Когда они поднялись наверх, под купол Зеркала, Охэйо всё ещё молчал. Они едва пробились в живом потоке людей и существ, устремившихся к шахте, ведущей в Хониар. Арсенальная Гора была уже взломана. Лэйми увидел, что её главный портал открыт и из него выходят три десятка трясущихся обнаженных фигурок, — Дважды Осужденные, несущие в своей душе воплощенный ад. Возвращаться им теперь было некуда. Вообще.
— Что же нам делать? — наконец спросил он.
Охэйо молчал, глядя вниз. То тут, то там полыхали пожары; дым затягивал город сплошным пологом. И в нем пряталось ещё кое-что, почти неуловимое для глаза, однако хорошо заметное на экране — клочья ожившей тьмы жадно искали тела, в которые они могли бы воплотиться...
— Тем, кто остался под Зеркалом, не позавидуешь, — наконец сказал Аннит. — Но и сочувствовать им я не могу. Я видел, ЧТО хотят сделать Ждущие. Дней через десять они откачают из той шахты воду, разрушат машину-замок и откроют пространственную воронку, ведущую Вовне. Все эти твари из тьмы — лишь выродившиеся тени НАСТОЯЩИХ. Когда они сюда хлынут... я думаю, что даже Зеркало не сможет их остановить. Вот почему те Мроо, из космоса, пытались захватить Джангр — ЭТО будет слишком страшно даже для них. По идее, мы должны досмотреть это всё до конца... но я не хочу. Дело тут не в моем страхе — рано или поздно ТЕ выйдут наружу, чтобы гадить и мстить всем, и прежде всего невинным — за то, что они существуют...
— Чего же ты хочешь? — спросил Лэйми.
Охэйо поднял брахмастру.
— Мне кажется, что всю эту историю давно пора закончить. Ты согласен?
26.
Как ни странно, глядя на гибель Хониара Лэйми не чувствовал сожаления, — напротив, в нем росло и росло громадное облегчение. Это место выпило слишком много крови... и его время истекло окончательно.
Внешне всё это выглядело очень просто. Охэйо поднял брахмастру. Что-то прошептал — то ли прощание, то ли проклятие. Потом выстрелил. Оружие вспыхнуло и от него отделился сияющий огненный шарик — не больше звезды в небе, но колючий и злой. Он полетел куда-то прочь, разгораясь всё ярче — энергия, струясь потоками, вливалась в него, пока он не превратился в солнце, залившее весь Хониар мертвенным светом.
Потом это солнце упало вниз — на мерцающий между острий четырех шпилей Генератора призрак-кристалл. Они слились... на мгновение Лэйми ослепила вспышка. Потом он увидел на месте кристаллического иное солнце — бело-рыжее, бесформенное, косматое. Оно всё росло... росло... росло... несокрушимые шпили вокруг него рассыпались, словно были сделаны из взметенного ветром песка.
Огненное облако достигло Ускорителя. Он просел, раскалываясь, разламываясь. Ещё одна ослепительная вспышка, спиральный диск пламени, в один миг развернувшийся над центром Хониара, — и вместе с ней потрясшее весь мир беззвучное содрогание. Потом — свет. Яркий, солнечный.
Зеркало Хониара исчезло в один миг — сгинуло, как дурной сон после пробуждения. Ошарашенный Лэйми увидел бездонный голубой небосвод — и в нем огненно-белый круг полуденной Дневной Звезды. Потом он посмотрел вниз.
Бурлящее облако жидкого, прозрачного огня окутало весь Генератор. Вдруг его пирамида содрогнулась, размазавшись на миг, — и от неё по земле побежала явственно видимая волна. Её плоский верх начал разламываться, вспучиваясь изнутри, — и вдруг в небо косо взметнулось несколько исполинских сияющих столбов, выворачивая громадные броневые плиты. Огненная туча вздыбилась в небеса, торжествуя своё освобождение, а чудовищные обломки крыши Генератора начали рушиться вниз, на окружающие дома, рассыпая каскады осколков и пламени.
"Прелесть" подпрыгнула от удара воздушной волны и Лэйми ощутил боль, когда ремни, натянувшись, врезались в его тело — отныне он не сможет быть неязвимым существом. Ни сейчас и никогда больше.
Потом он увидел другую волну. Белая масса бурлящей пены накрывала Хониар, а над ней — пугающе высоко — поднимался пологий водяной склон. Он переходил в бескрайнюю, искрящуюся на солнце гладь — казалось, землю опрокинули и море выливалось на сушу.
Они безмолвно следили за медлительным продвижением воды. Катастрофа заняла всего несколько минут — но для застывшего Лэйми не существовало времени...
Многоэтажные здания казались игрушечными рядом с волной — они рассыпались под её напором, словно были сделаны из песка, и исчезали. Даже западная стена Арсенальной Горы продавилась внутрь, как картонная, и поток хлынул в её чрево. Потом её крыша вспучилась, рассыпаясь и исчезая в приливе, — и три других стены обрушились наружу, не в силах сдержать массу ворвавшейся в них воды.
Устояла лишь пирамида Генератора — ударившись в её бронированный склон поток взметнулся вверх и обрушился белопенными каскадами, заливая бушующий внутри пожар. Всё сооружение немедля исчезло в громадной туче пара. Охэйо повел "Прелесть" к Библиотеке и Лэйми смог увидеть её последние секунды.
Здесь, на возвышенной части города, поток постепенно терял силу — по многочисленным оврагам вода скатывалась к долине реки. Возле Библиотеки волна едва достигала окон её третьего этажа.
Когда она ударила в западную стену, стена пены взметнулась в три раза выше, чем здание. Вода начала обтекать его с боков — и в этот миг из окон первых этажей вырвались водопады, неся горящие обломки.
Библиотека начала крениться, её верхняя часть отделилась от фундамента и вода понесла её. Покосившаяся коробка плыла ещё метров сто, рассыпаясь и оседая, потом исчезла. Лэйми ощутил приступ удушья. Вначале он решил, что это от избытка чувств, потом понял, что дело куда проще — силовое поле не пропускало воздуха, а дышать вне Зеркала было необходимо. К тому же, он понял, что голоден.
Охэйо на секунду снял силовой щит. В их лица ударил прохладный, влажный ветер, он нес брызги воды и запах рыбы... потом "Прелесть" прекратила падение, так резко, что у Лэйми на миг потемнело в глазах.
Он молча наблюдал за завершением катастрофы. Теперь внизу была лишь яростная масса бурлящей, текущей воды и Лэйми казалось, что он тонет в ней. Он знал, что отныне зрелище потопа будет являться к нему во снах до конца жизни.
Поток не смог предолеть дамбы — ослабленный проделанной дорогой, он лизнул её склон и откатился, но вода продолжала бурлить, скручиваясь в чудовищные воронки, — уровни в озере и в новой котловине уравнивались. Минут через двадцать всё более-менее затихло. Внизу блестела бескрайняя водная гладь, по которой во множестве плавали балки, доски, остатки разрушенных крыш и всякий мусор. Ничего живого видно не было и Лэйми искренне надеялся, что там действительно никто не уцелел...
Генератор остался единственным островом в новорожденном море. Его пирамида, затопленная до половины, поднималась из неспокойной воды, как утес. Крыша её рухнула, внутренность превратилась в хаотическое нагромождение изломанного железа, вздымавшееся над сохранившимся квадратом внешних стен. Даже эти развалины выглядели грандиозно. Всё ещё клубившийся над ними и поднимавшийся к зениту исполинским грибом пар только усиливал это впечатление. Ничего больше от Хониара не осталось. Только...
На востоке виднелся пепельно-серый, туманный купол, оседлавший дамбу — Малый Хониар. Его Зеркало без малейших потерь пережило катаклизм и теперь Лэйми старался представить, как сложится жизнь там, внутри...
— Ничто не прекращается навечно, — тихо сказал Охэйо и Лэйми вздрогнул, услышав его голос. — Но, думаю, наша победа оказалась больше, чем мы могли представить.
Примерно в километре от остова Генератора Лэйми увидел темную пасть громадной воронки, жадно глотающей кружащийся вокруг мусор. Ему не нужно было объяснять, что это значит, — вода хлынула в подземный город Мроо, чтобы поставить точку и на его истории...
— Я сомневаюсь, что Ждущие выживут под давлением, под каким вода находится на глубине в две мили, — сказал Охэйо. — Я не хотел их убивать, но, наверное, для них самих так будет лучше...
— А мы? Что будет с нами? — спросил Лэйми.
— Нашего мира больше нет. А в этом я жить не хочу. Здесь, снаружи, всё... слишком хрупкое. И я убил тут слишком много людей. Впрочем, если хочешь, я отвезу тебя туда, — Охэйо показал на стоявшие за дамбой белые здания Нового Хониара. Оттуда к ним уже летели вертолеты. — Только знаешь ли, я дал себе слово, что останусь в Хониаре навсегда. И, если мой мир превратился в мерзость — то я, наверное, это заслужил. А сейчас его нету. Нехорошо вышло, а? Да и, если честно, — кому мы тут нужны? Там, в Ана-Малау, под Зеркалом, остался мой старший брат. Он стал — или станет — императором Джангра. Но на самом-то деле я в восемь раз его старше, и хониарцы захотят, чтобы правил я — в конце концов, благодаря кому мы вышли из-под Зеркала? А нам с братом придется решать — он или я. Ну, скорее всего, я — но быть братоубийцей, по-моему, не лучше, чем убитым.
— Аннит, я тоже... дал слово. Так что же дальше?
— У нас лишь один выход — машина-замок. Я не знаю, сколько она сможет протянуть глубоко под водой, но вряд ли долго. И тогда... — Охэйо вдруг усмехнулся. — В пространственную воронку хлынет вода под давлением в тысячи атмосфер. А физика там другая и постоянная сильного взаимодействия выше, чем у нас...
— И что это значит?
— Водород подвергнется термоядерному слиянию. Короче говоря, эта воронка не просуществует долго. А машина-замок — это, в то же время, машина-ключ. С её помощью наши предки попали сюда, и я теперь думаю, что смог бы вновь открыть проход. Может быть, не совсем так, как они, но я хочу попасть в мир моих снов... а ты?
— Ну в общем... да. — Лэйми не очень верил в это, но почему бы не попробовать? Что он может потерять? Жизнь? Но он наслаждался этим даром уже двести семь лет и он теперь не казался ему особенно ценным.
— Ну что ж... — Охэйо повел "Прелесть" вниз. В последний раз на миг отключив силовое поле, он нырнул, направив машину в воду возле Генератора — туда, где кончались охладительные туннели. Теперь надлежало действовать быстро, так как воздуха в силовом пузыре хватило бы максимум минут на пять.
Вода была мутной и плохо пропускала свет — но, к счастью, для ноктовизора она казалась просто не очень густой дымкой. Охэйо легко нашел устой моста, в котором был выпуск правого туннеля, и повел "Прелесть" в него. К счастью, серый материал его свода выдержал взрыв.
Мощность ионных двигателей под водой возрастала... как и сопротивление движению. Но в общем, они плыли быстро. Потом, когда они вынырнули в заполненные паром туннели, стало хуже — силовое поле без труда выдерживало его давление, но вот тепло оно пропускало свободно — а снаружи было градусов двести. Лэйми казалось, что он забрался в раскаленную печь. Лицо и неприкрытые руки жгло.
Когда Охэйо опустил экран ноктовизора, Лэйми увидел блестящий свод зала. Под ним мчался водоворот, обрушиваясь в синевато-белую бездну. Задерживаться здесь было нельзя и он не представлял, как Аннит намерен подчинить себе машину. Наверное, так же, как тот Лэйми...
Вдруг Охэйо крепко сжал его руку.
— Прощай, Лэйми, — сказал он. — На всякий случай. Я не знаю, получится ли у меня, а если нет, то мы умрем. Ты был хорошим другом. Очень.
Лэйми взглянул на него... но
у него не было времени задуматься или испугаться. В жерле Эвергета сияло солнце и его жар он мог выдерживать лишь какие-то мгновения. Охэйо нырнул в это белое пламя. Жгучая боль охватила их ослепляющей, невыразимой вспышкой, и Лэйми успел подумать, что это смерть.
Эпилог
Гитоград, 211-й год Зеркала Мира,
Вторая Реальность.
1.
Солнце уже склонялось к горизонту, когда Найко поднялся на вершину холма. Его босые ноги, давно не знавшие обуви, ступали легко, и сам он тоже чувствовал себя очень легким: одет он был только в один кусок ткани, небрежно повязанный вокруг бедер. Он торопился: под кронами могучих деревьев, смыкавшихся высоко над его головой, уже начало темнеть.
Здесь, возле Ана-Малау, лес уступал место парку. Повсюду виднелись утоптанные до твердости камня тропинки, мощеные плиткой дорожки, скамейки и тускло-серебристые столбы фонарей с желтоватыми колпаками длинных ламп, давно испорченных. Но земля кое-где была взрыта, кусты поломаны: ночью это было самое опасное место во всей округе.
Услышав знакомые голоса, он ускорил шаг и через минуту выбрался на широкую аллею. Та вела на небольшую немощеную площадь, усыпанную палыми листьями. На ней собралась группка молодежи — его друзей и ровесников. Все они, как и сам Найко, были одеты лишь в темно-желтые набедренные повязки. Но даже и в таком наряде юноша словно бы плыл в плотном, жарком воздухе. Он не потел: множество поколений его предков жило в таком климате, и обнимавшая его жара казалась ему даже уютной.
Выйдя на площадь, он замер, бездумно любуясь товарищами: все они были ловкие, гибкие, крепкие, их гладкая, красновато-коричневая кожа блестела, словно влажная, а густые волосы были темно-золотого цвета. Лица у всех были короткие и широкоскулые, пухлогубые, с ярко-зелеными глазами, большими и длинными, косо поднимавшимися к вискам. Сам Найко ничем, собственно, не отличался от них.
Оставаясь незамеченным, он разглядывал друзей с каким-то странным изумлением, словно впервые, — как и всегда после их невероятного воскрешения: серьезный и молчаливый Анмай, широкоплечий коренастый Найте, тонкий и гибкий, как стальная пружина, Маоней, — и, конечно же, Иннка, его подруга и любимая. Сейчас она танцевала, подняв руки над головой и дерзко виляя бедрами.
Он любовался тугими изгибами её талии, поджарым гладким животом и небольшой крепкой грудью. Ноги девушки были длинными и стройными, маленькие босые ступни изящно переступали в рыжеватой пыли. Тяжелая масса волос, спутанных крупными кольцами, плащом металась за её спиной.
Найко не сразу понял, что уж она-то видит его, но не решился подойти: ему нравилось смотреть, как она танцует. Наконец, запыхавшись, Иннка сама подбежала к нему.
Они плюхнулись на скамейку, ничего не сказав друг другу — знакомые так давно и хорошо, что в этом просто не было нужды. Найко было очень уютно рядом с ней. Он смотрел на своих резвившихся друзей, чувствуя терпкий аромат горящих листьев. В голове у него слегка звенело и всё вокруг казалось ему чуть-чуть ненастоящим, — как и всегда на закате, так как вставал он очень рано.
Найко бездумно перевел взгляд на конец другой аллеи. Та упиралась прямо в открытые ворота — единственные в стальной, темно-синей стене, что поднималась высоко над кронами исполинских деревьев. Ещё месяц назад выходцы из Малого Хониара освободили Ана-Малау из-под Зеркала, но до сих пор она служила домом для тысячи двухсот невольных беглецов из прошлого. Это громадное здание в городе заняло бы целый квартал, но на десятки миль вокруг оно осталось единственной постройкой. Найко рассматривал венчавшие её крышу громадные шпили Генератора Зеркала, массивные стальные панели, скрывшие проекционные матрицы: всё, что осталось от привычного ему мира. Хотя на земле уже сгущались тени, верхняя часть стены казалась очень яркой в густо-синем небе.
