К моему возвращению хозяйская мыльня была уже истоплена, и княжна в ней вовсю плескалась. Ну а как назвать помывку, на которую ушло восемь вёдер холодной воды. Я тоже ополоснулся, да постирал (то, на что замена была).
Переночевав, на следующий день отправились в дальнейший путь, верхом. Плыть по реке я посчитал слишком сомнительным и даже рискованным способом добраться до нужного нам места. На земле хоть спрятаться можно, в леса-овраги уйти, а на воде где спрячешься.
Дорога шла вдоль реки и на пути нам часто попадались разные хутора да деревеньки. Во всех деревнях было много лодок, на которых в основном и плавали местные жители. И поэтому дорога была почти пустой, и мы довольно быстро по ней ехали. Пока река в конец не измельчала, и плыть по ней стало трудно из-за убыстрившегося течения. Вот тут-то пешего народа и прибавилось.
Дорога хоть и была довольно приличная, но всё-таки накатанная колея это далеко не тракт. Да и будь она лучше, до тракта за один день мы всё равно бы не добрались, больно далеко от него забрались. Так что ночевали мы на небольшом хуторе, где жили всего три семьи, а на следующий день продолжили свой путь.
До тракта мы добирались ещё три дня, ночуя недалеко от хуторов и деревень, где поутру я покупал еду в дорогу. Ехали мы довольно быстро, так как конных было мало, а пеших я не опасался.
В трактире на перекрёстке дороги с трактом мы останавливаться не стали, ведь нас всё ещё могли искать. Проехав версты три((*)), заприметили уходящую в лес изгибавшуюся вдоль тракта ложбину, в ней и решили устроиться на ночлег.
Привязав коней и усадив княжну на снятые с лошади сёдла, запалил небольшой костерок. Достав из сумы от стрелок припасённую на ужин еду, настрогал палочек и, оставив княжну развлекаться походным ужином, отправился пройтись по округе. Не забыв впрочем поставить вокруг стоянки "щит земли" и проверить округу с помощью "сторожевой патины" и рогов чупакабры.
Надо было набрать хвороста на ночь, и неплохо было бы подстрелить какую-нибудь живность на завтрак, просчитался я как-то с едой, не думал, что княжна может умять столько же сколько и я. Насобирав две большие охапки сучьев, и отнеся их к щиту, что окружал стоянку. Прихватил (оставленную чтобы не мешала) котомку, в которой теперь таскал коробки для стреломёта снаряжённые оставшимися стрелками, отправился на охоту, на замеченного недалеко зверя.
Рога чупакабры очень помогали при охоте, даже больше чем перстень с заклинанием "Сторожевая паутина". Рога то можно было просто одеть на голову, используя специально сделанный для этого ремешок. А вот перстень нужно было обязательно держать перед глазами, иначе было невидно создаваемую им иллюзию.
Зверем оказалась молодая косуля, по каким-то причинам отбившаяся от своего стада. Зайдя с подветренной стороны, я уже собирался подстрелить её, как почувствовал друг за другом несколько уколов от перстня со "сторожевой паутиной". Тихо опустившись за кусты, из-за которых я собирался стрелять, посмотрел на кольцо и, стремглав бросился к стоянке. От тракта по ложбине двигалось десятка три крупных животных. Только бы это был простой караван — взмолился я, вот только внутри было очень нехорошее предчувствие.
До места нашей стоянки было ещё сотни полторы шагов, когда я увидел отсветы трёх вспышек в той стороне, где она была. Внутри всё сжалось, будь это простой караван, то вряд ли кто-то стал бы зазря заклинания творить. А три вспышки подряд никак не могли быть чем-то другим, кроме как отсветами сработавших заклятий.
Вот меж деревьев замелькали тени, и я стал приближаться к стоянке перебежками от одного дерева к другому. Были слышны выкрики орков и людей, но они накладывались друг на друга, да ещё в ушах из-за быстрого бега шумело, и разобрать хоть слово никак не получалось.
Из-за очередного дерева мне удалось увидеть место нашей стоянки. На середине полянки, рядом с костром на коне сидел мужик в почти полных доспехах, не хватало только нескольких мелких частей. Мужик всем своим видом говорил, что он здесь главный. Перед ним стояла княжна, удерживаемая сзади за руки тощим мужичком в коричневом плаще. Дальше стоял огромный орк в доспехе. Ближе и спиной ко мне стоял паренёк, склонившийся к рукам княжны.
— Барон, как вы смеете, я требую, чтобы ваши люди немедленно меня отпустили, — испугано пропищала княжна, изо всех сил стараясь выглядеть уверенной, и держа свой носик гордо поднятым.
— Милая моя, не стоит так спешить, вот отведаешь моих ласк, а потом поведаешь нам, чего ты хочешь, — с довольной усмешкой ответил ей главный.
— Да вы понимаете, что с вами сделает мой отец, — возмущённо взвизгнула княжна.
— Приданое пришлёт, чего же ещё. Давайте быстрей там, — повелительно рявкнул барон.
— Всё готово ваше высокоблагородие, — скороговоркой выпалил парень.
— Ну так давай её сюда, а то поди соскучилась уже по благородному обращению, пока по лесам бегала. — Барон зашелся в довольном смехе, несколько орков поддержали его.
Девушку подвели к барону, и тот, нагнувшись, схватил девушку за ворот, и закинул её к себе на лошадь. Положив спереди, поперёк седла. К главному подошёл тощий в плаще, и что-то ему сказал.
— Ты, ты, и ты, поймайте его и убейте, — ткнув по очереди в трёх орков, велел главный. — Остальные за мной, едем в трактир, что недавно проехали.
Дальше я не смотрел, орки уже бежали в мою сторону. Выбирать куда бежать было некогда, и я пёр напролом, судорожно соображая как мне отбиться сразу от трёх орков. Те явно были с амулетами, раз безбоязненно меня преследовали, ведь не могли они не знать о том, что я уже убил одного орка. Значит, амулеты у них есть, и нападать они будут все разом.
Одного можно убить с помощью магического щита и стреломёта, а остальные двое. Можно поставить шит так, чтобы на него напоролись одновременно два орка и, выстрелив в одного из стреломёта, другого попытаться убить зажатой в руке стрелкой. А третий тогда убьёт уже меня.
Орки всего в полутора десятках шагах сзади и шансов убежать у меня никаких. Скидываю котомку и отбрасываю её в сторону, в бою она только помеха. Резкая остановка и разворот, — не надейтесь, я сдыхать не собираюсь, уж в одиночку точно.
Активирую щит из перстня и накачиваю его, одновременно с этим взвожу стреломёт. Отщёлкиваю коробку со стрелками, и вынимаю их. Орки разделяются, один бежит прямо, левый и правый отворачивают каждый в свою сторону, чтобы зайти с боков. Вскидываю стреломёт, орк вскидывает меч, вспышка от сработавших щитов, и палец со всей силы жмёт на скобу. Вылетевшая стрелка, сверкнув маленькой молнией, пробивает щит амулета орка и, коснувшись нагрудника доспеха, отлетает от него. Прикрывшись от удара меча стреломётом, бросаюсь вперёд; пытаясь, проскочив мимо него, увернутся от орков, заходящих с боков.
Отбрасываю бесполезный стреломёт, делю стрелки, одну в левую руку две в правую, присоединяю к ним каналы. Орки вдвоём несутся на меня, кидаюсь вправо, и метаю в правого орка две стрелки, посылая по присоединённым к ним каналам, самый большой какой только могу поток маны. Две вспышки сработавших от подпитки "молний" слепят глаза, перевожу падение в кувырок и скрываюсь от третьего орка за деревом.
Разворачиваясь, упираюсь левой ногой в дерево и, отталкиваюсь от него, буквально бросая тело назад. Справа от дерева выскакивает орк, метаю в него последнюю оставшуюся стрелку, одновременно выплёскиваю из ауры ком поверхностного слоя, вкладывая в него посыл — разрушить, и посылая по каналам манну. Кувыркаюсь влево, не видя, к чему привели мои атаки.
Вскакиваю и кувыркаюсь вправо за дерево, высунувшись из-за которого осматриваюсь. Все трое орков лежат на земле без движения, но судя по аурам, все они живы. Подбегаю к первому орку, хватаю выпавший из его руки меч и, размахнувшись, бью им, пытаясь отрубить ему голову. Меч отскакивает от щита амулета, выворачивая руки, удар отдаётся в них болью. Вдобавок левую руку жжёт как будто её то в огонь, то в ледяную воду суют.
У орка вздрагивает рука, и я понимаю, что он сейчас очнётся и мне придет конец. Медленно приставляю остриё меча к горлу, и зажмурив глаза, наваливаюсь на него. Меч проваливается вниз, утыкается в землю, и я валюсь на землю, сверху прямо мне на лицо льётся кровавый дождь. Откатываюсь в сторону. Меня вырывает. Отползаю в сторону, в голове проскакивают мысли, — вот гадость, противно то как, и как я теперь других оков убивать буду, как-то нужно добить оставшихся орков.
Встаю и, шатаясь как пьяный, иду ко второму, меня мутит от запаха крови, но что-то звериное проснувшееся перед боем требует добить врага. Меч к горлу, навалиться, откатиться в сторону, не успеваю, и меня вновь накрывает кровавым дождём. Снова выворачивает наизнанку от солёного привкуса на губах.
Пытаюсь встать, но ноги не держат, и я встаю на колени; к третьему иду на коленях, он лежит на спине. Приставляю меч к горлу и, надавив, тяну на себя. Откатываюсь в сторону, к голу подкатывает ком, но блевать уже нечем. Свернувшись калачиком, пытаюсь спрятаться от всей этой гадости, как же это оказывается погано — убивать людей руками; и даже то, что они орки, не служит убедительным оправданием.
Откуда-то из глубины леса доносится волчий вой, и он приводит меня в чувство. Встаю, и слегка пошатываясь, бреду искать котомку с арбалетом. Вспомнив про рога чупакабры, осматриваю их, и облегчённо выдыхаю — целы. Котомку найти было легко, магические предметы хоть и небыли активны, но они всё равно были довольно заметны при взгляде магическим взором. Вот стреломёт пришлось поискать, и хоть как оказалось, оркский меч его всё-таки зацепил, он был исправен. Зарядив стреломёт коробкой с "грозовыми стрелами", присел у дерева, прислонившись к нему плечом, и задумался над тем, что мне делать дальше.
Мысли текли друг за другом и моё и так отвратительное настроение стремительно падало вниз, пока не достигло состояния "очень поганое". Как не крути, а без княжны мне никак не отвертеться от встречи с палачом. Тут ведь никакие мои оправдания не помогут, не привёз — значит виновен. И сделать вид, что я ничего не знаю, и ведать не ведаю, не получится; рыцарь наверняка выжил и всё расскажет отцу княжны, а уж там и до меня дело дойдёт, у палача. Вот и выходило, что либо мне пора срочно подаваться в бега, либо как-то вызволять княжну. О том чтобы её отбить, даже речи быть не может, это будет даже не смешно.
Задумчиво окинув орков взглядом, заметил искорки амулетов, на фоне распадавшихся и тускнеющих на глазах аур трупов. Сорвав с орков амулеты, и окинув их ещё раз внимательным взором; проверяя, нет ли на них, ещё чего-нибудь настолько нужного или ценного что это необходимо непременно забрать с собой; разворачиваюсь и иду к месту нашей стоянки.
Наших коней, конечно же забрали, но были кони убитых мною орков, вот только ни одного из них я поймать не смог. Даже подойти к ним не получалось. Сделав с десяток бесплодных попыток, отступился и пошел пешком. До постоялого двора было не больше двух вёрст(*), и до него вполне можно было дойти и пешком, вот только боюсь что к тому времени барон златовласую княжну успеет не один раз приласкать, и даже если случится чудо и мне удастся её вызволить, это не будет иметь большого значения. Хотя как у них там (у высокородных) принято, неизвестно, и всё может быть наоборот, но мне по любому лучше поторопиться.
Перейдя сперва на легкий бег, и постепенно разгоняясь, я отбросил лишние мысли и, вспоминая наставления мастера Фархада, стал пытаться войти в транс во время движения, концентрируя всё своё внимание на движениях тела. Ранее все попытки заканчивались спотыканиями и падениями, я даже на специально сделанной беговой дорожке умудрялся падать. Только я всё равно не расстраивался, ведь, по словам мастера, выходило, что в первый год обучения лишь редкие единицы, умудрялись освоить какую либо из первоначальных усилительных техник чабоя. Не знаю, что было причиной, моё желание, крайняя отстранённость, или монотонная дорога, вот только через некоторое время я заметил, что бегу значительно быстрее. Не желая терять получившееся состояние, усилием воли удержал себя от проявления какого либо любопытства.
Глава шестая "Бесшабашная".
До постоялого двора я добрался уже в сумерках, и мне пришлось уговаривать сторожа, чтобы он впустил меня. Уговорить его было несложно, достаточно было доказать что я не нежить, и он меня впустил. Ещё бы, ведь неоспоримым доказательством служил серебряный империал, перекочевавший из моего кошеля ему в руку.
Насторожено поглядывая по сторонам, прохожу в зал и сажусь за свободный столик. Я жутко опасался, что меня узнает кто-то из тех орков, что преследовали меня по реке, но их в зале не было, или мы друг друга не узнали. Нужно было что-то делать, вот только в трактире у меня не было никаких шансов, в коридоре наверняка охрана, а снаружи незаметно не подобраться, да и неизвестно в какую точно комнату мне нужно.
Тут сверху по лестнице бегом сбежал паренёк что связывал княжну и, ворвавшись на кухню, разорался, требуя быстрее варить ужин для его господина и страшая всех кухонных непременной поркой если те будут медлить. Далее парень сбегал в купальню, дверь в которую по обычаю была под лестницей, и убежал наверх. Чуть позже две служанки и орк вывели из купальни княжну, та бросала во все стороны яростные взгляды, но почему-то молчала. Увидев меня, она сперва посмотрела на меня крайне удивлённым взглядом, потом в нем прорезалась некая подозрительность, а в конце, когда её уже вели по лестнице, в её глазах полыхнули надежда и мольба. Мне отчего-то стало стыдно, и я отвернулся, а ведь она мне не безразлична — пришло понимание.
Выйдя на двор, заметался между сараями пытаясь придумать, как выкурить барона со свитой из трактира, и что делать потом. Взгляд зацепился за дымовую трубу на крыше, метнулся на ворота ведущие в деревню, и для меня всё сложилось. Осталось придумать, как это всё провернуть.
Подобравшись к кухонному окну, заглянул внутрь, мальчишка слуга набивал печь сухими поленьями, кухонные девки носились туда-сюда таская разные миски да плошки. Сплетя "жаркий полог", накачиваю его маной, и просовываю его в печь, когда служка открывает дверцу чтобы пошевелить дрова кочергой.
Увидев мои заглядывания, одна из служанок сжалившись, даёт мне миску с несколькими ложками простой полбяной каши на дне. Проглотив кашу беря её прямо руками, переворачиваю миску и кладу её на край ступеньки под дверью из кухни на двор, не забыв подсунуть под неё серебряный. После чего активирую "жаркий полог".
Сперва ничего не происходит, потом из печи начинает валить дым, а когда заклинание растратив ману развеивается, из печи с гудяшим звуком вырывается почти маховый(1.6м) язык пламени, раскидывающий угли да головешки по всей кухне. В кухне начинается суматоха, и я бегу в зал трактира, где проношусь меж столов с криками "пожар, трактир горит, мы сейчас все здесь горим", после чего выметаюсь на двор. Добежав до ворот в деревню, проскакиваю через дверь в них, и замираю за ними, прислушиваясь к тому, что происходит в трактире.
