В тот день, как хорошо запомнил Егор, все словно с цепи сорвались. Пропавшего Алексеича искали теперь всеми возможными силами, используя всю местную охрану, а также тех сотрудников завода, кто был не очень сильно занят своей непосредственной работой. Однако вскоре к поискам подключили и некоторое из тех сотрудников предприятия, кого так или иначе пришлось оторвать от их основного производственного процесса. Поиски продолжились с тех помещений, где сторож обычно делал свои обходы, однако и таких мест оказалось так много, что до самого обеда не обыскали и четверти всех возможных точек.
Это потом уже к поиску привлекли следственные органы, как крайний вариант, когда скрывать пропажу человека стало уже невозможно. Но уже тогда Егор прекрасно понимал, насколько долго могут затянуться подобные поиски, ведь вся территория завода была поистине огромной, и чтобы полностью её обшарить, нужен был не один день.
Он застал на своем веку еще те, старые времена, когда предприятие работало практически в полную силу, и знал, что помимо основных площадей, здесь существует еще масса полузабытых или совсем заброшенных. На сегодняшний день многие цеха вообще никак не использовались, однако много раньше на всем заводе трудно было найти хотя бы один маленький участок, где не кипел бы производственный процесс и где не работали бы люди.
Как-то раз, ещё давно, они с товарищами ходили мимо упаковочного цеха, который был далеко расположен от основных заводских территорий, чтобы затем, оказавшись в старой, наполовину заброшенной части предприятия, подняться по какой-то тёмной, неосвещенной лестнице на самые дальние антресоли. Уже в те времена там было пыльно, и повсюду царил полумрак, так как электричество в тех помещениях работало плохо. Егор вспомнил, как в тот раз они, пройдя по немытым и обветшалым коридорам старых помещений, вдруг оказались в неплохо отделанной огромной комнате, посреди которой был установлен шикарный теннисный стол.
Про этот место первым разведал Валерка — товарищ Егора. Пару недель они ходили играть в пинг-понг, и были очень счастливы по той лишь причине, что никто кроме них, похоже, не знал об этом месте.
В те прежние времена, пробираясь во время своего обеденного перерыва к заветному теннисному столу, они часто играли теми ракетками и шариками, которые всегда оказывались строго на своих местах и никуда не пропадали. И это несмотря на то, что за помещением вроде бы никто специально не следил, а само оно никаким образом не запиралось.
Позже Валерка глупо погиб, упав с чердака своего частного дома, ударившись головой об острый камень, а много позже, спустя пять или шесть лет после этого, когда Егор работал уже в другом отделе, он самостоятельно попытался найти ту комнату на заброшенных антресолях, но так и не смог этого сделать. Он никогда не забудет, как долго тогда блуждал в потемках, стараясь на ощупь отыскать нужный коридор, и как у него, попросту говоря, ничего не вышло. От той заветной двери с теннисным столом не осталось ни малейшего следа.
"Скорее всего, — думал Егор тогда, когда возвращался со своих безрезультатных поисков, — начальство давным-давно прикрыло "лавочку", заперло дверь, а стол тот так где-нибудь до сих пор пылится на каком-нибудь дальнем складе".
Чуть позже верхние помещения-антресоли вскоре совсем закрыли и опечатали до будущих лучших времен, которые так потом и не наступили...
Что касалось пропавшего сторожа, то всем ещё тогда было хорошо известно, что различных коридоров и комнат, в которых мог бы спрятаться или потеряться человек, на заводе было крайне предостаточно. Знал об этом и Егор. Иногда его самого охватывал азарт "первооткрывателя", и он выкраивал немного свободного времени, чтобы пройтись по тем цехам и территориям предприятия, ставшего ему уже почти родным. Пользуясь короткими перерывами в работе, он временами старался пройтись по тем закоулкам, где бывал лишь изредка, либо вообще никогда раньше не был. За те долгие годы, что он работал на этом заводе, Егор не мог с уверенностью сказать, известна ли ему хотя бы треть из тех здешних территорий, которые теперь никак не использовались, но оставались при этом всё ещё доступными и не запертыми.
Однако даже в тех более-менее обжитых местах, где ещё недавно кипела трудовая жизнь, но которые теперь пустовали, можно было почувствовать атмосферу запустения и какого-то печального, тоскливого увядания.
Так было, например, с цехом оптики, который несколько лет назад был полностью расформирован, и те помещения, где когда-то этот цех располагался, теперь стояли совершенно заброшенными и пустыми. Однажды, проходя мимо вдоль когда-то светлого и прозрачного стеклянного коридора, где Егор не появлялся последние лет десять, он обратил внимание на то, как грустно и серо стало здесь за последние годы. Когда-то идеально прозрачные стекла этого участка сегодня потемнели и покрылись слоем пыли с копотью. На территории же производственных помещений, в которых относительно недавно изготавливались всевозможные линзы, стояли какие-то ящики или громоздилось, накрытое старым тряпьем никому не нужное теперь оборудование.
Сегодня же на заводе, пусть и со скрипом, а также под давлением всевозможных экономических проблем, осваивались новые изделия. Стараясь держаться в струе нового, рыночного времени, на предприятии делали то, чего раньше не производили никогда, но что хорошо, или хотя бы как-то продавалось. На сегодняшний день производство линз и различных оптических приборов, похоже, стало для предприятия днем вчерашним, и цех оптики, словно всеми позабытый корабль, постепенно погружался в пучину небытия.
Точно так же, как это произошло со здешними стеклянными перегородками, стены светлых когда-то коридоров потускнели и выцвели. Повсюду на рабочих столах, а также на ржавеющих стеллажах, которые до сих пор стояли здесь неровными рядами, царствовали запустение и сырость. Тут и там на полу и на неубранных верстаках лежали толстым слоем хлопья пыли и кучи какого-то отсыревшего тряпья.
Когда-то в далеком прошлом, выращенные и обогретые человеческой заботой, здешние цветы и растения теперь превратились в некие совершенно дико разросшиеся лианы, которым теперь каким-то неимоверным способом приходилось выживать самостоятельно, с трудом приспосабливаясь к новым, гораздо более трудным условиям своего существования. Поглощая влагу отовсюду, откуда только было можно, корни этих растений давно уже покинули пределы родных когда-то горшков, чтобы отправиться своими длинными ответвлениями-щупальцами на поиски дефицитной влажной почвы. Не находя искомого, растения приспособились добывать воду из многочисленных куч мусора и рыхлого бетонного пола, который постепенно разрушался под натиском проникающей откуда-то воды, а также тех самых корней, которыми ненасытные до влаги растения вгрызались в его твердую поверхность.
Глядя на все эти облезлые стены и замусоренные полы, Егор невольно обращал внимание на многолетние плющи и папоротники, которые превратились в густые и кустистые заросли, и теперь, словно миниатюрные джунгли, заполонили собой огромные территории, где на полу теперь уже только местами едва проглядывала, уложенная когда-то давным-давно, глиняная обожженная плитка.
Благодаря изрядному количеству прелого перегноя из смеси опавших листьев, мусора и той же вездесущей пыли, сами растения давно нашли себе способ выживать в такой не совсем свойственной им среде. Оставалось только догадываться, что происходило с местной флорой в зимний сезон, так как Егор никогда не заглядывал сюда в холодное время года.
Изредка проходя здешней дорогой, Егор невольно задумывался о том, что при желании, заводскому начальству ничего бы не стоило организовать какое-нибудь подобие субботника, и отправить сюда людей для тщательной уборки. Однако почему-то ни сам директор, не его окружение не предпринимали никаких мер для устранения явно вопиющего беспорядка, творящегося в таких наполовину заброшенных местах. Время словно бы застыло здесь. Начальство или совершенно не ведало о текущем тут беспорядке, либо выжидало чего-то, не вмешиваясь до поры до времени в естественный процесс энтропии.
С точки зрения тех, кто не работал здесь постоянно, а приходили на территорию завода со стороны, во время деловых контактов или командировок, справедливо могло показаться, что когда-то грамотно организованная деятельность этого старого, и постепенно уходящего в небытие, предприятия медленно отступает под натиском неумолимо подступающего забвения. Для них было очевидно, что люди, работающие здесь, всё больше сдают свои позиции под натиском безжалостного времени, продолжая ютиться лишь в тех местах, которые им до сих пор удается удерживать от постоянных атак неумолимого фактора времени...
В тот тревожный день, когда работники службы МЧС принялись уже всерьез разыскивать пропавшего сторожа Алексеича, милицейских машин около проходной завода было припарковано целых восемь штук. Всех сотрудников внутренних органов, вместе с их собаками-ищейками, провели через главные ворота завода без лишней бумажной волокиты, и те приступили к детальным поискам. Ориентиром для собак послужила куртка сторожа, которую тот хранил в персональном шкафчике, но которую одевал лишь тогда, когда бывало холодно. Говорят, собаки быстро взяли след, однако вскоре потеряли его где-то в дальних цеховых закоулках.
Поиски потом продолжались еще не один день, однако, невзирая на все принятые меры, найти Алексеича так и не смогли.
Кто-то из службы охраны после того события, правда, утверждал, что, якобы, видел пропавшего сторожа, бродящего по ночам среди старых складских помещений. Однако мало кто из работников завода верил в такие байки, хотя большинство из них признавали, что те самые старые склады — та еще рухлядь, которую давным-давно пора снести и поставить на их месте современные и отапливаемые "ракушки"...
Когда Егор закончил откручивать шнур от своего монитора, он уверенным шагом подошел к рассказчику:
— Юрец, ну зачем ты наших барышень пугаешь этими старыми байками? — с оттенком возмущения в голосе заговорил он, не давая молодому сотруднику возможности продолжать свой рассказ дальше.
Все повернули свои лица к Егору, однако Юра, который был одним из самых молодых работников их конструкторского бюро, казался почти невозмутимым, и явно был настроен на продолжение своего рассказа даже в присутствии старшего сотрудника.
— Егор Николаевич, да я ведь не пугаю, — принялся оправдываться он — а говорю все так, как оно и в правду было. Вы ведь и сами должны знать, что я не вру.
— Не врешь, не врешь... — пробормотал Егор примирительно, и похлопал товарища по плечу. Он вовсе не желал разрушать тот образ романтика, который пытался рисовать из себя Юра. Тому было чуть больше двадцати, и ему явно нравилась молоденькая сотрудница Настя, которая также работала в их конструкторском отделе не очень давно. Девушка находилась в данный момент рядом с рассказчиком в компании еще нескольких зевак, и внимательно слушала Юрины жуткие байки. Судя по всему Настю рассказ впечатлил, и она стояла чуть отстранившись, с онемевшим взором приоткрыв ладошкой свой рот, не в силах вымолвить даже слово.
— Вот я и говорю, что это правда — с вновь нахлынувшим вдохновением, произнес Юра — И вообще, весь наш завод — очень странное место. Ему уже почти триста лет исполнилось. Еще моя бабка работала здесь. Она, кстати, мне еще тогда говорила, что пропажа сторожа — это не первый случай исчезновения здесь людей.
— Постой-постой — не удержался Егор, чтобы не прервать монолог молодого оратора — откуда, ты говоришь, тебе известно, что на заводе люди пропадали?
— Моя бабушка раньше работала здесь, — заговорил теперь уже почти шепотом Юра — я ведь уже сказал. Сейчас ее уже в живых нет, а еще в послевоенное время она здесь трудилась. Лет сорок тут отработала. Она еще рассказывала, что иногда те из рабочих, которые находились здесь в ночную, третью смену, видели на территории завода каких-то незнакомых людей, одетых очень странно, и пропадающих так же внезапно, как они и появлялись...
— Послушай-ка, Юр, можно тебя на минутку — Егор аккуратно взял за локоть щуплого и долговязого парня, и отвел его в сторонку, пока его слушатели тихо и с подавленными выражениями на своих лицах что-то между собой обсуждали — Скажи-ка мне, мил человек, ты зачем дальше начинаешь тему развивать? Рассказал одну историю, произвел впечатление на девушек, и все, уймись! Хочешь, чтобы я о твоих откровениях Полевому доложил? Ты ведь всех так запугаешь, что они не только на новую территорию откажутся переезжать, так вообще с нашего завода сбегут, куда глаза глядят.
Егор лукавил, конечно. Полевому он ябедничать бы на Юру не стал, однако приструнить "зеленого" юнца сейчас явно стоило. Строгое предупреждение возымело нужный эффект: молодой специалист сразу сник и притих.
— Давай вот что — Предложил Егор, вдруг по-дружески хлопнув парня по плечу — ты свои истории пока оставишь на потом, когда мы спокойно переедем, и тогда пугаться всем уже поздно будет. А сейчас тебе штрафная санкция: идешь в столовую за кефиром и булками.
— Ладно — буркнул Юра и сразу же отправился было выполнять "производственное" поручение старшего товарища по работе, однако Егор остановил его, дал денег на свою долю покупок, и когда уже Юра повернулся, чтобы выйти за дверь, совсем тихо, чтобы никто больше не услышал, напутствовал в след:
— Да, и Насте тоже купи булку. Поверь моему опыту, она только рада будет. Похоже, ты ей нравишься.
Последнюю фразу Егор произнес с улыбкой, и по-дружески подмигнув товарищу.
Бросив в ответ "хорошо", счастливый сотрудник отдела выскочил за дверь кабинета, чтобы отправиться вниз через территорию заводского двора в направлении далекой столовой. Инцидент с россказнями о жутких заводских страшилках, похоже, был исчерпан. Однако, вряд ли это было надолго.
Отправив излишне многословного сотрудника с глаз долой, Егор задумался. Он и до этого слышал, что случай с Алексеичем — не первое подобное происшествие на заводе. Сам он считал себя человеком молчаливым, не любящим трепаться попусту. То, что там произошло с теми людьми — справедливо считал он — это была уже очень давняя история, и ворошить ее было сейчас совершенно неуместно. Сам Егор с большим уважением относился к своему предприятию, ему нравились люди, которые работали здесь, и он вовсе не хотел, чтобы всякие недобрые слухи множились и распространялись за пределы здешних стен дальше по всему городу, создавая нехорошую славу старому заводу — ровеснику самому Петру первому.
Забрав с собой, наконец, удлинитель и шнуры питания от компьютера, Егор отправился в дальнее крыло здания, чтобы начать, наконец, обосновываться на своем новом рабочем месте.
То, наполовину заброшенное, крыло, которое располагалось в хитро расположенном лабиринте этажей административного корпуса, Егор отыскал все же не без затруднений, невзирая на имевшийся у него с собой план этажей. И всё потому, что раньше он довольно редко бывал здесь. Ходить сюда считалось делом рискованным. Ведь именно в этой части здания, как знал со слов разных людей Егор, и происходили порой весьма странные таинственные вещи, о которых слагались всевозможные фантастические истории. По сравнению со многими из таких рассказов появление призраков таинственных незнакомцев, о которых упомянул молодой сотрудник Юра, было лишь детским лепетом.
