На пороге мира

За все свои сорок один год, Натан женат не был ни разу, хотя романы у него были, безумные, головокружительные, сумасшедшие, как и он сам, как и его профессия. Но все они хоть и начинались по-разному: в реанимации после особенно сумасшедшего трюка, на светском приёме в честь премьеры его фильма, посреди безлюдной дороги с автостопа, на съёмочной площадке, в баре, даже посреди океана на безмоторном паруснике! Заканчивались одинаково — сказка должна, просто обязана кончаться и уступать место жизни, а у Натана разделения этого не было и в помине. Все его пассии уходили, как только понимали, что он не просто рисуется, приходя на свидания с неба на неисправном антиграве, сбегая из окна больницы, расположенного на тридцатом этаже, по водосточной трубе, устраивая аварийную посадку терпящему бедствие лайнеру... Они уходили, когда понимали, что он действительно так живёт. И что в реанимации он проводит времени не меньше чем вне её стен. Вот тогда-то уже, ни какие деньги (а состояние у него было весьма не маленькое), ни какие клятвы в вечной любви не могли их удержать. Да и кто выдержит, когда во время простой прогулки по набережной, он вдруг, ни с того ни с сего, прыгает с двадцати метрового моста в воду, целый час барахтается в двухметровых волнах, потом вылезает усталый, мокрый и счастливо прижимая к груди такого же мокрого щенка. Ладно раз, ладно два, ну в месяц, но не каждый же день!!! А щенок, кстати, вырос в огромного, с тигра размером кобелину, такого же психованного, как и его хозяин. И эту вот зверюгу он всюду таскал за собой. Просто души в ней не чаял. Кстати она и теперь сидела у него в каюте. Журналисты давным давно устали за ним следить, полицейские уже не удивлялась и не приходила в ярость при виде его улыбающейся или бессознательной рожи на месте происшествия, а молча оформляли то что осталось от этого самого места... И вот он летел домой. Прослышав об этом, главы официальных учреждений, таких как полиция, пожарные, спасатели и мэрия планеты Раг, в срочном порядке запасались валерьянкой и другими успокоительными средствами.

Каждое утро у него начиналось с занятий. И это утро исключением не было. Встретив у выхода из спортзала шестерых усталых, но явно довольных мужиков, пятеро из которых во весь голос ржали над шестым, Натан испытал лёгкое разочарование: судя по их движениям, эти пятеро были минимум профессиональными спортсменами, а Линдер, ко всему прочему ещё и ни когда не упускал возможности научиться чему-то новому. Поэтому он мысленно поставил себе заметку попросить капитана или его старшего помощника, которых он заметил в этой компании, оказать ему любезность и показать что-нибудь. Кстати шестым в этой компании, как с удивлением заметил Натан, был ДиКаприо. Его движения выдавали новичка, он страшно ругался, стонал хватаясь за поясницу, но явно был доволен. Вообще странный он какой-то этот ДиКаприо: пьёт, скандалит, буянит, того же старпома при всех водкой облил, и вот вместе с ним же идёт из спортзала... Надо бы и с ним познакомиться. Кстати, ДиКаприо... Что-то ужасно знакомое. Так звали какого-то древнего, ещё Земного актёра, кажется. А ещё так зовут одного очень богатого дельца на Центральной. И именно он недавно начал спонсировать один фильм... причём явно что-то интересное. Туда уже приглашены лучший режиссёр, лучший сценарист и лучшие операторы, декораторы, хореографы со всего Голливуда. И что самое интересное, все они согласились. Может и ему место найдётся? Кто знает? Размышляя подобным образом Натан выполнил весь свой обычный комплекс упражнений, поплавал и пошёл кормить Гаврика, как он ласково звал своего ма-а-аленького пёсика.

* * *

Анна проснулась от настойчивого стука в дверь каюты. Она встала, глянула на часы и пришла в ужас: семь тридцать! Да, этот кто-то, который ломится к ней, должен иметь очень и очень вескую причину, ИНАЧЕ... Анна накинула халат, нацепила тапочки и пошла открывать. За дверью оказался Лео. Такой же не выспавшийся и хмурый, как и хозяйка комнаты, вот только кроме этого он был ещё и явно спохмелья. Так что ни чего хорошего Анне это не сулило. Он, молча и весьма невежливо, отодвинул её с дороги и вошёл внутрь. Там он поставил ноутбук, который держал в правой руке, на стол и уселся рядом. Анна просто онемела от такой наглости. Лео же, не глядя на неё, достал из кармана мятую пачку сигарет и табельный ЛПН (лазерный пистолет Нильса), с явным намерением прикурить от него, как тогда на Центральной. Такой беспардонности Анна вынести уже не смогла. Она подошла и с разворота ногой вышибла уже зажатую во рту сигарету. Лео так и застыл, скосив оба глаза на фильтр — всё что осталось от его последней сигареты. На глаза у него навернулись слёзы незаслуженной обиды. Анне даже стало его немного жалко, и она уже не так грубо, как хотела, а даже как бы извиняясь, спросила.

Ђ Чего тебе?

Ђ Я... я по делу...Ђ ответил он, падая на колени и пытаясь вытащить из-под дивана выбитый кусок сигареты. Это ему удалось, и он уселся прямо на полу, блаженно улыбаясь, так как кусок оказался целым и табак не просыпался, Ђ шеф звонил!

Ђ И чего ему надо, Ђпоинтересовалась она, со смесью брезгливости и какой-то непонятной жалости, которую может испытать только женщина, смотрящая на неизлечимо больного ребёнка, глядя как Лео бережно укладывает сигарету обратно в пачку, а пачку в карман.

Ђ Крота они вычислили. Вот. И кого-то кто с ним на связи нашли. Значит. Вот. И этот вот паразит с нами вместе летит... вот, заняться надо!

Ђ И кто же?

Ђ А это, вот, там — на буке всё... как пришло так вот всё и... вот, значит. Э-э-э... похмелиться есть чем, а? — с надеждой посмотрел он на неё.

Ђ Перебьёшся, Ђ грубо ответила она, уже пробегая глазами строчки. Лео глубоко и печально вздохнул, и остался сидеть на полу.

Ђ Так, тут написано, что шеф через тебя его обрабатывать будет, справишся?

Ђ Не впервой, Ђ ответил Лео, показав пальцем на свои очки. Анна всё поняла и продолжила читать.

Ђ Ну, может всё-тки есть похмелиться, а?

Ђ После дела выпьешь! Пошли!

Вениамин Карлович Смит — уважаемый коммерсант, имеющий тридцатимиллионное состояние (в прошлом единственный сын ростовщика Веня Шнипельсон, удачно сумевший пристроить папины денежки, а после ещё и удачно, с немалым приданным жениться на гражданке содружества Монике Смит, откуда и фамилия), вальяжно сидел в кампании таких же удачливых коммерсантов как и он сам, и вёл неспешную беседу о финансах, недвижимости, акциях... Когда заметил в зале ресторана неприятного гостя. Это был вчерашний дебошир, как бишь его? Ах, да — ДиКаприо. Ох и посмеялся же вчера Веня когда этого, столь же богатого и наверное уважаемого человека, как у них говорят — владельца заводов, газет, пароходов, правда пароходы остались сейчас лишь в музеях Земли, били, и даже ногами, а после волокли как бревно по коридору. Ох и посмеялся он тогда. Ну про себя конечно — не пристало уважаемому человеку, владельцу крупной горнодобывающей компании, смеяться над пьяным. А этот, неприятный человек, нетвёрдо, но явно шёл к их столу! Он подошёл, взял от соседнего с ними стола стул и нагло уселся прямо напротив Вени! Этот, трижды неприятный человек дохнул на него густым перегаром и заговорил, не снимая очков, как приличные люди не делают, ибо приличный человек глаза скрывать не будет!

Ђ Ты, Ђ его палец с грязным ногтем чуть не уткнулся Вене в лицо, Ђ Мне нужны твои деньги! Сейчас! Через два часа отдам. Дашь?!

Ђ Но, позвольте...

Ђ Не позволю! Дашь?!

Ђ Но какие мои гарантии...

Ђ Ни каких! Дашь?!

Ђ Нет! — наконец твёрдо ответил Веня. На его памяти даже князь, однажды зашедший в их лавку, так не разговаривал с его отцом. А он был князь! А его отец кто? Презренный жид! Но что бы с ним, самим так... С ним — миллионером, как с простым ростовщиком! От возмущения он даже задохнулся.

Ђ Ладно. Я сказал. Сейчас я уничтожу его, Ђ и грязный палец ДиКаприо переместился на лицо человека напротив Вени — Лориана Сторского, обладателя капитала раз в сорок больше чем у Вени. Веня чуть не засмеялся на это, но неприятный во всех отношениях тип продолжил, Ђ Через час я вернусь, Ђ и ушёл. Веня недоумённо уставился в его удаляющуюся спину. Он далеко не ушёл. Выбрав пустой столик, этот тип достал ноутбук, размял пальцы и начал работать. А разговор за Вениным столом продолжился.

Через час этот неприятный человек снова сел к ним, бухнув свой ноутбук (дорогущий! Последней модели!) на стол.

Ђ Так. Ты — банкрот! — ткнул он пальцем в господина Сторского, Ђ Компания твоя, расчленена и продана, счета ушли на погашение налогов и издержек, а сам ты должен двадцать тысяч Солнцевской Братве. Вот тебе комп, проверяй, Ђ сказал он и сунул Сторскому свой дорогущий ноутбук. Тот побледнел и лихорадочно полез в Сеть. Через две минуты он побледнел ещё больше и, схватившись за сердце, сполз со стула и впал в столбняк. Веня вдруг понял, что ДиКаприо не шутит, и тоже побледнел до зелени, как и остальные сидящие за их столом четверо уважаемых коммерсантов и банкиров.

Ђ Повторяю вопрос: дашь?

Ђ Ск-колько... Ђ дрожа, от волнения вперемешку со страхом, спросил Веня.

Ђ Двадцать девять миллионов на четыре часа.

Ђ Дам, Ђ убито ответил Вениамин Смит.

Ђ А вы господа?

Ђ Сколько?

Ђ Четыреста двадцать шесть со всех.

Ђ Дадим, Ђ хором выдохнули они, остаться с одним миллионом на каждого, всё же лучше чем как Сторский — голым и с долгами. Оформили всё тут же, прямо на столе. Через четыре часа Лео вернул каждому из них вдвое. Только Сторскому ни гроша. Веня возблагодарил Господа и мысленно поклялся — как вернётся домой, дать синагоге денег.

* * *

Лео не обращался к шефу со дня вылета. Они условились держать связь только в крайнем случае — утечка дело поганое. Он работал напрямую с аналитиками. А с "уважаемыми господами коммерсантами и банкирами" вообще использовал только личные связи ДиКаприо. Попутно обогатив его почти на миллиард, ведь кампанию Сторского он резко уронил в цене, используя свои рычаги давления, потом скупил, снова вознёс к небесам и, раздробив, загнал каждую часть втридорога. Что сказать? Нравилось ему с финансами играться, ещё с Новопитера нравилось. Надо сказать, что во время этой комбинации, за ним, давясь от сдерживаемого смеха, наблюдали капитан и его старший помощник.

Ђ Интересно, если бы он знал, что это Лев Железкин, он уступил бы? — спросил капитан.

Ђ Вряд ли, на то и расчёт был, что не уступит, тот ведь самый жирный гусь среди них... был. А так формальный повод для грабежа — демонстрация силы. Наверняка он давно уже эту комбинацию готовил. Жестковато, правда, на мой взгляд, но красиво!

Ђ Ещё бы! Пять часов заранее подготовленной работы — и миллиард в кармане!

Ђ Одно слово Ђ Мастер! Питерская школа!

* * *

Сторсий был в отчаянии. Всё, что сказал этот тип, оказалось правдой. Он остался без гроша! По прибытии на Раг, у него арестуют даже багаж и одежду! Вообще всё! Телефон и Сеть ему уже заблокировали! Даже покровителю не позвонить! Да будь он трижды проклят этот ДиКаприо! Он сидел за пустым столиком и даже выпить не мог! Неначто! Вчерашние друзья коммерсанты бросили его сразу, и он остался один. А ещё этот долг! Сторский не сомневался, что ни дома, ни другого имущества у него уже нет. А самого его убьют максимум через неделю... Солнцевские шутить не любят! А если и шутят, то ему-то уж точно не понравится их чувство юмора. Так он и сидел, тупо глядя в одну точку, когда к нему подсела девушка. Красивая — слов нет! Он пригляделся и узнал её. Это была жена ДиКаприо. Это... это был шанс!

Ђ Миссис ДиКаприо! Спасите! Умоляю вас! Меня же убьют! Ну пожалуйста!

Ђ А что случилось? Я смотрю — вы сидите один, такой грустный, дай, думаю, подсяду, поговорю...

Ђ Миссис ДиКаприо! Это всё ваш муж! О! Это ужасный человек!...

Ђ Он вас тоже побил? — ужаснулась Анна.

Ђ Хуже! Он меня уничтожил! Просто так ни за что...

Ђ Как же так?

Ђ Он разорил мою кампанию! Оставил меня без гроша! А теперь я должен Солнцевской Братве двадцать тысяч, и счётчик тикает!

Ђ Какой ужас! А сколько у вас было?

Ђ Почти миллиард!

Ђ Ну вот, а говорите ни за что!

Ђ А за что?!

Ђ За миллиард! — расхохоталась девушка, Ђ Согласитесь — причина веская!

Сторский просто застонал от отчаяния. Последняя надежда таяла.

Ђ Но странно, мой муж, он ведь, вообще-то добрый, никогда последнего не отбирал. Вы уверены, что всё так безнадёжно?

Ђ Я даже покровителю позвонить не могу! Телефон заблокирован!

Ђ А кто это?

Ђ Чёрт, его знает! Но я однажды оказал ему одну услугу, и он мог бы помочь...

Ђ Вот видите! Не всё же потеряно! Вот возьмите мой телефон и звоните! Я даже отойду, что бы не мешать.

Ђ Простите, а у вас двадцати тысяч нет? Если не поможет?

Ђ У меня нет. У мужа есть. Если не получится с покровителем, у него попросите.

Ђ А даст?

Ђ Не знаю. Но вообще он добрый, когда не пьян и не с похмелья.

Ђ А бывает такое?

Ђ Может и бывает, я ни разу не видела! — засмеялась Анна и покинула столик. А Сторский лихорадочно стал набирать спасительный номер. Послышались гудки, затем на голоэкране появилось привычное: "видеосигнал отсутствует" и такой же привычный исковерканный голос.

Ђ Сторский, что тебе?

Ђ Мне срочно нужно деньги!

Ђ Тебе твоего миллиарда мало?

Ђ Нет больше моего миллиарда! Я банкрот, да ещё и в долгах у Солнцевской Братвы!

Ђ И много должен?

Ђ Двадцать тон и счётчик.

Ђ Давно тикает?

Ђ Час назад включили.

Ђ Чё сразу не позвонил?

Ђ Не с чего было! Яж говорю, даже есть неначто!

Ђ Круто тебя! А кто?

Ђ ДиКаприо!

Ђ Быстро работает кантора, однако!

Ђ Это кантора?

Ђ Она самая, дорогой, она самая. Так что, даже если дам я тебе денег, не отвяжутся. Телефон я тебе разблокирую. Как сможешь мне фотку его брось на почту с именем nihtfershtain@mail.en. А вообще теперь, если жить хочешь — с ними договаривайся! Прощай, Ђ послышалось из телефона и на том конце повесили трубку. Сторский обречённо встал и пошёл к Анне. Отдал ей телефон. Поблагодарил и направился к Лео, который преспокойненько пил у стойки.

Ђ Простите мистер ДиКаприо, можно с вами поговорить?

Ђ Садись. Виски будешь?

Ђ Буду, Ђ согласился он, принимая стакан от бармена.

Ђ Чё, сказать то хотел?

Ђ Мне сказали, что вы из канторы...

Ђ Кто позвонить дал?

Ђ Ваша жена...

Ђ Дура.

Ђ Так что мне делать-то мистер ДиКаприо?

Ђ Чё ещё сказали?

Ђ Что теперь с вами договариваться надо, если жить хочу...

Ђ А ты хочешь?

Ђ Хочу.

Ђ Тогда, чё ещё тебе велели?

Ђ Фотографию вашу отослать на нихтферштейн собака майл точка ен...

Ђ Мою или её?

Ђ Вашу.

Ђ Ладно. Держи карточку. Тут десять миллионов. Расплатишься, остальное — аванс.

Ђ Спасибо!

Ђ Теперь иди к жене и с ней договаривайся — она главная. Про нихтферштейн и фотку ни слова! Понял?

Ђ Понял.

Ђ Сболтнёшь чё про фотку, будет маленький несчастный случай, Ђ совершенно буднечно проговорил Лео поднимая ко рту стакан с виски. От этого будничного и совсем не страшного голоса Сторского пробрала дрожь и как-то вдруг сразу поверилось, что именно так вот оно и будет, Ђ А послать, пошли обязательно, порадуй человека... Можешь даже подпись поставить: "From Leo, with love". Я в открытую работаю. А вот девочку мою фоткать не смей! Чё стоишь? Телефон доставай! — велел он, снял очки, поднял стакан буд-то чокаясь с экраном и улыбнулся, да так, что... и не объяснишь словами, но видеть можно было только эту улыбку, и ни чего больше не заметишь кроме неё, как ни приглядывайся, она просто завораживала, околдовывала, затягивала... Тут Сторский очнулся от пары лёгких пощёчин и растерянно вытер текущую по подбородку струйку слюны.