Небесная дева

Сердце ухнуло в пятки. Что он вновь удумал?

— Вью, — он повернулся ко мне лицом, — иди сюда.

Пришлось выйти из своего укрытия. Ноги были тяжёлыми.

Когда я вышла, Зорк бросился на колени.

— Прошу, Вьюнка, прости, что оклеветал тебя. Просто жизни без тебя не представляю. Думал, ежели Оседлавший Ветер откажется от тебя, ты вернёшься ко мне, — Зорк плакал.

Мда. Не этого парня я полюбила. Опускает в очах других, теперь унижается. Хотя тоже смелость имеется. Но чувства собственного достоинства нету.

— Это всё? — спросила несколько холодно.

— Я люблю тебя. И боролся до конца.

— Хорошо. Твои извинения приняты, Зорк.

— Ты меня простишь?

— Я прощаю, вот только твои слова убили любовь, что жила в моём сердце. И если раньше я сомневалась в своём выборе, то теперь — нет.

— Вью, — всхлипнул он. До чего же он жалок.

— Простите, — вышел вперёд отец Зорка, поклонился мне и моему отцу. — Тут и моя вина есть, не выбил всю молодецкую дурь.

Мужчина со светлыми волосами, редкою сединою в бороде схватил сына за ухо и потянул прочь с площади. Народ притих.

— Прошу прощение за вынос сора из избы, люди добрые. Мы с вами прожили все эти лета душа в душу. Это было счастливое время, и оно навсегда останется в моём сердце. Благодарю за вашу любовь и заботу, — я поклонилась. — Они будут хранить меня на чужбине.

На очи выступила влага.

— Мы улетаем завтра утром, — взял слово Оседлавший Ветер. Подошёл, взял меня за руку. Сегодня приглашаем вас на нашу свадьбу.

Народ ожил, Веснянка первая запела свадебную песню, а остальные подхватили.

Вскоре все жители дерева превратились в колышущееся на ветру море, и мы купались в его волнах благословения, счастья, любви, пожеланий. Наш дом — дерево, добрые мысли да дарения заставляли дерево светиться.

Это было волшебно!

Когда же песня завершилась, слово взяла Тенька. И песню-пожелание запели для неё и Орлика.

На свадьбу нужно было приготовить подарки для всех. Дарили то, что в будущей жизни уже не пригодится. Девичьи украшения — бусы, серьги. Ну а поскольку с чужого плеча не гоже было носить, то украшения распускали. Каждому доставалось по бусинке. Распускали обычно загодя, после сватовства. Ну а мне предстояло это сделать сейчас, что успею.

Жених, выслушав мои пояснения, решил помочь.

Выпустил на украшения змейку. Ниточки все тут же и распустились, рассыпая жемчуг да самоцветы. А мне вдруг любопытно стало, а я могу пообщаться с его змейкой.

Сосредоточившись, обратилась к ней мысленно.

"Кто ты?" — спросила она меня.

"Невеста Оседлавшего Ветер. Ты у меня на запястьи жила некоторое время," — пояснила ей.

"Я знаю тебя".

"Хорошо. А ты что умеешь делать?" — ничего на ум больше не пришло.

"Могу пролезать туда, куда другие не могут. Да и принимать любой вид".

"Это замечательно. А ты слушаешься только хозяина?"

"Хозяина?" — не поняла змейка.

"Ну, Оседлавшего Ветер," — пояснила я.

"Он мой друг. Единственный из своего племени, кто смог услышать меня".

"А ты кто?"

"Дух священного древа," — пояснила она.

А я даже закашлялась от такой новости. Вот это да! Значит, рисунки моего жениха на самом деле побеги древа?

"Ты права, жена Оседлавшего Ветер".

"Почему ты называешь меня женой?"

"Ваше священное древо соединило вас," — был мне ответ.

А я ошарашенно уставилась в её голубые озорные, будто подмигивающие мне оченьки.

— О чём задумалась, Огонёк? — спросил жених. Ой, то есть муж. Дивно, внутри даже волнение не испытала. Будто внутренне уже знала.

— Я тут пообщалась с твоей змейкой, — задумчиво пробормотала я. Продолжать речь не спешила, ожидая, что Ветер скажет на это.

— Значит, знаешь, кто такая змейка, — прошептал он, будто боялся, что могут подслушать.

— Да. Но мне непонятно, почему наши способности не совместимы, если они похожи.

— Может, и похожи, но не одно и то же. Как ты заметила, у меня открыты каналы, проторенные змейкой. У тебя же их нет. Ты можешь просто общаться с живыми существами, подключаясь к ним иначе.

— Скажи, а ты слышал, что я тебе говорила во время боя?

— Да, слышал.

— Но почему не ответил? Или почему я не разобрала? — уже засомневалась в себе.

— Просто я тебя не совсем слышал. Это скорее чувство было, что ты веришь в меня. Думать мне было некогда, как и в ответ пообщаться. По сути, получается, мы общаемся образами, а не словесно. Может и словесно можно. Попробуем ещё. У нас вся жизнь впереди.

Я кивнула, соглашаясь с ним.

— Знаешь, что мне змейка сказала? — тихо, будто это тайна, спросила его.

— Что же?

— Что вчера я стала твоей женой. Священное древо соединило нас.

Повисло молчание. Я не торопилась его нарушать, позволив осознать эту новость.

— Я подозревал нечто подобное после того, как вернул змейку, — вскоре спокойно ответил муж. — Но свадьбе всё равно быть. Это праздник для всех.

Я кивнула.

— Будет лишь наша свадьба? — подумала про остальных. Мы ведь вместе полетим, а значит, некогда праздновать по-отдельности.

— Думаю, проведут все четыре.

— Четыре? — не поняла я. — Но ведь только две пары. Да и четыре не влезут в пташку.

— Нет. Теперь девицы состязаются между собой. Слишком много желающих на двоих парней.

— То есть, наши парни отстаивать своих невест не будут? — удивилась я.

— Знаешь, после скандального выступления Зорка остальные помалкивают. Отцы нагоняй им устроили, сказав, что девицы их недостойны, раз такой балаган учинили. Тебя даже в пример ставили. Мол, девица скромно себя повела, да и не стала позорить Зоркое Око. А эти...

— Я поняла. Да уж. А Тенька?

— Это та, что за Орлика выйдет?

— Да.

— Похоже, у них с Орликом уже что-то было, — супруг задумался.

— С чего ты так решил?

— Видел их переглядки. Он не хотел идти сражаться, потом они друг на друга глядели, и он вышел. Слушай, а ведь она, наверное, как и ты, может общаться с животными и людьми?

Я пожала плечами. У нас все общались с животными. Кто-то ещё и с растениями. Насчёт людей я не задумывалась до недавнего времени и не слыхала от односельчан.

Мы разобрали все бусинки по размерам. Мужчинам дарит жених. А вот девица — женщинам.

— А ты что подаришь мужчинам нашего селения? — спрашиваю вслух.

— А что-то надо?

Подумалось, он ничего о нас не знает, будто с иной земли* прибыл.

— Ну, каждому не нужно, а что-то для селения значимое...

— Так, голубки, — нарушила наше единение мама, — время совместного общения вышло. Теперь свидитесь только на свадьбе. Кыш отсюда, Оседлавший Ветер!

Жених, то есть муж, растерялся. Видно, не привык он, чтоб его так выгоняли.

— Подумай, что можешь подарить им, — шепнула я, обнимая его.

— Хорошо, Огонёк. Давай змейку оставлю.

— Нет, не вздумай. К тому же, тебе она может пригодиться.

Он прикоснулся губами моих волос, улыбнулся.

Расставаться с ним не хотелось, вот только по обычаю мы должны были готовиться к свадьбе отдельно.

Набежали девицы да ещё одна женщина.

— Раздевайся, — велела мама.

Меня засунули в чан с водой, настоянной на ароматных травах, заставили искупаться целиком, разве что волосы оставались сухими. А их мама расплела, стала втирать в них мази, читать заговоры, а девицы, вытерев меня досуха, принялись расписывать моё тело белой хной. Каждый символ был важен. За лицо взялась Беренея — женщина, у которой было шестнадцать детей. Как я буду выглядеть после росписи?

Хна потом смоется, но сила, которую притягивает она во время обряда, войдёт в тело и уже никуда не денется. Правда или нет — не ведаю, но такое поверье бродит у нас.

Невесте полагалось молчать, разве что она захочет поплакать. А поскольку после причёсывания затянули песню заунывную, то и я прочувствовала на себе всю предстоящую разлуку с родителями, братьями. А ведь я ухожу на чужбину. Если все наши даже после свадьбы поддерживали связь, то таких песен не пели, но, видать, и они были в народном творчестве. Песню пели одну, несколько раз. Думается, все девицы запомнили её. Я всхлипнула, ещё раз, а потом слёзы потекли водопадом.

Надо будет спросить у мужа, сможем ли мы навещать родных. Хоть изредка.

Когда хна просохла, снесли сверху сундук с моим приданым.

Достали свадебный наряд, представляющий собой полупрозрачное одеяние из паутинки. Одно из умений, которые полагалось освоить будущей жене, это договориться с пауками, чтобы они согласились сплести нить для тебя. Эту нить девица пропускала через особый состав, чтобы та не склеивалась, но при этом сохраняла свои свойства. Нить наматывалась на веретено, выдерживалась одну луну, после чего из неё ткалось полотно. Полотно развешивалось возле дома и из него потом делали наряды для жениха и невесты, а также постельное бельё, занавески и многое другое. Надеюсь, мы хотя бы эти вещи заберём с собою.

Ткань получалась очень тонкой, поэтому занимала мало места.

Поэтому сейчас забрали мой наряд невесты, облачили меня в него. Весь перёд и спина сорочки были вышиты окрашенными красными и белыми нитями, поэтому прозрачными были лишь рукава, кроме самого края у запястий — там тоже была вышивка охранными узорами.

Матушка взяла наряд жениха да ушла.

"Ветер," — позвала я мысленно, собираясь его предупредить.

"Вью?" — удивился он.

"Да".

"Чем докажешь?"

А я от его слов даже растерялась.

"Муж, ты так шутишь?"

"Верю. Что ты хотела?"

"Зачем проверку мне устраиваешь? Кто-то ещё с тобой общается мысленно?"

"Да мне тут устроили волну голосов, сносящую сознание. То ли испытывают, то ли у меня рассудок помутился уже".

Никогда не слыхала про такое. Но то ж наши парни испытывались, может чужаков иначе проверяют на крепость.

"Ветер, к тебе матушка моя пошла. Наряд, сшитый мною, понесла. Ты где?".

Но вместо ответа пришёл образ. Он сидит с остальными чужаками, перед ним девушки наши шустро пуговицы пришивают. Перед парнями ещё и овощи очищенные да нарезанные лежат в мисочках, те их пробуют.

"Это состязания такие?"

"Да, Огонёк".

"А ты тут зачем?"

"Так велели ваши деды. Да, видать, меня на прочность испытывают".

"Придумал дар селению?"

"Ежели змейка позволит, сделаю. Но пока не до того. Сама-то как?"

"Тоскливо. По родным уж скучаю," — честно призналась ему.

"Навещать будем, как захочешь".

"Благодарю".

Тут пришёл образ моей матушки со свёртком.

"Мне пора".

"До встречи, муженёк".

"До встречи, жёнушка".

Судя по приготовлениям, свадьба у нас будет отдельно от всех остальных. Ведь мы с мужем почти готовы. Угощением занимаются обычно дети, собирающие урожай для такого случая, ну а свободные женщины и девушки готовят. В этот раз на девушек уповать не приходится. Не все, конечно, принимают участие в сегодняшних соревнованиях, часть рядом со мною.

— Девочки, а что вы не боретесь за чужаков? — спросила их, когда Беренея нас оставила, сославшись на дела.

— Так у нас любимые есть, — ответила за всех Веснянка. — Как вот ты смогла отказаться от Зорка?

— Понимаешь, первое время чужаки внушали страх, потом скуку. Потом я случайно угробила их пташку и стала виноватой. Батюшка сказал, что меня вы все будете винить в срубе дерева, во всех бедах, сделаете крайней, поэтому мне лучше смириться и выйти замуж на сторону. А потом как-то само вышло.

Задумалась, как же объяснить поведение Орлика, не обвиняя его.

— Орлик мне стал оказывать навязчивое внимание, которое слишком пугало меня, — сказала и задумалась. А может, он вовсе и не такой уж плохой? Да, мне его настырность не понравилась, я перепугалась до дрожи костей. Но ведь мне удалось в ту ночь вырваться. Если б он хотел, наверное, не позволил бы этого или преследовал. — Не знаю, почему, но я слишком испугалась. Да так вышло, что на утро, встретившись с ним, я поспешила убежать. А там Ветер... Он переговорил с Орликом да заверил, что я ему нравлюсь. Орлик отступил, а мы с Ветром объявили о помолвке с возможностью отстоять меня в боях.

Как-то так.

— И почему ты согласилась? Знаю, что он победил Зорка, но я наблюдала за вами. Вы друг друга чуть ли не с полуслова понимаете, — сказала Веснянка.

Её слова ввергли меня в смущение.

— Мы после помолвки много общались. Да ещё и эти их обряды...

— Какие обряды? — тут же проявила любопытство приятельница.

— У них принято накануне свадьбы причёсывать друг друга, купаться вместе да спать в одной горнице.

— Хочешь сказать...

— Нет, не миловались мы. Но пытались совместить наши магии. А купались возле священного древа... Видно, тогда и видел нас Зорк. Приревновал.

— Понятно теперь. Ты его любишь? — спросила другая девица Дея.

— Кого? — не поняла я.

— Ветра.

— Не знаю, девчата. С Зорком всё было слишком ярко. А с Ветром... Он хороший человек и мне с ним легко. Возможно, полюблю со временем, — честно призналась им.

Меня ещё долгое время мучили, пока, наконец, не повели к священному древу. Ну, как повели. Вначале мы прыгали по тропе, а потом помогли спуститься в подготовленную лодочку, в которой полагалось стоять.

Вокруг древа были все: от мала до велика. Стояли плотной стеною. Белую лодочку легонько оттолкнули от валуна, её волны должны были прибить к берегу.

На меня нахлынуло волнение. Я ведь больше не девица, теперь уже почти жена, во всех смыслах. Не хотелось прощаться с беззаботной жизнью, а ведь у нас теперь семья будет, детки.

Сглотнула, представляя зеленооких малышей, тянущих свои ручонки. Я нянчила всех своих шестерых братьев, а теперь буду носить под сердцем малыша. Эти мысли вызвали улыбку и нежность. Лодочка остановилась. Я шагнула на берег, ощущая под ногами ещё недостаточно прогревшуюся землю.

На меня все глядели немного с восхищением. Толпа односельчан расступалась.

Зелёное солнышко уже было высоко, а потому теней почти не было. Все казались ещё ярче и затмевались сиянием светила, сливаясь в единый поток, разрезаемый мною.

Вскоре появился Ветер будто из ниоткуда. В сшитою мною рубахе, портках, с копной распущенных почти чёрных волос, лежащих небольшими волнами.

Он с улыбкой глядел в самую душу. Протянул шуйцу, переплёл наши пальцы. Как тепло и хорошо стало. Спокойно.

Мы подошли к древу, положили свои ладошки на его шероховатую розоватую кору. А люди запели, призывая дух древа благословить наш союз. Вскоре рисунки на моём теле засияли белым светом, а потом погасли. Песня продолжала же звучать.

Я повернулась к Ветру. Его зелёные рисунки тоже погасли.

Песня стихла. Пришлось насторожиться. Неужто что-то пошло не так? Но меж тем хоровод собирался в кучку. Сердце ускорило свой ритм. И тут куча стала разрываться, в последнее мгновение со священного древа спрыгнул Орлик. А перед разошедшейся в разные стороны толпой появилась Тенька.

Я вздохнула с облегчением. Кажется, не у нас одних свадьба. Всё повторилось. Разве что теперь мы наблюдали со стороны и были вместе со всеми — запевали песни, двигались, танцевали. Когда же древо одобрило их союз, к слову сказать, рисунки были и у Теньки и у Орлика белые, всё вновь замерло.