спокойно, Целительница. Вселенная не спрашивает, что ты считаешь правильным, а что нет. В этом мире полно созданий, куда более несчастных, чем ты. И всем им нужна помощь. Так что кончай себя жалеть и иди работать. Умирать ещё не завтра".
Она зажмурилась, и усилием воли отогнала все размышления, касавшиеся её собственной судьбы. Этим займётся Командир, если сочтёт нужным. Значит, что там у неё на повестке дня... Переговоры с драками — это по части Файры. Остановить корабль Паучьей Гильдии — задача Гента. Как бедняга с этим справится — совершенно непонятно, эльфы плохо поддаются пси-воздействию, сбить их с пути невозможно... Оставалось надеяться, что коллективный разум знал ответ, и вложил его в память оператора внешней защиты.
А ей следовало предупредить Костяных Топоров, которые и являлись теперь целью драков. Девушка с трудом прочистила горло и позвала:
— Болг, ты там?
Тут же в шатёр просунулась голова орка.
— Да, дорогая. Как ты?
Нэя заставила себя улыбнуться. Физически она была полностью здорова, а грузить своего мужчину психологическими последствиями Слияния — что может быть глупее? Всё равно ничего не поймёт, и только расстроится. Пару самых "продвинутых" орочьих шаманов удалось ввести в монаду, но и те воспринимали погружение куда менее болезненно, чем Нэя и сородичи. Потеря собственного "я" не страшила их, а возвращение в тело не причиняло боли — удивительно психически стабильная раса.
— Помоги мне встать. Нужно уведомить Костяных Топоров. Драки хотят уничтожить их.
Болг протянул ей руку и легко поднял на ноги. Нэя с удовольствием опёрлась на твёрдое плечо берсерка. Хоть и низенькая, Целительница считалась весьма упитанной (по меркам своего народа), и всякий раз приятно удивлялась, обнаруживая, что для Болга её пятьдесят три килограмма — пушинка. Сам орк тоже не отличался высоким ростом, зато был из тех, о ком говорят "косая сажень в плечах" — телосложением скорее напоминая крупного примата, чем человека. Широкая кость, длинные руки, выдающиеся клыки — всё давало понять потенциальным обидчикам Чистой, что лучше показывать свою удаль в другом месте. С тех пор, как Гент, по её просьбе, сконструировал для воина доспех из метастали, последний и вовсе стал напоминать ходячий танк.
При этом Болг вовсе не был глуп, как большинство орочьих силачей. Образования ему, конечно, не хватало, парня всю жизнь использовали, как пушечное мясо, где уж тут учиться. Но первое же подключение к обучающему компьютеру разительно изменило его. И Нэя, поначалу ценившая своего спутника жизни только за храбрость и необычное для воина добродушие, вскоре обнаружила в нём талантливого ученика и интересного собеседника. С тех пор их краткосрочный роман перерос в постоянный союз.
Ещё одним достоинством берсерка была способность никогда и ничему не удивляться. Скажи ему, что небо на землю падает — кивнёт и начнёт размышлять, как беде помочь. Словам любого Целителя Болг верил безоговорочно, даже после того, как лично убедился, что Чистые могут ошибаться. Вот и сейчас он не стал переспрашивать или требовать доказательств, а сразу перешёл к выводам.
— До стойбища Топоров бегом полдня... Нужно слать сообщение через шамана или лететь самому. Там никого из наших нет?
— Нет, я ближайшая. Эви должна была к ним только через две недели вылететь.
— Сколько у нас времени?
— Часов восемь.
— С вождём час пререкаться минимум, я эту морду знаю... Похоже, иначе как лично убедить — не получится. И тебе придётся лететь со мной, мне одному он не поверит. Я вызываю флаер?
Нэя улыбнулась. На сей раз искренне. Машине лететь ещё минут десять. И всё это время они смогут посидеть вот так, в обнимку. Ничего не делая, только слушая дыхание друг друга. Разве этого недостаточно для счастья?
— Да, милый.
— Глава 20.
Матери Кланов редко покидают свои убежища. Они слишком ценны, чтобы рисковать собой. Но с недавних пор Мать Скилла добровольно исключила себя из этого правила. Как ни возражали дети и сёстры, она твёрдо решила, что пойдёт и уничтожит выбранное племя лично. На этом настаивали пять голов из шести уцелевших, только маленькая Авира не знала, что сказать. Но и она не протестовала явно.
Во-первых, как ни крути, Мать была виновна. Именно она совершила фатальную ошибку, которая привела к гибели полутора сотен её детей. Она сама не понимала, чего хочет больше — искупить вину в бою, сорвать на ком-то злость, или просто доказать самой себе, что не превратилась ещё в развалину, что может убивать и внушать ужас. После "рукопашной" схватки с Судиёй её самооценка ощутимо пошатнулась...
Во-вторых, она сейчас была жива только из-за необъяснимой доброты того, кого ненавидела всеми сердцами. Жива ценой самого страшного осквернения, какое мог вообразить разум драка — её тело несло в себе заразу Мараи, шестерых будущих рабов Владыки. Наверное, так чувствуют себя человеческие женщины, если им случится забеременеть после изнасилования. Но смертные хотя бы могут сделать аборт или покончить с собой. Скилла была лишена подобной роскоши — смерть лишь освободит духов, а вырезать их из тела невозможно. Всё что она могла — надеяться когда-нибудь швырнуть Судии в лицо его отвратительный дар, заставить пожалеть, что не убил, когда имел такую возможность. А пока — купаться в крови, заглушая свою боль чужими криками.
Но даже не это было самым худшим. Отвратительнее всего оказалось сочувствие сестёр. Ах, бедная Скилла, она потеряла одну голову, ты представляешь, как это — остаться без части себя?! Нет, я никогда не могла представить, а тут ещё и погибшие дети... мы должны сделать всё, чтобы смягчить ей этот ужас... я возьму на себя часть её обязанностей в клане...
"Да вы что, с ума посходили?! — хотелось закричать Матери. — Я не жертва, я чудовище! Я по сути сама убила собственных детей, я упустила Судию, я чуть ли не умоляла его о пощаде... Да скажите же, наконец, что я дура, что недостойна быть Матерью Клана, отнимите у меня всё, растерзайте, просто отвернитесь от меня! Только не смотрите с такой жалостью!"
Экранирование своих мыслей и чувств отнимало почти все силы. Скилла не хотела обидеть сестёр, выплескивая на них боль и ярость. Они не виноваты, им самим тяжело. Но и переносить дольше их мягкое, любящее внимание Мать была не в состоянии. Нужно отвлечься. Любым способом, даже опасным для жизни. Хотя какая там опасность — резать орков... На Пике теперь и то оставаться опаснее, с тех пор, как Судия о нём узнал...
Но на случай, если всё же, вопреки всякой логике, её убьют, Скилла заготовила духам сюрприз. Она вживила себе в чешую амулет, уничтожающий эктоплазму. Стоит Мараи появиться на свет, как от них останется только зелёный туман, который вскоре погаснет. Правда, это лишит посмертия и саму Мать, но лучше так, чем достаться Судии.
Размышляя таким образом, чудовище достигло конечной части тоннеля, ведущего из внутренних помещений Пика на склон. И почти нос к носу столкнулось с хрупкой человеческой фигуркой, закованной в непонятный доспех — нечто вроде ожившего металла.
Первым порывом, разумеется, было — смять, раздавить жалкую букашку. Но недавняя встреча с Судиёй отучила Скиллу доверять инстинктам. Она невольно шарахнулась назад, и благодаря этому успела вспомнить, что нападать в данном случае — себе дороже.
Нет, Чистые никогда не отвечали агрессией. Эти странные существа отрицали убийство даже ради спасения жизни, и лишь в самых экстренных случаях могли прибегнуть к болезненному воздействию. Но того, кто пожелает на них напасть, разорвут на части свои же. Потому что даже самый великий воин может однажды заболеть или получить смертельно опасную рану — а Целителя рядом не окажется. Со временем их неприкосновенность превратилась в абсолютное табу для всех жителей Твердыни. Как и полная секретность, клятва скрывать от жадности и жестокости жителей Колец сам факт существования Чистых. И первыми такую клятву дали именно Матери Кланов. Хотя бы потому, что Чистые были первыми, кто отнёсся к ним без отвращения и ужаса. Кто предложил им помощь, не требуя ничего взамен. Была и другая причина, но о ней, по просьбе самих Целителей, драки старались не вспоминать.
В обычном состоянии Скилла хорошо помнила это всё. И относилась к Чистым с искренним уважением. Можно даже сказать — с любовью, если бы это понятие было применимо к не-дракам. Но сейчас... Сейчас она вдруг поняла, что ненавидит спасительницу многих её детей. Ненавидит за красоту, которую не мог скрыть даже живой доспех, ненавидит за внутреннюю силу и уверенность, которую не смогли сломать все ужасы Носфера. Ненавидит за нелепую, противоестественную, невозможную в этом мире упрямую доброту, за ум и знания, которые не снились величайшим магам диска... Ненавидит за то, что должна ей...
— Тяжело? — понимающе сказала гостья. — Вижу... Давай я помогу.
Она коснулась обруча у себя на голове. Скилла невольно пригнула головы, выставляя щит, хотя и знала по прошлому опыту, что бесполезно. Это не телепатия, это вообще не вторжение, не попытка навязать что-то своё. Целительница просто забрала себе всю боль, ужас, ненависть Матери. Так же небрежно, как смахивают рукой пыль со стола. Правда, эта "уборка" обошлась ей недёшево — лицо женщины потемнело, в глазах на секунду отразилось мучение... Мелькнуло и прошло, оставив только воспоминание.
— Опять переиграла меня, сволочь, — беззлобно прошипела Кериа, вторая голова. — И как ты всегда успеваешь первой? У меня ж реакция раз в пять быстрее...
— Я с тобой не соревнуюсь, — улыбнулась прибывшая. — Я просто открылась тебе навстречу. Ты сама себя переиграла, энергия ярости летела далеко впереди тебя.
Маленькая Авира ласково потёрлась о Целительницу носом, чуть не свалив ту с ног. Гостья потрепала юную голову ладонью в металлической перчатке. Первая, Свира, щёлкнула перед её носом зубами, но Чистая не испугалась, даже не отстранилась. Она всегда легко отличала настоящую агрессию от притворной.
— Зачем пришла? — буркнула Кериа. — О Судии ты уже знаешь, ведь так?
— Да, я знаю. Но это ещё не повод нарушать старые соглашения и вести себя, как звери.
— Уж если это не повод, то я не знаю, что для тебя повод, — буркнула Мать Клана, сворачивая шеи кольцами. — О каком конкретно соглашении речь? Кто-то из наших тронул Целителя?
— Вы собираетесь истребить орочье племя, которое находится под нашей защитой. Зачем это нужно? Они вам не соперники и не угроза, даже когда Судия рядом.
— Я ничего не имею против краснорожих, — призналась Скилла, — но это часть операции, которую мы проводим. Нужно кое-кого дезинформировать... на Среднем Кольце.
— Я ничего не имею против шпионских игр, — Файра почти в точности скопировала тон собеседницы, — но неужели нельзя сделать это более мягкими методами, без резни?
— Ха! Предложи, если ты такая умная!
— Для этого мне нужно знать, в чём суть вашей операции.
С минуту Скилла отмалчивалась, потом всё же проворчала:
— Судия сейчас в одном из убежищ Эрцихаля. Нужно отвлечь оттуда Воскресителей, чтобы наши союзники могли до него добраться. Для этого убедить их, что Судия в Твердыне.
— И всё? — лучезарно улыбнулась Чистая. — В этом мы можем помочь. Если через десять часов возле убежища не останется ни одного Воскресителя, ты откажешься от убийства орков?
— Ты в самом деле это можешь?! Да, откажусь, — неохотно буркнула Мать, стукнув хвостом по камням. — Ты пугаешь меня, смертная. Я никак не могу понять, где границы ваших возможностей. Может, вы и Судию сумеете остановить?
— Увы, всех наших возможностей недостаточно, чтобы спасти этот мир, — вздохнула женщина.
Скилла схватила её зубами за бронированное плечо и хорошенько встряхнула.
— Только не начинай сейчас мучиться угрызениями совести. Не у меня в пещере! Ты и твой народ сделали для этого мира в десять раз больше, чем любая другая раса или организация!
