Вагон святого Ипатия

Третий день наступления не принес американцам никакого успеха. Чем сильней они давили, тем упорней становилось сопротивление канадцев. Бои шли уже на самой окраине города. И были моменты, когда атакующие теряли всякую надежду на успех. На седьмой день боев, Першинг бросил в бой свой последний резерв — "Дикую дивизию". Как потом вспоминали наши советники, сам командующий уже не верил в успех штурма и готов был смириться с неудачей. Однако именно с "Дикой дивизией" вдруг все пошло не так. Особой выучкой и дисциплиной она не блистала. Посылать ее в атаки на неподавленную оборону противника — только губить. Поэтому ей просто тупо нарезали участок для наступления и вместо нормальной постановки боевой задачи, приказали "Вперед!" И она пошла вперед. Правда, не в атаку. Будучи по натуре своей самыми обыкновенными мародерами, "дикари" трепетно относились к сохранению в целостности своих шкур. Поэтому, атак не было. Было просачивание. А просочившись, они занимались тем, что неплохо умели делать изначально: нападали на слабых и беззащитных и убегали от мало-мальски сильного противника. На этот раз вышло действовать с большей безнаказанностью. Канадцы, чьи силы были связаны американскими атаками на фронте, мало что могли противопоставить тому террору, что внезапно возник в тылу. Да и с резервами у них возникли проблемы. Имевшиеся в распоряжении коменданта три рабочих батальона из беглых негров, никто не удосужился заранее вооружить. В результате, рабочий лагерь военных строителей подвергся нападению "дикарей". Послать кого-нибудь на помощь избиваемым не было возможности, а потому мало кто из несчастных спасся.

Этот случай был подан американской прессой как очередная победа свободных граждан над "предателями и каннибалами". Причем, в изложении борзописцев, безоружный на самом деле противник оказал сильное сопротивление, атаковав американских "героев" на тяжелых 200-тонных танках. Которые конечно же были уничтожены.

Так или иначе, но устроенный в тылу террор дезорганизовал оборону и нарушил ее целостность. Поэтому к концу второй недели боев, британское командование приняло решение оставить город и отойти на левый берег реки Оттавы, где и занять оборону.

Как правило, если положение не является безвыходным, британцы всегда проводят эвакуацию войск образцово. Так было и на этот раз. И на этом боевые действия затихли. Англо-канадские войска занимали оборонительный рубеж по левому берегу реки, а американцы по правому. В разрушенном обстрелами и бомбардировками, неоднократно разграбленном городе совсем не осталось жителей.

Победители, как и побежденные, не имели сил для продолжения сражения и оно затихло. Фронт надолго застыл. Армия Першинга, закреплялась на достигнутых рубежах и никакой активности не проявляла, если не считать того, что потихоньку был установлен контроль по линии оз. Гурон — Френч-Ривер — оз. Нисипиг — река Мэттава — и далее вдоль течения реки Оттава до самого Монреаля. Нужно сказать, что первоначально планировался не только захват канадской столицы, но и всей канадской территории на правом берегу реки Святого Лаврентия до самого ее впадения в одноименный залив. И не только планировали. Милиция Вермонта, Нью-Хэмпшира и Мэна, пользуясь тем, что главные силы противника увязли в боях за Оттаву, перешла в наступление и даже сумели дойти до реки Святого Лаврентия. Командовавший канадскими войсками на этом направлении, недавно произведенный в генералы Гровс, изначально располагал меньшими силами, нежели его противники. А потому он не стал увлекаться жесткой обороной. Сдерживая войска захватчиков ударами из засад, он медленно отступал, одновременно собирая ударный кулак. С резервами у него дела обстояли неважно, поэтому он решительно ставил в строй всех, кого только мог: беглых негров, срочно выпущенных из тюрем преступников, китайских строителей, эмигрантов галичан...

— Парни! Для меня нет никакой разницы между евреем и кочегаром, между негром и аристократом. Всякий, кто не отказался от драки, для меня будет настоящим канадцем!

— Мы и без вашей болтовни, давно стали канадцами, сэр! — примерно в таком духе отвечало ему разноплеменное воинство.

Нанося короткие и стремительные удары, уклоняясь от ответных ударов противника, Гровс своего добился. Отдельные части американского воинства, изначально слабо взаимодействующие между собою, оказались разобщенными. И когда Вермонтская милиция вышла к реке Святого Лаврентия, Гровс преподнес ей сюрприз:

— Хватит плясать джигу! Пора снять с этих недоумков штаны и как следует их отсношать! Наше время, ребята!

Для начала он нанес сильные удары по флангам вермонтцев и зайдя им в тыл, отрезал их от тылов и подкреплений. А затем начал настойчиво выдавливать их к той реке, к которой они до этого стремились. А на реке британцам было что показать. Пусть их собранная с бору по сосенке флотилия не имела настоящих боевых кораблей. Пусть вооружена она была тем старьем, которое еще оставалось в арсеналах. Хватило и этого. Сперва флотилия нанесла мощный артиллерийский удар по местам скопления войск противника, а затем высадила десант. Десантники не были полноценной морской пехотой. Вчерашние грузчики, землекопы, лесорубы не обладали достаточной выучкой. Да и с вооружением были проблемы. Но для победы хватило и голого энтузиазма. С диким ревом: "Здесь Флот!", — они как бешеные набросились на незваных гостей. Большинству вояк из Вермонта все-таки удалось спастись, но лишь потому, что кольцо окружения не было сплошным.

— Чудесно ребята! Но это только часть нашей работы, Жаль, что нет времени на то, чтобы догнать беглецов. Но ничего, нам есть с кого снять штаны!

Оставив в покое вермонтских беглецов, Гровс бросил войска против милиции Нью-Хэмпшира, намереваясь отрезать ей пути к отступлению. С этим у него ничего не вышло, потому что получив сведения о том, что соседи крупно облажались, американские командиры протрубили всеобщую ретираду. Которая прошла не очень гладко.

Потеряв обозы и тяжелое вооружение, бросив на произвол судьбы раненых, американцы все-таки избежали полного уничтожения Переносить боевые действия на территорию противника Гровс не стал, справедливо полагая, что с уставшими от непрерывных маршей войсками, с дрянным снабжением и не имея численного преимущества, думать о победах на земле врага не стоит.

Как оценили все это в Вашингтоне? Об этом мы узнали от мистера Батхеда, который в беседе с Василием Ивановичем изрек следующее:

— Бэзил, дружище, поражение Вермонта — это мелкая неудача. В конце-концов, это не улучшило положения британских войск. Все, что в Канаде имеется ценного, в данный момент находится под нашим контролем. И это ценное, нам легче удерживать, чем британцам отбить.К тому же, невзирая на этот успех, британцы по прежнему находятся в тяжелом положении.

Отчасти он был прав. Тупиковая ситуация у Ванкувера, Сложное положение, в котором находилась армия графа Кандагарского, потеря Торонто, Оттавы и Монреаля. А в дополнение ко всему Клондайк. Не стоит забывать и про положение в Северной Атлантике. Американские рейдеры продолжают злодействовать, затрудняя снабжение войск, находящихся в Канаде.

— Батхед, все это хорошо. Но согласитесь с тем, что на Юге у вас дела идут из рук вон плохо.

А тут Василий Иванович был прав: На Юге удача была на стороне Антанты. Да и внутри Америки дела обстояли не лучшим образом. Британская и французская помощь свое дело делала. 'Черные пантеры' и резистантос подавить не удалось и они отвлекали на себя порядка 300 тысяч так нужных на фронте штыков и сабель.

Кроме того, в сложном положении оказался Тихоокеанский флот САСШ. Сан-Диего оставался единственной гаванью, которая подходила для его базирования. Прочие порты на Западном побережье еще не оправились после набеговых операций японского флота. А Фриско отныне имел нейтральный статус.

Судя по всему, Антанта собиралась лишить американцев единственной действующей базы на Тихом Океане. Разведка докладывала, что союзники ведут подготовку к ее штурму. Японцы новых войск не присылали и лезть в огонь не спешили. Иначе вели себя поляки. Они то как раз рвались в бой. И этому были свои причины. Нещадно шантажируя французов, они смогли добиться соучастия в нефтедобыче на мексиканских месторождениях. И этот успех только разжег их аппетиты. Шантаж продолжился и союзники сделали вторую уступку: согласились отдать Польскому королевству еще не взятый Сан-Диего в концессию на 25 лет. За все это, поляки обязались приложить в разы больше усилий для 'освобождения' Калифорнии.

И нужно отдать им должное, поляки подошли к этому делу ответственно. Теперь Калифорнийской Армии противостояли солидные силы.

К ранее имевшейся бригаде Пилсудского, начали присоединяться новые войска. Первой прибыла Гвардейская бригада Латышских егерей. Вслед за ней — Третья пехотная бригада Довбор-Мусницкого. Затем Четвертая пехотная бригада де Хеннинг-Михаэлиса. Одновременно, на базе уже существующих панцерно-самоходных подразделений была сформирована Особая осадно-штурмовая бригада Люциана Желиговского. Всеми этими войсками командовать стал Юзеф Пилсудский, которому недавно присвоили звание дивизионного генерала.

Неплохо обновилась и материальная часть, особенно в бригаде Желиговского. Нашим танкостроителям пришлось изрядно потрудиться, ибо ранее имеющиеся на вооружении бронеходы, поляков не устраивали. И они их продали мексиканцам. Вместо них, были заказаны у нас новые легкие панцирные самоходы, лучше вооруженные и защищенные. Причем в больших количествах. В четырех самоходных батальонах суммарно было 32 танка и столько же БТР. Кроме этого, по польским заявкам мы продали восемь средних танков, вооруженных 122 мм гаубицей и двумя длинноствольными 63 мм пушками, а также первые в мире тяжелые танки вооруженные 152 мм гаубицей в количестве четырех штук. Но и это не все. Самые большие хлопоты нам доставили бронеходы особой мощности. Которые были всего в двух экземплярах. Эти "красавцы" весили почти 300 тонн. Вооружены были 18 дюймовой мортирой и имели в боекомплекте аж целых шесть снарядов. В комплекте к этому гиганту шел транспортер боеприпасов созданный на базе легкого бронехода.

— Ники! А не слишком ли это будет жирно? — спрашивал меня Георгий.

— Знаешь, Жорж, это самый дешевый способ всех разорить. Много таких монстров построить ни у кого не выйдет. Но учитывать их наличие — придется. И соответственно разрабатывать средства борьбы с ними. При этом, никто не может заранее знать, где их применит противник. А значит, дорогими и громоздкими артиллерийскими системами придется вооружать каждую дивизию. К твоему сведению, тевтоны уже всполошились. Стоило им узнать про наши разработки, как они начали пересматривать свои взгляды на развитие артиллерии.

— Но ведь тогда и нам придется все менять!

— Жорж! С такими монстрами везде не поспеешь. Зато наши воздушные почтальоны поспеют везде. Разбомбить десяток таких чудовищ, им вполне по силам. А больше никто произвести не сумеет.

— Так оборону с воздуха...

— Чудесно Жорж! Именно это мне и нужно. Даже парочку таких бронеходов придется прикрывать зенитными средствами. А если учесть, что при них несоразмерно много разного рода вспомогательных и тыловых служб? По людям — это порядка тысячи человек на две установки. И все это нужно прикрывать и защищать! В общем, в один прекрасный день, врагам не хватит пехоты на переднем крае.

Менялась и мексиканская армия. То, в каком состоянии она пребывала до недавних пор, союзников не устраивало. Чтобы повысить ее боеспособность, французы взялись за нее основательно. Уже после первых боев по их настоянию Итурбиде взялся за офицерский корпус. Как взялся? Прежде всего начал увольнять из армии тех, кого Аттестационная комиссия сочла недостойными. Само по себе это не повысило боеспособность, а число недовольных правлением президента быстро росло. Но с этим пока что мирились. Уволенных из армии офицеров ставили перед выбором: либо он искупает свои прегрешения активным участием в движении резистанос, либо дает повод обвинить его как заговорщика. Большинство выбрало первый вариант. Получив под свою команду отряд добровольцев, он отправлялся за Рио-Гранде бороться за свободу чиканос. Правду сказать, борьба эта в основном велась в форме набегов на фермы и маленькие городки с целью грабежа. Но и грабежом поездов новоявленные резистанос не брезговали. Очень быстро выгнанные из армии офицеры пришли к выводу, что участие в движении резистанос является делом выгодным. Особенно после того, как самые удачливые из них быстро сколотили целое состояние. Риск гибели конечно был, но значительно меньший чем в тех боях, что вела регулярная армия. А если Фортуна поворачивалась задом, всегда можно было уйти за линию фронта. А риск был, потому что те же Техасские Рейнджеры шуток не шутили и связываться с ними было опасно.

А в прифронтовом тылу их ждали многочисленные кабаки и бордели, которые внезапно выросли как грибы после дождя. Прежде чем предаться заслуженному отдыху, сеньор капитан отчаянно торговался со скупщиками взятых за Рио-Гранде трофеев, пополняя "золотой запас" отряда. И лишь потом, с чувством выполненного долга, предавался принятым среди этих людей утехам. О том, что отдых резистанос подходит к концу, местные жители узнавали просто: хорошо погулявшие вояки, опустошив карманы, дружно затягивали песню, неизвестно кем сочиненную:

Однажды утром я вдруг проснулся...