| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ну, если быть точным, я именно к ней и направился. Даже поговорил хорошенько, закатив при этом неслабую истерику. Блин, как вспомню, самому противно становится!
— Но больше всех людям нравится рассказы воинов о том, что ты, увидев, как много погибло стражей, сказал, что после этого боя недостоин носить звание Повелителя. Они с горящими глазами рассказывали о том, что ты, отдав часть своей жизни Ренарду, замертво рухнул на землю. И они уже совсем было отчаялись, подумав, что их Повелитель вновь ушел, но вдруг узрели чудо — твое тело не подавало признаков жизни, но из глаз капали слезы...
Мля-я-я... Ну за что мне все это, подумал я и закрыл лицо руками. Вдалеке послышался смех Темноты. Что ж, понятно, чьи это штучки. В разговоре с ней был момент, когда я позволил себе выдавить скупую мужскую слезу. Но даже тогда я отвернулся, чтобы не опозориться окончательно. И тут выясняется, что в это время среди воинов я рыдал, как девчонка! Самое время повеситься от позора! Нет, вешаться я, конечно, не стал. Просто приподнявшись, взял кувшин и плеснул себе в кружку еще вина. Наблюдавший за всем этим Вакарин дождался, пока я отпущу кувшин, а потом забрал его у меня и поставил под стол. Проводив его взглядом, я выпил вино и мрачно спросил:
— И что теперь?
— А теперь все альтары готовы пойти за тобой куда угодно. Хоть к демонам на рога!
Оказывается, у здешних демонов есть рога. Запомним. Если еще появится хвост и копыта, совсем будут похожи на наших чертей.
— Нет, я спрашиваю, что будем делать теперь? После этой... победы.
— Как прикажешь, Повелитель, — ответил Вакарин.
— Так я и знал, что ты это скажешь! — воскликнул я, грохнув пустой кружкой по столу. — Вакарин, ты мне больше нравился в прежнем своем состоянии, когда передо мной находился мудрый правитель, расчетливый вождь, а не безмолвный раб, которого я вижу сейчас!
Я встал и заходил по комнате, пытаясь унять раздражение.
— Не нужно было делать из меня святого, героя или еще какой пример для подражания. Я взял с собой всех этих воинов, зная, что вернется в лучшем случае треть! Я знал, что они умрут и не нужно делать из меня заботливого Повелителя, который отдаст жизнь за своих людей! Я послал их на смерть! Я, и никто другой! И даже мои попытки спасти хотя бы этих девушек окончились неудачей! И после такого ты становишься передо мной на колени!...
Замолчав, я стал успокаивать дыхание, размышляя, отчего это вдруг сорвался. Нет, не все так спокойно в датском королевстве. И как бы я себя не убеждал в обратном, но смерть девушек сильно на меня повлияла. Сильнее, чем я предполагал. Что-то она нарушила в моей душе, какое-то незримое равновесие, которое позволяло мне оставаться холодным и расчетливым, видя чужую смерть. Нет, нужно на досуге обязательно залезть себе в мозги и основательно в них покопаться, потому что я медленно, но верно превращаюсь в какую-то размазню. А ведь это уже далеко не первый звоночек, который говорит мне о том, что мой характер плавно претерпевает изменения. И далеко не впервые я даю себе этот зарок...
— Ты закончил? — холодно спросил меня Вакарин, а потом резко сказал: — Сядь!
От неожиданности я подчинился и плюхнулся на стул.
— А теперь послушай меня. Я вижу, что ты сейчас немного не в себе и понимаю причину этого. Ты еще молод и никогда не был в шкуре полководца. Поверь, то, что ты сейчас чувствуешь, характеризует тебя как раз с хорошей стороны.
— Да ладно! — попытался я прервать его.
— Дай мне закончить, — устало сказал Вакарин, и я поспешил заткнуться. — Ты еще очень молод, и тебе еще не приходилось брать на себя ответственность за чужие жизни, поэтому сейчас ты растерян и ощущаешь вину. Я знаю это, потому что уже побывал в этой шкуре и ощущал подобное. Мне приходилось посылать воинов на смерть, мне приходилось решать за них их судьбы и я знаю, что ты чувствуешь сейчас. Если ты с этим не справишься, то не сможешь быть вождем или хорошим командиром. И то, в чем ты обвинял меня — ложь. Я не делаю из тебя святого, и поверь, когда мы составляли план засады, я понимал, что почти всем воинам придется погибнуть, потому что мне прекрасно известна была сила имперских магов. Именно поэтому я пресек твои попытки уменьшить отряд. Я видел, что ты пытаешься сохранить людей, но решил дать тебе как можно больше шансов на победу. Именно поэтому я послал с тобой своего сына, велев ему беречь твою спину. И я преклонил колени перед тобой не потому, что вижу в тебе героя, а потому что вижу Повелителя. Пока еще молодого и неопытного, но Повелителя, который узнал, что такое ответственность.
Вакарин посмотрел на меня и вдруг рявкнул:
— А теперь подбери сопли и возьми себя в руки, зародыш Повелителя! Потерял три десятка и опустил руки? Или ты возомнил себя способным победить в войне без потерь? Кончай мучиться угрызениями совести, оставь их для неопытных юнцов, иначе я возьму плеть и хорошенько отхожу тебя, чтобы впредь помнил, как называть нашего Повелителя сволочью! Приди в себя и займись, наконец, делом!
— Слушаюсь! — рявкнул я, машинально отдав честь и вытягиваясь по струночке.
— Что тут происходит? — раздался голос Ренарда от двери. — Я услышал крики.
— Заходи, сынок, — махнул рукой Вакарин. — Мы как раз с Повелителем обсуждаем...
— Рабочие моменты, — подсказал я, во все глаза смотря на воина.
Похоже, что с волосами я перемудрил, и рыжика из него не получилось.
— Ну, как себя чувствуешь? — спросил я, присев на стул.
— Восхитительно! — ответил Ренард. — Мое новое тело такое сильное и ловкое. Спасибо, Повелитель!
— Нет, братишка, ты ошибаешься. Это тело не новое. Просто я тебя немного подлатал и восстановил, убрав ожоги и добавив несколько улучшений, с некоторыми из которых ты уже успел освоиться, — сказал я.
— Братишка? — ошеломленно переспросил Ренард.
— Ну, я влил в тебя кучу своей крови, наверняка и твоя попала в меня... Разве у вас это ничего не значит? — с сомнением поглядел я на Вакарина. — Вот у гномов подобное аналогично братанию с последующим вхождением в новую семью... Ну, насколько я успел узнать.
Вакарин посмотрел на меня не менее ошеломленно, чем его сын, а потом произнес:
— И у нас существует такая традиция, когда в особых случаях, например, в благодарность за спасение жизни, люди обмениваются кровью, создавая братские узы, но... Простите, Повелитель, но я никак не ожидал, что вы признаете моего сына своим братом.
— А что здесь такого? — удивился я.
Ага, тем более для меня. Подумаешь, будет одним братом больше!
— Но ведь вы Избранный, значит, теперь Ренард станет Темным магом? — спросил Вакарин.
— Магом гарантирую, а вот насчет Темного очень сомневаюсь, — ответил я, смотря на ошеломленного парня.
Молчание, которое воцарилось в комнате, стало почти осязаемым.
— Магом? — наконец глуповато переспросил Ренард. — Но у меня же нет магических способностей?
— Теперь есть, — ответил я, смотря на его яркую ауру. — И что вас так удивляет? У меня книга валяется в сумке, так в ней говорится, что Алкис практически всех своих подданных обеспечил магическими способностями, причем я уже практически разобрался, как это происходит. Или передача крови, или слияние аур — одно из двух. Хотя, над этим еще стоит подумать, так как все-таки много народу у него было, это сколько же нужно было времени...
— Значит теперь вы стали моим братом? — перебил меня Ренард, у которого на лице появлялась робкая улыбка.
— Да, и можешь на 'ты', а то глупо выходит, — ответил я и улыбнулся в ответ.
Посмотрев на Вакарина, и поняв, что он еще не скоро переварит случившееся, я спросил у Ренарда:
— Рен, меня волнует только один момент. Я слегка перемудрил, когда занимался тобой, так что очень хочу узнать, тебе нравится твоя новая прическа?
Парень тряхнул ярко красной гривой длинных, играющих бликами на солнце волос и заявил:
— Безумно!
— Ну, ты меня очень утешил, — ответил я и повернулся к Вакарину. — Будем строить план дальнейших действий?
Кивнув, вождь начал вводить меня в курс дела. Оказывается, я отсутствовал довольно долго, проспав всю ночь, и теперь с удивлением узнавал, как много за это время успели сделать альтары. Во-первых, они разобрали место боя, перевезя все трофеи в долину. Список трофеев оказался длинным. Кроме двух десятков лошадей и семи в разной степени поврежденных повозок, горцам достались две с лишним тысячи сабель, около пяти сотен хороших мечей, полсотни луков с запасом тетив и больше десяти тысяч наконечников для стрел. Сами стрелы были уничтожены огнем, как и большая часть луков. Также среди трофеев было и золото, которое точно не могло быть посчитано, так как местами превратилось в слитки из-за бушевавшего неподалеку пожара. Во-вторых, армия, которую собрали горцы для выступления, частично получила хорошее оружие и уже успела с ним потренироваться. В-третьих, в самом разгаре была подготовка к длительному походу и снаряжение обоза с продовольствием.
Поинтересовавшись, какое количество воинов в армии, я узнал, что это все еще выясняется. Дело в том, что изначально планировалось предоставить кочевникам четыре тысячи воинов, десятая часть которых обладала магическими способностями. Но сейчас, когда по горам быстрее молнии пронеслась новость о том, что Повелитель вернулся и планирует освободительный поход на земли степняков, в эту долину подходят все новые отряды, а самые дальние поселения, которые находятся совсем рядом с океаном, вообще слезно молят не уходить без них. В итоге, за сегодня количество воинов в армии альтаров достигло пяти тысяч и, по предварительным подсчетам, должно как минимум удвоиться. И это еще с учетом, что вождь запретил набирать в армию людей моложе девятнадцати и старше пятидесяти, потому что опасался, что в горах совсем никого не останется.
Приняв эти сведения, я сосредоточился на деталях и выяснил, что получили хорошее вооружение далеко не все. Около пяти сотен воинов были со своими мечами, а полтысячи получили мечи трофейные. Примерно тысяча сабель нуждалась в перековке, так как была ужасного качества, а тысяча была, скрепя сердце, роздана. Так что в итоге три тысячи воинов ограничились луками и своим проверенным оружием из кости, камня, или дерева, а как эту ситуацию быстро поправить, никто не знал. Никто, кроме меня. Достав карту, я начал ее разглядывать и прикидывать вариант наступления, как заправский командующий. После долгого размышления, я озвучил свой план:
— Значит так. Все отряды, которые находятся в этом районе, — я очертил пальцем участок карты севернее долины, где мы обретались. — Должны будут сразу направиться в степь и не терять времени, добираясь сюда по горам. А сколько вообще там может собраться воинов, хотя бы по примерным подсчетам?
— Прямо сейчас тысяча или чуть больше. Но если подождать еще день, думаю, наберется и две, — ответил Вакарин.
— Отлично, — сказал я. — Пусть завтра же вечером начинают выдвижение вот сюда.
Я показал на своей карте место второго разгромленного моим отрядом лагеря.
— Там располагается стойбище с трупами, на одной стороне которого есть небольшой холмик, где находится хорошее оружие, луки, стрелы, мечи... Пусть откопают все это добро и вооружатся. На все это у них потребуется около трех дней, что вполне приемлемо. Пусть не тащат с собой обоз, который может замедлить их передвижение, а захватят лишь небольшой запас еды. Сейчас важна скорость, ведь я не планирую растягивать войнушку на долгие месяцы. Вторая группа, которая уже собралась здесь отправляется со мной немедленно. Обоз также не нужен, так как будет лишь мешать. Все остальные, которые прибудут в эту долину в течение двух дней, единой группой отправляются в Мараху, которую я к тому времени планирую занять. При удачном раскладе и попутном ветре, думаю, через дней пять все уже должно закончиться.
Мой план не был должным образом оценен, поэтому мне пришлось еще полчаса объяснять все детали, после чего Вакарин милостиво хмыкнул:
— Может получиться!
— Только нужно согласовать все детали с Фариамом, — добавил Ренард, машинально теребивший красный локон.
— Вот сейчас и согласуем, — ответил я и стал шарить по карманам.
Монетка-амулет вскоре обнаружилась, хотя и не там, где я её оставил. Сжав её в кулаке, я стал ждать ответа.
— Алекс? — спросил сонный голос короля Мардинана.
— С добрым утром, — ехидно поприветствовал его я. — У меня хорошие новости...
— Зато у меня наоборот, — оборвал меня Фариам.
— Что случилось? — спросил я, отбросив шутливый тон.
— Твои сведения оказались неверными. Степняки не стали атаковать Зораг. Они напали на соседний Налец, где осталось совсем мало воинов, потому что я по твоему совету перебросил их в предполагаемое место удара.
— И что?
— Город частично сожжен, половина жителей перебита, оставшийся гарнизон вырезан полностью. Кочевников удалось отогнать силами подоспевших полков из Зорага, но было уже слишком поздно. Наши потери составили больше трех сотен бойцов и около тысячи горожан, кочевники потеряли всего две сотни и отошли, когда увидели, что подступают большие силы. А теперь скажи мне, почему так получилось? Откуда ты взял эти сведения?
— ...! ... и ... на ... ... вместе взятых! — выматерился я и тяжело вздохнул.
Блин, я тут строю радужные планы, а в Мардинане все летит кувырком! И ведь так и знал, что загадывать больше чем на сутки для меня просто бессмысленно. Теперь ситуация осложняется, причем в несколько раз.
— Алекс, почему это произошло? — осведомился Фариам.
— Здесь у меня есть два варианта ответа и первый мне нравится больше всего. Так как эти сведения мне сообщил сам Викерн, то можно предположить, что к тому времени он уже догадался, что его Советник мертв, и скормил мне заведомо ложную информацию. Этот вариант вполне объясним, так как трупы в лагерях, возможно, уже обнаружили, или же кочевникам показалось странным отсутствие вестей от вояк с севера, да мало ли что! Я раньше предполагал, что к этому времени о наших действиях уже будет известно степнякам, но надеялся выждать еще один день. И хотя во вчерашнем разговоре мне не показалось, что Викерн слил откровенную 'дезу', но я могу и ошибаться.
Я помолчал, вспоминая подробности разговора. Нет, возможно все, поэтому исключать вероятность того, что Викерн уже прекрасно знал, с кем общается, нельзя.
— А второй вариант? — спросил Фариам.
— А этот мне нравится значительно меньше и за километры воняет проблемами. Он заключается в том, что Викерн сознательно изменил план нападения. Может быть, это было сделано от фонаря, по принципу на кого Единый укажет, но я склоняюсь к версии, что он перед этим получил очень ценную информацию, которая и заставила его отклониться от первоначальной задумки. И мне это очень не по душе, потому что в результате мы имеем предателя в армии Мардинана, который связался с Викерном как раз перед атакой. А теперь ты мне скажи, это возможно?
Фариам задумался на минуту, а потом ответил:
— Да, ты можешь оказаться прав. После твоего вызова я собрал совещание военного совета, на котором и было принято решение о снятии части гарнизонов с соседних городов и переброске сил в Зораг... Но это очень сомнительно. Ведь если предатель в наших рядах был с самого начала, то почему не сообщал сведения раньше? Ведь степняки тогда давно бы уже знали, что их планы с Городом сорвались и сразу же начали предпринимать иные действия. Почему же они выжидали?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
