Встав из-за стола, Август показал сначала на себя, а потом продемонстрировал разные отрезки высоты от пола. До колена — один палец, до пояса — семь пальцев, до плеча — тринадцать пальцев. Теперь он снова показал на себя и начал считать пальцы. Один десяток, второй, третий — тридцать лет. Женщина его поняла. Кивнула и, показав на себя, отсчитала два десятка пальцев и еще один.

— Двадцать один год, — удовлетворенно улыбнулся Август.

Практически тот же возраст, в котором Теа д'Агарис срезала локон, послуживший исходным материалом для воссоздания ее тела. Начало обнадеживало, хотя Август и не знал пока, что за дорога открывается перед ним, и как далеко он готов по ней пройти. Все зависело сейчас от женщины. Свою часть работы он выполнил, двигаться дальше он мог только вместе с ней.

* * *

После обеда, Август предложил гостье руку, которую она, поколебавшись, все-таки приняла, и повел показывать дом. Вилла Аури небольшая, но и в ней есть на что посмотреть. Танья выглядела заинтересованной, но удивить ее, похоже, Август не сумел. Ничего нового для себя она, по-видимому, не увидела, хотя и проявила некоторый интерес к гобеленам, наборному паркету и шелковым обоям. Впрочем, самое интересное случилось, когда они пришли в личный кабинет Августа.

Просторное помещение едва освещалось огнем в камине да горящими свечами в двух торшерах по обе стороны рабочего стола. На его широкой столешнице стояло множество разнообразных предметов, необходимых Августу в работе, лежали книги и бумаги. Женщина вошла в это пятно света, подошла к столу. Взглянула вопросительно на Августа, словно спрашивала, удобно ли полюбопытствовать? Август не возражал. Ему было интересно, что именно заинтересует гостью больше всего, и заинтересует ли что-нибудь вообще? И она его не разочаровала, выбрав для начала наброски гороскопа, оставленные Августом дня три назад с краю стола. Однако, как тут же выяснилось, заинтересовали женщину не сами кроки, а инструменты, которыми пользуются составители гороскопов: циркуль, шаблоны и, наконец, логарифмическая линейка Отреда, которой, как тут же выяснилось, она умела пользоваться.

"Неисповедимы пути богов! — восхитился Август. — Она знакома с математикой?"

О, да! Так все и обстояло! И даже лучше, потому что, пролистав первую же из спешно принесенных Августом книг, Танья сходу опознала теорему Пифагора, и даже произнесла имя великого геометра, причем именно на латинский, а не греческий лад. Но дальше — больше. Буквально за несколько минут, Август узнал, что женщина знакома с латинским алфавитом — и, значит, умеет читать хотя бы на одном европейском языке, — знает римские и арабские цифры и, очень может быть, разбирается не только в геометрии, но и в алгебре, что было совсем уже невероятно.

"Великие боги, да, кто же ты, такая?!" — недоумевал обескураженный открывшимися фактами Август.

В самом деле, знание математики — тем более, имея в виду женщин, — никак не назовешь обычным делом. Но тогда непонятно, как настолько образованная женщина может не знать французского языка и латыни?

"Чудеса, да и только!"

Однако недоумение — не повод опускать руки. Напротив — это стимул, чтобы продолжать поиски.

"География! — сообразил Август. — Если она настолько образована, возможно, она знакома также с географическими картами!"

Он не ошибся. Танья действительно знала географию и легко ориентировалась в отображениях поверхности земли в проекции Меркатора. Перелистав тяжелые страницы атласа Ортелия, она уверенно нашла Париж, прочла, пусть и с ошибками, название города, ткнула пальцем и вопросительно посмотрела на Августа:

— Август? Клод?

Что ж, получалось, что, не зная французского языка, Танья все-таки опознавала его на слух, связав говорившего по-французски Августа с Французским королевством, местоположение которого было ей известно.

— Нет, — покачал Август головой. — Не здесь. Генуя, — показал он на карте. — Вот здесь!

Женщина кивнула, принимая его ответ, и стала перелистывать страницы атласа дальше.

— Танья! — уверенно ткнула она пальцем в город на берегу Варяжского моря.

— Петербург? — удивился Август. — Россия?

— Rossia, — утвердительно кивнула гостья и улыбнулась. — Peterburg. Танья.

"Русская? Русский язык?" — Честно говоря, верилось с трудом. Это было просто невозможно себе представить, чтобы молодая русская женщина из хорошей семьи — а образование прямо указывало на дворян или богатых купцов, — не говорила по-французски! Август встречал русских дам при дворах нескольких европейских государств, и все они без исключения блестяще говорили и читали по-французски. А вот Танья — нет.

"Не может быть, потому что не может быть никогда!"

Однако недоумение Августа длилось недолго. Женщина коснулась ногтем слова "империя" и, коротко взглянув на Августа, отрицательно покачала головой. Что-то сказала, поморщилась, обнаружив, что он ее не понимает. Снова коснулась слова "империя" и достаточно ясно произнесла другое знакомое слово:

— Respublika!

— Республика? — еще больше удивился Август, хотя, казалось бы, куда больше. — В России республика?

"Боги, в каком же мире Россия стала республикой? Или, может быть, она там всегда была ею?"

Сейчас он вспомнил, что лет четыреста назад те земли, на которых был построен Петербург, назывались Гордарики.

"Новгородская республика? Почему бы и нет! Есть же у нас Венецианская республика! И наша Генуя тоже едва не стала республикой".

Итак, теперь Август знал, что перед ним в теле Теа д'Агарис находится молодая, хорошо образованная женщина, пришедшая из какого-то другого мира, где есть Париж и есть Петербург, но нет Российской империи, потому что там, представьте себе, в России республиканская форма правления. Теперь можно было бы продвинуться еще дальше вперед, но гостья быстро устала и явно нуждалась в отдыхе.

"Ладно, — решил Август. — Некуда спешить! Пусть отдохнет, а с утра на свежую голову начнем учить язык. Она французский... а я — русский".

Глава 3. Кто бы мог подумать!

1. Вилла Аури, день второй, утро

Утром, еще до завтрака, Август выслушал доклад двух служанок, приставленных к его таинственной гостье. Женщина проплакала весь вечер и половину ночи. Забылась только перед рассветом, но утром выглядела бодрой и с истерикой, похоже, справилась. Долго сидела перед зеркалом на туалетном столике, расчесывала волосы, трогала лицо, комментировала вполголоса. Потом голая красовалась перед ростовым зеркалом в ванной комнате, рассматривала себя, что-то напевала. Отнеслась с интересом к одежде и туалетным принадлежностям. Кое-что, как показалось служанкам, ей было попросту незнакомо, зато других вещей, пользоваться которыми Танья, по-видимому, привыкла у себя дома, здесь она не нашла и была этим откровенно разочарована, если не сказать больше. Что-то говорила с интонацией раздражения. Возможно, ругалась. Снова плакала.

Однако ни один рассказ не заменит личного впечатления, и здесь Августа ожидали любопытные открытия. Дело в том, что к завтраку вышла совсем другая женщина. Не та, с кем он познакомился только вчера. Угловатость и неловкость в движениях почти исчезли. Изменилась к лучшему осанка, так что Танья казалась сейчас выше, чем накануне. В глазах появился живой блеск, но, возможно, это было связано с освещением. Произошли изменения и в поведении. Сейчас, ничуть не стесняясь, гостья проявляла живейший интерес ко всему подряд: к сервировке стола, декору зала, блюдам и самому Августу. Впрочем, кое-что оказалось ей хорошо знакомым. Ее не удивили ни белый хлеб, что было ожидаемо, ни яйца всмятку и овсянка, от которой она, к слову, отказалась и, значит, знала, о чем идет речь. Ей нравилась клубника и абрикосы, но самым странным оказалось пристрастие гостьи к кофе и сырам. Сыр она ела с кофе, который пила горьким, без сахара. И еще одна деталь. Гостья все время спрашивала, как что называется, и неспроста. У женщины оказалась цепкая память, и она умела учиться. К концу трапезы, Танья уже была способна к месту сказать что-нибудь вроде, "Да, спасибо!" или "Нет, спасибо!" или даже "Я хочу кофе. Еще кофе. Да, спасибо! Кофе без сахара". Впрочем, Август тоже выучил полтора десятка русских слов и с дюжину коротких фраз. Однако следует признать, силы были неравны: это ему пришлось догонять женщину, а не наоборот.

"Умная девочка, — думал он, глядя на Теа д'Агарис, сидящую рядом с ним за столом. — Красивая и умная. Будет толк. Жаль только, не говорит по-французски. Очень жаль!"

И в самом деле, куда человеку без языка? Да никуда. А был бы язык, такую комбинацию можно было бы провести! Август уже видел ее шаг за шагом, всю, от начала и до конца. Но, увы, это была всего лишь пустая фантазия.

"Несбыточно! — вздохнул он про себя. — Но не смертельно! После всего, что уже случилось, это сущие пустяки!"

К сожалению, воспоминания о "дне разочарований" не оставляли Августа, хотя, видят боги, его гнев медленно, но верно преображался в желание отомстить. Надо было лишь придумать, как! Создать план, и осуществить его "недрогнувшей рукой". Пока же план созревал, как зреют сыр и вино, и женщина могла сыграть в нем важную роль. Причем не только в качестве живого доказательства его нынешней силы...

— Ну, что? Пойдем гулять? — спросил он вслух, вставая из-за стола и протягивая женщине руку.

— Гулять ходить? — неожиданно спросила она, вставая и, не жеманясь, протянула eму свою руку.

— Да, — подтвердил несколько ошалевший от такой прыти Август.

"И когда только успела? — спросил он себя, и сам же ответил на свой вопрос. — Наверное, научилась у Клод".

А женщина продолжала удивлять.

— Куда? — спросила она.

— Туда, — показал рукой Август.

Следующие полтора часа они гуляли вокруг дома и в расчищенной части леса. По ходу дела, Танья выучила еще несколько существительных и глаголов, что не мешало ей, впрочем, наслаждаться прогулкой. Ей явно понравились лужайка, плавно стекавшая с холма, на котором стояла вилла Аури, и ручей, бегущий у подножия. В лесу она, правда, неожиданно насторожилась, поежилась, словно ей стало зябко, и начала опасливо поглядывать на пятна тьмы, скопившиеся за дальними деревьями. Что-то ей здесь не понравилось, и по этому случаю гостья выучила еще два слова: "обратно" и "домой".

"Ну, домой, так домой!" — не стал спорить Август.

В конце концов, библиотека ничем не хуже леса, да и в кабинете у него собрано немало интересных вещей, многие из которых наверняка заинтересуют гостью и заодно — между делом — позволят Августу узнать ее лучше. В частности, он собирался показать женщине несколько книг из своего собрания, написанных предположительно на русском языке, и, быть может, выяснить какой еще язык она знает. Русские ведь пишут кириллицей, а Танья явно знала латинский алфавит. Возможно, конечно, что в ее мире русские, как поляки и чехи, тоже пользуются латинским алфавитом, но Августу показалось, что это не так. Далее по списку шли геометрия, атлас звездного неба и, возможно, алхимия. Что если она и в алхимии разбирается? Даже базовых знаний было бы достаточно, чтобы провернуть пару вполне приемлемых — с этической точки зрения — авантюр. Однако действительность превзошла все его ожидания.

Вернулись в дом, поднялись на второй этаж, и гостья сразу же указала рукой в направлении кабинета:

— Туда!

И вопросительный взгляд в сторону Августа.

— Туда, — согласился он, тем более, что и сам предполагал пригласить ее именно в кабинет.

— Кофе? — спросила Танья, когда они шли через комнаты. — Еще? Да?

— Да, — улыбнулся Август и приказал попавшемуся "под руку" слуге передать на кухню, чтобы подали в его кабинет кофе для дамы и бренди для него.

А потом они вошли в залитую солнечным светом комнату, и гостья, которая была уже здесь накануне, но при совершенно другом освещении, увидела то, что пропустила прежде — портрет Теа д'Агарис. Увидела и замерла на месте, словно громом пораженная. Стояла. Смотрела. И наверняка видела себя, ведь в зеркало она смотрелась уже, и, судя по словам Маленькой Клод, не раз и не два. Много. Долго. Вчера и сегодня. А теперь встретилась с еще одним отражением. Та же женщина, только платье на ней по моде прошлого века, да драгоценности стоят целого состояния...

— Кто? — не оглянулась, не взглянула на Августа. Продолжала упорно смотреть на портрет.

— Теа д'Агарис, — представил изображенную на портрете женщину Август, — графиня Консуэнтская...

— Теа д'Агарис, — повторила за ним Танья, и вдруг написанная маслом женщина начала обретать плоть и объем. Она словно оживала. Заблестели ярко-зеленые глаза. Улыбка тронула изумительные губы. Августу показалось даже, что Теа готова выйти из портрета. Но, разумеется, только показалось, потому что чудо "иллюзии близнецов" недолговечно. Мгновение, другое, и все закончилось.

Однако, если завершилось одно чудо, возможно, настало время для другого. "Иллюзия близнецов" возникает сама собой, когда волшебник оказывается лицом к лицу со своим портретом. Безделка, в сущности, но приятная безделка. Так на этот феномен и смотрят испокон веков. Август в этом смысле не исключение. Но сейчас он был впечатлен никак не меньше гостьи. Та, по-видимому, никогда ничего подобного не видела, вот и впечатлилась. Август же увидел совсем другое — он разглядел за иллюзией реальное чудо. Он увидел перспективу. Впрочем, догадка догадкой, но эффект "иллюзии близнецов" следовало безотлагательно проверить. Сейчас же!

Он усадил женщину в кресло и, как смог, объяснил ей жестами свою просьбу — оставаться на месте. Она его поняла, а тут еще и кофе принесли, так что, оставив гостью наедине с любимым напитком, Август едва ли не бегом бросился в свою подземную лабораторию. Он спешил, как мог, и все-таки это заняло какое-то время: добежать до лестницы, спуститься вниз, отпереть один из окованных сталью сундуков, достать свинцовую шкатулку и тем же порядком вернуться к попивающей кофе Танье. Впрочем, как тут же выяснилось, пила она отнюдь не только кофе. Кальвадос она попробовала тоже, и он ей, судя по выражению лица, даже понравился. Но Август на это внимания не обратил. Пусть пьет, что захочет! Особенно, если то, о чем он думал, окажется правдой. Он подбежал к столу, поставил шкатулку, открыл и вынул из нее полупрозрачный необработанный камень, похожий на кусок горного хрусталя. Разумеется, это был не совсем хрусталь, но уж очень похож.

Едва камень оказался в руке Августа, он наполнился золотым сиянием. Свет исходил из самого камня и быстро набирал силу, превращая его в маленькую копию солнца. Глаза не слепит, и тепла практически не дает, но горит, как настоящая звезда.

— Ох! — вырвался у гостьи вздох восхищения.

Ну, еще бы, не "Ох!"! Он показал ей чудо, разве нет? Чудо чудесное, никак не меньше. Однако Август принес "талисман Арбателя" не для того, чтобы позабавить незнакомку. Поэтому, дав камню немного посиять, он вернул его на место и закрыл тяжелую крышку. Затем отошел от стола как можно дальше и жестом попросил Танью снова открыть шкатулку. Женщина его поняла, но удивилась. Посмотрела вопросительно, потом пожала плечами и подняла свинцовую крышку. Камень лежал внутри и слабо светился. Но когда, следуя просьбе Августа, женщина взяла талисман в руку, он засиял в полную силу. Интенсивность свечения была, пожалуй, никак не меньше той, которую смог вызвать сам Август, и это означало, что его гостья полна магией.