Хроники Небесных Светил (Общий файл)

— Я узнала такую весть!— её светло серые глаза блестели, а голос дрожал.— Я поддерживаю связь с одним монахом из монастыря Воздуха... Так вот, три дна назад ко мне прилетел голубь с его письмом... Ты не поверишь! Два правителя опять вызвали монахов Стихий! Что-то случилось! И они решили призвать на помощь сторонних наблюдателей! Если узнать, что там случилось, можно написать такую балладу!

— Подожди!— Хохлум поднял руку, призывая девушку к тишине.— А зачем ты мне это рассказываешь? Даришь мне отличную тему.

Мелиса непроизвольно потянулась к одному единственному деревянному браслету, плотно облегающим тонкое запястье.

— Я...я...

— Понятно,— Хохлум нашел среди множества своих браслетов, тонкую серебряную цепочку.— Я все понял. И когда ты отправляешься?

— Я не пойду,— решительно сказала девушка.— Я...ну... в общем, император Роммар предложил мне стать его менестрелем, и я согласилась. Я его расспрошу, и когда ты придешь, расскажу тебе все, что узнаю об этом случае.

Хохлум тепло улыбнулся и положил руку Мелисе на плечо.

— Ты прекрасно справишься с этой ролью. Никого другого я и не вижу рядом с императором, кроме тебя.

— Спасибо,— прошептала Мелиса.

Она быстро поцеловала его в губы и резко встала.

— До свидания, Хохлум Колибри. Надеюсь, ты разузнаешь, что случилось у короля Людовика и императора Роммара, и сочинишь такую балладу, от которой задрожит весь Гранитный хребет,— официально произнесла Мелиса и, закусив губу, быстро вышла из комнаты.

Хохлум тряхнул головой, от чего вплетенные в косички деревянные украшения, приятно застучали. Менестрель поднялся и только сейчас скинул с себя пыльный плащ и тяжелую сумку.

Возле потрескивающего сухими поленьями камина стояла большая лохань с дымящейся горячей водой. Хохлум добавил в лохань сухих трав для расслабления и с удовольствием вымылся.

Когда он, свежий и чистый, вышел из своей комнаты, был уже день. Солнце, разбрызгивая горячие лучи, неспешно ползло по небосклону. Из окон, выходящих на обелиск слышался шум лагеря, а в небо поднимались столбы дыма. Хохлум шел по прохладным, просто обставленным коридорам и приветливо улыбался знакомым лицам. Наконец, менестрель подошел к невысокой двери, у которой стояли два суровых воина, с полукругом на грудных латах.

— Магистр Дробнар отсутствует, Хохлум Колибри,— сурово сказал бородатый воин.

— Привет Тэрк,— кивнул Хохлум.— А где я могу его найти?

— Ой, не советую тебе его искать,— покачал головой Тэрк.— У него сейчас такая запарка с местами. Он рвет и мечет. Ну... ладно, это твоя проблема — на южном балконе над лагерем.

Хохлум поблагодарил стражника и направился к высоким дверям. Там, среди толпы других менестрелей стояла низкая, широкоплечая фигура. Магистр был одет в кожаные штаны и длинный сюртук. Волосы, не прикрывая длинные острые уши, коротким ежиком топорщились в разные стороны.

Хохлум прошел широкий балкон и встал в очередь. Менестрели и историки переминались с ноги на ногу, нервно поглядывали по сторонам. Наконец, Хохлум подошел к магистру Дробнару.

При первом взгляде на магистра можно было не думая, схватиться за меч. Дело было в том, что он был гоблином. Серая кожа, раскосые глаза, торчащие клыки из-под верхней губы и длинные трехпалые руки, могли повергнуть в ужас кого угодно. Почти все лицо украшала татуировка в виде оскалившего клыкастую пасть тигра.

— Кто там еще?— резко воскликнул Дробнар. Голос у него был жесткий и грубый. То, что гоблин стал не только менестрелем, но и еще магистром, было поистине удивительно.— А, Хохлум.

Дробнар задержал взгляд синих, с вертикальным зрачком, глаз на лице менестреля, а потом перевел его на тонкий волнистый клинок, висевший у парня за поясом. Гоблины считались самыми лучшими знатоками в области оружия.

— Ты еще таскаешь свою зубочистку?— фыркнул гоблин.

— Ну, она прослужила мне верой и правдой уже много лет,— улыбнулся Хохлум.

— Вот увидишь, вскоре найдется тот, кто с легкостью сломает её, как сухую ветку и ты останешься без оружия. Ладно, давай живей говори, что там у тебя. Времени в обрез, да и еще не сосредоточишься, всюду за мной вся эта толпа таскается,— Дробнар махнул рукой на собравшуюся очередь.— Вконец достали, уже думаю запереться у себя и никого не впускать.

— Я пришел попросить у тебя разрешения на присутствие Карла Ящерицы на Площади Согласия,— Хохлум сразу перешел к делу.

— Опять?— поморщился Дробнар.— Когда он сам поднимется, а не ты его будешь тянуть? Хорошо, в последний раз. На следующий год даже не подходи ко мне со своим Ящерицей.

Гоблин поставил печать на протянутом пергаменте и проворчал:

— Куда там вас всех будут девать? Расплодились, как мухи, а мне все расхлебывать. Да и с Солнечного обелиска человек триста придет, где вы все будете, ума не приложу.

— Думаю, найдем местечко.

— Ты-то найдешь. В любую щель пролезешь,— пробормотал Дробнар, и это явно была самая высокая похвала.— Но твой Карл...

Гоблин покачал ушастой головой.

— Все, давай дуй отсюда, а то эта толпа загрызет тебя.

Менестрель кивнул и зашел в прохладу коридоров монастыря. Он бережно спрятал обрывок пергамента в карман и пошел к себе. Там взял баллум и мешочек с травами и вышел на улицу.

Карл стоял, переминаясь с ноги на ногу. Увидев Хохлума, он нетерпеливо замахал руками.

— Ну, как?— взволнованно спросил Карл.

— Все в порядке,— Колибри достал пропуск и протянул приятелю.

— Ну, спасибо друг. Услужил,— с этими словами Карл опять по-медвежьи обнял Хохлума.— Садись, чайку попьем,— предложил он, отпуская изрядно помятого менестреля.

— С удовольствием.

Когда была выпита не одна чашка мятного чая, к друзьям подошел невысокий, щуплый подросток.

— Привет, Кузнечик!— Карл хлопнул по пустому месту рядом с собой и предложил.— Присоединяйся к нам.

Хохлум пристально посмотрел на садящегося подростка и с удивлением понял, что это девушка. Тонкая и гибкая, как тростник, она была одета в мальчишечий наряд и широкополую шляпу, скрывающую миловидное личико.

— Здорово, Карл,— девушка бухнулась на свободное место и стянула с головы шляпу. Волосы у неё были короткие, яркого солнечного цвета.— Как жизнь?

— Сойдет. Знакомься, Хохлум Колибри. А это — Сандра Кузнечик.

Сандра протянула руку и широко ухмыльнулась.

— Обожаю вольных,— хохотнула она, крепко пожимая руку Хохлума.— Вы так смешно звените своими побрякушками при ходьбе.

Карл громко загоготал, Хохлум улыбнулся и продолжил прерванный разговор.

— Так что там с Роммаром?

— Да говорят, совсем запаршивел,— махнул рукой Карл, не замечая, что при этом чуть не контузил Сандру.— Скоро совсем рассыплется.

— Когда я видел его в последний раз, он и тогда таким казался,— пожал плечами Хохлум, протягивая Сандре чашку с чаем и имбирных сухарей.

— Так-то оно так, но Мелиса говорит, что сейчас он почти с постели не встает, все забывать стал. И Лунными холмами теперь правит его жена Лили.

— Помню, совсем молодой была, когда её за Роммара отдали,— покачал головой Хохлум.

— Ага, она же еще ему сына родила, двенадцать лет пацану уже,— Карл вздохнул и продолжил.— Скоро полнолуние, праздник, а тут проблем столько. Войско, народ, да и за сыном следи... Сильная женщина, а тут еще надо на Площадь Согласия явиться.

— Она уже привыкла,— пожал плечами Хохлум.— Когда с ней говоришь, кажется что она намного мудрее тебя. А в делах так вообще просчитывает на много шагов вперед.

— А по мне, так Людовик лучше,— вмешалась Сандра. Скрестив ноги, она что-то тихонько бренчала на мандолине.

— Почему?— заинтересованно спросил Хохлум, доставая баллум.

— Ну не знаю, он веселее, наверное,— озорно блестя глазами, сказала девушка.

Хохлум подстроился под незамысловатый мотивчик мелодии Сандры и заиграл на баллуме.

Карл закивал головой в такт мелодии и извлек из кармана тонкую дудочку. Вместе мелодия получилось еще лучше. Звуки переплетались друг с другом, высокие ноты плавно перетекали в низкие. Мелодия плыла над головами словно невидимый ручей.

— А ты видела обоих правителей?— спросил Хохлум, перебирая струны баллума.

— Да так, мельком,— не смутилась Сандра.— Людовик вечно улыбался, а этот сморчок Роммар ходил с такой миной, словно съел с десяток лимонов.

Хохлум улыбнулся и огляделся. Вокруг стали собираться другие барды и менестрели, и присоединяться к веселой мелодии. Остальные люди хлопали в ладоши и зазывали своих друзей. Парень заметил, что Дробнар на балконе достал лютню и присоединился к ним.

— А ты откуда?— спросил Хохлум.

— Из монастыря Огня,— Сандра прервала мелодию и, протянув палец, подняла вверх маленький язычок пламени.

— А тут как оказалась?— нахмурился менестрель, отрывая руку от струн баллума.

— Сбежала,— беззаботно пожала плечами девушка.— Я ушла, когда было восемнадцать лет, теперь мне двадцать.

— Кто же тебя выучил за два года. Меня учили двадцать лет, а начали в три года...

— Были учителя,— фыркнула Кузнечик.— Это мой первый Праздник Цветущей Радуги.

— Так кто были твоими учителями?— не унимался Хохлум.

— Да я это был,— прогудел Карл.— Мне её передал наш учитель Бернард Летучая Мышь. Я зашел домой, а там она девятнадцатилетняя, озорная. Ну, я её и взялся обучать.

Хохлум покачал головой. Отложив баллум, он стал слушать мелодию, которая, скоро затихла, а люди разошлись по своим делам.

— Теперь я стал учителем,— Карл показал на лоб, где красовалась татуировка учителя.— Но вот никто не хочет брать меня ко двору, даже захудалый лорд...

— Не горюй, Ящерица!— Сандра хлопнула менестреля по плечу.— Вместе прорвемся! Ну, а ты? Присоединяйся, станем трио!

Хохлум мотнул головой и натянуто улыбнулся.

— Нет, спасибо. Я путешествую один.

— Одиночка?— Сандра подняла бровь.

— Ну... что-то вроде того...

— Не просто одиночка, а бывший менестрель императора Роммара!— с гордостью сказал Карл, похлопывая Хохлума по плечу.

— Да? А почему тогда ты здесь? Выперли за трудный характер?

— Нет, сам ушел.

— Ушел с теплого местечка?— фыркнула Сандра.— Да, таких людей я еще не встречала!

— Оглянись,— хмыкнул Хохлум.— Они вокруг тебя. Вот, например Карл, он к сведению, племянник Старейшины рода Яснозорких. А ушел в менестрели, хотя мог купаться в роскоши. К тому же, он мог впоследствии скрепить два рода удачным брачным союзом. Племянники Старейшины так же уважаемы, как и сыновья.

— Да ну, тесно мне у них было,— поморщился Ящерица.— Скучно. Все такие почтительные, прямо зубы сводило. Да и жену мне подобрали, хуже некуда.

— Вот видишь!— хлопнула в ладоши Сандра.— Ты ушел из-за невесты, смылся! Я убежала из-за приставаний особо надоедливого ухажера, а ты просто так ушел. Откуда же такой взялся?

— Я из рода Быстроюрких,— неохотно ответил Хохлум.— Мой отец...

— Да?— девушка жадно подалась вперед.

— Да Старейшина он,— ответил Карл, когда стало ясно, что парень не будет продолжать.— Его старший брат уже выбран вторым Старейшиной, а Хохлум вот, решил податься в менестрели.

Сандра все продолжала сверлить парня взглядом, когда Хохлум поднялся и, попрощавшись, заспешил к крепости. Он не любил заводить разговоры о своей семье и своем прошлом и всячески пытался избежать их. Его терзало чувство стыда за то, что он бросил свою семью. Но возвращаться обратно, к правилам и границам он не хотел.

Некоторые люди вокруг стали собираться на площадь Согласия, стараясь занять свои места или подкупить кого-нибудь и пробраться поближе к площади. Хохлум решил, что сегодня вечером уедет на площадь, никого не ожидая и не предупреждая, дабы избежать лишних попутчиков.

4 глава.

Он внимательно слушал шагающего по комнате юношу и зорко следил за его движениями.

— Так. Что мы имеем?— бормотал монах Воды.— Старика убили мечом или чем-то острым, не магией. На шее у него порез — ровный, не глубокий, но идеальный — задета артериальная вена.

Он подался вперед. Вот юноша изящно взмахнул рукой и сцепил тонкие пальцы.

— Теленок... Теленок умер своей смертью. Ну, то есть от клеща. Я нашел в ухе теленка большущего клеща... видимо он вызвал опухоль...— Рафаэль замер на месте и приложил руку к точеному подбородку.— Но что больной теленок делал со стариком? Хотя... это же пастух, так? Может... Может, он шел от своего стада, нес больного теленка домой?

Проводник почти не слушал его, он следил за движениями.

— В заплечном мешке я нашел кремень и кирсало, одеяло, полупустую флягу воды, хлеб, немного сала и какие-то деревяшки,— тем временем продолжал Рафаэль, даже не замечая напряжение проводника.— Вещи затертые — видимо ими пользовались на протяжении многих лет, а провизия на исходе... Может, он из долгого пути? Тогда зачем больной теленок? Не таскал он же его с собой? Постой! Он же вольный, так? А вдруг у них коровы — священные животные и им положено водить их с собой... Ну да, и притом каждая корова должна быть больной! Бред!

Он так увлекся, что не заметил, как проводник встал с кресла и темной тенью подошел к бормотавшему монаху.

Проводник резко сдернул с юноши капюшон и презрительно фыркнул. По плечам, мягкими завитками рассыпались длинные золотисто светлые волосы. Большие слегка раскосые разные глаза — один темно карий, а второй ярко голубой. Тонкий курносый нос, полные губы, бледная кожа и немного заостренное лицо.

Большие глаза девушки заполнил страх.

— Я... я...— залепетала она, дрожащим голосом.— Как вы догадались?

Но проводник молчал, он лишь продолжал сжимать её капюшон.

— Кто-нибудь еще знает?— девушка взволнованно закусила губу. От испуга, голос её тоже изменился — он стал намного выше и чище.

Он коротко мотнул головой.

— В монастырь Воды принимают только мужчин!— со слезами в голосе выкрикнула она, словно пытаясь оправдаться.— Мне было шесть лет, все принимали меня за мальчишку! Я была одна, куда мне было еще податься?

Он отступил назад, позволяя девушке вновь надеть капюшон, но она продолжала стоять, не шевелясь.

— Рафлия,— тихо прошептала она.— Меня зовут Рафлия.

Проводник развернулся и стремительно вышел из комнаты.

Рафлия поспешно натянула на голову капюшон и дрожащими руками закрыла дверь.

— Когда вы нашли тело?

— В шесть утра... или где-то возле семи...

— Так в шесть или семь?

— Ш... семь.

— Вы нашли его первым?

— Ага... то есть да...

— Как он лежал?

— Ну, как... как мертвый, наверное.

— А поточнее?— Рафлия в очередной раз зачеркнула строчку и поставила еще одну кляксу на бумаге.

— Ну, он лежал на спине, руки раскинуты... нет, руки сжимали мешок...

— Сжимали, или раскинуты?

— Сжимали мешок. Да. Я позвал Рольфа, и спросил, как же он не заметил мертвого на границе? А он говорит, что никого не было. А я: 'Как же не было? Вот лежит!' А потом... ну, мы поспорили, а потом пришли это лунатики. И ор подняли мол, мы тут кого-то убили...

— Они обвиняли именно вас?

— Нет... они поначалу просто спрашивали, что произошло...