Не вмешивайтесь в дела волшебников

— Волшебники?! Их не бывает! Должно быть, в тюрьме ты растерял последние мозги. Если, конечно, они у тебя были.

Мардж вздрогнула, когда юноша повернулся к ней.

— Это первое и последнее предупреждение, Мардж Дурсль. Ты не будешь больше меня перебивать, или я позабочусь о том, чтобы ты пожалела об этом. Кстати, волшебство — существует. — Не отводя глаз от тетушки Мардж, Гарри взмахнул рукой в сторону Петунии, и разбитый стакан, вновь став целым, взлетел в воздух и завис на уровне глаз Дурслей.

— Пока я здесь, ты, Мардж, будешь держать свое мнение при себе. Если я услышу хоть один комментарий обо мне или моих родителях, я обещаю, что детально объясню тебе, почему не стоит вмешиваться в дела волшебников.

Он еще раз пристально взглянул на Мардж, и, вспомнив, насколько же иногда упрямым мог быть ее брат, Гарри решил наглядно показать ей, что может случиться, если б она не послушалась его.

— Наверняка ты думаешь, что это просто какой-то фокус. Позволь, я освежу твои воспоминания о том, что произошло года три назад, так что ты хотя бы будешь представлять, что может случиться.

Щелкнув пальцами, Гарри с удовлетворением наблюдал, как Мардж, с выражением крайнего шока на лице, падает в обморок.

Увидев свою ненаглядную хозяйку, лежащую на полу, Риппер помчался, чтобы искусать этого наглого молодого человека, но внезапно почувствовал, что он больше не бежит по полу, а поднимается в воздух. Инстинктивно Риппер понял, что этот парень, хотя он и пах как тот сопляк, на которого Риппер нападал несколько лет назад, изменился. Шлепнувшись на пол, он с визгом поднялся и улепетывал со всей скоростью, которую ему позволяли его короткие лапы.

Гарри видел, что Дурсли довольно сильно испугались. Все-таки, не каждый день человек, над которым ты издевался 11 лет, приходит и практически нападает на твою семью.

— Прежде, чем ты и Петуния попробуете снова начать издеваться надо мной и угрожать, попробуйте представить, что произойдет в этом случае. А также я объясню, как мы будем сосуществовать в этом доме следующие несколько недель.

Гарри знал, что эти слова разозлили Вернона, и единственное, что заставило его сейчас молчать... быстрый взгляд на его сестру, лежащую на полу.

— Как вы уже заметили, — Гарри обвел взглядом комнату. — Нет ни единой совы с письмом, угрожающим мне изгнанием из Волшебного мира, исключением из Хогвартса и заключением в тюрьму. И их не будет. Причина весьма проста — вчера я убил Вольдеморта.

— Конечно, те сумасшедшие не отпустили бы просто так из этой вашей тюрьмы, — усмехнулась Петуния. — В конце концов, ты же убил того мальчишку из школы.

Мрачно посмотрев на тетю, которой внезапно захотелось уменьшиться до размеров крысы, Гарри произнес: "Я сказал, что тебе уже можно говорить, женщина?"

Пробуя вернуть контроль над ситуацией, Вернон прервал Гарри:

— Теперь запомни, мальчишка...

— Нет! Сесть и слушать меня! — тон ясно показывал, что Гарри заставит их подчиниться. — Больше не прерывать меня и не говорить со мной так, Вернон. То же самое относится и к тебе, тетушка! Я очень хорошо понял, как вы оба ко мне относитесь в течение тех лет, пока я жил здесь. Теперь — моя очередь. Я собираюсь говорить, и я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас прервал меня.

Вернон и Петуния вдруг оказались за столом раньше, чем они смогли хотя бы попытаться прикрикнуть на наглого мальчишку и возмутиться его поведением.

— Теперь, отвечаю на твой вопросик, тетушка. — Гарри ухмыльнулся. — Я внезапно оказался оправдан вчера вечером, когда нашли настоящего убийцу. Неудивительно, что это был кое-кто из Министерства, и это также является причиной того, что само Министерство не сделает ничего, чтобы наказать меня за неправомерное использование волшебства. Они не хотят злить меня, тетушка

Никто из Дурслей не проронил ни слова. Даже Дадли прекратил есть, прекрасно поняв, что может сделать им Гарри в отместку за прошлое.

— Теперь настало время решить несколько других проблемок. Я надолго вас не задержу, и постараюсь, чтобы даже такой идиот, как Дадли, понял, о чем я говорю.

Петуния открыла рот, чтобы огрызнуться на Гарри за оскорбление ее драгоценного сынка, но парень чуть повернул голову и взглянул на тетю, и она внезапно передумала.

— Хорошая девочка, Петуния, — голос Гарри звучал, как будто он хвалил свою домашнюю собачку за хорошо исполненный трюк. — Посмотри-ка, ты даже можешь чему-нибудь научиться... Я останусь здесь на несколько недель, и вы оказываетесь перед необходимостью просто вынести этот факт. Я предупреждаю вас всех только один раз, хотя, если вы оставите меня в покое, я также не буду причинять вам неприятности. Если нет — то вы пожалеете, я обещаю. — Он взглянул на Дадли. — Это же касается и твоих приятелей.

Дадли судорожно кивнул.

— Никто не смеет мне больше запрещать делать то, что Я захочу, или заставлять меня делать уборку по дому, или что-то в этом роде, ясно? У вас было полтора десятка лет моего бесплатного труда, и я думаю, что это — более чем достаточно. С этого момента я буду делать только то, что захочу. Всем все ясно?

Дурсли могли только слабо кивать головами, напоминая куколок-марионеток.

— Превосходно! — Впервые Гарри улыбнулся. — И помните, что эти несколько недель, пока я здесь, должны пройти без инцидентов.

* * *

Крик совы внезапно разбудил его следующим утром. Гарри повернулся к окну, намереваясь влепить хорошим заклятьем по сове, посмевшей прилететь от какого-то идиота. Но, разлепив, наконец, глаза, он узрел знакомые белоснежные перья полярной совы, взгромоздившейся на его подоконнике.

— Хедвига! Я скучал по тебе! — Сон куда-то исчез. — Как это ты узнала, что я здесь?

Сова укоризненно посмотрела на него, будто говоря: "Глупый мальчишка! Я всегда могу найти тебя". Она выглядела слегка потрепанной и худее, чем в последний раз, когда они виделись, но Гарри определенно мог сказать, что она была счастлива видеть его. Подставив руку, чтобы Хедвига могла использовать ее как жердочку, он перенес сову во вторую спальню.

Осматривая вторую комнату, Гарри спросил:

— Ну как тебе такая комната?

Сова издала крик, будто одобряя эту новую спальню.

— Давай, перекусим? — Сова перелетела с руки Гарри на спинку стула, пока Гарри взял с полки одну из старых игрушек Дадли и трансфигурировал его в окуня.

Он улыбнулся, вспомнив, как Дадли, пыхтя, как паровоз, таскал все эти сломанные игрушки и остальное барахло из спальни. Без сомнения, это была единственная на данный момент настоящая работа, которую Дадличек когда-либо делал.

Как только Хедвига разделалась со своим окунем, Гарри сказал:

— Думаю, я пойду на кухню. Мне тоже нужно что-нибудь перекусить.

Помня, что случилось в последний раз (трансфигурацию в окуня — прим. пер.), сова заинтересованно посмотрела на Гарри.

— Не волнуйся, малышка. Дурсли и я пришли к кое-какому соглашению. Если они не досаждают мне, я не буду превращать их в мышей для тебя.

Гарри рассмеялся, поскольку сова выглядела очень хищно. "Прости, но пока что они побудут людьми, ладно?" — сквозь смех проговорил Гарри.

* * *

Как только Хедвига улетела ("Наверняка опять на охоту" — подумал Гарри), он спустился на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь на завтрак. К его удивлению, Дурслям очень хорошо удавалось игнорировать его присутствие. Наверное, сказывались тренировки в течение пятнадцати лет. Мардж все еще отсутствовала.

Возможно, она ждала, пока он уйдет из дома, чтобы появиться здесь. Большой прогресс для нее, учитывая, что такта у нее было не больше, чем у скачущего гиппогрифа.

Вернон и Дадли уехали сразу же после завтрака, оставив Петунию наедине с ее племянником.

— Если кто-нибудь будет спрашивать меня, скажите, что меня нет дома и вы не знаете, когда я вернусь.

— Надеюсь, они, по крайней мере, оденутся как нормальные люди? — Гарри подумал, что она хотела сказать "эти ненормальные", но не смела.

— Я не знаю, — Гарри было все равно. — Скорее всего, поскольку они не хотят привлекать лишнее внимание. Я предупреждал Дамблдора, что не хочу, чтобы меня беспокоил хоть кто-нибудь из волшебников, и что случится, если они проигнорируют предупреждение, но, исходя из опыта, они никогда не заботились, чего хочу я. Или, скорее всего, они подумают, что я блефую и ничего не смогу им сделать.

— Звучит так, будто они тебе больше не нравятся. — Голос Петунии звучал необычно мягко.

Гарри был удивлен слышать такой тон от тетушки, но ответил честно:

— Нет. Мне все еще нравится колдовать и волшебный мир в целом, но ненавижу людей в этом мире. Те, кому я доверял больше остальных, предали меня тогда, когда я больше всех в них нуждался.

Он полагал, что сейчас услышит "я тебе говорила" или что-то в этом роде, но она промолчала. На секунду Гарри даже мог поклясться, что он видел выражение сочувствия на лице тети.

— Я думаю, ты говоришь о тех Уизлях. — Гарри не стал исправлять Петунию.

— Да, про них, и остальных людей в Хогвартсе, — пробормотал Гарри. — К счастью, я должен их вынести всего лишь еще один год. Потом волшебный мир может лететь ко всем чертям.

— Если они тебе не нравятся, то почему ты возвращаешься? — Петуния не могла сдержать любопытства.

— У меня нет желания идти и разрушить Хогвартс, только чтобы уничтожить волшебный обязательный контракт, — признался Гарри. — Замок не сделал мне ничего плохого; кроме того, вернувшись, я увижу, что правосудие, наконец, накажет тех, кто посмел попробовать разрушить мою жизнь.

Петунии стало слегка не по себе, когда она видела этот мстительный взгляд, направленный в никуда. Она вернулась к своим повседневным делам, и ей было почти жаль этих людей... Почти.

Глава 5. Как я провел свои летние каникулы.

Когда Гарри вышел из дома номер 4 по Тисовой аллее, он все еще удивлялся тому факту, что он смог нормально поговорить с Петунией. Впервые на его памяти она говорила и действовала как нормальный человек, а не как обычно.

Быстро оглянувшись, и, убедившись, что за ним никто не наблюдал, неважно — волшебник или нет — Гарри дисаппарировал. Мгновение спустя он появился в каком-то закутке на станции Кингс-Кросс.

Сейчас был час пик, и никто не обратил внимания на стройного молодого человека, который зашел в туалет. Также осталось незамеченным, что вышел из кабинки уже парень в пиджаке и с короткими каштановыми волосами.

Он хотел уйти из волшебного мира через несколько месяцев, поэтому ему было необходимо открыть счет в хорошем банке. Он выбрал Банк Барклай (Barclays), потому что их филиалы располагались во многих странах.

"Было бы очень даже неплохо, если бы деньги могли быть переданы в мой банк прямо из Гринготтса", — подумал Гарри.

Перед входом в банк Гарри вынул свой новый бумажник и вновь посмотрел на свой ID, который он скопировал у Вернона. Теперь все было в порядке. Он сомневался, что Грейнджер или Уизли поверили его словам, что он — не Гарри Поттер, ведь он шел вместе с Альбусом.

В ближайшее время парень решил использовать чары перевоплощения. Выбранное им лицо не было столь запоминающимся, хотя имя он оставил прежнее. Он назвал его в спешке в ту ночь, когда представлялся Тому в Дырявом Котле, но, тем не менее, оно полюбилось ему, и в некотором смысле последний год его жизни был чем-то похож на жизнь главного героя романа "Граф Монте-Кристо"

* * *

Графство Суррей, Приват-Драйв, дом Љ4 по Тисовой аллее.

Наскоро вытерев руки о полотенце, Петуния шла открывать дверь. Она надеялась, что, кто бы это ни был, он не отнимет слишком много времени, потому что ей еще нужно было приготовить завтрак.

За дверью оказались четыре человека — двое мужчин, две женщины. Впереди стояла девушка с каштановыми волосами, а за ней — смутно знакомые люди с ярко-рыжими волосами.

Прежде, чем она могла хоть что-нибудь сказать, мужчина с начинающей пробиваться лысиной на затылке быстро затараторил:

— Здравствуйте, миссис Дурсли. Я не знаю, помните ли вы меня, но меня зовут Артур Уизли.

Петуния наконец вспомнила, где она его видела. Несколько лет назад один из сыновей этого человека заколдовал ее драгоценного Дадличка. Поблагодарив Бога за то, что мужа и сына нет сейчас дома, а Мардж, вероятно, сидела в своей комнате, несмотря на то, что Гарри уже ушел. Скорее всего, пришествие этих четверых совсем доконало бы Мардж. Она была также благодарна, что племянник не заставлял ее быть вежливой с этими людьми. Он весьма ясно показал, что ему безразлично, что с ними произойдет. Они могли отправляться хоть в рай, хоть в ад, и ему будет все равно.

Петуния не собиралась предлагать им пройти в дом: "Чего вы хотите?"

— Не могли бы мы поговорить с Гарри, пожалуйста? — спросила девушка.

— Его здесь нет. Он ушел несколько часов назад и не сказал, куда или когда вернется, — ответила Петуния и начала закрывать дверь.

Молли резко подставила ногу в дверной проем.

— Разве вы хотя бы слегка не волнуетесь за него? Куда он ушел, или что он делает? Может, с ним что-нибудь случилось?

Открыв дверь немного шире, Петуния впилась взглядом в женщину:

— Нет. Я не волновалась об этом ненормальном в течение практически шестнадцати лет, и я не собираюсь начинать это делать. Кроме того, судя по тому, что я видела вчера, я скорее буду беспокоиться о том несчастном, который попробует напасть на него. Теперь, если вы закончили транжирить мое время...

— Мы могли бы войти и подождать Гарри? — спросил один из рыжих.

"Насколько они глупы? Или, они просто слегка глуховаты?" — подумала Петуния и резко ответила: "Вы не понимаете по-английски? Я же сказала, что не знаю, когда он вернется, и это меня не касается. И, разумеется, я не хочу, чтобы вы толклись в моей гостиной"

Петуния многозначительно посмотрела на ногу, которая все еще мешала закрыть ей дверь.

— Теперь, если вы закончили, у меня есть дела, которые нужно сделать.

Молли неохотно убрала ногу, видя, что они вряд ли смогут убедить эту женщину впустить их.

Дверь громко захлопнулась, и Петуния вернулась к своим домашним обязанностям в намного лучшем настроении. Было очень приятно знать, что она смогла поставить этих магов на место и они ничего не могли поделать.

* * *

Гарри зашел в магазин на обед и подумал, что надо будет позже вновь просмотреть свои записи. В то время, пока он сидел в Азкабане, ему в голову пришло несколько хороших мыслей относительно того, чем нужно будет заняться, когда он выйдет из тюрьмы.

Пока что его день был очень даже успешен. Теперь у него был счет в банке, на который он каждый месяц будет перечислять незначительные суммы так, чтобы это не привлекло внимание властей. Или, может быть, следует держать все деньги в Гринготтсе и только по мере надобности снимать деньги из Барклая? Он отложил этот вопрос до тех времен, пока не узнает поподробнее о Ритуале Наследования.

Также нужно было попросить Гринготтс предоставить ему адвоката, который бы мог быть объективным по отношению к Дамблдору или Министерству; а заодно и посмотреть завещание его родителей, если, конечно, оно существовало.