— А это зачем? — спросил бригадир. Действо его заворожило так, что про разницу статусов он попросту забыл, на время вновь превратившись в любопытного ребёнка.
— Чтобы артериальная кровь поступала в конечность, — объяснила Шак. — В одной только ступне крови маловато. А вот если взять всё тело, то её примерно треть пуда. И временная потеря одной десятой от этого количества не скажется на здоровье совершенно... тем более, что, как я уже говорила, очищенная кровь вернётся обратно в вены. Так... а вот теперь я бы попросила всех вас не отвлекать меня. Я буду использовать заклинание для фильтрации яда, а это дело тонкое.
Мийол слабо улыбнулся. Он-то знал, что именно станет делать самозваная целительница... хотя слабо представлял, как именно это ей удаётся.
...Не сразу и не без труда, прошерстив немало томов по низкоуровневой магии, пробуя новое и отвергая не сработавшие варианты, призыватель с ученицей остановились на такой комбинации заклинаний, годной при длительной, в идеале — ежедневной практики: Управление Памятью, Контроль Фокусировки Чувств, Магические Манипуляции Субстанциями.
И это — хотя далеко не сразу — стало истинным прорывом.
С первым заклинанием всё и так понятно. Второе обеспечивало, помимо прочего, вожделенную сцепку с алуринским исчезновением. Только в инвертированном режиме, если так можно выразиться. Сам Мийол делал нечто подобное, используя свой Атрибут для маскировки, в форме расширение связано и сокрыто. Ну а Шак при инверсии через Контроль Фокусировки Чувств, который так-то предназначался для обострения (или, когда это требуется, приглушения) аурной чувствительности, ухитрялась добавить к той ещё и те три модальности восприятия, что перекрывали её плащи. Не исчезая для других, она взамен управляла своими чувствами — зрением, слухом и обонянием — на каком-то уже совершенно неописуемом уровне.
Ну а четвёртое, экспертное заклинание поверх этого фундамента...
Универсальные чары проигрывают специализированным в области применения последних — это аксиома. Но при этом универсальные чары кратно гибче специализированных, и это тоже неоспоримый факт. Применив Магические Манипуляции Субстанциями для создания эффекта, аналогичного Облаку Синего Яда, Шак пришлось бы потратить раза в три больше маны даже для простой активации чар. И уж подавно не шло речи о том, чтобы запустить ядовитое аэрозольное облако с такой же скоростью и на такое же расстояние. Эффективный диапазон универсальных чар ограничивался максимальным внешним радиусом ауры — то есть семнадцатью шагами. Для одного выбранного направления, вдоль линии взгляда и при дополнительном сосредоточении — где-то примерно до трёх десятков шагов.
Но уж внутри этой незримой сферы...
Облако Синего Яда формировало и запускало в цель только яд, сугубо в форме облака, и притом непременно синего цвета. Некоторые скрытые ограничения также присутствовали: так, например, при недостаточном количестве заготовленного зелья часть маны пропадала впустую. Меж тем Магические Манипуляции Субстанциями позволяли двигать любые вещества: в любом агрегатном состоянии, любого цвета, любого количества. Никаких ограничений! И не только двигать, кстати: при дополнительной концентрации эти чары позволяли проводить алхимические реакции без специальной посуды, очищать реагенты от примесей, заменять артефакты вроде Пародела и Делителя одним лишь сосредоточением воли — и так далее, и тому подобное.
А ещё данное замечательное заклинание являлось резидентным. Иначе говоря, после активации работало до тех пор, пока не закончится мана, идущая на его поддержание. И если не манипулировать никакими субстанциями, а медитировать для восстановления резерва, то траты перекрывались за счёт впитываемой и преобразуемой Природной Силы.
Обычный маг, решивший использовать Магические Манипуляции Субстанциями, счёл бы эти чары невероятно неудобными. Поначалу так же казалось и Шак. Всё же универсальность — не одно лишь преимущество, недостатков у неё тоже с горкой. Отработанное сочетание Атрибута и магии призыва, практикуемое Мийолом, не вызывало и одной седьмой доли тех затруднений, с которыми столкнулась она — в том числе из-за того, что Ускорение Магических Действий облегчало одновременную работу сразу с несколькими заклинаниями кратно эффективнее, чем простенькое Управление Памятью. Алурине же приходилось вытягивать взаимодействие параллельно действующих чар, фактически, на чистой концентрации.
И она вытягивала. Просто потому, что любые альтернативы выглядели ещё хуже.
Вернее, пыталась вытягивать.
Маялась головными болями и бессонницей, не раз и не два доходила в самоистязании до кровотечений из глаз, ушей и носа, давила силой воли липкое раздражение на себя и окружающий мир, вызванное чередой неудач... приходила в каюту к Мийолу за утешением, то бишь объятьями и ласковыми поглаживаниями — и всякий раз получала их, конечно. Даже когда обламывала ему с Васькой и Эонари одну из ночей любви, без того не таких частых, как хотелось бы...
А потом нечеловеческое — алуринское, ага — упрямство сломало невидимую стену в душе, мозгу и сознании. Три заклинания и одна видовая способность соединились почти как надо. На ничтожные полторы минуты.
Тоже завершившиеся кровавыми слезами.
Через четыре дня успех удалось повторить. Но всего лишь на минуту.
Ещё через день с лишним неустанных попыток — на две...
Спустя месяц полноценная интеграция трёх заклинаний с инвертированным исчезновением стала доступна для Шак по первому желанию на срок до восьми минут. Уже не перегружая организм.
Спустя два месяца она могла концентрироваться в нужной степени больше часа подряд. Хотя предпочитала периоды по четверть часа полной концентрации, перемежаемые пятиминутными паузами расслабляющей и восстанавливающей медитации: подобный режим позволял отрабатывать новый комплексный навык на протяжении хоть целого дня — если, конечно, хватало маны. В общем, к тому времени (примерно за месяц до празднования Рубежа Года) она "вышла на плато", где ей оставалось лишь отшлифовывать достигнутое. Медленно, но уверенно развивая доставшийся ментально-алхимический чародейский инструмент.
И Мийол гордился итогом чуть ли не сильнее, чем сама ученица.
Гордился уже потому, что сам едва ли мог понять, как она ухитряется делать... такое. (Да, он тоже гравировал Магические Манипуляции Субстанциями, а потом пытался использовать их для микроконтроля среды совместно с Ускорением Магических Действий... результат вышел, мягко говоря, разочаровывающий). С другой стороны, а нужно ли оно — понимание с повторением чужих успехов? Вполне хватало и простого, но всё равно шокирующего осознания: его ученица приблизилась к имитации магии пятого уровня и тем самым превзошла учителя.
Да-да! Превзошла!
Пусть даже доля её личных заслуг в этом куда больше, чем его — Мийол, кажется, хотя бы краем, но коснулся тех ощущений, которые, должно быть, обуревали Старика Хита в тот самый момент, когда он в его присутствии отрезал кусок от столба с Тайной Защитой Лобруга.
"Если сдохну прямо сейчас и на божьем суде меня спросят, что я сделал в жизни стоящего — скажу, что учил магии сине-серую золотоглазую занозу по имени Ишаакрефи, дочь Сашширти.
Учил — и выучил!
Не зря, выходит, под облаками слонялся, не напрасно по диколесью бродил... моя ученица добилась большего, чем я. Нашла свой путь. И не намерена останавливаться".
Театрализованное представление с навешиванием амулетов, сбором и применением в деле установки полевого гемодиализа... всё это требовалось скорее для того, чтобы скрыть истинные возможности Шак. Смесь обычных, немагических ядов против экспертного заклинания, которое к тому же поддерживается синергичным комплексом чар? Пфе! Да на полное выведение этой смеси из тела, притом вообще без подручных приспособлений, чисто магически, алурине потребовалось бы минуты три! Это с образцом для фокусировки восприятия, но даже без него — от силы шесть-семь. Ну, и примерно от двадцати пяти до сорока условных единиц маны потратить, поскольку в процессе пришлось бы продавливать пассивное сопротивление чужой праны...
Но она устроила театр. Не без причин, конечно.
Видимая сложность проводимых манипуляций с растягиванием лечения, во-первых, маскировала уровень контроля, достигнутого ученицей Мийола, а во-вторых, экономила резерв: это прямо из тела яд вытягивать трудно (потому что, как уже сказано, продавливание праны, да), — а вот кровь, текущая через установку гемодиализа, на порядок податливее для незримых щупов воли. Не очень-то разумно как демонстрировать чудеса магии, приближающейся по своей тонкости к подмастерской, так и сливать на лечение одной-единственной ныряльщицы чуть ли не десятую часть всего запаса маны (который, кстати, ещё и планки в четыре сотни не достиг).
А ну как потребуется лечить более серьёзные случаи отравления? Великая Морская Охота ещё и до середины не дошла, мало ли, что ещё может случиться! К тому же, как не раз повторял Ригар, наставляя и приёмного сына, и его команду:
"Имея десять клатов, говори, что имеешь пять...
И трать не больше трёх".
— Ученица, ты ещё долго будешь возиться? — С преувеличенным недовольством спросил Мийол спустя четверть часа от начала процедуры. — Это же тривиальный случай!
— Могу прерваться в любой момент, основную часть яда я уже...
— Тогда сворачивайся. Мы теряем время и деньги. Символический клат не стоит того, чтобы выкладываться всерьёз.
— Если закончить очистку сейчас, отложенные последствия отравления могут проявиться даже месяцы спустя, — предупредила Шак.
— Ну, смерть-то ей уже не грозит?
— Нет.
— Тогда сворачивайся, — повторил призыватель чуть строже.
— По слову твоему, учитель, — вздохнула алурина. И, вынув из вены забирающую иглу, тут же ловко залепила ранку порцией биоклея. — Теперь запомните вот что...
Пока ученица наставляла пациентку с её бригадиром, выдавая очевидные рекомендации ("в ближайшую неделю, пока раны не схватятся, в море не соваться — не хватало ещё запахом крови акул раздразнить или подхватить заражение!") и менее очевидные, но тоже полезные ("старайся пить побольше жидкости, чтобы остатки яда вышли с потом и мочой"), Мийол забрал ведро с питомцем-каменкой и вернулся на борт яхты. Для чего, вовсю пользуясь контрольным ожерельем, пришлось повторять хитрый инерционный манёвр: всё-таки подвести слип почти вплотную к борту корабля, который пусть медленно и не меняя курса, но движется — та ещё задачка на пространственное мышление.
Но ничего, справился.
— Я смотрю, ваша... кхе... сокомандница жалостлива и милосердна, — заметил Ниртальвог, что наблюдал всю сцену лечения вплоть до её близящегося конца.
— Есть такое, — негромко согласился призыватель. — Но важнее другие моменты.
— Это какие?
— Во-первых, в таких непростых процедурах, как детоксикация, важна практика. Пусть Шак заплатят за лечение всего лишь один клат — она вдобавок совершенно бесплатно получила ценный опыт. Если вдруг окажется отравлен кто-то из нас — я, Рикс или Севелад — она станет действовать быстрее и увереннее... что меня радует.
— А во-вторых?
— Сейчас в одной только группе Галифрен ныряют в море тысячи людей. И не всем повезёт так, как той ныряльщице. Наверняка окажутся отравлены и многие другие...
— Понимаю. — Принц чуть сощурился. — Больше доверия к магу, доказавшему свои способности — выше цена за спасение жизни — ещё больше практики...
— ...и доброй славы, да, — кивнул Мийол. — Ядоваров и среди морских Охотников хватает, хотя обычно стараются обойтись без их помощи: отрава, особенно магическая, понижает качество добываемого сырья. Но вот полноценный маг-токсиколог, способный не только отравить, но ещё и вылечить отравление — это куда более редкий специалист.
— Но и не уникальный. Почти в каждом из магических кланов есть свои алхимики.
— Конечно, есть. Но многие ли из этих алхимиков готовы за довольно скромную плату вылечить обычного неосторожного простеца? Из жалости, милосердия и ради опыта?
— Понимаю, — тихо повторил Ниртальвог. — Но... что важнее для вас — жалость или опыт?
— Не знаю, — беззаботно улыбнулся Мийол. — Да и решать вопрос мотивов Шак пристало не мне, а ученице. Почему бы вам, уважаемый, не спросить у неё об этом напрямую?
Ян-Галифрен едва уловимо скривился, отворачиваясь:
— Не настолько мне интересен ответ.
Призыватель мысленно вздохнул.
"И здесь ксенофобия. Хотя это лишь одна из причин.
Похоже, принцу клана не очень-то комфортно видеть перед собой алурину, которая моложе него, но уже стала экспертом магии. Что ставит её на ту же самую ступеньку лестницы статусов, — а то и немного повыше. Этакий безмолвный упрёк: "Мне лишь четырнадцать лет, но я уже могу спасать людей от смерти. Могу — и спасаю! А что можешь ты, ян-Галифрен?"
Да. Вполне понятная реакция. Не сказать, чтобы приятная, но понятная.
Жаль..."
Глубина 7: точка схождения
Группы морских Охотников, направлявшиеся к сердцу Валисагго, двигались неспешно, но неуклонно, смыкая громадное кольцо вокруг акватории с ценнейшей добычей. Когда день перевалил за середину, это кольцо стало видимо даже обычным взглядом... чему немало способствовали виды ядра одной из самых знаменитых тетрасекций.
...как выглядит обычный пейзаж Междуземного моря вдали от суши?
Известно как: ровная гладь воды, зеркальность которой изредка и слабо нарушена лёгким, почти случайным ветерком; пары, поднимающиеся от этой глади, невидимы для человеческого глаза — зато очень даже видимы те облачные колонны, в пределах которых воздушные токи спускаются вниз, неся отяжелевший, сконденсировавшийся водяной пар, превращающие морской пейзаж в подобие великанского леса с огромными белыми стволами и со сливающимися воедино, низкими — более низкими и тяжёлыми, чем над сушей — кронами-облаками наверху.
...как выглядит эпицентр Баалирских рифов, трисекции Камня, Вод и Поверхности?
Как рифы. Вернее, как кольцо вполне беспорядочного скального "бурелома", к которому и сквозь которое со всех сторон, нимало не жалея пенных брызг, яростно рвётся несмолкающий прибой. Волны его самоубийственно, вдребезги разбиваются о хаотичный скальный частокол, расходятся вокруг каменных преград, служащих волноломами, и сходятся снова, вздымая ярые гребни едва ли не выше прежнего... а потом, в самой середине — разглаживаются, сливаются... и рушатся в титаническую воронку вечного, как вся аномалия, водоворота с апертурой более полусотни шагов. Грохочущий, низкий, утробный рёв его слышен издали; и многие морские Охотники, живущие в Рифовых Гнёздах, равно как и те, кто видел Баалирскую Глотку лишь издали и из безопасной точки, например, с борта воздушного судна, — подскакивают ночами на ложе в липком, холодном поту, разбуженные кошмарами об этом жутком месте.
