Эльфантина. Отравленная кровь

— Сейчас возьму у тебя кровь, — сказал Дарк. — Хочу еще раз поискать следы яда в организме. Не может быть, чтобы его нельзя засечь. А после опишешь мне внешность девушки.

— А нельзя сперва передохнуть?

Аквиус выглядел неважно. Яд не убил его, но организм ослабил. Только Дарк был непреклонен:

— Лучше не откладывать. Потом детали забудутся, а важна каждая мелочь.

— Ты просто одержим этими дишканди. Мало тебе девчонки, что месяц назад поймали твои парни?

— Она умерла.

— Ты хотел сказать, ее убили, — поправил князя.

— Не надо было сопротивляться при аресте. Представляешь ли ты скольких людей эти милые девушки отправили на тот свет? Я и сам не догадывался, что ситуация настолько плачевная, пока не провел анализ. Их жертвы исчисляются сотнями. Это могущественная и опасная организация. И я положу ей конец.

— Ты даже не в состоянии найти место, где их выращивают, — фыркнул Аквиус.

— За этим и нужна живая дишканди. Она все расскажет.

— А если не расскажет? Попадется упорная.

— У меня есть это, — Дарк помахал руками, затянутыми в кожаные перчатки без пальцев. — Через соприкосновение я узнаю даже то, что родной матери не рассказывают.

— Я полагал, соприкосновения запрещены.

— Ради такого дела можно нарушить запрет.

Дарк снял пояс с дротика и бросил его в кресло. В части из них была отрава, способная убить, но вчера он использовал тот, что со снотворным. Он надеялся, девчонка уснет и будет легкой добычей, но кто-то помог ей выбраться из сада. Глупо было рассчитывать, что она работает в одиночку. Собственная недальновидность злила сильнее всего. Он так тщательно все спланировал! Нашел пути, как сделать заказ дишканди. Даже заплатил за него. А сумма, между прочим, немаленькая. Пришлось взять деньги из своего кошелька, надзор отказался оплачивать такие расходы. И теперь все начинать заново. Вряд ли дишканди возьмутся за еще один липовый заказ. У него единственный шанс уничтожить их — найти вчерашнюю девчонку.

— Она не могла далеко уйти, — готовя инструменты для сбора крови, сказал Дарк. — Застава на всех воротах оповещена.

— И кого же они ищут? Миловидную девушку лет двадцати? Так их знаешь сколько. Всех арестовать камер не хватит, — Аквиус закатал рукав.

— Я пригласил художника. Он нарисует ее портрет по твоему описанию, разошлю его по заставам.

Князь поморщился, когда скальпель разрезал кожу. Оба молча наблюдали, как кровь стекает в пробирку.

— Вот так, — Дарк дал другу, чем прижать рану. — Посмотрим, что там у тебя.

Спустя час он усталый и сердитый оторвался от пробирок. Опыты опять ничего не дали. Яд дишканди растворился в крови. Ничем его не определить. Он словно подстраивается под внутреннюю среду организма. Мимикрирует, становясь частью человека.

Пока Дарк возился с кровью, князь с художником работали над портретом. Тот был почти готов. Дарк зашел художнику за спину, изучить рисунок. У девушки было миловидное, но простое лицо. В ней явно текла крестьянская кровь. Впрочем, при должном умении и она способна очаровать любого. Хоть и говорят, что мужчины падки на внешность, но личное обаяние тоже играет роль. А дишканди с детства учат соблазнять. Значит, она владеет этим искусством в совершенстве.

У девушки были русые волосы и зеленые глаза. Приятное сочетание. Нос с горбинкой, полные губы, притягивающие взгляд, округлые щеки — Дарк пытался запомнить все. Запечатлеть образ в голове, надеясь, что друг ничего не перепутал. Не приписал девушке несуществующих черт и не забыл важных. Все ж таки он вчера прилично выпил для храбрости, как Дарк его не отговаривал. Князь и сейчас сидел с бокалом игристого вина, хотя самого еще мутило от яда. Не понимал Дарк этой тяги к спиртному. Ему трезвая голова была важнее сиюминутного удовольствия. Никогда он не позволял ни выпивке, ни женщинам затмить себе разум. Единственной его слабостью был азарт охоты.

— Размножь портрет, — велел он художнику, когда тот закончил, — и разошли по заставам. Одну копию принеси мне.

Память памятью, а экземпляр рисунка лучше иметь под рукой. Художник ушел, и мысли снова вернулись к неуловимому яду.

— Как же они дают жертве яд? — пробормотал Дарк, и уже громче: — Она угощала тебя чем-нибудь? Напитком или едой?

— Только своим телом, — хмыкнул Аквиус.

— Она тебя уколола? Или как-то иначе поранила?

— Я не почувствовал.

Неужели старая легенда правдива, и девушки передают свой яд через поцелуй? Придется поверить в эту небылицу. Сложное ему досталось дело. Никто толком ничего не знал о дишканди, сплошные домыслы. И только их жертвы подтверждали то, что они существуют. Но и тут все непросто. Яд не обнаружить, а значит доказать причастность девушек нельзя.

Дарк первый, кто заметил сходство симптомов — слабость, посинение кожных покровов, затрудненное дыхание и самое главное, натолкнувшее его на мысль, что смерти взаимосвязаны, — покраснение зрачков. Люди с подобными симптомами жили от силы часов десять. Их смерть нельзя было назвать мучительной, они медленно угасали, но даже маги не могли им помочь. Яд дишканди неумолим. Раз попав в тело, он непременно сделает свое черное дело.

У князя симптомов не наблюдалось. Помогло противоядие. Он лишь чувствовал слабость, но дальше дело не пошло. А вскоре он уже снова был бодр, и Дарк с чистой совестью отпустил его домой.

Остаток дня и полночи Дарк перебирал дела с пометкой 'дишканди'. Здесь было и убийство первого магистра Валума. Именно с него он начал следить за действиями девушек-убийц. Смерти нескольких глав родов Гелиополя тоже лежали на их совести. Видимо, девушки действительно хороши, раз даже гелиосы позарились. Вельможи, купцы, знать — дишканди брались за любое поручение. Поистине потрясающая работоспособность.

Не было среди их жертв только снежных, но те всегда держались особняком. После подписания мирного договора нападения на деревни прекратились. Теперь снежные редко заглядывали в земли людей, предпочитая отсиживаться на крайнем севере, отгороженные ото всех непроницаемой стеной из леса и холода.

Дарк отправился спать с рассветом. Стаскивая рубашку, с усмешкой подумал, что бы на это сказала мать. Гелиос, предпочитающий ночь дневному свету. Да его бы отправили на принудительное лечение.

Долго поспать не удалось. Солдат городского надзора разбудил его спустя два часа. У него было срочное донесение — девушку, похожую на портрет, видели в порту. Сон как рукой сняло. Дарк оделся на ходу, подхватил пояс с дротиками, выбежал на улицу, где ждала лошадь. Очередная несвойственная его народу черта. Гелиос в седле, что вальсирующий деревенский мужик. Дарк помнил первые попытки забраться на лошадь. Каким увальнем он тогда был!

Сейчас он легко вскочил в седло. Годы тренировок не прошли даром. Может, у него внешность гелиоса, но повадки давно людские. Только меч ему так и не дался, сколько он не бился с инструктором. Но он нашел замену — дротики. В его работе они даже эффективнее. Позволяют схватить преступника, не приближаясь. Дарк уже пять лет возглавлял городской надзор. И пока равных ему не было.

В порту его встретили надзорные. Не теряя времени, он устремился к свидетелю, показал еще раз рисунок и внимательно выслушал ответ.

— Очень похожая девушка, — рабочий порта мял в руках шапку. — Только лицо у нее продолговатей будет.

— Так это была она или нет? — злился Дарк.

— Да вроде...

— Она была одна или ее кто-то сопровождал?

— Одна одинешенька. Никого поблизости не было.

— Что она делала?

— Села на корабль. Щедро заплатила за каюту. И мне деньжат подкинула за то, что помог донести багаж. А за что ее ловят-то? Она с вида такая милая.

— Куда плывет корабль, на который она села? — Дарк проигнорировал вопрос.

— На Иллари, знамо дело. Куда там еще плыть-то.

Сбежать решила. Значит, он близко подобрался.

— Сколько в день кораблей отплывает на Иллари?

— Три-четыре, иногда с пяток, — ответил матрос.

— Как назывался корабль, на котором отплыла девушка?

— 'Мелена'.

Получив необходимые сведения, Дарк отпустил рабочего. Ему предстояло непростое решение — смириться с тем, что девушка сбежала, или погнаться за ней. Зная характер начальника, мальчишка-подчиненный почти не сомневался в его выборе. Господин следователь как лиса — никогда не упустит зайца.

Не прошло и часа, как Дарк уже нашел подходящий корабль и забронировал себе место. Осталось передать управление надзором заместителю, и можно отплывать. Поездка была риском. Дарк сомневался, что девушка на корабле именно та, что ему нужна. Но чутье, которое еще ни разу не подводило следователя, подсказывало, что он на верном пути.

— Ты уверен, что это того стоит, — князь Аквиус пришел его проводить.

— Я впервые так близко подобрался. Четыре года слежки, дознаний и напряженной умственной работы. Отпустить ее сейчас, потерять эту нить навсегда. Опять возвращаться в начало? Скольких людей они убьют, пока я, наконец, до них доберусь?

— Похоже, ты не сомневаешься, что доберешься.

— В этом можешь быть уверен, — Дарк хлопнул друга по плечу. — Я своих слов на ветер не бросаю.

Они обнялись на прощание. Дарк поднялся по деревянным мосткам на корабль, а князь следил за ним с пристани. Ох, и неспокойно у него было на сердце. Конечно, Дарквинн сильный мужчина. За себя постоит. Но он, похоже, не до конца понимал, с кем имеет дело. Аквиус близко столкнулся с дишканди. Испытал на себе не только действие яда, но и женских чар, которым поддался, как мальчишка. И это при его-то богатом опыте.

Дарк, может, и бывалый воин, и следователь одаренный, но с женщинами у него всегда не клеилось. Выстроил вокруг себя броню, ни одной красотке не удалось еще за нее пробиться. Особо настырные получали тело, но душу — никто. Не дай боги, дишканди сломает эту крепость!

Глава 8. Церемония дарения

Разочарование ударило больно, словно кто-то на самом деле врезал под дых. Перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. А ведь Эль уже три года не плакала. Думала, разучилась. Но едва понадеялась, что свобода близко, как все в ней встрепенулось. Каких невероятных усилий ей стоило этого не показывать! Оставаться спокойной и безучастной, как всегда, пока верховный жрец нахваливал невольника, которого вздумал ей подарить.

Разумеется, дар был небескорыстным. Но Эль казалось, она постигла его тайный смысл. Квист давно мечтал провозгласить Богиней свою единственную дочь. Она как раз вошла в возраст. Если сейчас не сделать ее живым воплощением Богини, потом будет поздно. Перерастет. Только двух Богинь не бывает. Чтобы появилась новая, прежняя должна умереть, а до ритуала освобождения еще семь лет.

Эль полагала жрец решился. Нарочно подсунул ей неблагонадежного невольника, чтобы тот сделал за него грязную работу. Она не возражала. Пусть так. В ее положение не выбирают, откуда ждать спасения. Она даже помогла — велела выдать невольнику оружие, сама явилась к нему ночью. А он ничего не сделал!

И вот она плелась обратно в кровать на негнущихся ногах. Во рту стоял привкус крови — от досады прикусила щеку. И снова слезы, будь они неладны. Неужели еще семь лет терпеть? Хотелось рыдать навзрыд, чтобы лицо опухло, а белки стали красными, но она и такой малости не могла себе позволить. Богиня всегда должна выглядеть идеально.

Рухнув на кровать, Эль пыталась успокоиться. Зачем Квист подарил невольника, если не хотел ее смерти? Может, она все не так поняла, и он приставлен к ней для слежки? Что жрец надеется узнать? У нее нет тайн, которые могут его заинтересовать. То, что она глубоко, отчаянно, невыносимо несчастна известно ему и без того. Но жрецу плевать. Он собственную дочь готов обречь на весь тот ужас, что ежедневно переживает Эль. И все ради престижа.

К утру она успокоилась. В конце концов, ничего непоправимого не случилось. Она размечталась, позволила себе поверить, что ее мучения скоро закончатся. Ошиблась, как бывало уже не раз. И это еще один урок — хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делай это сама.

Невольник вел себя невозмутимо, словно ночью ничего не случилось. С ним надо быть осторожней. Без сомнений он шпион верховного жреца, иначе бы давно ее выдал. Желая его задобрить, Эль приказала Арде позаботиться о койке. Ни к чему ему спать на полу, как собаке.

Сегодня намечался тяжелый день, а потому Эль вскоре забыла о невольнике. Ее присутствие требовалось на церемонии дарения. Там соберутся все. И хотя церемония сама по себе испытание, больше всего пугали встречи, которые она сулила.

После присыпки порошком ее нарядили в тунику до пят. Ткань как обычно ничего не прикрывала, но Эль привыкла к подобным нарядам. Приходилось стоять абсолютно нагой перед многотысячной толпой. Ее не смутить нескольким похотливым взглядам.

Вместе со служанками она направилась к главной террасе, откуда правящая верхушка Иллари следит за ходом церемонии. Место Эль было среди них, но лишь физически. Что она думала и что чувствовала, никого не волновало.

Невольник пошел с ними. Теперь он всегда был поблизости. Это раздражало. Квист умудрился испортить ее и без того несносную жизнь. Отныне она даже в собственных покоях не сможет расслабиться.

— Эльмидала! — донесся в спину мужской голос.

Всего один человек по-прежнему звал ее по имени. Упрямец! По правилам у Богини не может быть имени. Любого другого она бы поблагодарила за напоминание о том, кем она была прежде, но не его. Ведь он не хотел поддержать, его цель — уколоть побольнее, напомнить чего лишилась.

Эль зажмурилась, пока он не видел. Готовилась к встрече. Когда он обошел служанок и заглянул ей в лицо, она умудрилась выдавить улыбку. Скорее всего, та выглядела жалко, но лучше так, чем потом объяснять, почему не рада его видеть.

Гайдиар — принц Иллари и наследник императора — светился довольством. Как у него получается выглядеть так, словно его жизнь прекрасна и беззаботна? Не знай Эль всю его подноготную, могла поверить в образ счастливца.

— Как всегда изумительно выглядишь, — он осмотрел ее цепким взглядом синих, как у нее глаз. Немного задержался на груди, немного внизу живота. Зрачки принца расширились от желания.

Ей не впервой терпеть подобное, а потому она покорно ожидала, когда он налюбуется. Прикоснуться все равно не посмеет. В такие минуты она радовалась, что на коже порошок. Не будь его, Гай бы себя не сдерживал.

— Позволь проводить тебя, Эльмидала.

Она кивнула в знак согласия. Какой смысл спорить? Он все равно поступит так, как хочет. Она размечталась, что все обойдется, и они просто пройдутся вдвоем до террасы. Возможно, Гай скажет что-нибудь неприятное или вызывающее. Пустяки, переживет.

Но когда они проходили мимо балкона, он преградил ей путь, велев служанкам оставаться на месте. Арда и та не посмела ослушаться. Наследнику никто и никогда не перечит. Даже Эль. Лишь невольник шагнул за ними на балкон.

У Гая сделались такие глаза... словно океан, на котором вот-вот разразится шторм. Ему ничего не стоило убить невольника прямо здесь. Никто не осудит. Подумаешь, наследник не сдержался. Скажет, в нем взыграла необузданная кровь императора — о вспыльчивости правителя Иллари слагают легенды.