Губернатор встретил его на предпоследнем этаже Башни и пригласил в центральную комнату. Чёрные стены экранировали почти от всех видов подслушивания. Вантара лично пододвинул гостю кресло, тщательно запер дверь, накрыл обоих Сферой Безмолвия, и лишь потом присел напротив, поглаживая жиденькую бородку.
— Ну что ж, ты получил, чего добивался. Выкладывай.
Сэраз помолчал, перекатывая на языке драгоценную новость и разглядывая губернатора в упор. Немногие смертные могли себе позволить вот так смотреть на одного из самых могущественных магов Востока.
Хотя Вантаре уже исполнилось два с половиной столетия, выглядел он раз в пять моложе. Только сеть тончайших шрамов, покрывавших лицо, давала понять внимательному собеседнику его истинный возраст. Следы от омолаживающих ритуалов. Упрям старик, ох упрям. Уже четыре раза предлагали ему обращение в вампира или другую нежить по выбору, в конце концов, при таком ранге в организации Воскресителей оставаться смертным попросту неприлично! Нет, упрямо держался за свою человечность, оттягивал превращение в развалину эликсирами и заклятиями, хотя уже и правнуки ровесников губернатора начали собираться на покой.
Многие предполагали, что старикан является тайным приверженцем какой-нибудь древней секты, отвергающей живых мертвецов. В своё время ими весь Носфер кишел, да и сейчас недобитки где-то в горах ещё остались. Но в действительности Вантара был Воскресителем до мозга костей, циником и практиком, как почти все его коллеги. А упрямое поддержание жизни объяснялось вполне рационально — губернатор желал во что бы то ни стало успеть зачать наследника. По старинному закону, который уже не первый век стоял всем клыкастым костью в горле, править Геркатаном мог исключительно живой. Казалось бы, чего проще — отмени закон, прими обращение и управляй дальше. Но как ни странно, именно Вантара яростнее других эту традицию и защищал. Потому как сразу после отмены в город хлынули бы гораздо более могущественные не-мёртвые конкуренты, и щелчком пальцев убрали бы дерзкого юнца из Башни. Так что подыхать без ребёнка правителю было крайне невыгодно. И шли нескончаемым потоком в его загородный дворец плодовитые женщины — от юных девственниц до опытнейших гетер. Все они получали щедрые награды за единственную ночь, но главного приза — ребёнка, ни одной из них отхватить так и не удалось.
Напряжение, вызванное молчанием, достигло в комнате критической точки. Вантара уже был готов испепелить наглеца на месте, но тут наконец Сэраз соизволил заговорить:
— Белый Судия вернулся.
Губернатор был достаточно храбрым человеком. Но всё же не настолько, чтобы услышав приговор себе и всему миру, остаться в полном спокойствии. Несколько секунд он ловил ртом воздух, пальцы судорожно сжимали подлокотники кресла, лишь затем с языка сорвался очевидный вопрос:
— Ты уверен?!
— Абсолютно.
— Но Белая Скала...
— Скала молчит, потому что это необычное пришествие. Нынешний Судия либо очень хитёр, либо просто нерасторопен. Так или иначе, он пришёл в наш мир, не имея полной инициации. Поэтому Предел ещё не пошёл волнами, а мир не бьётся в судорогах ужаса. Пока что будущий Владыка — простой человек.
Кощунственная, но дико заманчивая в своей простоте идея тут же промелькнула в голове у правителя. И Сэразу не требовалась телепатия, чтобы прочесть её.
— Так может быть возможно...
— Усугубить Последний Грех? Убить Владыку, пока тот не набрал полной силы? Забрать себе Меч?
— Да, — обречённо вздохнул Вантара, не зная, радоваться ему или бояться, что нашлось кому разделить страшную мысль.
Сэраз снова замолчал, загадочно улыбаясь. Впервые за двадцать лет он имел такое преимущество в разговоре с могучим правителем. Из наёмного головореза, исполнителя грязной работы, он разом превратился в вестника самой Судьбы. И не мог отказать себе в удовольствии немного помучить губернатора, поиграть на нервах.
Дождавшись, пока Вантара начнёт закипать от ярости, он неторопливо произнёс:
— В этом нет необходимости, друг мой. Грязная работа уже сделана. Судия мёртв.
На сей раз старик задыхался гораздо дольше. Сэраз уже подумал, что Геркатану всё-таки придётся срочно менять правителя, но колдун всё-таки сумел утихомирить сердце лечебным заклинанием.
— Ты?!
— Нет уж, мне такой чести не надо. Вряд ли у всей вашей клики нашлось бы достаточно энергии, чтобы заплатить мне за такую... услугу.
— Но кто тогда...
— Он сам. Вышел, осмотрелся, и разнёс себе череп каким-то иноземным оружием.
— О Бездна... — потрясённо прошептал маг, оседая в кресле.
Охотник его понимал. Тут в самом деле не знаешь, плясать от радости, или в отчаянье рвать на себе волосы. С одной стороны, если Он мёртв, значит Суд откладывается на неопределённое время. С другой...
Существовали тысячи пророчеств о том, как поведёт себя Судия, явившись в этот мир. Одни были сделаны великими мудрецами и героями, другие — ловкими мошенниками, третьи — сумасшедшими дураками. Но Сэраз готов был голову заложить, что ни одно из них не предусматривало самоубийства.
Стало быть, положение ещё хуже, чем считали самые мрачные из пророков. Стало быть, увидел. Почувствовал. Понял. Осознал. И оценил ситуацию, как настолько безнадёжную, что даже карать никого не стал. Логично, если вдуматься. Какая кара может быть хуже той, что люди навлекли на себя сами? Упокоители оказались правы, но их мессианские надежды — тщетны. Если уж Он не увидел выхода...
Но Вантара сумел оправиться от ужаса, он всё-таки был очень сильным человеком. Поднявшись с кресла, глянул в упор на собеседника. В глазах читалась мрачная решимость идти до конца.
— Нашей миссии это не отменяет. Надеюсь, у тебя есть доказательства всего, что ты здесь наплёл.
— Стал бы я к тебе без них приходить... — хмыкнул охотник. — Мозговая запись птицы-разведчика тебя устроит?
— Ах, драков кот!!! Что же ты раньше молчал, сволочь?!
Сэраз присел поудобнее, с усмешкой глядя на взбешенного мага.
— А с того, дорогой мой друг, что мы ещё о цене не договорились. Что готов дать магистрат, и всё Братство в целом за изображение первых и последних шагов Хранителя? А также, что важнее, за местонахождение его останков? С учётом того, что на этом трупе лежит Меч, а неподалёку — самодвижущийся механизм, на котором Хранитель прибыл? Нам предстоит долгий разговор, Вантара... Долгий и очень приятный...
— Нет, ну каков подлец, а? Подумать только! Разные носители мне попадались, но таких ещё не было ни разу! Это ж придумать только надо...
Голос гремел над бесконечной ледяной равниной, не давая расслабиться и уйти в вечное странствие. Белые молнии кромсали пустоту, заменявшую здесь небо, и призрачный туман, служивший здесь твердью. Холодный ветер терзал то, что заменяло Владимиру плоть...
Он обернулся... или точнее, его развернуло. В этом странном псевдомире было трудно отличить собственную волю от чужого воздействия.
На холме перед ним возвышался клыкастый и гребнистый череп размером с дом. В глазах черепа горели яростные огни, а из пасти вырывался ураган, мучивший Владимира. Молнии и смерчи тоже были частью его гнева.
— Где я? — прошептали бесплотные губы. — Что это?
— Где, где, в Кливленде! — прогремел череп. — И этот... ещё имеет наглость спрашивать! Сам смылся на Белую Равнину, а теперь ещё, видите ли, не узнаёт!
— Никуда я не смывался! — зло ответил Хранитель, уже догадываясь, что происходит. — Я хотел просто нормально, по-человечески сдохнуть! Неужели и этого уже нельзя?
— А вот так вот здесь теперь люди и подыхают, родной! — с нескрываемым злорадством ответил череп. — Это теперь здесь нормой стало! Уж не знаю, кто и какую гадость сотворил в моё отсутствие, но об обычном круговороте душ и не мечтай! Вот это тут людям заменяет нормальное посмертие. Будешь бесконечно блуждать по льду, терзаясь осколками воспоминаний о прошедшей жизни, замерзая, но не в силах промёрзнуть до конца.
— И поблуждаю! — огрызнулся умерший. Он уже догадывался, кто перед ним. Только одна тварь во вселенной так любила доставать несостоявшегося Владыку до печёнок. — Всё равно лучше, чем делать карьеру великого завоевателя под дудку некоторых...
Меч (ну а кто же ещё это мог быть?) зловеще оскалил клыки.
— Лучше?! Да что бы ты, несчастный трус, понимал в лучшем и худшем?! Карьеры он видите ли испугался, маменькин сыночек! Ответственности боимся, ручки свои белые кровью марать не хотим! А скольких ты приговорил, сбежав, ты вообще подумал, сопляк?!
— Кого это я приговорил? — нахмурился Владимир, игнорируя очередное оскорбление.
— Он ещё спрашивает! Да хотя бы Инну, дурёху, что за тобой пошла! Думаешь, ей приятно было видеть твою смерть?
Мужчина зажмурился от стыда. И в самом деле... не успел подумать... Старался действовать быстро, чтобы Меч не успел сообразить ничего. Подавлял в себе все размышления и сомнения... Доподавлялся. Бедная девочка... как она теперь одна в чужом мире?
— А думаешь, ей было бы легче наблюдать, как я превращаюсь в чудовище? — жалкая попытка оправдания не столько перед собеседником, сколько перед самим собой.
— Она вампирша, дурень! Она за свою короткую не-жизнь чудовищ перевидала столько, что тебе не снилось! И превосходно понимает, что находясь на верхушке власти, прежним остаться нельзя. Чудовище или нет, ты был её единственной надеждой...
— Прекрати!
— Щас, разогнался. Сиди и слушай! Кто тебе, подлецу, ещё правду посмеет в лицо сказать, кроме меня? Ну да чёрт бы с ней, с вампиршей, одним мертвецом больше, одним меньше — невелика потеря. Но без тебя тут весь мир загнётся к такой-то матери, причём даже умершие будут обречены не на новое воплощение — на муки постепенного распада душ! Я точно не знаю, закончится ли это когда-нибудь, но ты обрёк миллиарды людей либо на вечную агонию, либо на очень долгую агонию с окончательным исчезновением в конце. Трудно сказать, что хуже.
— Ты лжёшь! — заорал бывший милиционер, обхватывая руками голову.
— Может и лгу, — неожиданно согласился Меч. — Доверять нельзя никому, и мне в том числе. Это ты правильно рассудил. Только вот как ты мои слова проверишь, оболтус? Ты же в эзотерике понимаешь ещё меньше, чем в магии, а в магии полный ноль!
— Да, блин! Я уже понял, что ни хрена нигде не понимаю, и вообще полный дурак! Что тебе ещё надо? Поиздеваться пришёл?
— Не без этого, конечно. Но в первую очередь, чтобы ты перестал тут жалеть себя и вылезал обратно. Обречь мир на долгую агонию ради собственного удовольствия — это я вполне могу понять, сам такой. Но бросить целое человечество только ради того, чтобы потом тысячелетиями страдать угрызениями совести — такого я ещё не встречал!
— Куда — обратно? — оторопело произнёс Владимир. — Я же умер?
— Конечно умер! — радостно взвыл череп, ухмыляясь во всю пасть. — А как же! Жить без головы ты научиться ещё не успел, а теперь поздно. Только если ты, хозяин мой безголовый, думаешь, что смерть — хороший повод увильнуть от своих обязанностей, спешу тебя разочаровать — это не так.
— А как же тогда? — он сам не знал, чего больше в голосе, надежды или страха.
— А вот так вот! Без глупых вопросов. Встал и пошёл! У меня половина носителей покойниками была. Инна вон твоя уже несколько лет, как дохлая, и кому это мешает?
— Ну и что, что зомби, зато может играть в баскетбол... — мрачно пробормотал Хранитель. Весь его жизненный и профессиональный опыт протестовал против идеи ходячего трупа. Слишком уж много пришлось видеть настоящих смертей в милицейской работе, чтобы верить в какие-то дешёвые ужастики.
— Зо-о-о-омби?! — праведному возмущению в завывании черепа просто не было предела. — Ты за кого меня принимаешь?! Я что тебе, местечковый некромант-недоучка, за пару сребреников эту гниль поднимающий?!
— Блин, ну извини, не разбираюсь я в таких тонкостях! А кем тогда? Вампиром, как Гелла?
— Ну, можно и так сказать, — немного смягчился Меч. — Но уж точно, не как она. Назвать неупокоенного Белого Судию простым вампиром — это всё равно, что назвать атомный авианосец "корабликом".
— То есть очень крутым вампиром? — сделал вывод из его пустословия Владимир.
— Крутым?! Повелителем нежити! Владыкой кошмаров! Божеством смерти! Прародителем монстров и тьмы! Все вампиры в этом кластере реальностей произошли от Белого Судии, да и не только они. Так твоей дурьей башке будет понятно?
— Куда уж понятнее... Самого себя впору бояться.
— Это точно. Только глупости своей бояться надо, а не силы! Ну так что, будешь наконец вставать, или дождёшься, пока тело окончательно сгниёт? Это, конечно, не проблема, можно и могильный прах поднять, всё равно будешь, как новенький. Но чем больше там, наверху, убедятся, что ты помер, тем больше проблем нам в итоге придётся решать.
Владимир зажмурился. Не помогло. Он всё равно продолжал видеть бесконечную плоскость льда, несуществующее небо, белые молнии и разъярённый череп.
— Уболтал, чудо костяное. Иду я, иду. Что надо делать, чтобы отсюда выбраться?
— Ну наконец-то. В принципе, ничего особенного. Просто плыви сюда, ко мне в пасть...
— Увидел крокодил ершей, улыбнулся до ушей, и слышится из пасти: "Ребятушки, залазьте"... — не смог удержаться от комментария дух, пока его влекло к костяной громадине. Череп только расхохотался.
Тихий шелест мотора, едва заметные толчки, когда "Гроб на колёсиках" подскакивает на очередной неровности. Да уж и в самом деле гроб... Только теперь стала понятна вся ирония этого имени. Неужели Инна предвидела? Или пошутила, не зная, чем обернётся её шутка?
Инна...
— Прости... — прошептал Владимир, глядя в потолок.
Через секунду прохладные руки легли ему на плечи, губы девушки прижались ко лбу...
— Живой... Воланд... Володенька... Как ты меня напугал!
"Ага, живой, как же, — хмыкнул Меч. — Подумаешь, холодный весь, сердце не бьётся, дыхания нету..."
"Отвали", — беззлобно обрубил Хранитель, осторожно обнимая девушку за плечи.
— Геллочка... Прости меня, дурака. Прости, если сможешь. Я струсил, не выдержал... Предал тебя...
Пальцы Инны прижали его губы, не давая говорить.
— Воланд, — очень ласково сказала вампирша, — заткнулся бы ты, а? Думаешь, я тебя вчера впервые встретила? Думаешь, я не знала, на что шла, и с кем шла? Думаешь, не помню твоей привычки постоянно действовать наперекор всему миру и вопреки здравому смыслу? Я вас, мессир, знаю, как облупленого. И запомни раз и навсегда — какой бы ты ни был, меня это УСТРАИВАЕТ. Если ты умер — значит, так было надо. Я бы последовала за тобой на тот свет, но и там не сказала ни слова осуждения. Потому что сама выбрала.
Он промолчал, только крепче прижал её к себе. Похоже, сегодня такой день, когда все читают ему нотации. И полностью по заслугам.
В этот момент с одного из сидений донеслось еле слышное всхлипывание.
— Это ещё кто? — удивился Владимир.
— Ну... тут попался один... Тебя три дня не было... я подумала, что надо же чем-то питаться... да и ему в машине безопаснее, чем снаружи, он чего-то сильно боялся...
