Братья оборотни (нецензурированная версия, с матами)

Гостям продемонстрировали высокотехнологичные коттеджи будущего, трехмерный кинофильм (музыкальная комедия про любовь, специальная цензурированная версия без эротических сцен и сцен насилия), Джамшут прочитал краткую лекцию о коммунизме, и все шло очень хорошо, пока святой отец не соизволил поближе ознакомиться со статуями.

— А это кто такой? — спросил святой отец, ткнув пальцем в очередного атлетического мужика. — Аполлон?

— Сейчас посмотрю, тут на постаменте должно быть написано, — ответил Джамшут. — Нет, это не Аполлон, это Люцифер.

— Кто-кто? — недоуменно переспросил святой отец.

— Люцифер, — повторил Джамшут. — Не Аполлон, другой бог.

Через несколько секунд супругам Бронштейненко пришлось осознать, что планета РГ-11 является не точным образом земного прошлого, но отражением, притом довольно-таки кривым и во многих важных деталях существенно отличающимся от оригинала. Так, например, аборигены РГ-11 обладают удивительной способностью, не имеющей аналогов в других известных мирах, позже получившей научное название "мотивационная телепатия с нелинейной автофокусировкой". А если не влезать в дебри прикладной психологии, а просто поставить рядом человека с Земли и аборигена с РГ-11, и заставить аборигена испытать сильную эмоцию, то человек с Земли немедленно испытает ту же самую эмоцию, но усиленную во много раз. Настолько усиленную, что нейронные потенциалы выгорают в считанные мгновения, и наведенная эмоция, какой бы она ни была изначально, воспринимается как невыносимая головная боль. А когда аборигеном РГ-11 овладевает неконтролируемый гнев, то все люди с Земли, находящиеся неподалеку, теряют сознание от болевого шока.

— Да ты, блядь, сука, прихвостень сатанинский! — закричал отец Бонифаций, окончательно уразумев, что именно только что сказал ему Джамшут Бронштейненко.

Джамшут закатил глаза и упал без чувств. Фулата тоненько вспискнула и тоже упала без чувств секундой позже. Святой отец изумленно огляделся и констатировал:

— Хуясе, и вправду дьяволы. Братие! Гаси демонов во имя господа!

Первоначально демонов хотели сжечь на костре по всем правилам, но на острове должного количества топлива не нашлось, а тащиться за дровами в лес, да еще по хлипкому сатанинскому мостику, никто не захотел. Поэтому сжигать поганых сатанистов не стали, просто разбили головы камнями. Затем поломали столько статуй, сколько смогли, и пошли прочь. Когда процессия подошла к вышеозначенному дьявольскому мостику, отец Бонифаций вспомнил, что надо произнести очистительную молитву, дабы окончательно изгнать дьявольское присутствие с сего проклятого острова. И произнес он молитву, но не изгналось дьявольское присутствие, не исчезли богопротивные идолища и алтари для нечестивых обрядов, внешне подобные симпатичным домикам. Решил святой отец, что потребна тут более крепкая молитва, и пообещал сотворить ее на другой день, ибо сегодня сил уже не было. Но на другой день не пришел, побоялся.

Следующие три года остров не посещался никем, потому что пользовался дурной славой. Но время шло, страшные воспоминания постепенно тускнели в народной памяти, а жуткий нерукотворный мост, ранее противоестественно возвышавшийся над гладью болота, опустился на эту самую гладь, оброс илом и осокой, утратил страховидность и стал выглядеть как обычная болотная тропа, разве что необычно прямая.

Лет через пять после изгнания темнокожих дьяволов на остров стали забредать наиболее отмороженные мальчишки из окрестных деревень. Они и принесли весть, что поганых идолищ на острове больше нет, а от алтарей остались одни только фундаменты. Оказывается, очистительная молитва отца Бонифация все-таки подействовала, пусть и не сразу. Ну и слава богу.

Вторая база комкона разместилась в километре от первой, в самой глубокой и топкой трясине Гримпенского болота. Это был уже не гламурный коттеджный поселок, а закрытый жилой комплекс, стандартный для планет второго класса дружественности. Дело в том, что после визита супругов Бронштейненко в болоте завелись удивительные комары-мутанты, проявляющие кровососущую активность исключительно в послерассветные часы, но с такой силой, что системы наблюдения зафиксировали не менее десяти смертельных случаев среди местных прелюбодеев, отличавшихся пониженным уровнем суеверности.

Сотрудники комкона пребывали на базе в меньшинстве, большинство составляли биологи. Основной задачей научной команды было не установление контакта с аборигенами, а детальное исследование удивительных особенностей местных живых организмов. Что это были за особенности — мало кто понимал, потому что ни один биолог пока не смог описать их нормальными человеческими словами. Известно лишь, что пресловутая мотивационная телепатия представляет собой всего лишь вырожденный простейший случай взаимодействия земных биологических материалов с биоэнергетическими излучениями, специфичными для РГ-11. Комары-мутанты представляли собой чуть менее вырожденный частный случай, позже ученые описали еще несколько частных случаев, еще менее вырожденных, и тогда планетой заинтересовался лично товарищ Горбовский. Говорят, что ознакомившись с научными материалами, он впал в глубокую задумчивость, а когда вышел из нее — мягко, но решительно потребовал прервать контакт до более глубокого прояснения ситуации. Скорчер, потерянный в то время каким-то мальком, вовсе не стал причиной разрыва контакта, в этом абориген Роберт ошибался. Просто случайно совпало по времени.

2

Роберт сидел в шатре, жег лучину, мучительно размышлял и никак не мог решиться. Лишь около полуночи он собрался с духом и, наконец, принял решение. Кликнул часового и приказал ему принести какую-нибудь монету, все равно какую.

— А чего далеко ходить-то? — удивился воин.

И извлек из кармана шиллинг местной чеканки, с портретом покойного Кларка Локлира. Роберт подбросил монету, шиллинг упал портретом вниз. Роберт решил, что знамение благоприятно, нужно не бояться, но действовать решительно. Но чего именно нужно не бояться — действовать в одиночку или доверить ближнему своему то, что никогда еще никому не доверял?

Роберт прочел краткую молитву и по ее итогам решился окончательно — вызвал к себе Джона Сильвера.

Отставной квартирмейстер был сонным, взъерошенным и, кажется, выпившим. Впрочем, вином от него не разило, может, мухоморов наелся? Снова всплыли сомнения, Роберт с трудом отогнал их. Гадание состоялось, всевышний принял решение, и ему угодно, чтобы Роберт рискнул. Поэтому надо не сомневаться, а исполнять божью волю, и аминь.

— Джон, хочешь титул? — обратился Роберт к Сильверу.

Роберт любил начинать беседу с вассалами и слугами с ошеломляющих вопросов. Потому что когда собеседник ошеломлен, ему труднее лгать по мелочам, хвастаться, юлить и изворачиваться. Да и приятно это — ошеломлять людей.

Сильвер, однако, ничем не выразил своего удивления.

— А кто ж его не хочет, титул-то? — отозвался он.

— А ты часом не жид? — насторожился Роберт.

— Почему ваше высочество так спрашивает? — спросил Джон.

— Ты все время отвечаешь вопросом на вопрос, — сказал Роберт.

— А что в этом такого? — удивился Джон и только потом понял, что опять ответил вопросом на вопрос.

Посмеялись.

— Нет, ваше высочество, я не жид, — сказал Джон. — Не знаю, почему ваше высочество так предубеждено против этой нации, мне их доводилось видеть много раз, люди как люди, ничего особенного.

— Так я не понял, титул тебе нужен или нет? — спросил Роберт.

— Нужен, конечно, — кивнул Джон.

— Добыть его будет непросто, — предупредил Роберт. — Возможно, придется познакомиться с сверхъестественными существами.

— Тогда титул должен быть наследственным, — сказал Джон. И пояснил, видя изумление ярла: — Иначе овчинка не стоит выделки. Какой смысл губить душу за то, что в могилу не унесешь? А вот детям передать доброе имя — это совсем другое дело.

— Хорошо, убедил, — согласился Роберт. — Если все получится, станешь потомственным дворянином.

— А что делать-то надо? — поинтересовался Джон.

— Беспрекословно выполнять мои приказы, чего бы я ни потребовал, — объяснил Роберт. — Ничего не спрашивать. Ничего никому не рассказывать о том, что увидишь.

Джон поежился и сказал:

— Стало быть, к Сатане на поклон пойдете. Это ничего, это нормально. Но поклянитесь, ваше высочество, что не на заклание меня поведете, что есть у меня шанс вернуться живым от нечистого.

Роберт вытащил из-под подушки походную библию, положил на нее правую руку и произнес следующее:

— Клянусь Иисусом и пресвятой богородицей, а также спасением бессмертной души, что не веду тебя, Джон Сильвер, на заклание, и что твой шанс возвратиться живым из приключения значительно больше, чем шанс не возвратиться.

Джон склонил голову и сказал:

— Благодарю вас, ваше высочество. Слушаю и повинуюсь.

— Возьми лопату, какой-нибудь топор, пару факелов, и пойдем, — приказал Роберт. — Вдвоем пойдем, без охраны.

— Лопату, топор и пару факелов, — озадаченно повторил Джон. — Осмелюсь заметить, ваше высочество, необычный набор снаряжения для визита к князю тьмы.

— Мы идем не к князю тьмы, — сказал Роберт. — Мы идем к... гм... небесным ангелам.

— Да хоть к идолищам языческим, — пожал плечами Джон. — Разрешите выполнять?

И сразу удалился, не дождавшись разрешающего кивка. И уже через четверть часа вернулся с лопатой, топором и двумя факелами. Роберт кратко воззвал к господу, и они двинулись в путь.

Первый тайник нашелся легко, всего-то минут за десять, спасибо тебе, господи. Роберт извлек из тайника ноктовизоры, осмотрел их в неверном факельном свете. Тот, у которого заряд оказался чуть больше, нацепил на глаза, второй передал Джону.

— Делай, как я, — приказал Роберт.

Джон нацепил ноктовизор и озадаченно свистнул, выражая изумление.

— Не свисти, денег не будет, — посоветовал Роберт.

Дождался, пока Джон немного привыкнет к новому зрению, и стал отдавать распоряжения:

— Туши факелы. Идем тихо и скрытно, чтобы ни одна живая душа не приметила, ни чужие, ни свои. Надо пройти вон туда, видишь, камень такой приметный, на молящуюся девку похож? Вот к нему мы должны подойти, притом незаметно.

— Дык за нами два десятка ваших телохранителей увязалось, — заметил Джон. — Вон двое прячутся, и еще вон там и вон там.

— А я и не говорил, что будет легко, — сказал Роберт. — Придумай что-нибудь. И учти, что путать следы я не умею.

Джон подумал с минуту и сказал:

— Боюсь, выход только один. Вашему высочеству следует снять с глаз эту херовину, зажечь факел, выйти к телохранителям и лично всех разогнать. По-другому не получится.

Роберт был вынужден согласиться.

Через полчаса Роберт и Джон вышли ко второму тайнику.

— Смотри, Джон, и запоминай, — сказал Роберт. — Сунь руку вот под этот корень. Нет, вот под этот. Рычаг нащупал? Сейчас он направлен влево, поверни его направо.

Джон повернул рычаг направо, в норе что-то щелкнуло, затем загудело, почва заколебалась.

— Этот рычаг открывает вторую тропу, ведущую к центру болота, — объяснил Роберт. — Когда он смотрит вправо, тропа открыта, когда влево — закрыта. Если я не вернусь оттуда, куда мы пойдем, а ты вернешься — закрой тропу.

Роберт не знал, почему аварийный ключ для прохода ко второй базе прогрессоров реализован так архаично. Тем более Роберт не знал, почему тропа, открываемая этим ключом, выводила не только ко второй базе, но и к первой. Этого не знал никто, кроме стажерки Юкико Запрягаевой, спроектировавшей аварийный проход к базе именно таким необычным образом. Стоит отметить, что через месяц после того, как Юкико спроектировала этот проход, товарищ Горбовский застал ее за употреблением мухоморов, и лично отвез на Землю перевоспитываться. Но этой истории Роберт тоже не знал.

— Если ваше высочество не вернется, а я вернусь, я не получу титул, — заметил Джон.

Роберт иронически хмыкнул и сказал ему:

— В таком случае ты получишь кое-что другое. Не буду говорить, что именно, сам разберешься, когда придет время. Пойдем, вон, тропа уже поднялась. Видишь?

Джон увидел. В двух шагах от них начинался висящий в дюйме над землей мостик, прямой, как полет стрелы, и узкий, не шире трех футов. Роберт ступил на него и зашагал быстрым шагом вперед. Джон шел следом.

— А эта херня каменная или деревянная? — спросил Джон, когда они углубились в болото футов на пятьсот.

— Пластиковая, — ответил Роберт.

— Гм, — сказал Джон.

Минут через десять они вышли на развилку.

— Как думаешь, Джон, какая дорога ведет к острову? — спросил Роберт.

— Левая, по-моему, — ответил Джон.

— По-моему, тоже, — согласился Роберт. — Значит, так. Пришло тебе время зарабатывать титул. Давай сюда топор.

Роберт ступил на правую тропу, размахнулся и с силой вонзил топор в волшебный материал под ногами. Как ни странно, материал этот оказался совсем непрочным. Тупое и щербатое лезвие пробило его насквозь с первого удара.

— Слушай приказ, — сказал Роберт. — Вот отсюда и вот досюда надо весь пластик раздолбать на хер, чтобы не было. Обломки в трясине не топи, они всплывают, как говно. Надо их отнести вон туда, — он указал на правую тропу, — и свалить подальше, чтобы с основной тропы было не видно. Когда закончишь, вот отсюда и вон туда ярдов на пятьдесят забросаешь пластик грязью. Общая задача — с основной тропы не должно быть видно, что здесь была развилка. Понял?

— Не получится, — покачал головой Джон. — Если приглядеться, все равно будет видно, как ни старайся.

— Тот, кто пройдет по этой тропе, приглядываться не будет, — сказал Роберт. — К тому же, на рассвете туман поднимется... Короче, надо сделать так, чтобы развилка не бросалась в глаза, но пластика раздалбывай не больше, чем я смогу перепрыгнуть. Понял?

— Вроде да, — кивнул Джон. — Но общий замысел не улавливаю.

Роберт ухмыльнулся и сказал:

— А ты и не должен его улавливать. Просто делай, что я говорю. Да, еще одно. Я не думаю, что Кларкосоны заметят тропу до рассвета, но если так случится, они не должны пройти по правому ответвлению ни при каких обстоятельствах. Понял?

— Так точно, — кивнул Джон.

Роберт пожелал ему удачи и зашагал по правому ответвлению тропы. Он слышал, как Джон тихо молится, затем звуки молитвы сменились молодецким хаканьем и хрустом пластика. Как бы не услышали кому не надо... Впрочем, пусть их. Болото на то и болото, чтобы издавать странные звуки.

Минут через пять Джон достиг прогрессорской базы. Его ждало разочарование — посадочная площадка на крыше была пуста. Это было странно, Роберт был абсолютно уверен, что флаер, напугавший его воинов минувшим вечером, теперь будет сидеть здесь. Очень странно. И входная дверь, похоже, законсервирована... Тогда какого хера тут болтался этот флаер? Неужели залетные мальки-туристы? А он, долбоеб мудацкий, раскатал губу...

Стоп! Злость и ненависть надо подавлять, эти чувства в этом месте недопустимы. Не дай бог, если Роберт ошибся, и внутри базы сейчас находятся звездные люди. Человеческая злость для них как молотом по башке. Если там есть кто-то живой, сейчас он сидит, скособочившись, сжимает виски в ладонях и недоумевает, с какого хера голову внезапно прострелило острой болью... Надо срочно успокаиваться. Отче наш иже еси на небеси... Нет, лучше, как звездные люди: ом мани падме хум, ом мани падме хум... Богохульство, конечно, но не очень большое, потому что Роберт произносит эту молитву не как молитву чужому богу, но как лекарство для собственной грешной души. Он не виноват, что чужой звездный Будда помогает грешной душе намного лучше, чем родной и любимый Иисус... Ничего, Иисус простит, он милосерден.