Легион исторг из груди длинное щупальце. Новая часть тела поначалу не слушалась и норовила обхватить костяную ветвь. Однако через некоторое время она подчинилась сознанию.
Пора было уже действовать.
Дичь, словно почувствовав надвигающуюся угрозу, побежала от ствола. Длинные руки и свисающая с живота кожа волочились по ветви.
Легион раздвинул лягушачьи губы в улыбке, из щели между зубами высунулся черный раздвоенный язык. Где-то на периферии сознания появилась мыслишка о том, чтобы дать жертве возможность убежать. Но он не смог подавить накатившую волну бешенства.
Дальнейшее произошло с лихорадочной быстротой. Щупальце со скоростью молнии ринулось к дичи и обхватило ее. Послышался хруст. Лицо твари стало белым словно мел, а в глазах навсегда застыл ужас. Сквозь затухающее эхо крика жертвы Легион услышал шум ветра.
Началось поглощение.
Из присосок щупальца выделилась белая слизь. Кожа трупа зашипела и задымилась. Части тела дичи начали буквально разваливаться на глазах. Голова упала на грудь, затем раздался хруст, и она отвалилась от остальной плоти. Но Легиону было все равно. Дохлая тварь оказалась под управлением слабого демона. Поэтому если какой-то кусочек тела отвалился — не беда. Главное — всосать астральное тело демона.
Поглотив дичь, Легион просунул руку в рану Одноликого и потянул плоть на себя. Та порвалась с такой легкостью, с какой человек убирает паутину. Необходимо было расширить проход в туннель. Из образовавшейся дыры повеяло смрадом. Странные растения серо-голубого цвета с шелестящими розовыми кронами обвивали ствол человеко-дерева там, где раньше касалась плоть Одноликого.
Очистив себе путь, Легион полез в туннель. Внутри дул такой холодный ветер, какой любое существо заставил бы продрогнуть до костей. Вокруг отростков порхали сияющие голубым светом бабочки.
Легион надавил пальцами на собственные глаза, не обращая внимания на легкий укол боли в затылке. Сильнее! Мышцы на спине судорожно сжались. Больно. Когти медленно вошли вглубь, затем сознание попросило прекратить мучения. Сильнее!
Через секунду глазные яблоки лопнули.
Отлично.
Легион мысленно воззвал к демонам, чтобы те поделились энергией для создания нового органа. Он раньше не видел в темноте, и потому беглецы могли скрыться. Нельзя этого допустить!
Он почувствовал в себе разрушительный огонь.
Подожди! Еще рано. Позже.
Вены запульсировали, перегоняя вместе с отравленной черной кровью необходимую для трансформации энергию. Мозг послал короткий сигнал пораженным глазным клеткам, чтобы те принялись изменяться в новый, более совершенный сенсорный орган.
Легион почувствовал неописуемую вибрацию вокруг тела. Он знал, что чернота поглотившая его, бесконечна, хоть и временна. Однако это ужасало сильнее, чем физическое уничтожение и перерождение. На мгновение разум замолк, сознание свернулось в колкую точку, а из глубин плоти послышались крикливые голоса демонов.
Мы друзья. Мы хотим помочь. Слушай нас...
Спустя минуту, в черных дырах глазниц загорелись два красных огонька. Потребовалось еще некоторое время, чтобы Легион смог привыкнуть к новому сенсорному органу.
Мир теперь представлялся как сочетание ярких всполохов: костяной отросток переливался белым светом, стены туннеля — красным, бабочки — синим, а собственное тело — ядовито желтым. Больше не было места тьме.
У беглецов нет шансов спастись.
Легион с невероятной скоростью начал карабкаться по стволу. Жажда убийства охватила его. Каждая клетка завопила от неудовлетворенности. Даже воздух вокруг него наполнился запахами запретной и недоступной крови.
Вперед! Тварям негде спрятаться!
Восхождение Легиона остановило синее пламя, охватывавшее ствол человеко-дерева. Шум огня казался тревожной музыкой в звенящих потоках звуков.
Невозможно!
Куда же делись твари?
Легион замотал головой. Мозг заработал с утроенной силой. Куда дичь могла спрятаться? Неужели проглядел, когда полз по стволу? А может твари полезли не в туннель, а решили слезть с человеко-дерева? Невозможно. Он бы учуял их.
Легион тревожила угроза неправильного восприятия действительности, ибо это значило, что какой-то орган работал не так, как надо.
Лезть обратно?
Каким образом дичь могла обмануть?
Не выдержав внутреннего напряжения, Легион завыл. Отзвуки его вопля, глухие и искаженные, прокатились по туннелю. Легион раз за разом начал прокручивать в голове свое восхождение, пытаясь понять, где же твари умудрились спрятаться. Ничего не получилось. Как ни старался он напрячь фотографическую память, однако найти внятное объяснение их исчезновения не удавалось.
Хотя...
Если дичь все-таки полезла в туннель, то она должна была натолкнуться на синее пламя, полыхавшее на стволе. Или же она и подожгла человеко-дерево? Вряд ли. Звериное чутье подсказывало, что тварей тоже остановил огонь.
Легион затих, чувствуя, как близко он подобрался к разгадке. Жертвам терять нечего. Их бы не остановило пламя. Получается... Они полезли прямо в пекло?
Вероятнее всего.
Разум не успокаивался. Обрывки мыслей выстраивались в образы, делались яснее. Однако обуздать нарастающий страх не получалось. Еще и внутренние тела шевелились, пытались вырваться из сознания демонов. Времени их усмирять не было.
Завыв, Легион полез в пламя. Он мысленно приготовился к невероятной боли, от которой перехватит дыхание. Навалилась ярость, и виной тому оказалась мысль об очередном перерождении.
Жалкие твари пожалеют о том, что заставили его мучиться.
К удивлению Легиона огонь исчез, как только он коснулся язычков пламени. Морок! В голове пульсировало, словно она была мощным насосом. В деформированных ушах оглушительно стучала отравленная черная кровь.
К стволу и костяным отросткам были прибиты люди. Одни из них еще боролись со смертью, а другие висели тухлыми мешками с костями. Живые что-то неясно бормотали, втягивали сырой холодный воздух гниющими носами, а их слепые белесые глаза блестели в синем сиянии бабочек.
Началось поглощение. Легион всасывал в себя прибитых, наслаждаясь слабостью их тел. Никто из жертв не сопротивлялся, не пытался освободиться. Лишь изредка могильную тишину нарушал сдавленный крик прибитого. Для Легиона это было музыкой блаженства.
Он поглощал мужчин, женщин, детей и стариков. Хотя время стерло различия между ними. Все они напоминали туго обтянутых кожей скелетов.
Легион играл роль смерти. Он дарил липкий сон душам, попавшим в него, разрушал слабые тела, даря свободу от физической оболочки. Он сплетал их нематериальные сущности и вплавлял в осколки "Я".
В каком-то смысле Легион был милосерден, хотя он и не знал такого понятия.
Новые глаза улавливали каждое движение прибитых, каждый взмах крылышек бабочек. И то, что Легион увидел наверху ствола, заставило его ускориться. Дичь была на самой вершине человеко-дерева. Двое беглецов. Первая тварь напоминала оживший труп: кожа висела лохмотьями, левая ступня отсутствовала, ее заменял костяной нарост, на руке не хватало пальцев. Вторая тварь выглядела здоровее — обычный человек.
По мясным стенкам ползали, наблюдая за жертвами, худые уродцы с невероятно длинными руками и ногами. Легион чувствовал исходящий от них гнев. Они ждали подходящего момента, чтобы напасть. Однако не голод скрутил их желудки, а боязнь потерять матку. Девушка висела чуть ниже основной массы уродцев. Лиловые царапины исполосовали бледную кожу ее грудей, нижняя губа распухала, из пупка тянулась пуповина, заканчивающаяся виноградинами эмбрионов.
Взвыв, Легион начал перестраивать свое тело. На спине раздулись волдыри, затем они увеличились в размерах, поглощая здоровые участки кожи. Он смутно осознавал, что хотел сделать с собой. В голове билась лишь одна мысль: "Уничтожить их всех".
Легион проклинал собственную плоть за медлительность.
Быстрее!
Твари не должны убежать.
Волдыри превратились в щупальца. Гигантские, безупречно воспроизведенные конечности осьминога, совершенные в каждой детали, со спрятанными внутри нервными окончаниями и кровеносными сосудами. Энергии хватало и на большее, но Легион не хотел ее тратить раньше времени. Достаточно и щупалец.
Твари не медлили. Одна из них полезла в складку кожи, что находилась над стволом.
Рыча от бессильной ярости, Легион залез на новую костяную ветвь и вырвал матку из стены. Кровь захлестала из обрубков ее рук и ног. Не обращая внимания на алую жидкость, он сжал кулак, расплющив женское тельце вместе с эмбрионами. Начался процесс поглощения.
Худые уродцы вместо того, чтобы на напасть на Легион, полезли в атаку на дичь. Одна из жертв умудрилась скрыться в складках кожи, однако вторая, похожая, на ходячий труп, осталась на стволе. Тварь яростно закричала.
Несколько десятков метров отделяло Легион от вожделенного осколка "Я". Нельзя было позволить уродца растерзать жертву. В ход пошли щупальца. Они хватали костлявые тела, ломали позвоночники и поглощали физические оболочки. Поглощали грубо: иногда части рук или ног отваливались от остальной плоти и падали с человеко-дерева.
Даже несмотря на то, что большая часть худых уродцев была уничтожена, некоторые из них все же умудрились добраться до дичи. Они вгрызлись в ее плечи, начали рвать кожу и попытались раздробить череп о ствол.
Быстрее!
Легион взобрался еще на две ветви выше.
Щупальца потянулись к жертве, не достали до нее, однако схватили нескольких уродцев. Дичь смогла оттолкнуть трех нападавших, схватилась за складки кожи над вершиной человеко-дерева и полезла внутрь вслед за другим беглецом.
Решаясь на отчаянный шаг, Легион напряг мышцы и прыгнул, словно лягушка. В прыжке щупальца ринулись к твари и обвились вокруг ее лодыжки.
Несмотря на это, дичь смогла скрыться в складках.
Легион взобрался на вершину человеко-дерева. Обвив ногами ствол, он засунул руку в узкий проход, в котором прятался осколок "Я". Когда липкие от гноя пальцы нащупали тело беглеца, он победоносно зарычал. От него никто не уйдет!
Свирепый вой вновь прокатился по туннелю. Легион бешено засверкал красными глазами, обнажив клыки и конвульсивно щелкая челюстями. Ярость душила, не давала дышать и мыслить. Убить тварь! Никому не будет пощады.
Борясь с желанием немедленно поглотить дичь, Легион вытащил из складок кожи руку и взглянул на своего врага. Конечности жертвы были неестественно вывернуты, из груди торчали ребра, из лохмотьев кожи вытекала красно-зеленая жидкость... Поверженный беглец.
Вот только тело было обезглавлено.
Мысль, что в физической оболочке могло не оказаться демона и осколка "Я", ужаснула Легион. Он отверз обрамленный раздутыми губами рот и сожрал тварь. Поглощение заняло несколько минут. Как только плоть растворилась, он понял, что переварил пустышку. Неужели голова застряла в складках кожи?
Ужас, вселяющий ненависть, овладел им. Это невозможно. Убить дичь, разорвать их всех!
Сколько Легион не копошился в складках кожи, однако недостающую часть тела найти не удавалось. В какой-то момент он почувствовал боль в груди. Внутренние тела попытались добраться до его сознания. Только не сейчас. Когда он так близок к цели!
В груди словно зашевелилась гигантская крыса. Дыхание разбухло и камнем застряло в горле. Легион замотал головой.
Вместе с поглощенным телом он сожрал что-то еще.
То, что заставило внутренние "Я" вырваться из клетки.
* * *
Я улыбнулся. Впервые за бесконечно долгое время.
Ты можешь вернуться в свое настоящее тело. Оно внутри тебя. Не бойся. Мы поможем.
И как мне это сделать? Как вновь стать собой?
Надо ждать. Демоны сейчас сильны как никогда. Они не дадут тебе убежать. Мы их перехитрим.
Как же громко жужжат мысли. Словно они специально пытаются подавить во мне все чувства.
Я устал ждать. Не хочу. Как же выбраться мне, твари?
Ты должен представить образ.
Я засмеялся.
Образ чего? Или кого?
Мы не можем сказать — рано. Однако механизм переселения в свое настоящее сознания тот же, что и у прыжков по телам.
Я хочу домой!
Рано. Мы друзья. Слушай нас.
Я с отвращением сплюнул.
Твари!
Ублюдки!
Суки!
Не надо ругаться.
Наверное, я сошел с ума, что позволил себе так размечтаться. Голоса не отпустят. Они заодно с теми, кто запер меня в этих клетках из плоти.
Все кончено.
Я — раб.
Ты не раб. Мы друзья.
Мне все равно. Я хочу домой.
Скоро. Наберись терпения.
Идите отсосите у чертей. А я пока вас тут подожду.
Тишина.
Что-то капнуло на лицо. Я поднял голову и нахмурился. По мясным стенкам расползлись трещины, сочащиеся вязкой кровью. Не успел я подумать о причине их появления, как темницу тряхнуло так сильно, что из меня вышибло дух. Трубы больно стиснули руки. Повинуясь порыву, я попробовал освободиться, но у меня ничего не получилось. Бабочка, на миг сверкнув сверхновой, превратилась в пыль. Всепоглощающая тьма, плотная, как чернозем, и тяжкая, словно грех, застила глаза.
Раздалось громкое чавканье, затем над головой что-то хрустнуло. Я съежился, отдавшись животному страху, и попытался не кричать. Тысячи холодных игл впились в левую руку. Словно гигантские волны в шторм, мысли нахлынули на меня. Что, черт возьми, происходит? Мстят голоса? Или же кто-то другой пытается убить меня? Демоны? Чтобы развеять хотя бы часть сомнений, было необходимо перебраться в другое тело.
Закрыл глаза, представил пламя. Дыхание участилось. Я заскрежетал зубами, сосредоточившись на воображаемом огне.
Перенос в иную плоть произошел мгновенно.
В этой темнице по мясным стенкам тоже змеились трещины. Бабочка, испуская слабое зеленое сияние, кружилась вокруг моей головы. Радуясь тому, что руки и ноги ничего не связывало, я просунул руку в щель и к своему удивлению вытащил четки. Они оказались совсем крошечными — их можно было надеть на один палец.
ВЫБОРОСЬ ИХ!
Я вздрогнул. Никогда раньше не слышал столько ярости и страха в голосах.
ВЫБРОСЬ ИХ! ИЛИ ИНАЧЕ БУДЕТ ХУЖЕ!
Я присмотрелся к четкам. Сначала мне показалось, что они были сделаны из дерева, но, приглядевшись, я понял свою ошибку. Каждый шарик слепили из хлебного мякиша.
ВЫБРОСЬ! ВЫБРОСЬ! ВЫБРОСЬ!
Руку, сжимавшую четки, обожгло. Я взглянул на нее. Маленький кусочек кожи на ладони покрылся волдырями. Сильной боли не ощущалось, однако меня охватила паника.
Демоны захватят нас! Выбрось их!
Голоса звучали странно, словно каждый слог давался им с трудом.
Я смотрел, как из шариков вытекала теплая жидкость, оставлявшая на моей коже ожоги. Смотрел, снедаемый горем. Слезы. Это были детские слезы. Догадка появилась из глубин сознания.
Мы просим тебя: выкинь четки! Демоны близко, демоны жестоки. Пожалуйста. Мы друзья. Не убивай себя. Не убивай нас. Мы хотим жить. Жить. Пожалуйста.
Нет.
Я сжал четки. Внутренняя сила переполняла меня.
