Операционку семидесятых я освоил примерно за два дня. Это была не винда и не линукс, а нечто совершенно незнакомое — некий Eternidad-5, выпущенный столь же незнакомой мне компанией "Мунтайп". Как следовало из описания операционки в справочнике, создавалась она специально для вычислительных систем, от которых требовалась долговечность прежде всего. Так например, система Eternidad-2 была установлена на борту зонда, запущенного в 2062 в направлении облака Оорта. Ядро было тщательно вычищено ото всяких там "Ошибок-2000" и их аналогов, а также предусмотрен режим автоматической коррекции. Интерфейс разработчики старались сделать максимально интуитивно понятным — вплоть до того, что в системе был предусмотрен режим обучения пользователя основным языкам Земли.
В принципе, это конечно было вполне разумно — но мне совсем не на руку. Орыч и К непременно постараются научиться использовать этот независимый источник информации, чтобы не полагаться на мою интерпретацию событий далёкого прошлого. Меня же к нему и на пушечный выстрел не подпустят... по крайней мере, без наблюдения.
Пока этого не произошло, я быстренько пролистал учебник истории, чтобы иметь хоть примерное представление о событиях после моей смерти. Ничего особенного, в принципе — чаемая технологическая сингулярность так и не наступила. Застой тридцатых, который я ещё успел застать... Экономическая революция в сороковых, когда автоматизированные орбитальные фабрики, используя сырьё с Луны и Пояса астероидов, буквально завалили Землю дешёвыми товарами... Крах доллара, распад США, переход на киловатт-кредиты, как единый обменный ресурс... Но и эта валюта долго не продержалась, дешёвый источник мюонов в середине пятидесятых окончательно разнёс в клочья прежнюю экономическую систему, залив Землю морем халявной энергии и обеспечив массовый доступ в космос не только автоматам, но и человеку... Пятидесятые, несколько небольших ядерных войн, к счастью, без особых последствий для планеты, массовое киберпротезирование, борьба за права киборгов... Шестидесятые, время новой звёздной романтики, десятки тысяч людей на Луне, тысячи на Марсе, сотни тысяч в орбитальных колониях, первые работающие нанотехнологии... Семидесятые, похоже, обещали стать очень интересным временем, но увы, в учебнике о них ничего не было — потомки вышвырнули старых замороженных мертвецов на задворки Солнечной, а сами продолжали её осваивать...
Подробнее прочитаем потом, у меня каждая минута на счету... сейчас читаем краткое описание корабля. Кстати, оказывается, его гарантийный срок составлял десять тысяч лет — всё оборудование было рассчитано на этот срок. Не вина разработчиков, что его превысили в пятьдесят раз.
Копии персональных компьютеров, как я и думал, к нашим каютам прилагались. Это те самые таблички с надписями, на которые Кабуто обратил внимание ещё в первую вылазку! Информация в них хранилась, как последовательность кристаллов разного типа — стереть или перезаписать такой "жёсткий диск"было физически невозможно. Ридеры к ним, которые хранились на корабельном складе, к сожалению, пришли в негодность.
В "кубике", разумеется, были инструкции, как изготовить новый ридер. Вот только... предполагалось, что читатель этих инструкций принадлежит к цивилизации как минимум конца двадцатого века, и для него изготовление сверхчистых сплавов, как и обработка деталей с микронными допусками, не представляет никакого труда. Индустрия стран шиноби, увы, находилась на чуть более низком уровне...
Как и следовало ожидать, Орыч из экспедиции вернулся очень злым. Прилетело ему там на орехи от двух бывших товарищей. Да ещё и змеюке своей, Манде (ударение на первый слог... хотя русским в это трудно поверить) задолжал кучу жертв.
Но всё-таки Змей был не только отмороженным фанатиком силы, но ещё и учёным-исследователем. И как только он узнал, что именно мы нашли на старом корабле, его злость уступила место интересу. Он быстро взял себя в руки и часами заставлял меня описывать ему все артефакты, их назначение, принципы работы, возможности и недостатки. Через полчаса он уже орудовал с помощью языка с интерфейсом "кубика" быстрее, чем я руками. К сожалению, японский язык в операционной системе был, так что я даже не требовался ему в качестве переводчика. Змеиные глаза с огромной скоростью скользили по текстам, поглощая информацию мегабайтами. Казалось, ещё немного, и он проглотит бедное устройство, чтобы больше никогда с ним не расставаться.
— Орочимару-сама, можно спро...
Бум!
Кажется, это была голова на мгновенно удлинившейся шее. Хотя может быть и нога. Я просто не успел рассмотреть движения. Он не бил меня всерьёз, просто отмахнулся, как от назойливой мухи. Тем не менее, я впечатался затылком в ближайшую стену, разбив себе череп и сломав хребет. Окажись на моём месте обычный человек, он был бы уже мёртв. Я, впрочем, тоже уже мёртв. Давно. Встаю, отряхиваюсь, делаю вид, что это в порядке вещей.
— Мешаешшшшь... Будешшшь говорить когда поз-с-сову!
— Слушаюсь, Орочимару-сама.
Тихонько направляюсь к выходу. Опять не угадал — стремительный бросок змеиной головы возвращает меня на место.
— С-сиди! Ж-ш-ди!
— Слушаюсь, Орочимару-сама.
Нет, всё-таки он великий палач, садюга и вивисектор. Вряд ли какие-нибудь вещи могут бесить так же сильно, как необходимость наблюдать за работой другого юзера на твоём компьютере — не имея возможности ни вмешаться, ни уйти. Даже голос подать нельзя! Через час этой пытки я готов был признаться во всех грехах и раскрыть ему любые секреты, лишь бы он прекратил!
Наконец, ещё через час (по субъективным ощущениям), наш недоделанный Мичурин соизволил обратить на меня высочайшее внимание.
— Ч-ч-то ты хотел?
— Орочимару-сама, я тут всё думаю о вашей проблеме с руками...
— И ч-ч-что? Ты хочешшшь с-сказать, что придумал неч-что такое, чего не с-смог придумать я или Кабуто?
— Наоборот. Вы это уже придумали. Только применяли не там, где надо, — наглость, как известно, второе счастье. Орыч всё-таки учёный и любопытство в нём сильнее вспыльчивости. Да и нервным он в принципе стал лишь в последнее время — после того, как вселенная решительно отказалась играть по его правилам. До этого змеиный саннин отличался змеиным же хладнокровием. Но когда его "великая мечта" оказалась под угрозой... поплыл парень. Знавал я таких ещё в прежней жизни. В том числе и в трансгуманистической тусовке.
Вообще трансгуманистов по отношению к болезням — к дефектам тела — можно разделить на две категории. Одни относятся подчёркнуто пофигистично. Дескать, поломалось — починим. Сейчас такое не чинят? Ничего, позже научатся, медицинские технологии не стоят на месте. Другие наоборот — холят и лелеют своё тело, как величайшую драгоценность, как символ будущего. И любое нарушение в этом отлаженном механизме воспринимается ими, как осквернение храма, как покушение на их будущее. Орочимару, надо полагать, относился ко второй категории.
Особенно если учесть, что его тело, тело шиноби, не чета нашим — его возможности в тысячи раз шире, чем у любого киборга двадцать первого века! Оно было создано в результате долгой кропотливой работы и множества гениальных озарений. И тут приходит какой-то варвар, обезьяна в худшем смысле этого слова — и ломает сей тщательно отлаженный механизм! Немудрено взбеситься.
Ту маленькую подробность, что он к учителю первым полез, причём лез не просто подраться, а убивать, и в общем-то, получил по рукам вполне заслужено — наш Менгеле предпочитает не замечать.
— Говори!
— Орочимару-сама, у вас же есть проклятая печать, джуин. По сути, это дублирующая система чакропроводки. Она поглощает чакру носителя, а в моменты повышенной нагрузки — выдаёт её обратно в Кеиракукей, многократно усиливая пользователя. По крайней мере, так мне объясняли.
— Тебе объясняли верно, — тяжёлый взгляд змеиных глаз. — Но не только в Кеиракукей. В собственную дубль-систему каналов тоже.
— Вот именно, Орочимару-сама! Вот именно! Почему бы вам не попробовать поставить подобную печать на свои руки? Сеть каналов можно сконфигурировать так, чтобы она ни разу не походила на таковую у обычного шиноби! И паразит не будет на неё реагировать — а руки не будут отмирать!
— Пока я не попытаюссссь сложить хоть один ручной знак! Паразит тут же с-среагирует на знакомый контур!
— Я думал об этом. Но представим себе джуин с двумя режимами работы — в конце концов, у нормального джуина их три. В пассивном режиме контур неузнаваем для Шинигами — и естественно, непригоден для складывания ручных знаков. В активном — он по возможности полностью дублирует тенкецу на руках нормального шиноби.
— И что это дасссст? Я вс-се равно не с-смогу использовать дзюцу... больше одного раза! А потом с-снова печать с-ставить! Глупо!
— Верно, Орочимару-сама, вы не сможете. Но сможет ваш клон!
— Х-с-с...
Пауза. Надо добивать.
— Все возможности клона повторяют возможности оригинала, кроме ограниченного запаса чакры. То есть у него будет своя проклятая печать! Если вам срочно нужно дзюцу, вы создаёте свою копию, она переводит джуин в активный режим, складывает нужные знаки... и процесс пошёл! А паразит клона не тронет, потому что продолжает следить за вами. Но у вас-то джуин пассивный, а значит и причин для тревоги нет...
— Уймиссссь! Яйца змею не учат! Идея интерессссная... но требует проверки. С-скажи мне вот что, попаданетссс... Почему ты так с-с-тремишься мне помочь? Только не говори, что прониксссся с-симпатией. Я вижу, что не нравлюссссь тебе.
— Ну раз видите... да, не нравитесь. Мне вообще не нравится, когда меня бьют. И ещё больше не нравится, когда бьют других — тех, кто не умеет регенерировать, будучи превращённым в отбивную. Поверьте, буйный нрав вас не красит не только в моих глазах.
— Гуманисссст, значит?
— Трансгуманист.
— Ладно. Я буду с-с-следить за с-самоконтролем несссколько лучшшше. Но взамен ты должен ответить мне правду сейчассссс... Почему тебя так бессспокоят мои руки, иссскопаемое?
Правду, значит? Ну что ж, держи правду, посмотрим, как она тебе понравится.
— Тут две причины, Орочимару-сама. Во-первых, я хочу быть полезным тому, кто держит в руках мою свободу, а может быть и жизнь. Я хочу доказать вам, что сотрудничать со мной выгоднее, чем уничтожать или запирать. По-моему, довольно рациональное желание.
— Допусссстим. А вторая причина?
— Вторую я уже фактически озвучил несколько раньше. Я не хочу, чтобы из-за ваших импульсивных решений погибали люди. Это и вам невыгодно, так что тут у нас опять же общие интересы. Если для возвращения здравомыслия вам необходимо вернуть руки — значит я сделаю для этого всё от меня зависящее.
— С-смелое иссскопаемое. В твоё время всссе такими были?
— О нет. Если сравнивать с миром шиноби, Земля моего времени была населена отпетыми трусами. И я не исключение, Орочимару-сама.
— Однако со мной мало кто осссмеливается говорить в таком тоне. Или ты так оссссмелел, узнав что бессссмертным с-с-тал?
— Не буду утверждать, что это на моей психике совсем не сказалось. Удары, если они неминуемы, должен принимать тот, кому легче всего их переносить. Так получилось, что сейчас и здесь этим кем-то оказался я. Не будь у меня мгновенной и абсолютной регенерации, я бы за других подставляться не рвался — это правда. Но я бы не назвал это смелостью. Всего лишь здравый смысл и минимизация потерь. Что же касается моего тона, Орочимару-сама... я считаю вас достаточно умным человеком, чтобы не требовать от окружающих неискренней лести. И достаточно проницательным, чтобы отличить искреннюю лесть от неискренней. Если мой тон кажется вам оскорбительным, я искренне приношу извинения. Я человек из другого времени. В моём мире — в его доминирующей культуре — было принято говорить со всеми, как с равными, независимо от того, сильнее они или слабее. Если это доставляет вам серьёзные неудобства, я постараюсь переучиться и перенять стиль общения других людей из деревни Звука. Но на это мне понадобится какое-то время.
— Яз-сык у тебя хорошшшо подвешшшен, с-с-мотрю. Ладно, оссставайся пока таким, как ессссть... Забавным дурачком...
Да пожалуйста. Как говорится, хоть горшком называйте, только в печь не ставьте. Змей, между тем, возвращается к делу.
— Ессссть две вещи, которых ты о джуине не знаешшшь. Во-первых, проклятая печать — это не обычное фуиндзюцу. Это имплант, созданный на основе генетического материала одного из моих подопытных, обладателя Кеккей Генкая. Его развитие не совсем подконтрольно мне.
— Но достаточно подконтрольно, чтобы вы могли управлять её носителями в состоянии берсерка, как своими марионетками.
"И даже возрождаться в их телах, хотя об этом я пока промолчу".
— Допуссстим, хотя контроль нервной сисссстемы — вещь куда более простая, чем формирование точной конфигурации чакраканалов. Вторая вещщщь. Проклятая печать выбрасссывает в тело пользователя не обычную чакру, а природную — так называемую сенчакру или чакру отшельника. С-сенчакра не управляетссся ручными знаками!
Не пойму — то ли он сам плохо соображает, то ли проверяет меня на способность выкручиваться из логических ловушек, подбрасывая новую информацию. Похоже, что второе. Орочимару верит в естественный отбор. И в науке, видимо, тоже. Жаль, что он к себе эти принципы редко применяет.
— А её смесь с чакрой обычной?
— Хм... управляетссся... в принцсипе... хотя это и более с-с-сложно... Требует высокой концентрацсии и воли...
— Так это же ещё лучше!
— Поясссссни!
— Я думаю, ни с концентрацией, ни с волей у вас, Орочимару-сама, проблем нет. Экспериментируя — на клонах, естественно, не на ваших настоящих руках — мы может быть сможем подобрать такое соотношение обычной и природной чакры, чтобы Шинигами на неё ещё не реагировал — а ручные печати уже работали!
— Теперь мы знаем его слабое место. Он не любит кровопролития.
— Похоже что так, Орочимару-сама. Хотите использовать это свойство характера, чтобы надавить на него посильнее?
— Пока не нужно. Мы и так хорошо его контролируем, прибережём откровенный шантаж на потом, когда он начнёт брыкаться.
— Вы думаете, он начнёт, Орочимару-сама?
— Непременно. Я знаю эту породу людей. За полмиллиона лет они ничуть не изменились. Сначала они хотят как лучше и думают, что готовы перевернуть весь мир. Но как только доходит до дела, сразу же начинается "не могу поступиться принципами" и прочая сентиментальная чушь. Поэтому все их прекрасные мечты так и остаются лишь мечтами.
— Однако, осмелюсь заметить, как минимум одно из предложений этого человека сработало, — Кабуто указал на руки своего начальника. — К тому же он умудрился завербовать половину Пятёрки Звука.
— Знаю. И Четвёрка Звука снова стала Пятёркой — Кимимаро снова на ногах благодаря этим его... ре-со-пи-ро-си-ту.
— Причём операцию ему мы так до сих пор и не сделали. У него было уже два сердечных приступа, но Кимимаро их просто не заметил.
— Да, кое-что жители той эпохи безусловно умели, — неохотно признал Орочимару. — Но это достижения его цивилизации. Не его собственные.
