Добрая фея

— Мама, ты дома? — донесся из прихожей голос Андрея.

— Дома, — отозвалась Ольга.

Она отметила, что Андрей впервые назвал домом Сашину квартиру. Это хороший признак, она боялась, сын будет дольше привыкать. Развод родителей — большая психологическая травма для ребенка. Когда Ольгина мама бросила Ольгиного папу, Ольга злилась, плакала, устраивала истерики, стала хуже учиться... А ведь она никуда не переезжала, ей не приходилось ездить в школу на метро. А Андрей принял изменения в своей жизни очень легко, как будто вообще ничего не случилось. Как бы не вышло, что это затишье перед бурей...

— А Саша дома? — спросил Андрей.

— Нет, работает, — ответила Ольга. — Он говорил, поздно будет, у него там какие-то проблемы с начальником. Кстати, не Саша, а дядя Саша или Александр Петрович. К взрослым надо обращаться уважительно.

— Как скажете, маменька, — отозвался Андрей.

У Ольги заныло сердце. Это было так похоже на обычную манеру Кости реагировать на заслуженные замечания... Почему дети берут от отцов самое худшее?

— Не ершись, — сказала Ольга. — Обед на столе, поставь в микроволнову, разогрей.

— Хорошо, разогрею, — сказал Андрей. — Знаете, маменька, а Александр Петрович мне сказал, что я могу называть его просто Саша и обращаться на ты. Не надо, говорит, устраивать церемонии на пустом месте.

"Церемонии" — это одно из любимых Сашиных слов-паразитов. Еще он любит говорить "шаманство" к месту и не к месту.

Хлопнула дверца шкафчика для обуви.

— Пойду на кухню пошаманю, — провозгласил Андрей.

— Переоденься сначала!

— Конечно, маменька.

Ольга вздохнула. Нет, не легко принял Андрей изменения в своей жизни. Теперь будет до самого вечера называть ее маменькой, и ругаться с ним бесполезно. Будет складывать губы в кривой улыбочке, как Костя, и отвечать так же ехидно.

Запищала микроволновка. Ольга выключила телевизор и пошла на кухню. Посидит с сыном, попьет кофе, ребенок не должен чувствовать себя брошенным.

— Как дела в школе? — спросила Ольга.

— Когда я ем, я глух и нем, — ответил Андрей и добавил после секундной паузы: — Маменька.

Ольга снова вздохнула.

— Извини, — сказала она. — Я сказала глупость. Не трави меня, пожалуйста, мне и так плохо.

"Не трави" — это была любимая присказка Кости. Не стоило сейчас так говорить.

Андрей ничего не ответил, только пожал плечами.

— Как дела в школе? — спросила Ольга.

— Нормально, — ответил Андрей.

— Хочешь, куда-нибудь съездим?

— А что, Саша тебе разрешает на его машине ездить? — удивился Андрей.

Ольга нахмурилась. Костя разрешал, а с Сашей они просто не говорили об этом пока. Да она и сама боялась садиться в его "Гелендваген", страшно дорогая машина, и эти непонятные кнопочки и рычажки, о назначении которых она хотела его спросить, но почему-то так и не спросила... Ольга просто забыла, что Костина машина осталась у Кости, очень трудно привыкнуть к тому, что в жизни изменилось почти всё.

— Нет, я лучше дома посижу, — сказал Андрей. — Отдохну немного.

— Опять будешь в компьютер играть? — спросила Ольга.

Андрей молча кивнул.

— Занялся бы лучше спортом каким-нибудь, — сказала Ольга. — Опять будет тройка по физкультуре в четверти. Настоящий мужчина должен быть сильным.

Андрей поднял голову, бросил быстрый взгляд на лицо матери, странно хмыкнул и отвел взгляд. Ольга почувствовала, что краснеет. И еще она почувствовала, что начинает злиться.

— Я серьезно говорю, — сказала она. — Будешь хлюпиком — никто тебя не будет ни уважать, ни любить.

— Как ты папу? — серьезно спросил Андрей.

Ольга не сразу смогла подобрать нужные слова.

— Нет, не в этом дело, — сказала она, наконец. — Просто... Нет, это слишком сложно, ты не поймешь.

— Конечно, не пойму, — кивнул Андрей. — Потому что маленький и глупый. А когда вырасту, у меня будут свои дети, они будут относиться ко мне так же, как я к тебе, и тогда я все пойму. А до тех пор — не пойму.

— Не надо меня злить, — заявила Ольга. — Мне очень плохо, очень тяжело, а ты...

Лицо Андрея вдруг стало холодным и жестким. Так выглядело лицо Кости, когда он злился по-настоящему, на грани потери контроля над собой. Очень редко это бывало, примерно раз в год, а окончательно потерял контроль он только один раз, и этот раз стал последним.

— Конечно, тяжело, — сказал Андрей. — Надо думать перед тем, как мужу рога наставлять. Я бы на его месте тоже тебя ударил.

Ольга открыла рот, попыталась глубоко вдохнуть, но горло перехватило. Она понимала, что должна что-то сказать, но не могла подобрать слов. Она вообще не могла говорить.

— Ну так убирайся к своему отцу! — прошипела она, когда дар речи, наконец, вернулся к ней. — Я тебя не держу!

— В субботу или воскресенье я к нему съезжу, — сказал Андрей. — Может, и насовсем переберусь к нему, не знаю. А это правда, что у него сейчас проблемы с деньгами?

— Откуда ты знаешь? — удивилась Ольга.

Они с Костей никогда не обсуждали при сыне финансовые проблемы. Костя стеснялся, а Ольга относилась к этому с пониманием. Тогда они еще понимали друг друга...

— Мы вчера с Сашей играли в кваку против друг друга, — сказал Андрей, — он меня убил три раза подряд, я говорю, типа, ну ты меня достал, а он спрашивает, типа, я тебя только в игре достал или по жизни?

— И что ты ответил? — спросила Ольга.

— Да ничего... Поговорили так душевно. Он, неплохой мужик, вроде. Я ему сказал, дескать, может, к отцу перееду, а он говорит, решай сам, только лучше не надо. Потому что у отца сейчас очень мало денег, он меня не прокормит, а просить у тебя постесняется.

— А Саша-то откуда знает про Костю и деньги? — удивилась Ольга.

— Ну, ты, мама, даешь, — хмыкнул Андрей. — Он же из КОБ, пробил по своим каналам, ему это несложно. Я бы на его месте обязательно пробил бы всю информацию.

— Что еще Саша тебе рассказал? — спросила Ольга. — Про то, как...

Она хотела спросить про ту безобразную драку на кухне, но язык отказался повиноваться, она просто физически не смогла задать вопрос. Но сын понял и так.

— Про это ничего не рассказывал, — ответил Андрей. — Я его стал подкалывать, типа, я что, слишком маленький, а он посмотрел на меня так серьезно и говорит, типа, нет, это я слишком маленький. А потом сказал, что ему стыдно. Я вот думаю, неужто это он тебя?

Ольга покачала головой.

— А тогда чего ему стыдно? — удивился Андрей. — Погоди... Папа, что, с ним тоже подрался?

Ольга встала из-за стола.

— Достаточно, — сказала она. — Не хочу больше обсуждать эту тему.

Она вышла из кухни и подумала, что уходить от разговора с сыном, задающим серьезные вопросы — все равно что расписаться в собственной неполноценности как матери. Но она не могла продолжать этот разговор, Андрей так похож на Костю, а это так больно — видеть на месте сына бывшего мужа, которого ты собралась выбросить из жизни, потому что он тебя непростительно оскорбил, но ты смотришь на сына, видишь в его глазах взгляд мужа и понимаешь, что он был не таким уж плохим человеком, и ты, в общем-то, заслуживала пощечины... Нет, так думать нельзя, так недолго до того, чтобы перестать уважать саму себя. Нет, не надо таких разговоров. Особенно сейчас, когда душевные травмы еще не зажили. Да и не только душевные раны.

Она посмотрела в зеркало. Синяк и не думал уменьшаться, с каждым днем он становился все больше, ярче и контрастнее. С таким украшением в офисе появляться стыдно. Бизнес пока идет своим чередом, но без личного присутствия хозяйки дела на фирме неизбежно портятся. Сейчас она руководит делами по телефону, но долго так продолжаться не может. Она надеялась, что синяк рассосется за два-три дня, но, похоже, придется устроить сотрудникам бесплатное представление... Как же тяжело...

3

Вечером Костя с Инной вышли прогуляться в лес. Костя взял себе пиво и орешки, а Инне пакетик семечек, пить алкоголь она упорно отказывалась. Они уселись на скамеечке неподалеку от детской площадки, не на самой площадке, а чуть в стороне. Костя открыл пиво и помог Инне открыть семечки.

— Вкусно, — сказала она. — Забавно, это как ритуал, сидишь, грызешь семечки, как будто чем-то занята, и в разговоре не возникают неловкие паузы.

— У нас, людей, много разных ритуалов, — сказал Костя.

— Это точно, — кивнула Инна. — Как у тебя дела на работе?

Костя хихикнул и сказал:

— Это тоже ритуальный вопрос. Ты можешь прочитать все прямо у меня в голове.

— Могу, но не хочу, — заявила Инна. — Мне кажется, в этом ритуале есть смысл. Когда близкие люди разговаривают, они еще больше сближаются. Я специально не стала читать эти твои мысли, мне хочется, чтобы ты сам рассказал. Ты уже проверил ту формулу?

— Начал проверять, — сказал Костя. — Синтезировал препарат, рассчитал дозу, вколол десяти мышам. У них у всех рак, им жить осталось неделю, может, немного дольше. Посмотрим, что получится.

— Если они вылечатся, это лекарство можно будет проверить на людях? — спросила Инна. — А если люди начнут выздоравливать, ты получишь много денег и большую славу? Я правильно понимаю?

— Все правильно, — согласился Костя. — Только это будет небыстрый процесс. Несколько лет, как минимум. Но я не тороплюсь, если все получится, это будет великолепно, я о таком никогда не мечтал. Ну, то есть, мечтал, но не всерьез, на такую удачу нельзя рассчитывать.

Инна кивнула и ничего не ответила. Некоторое время они сидели и молчали. Это было легко и приятно — сидеть рядом с женщиной, которая понимает тебя до самого дна души, которая принимает тебя со всеми недостатками и которой приятно быть рядом с тобой. И неважно, что эта женщина — не человек.

Мимо прошел мужчина с собакой на поводке, крупная у него собака, что-то бойцовое. Поводок был натянут, собака перла вперед, хозяин едва удерживал пса. Инна проводила эту парочку задумчивым взглядом и вдруг, когда они отошли уже метров на пятнадцать, пес неожиданно остановился, уселся на задницу, вывалил язык и стал озираться по сторонам с видом крайнего удивления. Хозяин подошел к нему, наклонился, потрепал по голове, что-то сказал, пес встал, лизнул руку и они пошли дальше, на этот раз поводок не был натянут, собака больше не рвалась вперед, она шла рядом с хозяином, как бы выполняя команду "к ноге".

— Тяжело быть глупым, — сказала Инна. — Некоторые существа страдают от невозможности исполнить желание, а нужно всего лишь отказаться от него, потому что оно нелепо, но чтобы понять, что оно нелепо, надо быть умнее. Вот еще один.

К ним приближался худощавый молодой человек с длинными русыми волосами, стянутыми резинкой в хвост на затылке. Парень как парень, ничего особенного. Прошел мимо, вдруг остановился и тоже стал озираться, точь-в-точь, как тот пес. Встретился глазами с Костей, отвел взгляд и пошел дальше, но теперь он шел не быстро и целеустремленно, а медленно и неуверенно. Неожиданно остановился, всплеснул руками, что-то пробормотал, свернул с тропинки и исчез в лесу.

— А с ним что не так? — спросил Костя. — И что ты с ним сделала?

— Он наркоман, — объяснила Инна. — Он хотел слезть с иглы, а я объяснила ему, как это сделать.

— И как?

— Очень просто. Как у вас говорят, Капитан Очевидность подсказал. Программа детоксикации, снятие ломки лекарствами, все как обычно, ничего умного тут не нужно. Нужно только одно — не позволить болезни снова подчинить себе мозг, нужен внутренний стержень, убежденность, что ты справишься с собой. Я дала ему эту убежденность.

Только сейчас Костя сообразил, что тот парень был в рубашке с длинными рукавами, несмотря на жару.

— Вот так ты и исполняешь желания? — спросил Костя. — А ты исполняешь желания всех, кого встречаешь?

— Это происходит по-разному, — сказала Инна. — Иногда так, иногда иначе. А что касается всех — не всех, то это тоже по-разному бывает. Я люблю исполнять желания, это мое свойство, а проявлять свое свойство всегда приятно. Вот, смотри.

Она указала пальцем в траву, и Костя увидел крупного жука, куда-то неторопливо ползущего. Жук стал перебираться через упавшую веточку, покачнул ее, веточка сместилась и сдвинула лист, под которым обнаружилось нечто округлое и коричневое. Жук резко изменил направление и полез на эту неаппетитную кучку.

— Теперь она сможет отложить яйца, — сказала Инна.

— Она? — переспросил Костя.

— Это самка, — пояснила Инна.

Костя отхлебнул пива и закусил парой орешков. Инна щелкнула очередной семечкой.

— И не тяжело так? — спросил Костя.

— Ничего тяжелого, — ответила Инна. — Это не требует усилий, это же свойство. О, смотри, какой интересный экземпляр.

К ним приближались две пожилые женщины, они тихо обсуждали что-то связанное с внуками и пенсиями. Вдруг одна из них остановилась, на ее лице появилось все то же удивленное выражение, как у пса и у наркомана.

— Знаешь, Маша, что я сейчас подумала, — сказала она, прервав словесные излияния подруги. — Вот представь себе, допустим, Волчка стали подкармливать не только мы с тобой, а, скажем, сто человек?

Теперь и у второй старушки физиономия стала удивленной.

— Никогда такого не будет, — заявила она. — Люди жадные и злые, вот, например...

— Подожди, — оборвала ее первая старушка. — Ты просто представь себе, что Волчок всегда ест вдоволь. И все другие собаки в его стае тоже едят вдоволь. А когда рождаются щенки, они все вырастают здоровыми и сытыми.

— Ох, Нина, — сказала Маша. — Твоими бы устами да мед пить.

— А когда щенки вырастают, у них тоже рождаются щенки, — продолжала Нина. — И собак в стае становится все больше и больше. Еды перестает хватать, собак разводится столько, что даже сто человек их не прокормят. И собаки снова голодные и несчастные. Было пять несчастных собак, а стало пятьдесят. Понимаешь, Маша? Чем больше мы их кормим, тем больше несчастных животных становится.

Маша негодующе фыркнула.

— Получается, мы им вред приносим? — спросила она.

— Конечно, — ответила Нина. — Мы себя обманываем, мы это не для них делаем, а для себя, гордыня это и фарисейство. Грех это. Лучше не собак голодных кормить, а...

Старушка Нина вдруг замолчала, всплеснула руками и уставилась в пространство с видом совсем запредельного изумления.

— Господи... — выдохнула она после долгой паузы. — А у людей-то то же самое... Извини, Маша, я пойду.

Она развернулась и ушла назад, в ту сторону, откуда они пришли. Старушка Маша смотрела ей вслед, а потом отвернулась, покачала головой, покрутила пальцем у виска и пошла дальше. Прошла метров пятьдесят, остановилась, вытащила из пакета какие-то объедки, тут же, откуда ни возьмись, появились три бродячие собаки, довольно упитанные и совсем не несчастные, если судить по внешнему виду.

— По-моему, некоторые желания лучше не исполнять, — сказал Костя.

— Это точно, — кивнула Инна. — Но от меня мало что зависит, это ведь мое свойство.

4

— Привет, Костя! — сказал Денис.

— Привет, — отозвался Костя. — Звал меня?