| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Не забуду! — крикнул он мне уже с улицы.
Я еще посидел немного на лавке, думая о том, что в последнее время все чаще в разговорах убеждаю других, что убийство — это даже не плохо, а совсем наоборот, что жалость вредна... Нет, завязывать нужно с этим, свою голову другому ведь не отдашь. Даже если я убедил одного, что убивать врагов — хорошо, то это отнюдь не означает, что другой не будет записывать в свой список врагов всех, кого попало. Нехорошо получится, а виноватым буду я, потому что надоумил. Ну и ладно, ребята после всего вроде бы поумнели и с кочевниками в дальнейшем церемониться уже не будут, Марик тоже успокоился, значит, пока все путем. Что там дальше по плану?
Решительно поднявшись, я снова отправился к дому Хагела, чтобы разыскать нужный мне погреб, куда снесли пленников. Обнаружился он быстро, потому что возле него дежурил серьезный Ламин. У него я уточнил, есть ли свет в подвале, на что тот ответил, что там есть небольшое окошко под самым потолком, но если нужно, то можно достать пару свечей. Я подумал, что для первого этапа света вполне хватит, а там посмотрим, как дело пойдет. Велев воину никого не пускать, я спустился по деревянной лестнице в сырое помещение, пропитанное запахами картофеля, земли и квашеной капусты. Этот запах отчего-то всегда витал в любых погребах, в которые я спускался, так что неожиданностью для меня он не стал.
Пленники обнаружились на полу, крепко связанные, с заткнутыми ртами, перевязанными вдобавок веревкой. Отметив это, я подумал, что опыт содержания пленных у местных защитников имеется и они прекрасно понимают, что обладая крепкими зубами, путы перегрызть не проблема. Так что я только порадовался их предусмотрительности. Нет, я совершенно не волновался по поводу того, что пленники сбегут, меня беспокоило, что их могли прибить при попытке к бегству, а мне они пока были нужны живыми и относительно целыми.
Выбрав сперва того кочевника, что был постарше, я развязал ему веревку, стягивающую рот, а затем извлек кусок ветоши из его пасти. Пленник оказался бойким и сразу же попытался откусить мне палец, за что и получил в зубы.
— Малах кары нас! — злобно прошипел он, сплевывая кровь с разбитых губ.
— Спасибо, дорогой! — обрадовался я и прижал пальцы к его сонной артерии.
Через четыре секунды пленник лишился сознания. Это мне и было нужно. При слабом солнечном свете, пробивавшемся сквозь маленькое оконце под потолком подвала, я оттянул его веки и взглянул в глаза кочевника. На этот раз эксперимент прошел еще быстрее. Моментально я оказался внутри его разума, представшего мне как кусочек степи, окруженный со всех сторон плотным серым туманом. На сухой земле росли редкие колючки, кусты и полузасохшие травки. Методом тыка я опять начал определять, какое растение отвечает за его знание родного языка. Твердя услышанные три слова, я перемещался по его внутреннему миру, но быстро понял, что просто теряю время. Я же маг, так почему бы мне просто не придумать поисковик, который помог бы мне определить нужное знание?
Спустя пару минут я создал нечто вроде мячика, который с бешеной скоростью покатился по земле, дотрагиваясь до всех растений, что встречались на его пути. Хорошо тут магичить, подумал я. Это не в реальном мире, где нужно сначала придумать плетение, потом его выстроить, затем накачать его необходимой энергией и прочее, здесь нужно просто четко представить, что тебе необходимо — и уже получаешь результат! До меня донесся звоночек и я увидел, что мой шарик остановился у одинокого куста чертополоха. Подойдя к нему, я понял, что означают те три слова. Это было общеупотребительное непечатное ругательство кочевников, приблизительно означающее широко распространенное пожелание собеседнику отправиться подальше.
Аккуратно скопировав данное растение, я пересадил дубликат на свою полянку, которая в который раз порадовала меня яркими красками. Успешно завершив этот процесс, я вновь вернулся в унылый разум пленника и продолжил свои эксперименты. Теперь я сформировал другой поисковик, который должен был обнаружить мне его воспоминания обо всех намерениях их начальников относительно наступления на Мардинан. Но эта попытка отчего-то окончилась неудачей. То ли я неправильно задал параметр поиска, то ли кочевник просто не знал таких вещей, но мой шарик так и остался недвижимым, не собираясь искать среди колючек нужное мне растение.
Тогда я изменил задачу. Теперь я попробовал найти все, что пленный знал о вооруженных силах своего народа. На этот раз шарик покатился вперед и быстро стал перебирать все попадающиеся ему на пути растения. Уже обрадовавшись, я вскоре услышал звонок, но дальше начались странности, на которые я совсем не рассчитывал. Подав сигнал у одного кустика, шарик не остановился, а уменьшился в диаметре и покатился дальше, к соседнему, где последовало второе уменьшение и еще один звонок. Через полтора десятка звонков шарик исчез совсем. Может быть, израсходовал все отпущенные силы, может быть, нашел все, что было нужно, кто его знает. В магии разума я был всего лишь желторотым птенцом, только-только начавшим постигать её основы, поэтому точного ответа не знал.
Взглянув на довольно приличный объем работы, я вздохнул и решил, что таким методом результата не добьешься. Придется работать по старинке, дедовскими методами, с помощью игры в вопросы и ответы. Если уж и нужно мне будет перекачивать столько информации к себе в мозг, то проще будет взять сразу все, так как это только на один мой запрос я нашел такую кучу 'ссылок', а у меня их... Я матернулся и вспомнил родимый Интернет. Здесь точно такая же ситуация — безразмерные стога информации, но найти в них необходимую иголку практически нереально. Поразмыслив, я понял, почему так произошло. Ведь воспоминания представляют собой огромный пласт наших знаний, они не распределяются в нашей голове сразу по файлам и каталогам, чтобы их было легче найти, а запоминаются единым монолитом. Это же не навыки и умения, которые имеют свойство рефлексов, благодаря чему и располагаются в мозгу более компактно.
Еще раз помянув добрым словом демонов этого мира, я задумался. Может быть, и вправду забрать сразу все знания степняка, чтобы потом самому в них разобраться. Так же будет проще, ведь в своих воспоминаниях почти всегда можно найти то, что нужно (если только склерозом не страдать). Но вскоре я отбросил эту идею, так как мне банально было страшно. Ведь неизвестно будет, как себя поведет эта информация в моей голове. А если опять произойдет слияние и на треть я стану этим грабителем, что лежит сейчас без сознания у моих ног? Нет, так рисковать не хочу, ведь своим характером я горжусь, и менять его не собираюсь. А вдруг этот степняк окажется маньяком, или педофилом, а то и того хуже? Ведь мне после перекачивания информации автоматически достанутся все эти качества и целеустремления!
Нет, ну его куда подальше! Слишком уж несоизмеримы вероятные негативные последствия с легкостью получения нужных знаний. Оставив все размышления на подобную тему, я вынырнул из разума пленника и огляделся. Похоже, что на все эксперименты у меня ушло всего несколько минут по реальному времени, поэтому я немедленно приступил к допросу второго кочевника, бывшего в сознании. Вот только на все мои вопросы он оставался нем, сжимая губы и отворачиваясь. Странно, может я не тот язык скопировал? Хотя нет, по его глазам было видно, что он меня понимает, но говорить не хочет. Ладно, перейдем ко второму этапу, хотя он для меня будет малоприятным, а для пленных, так и вовсе...
Выйдя на улицу, я вдохнул свежий воздух полной грудью. Все же кочевники явно не признавали пользы водных процедур. Мылись они, наверное, только в тот момент, когда их дождь в седле застанет. Как так можно было жить, я даже и не представляю. Бомжи, они и есть бомжи! Попросив все еще стоявшего на страже Ламина, чтобы присмотрел за пленниками, потому что я не стал опять завязывать им рты, я отправился к кузнецу. В кузне у Вашуна кипела работа, а сам он потный и уставший бил огромным молотом заготовку для клинка на своей наковальне. Оторвав его от занятия, я попросил несколько металлических предметов, а именно — маленькие клещи, напильник и длинный тонкий прут. Напоследок я захватил немного горячих углей, насыпав их в глиняный горшок.
— А для чего тебе все это? — поинтересовался Вашун.
— Пленников научить разговаривать, — просветил его я.
— А-а-а... — понимающе протянул кузнец. — Только угли быстро остынут, следи за этим.
— Не беда, — ответил я ему и вышел из кузни.
Горшок с углями я просто прихватил по привычке, так как собирался накаливать железо магией. Так было проще и быстрее, а угли — просто для отвода глаз, а то я пока не знаю, какими меня вопросами Хагел закидает, когда вернутся жители Города с места побоища, так что не хочется сразу же создавать новый прецедент, лучше уж придерживаться своей старой легенды.
Вернувшись в погреб, я попросил Ламина и нескольких моих парней, слонявшихся поблизости, выйти, чтобы не смущать их дальнейшим, а сам приступил к уже очнувшемуся пленнику, чтобы закончить с ним. Работка была грязной, муторной, противной, но я подбадривал себя тем, что как только получу нужные сведения, то буду свободен, как ветер, а это заставляло удваивать усилия. Не подумайте, что все это доставляло мне огромное удовольствие. Я ведь садистом точно не являлся, поэтому чужие страдания для меня не приносили ни радости, ни удовлетворения. Но я понимал, что такую работу за меня никто делать не будет, а значит, придется просто потерпеть и продолжать пытки.
Но, несмотря на все мои старания, пленник отказывался отвечать на мои вопросы. Даже со спиленными зубами, раздробленными пальцами он только продолжал материть меня на своем языке. Я почувствовал к нему большое уважение, как к достойному противнику, но понял, что все мои попытки разговорить его окажутся бесполезными. Припомнив эпизод на полянке, я только убедился в правильности вывода. Да, действительно, достойный противник! Крепкий духом, смелый, но знает, когда нужно отступить. Предприняв последнюю попытку допросить кочевника, я клятвенно пообещал ему исцелить все его раны и ожоги, если он честно и правдиво ответит на все мои вопросы. Пленник только плюнул мне в лицо, за что и получил оглушающий удар по голове, лишивший его сознания. Первый блин оказался комом, подумал я и повернулся.
— Тогда приступим к тебе, — радостно оскалившись, сказал я, подходя ко второму кочевнику.
Пусть понервничает, пусть увидит, что я действительно псих, которому нравится доставлять другим боль. Подхватив щипцы, я взялся за его пальцы, чувствуя дикий ужас кочевника. Уже спустя несколько секунд пленник заговорил. Психология и в этот раз помогла мне. Не так тяжело самому переносить страдания, как видеть, что делают с другим, и осознавать, что ты сам скоро подвергнешься той же участи. Он болтал без умолку, отвечал на все мои вопросы, иногда с абсолютно ненужными подробностями, а я все слушал, запоминал и думал. Думал, а зачем им все это?
Через два часа после начала допроса я поднялся наверх, прихватив с собой окровавленные инструменты и оказавшийся ненужным горшок с углями. Вы спросите, почему я действовал так грубо и неаккуратно, почему просто не использовал навыки, полученные мной в Рассветной школе? Это просто. Искусство, которому я обучался у мастера Лина, было смертельным и не рассчитанным для применения в пытках. Да, я знал множество болевых точек на теле человека, удар в которые может причинять невыносимые страдания. Вот только это знание мне не помогло бы, так как уже после второго удара пленник обязательно лишился бы сознания, а после пятого у него просто бы понизился болевой порог, ведь сам разум при таком воздействии сам начинает пытаться оградить сознание от мучений. Правду говорят, человек привыкает ко всему, даже к боли, поэтому проще и надежнее было использовать проверенные средства. Ведь не так сложно терпеть невыносимую боль, гораздо страшнее видеть, как ломаются твои кости, как капает кровь с твоей растерзанной плоти, как... Брр, мерзость какая!
Выйдя с полутемного подвала вновь на свежий воздух, я снова с наслаждением прочистил свои легкие от запахов грязных тел, паленой кожи и квашеной капусты.
— Нужно поручить кому-нибудь убрать тела и закопать их где-нибудь подальше, — сказал я Ламину, стоявшему рядом. — И советую дверцу погреба денек подержать открытой, пусть проветрится, а то воняет там после них...
— Ты их что, убил?
— Да, — подтвердил я. — Все, что они могли рассказать, я уже знаю, поэтому больше мне пленные не нужны... Или ты их жалеть собрался? — спросил я его.
— Нет, конечно, — фыркнув, ответил Ламин. — Просто уточнил, нужен ли я здесь еще, или можно идти отсыпаться.
— Свободен, — махнул я рукой. — Иди, отдыхай, только людей пришли, чтобы трупы вынесли
Я кивнул ему и отправился отдавать инструменты кузнецу. Поглядев на окровавленные клещи, Вашун недовольно покачал головой, а я извинился за непотребный вид, в котором возвращаю железки, и после этого направился домой, чтобы в спокойной обстановке связаться с Фариамом и передать ему все те сведения, которые узнал. Во дворе я тщательно вымыл руки, оттирая с них кровь и грязь, оставленные кочевниками, а зайдя в комнату, тут же сбросил с себя куртку, всю провонявшую бомжениной. Достав разговорный амулет, я сжал его в кулаке и стал ждать ответа. Через довольно продолжительное время я услышал голос короля.
— Слушаю тебя, Алекс.
— Там рядом никого нет? — уточнил я, чтобы не смущать величество перед случайными людьми.
— Нет, говори смело, — успокоил меня Фариам, усмехнувшись, — Зная тебя, я специально покинул совещание.
— А тема совещания была какая? — не смог я сдержать любопытство.
— Да все та же — подготовка к войне... А ты там сумел уже что-нибудь выяснить? — спросил Фариам.
— Сегодня провел допрос нескольких пленных, так что кое-какая информация появилась, но сомнения все же остались. Пленные были, так сказать, низкого ранга, главаря захватить не удалось, потому так и вышло. Ладно, рассказываю все коротко и по порядку. Итак, где-то месяца два назад все кочевые племена, обитающие в степи, стали стремительно образовывать союзы между собой, причем, не попадая в зависимость от более сильного, а просто сливались одно с другим. Кончилось это все советом вождей, на котором был выбран самый достойный, которому и поручили власть над союзом племен. Этим счастливчиком оказался некто Холах, доселе непримечательный вождь одного заштатного племени. По отзывам кочевников, отличается большим умом и хитростью, как и огромной жадностью. Именно он начал стремительную подготовку к нападению на Мардинан и на соседние земли. С Фантаром и гномами у них, как я понял, не получилось, так что все свои силы кочевники бросили сюда. По словам тех же пленных, подготовка проводилась в рекордно короткие сроки, все это обеспечивалось полновесным золотом, поэтому племена, разводившие лошадей, просто сказочно обогатились. Сейчас в составе союза пять крупных и более двадцати мелких племен. Численность этого нового образования по примерным оценкам от полутора до двух сотен тысяч человек. Воины составляют примерно четвертую их часть, так как практически все мужчины, если они не старики и не дети, считаются у кочевников воинами. Сейчас степь бурлит, стремительно строясь в отряды, преимущественно конные. И хотя пешими кочевники стараются не сражаться, но по слухам, даже если собрать всех коней в степи, все равно на всех воинов, желающих принять участие в походе, их не хватит. Так что около двадцати или больше тысяч будет без лошадей, что, однако, сильно армии Мардинана работу не облегчит. Также по слухам, что ходят по племенам, дикие горцы, что живут на западных окраинах степи, практически рядом с океаном, также согласились заключить мир с кочевниками, с которыми ранее всегда были на ножах и присоединиться к общему походу на восточные земли. Сколько их примет участие, я не могу сказать даже примерно, так как слухи к делу не пришьешь. Может тысяч двадцать, а может и все сто. Ориентировочно основное наступление будет через дней двадцать-тридцать, сейчас же кочевники хотят захватить Город и укрепиться в нем, чтобы обеспечить себе плацдарм для прорыва в обход пограничных крепостей. А теперь я хотел спросить, как там у тебя обстоит дело с подготовкой?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
