Кольцо Волка

— Готово! — сказала Тома, поднимаясь со своего кресла. — Я тебя покину. Закончишь — позовешь.

Она вышла, тщательно прикрыв за собою дверь. Я ткнула очередную сигарету прямо в третий глаз, и пересела на Томино место. На мгновенье закрыла глаза, сосредотачиваясь, а затем заглянула в туманную поверхность волшебного стекла. Следовало сформулировать конкретный вопрос, ответ на который я хотела бы получить, но в моей голове царил такой хаос, что я просто уставилась в зеркало, совершенно не представляя, что я там увижу.

Туман заклубился, но рассеиваться не спешил. Видимо, волшебное стекло пребывало в недоумении, не понимая, чего от него хотят. А я вдруг вспомнила, как Максим закрывал глаза, когда я достаточно бесстыдно целовала его, и снова ударилась в краску. Зеркало обрадовано мигнуло и показало мою спальню. На кровати двое слились в объятиях. Женщина кусала губы, чтобы стоны наслаждения не разбудили спящую в соседней комнате девочку. Этой женщиной была я. Я наклонилась вперед, жадно разглядывая открывшуюся картину. Это мое белое бледное тело, позеленевшее под светом офисных ламп так называемого дневного света, так выглядит со стороны? Завтра же иду в солярий! А вот у моего партнера была просто шикарная фигура. Я, раскрыв рот, разглядывала все подробности наших будущих любовных ласк. Зеркало показывало их подробно и со вкусом, выбирая наиболее удачные ракурсы — видно, и само получало от этого удовольствие. Затем я увидела себя на балконе, разглядывающей опустевшую пачку сигарет, которая вспыхнула на моей ладони и упорхнула в ночь оранжевым мотыльком. Его крылья внезапно выросли и два красных глаза глянули на меня, а по крыше машины пронеслась темная тень. Шедшая рядом со мной Катька ничего не замечала. Она весело щебетала, делясь событиями дня, а тень, взмахнув огромными — метра в два размахом — крыльями, унеслась в темное небо. Пригвожденная ужасом к креслу, я не могла оторвать взгляда от проклятого стекла. Видимо, почувствовав мое состояние, зеркало совсем уж запуталось, потому что стало показывать прошлое, а не будущее — в туманной зыби показались островерхие крыши с ангелами и стягами, красные кирпичи стен, фигура Максима в тулупе и валенках, тяжело ступающая по тропинке у стены. А затем все кануло в темноту, и в этой темноте я увидела лицо человека, которого все считали пропавшим без вести. Страшно постаревший и изможденный, на меня смотрел бывший муж, а за его спиной угадывалось какое-то огромное пустое пространство. Впрочем, совсем пустым оно не было — гибкие красноглазые тени кишели там, скользя по стенам и карабкаясь по потолку.

— Кира! — услышала я страшно измененный хриплый голос, — Помоги мне, Кира!

Это было уже слишком! Я рванулась к нему, ударилась лицом о зеркало, вскрикнула и сползла с кресла на пол. А хриплый голос все звучал и звучал в моих ушах, выворачивая душу наизнанку...

* * *

Я очнулась от резкого света и запаха. Запах отдалился, и, щуря заслезившиеся глаза, я разглядела бледную как смерть Томку, склонившуюся надо мной с хрустальным фиалом в руке, и взволнованное лицо Вики, на чьих коленях, оказывается, лежала моя голова!

— Я встаю, встаю! — пробормотала я, пытаясь встать, в то время как они в один голос убеждали меня еще полежать.

Но я все равно поднялась и, пошатываясь, вышла в коридор. От выкуренных сигарет и кофе меня поташнивало, и кружилась голова. Должно быть они — всему причина! Я еще ни разу не слышала, чтобы Томкино зеркало передавало звуки! Галлюцинация, воспаленное воображение!

— Стой! — звенящим от волнения голосом приказала Тома. — Куда ты поедешь в таком состоянии?

— Мне нужно за Катькой, — ища на вешалке свое пальто, забормотала я, — я потом тебе позвоню, и все расскажу, спасибо...

Они остолбенело смотрели мне вслед, не делая попыток остановить.

Холодный тяжелый воздух Садового кольца немного отрезвил меня. Я запахнула пальто и быстро пошла к машине. Мне просто необходимо было увидеть дочь, зарыться лицом в ее волосы, вдыхая родной сладкий запах! Иначе мое психическое здоровье попадет под большое сомнение!

Сама не помню, как доехала до детского садика и припарковала машину. Катька ходила в частный детский сад. Кроме многочисленных кружков он устроил меня еще и тем, что ребенка отсюда можно было забирать позже положенных шести часов вечера. Мне, честно говоря, не часто удавалось уйти с работы, как сегодня, в шесть. В нашей компании это было не принято. Шеф, тот вообще сидел до девяти, а то и до десяти, если, конечно, не ускользал на деловую встречу или ужин. Сейчас было без пятнадцати девять и детей осталось всего двое — Катька и маленький мальчик из другой группы. Они, полностью собранные и одетые, играли на улице под присмотром воспитательницы и бдительного охранника, кивнувшего мне как старой знакомой и предупредительно придержавшего дверь калитки. Катенок уже давно увидел меня и приплясывал с той стороны ограды, ожидая, когда можно будет броситься мне на шею. Я развела руки в стороны, и она прыгнула в мои объятия.

— Ну, мамочка! — завопила она, — Что ты так долго? Мне с Андрюшей скучно, он только с машинками играет! А про Халф Лайф он даже не слышал ничего!

— Услышит еще! — пообещала я, утыкаясь лицом ей в ухо и унося ее к машине.

Неприятный осадок, оставшийся после просмотра в зеркале, всколыхнулся, и я опасливо посмотрела на небо. Оно было темным, облачным и пустым. Несмотря на это, я облегченно вздохнула только, когда водрузила дочку в автосиденье, пристегнула ремнем и сама заняла водительское место, закрыв машину изнутри.

— Как прошел день? — спросила я, отъезжая от бровки тротуара.

Катька говорила, захлебываясь, ибо сообщить нужно было много. И как она провела вечер вчерашнего дня у бабушки, и как гуляли с ее собакой, и как чесали этой собаке бороду, а расческа сломалась. И как смотрели мультики в детском саду, про Винни-Пуха, а она их наизусть знает и ей было неинтересно. И что на обед давали суп с лапшей и курногу (она так и говорила: курнога), а на ужин гречку с творогом и вареньем... И еще много чего архиважного, что я непременно должна была знать. Слушая ее одним ухом, я раскладывала перед внутренним зрением факты, которыми обладала. Перетасовывала их и раскладывала снова, словно карты. С тех пор, как я увидела Игоря, воспоминание о его голосе, полном боли, не давало мне покоя. Наконец, карты легли верно. Своему внутреннему чутью я всегда доверяла.

Я дождалась паузы и вклинилась в монолог:

— У нас дома гости, Катя. Угадай, кто?

— Олег! — завопил Катенок, — Халф Лайф!

— Никаких монстров в будний день! — отчеканила я. — Кроме того, это не Олег!

— Да? — удивилась дочь. — Это тетя или дядя?

— Дядя.

— И не Олег? — подозрительно осведомилась она.

— А что, каждый мужчина, который приходит в наш дом, непременно должен быть Олегом? — возмутилась я.

— Нет, — растерянно ответил ребенок, — но дядя Олег — хороший!

— А я и не говорю о нем ничего плохого! — заметила я. — Просто у нас в гостях другой дядя. И ты его тоже знаешь. Мы с ним совсем недавно познакомились!

— Это что, тот продавец из магазина? — удивилась Катя. — Ну, с которым вы хихикали?

Боже мой! При чем тут продавец! Хотя в воскресенье, когда мы с Катенком прошлись по магазинам, в одном действительно был такой улыбчивый продавец!

— Ну, при чем тут продавец? — с укоризной сказала я. — Ладно, не буду больше тебя мучить! Это Максим.

— Максим? — завопил Катенок. — А он мне принес виды?

— Какие виды? — не поняла я.

— Он мне обещал, что когда придет, принесет мне книгу про виды оружия!

— Да? Это когда же?

— Ну, когда по лесу на руках нес. Он сильный, да, мам?

— Да, маленькая. Он сильный.

Я поспешно прогнала прочь мускулистое видение, с легкостью держащее меня на весу.

Мы подъехали к дому. Катька принялась торопливо отстегиваться. Я поспешила выйти из машины, опасливо поглядывая на небо. На улице было сыро, дул холодный ветер, влажно светили фонари. Людей было достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но после увиденного в Томкином зеркале, это чувство оставило меня напрочь.

Со смешанным ощущением надежды и растерянности я поглядела на ярко горящие окна моей квартиры. Странно, но свет горел и на кухне и в гостиной. Спальня и детская выходили на другую сторону, и те окна были мне не видны.

— Ну, чего мы ждем? — нетерпеливо подпрыгивала на сиденье Катька.

Чтобы дочь не выскочила под открытое небо, я предупредительно загородила ей выход из машины,

Я помогла ей отстегнуться и выйти. Взяла ее руку в свою, не отпуская, закрыла машину, проверила двери и пошла к подъезду. Мне все время казалось, что чьи-то глаза следят за нами, но, как я не крутила головой, ни в воздухе, ни на земле ничего подозрительного не заметила. Мы спокойно дошли до подъезда, зашли внутрь.

У двери в квартиру я задержалась, ища одной рукой ключи в сумке. Катька уже давно тащила свою ладошку из моей.

— Мама, — наконец, не выдержав, завыла она, — отпусти меня! Ты мне руку ломаешь!

Я отпустила, только сейчас осознав, что держу дочь до сих пор и чересчур крепко. Словно услышав ее, дверь неожиданно распахнулась и на пороге я увидела... Олега!

— Олег! — завопила Катька и бросилась к нему на шею. — Значит, ты меня обманула, да?

— А... Добрый вечер! — сказала я, продолжая по инерции искать ключи в сумочке.

— Проходи, — приветливо посторонился тот, пытаясь снять с Катьки, отчаянно бьющей ногами, грязные ботинки, — мы тут тебя уже заждались!

За ним, улыбаясь, стоял Максим. Стоял, как ни в чем не бывало. Он отнял у меня, слегка оторопевшей, сумку, снял пальто. Принес тапочки. Странно, что хвостом не вилял. Ах да! У него же нет хвоста.

— Ужин готов, — сообщил он. — Мойте руки и за стол.

— Ты мне принес виды? — требовательно спросила Катька, продолжая сидеть на руках у Олега.

— Сначала надо поздороваться! — одернул ее Олег.

— Здравствуй, Максим, — тут же вежливо поздоровалась дочь и повернулась к Олегу, — и ты здравствуй!

— И ты! — в один голос ответили мужчины.

Я не стала переодеваться в домашнее тряпье. Честно говоря, я не очень понимала, как себя вести. Судя по всему, Олег пришел в мое отсутствие, и наткнулся на Максима. Поскольку вчера мы с ним виделись, и я ему ничего про Максима не сказала, он мог решить, что я пытаюсь скрыть новое знакомство. А что решил Максим? Ох, как неудобно! Удобно было, похоже, только Катенку! Она сидела между двумя привлекательными мужчинами и напропалую кокетничала. И это в ее-то годы! А что же будет дальше!

Я молча ела вкуснейший плов с курицей, пила дорогое красное вино, наверняка принесенное Олегом. И не говорила ни слова. Я слушала, как эта троица общается между собой. А они общались, забывая о еде. Катька, возбужденная таким количеством гостей, не замолкала ни на минуту. Она успевала спрашивать у Максима про пистолет ТТ, и у Олега — как называется тот short gun, которым они убили прыгающего монстра. И тот и другой обращались друг к другу так, словно были знакомы всю жизнь. И только по подчеркнутой вежливости Олега, можно было догадаться, что этого человека он видит впервые. Я не ощущала ни соперничества, ни ревности между ними. Хотя о какой ревности можно было говорить? Я не могла представить себе, что Олегу взбредет в голову меня ревновать! Да и какое у него было на это право? Я — одинокая свободная женщина.

От своих раздумий я очнулась, когда Олег тронул меня за руку.

— Иди, вымой ее, а я уложу, — сказал он, и я послушалась.

Когда я уложила дочку и поцеловала на ночь, она задержала мою руку в своих.

— Мама, а они теперь тут жить будут?

— Кто?

— Олег и Максим?

Я задумалась.

— Ну, я-то вряд ли, — сказал Олег, входя в комнату, — а вот Максим, наверное, останется погостить. С недельку!

— А ты завтра придешь? — спросила Катька.

— Посмотрим, — покачал головой Олег, — не знаю пока.

— А сказку?

— Сейчас.

Он придвинул кресло к ее кровати и сел.

— Олег, — тихо сказала я, касаясь его плеча, — я не хотела...

— Иди на кухню, — сдержанно улыбнулся он, — потом поговорим!

Я вышла и остановилась. Нет, ну теперь-то что делать? Иде я нахожуся? Как в том старом анекдоте, ей-богу!

Я решительно пошла на кухню. Максим, предусмотрительно закрыв дверь, чтобы не было слышно звона посуды, убирал со стола. На нем была старая черная майка и штаны цвета хаки, с карманами на штанинах. Когда я вошла, он улыбнулся мне, вытер руки полотенцем, и поцеловал меня так, что дыхание сперло. Я обняла его, опустив руки ниже талии и ощущая под пальцами грубую ткань брюк, натянутую на мускулистой заднице.

— Откуда сей вечерний наряд? — поинтересовалась я.

— Нравится? — обрадовался он. — Я подумал, что это очень подойдет к твоей футболке цвета грязи, и съездил домой — захватил некоторые вещи. На неделю хватит. Если выдержишь!

— Выдержу что?

Он привлек меня к себе, бесцеремонно задрал юбку и принялся мять мое тело сильными руками.

— И это тоже! — зашептал он, целуя мою шею, и спускаясь все ниже, утыкаясь в ямочку между ключицами и согревая ее жарким дыханием.

Я, запрокинув голову, наслаждалась моментом, не забывая чутко прислушиваться к звукам из коридора. Не хватало еще, чтобы Олег застукал нас в таком положении! Но там было тихо. Я знала, что сегодня Катька, возбужденная событиями вечера, уснет не скоро, колдуй не колдуй.

Максим поднял голову и взглянул мне в лицо.

— Тебе говорил кто-нибудь, как ты хороша в любви? — спросил он и отпустил меня.

Я нерешительно кивнула.

— Чай будешь? — спросил он и усмехнулся, — Или кофе? У нас впереди долгая ночь!

Я вспыхнула.

— Чаю. С тобой, видимо, мне придется забыть о сне.

Максим радостно постучал себя в грудь и занялся чаем. Я замолчала, не зная, как спросить его об Олеге, но он заговорил сам.

— А он очень умный парень, твой друг, — сказал он. — Представляешь, он знает персидский!

— Он еще много чего знает, — заметила я. — Слушай, он не просто мой друг, он — друг семьи. Они с Игорем...

— Еще и Игорь? — восхитился Максим.

— Это отец Кати, — серьезно сказала я. — И Катя думает, что он погиб.

С лица Максима мгновенно исчезла улыбка, а глаза стали холодными и настороженными — глаза профессионала.

— А на самом деле? — быстро спросил он.

— На самом деле он пропал без вести, — честно ответила я. — В командировке, в Румынии. Ей был всего год. Мы с ним уже не жили вместе, но оставались друзьями. А с Олегом друзья до сих пор.

— Мне он сказал, что вы работали вместе.

Я кивнула.

— Это правда. Но это было давно. Наверное, он хотел, чтобы про Игоря я сама тебе все объяснила. Они были друзьями. Лучшими друзьями.

— Я понял. Мне непонятно только одно...

Я напряглась, ожидая прямого вопроса.

— Что же?

Максим растерянно пожал плечами, кивая на полку с чашками.

— Из какой ты по вечерам пьешь чай? Вот из этой с кофейными зернами? Или из желтой с синим? Или из оранжевой?