Зелёные слезинки

Тыр-пыр-мыр, сорок дыр! Во, память у тётки какая, а? Как по написанному шпарит и не собьётся, нам бы в школу по истории такую училку! А то наша Вероника Макаровна (мы её между собой Вероникой Маврикиевной называем) как бы звёзд с неба не хватает. Она, честно говоря, уроки по тетрадке своей ведёт — просто тупо читает то, что там написано и всё. И я даже сомневаюсь, что и тетрадку-то ту она сама написала, так как иногда ей там кажется что-то неразборчивым и она замирает, делает паузу, пытаясь всё же прочесть непонятное слово. И не всегда у неё это и получается-то. Согласитесь, не похоже на то, что она само это писала, верно?

А вот экскурсовод Элеонора — это что-то! Вообще не замолкает, без перерыва трындит. Она даже в столовой, когда мы обедали, ухитрялась вести лекцию. Мне, правда, не слишком хорошо слышно было, я от неё через стол сидела, но даже и я после обеда была в курсе неудачных поисков загадочного города Дедовослав и примерно представляла себе внешние оборонительные сооружения древнерусских городов.

Эта Элеонора, по её словам, историей с детства увлекалась и ещё в бытность свою студенткой каждое лето выезжала "в поле", на раскопки. И вот во время одного из таких выездов основной целью их экспедиции и был тот самый Дедовослав, город, которого нет ни на одной карте. Его вот как раз во время нашествия Батыя разрушили, зимой 1237-1238 годов. Полностью разрушили, до основания, так разрушили, что сейчас даже и место, где он стоял, неизвестно. Во всяком случае, экспедиция Элеоноры найти то место не смогла.

Так, Светка мне рукой машет с другой стороны зала, что-то интересное обнаружила, наверное. Элеонора про какие-то стоящие у стены особо офигенные царские врата рассказывает, а я к Светке пошла, мне про эти врата не слишком интересно слушать. Да и не впечатлили они меня — мелкие какие-то, кривоватые, к тому же ещё и чёрные. У них всё достоинство лишь в том, что они жутко старинные, не то в XI, не то в XII веке изготовлены. А у Светки что?

Хм... Странно. Мы, вообще-то, в архиерейских палатах сейчас на экскурсии и каким боком эта штука к ним относится я слабо себе представляю. Не вполне понимаю, кто такой архиерей, но это точно что-то, связанное с церковью. Какой-то старший поп вроде епископа или митрополита (хрен их знает, чем они друг от друга отличаются). Ну, и нафига к нему в палаты это поставили? Больше некуда было, что ли?

Хотя, сделано красиво, конечно. Аккуратно так, тонкая работа, явно умелый мастер делал. Да, это не древность никакая, современная работа, но всё равно интересно. Только мне по-прежнему непонятно, каким боком тут архиерей (кто бы это ни был).

Стоящий рядом со мной Кириллов тоже внимательно рассматривает накрытое стеклом сооружение на довольно большом квадратном столе и объясняет своему согильдийцу Медведеву, что это такое. Вернее, переводит на понятный Медведеву язык. В варианте Кириллова это было так:

...не, танки у них ваще никакие были, сине-зелёные, их сразу ваншотило, зато дамагеров толпа, только они все почти ренджи, милишников не было. А это типа босс такой, только он групповой. Во, зато РЛ офигенно крутой и опытный был у татар, он ещё в старый Накс ходил, хотя Келя там так и не убил. Но всё равно крутой, у него "Батый" ник был. Во. И траили они эту "Осаду Рязани" пять дней непрерывно, ложились там под стенами, потом ресались, с кладбона бежали и снова на стены лезли. Ну, типа как на вневременном на арене, по кругу. На шестой день вайпов у босса ХП уже 5% оставалось, Батый шамана пнул, тот БЛ заюзал и вот под БЛ и завалили, влезли на стены. Ну, потом как обычно, лут делили, срач, ор. Да всё как у нас в гильде...

Брр. Я и половины не поняла, что сейчас Кириллов сказал. Интересно, Медведев настолько тупой, что иначе не понимает или это стёб такой у них? А что такое "старый Накс" и зачем туда ходил Батый? Или это Кириллов сам придумал? Да ну его в баню!

Не, красиво макет сделали, тут не поспоришь. Передо мной на столе под стеклом кусочек батальной сцены на тему обороны Рязани от татар. Художник вал сделал, стену на нём, башни. Маленькие фигурки штурмующих вал татар и защищающих его русских, за стеной избы и полуразрушенная каменная церковь. Красиво всё. Только не точно.

Да, жалко. Нужно бы было художнику, прежде чем этот макет ваять, с нашей Элеонорой поговорить, она бы объяснила ему. А то он столько трудов положил, так тщательно всё сделал, но неправильно. Не такие валы у Рязани были, гораздо больше. Тут, если примерно по фигуркам ползущих по валу татар прикинуть, вал высотой метров четыре-пять получается, а Элеонора говорила, что там вал не меньше десяти метров был, а то и выше. Да и узкий он тут какой-то. На самом деле у рязанского вала ширина в основании двадцать пять — тридцать метров была, а тут... Неудивительно, что и стена такая убогая у художника получилась. Даже не стена, а изгородь какая-то, ниже человеческого роста. Нормальная стена, как в Рязани, на таком узком валу просто не поместилась бы. Два ряда брёвен метрах в двух друг от друга, а всё пространство между брёвнами забито камнями и утрамбованной землёй — вот какой городская стена была в Рязани, это ещё в столовой я услышала во время обеда. А ров? Ров-то где? Пародию на стену художник изобразил, а про ров вовсе забыл, что ли? У него татары прямо с ровного поля на вал карабкаются, а там же ров был ещё о-го-го! Ладно, допустим, засыпали его татары при штурме, но не весь же!

В общем, с художественной точки зрения этот макет сделан великолепно и весьма качественно, а вот с исторической — полная лажа, не так всё было, не так! А ваятель его — трудолюбивый баклан.

Свои выводы об исторической достоверности макета я озвучила Светке, после чего получила от неё в ответ:

— Да ну, Дусь, быть не может.

— Почему?

— Да ты сама подумай, что говоришь-то! Ров восемь метров, потом вал десять метров, да стена на валу ещё метра три. Это ж со дна рва вверх лезть — всё равно как на семиэтажный дом! А сверху ещё и стреляют. Как такое штурмовать-то?

— Ров можно засыпать.

— Пока засыпать будешь, тебя десять раз застрелят.

— Пленных послать засыпать можно, татары ведь наверняка кучу народа наловили по деревням.

— Всё равно не верю, — упрямится Светка. — Ты про какое-то совсем циклопическое оборонительное сооружение говоришь, как такое можно без артиллерии штурмовать?

— Во-первых, что-то типа артиллерии было. Вон, смотри, даже на макете видно, что церковь частично разрушена. Чем они её так? Не стрелами же!

— Катапульты какие-нибудь?

— Да фиг их знает. Вон, и на макете этом тоже нет ни одной, художник не смог придумать, как они выглядели. В общем, что-то метательное.

— А во-вторых?

— Чего "во-вторых"?

— Ну, ты сказала "во-первых". Это значит, что должно быть и во-вторых.

— А, ну да. Во-вторых, у татар опыт был уже крепости штурмовать, они же до Рязани и Хорезм весь разнесли, и Булгарию, и даже в Персию тыркались.

— В Персию?

— Извини, насчёт Персии я не уверена, лучше у Элеоноры переспросить. Но мне кажется, что тыркались, только как раз в Персии им и наваляли. В любом случае, они уже не раз брали крепости и помощнее Рязани, опыта набрались.

— Ну, не знаю, — неуверенно тянет Светка. — Хотя я бы на месте Батыя не решилась бы, наверное, на штурм. Осада ещё туда-сюда, а штурм... Они ведь там, под стенами, кровью умылись, потери жуткие должны были быть, такую махину штурмовать. Стоила ли Рязань таких потерь?

— Да нет, Свет, не такие уж и страшные потери были.

— Почему?

— Потому что князь у них придурок был. Наверное, тоже из твоих родственников, это у вас, князей, семейное.

— Ты это, не обзывайся, давай, а то по носу получишь.

— А как его ещё назвать? Попёрся, блин, навстречу орде. Наверняка ещё орал по дороге, что он круче, чем сто обрывов и что сейчас он Батыю звездюлей навешает. Навешал, ага. Дружину только положил свою этот умник, всего и делов.

— Но ведь сам-то он во время штурма в Рязани был. Значит, не всю дружину положил, кто-то и отступить смог в город.

— Отступить? Ну да, как Наполеон, тот тоже из Москвы типа "отступил". Не, Свет, дружина погибла, у князя, наверное, и сотни нормальных воинов не осталось, как с ними город-то защищать?

— Так, а жители? Жители что, не помогли бы?

— Помогли, конечно, без них никак. Только... Пекарь — это не мечник, и даже охотник — это не лучник. "Меч плечом крепок", слышала такое выражение?

— Угу.

— Вот. Рязань, конечно, была для того времени офигенно мощной крепостью, но её защищать было некому. На стенах в основном крестьяне да горожане были, не воины. Без доспехов, с самодельным оружием. Чего они могли сделать, даже сидя внутри такой могучей крепости, как Рязань? Город и так пять дней держался, хотя гарнизона там считай, что и не было.

— А почему тогда...

— Эй, спорщицы!! — раздаётся от двери в зал окрик Овечкина. — Вы как тут, ночевать собрались? Чего тормозите, наши уже одеваются!

Оглянулась я по сторонам и... ой! А где все? В зале никого, кроме нас со Светкой лишь смотрительница тихонько дремлет на стуле. Действительно, заболтались мы.

Развернулись и торопливым шагом направились вслед за Овечкиным. Быстро нагнали того, пошли рядом и... фууу.

— Овечкин! — корчу я недовольную рожу.

— Чего?

— Того. Накурился, блин, чёрт вонючий. Дыши в сторону, от тебя табачищем несёт!..

Интерлюдия IV

— Вот, тут ваше место будет, мужики, — усталым голосом говорит пожилой и совершенно седой княжеский ратник Неждан. — Пришли, располагайтесь пока, осваивайтесь. Старшего я вам попозже подошлю, он покажет, где спать будете, а отхожее место я уж и сам показал вам. Пойду, мне баб ещё наладить нужно, где встать им лучше, чтобы стрелами не посекли, а то эти дурищи так котлы свои поставят, что мы в первый же день без стряпух останемся.

Развернулся старый ратник, да и ушёл в сторону ближайшей лестницы, ведущей со стены вниз. Фома посмотрел ему вслед, а затем с любопытством выглянул в узкую бойницу. С той стороны стены уже почти догорели остатки пригородных домов, их специально разломали, а затем и подожгли сами рязанцы, дабы врагу укрытия вблизи стен не было никакого. Впрочем, эти рыбацкие лачуги и домами-то стыдно назвать, на родном подворье Фомы иные сараи лучше были. Что, вообще-то, понятно — какой баран станет добрый дом вне стен ставить? Случись замятня какая, его ж разрушат непременно.

Отец отодвинул Фому от бойницы и сам выглянул в неё, рядом дядька Василий с ноги на ногу переминается, тоже посмотреть хочет. А вот старший их полусотни, огромный кузнец Иван, прямо поверх стены глядит, он столь роста богатырского, что ему и в бойницу смотреть не нужно, через стену видит. Собственно, за свой рост, да за силу, мужики Ивана старшим над собой и выбрали, ибо силища у него просто неимоверная — коня взрослого поднять, да на плечах версту нести может. Правда, без всадника.

Жаль только, что со всей своей силой умом кузнец, прямо скажем, не сильно от того же коня и отличался. Фома знал, что всеми делами с покупателями, заказчиками, да и с торговцами ведала жена Ивана, маленькая и шустрая женщина именем Мирослава. Иван лишь в кузне работал, Мирослава же серебром распоряжалась, так как если это делать начинал сам Иван, то его, скорее всего, обманули бы, это было не трудно. Впрочем, Иван и не возражал нисколько, жену он свою любил, да и жили они в согласии и уж восемь детей у них было.

Отчего столь простодушного человека старшим над собой мастера избрали? Так не воеводой же, в бою ему не командовать, ему задача была лишь собрать всех, да довести до места сбора ополчения, с этим и конь вполне мог справиться. А там уж княжий воевода старшего им поставит кого-нибудь из дружины. Но пока старшего не было, людей не хватало остро. Нет, просто жителей, да вместе со сбежавшимися в город землепашцами в Рязани сейчас, наверное, тысяч полсотни мужиков было, да бабы ещё, да дети. Но ратников... ратников было мало. Да и те, что были, это в основном старики, вроде того же Неждана, да вчерашние мальчишки лет по пятнадцать. Лучших же воев князь навстречу степнякам вывел. Вывел, да там и положил, сам лишь с двумя десятками едва вырвался, да в Рязань вернулся.

Эх, напрасно Юрий Игоревич полки рязанские да муромские навстречу врагу повёл, ох как напрасно! Как же остро необходимы теперь те полки тут, на стенах. Кто, ну кто город Рязань защитит? Кто поганых отгонит? Отец Фомы знатный ювелир, знаменитый мастер, только вот в бою с него толку не много станет. Так-то кулак у него тяжёлый, в ухо даст — мало не покажется, но драка и настоящий бой — совсем не одно и то же. И даже Иван-великан со всей своей силою и с огромным, собственной работы железным топором, не стоит и десятка княжьих ратников, сложивших головы на реке Воронеж.

А враг-то близок уже, Фома сегодня утром слышал перешёптывание в церкви. Говорят, ночами со стены городской зарево видно, горит земля Рязанская. Знал Фома, что и к владимирцам, и к черниговцам уж послано за помощью, но не успеют, не успеют они, враг уже тут, у ворот!

Парень вздохнул, поправил свою прислонённую к стене окованную железом рогатину и осмотрел бестолково бродивших вокруг него мужиков их полусотни. Полусотня. Полусотня сильных взрослых мужчин. Мужчин, но не воинов. Тут все знакомы были Фоме, всё соседи его. Были на стене мастера разные, мастера умелые, и кузнецы, и плотники, и шорники, и ювелиры. Почти по любому делу мастера на стене сейчас найти можно было. По любому, только не по ратному, не было среди них ратников, ни одного не было. Но им, этим мирным людям, воевода княжий участок стены выделил, да держать его крепко велел. Потому что некого поставить больше было, не осталось у князя силы ратной. Нужно держаться, нужно ждать помощи от князей союзных, лишь в них спасение возможное.

Недалеко от Фомы устало опустился на поленницу дров старенький дед Кривуша. Совсем ветх годами старик, хворает, почто в бой рвётся — неясно, ему ведь ни лук не натянуть, ни рогатиной ворочать невмочь будет. Он и до весны-то навряд доживёт, ослаб сильно. Впрочем, до весны, наверное, многие не доживут, и вполне так статься может, что древний дед Кривуша ещё и Фому переживёт. Ненадолго.

Какое-то шевеление на стене. Что такое? А, это старший, воеводой им назначенный, княжий ратник появился. Наконец-то хоть один настоящий, опытный воин с ними будет, он подскажет, поможет, как стену держать лучше укажет. Фома видит, что кузнец Иван разговаривает с ним. Голова кузнеца возвышается над столпившимися вокруг него мужиками, потому его Фоме хорошо видно. Но с кем он говорит? Не видно Фоме дружинника за спинами обступивших его мастеров. А любопытно — жуть!

И парень, усиленно работая локтями, малое время спустя таки смог протолкаться поближе, смог рассмотреть, кого воевода назначил им. Рассмотрел. Да уж, видно, совсем плохи дела у Рязани, раз лучше не нашлось ничего. И это вот он, вот он должен старшим быть над десятками мужей умелых? Вот он?! Да, броня добрая у него, да, шлем железный, да, меч настоящий, а не рогатина и не топор плотницкий. Но. Но лет-то, лет-то сколько ему! Он ведь и Фомы-то хорошо если на год старше, а то и того не будет. А у Фомы ведь лишь в этом году и усы-то расти стали. И у этого "ратника" усы да бородёнка жидкие да короткие. Ой, худо!