За поворотом, за углом (Поверь мне)

Опять длинная пауза. Наконец, Владимир счел воспитательную процедуру логически завершенной:

— Короче, я все сказал — ты меня понял. Садись за уроки.

II

Луна — старинная союзница черных ночей — скользила по спящим домам между колючими стволами волнующихся тополей. Она нерешительно потопталась, подсматривая сквозь расходящиеся края занавесок в единственное горящее в столь поздний час окно. Ее взору открылась небольшая, в золотисто-зеленых тонах комната, кажущаяся тесной в интерьере дивана, массивного резного книжного шкафа и стола.

За ним сидела девушка в бежевом свитере и светлых джинсах, с перехваченными черепаховой заколкой на затылке каштановыми волосами, темным водопадом сбегающими к лопаткам. У ее ног дремала бело-рыжая собака, похожая на большой, небрежно свернутый меховой плед. Звякнул рычажок, отсчитавший очередные шестьдесят знаков, и Катя отогнала жужжащую каретку старенькой механической пишущей машинки на исходную позицию. Под резиновым валиком замерла нетронутая матричной краской строка.

Девушка выгнулась назад, облокотилась на деревянную, с продольными рейками спинку стула, расправила занемевшие плечи и помассировала кисти рук, оживляя сведенные усталостью пальцы. Уловив это движение, Магда поднялась и с намеком провезла лапой по Катиной ноге.

Девушка почесала собачье ухо:

— Нет, дружок, я еще не закончила.

Снова зашлепали по бумаге паучьи конечности клавиш, прерываемые шелестом перекладываемых листов бумаги с нанесенными карандашом пометками.

За стрекотом машинки Катя не расслышала, как к ней подошла Ксюша. Подруга в ужасе смотрела на нее, зевая и протирая на ходу сонные глаза.

— Ты на часы-то смотрела? Полтретьего. Когда спать собираешься?

— Минут сорок, и доделаю до конца.

— Что ты хоть строчишь? Неужели не можешь отложить на завтра?

— Завтра уже наступило. Это перевод агентского соглашения для фирмы. За срочность они хорошо платят.

Ксюша плотнее запахнула коротенький розовый халатик и присела на диван, подсунув ноги в тапочках под раскинувшуюся на полу шерсть Магды.

— Ты теперь не ешь, не спишь. Хочешь дойти до истощения? В твоем положении нельзя так себя вести!

Катя гневно погрозила Ксюше пальцем:

— Если Костя услышит, я тебя убью!

— Да его до утра из пушки не разбудишь, не бойся. А ты что, так и не рассказала о ребенке Роману?

— Когда? Он всю неделю ночует у мамы. Не по телефону же такое обсуждать. А потом я сама пока в этом не уверена.

— Ну-ну, — скептически проворчала Ксюша. — Стрельцова, ты у нас девушка умная. С золотой медалью школу закончила, с красным дипломом — университет. Теперь вот — в аспирантуре. Но в обычной жизни, извини, производишь впечатление какой-то, мягко говоря, недалекой. Дни она там высчитывала — счетовод хренов! Кто в наше время так предохраняется, если не хочет забеременеть? Задержка — раз, от еды тошнит — два, в обморок падала, а она все сомневается.

— Ксюша, а не пошла бы ты... — вскипела Катя, — в свою комнату?

— Вот-вот, еще и агрессивная стала. Мозги ведь тоже перестраиваются на другой лад. Представляю, как ты набросилась на того бедного парня в автобусе!

Преодолев желание запустить в Ксюшу первым, что попалось под руку, — русско-французским словариком, и тем самым подтвердить ее слова, Катя отыгралась на пластмассовых клавишах, застучав по ним с удвоенной силой.

Ксюша, не встретив сопротивления, внезапно пожалела подругу:

— Кать, если тебе нужны деньги, я одолжу, сколько требуется — от премии осталось. Только не надрывайся ты так. Это мужики должны по жизни зарабатывать, а у нас, женщин, другое предназначение. Пусть Ромка, папаша будущий, старается. Не взваливай ты все на себя.

Катя повернулась к ней:

— Я не говорила никому... Отца недавно уволили, по сокращению штатов. Для него удар — всю жизнь был кормильцем в семье, уважаемым человеком на заводе, а тут взяли и выгнали на улицу. Главное, у них в городе вообще работы нет, некуда устраиваться... Мама пишет, он пить стал... Хочу хоть немного денег им отправить, поддержать.

— Да-а, дела, — понимающе протянула Ксюша. — Ты все-таки подумай над моим предложением. Пока я все не истратила на какую-нибудь ерунду. И закругляйся со своим талмудом, тебе надо отдыхать!

— Да, мамочка, — шутливо откликнулась Катя, со вздохом погружаясь в перевод.

Около четырех часов утра она практически на ощупь добралась до постели и рухнула на посеребренную лунным светом подушку.

III

Владимир наслаждался потрясающим сексом. Бедра его партнерши ритмично поднимались и опускались, обольстительно раскачиваясь и вертясь вокруг проникающего в их недра стержня. Движением внутренних мышц незнакомка сжимала его естество, вызывая у мужчины спазмы удовольствия и заставляя то замирать, то шумно выдыхать задержавшийся в легких воздух.

Ладони Владимира обхватывали ягодицы сидящей поверх него девушки, порывисто сдавливая их, пробегали по чувствительной коже вдоль позвоночника. Перенеся руки на талию партнерши, он большими пальцами поглаживал ее плоский животик, пупок. Он продвигался в своих ласках все выше и выше — и вот уже играл с роскошной грудью незнакомки. Она изогнулась, издав сладостный стон, качнула головой, и длинные волнистые каштановые волосы защекотали его лицо.

Владимир поймал взгляд девушки. Ее серые глаза были широко раскрыты. В них светились и ненасытная похоть самки, и удовлетворение. Брови и уголки губ девушки самодовольно и немного насмешливо изгибались. Знакомые черты... В демонической красавице Владимир узнал давешнюю несносную попутчицу, Катерину.

— Мой ковбой, поскакали дальше? — не дотронувшись до его губ, она обожгла их своим горячим дыханием.

Владимир с готовностью рванулся ей навстречу, но что-то словно приковало его к месту, не пустило...

Он открыл глаза. Редкий случай, когда в эротических снах он так отчетливо видел лицо партнерши. Владимир ощущал сильное возбуждение и потребность в утолении охвативших его желаний.

Рядом едва слышно посапывала на боку Елена. Висящий в небе диск луны бликами заигрывал с лицом и обнаженной шеей женщины. Владимир оттянул краешек одеяла, уткнулся губами в ложбинку между грудей. Елена зашевелилась, еще не осознавая, что происходит. Он нежно, но настойчиво повернул ее на спину, освободил от шелкового пеньюара и стремительно овладел, воплощая раздразнившие его фантазии...

По иронии судьбы Кате в эту ночь кратковременного для нее забытья тоже приснился Владимир. Она готовилась к свиданию, прихорашивалась и поправляла одежду возле зеркала. Замечательное настроение и музыка, звучащая в душе, звали ее танцевать, и она покружилась, любуясь своим отражением. Звонок в дверь — и она пушинкой выскочила наружу. Отец Олега, одетый в серый, суровой фактуры свитер, галантно поцеловал ей руку, а, выйдя на площадку у лифта, страстно обнял.

Катя очнулась с ощущением мягкого прикосновения его губ и теплоты сильных мужских рук.

"Это так странно, но... приятно", — подумала девушка и перевернулась на другой бок, снова мгновенно засыпая.

Наутро они оба забыли о ночных сновидениях.

IV

Последующие дни слиплись для Екатерины в одну сумеречную ленту событий. Внешне утро ничем не отличалось от вечера. Светлое время суток проходило в одинаково серых помещениях университета, удручающих казарменным, чуть ли не тюремным однообразием скудной обстановки и расписанием по звонку. Участь ассистента преподавателя начинала казаться ей бесправной арестантской долей, выбранной, как ни печально, по собственному желанию.

В самом деле, количество обязательных учебных часов, которые Кате предстояло отработать до конца второго семестра, по-прежнему выглядело нереальным. Первая глава диссертации, несмотря на подборку толщиною в два пальца из законспектированных научных изданий и личных набросков, так и не двигалась с места. Притом, что работа и учеба поглощали все время и силы.

Катя невыносимо скучала по Роману, с которым уже давно общалась только по телефону, но вместе с тем знала, что не смогла бы сейчас уделять ему достаточно внимания. Периодически, смотрясь в зеркало, она задавалась вопросом, не в беременности ли причина ее бесконечной, непреходящей усталости и хандры, но быстро прогоняла эти мысли — неизбежный разговор с Романом почему-то ее беспокоил. Катя ждала выходных, мечтая выспаться...

— Подъем! Вставай, соня! — нетерпеливо тормошила ее в субботу Ксюша. — Да ты не отмахивайся, а поднимайся! Московское время — пол-первого. Обед скоро, а ты дрыхнешь!

— Как полпервого? — подскочила Катя. — Я же будильник на восемь заводила. Бедная Магда!

— Ой, не шуми! Без паники. С Магдой погулял Костя, наш "жаворонок". А будильник я нарочно ночью отключила. Смотреть больно, как ты себя доводишь с этой собакой.

— Ксюшка, ребята, как же я вас люблю! — Катя растроганно обняла и чмокнула подругу.

— Еще бы! Как меня можно не любить?

Девчонки дружно рассмеялись.

— Ромик с утра обзвонился, прибудет сюда к двум. Мы с Костиком оставляем вас наедине — едем на день рождения к его брату. Так что не упускай возможность поговорить обо всем с Романом. Обязательно, слышишь?! Ну, все, лежебока, вставай! — командовала Ксюша.

— Ксюш, я сама решу, что и когда мне делать, — у Кати резко ухудшилось настроение.

— О боже! Как невероятно сложно красавице оставаться умной в этом странном мире! Ладно, поступай, как знаешь, — Ксюша театральным жестом захлопнула за собой дверь комнаты.

Катя вышла встречать Романа вместе с Магдой. Золотистые искры весеннего, в прогалинах, снега, тончайшие изменения в аромате воздуха, восторженное чириканье обрадованных окончанием зимы воробьев, проснувшиеся улыбчивые прохожие, щебетанье неуемной детворы — все кричало о смене сезона, предвещало нескорое, но неминуемое потепление. Магда горделиво шествовала у ноги Катерины, иногда деловито отвлекаясь на сюжетные линии свежих следов и отпечатков на земле.

Звучный возглас — и Рома энергично сбежал по тропинке от автобусной остановки, подхватил Катю на руки и закружил. Она счастливо взвизгнула.

— Привет, Котенок! Я — весь твой! — он с трепетной нежностью прижался к ее губам, уткнулся носом в мочку уха, хрипловато шепча: — С ума схожу в разлуке, а когда рядом — превращаюсь в первобытного зверя. У-у-у-у, — страстно и притворно грозно прорычал Роман, накручивая на пальцы Катины локоны, выбивающиеся из-под шапочки. — Немедленно — в нашу пещеру!

— Подожди, неугомонный! — отшутилась девушка. — У нас целый день впереди, ребята вернутся поздно. Давай погуляем — погода замечательная!

— Как себя чувствует твоя мама? — спросила она, ласково гладя Романа по щеке, когда они остановились у дерева в парке. Парень подышал ей в ладошку, согревая озябшие пальчики.

— Кризис миновал, но ей надо беречь себя, нельзя волноваться.

— Ты нашел лекарства, что ей назначили?

Роман пристально смотрел на движения ее губ.

— Эй-эй, я здесь! — с улыбкой дернула его за козырек кожаной кепки Катя.

— Знаешь, — вдруг сказал он, — я смотрю на тебя и думаю только об одном: чем мы займемся, войдя в прихожую.

Он опять притянул девушку к себе, яростно поцеловал, требовательно и в то же время умоляюще повторил:

— Пойдем домой!

В его глазах она видела то, чего с надеждой ждала: любовь, заботу, понимание. Казалось, они принимали друг друга, общаясь на особой волне, сотворенной их обостренной чувственностью.

"Все будет хорошо", — расшифровала свои ощущения Катерина. Она вздохнула и решилась...

V

— Что? — вопросил Рома, сбитый с толку выражением лица девушки, потом недоуменно оглядел одежду и обувь. — Я испачкался?

Катя покачала головой. Ее улыбка стала шире.

— Ну вот, я так не играю, — обиженно забубнил Роман и неожиданно накинулся на девушку. — А ну-ка признавайся, в чем дело, а то защекочу до икоты!

Катя расхохоталась. Выворачиваясь из его цепких рук, взмолилась:

— Перестань! Перестань сейчас же! Я скажу...

Роман, не расцепляя объятий, победоносно начал:

— Итак...

— У тебя под носом висит сосулька, — невинно разыграла его Катя.

Парень тотчас отпустил ее, чтобы смахнуть платком несуществующую ледышку. В это время девушка, задорно хихикая, удирала к соседним деревьям.

Распознав обман, он догнал ее и, напустив на себя свирепый вид, пригрозил:

— Знаешь, что случается с девочками, которые врут старшим?

— Иногда они становятся мамами. Месяцев через девять, но, скорее всего, раньше, — с некоторой грустью закончила Катя.

— Шутим, да? Что ж, сама виновата — продолжаем пытку щекоткой.

— Ром, у нас будет малыш. Я беременна, — выдала она наконец мучивший ее секрет.

— Не может быть! — запальчиво бросил он, но, встретившись с ней взглядом, мгновенно протрезвел. — Прости, я не то хотел сказать. Как это могло произойти?

— Видимо, наш способ защиты дал сбой. Природа оказалась хитрее.

— Это точно известно?

— У врача я еще не была, но ошибиться сложно.

— Вот так новости... — Роман потер вспотевшими ладонями виски. — И давно это у тебя?

Последняя его фраза показалась Кате несуразной — как будто речь шла о прыщике или хроническом кашле.

— Вероятно, срок — около трех-трех с половиной недель. Хотя поняла я это только несколько дней назад.

— И... что ты думаешь делать? — тихо поинтересовался Роман, тревожно обойдя вокруг дерева и встав за спиной Катерины.

— Не знаю, — вздохнув, созналась девушка. — Честно говоря, сначала я была в шоке. Мы же с тобой не планировали ничего подобного. У меня только первый год учебы в аспирантуре, это так некстати...

— Вообще, я тоже никак не могу прийти в себя от этого известия, — в тон ей отозвался Роман. — Даже не соображу, как быть дальше.

— Но потом я представила, что родится малыш, — раnbsp;строганно продолжила Катя, — очаровательный карапуз, с такой же ямочкой на щеке, как у тебя. Будет тянуться, хлопать крошечными ручками, радоваться каждый раз, когда берешь его из кроватки. Такое махонькое, но родное существо — наше с тобой воплощение.

— А как же твоя карьера? — робко прервал ее Роман.

— Возьму академический отпуск, — размышляла вслух Катерина, — посижу с ребенком годик, потом можно будет его устроить в ясли. Тем временем вернусь на полставки в университет: преподавать и дописывать диссертацию.

— Моя любимая фантазерка, — Роман поцеловал ее в макушку.

Катя опомнилась. Заглянула ему в глаза:

— А ты... Как ты предлагаешь поступить?

Роман пожал плечами:

— Я так огорошен... Все слишком неожиданно... Думаю, не стоит принимать решение прямо сейчас. В любом случае у нас есть кое-какой запас времени.

Катя не поняла, что именно покоробило ее в словах Романа. С одной стороны, они были логичны и разумны. И с ними трудно было не согласиться. Однако от этого взвешенного, "правильного" подхода к вопросу о судьбе их ребенка она ощутила разочарование. Она не призналась бы даже самой себе, что все-таки ждала от Романа совсем другой реакции...