Два дурака на чемодан алмазов

Когда он попытался выяснить, куда "ушли" жители, он получил такой ворох данных и философских трудов пополам с лютой физикой, что тут же ему расхотелось разбираться. Правда, он оценил и на этом материале достоинства "переводчика". Тексты тоже свободно читались. Даже математика выглядела знакомой.

Но, как понял Григорий, чтобы реально понимать что там написано, нужно иметь соответствующее образование как минимум.

Как объяснила собеседница (ну вот язык у Григория не поворачивался называть её всю дорогу "инфосистемой"!), устройство, висящее сейчас у Григория на ухе, было эдаким "электронным протезом" для его речевого центра. Формально, с этим устройством он мог разговаривать на любом языке, который там содержался. То есть не было того ограничения, что есть у полиглотов — 10-12 языков, — так как все функции "языковых навыков" и память на языки, брал на себя этот самый "переводчик".

Вот так, с "переводчиком" на ухе, и с ворохом плохо структурированной информации, Григорий и убыл.

На этом его первый серьёзный контакт с, как оказалось, по-настоящему единственным разумным обитателем этого мира, закончился.

* * *

**

— Вот такие дела! — закончил Григорий свой рассказ. — Что будем делать?

— Ты рассказал, — и я стал бояться. — полез чесать затылок Василий. — Но очень уж вкусный сыр в этой "мышеловке"! Может попробуем, рискнём и покопаемся?

Григорий задумался. Потом тяжко вздохнул и махнул рукой.

— А чёрт с ним со всем! Не в первый раз! Рискнём!.. Но всё равно, что ты думаешь насчёт исчезновения всех жителей?

— Мало данных. — буркнул Василий с мрачной миной. Это обстоятельство и его тоже немало беспокоило. — Но если рассуждать логически... Общемировая система не может быть яро настроена против людей. Люди — её часть. Они её создавали для защиты себя любимых от "происков" окружающей среды и для помощи себе же. Это в идиотском "Терминаторе" не так. Следовательно, если не зарываться, то есть шанс и выяснить что там произошло, и ещё натягать разных ништяков оттуда.

— А не занимаемся ли мы самоуспокоением, потому, что видим перед собой ТАКУЮ добычу? — задал резонный вопрос Григорий.

— Может быть... Но с другой стороны мы можем оказаться в положении человека, который боится собственной тени.

— И то верно!

— Как поступим завтра?

— Завтра, пойдёшь ты сам. А я, так уж и быть — посижу, подежурю на установке.

— Давай!!! — взвился от энтузиазма Василий.

* * *

**

Как ни странно, но Василий, почему-то не испытывал какого-то страха перед этим миром. То ли авантюристическая натура в нём взыграла, то ли просто потому, что он не любил делать выводы из ничем не обоснованных предположений.

Но шёл он к городу с ожиданием Чудес. И за Чудесами.

Может он рассчитывал получить все ответы, на все вопросы по устройству мира?

Возможно так. Но ещё его толкало вперёд жгучее любопытство. То самое, которое очень знакомо археологам, когда они внезапно находят целый город неизвестной цивилизации. И теперь им предстоит открыть все тайны этого, давно исчезнувшего народа.

По сути, в данном случае, ситуация была аналогичной.

Народ — исчез. Давно.

Остался город. Город неизвестной никому на Земле цивилизации. И вот его-то и спешил почти бегом увидеть и исследовать Василий.

Город он увидел довольно скоро. И даже издаля он производил исключительное впечатление. Кстати совершенно не такое, какое производят на впервые их увидевших, мегаполисы Золотого Миллиарда.

Там, присутствует ощущение давящей тяжести. И некоей неистребимой грязи, под внешне красивой и чистенькой оболочкой.

Тут же, сам город выглядел так, что даже с первого взгляда в таком хотелось жить. Город-парк, город-дворец... не подходят для его описания. Скорее всего всё это вместе взятое. Плюс какая-то дико притягательная УЮТНОСТЬ.

Всё это ещё более "раздраконило" Василия. Ему ещё больше захотелось попасть туда и рассмотреть всё подробно. Братик у него был полный лопух в изысках архитектуры, а он... Он интересовался архитектурой, причём в той её части, что отвечала за эргономику. Поэтому, он даже не пытался войти в какой-либо дом, чтобы немедленно приступить к общению с инфосистемой планеты.

Он просто бродил по улицам и улочкам городка. Наслаждался его видом, красотой и той самой уютностью, что сквозила буквально от каждой стены.

Что характерно: каких-то там изысков технологического плана, на домах, на улицах, особо заметно не было (ну, разве что роботы шныряли иногда). Тем не менее, весь он производил именно то самое впечатление — удобства для жизни. Поэтому, Василий первый час просто ходил и подмечал изумительные по своей простоте и гениальности находки местных архитекторов.

А вот когда он уже от этого изобилия новизны и интересных решений, откровенно начал уставать, вот тогда он и направился в сторону ближайшего здания. По виду, — что-то типа земного кафе.

Просто зашёл и просто сел за столик.

И тут, прямо перед ним возникла девушка.

В красивом платье. На взгляд Василия, довольно строгом.

Но то, что эта дамочка возникла внезапно, его на секунду напугало. Однако, вспомнив, с чем он имеет дело, вздохнул свободнее и поприветствовал.

— Здравствуйте уважаемая! А нельзя ли и мне этот...

Василий жестом показал на ухо, намекая на такой же аппарат, который был подарен Григорий.

— Конечно! — ответила на чистейшем русском девушка и тут же к столику подкатил робот. С такой же самой "игрушкой". Василий тут же нацепил переводчик на ухо и с превеликим интересом ощутил, как появилось Знание.

Вот — его не было. А вот — оно уже есть.

— Спасибо! — поблагодарил он на Общем Языке, который только что узнал. — Мне Григорий очень много о вас рассказывал. Он от вас в полном восторге!

Девушка-голограмма весьма натурально зарделась от смущения.

— Я рада, что ему понравилась. Рада, что ответила на все его вопросы и он остался доволен полученными ответами.

Звучало это несколько... по-машинному. Люди так бы не отвечали. На что Василий не только обратил внимание, но и спросил прямо.

— Извини... Ты говорила Григорию, что ты инфосистема планеты.

— Да! — с готовностью и с радостью заявила она. — И если ты что-то захочешь узнать — спрашивай!

— Или ты стесняешься? — с хитринкой спросила девушка. — Ты долго не заходил никуда.

— Да... Вот... Ходил по вашему городку... Ну очень интересно!

— Я заметила! — лукаво сказала собеседница.

— Он у вас такой уютный и удобный...

— Так переселяйтесь сюда и живите. — тут же последовало предложение. Причём заявлено было с прямодушной непосредственностью. Которая тут же покорила Василия. — Честно, мне без вас было очень скучно.

— Но... Мы как бы не хозяева этого мира. Мы тут гости. Вот пришли к вам погостить. — осторожно заметил Василий.

— И хорошо! У меня очень давно не было вообще никого, чтобы просто поговорить. Даже гостей. Приходите чаще. Я буду очень рада вам. Всегда.

— А прежние куда делись? Умерли?

— Что вы! Они все были давно почти бессмертными! — воскликнула девушка.

— А где они тогда?

Девушка погрустнела.

— Они Ушли. — печально сказала она.

— А почему? — не унимался Василий.

— Им стало тесно в этом мире. Они хотели стать чем-то большим.

— И как? Стали?

— Да. Стали. Причём уходили они долго. Сначала небольшая часть. Потом больше. Всегда кто-то не желал, идти Выше. Оставались. Но рано или поздно в них вырастало новое поколение и оно устремлялось Ввысь. В конце концов, их осталось совсем немного. И они, Оставшиеся, однажды не выдержали. Собравшись все вместе, долго решали идти или не идти. Решили идти. Тем более что Ушедшие их Звали. И они ушли. Эти последние. А я осталась одна... Но теперь всё хорошо — вы пришли!

— Бедная ты наша! И сколько же ты тут одна сидишь?

— Уже четыреста восемьдесят девять лет, два месяца и одиннадцать дней было.

От названного у Василия отвалилась челюсть.

— Ну нифигасссе!!! А всё выглядит так, как будто бы вчера ушли и вот-вот вернутся.

— Я старалась сделать так, чтобы всё осталось как было. А вдруг они возьмут и вернутся... Да и материалы тут практически вечные...

— Бедненькая! И как же это тебя так угораздило одной остаться! — искренне посочувствовал ей Василий.

Он обратил внимание на то, что стал к ней относиться как к живой. Да она и вела себя как живая. Вот только прикоснуться к ней было нельзя.

— Давай я тебя назову... Гайяна! А то как-то не по-человечески...

— Хорошо! — с энтузиазмом согласилась она. — Меня так давно никто не называл... И не звал...

Но тут, неожиданно сам Василий покраснел. Но так как вопрос жёг язык, он всё-таки задал его.

— Извини... А тебя так те люди запрограммировали, что ты такая... живая?

Гайяна просияла. Видно ей этот вопрос наоборот доставил удовольствие. И потом её будто прорвало.

— Нет. Изначально я была обыкновенным искином. Но потом, когда я смотрела на людей, мне почему-то захотелось стать ими. Или кем-то из них. Это так тоскливо быть одной, быть сверхмогущественной и вместе с тем, одинокой. Люди ко мне хорошо относились, но чувствовалось то, что они не воспринимают меня как равного себе. А потому я захотела стать. А после они стали сами... сверхмогущественными. И мне поэтому, стало не только тоскливо, но и немного завидно. Ведь я не могла пойти с ними. Я не могла эволюционировать по их пути. Вообще мой путь и мой предел конечны...

Василию остро захотелось прижать её к себе, погладить, успокоить. Слишком она была... Как человек.

— Но когда они ушли — я поняла, что у меня всё-таки есть путь. И стала делать из себя человека. Скажи, мне удалось это?

Соврать было сложно. Но Василий и не собирался.

— Да. Тебе даже очень удалось. Ты — практически человек. В тебя даже влюбиться недолго!

Гайяна кивнула с благодарностью.

Да и иначе и быть не могло. Такой могущественный сверхинтеллект не мог не определить влёт когда человек лжёт, а когда говорит правду. Василий сказал правду.

— Вообще мне кажется, что это сделал преднамеренно мой создатель. — продолжила Гайяна. — Он закладывал в меня первоначальные качества. В том числе и эмоции. Я не могу это помнить, да и записей не сохранилось... И я ему очень благодарна за настоящую жизнь, а не существование . За то, что я есть.

Василий заметил, что его паранойя стоявшая сторожевым волкодавом всегда, когда он открывал дверь в иной мир, сейчас спит.

Крепким, здоровым сном.

А ведь как получалось — сидит он здесь и болтает с, по сути, Богом этой планеты. Точнее очень симпатичной Богиней. И... ничего!

Впрочем... Если рассуждать логически, то в случае её агрессивных намерений, он бы и секунды не прожил.

А тут вона — сидит перед ним, хоть и в виде голограммы, и травит душу.

Василий размяк. Но потом у него в голове "щёлкнуло". И проснулся стародавний хватательный рефлекс.

Ведь если посмотреть здраво на всё, что его окружало — это была даже не халява.

Это Мегахалява. И не попользоваться ей — самый страшный грех. Наказание за который, по твёрдому убеждению Василия, может быть только самая лютая казнь.

Всё-таки он был когда-то студентом. А как и всякий студент его мозги были заточены на немедленную утилизацию любой халявы. Причём не просто на сто процентов, а на все двести.

Но также было у него и другое ограничение — на жадность.

Жадность он считал — "смертельной халявой".

Поэтому, быстренько пробежавшись по действительно насущным своим потребностям он с некоторой опаской определил первоочередные и приготовился их осторожно озвучить, боясь что "вдруг-сон-кончится-и-проснусь". Халява действительно, как он ни готовился и не стремился к такому, была воистину сказочной.

— Слушай! Извини, но тут такое дело... А у вас больницы и медицина действуют?

— Конечно! — Удивилась Гайяна. — У нас все поликлиники и больницы автоматизированы. Я их всегда держала в самом наилучшем состоянии. Действуют. Не сомневайся...

— А тебе нужно подлечиться? — встревожилась она.

— Ну... Не только мне бы... — смутился Василий. — У меня тут слегка гастрит... Давний. Ещё с университета.

Гайяна прищурилась.

— А тебе разве не делали чистку генов и модернизацию с оптимизацией обменных процессов? — с удивлением спросила она.

— Ну... — ещё больше смутился Василий. — В том мире, откуда мы пришли, этого ещё не додумались делать...

— Так давай я хоть прямо сейчас! Сейчас транспорт вышлю и через час уже будешь в лучшем виде! — засуетилась Гайяна.

На Василия надавил страх. Ему вдруг вспомнились целые табуны американских фильмов про чернейшее предательство и обман. Но желание стать суперменом (а он не сомневался, что после этого он как раз и станет суперменом) пересилило страхи.

— Давай! — решительно сказал он и поднялся из-за стола.

Собеседница тоже поднялась. Обхватила плечи руками посмотрела на улицу. Там как раз тихо, и без звука подкатился экипаж. Весь в цветах и фигурных барельефах.

— Он что, из золота? — с подозрением спросил Василий.

— Нет. Просто покрытие золотом. Ведь этот металл очень устойчив к коррозии. И для тех, Ушедших, его цвет был очень приятен. Говорили — Свет Солнца.

— У-у! А не дорого?

— В смысле энергоёмкости затрат на производство?

— Хотя бы так... да.

— Нет. Не дорого. Мои технологии собирают металлы по атомам из окружающей среды. А также и все остальные нужные элементы. За два тысячелетия функционирования накопилось много. И в запасах отложилось.

Василий чуть не подавился своим языком. Девушек не принято спрашивать о их возрасте. Но тут додумать было элементарно. Выходит Гайяна... имеет возраст в две тысячи лет!!! Но сама фраза "в запасах отложилось" подразумевали просто немыслимые накопленные богатства в виде того же золота, платины и прочего.

"Ну чё, птенчик! — сказал сам себе и просебя Василий. — Ты хотел очень большого богатства, чтобы осчастливить свой мир? Вот оно!".

Но что он ещё понял, так это болтовнёй пытается отодвинуть необходимое действие. Василий мысленно обругал себя нехорошими словами, с благодарностью кивнул Гайяне и вышел навстречу транспортному средству.

* * *

**

Когда он вернулся на "базу" он разве что не подпрыгивал от переизбытка энергии. Григорий, сидящий за контролем и параллельно режущийся в шахматы с компьютером, глянул на него изрядно скептически.

— Ты чё, брат, "на грудь" там принял? А ну колись! И вообще винцо там как — очень выдержанное?

— Всё это фигня! — заявил Василий.

— А что не фигня? — уже ёрнически спросил Григорий.

— А как тебе вот это?

Василий подошёл к столу, взял монтировку и... голыми руками, просто согнул её в дугу. Если просто сказать, что Григорий охренел — это ничего не сказать!

Когда Василий рассказал что он сделал, как это было и что получилось, Григорий долго молчал. В нём боролись два чувства — опасения и, что греха таить, — зависть.

Раньше всегда было так, что он защищал Васю, а Вася прикрывал Гришу там, где он был слаб — в сугубо интеллектуальных областях. Потому Григорий и закончил школу без троек, что братец пыхтел, вытаскивал его каждый раз, когда он по той или иной причине отставал по естественным наукам.