Дракон на полставки

Разумеется, я тут же возмутился, куда это сотрудники агентства раньше смотрели, что у них пол подсекции не разобрано, а копии медицинских карт свалены уродливой такой кучкой в самом дальнем углу? Причем в ней попадались как совсем свежие карты, так и восьми-двенадцати летней давности. На все это ТигрЪ только улыбнулся, воровато и со знанием дела, и удалился в неизвестном мне направлении. Все ясно. Звезда решил проверить на вшивость. И кого? Меня! Ух, я ему устрою! Дождется! Он у меня теперь каждое утро будет со змеей в одной кровати просыпаться. Чтобы не расслаблялся, гад! К нему всей душой, а он... Но, разумеется, избежать неприятной работы, возложенной на меня Звездой, даже мысли не возникло. Я давно решил, что не нытьем, так катаньем возьму этот флагман на абордаж и последние пару дней был как нельзя близок к своей заветной цели. Поэтому вгрызся в медкарты неизвестных мне людей, раскладывая их по порядку и соотнося со сведениями о том или ином человеке, которые были скомпонованы в отдельных папках с личными делами предполагаемых потерпевших. Именно за этой нудной работой мне впервые пришло в голову, что наша контора не абы что, а часть какой-то большой и подозрительно всеобъемлющей организации. Раньше мне и в голову не приходило копать в этом направлении. Но тут стало интересно. Это ведь теперь моя работа. Должен же я знать, на чье благо тружусь.

За размышлениями пропустил момент, когда начал погружаться в мир снов, причем семимильными шагами. Осознал, что это именно то, о чем Дамка предупреждал, только тогда, когда меня на стадии Глубокого сна в буквальном смысле слова выловили сетями. Я даже растерялся в первый момент, не сразу сообразив, что оказался на необитаемом острове посреди океана, а вокруг меня были разбросаны все те же медкарты и личные дела. Ярко-голубое небо без единого облачка, кокосовая пальма — единственное растение на весь остров, белый, сыпучий песок. И тут же сверху на меня упало что-то холодное и мокрое. Вскрикнуть не успел, как уже проснулся. Ничего себе методы. Кто это сновидцев агентства учил так драконов ловить, а?

Самое обидное, что Звезда даже не удосужился ни с кем меня познакомить, не считая того же Дамки и парня по прозвищу Хлыщ, который мне одежду покупал. А ведь они были не единственными сотрудниками агентства. ТигрЪ тоже не в счет. Мне было куда интереснее познакомиться со сновидцами — теми, кто курировал любые походы сноходцев в мир снов. Но нет, как приехали, Людочка сразу же, чуть ли не за ручку, отвела меня к местному архивариусу и, так сказать, сдала с рук на руки. Звезду я больше не видел. И ни с кем новым познакомиться не успел. Обидно. А мне бы...

— Ты там что, уснул, что ли? — проворчал крыс откуда-то сверху.

Задрал голову и обнаружил его ловко, на пиратский манер, держащимся за край полки на высоченном книжном стеллаже. Шпионит, значит.

— Нет. Уже проснулся, — рыкнул в его сторону, стал драконом и принялся с нарочитой ленцой переворачивать страницу одного из личных дел. Отчего-то девушка на фотографии казалась смутно знакомой.

— Ну-ну, — гаденько протянул крыс и снова куда-то пропал. Конечно, с его маленькими ловкими лапками перемещаться по книжным полкам самый смак. Я что, завидую? И в мыслях не было! Просто скучно мне тут. Организм юный, растущий, требует действия и боевых свершений на ниве сноходства и снопоиска, а тут в архив засылают и заставляют книжной пылью дышать. Бе!

Звезда

Из-за Пабри полноценный шабаш сегодня начался позже обычного. Конечно, дракон в это виноват только косвенно, но, на мой взгляд, это его не извиняет. И все потому, что коллеги и друзья достали меня расспросами о нашем новом сотруднике. А я, соответственно, ближе к полуночи задолбался им всем объяснять, что мальчишка у нас лишь временно. Как только выздоровеет от этого своего драконьего гриппа, сразу отправлю вместе с Катькой в школу. Пусть учиться с людьми ладить, а то на данном этапе он у нас такая ромашка, что вспоминать противно. На самом деле, я не имею ничего против доморощенной птицы наивняк, давно и надежно свившей гнездо у него в голове, но с такими напарником мне точно не сработаться. Поэтому единственный приемлемый для меня вариант — лепить его под себя. Чем я и собираюсь плотно заняться в самое ближайшее время. Пусть только выздоровеет!

Так что меня сегодня основательно достали до печенок. С трудом удалось угомонить разбуянившегося Хлыща, который, как и Дамка, уже успел познакомиться с дракошей, только был куда менее сдержан, чем Дамир. Мне даже пришлось взглядом взывать к помощи Кладня, который, как всегда, с суровой снисходительностью смотрел на выкрутасы молодого напарника. Я, если честно, до сих пор в душе задаюсь вопросом: как Кладищев терпит его все эти годы? Хотя и догадываюсь как, но набивший оскомину вопрос нет-нет да всплывает. Порой Плоскоступ, а именно такой была фамилия Хлыща, зарывался не по-детски, приходилось всем миром вразумлять. Но напарника своего он мало того, что уважал, но и любил, конечно, по-своему. Поэтому именно ледяной взгляд Кладня остудил его пыл и пригвоздил к стулу.

Когда все угомонились, вздохнул спокойно и, собравшись с мыслями, попытался озвучить повестку дня. Вот только не успел и рта раскрыть, как в комнату для совещаний влетел запыхавшийся виновник всех моих сегодняшних проблем. Раскрасневшийся, с сияющими потемневшими от перевозбуждения глазами, кажущимися сейчас уже не сиреневыми, а фиалковыми, насыщенного фиолетового цвета. Разумеется, не только я засмотрелся с открытом ртом на этого стервозное чудо, остальные тоже несколько растерялись. Только Пабри в тот момент ни на кого, кроме меня не смотрел.

— Я нашел! Нашел! — Возвестил он радостным голосочком и со всей дури плюхнул на стол передо мной стопку личных дел с корешками, отмеченными темно-бардовой чащей со змеей — известным символом медицины.

— И что это? — Спросил максимально отстраненно и холодно. Такое его вмешательство в ход планового еженочного совещания мне совершенно не понравилось. Пока он в нашем агентстве никто, чтобы устраивать из шабаша балаган.

— Я всех их знаю. Видел в мире снов.

— И что с того? — Голос стал похожим на шорох наждака под пальцами. Я осознанно сделал его таким, но мальчика был так окрылен, что, казалось, даже не заметил этого.

— Не просто в разных местах. А в одном! — Объявил он ликующе и посмотрел на меня, сидящего в кресле, с высоты своего роста с легким превосходством существа, которому посчастливилось родиться нечеловеком.

— И что тебе на это сказал Тигръ? — тут же вклинился Хлыщ, но его одернул Кладень, сидящий рядом. В буквальном смысле слова дернул за манжет фривольной фисташковой рубашки с пестрой аппликацией во всю спину.

— А зачем ему что-то мне говорить? — Искренне возмутился Пабри. За что и получил.

— Затем, — проинформировал его, — что ты был отдан под его начало. Это значит, что в первую очередь ты должен был прийти к нему, а не врываться ко мне на совещание и мешать мне своими сторонними домыслами и попытками устроить бурю в стакане воды. Ничего криминального в том, что эти люди находятся в мире снов где-то рядом друг с другом, я не вижу, даже если они умерли в разных городах. Не раз случалось, что невозвращенцы сбивались в стаи. Поэтому сейчас ты только мешаешь.

— Они не умерли, — сказал он тихо, у него даже губа от обиды, как у мелкого совсем, задрожала. — Они в кому впали. И вместе живут в идеальном мире. Одном сне на всех шестерых.

— Это не повод нарушать субординацию и врываться туда, куда тебя не просили.

— Ты... — о! Похоже, мальчика проняло. У него голос задрожал, а взгляд сделался влажным от слез, готовых пролиться в любой момент. Я только усмехнулся про себя, решив, что мальчишка спасовал уже после первой выволочки и ведет себя, как девчонка. Но ошибся. Он не от детской обиды чуть не заплакал, а от злости. Потому что уже через секунду выкрикнул мне в лицо: — Ты просто расист! Ненавидишь драконов и срываешься на мне! Притворщик! — И вылетел за дверь.

Если честно, в расизме меня еще никогда не обвиняли. Да и откуда бы ему взяться, тем более по отношению к драконам.

— Слушай, — в повисшей тишине голос Дамира прозвучал, как удар набата, — а тебе не кажется, что мы о нем чего-то не знаем, в то время как он знает о тебе что-то такое, о чем ты сам понятие не имеешь?

— Кажется.

— И что теперь? — Подала голос Стопка, напарница и девушка Дамира.

— Первыми пойдете вы с Дамкой. А я пока побеседую с дракончиком.

— Полегче с ним, — неожиданно бросил Кладень. Мы все изумленно на него уставились. Не в обычаях Святазара Кладищева за кого-то вступаться. Насколько знаю, у него к новичкам диаметрально противоположный подход: бросить на самое трудное дело и посмотреть выплывут или нет. Чем же взял его мой дракоша?

— Кладенец? — позвал его притихший Хлыщ.

— Он маленький, с ним аккуратнее нужно.

— Буду иметь в виду, — жестко бросил в его сторону и встал из-за стола. Чтобы изучить нарытые Пабри данные, я своим оперативникам уже не нужен. Сами разберутся. А вот дракона к стене припереть и расспросить, что он имел в виду под моим расизмом, нужно как можно скорее. Пока глупостей не наделал. То, что он это может, я даже не сомневаюсь.

Глава шестая

Драконьи заморочки

Звезда

Пабри убежал домой. Больше ему некуда было пойти в яви. Но его побег с рабочего места возмутил меня еще больше, чем прерванное им плановое совещание, которое мы давно в шутку называли шабашом — слетом ведьм. Если он с первого своего рабочего дня не настроен воспринимать работу серьезно и думает, что тут с ним будут в хиханьки да хаханьки играть, он глубоко заблуждается. Пусть привыкает, что такой же работник, как и все остальные. И никаких поблажек!

С каждым шагом злясь на дракона все больше, я топал домой, радуясь, что идти недалеко и нет необходимости пользоваться общественным транспортом. Вот уж чего не люблю, так не люблю. Конечно, давно можно было купить личное автотранспортное средство и не париться, но, на мой взгляд, преодолевать на машине два квартала от дома до рабочего места — форменное пижонство. Поэтому железным конем я так и не обзавелся, а если по работе было нужно куда-либо смотаться, так на это имелся служебный автомобиль.

Пока шел, мне не давало покоя обвинение Пабри в расизме. С чего он вообще решил, что я к драконам отношусь по-особому негативно, не понимаю. Но единственное место, где он мог подхватить этот нелепый слух — мир снов. И это по-настоящему плохо. Если там, на Глубине кто-то придерживается обо мне столь нелестного мнения, то в будущем последствия могут быть самыми негативными.

Шабаш у нас традиционно начинался в полночь. Пабри ворвался в зал для совещаний где-то без двадцати час, соответственно в начале второго я уже входил в дверь собственной квартиры, искренне полагая, что разобиженный драконыш забился в какой-нибудь угол и в тишине спящего дома сопли на клубок наматывает. Почему в тишине? Потому что Катьке завтра в школу, поэтому, по идеи, она должна уже спать давно. И вряд ли мальчишка опустился до того, чтобы её разбудить и на меня нажаловаться. Конечно, оставался еще Фил, но он, скорей всего, завис в Интернете и до слезок мелкого драконыша ему нет никакого дела. Но все оказалось совсем не так, как я предполагал.

О том, что Фила в тот момент в яви уже не было, я узнал позже. А вот Пабри и Катьку обнаружил без труда. Они сидели за кухонным столом. Сестра лицом к двери, дракон — спиной. Поэтому он меня не заметил, даже когда я замер в дверном проеме, прислушиваясь к разговору. Катька — умничка, быстро сориентировалась и ничем не выдала, что увидела меня. В чем-то Пабри прав, очень удобно, когда сестра эмпат и читает чувства окружающих на раз. Мальчишка же продолжал, как ни в чем не бывало, изливать душу. Ох, лучше бы он молчал.

— Я к нему со всей душой, а он... — чуть ли не всхлипывая вещал Пабри, — Я ведь как лучше хотел ты мне веришь? — наседал он на Катьку.

Сестра улыбнулась ему с сочувствием во взгляде и кивнула, уточнив:

— Ты и меня расисткой считаешь?

Пабри напрягся. Это было нетрудно увидеть по его напряженной спине и сведенным лопаткам.

— Не знаю, — после томительной паузы, выдохнул мальчишка, — Просто нельзя же хорошо относиться к тем, кто украл у тебя дорого человека. Я так считаю, — он вскинул голову, пытаясь заглянуть Катьке в глаза, но взгляд сестры в этот момент был на удивление непроницаем. Что же дракон успел сказать ей до того, как я пришел?

— Ты о папе? — уточнила она у него и взглянула на меня, стоило Пабри снова опустить голову вниз, — Но почему украл? Пабри, ты о чем вообще?

Мальчишка дернулся, словно она его ударила, еще больше вжал голову в плечи. Угнулся и прошептал:

— Мое полное имя — Патрикей Брусничный. Кащемэрь Брусничный — мой отец, — и после очередной долгой паузы добавил обреченно и окончательно, — Теперь вы оба возненавидите меня.

— Ты маленький и дурной, — честно сказал, что думал, шагнув к нему и опустив ладони на мальчишеские плечи. Пабри дернулся и попытался уйти от дружеского прикосновения, на что у меня сработал какой-то застарелый рефлекс и вместо того, чтобы отпустить, я, напротив, еще крепче прижал его к себе, склонившись и крепко обхватив за плечи обеими руками.

— Ты сказал полную глупость, — пробормотал, вздохнув, — С чего бы нам тебя ненавидеть? За что? За то что, наконец доверился и открылся? За искренность не ненавидят, а уважают, если ты не знал.

— Но как же так... — прошептал мальчика, окончательно выбитый из колеи простыми словами. Вряд ли осознавая, что делает, он попытался спрятаться в моих руках, прижимаясь спиной тесней и утыкаясь лицом мне в руки. Обдал дыханием кожу запястий, продолжая шептать, — Мой отец забрал вашего отца. Уговорил покинуть явь, остаться на Глубине с нами. Украл, можно сказать...

— Можно, если твой отец он сам тебе это сказал.

— Да, сам.

— Ну что ж, — распрямился и выпустил мальчишку из импровизированных объятий, а то его растрепанные на макушке волосы, щекочущие лицо, стали изрядно раздражать, — если сам, тогда понятно, откуда ноги растут. И еще больше понятно, почему он так себя со мной ведет, когда мы с ним на Глубине пересекаемся.

— Как так? — Пабри развернулся, чтобы видеть меня. Катька предусмотрительно молчала, не вмешиваясь в наши с ним разборки. И правильно. Когда говорят мужчины, иной раз девушке лучше промолчать.

— Словно всякий раз опасается, что я на него с кулаками наброшусь.

— Наверное, следовало бы, — отведя глаза, огорошил меня драконыш, — наброситься, я имею в виду.

— Ты так думаешь? — насмешливо уточнил у него, но он мой легкий тон не поддержал. Похоже, он вообще не понял, что это была шутка. Да, шутник из меня никакой.

— Конечно! — воскликнул дракон убежденно, — Ведь Николай Николаевич поначалу отказывался, не хотел вас тут одних бросать. Но мой отец он такой... если чего-то хочет, всегда добивается своего.

— Наш тоже, — неожиданно тихо и кротко заметила Катька.