Туман над тропами

Страшно довольная собой, возвращаюсь на берег и иду к погасшему костру доедать суп. От удачно решенной задачки и прыжков по камням разыгрался аппетит, а муть в голове, оставшаяся после отравления, прошла.

Облизав ложку, я сняла с ветки варочную "сумку" и направилась к "хозяйственному источнику". Память Крадущейся подсказывает дорогу. Ну-ка, ну-ка как тут кухня устроена... Этот источник, с температурой около сорока градусов, бил из-под камня, метрах в ста от хижины. Вспоминаю, что Мягкая Лапка не разрешала Крадущейся мыть посуду где-либо, кроме него. Говорила: этот источник течет отдельным ручейком в небольшое болотце и не смешивается с водой из Логова, а значит — не беспокоит Туманную. Но я думаю, что дело вовсе не в Туманной, а в элементарной гигиене и разделении чистой и грязной воды. Только вот понимала ли это сама Мягкая Лапка? Мне почему-то кажется — понимала.

Повесив сумку из коры на колышек плетня, отправляюсь спать. Вечерние тени уже накрыли лощину, темнеет здесь моментально. Вздохнув по поводу городского образа жизни, с его вечерними огнями и электрическим светом, полезла в гамак. Что ж, придется привыкать...

8 день 10 луны 10901 круга от н.м. Дикий.

Я вылез из гамака злой. Лагерь шумел, не дав выспаться. Так последнее время каждое утро, даже еще и до катастрофы. Мельтешение этих так называемых "соплеменников" раздражало. Радуются. Взяли их, видите ли, под покровительство. Вон звери живут себе без всякого "покровительства" и довольны. А тут, мало того, что эта девка в шаманки выбилась, так еще и "старейшую" в покровители выманила. Девка — в шаманки! И сегодня своего братца в вожди потащит. И ведь всем нравится. Как же — "отличный воин"! Я, между прочим, воин не хуже, а за меня почему-то никто не сказал. Ну и змея с ними... именно что.

Но пора собираться, поглядеть, как там новоявленная Марги обряд проведет. Гм... Марги. Тотемом обзавелась. Ладно, хватит раздумывать, все уже ушли, надо догонять.

О, нас уже ждут. Крадущаяся явно не желает лишних разговоров и сразу тянет Старшего к Логову. Какая-то она сегодня не такая, как обычно. Ну да, конечно — шаманка, взрослая опять же, к-кошка драная. Интересно, если Туманная его не признает, позовут ли меня? Да нет, вряд ли, куда им признать, что я был бы лучшим вождем.

Ну вот, Старший полез на камни. Сложил свои ногти обгрызенные и клок волос. Не, разве это волосы? Так, шерсть плешивого ревуна, а не волосы. Вот у меня волосы... и не только на башке. Пытается аккуратно порезать ладонь каменным ножом. Боится, что ли? Да нет, не должен бы, он хоть и туп, но не трус. Что же тогда дергается? Ага, вот вроде бы накапал крови и сбегает с камня.

Теперь пережидаем столб пара и Крадущаяся побежит высвистывать Туманную. Побежала... Эт-то что такое? Это что еще за танцы? Выгибается, ногами размахивает, груди к небу задирает... ва-а-у как выгибается. Р-р-р-р... А как шипит да пищи-и-т... В голове начинает мутиться и я проваливаюсь в воспоминания.

Давно уже, несколько кругов тому, мы с отцом были на охоте. Завалили мелкого тапира и уже собрались возвращаться в поселок. Отец стал разделывать тушу, а я решил пройти по звериной тропе и посмотреть на лежку. Идти оказалось дальше, чем я ожидал, но зрелище того стоило. Лежка оказалась не пуста. Посреди сырой поляны большой черный самец покрывал молоденькую пятнистую самочку. Свинка застряла мордой между двумя деревьями и могла только подергиваться. А как она визжала! Тонко, с переливами... Ко мне подошел отец. Видимо, я уже долго здесь стоял.

— Гляди, эк он ее натянул, Дикий! Вот это мужик!

Да. "Натянул". Я с тех пор понял смысл этого слова. Самки существуют, чтобы их натягивать. А они при этом визжат и пищат.

Потом, когда гонял шкурку за кустами, я часто представлял, что беру какую-нибудь из девочек, сжимаю в руках, а она меняется, расплывается, превращается в теплый пульсирующий кожаный мешок. Я натягиваю этот мешок на свой увеличившийся член, мешок пищит как котенок, которому наступили на хвост. Или визжит, как та хрюшка. А потом снова превращается в девочку, и говорит мне, что она, наконец-то, поняла свое счастье... Я от таких мыслей сразу кончал. Да и в другое время, стоило подумать о "визгах", как перед глазами вставала та поляна. Вот и сейчас... я ж тока сморгнул! а Крадущаяся уже дотанцевала и бежит к берегу.

Интересно, подтвердит ли Туманная выбор вождя? Ого! Вот это волна, и фонтан кипятка... ничего себе. Это она так Старшему радуется? Не верю! Видно, Марги таки сильная шаманка, вон как выплясывала. Надо с ней осторожнее, а то мало ли... Повезло Старшему с сестричкой.

В общих поздравлениях участвовать не буду. Сдалось мне Старшего поздравлять. Еще чего. А вот куда Сучок направился тихонечко? Крадущуюся ищет? Зачем? Пойду-ка я потиху вдоль стены хижины...

— Марги, поздравляю, отлично все прошло.

— Поздравления приняты, Сучок, — Крадущаяся улыбается.

С каких пор Сучок называет ее интимным именем? И она вроде не против... Но эта парочка тут ведь не для поздравлений уединилась. А для чего?

— Ты придумала, что делать с девушками?

— Нет. Хорошего решения я не вижу, а спрашивать у Туманной — это опять пить воду духов. Я потом сутки отсутствовать буду. Сейчас не время.

— Пойми, Дикий воду мутит, а у Старшего мыслей в голове по пальцу одной руки пересчитать можно. Пока мы думаем, они девушек под ближайшим кустом уложат...

Ого. Как интересно. Это я, стало быть, "воду мучу"? Ну Сучок! Ну я тебе... Хотя про Старшего он прав. Мыслей у него маловато, даже я пока так и не смог его убедить, что все девки теперь наши... и какое тебе вообще дело? Боишься, что никакая не достанется?

Крадущаяся сидит, волосы на лицо упали — не видать лица стало. Подперла рукой щеку, смотрит в пол, чертит по нему прутиком какие-то свои шаманские картинки, меня не замечает, хоть я и близко стою. Потеряла осторожность. А вот Сучок к чему-то стал прислушиваться. Не-ет, тебе меня не услышать, а видеть ты меня за углом хижины не можешь. Это Крадущаяся могла бы увидеть, но ей не до того. Так... о чем это она?

— ... что я могу сделать быстро, так это собрать старших девушек и напоить всех противозачаточной настойкой. В случае чего хоть выгонять никого не придется. Не решение, конечно...

Пора уходить. Все, что нужно, я уже слышал. О как круто все повернулось-то. Туманная пока не высказала никакой своей воли насчет девок. И в ближайшие сутки не выскажет. Остается только традиция об изгнании тех, кто завел ляльку от единоплеменника. Сейчас же можно будет натягивать! Всех! А когда Старший спохватится — будет поздно, девки поймут, что их счастье — визжать подо мной. И будет он ходить грустный и одинокий, хоть и вождь. Да и каким вождем он будет, если с ним после меня никто не захочет. Вот и придумал. О! Надо с кого-то начать. Марги — шаманка, с ней не связываемся. Ошпарит еще так, что все навсегда сварится и не встанет больше, ну ее. Сладкая... Жесткая, костлявая, визжать небось вообще не умеет, а кричит — будто ревуны дерутся. Не стоит у меня на нее. Пусть Сладкую Старший забирает, так уж и быть. Кто там у нас дальше — Светлая и Гремучка. Остальные — мелочь. Их пока просто напугать хватит, а сейчас надо кого-то из взрослых девок занять, пока Старший не спохватился. Кого? Гремучка, конечно, красивее, но характер... Обряда она не проходила, и Гремучка — только прозвище, но думаю, никто не сомневается, каким будет тотем. Ну ее в болото, справиться с ней я справлюсь, да на какой дикобраз мне такие сложности? Остается Светлая... для начала. Девка правильная, пищать будет правильно...

Правильная? А ведь это мысль! Все сделаем по традиции... ну почти, и не отвертеться ей будет.

Охота заняла у меня больше полдня, но вышла удачной. Крупный жирный агути прятал найденные где-то орехи и так старательно греб землю, что не услышал моих шагов. А уж потом уворачиваться от копья было поздно, зверек сам себе ловушку вырыл, увлекшись своим занятием. Разделывая его тушку, я вдруг понял, что девки уже не занимают меня так, как утром. Как будто ветром унесло туман. Девки, да, некоторые красивые, и... и ничего. Просто девки. А сейчас меня больше интересовал сам мой план, чем его результат. И ладно, будем реализовывать задумку ради нее самой. Да и удовольствие, надеюсь, получу.

Приманка теперь у меня есть, и просто отличная. По мясу за последние дни все уже соскучились, попытаются "поучаствовать". Это к лучшему, но на всю затею времени у меня будет немного. Тогда приготовим "свадебный пир" заранее.

Я вырезал только самые лучшие куски тушки, чего-чего, а это я умею — и выбирать и вырезать. Не стал бы обходиться с добычей столь расточительно, но сейчас важнее было другое. Закончив разделку, взялся за костер и, пока готовились угли, насадил кусочки мяса на выструганные палочки. Можно начинать жарить. Приготовление заняло еще часть дня, времени оставалось все меньше. Завернув результаты трудов в листья и обмотав сверток тонкой лианой, я отправился к лагерю. Но за недоделанное ограждение не пошел, а залез на дерево в стороне и стал наблюдать. А вот и момент, похоже, подходящий — в постройке плетня сделали перерыв, а Светлая отошла от изгороди и направилась к реке. Пора. Подождав, пока она мою схоронку минует, вхожу в лагерь и, не обращая внимания на общий костер и соплеменников, устраиваюсь с краю поляны и начинаю разводить костерок. Мясо развернул и положил рядом. Ребята потянули носами, повернулись в мою сторону и запереглядывались. Затем Старший встал и направился ко мне:

— Хорошее мясо. Почему с остальными не делишься?

— Не хочу, вождь. Мы не на общей охоте, и мясо добыто в одиночку. Я обязан делить его только со своими женщинами. Ты ведь знаешь порядок...

Говорю специально громко, чтобы слышали у общего костра. Старший молча разворачивается и уходит к остальным, что-то им говорит. Ребята отворачиваются от меня, демонстрируют обиду и налегают на всякую зелень, будто бы я им обещал, что еды принесу. Старший жует лист щирицы. Это все пустое, их обид хватит ненадолго. Не больше, чем до следующей моей удачной охоты. Гремучка обернулась, зыркнула так в мою сторону и ухмыльнулась во всю свою немаленькую пасть. Она может и запомнить... Поделиться, что ли, с нею мясом, только бы не нарваться на какую-нибудь пакость. Не, не буду, нельзя сейчас показывать, что мясо мне не особо и дорого. Сам-то я успел перекусить еще когда готовил, пусть и не такими славными кусочками.

Разжег свой костер посильнее и пристроил уже готовое блюдо рядом — разогреваться. Над поляной поплыл пробуждающий аппетит запах. А вот и Светлая, вышла из-за деревьев, принюхалась, идет в мою сторону. Отлично, о том, как я отказал в мясе остальным, она не знает.

— Светлая, чуешь чем пахнет? Молоденький агути, лично мной добытый и зажаренный, вон какое мяско. Наверное, уже готов. Хочешь? — и смотрю на нее этак небрежно, а то еще решит, что я сам голодный. Хотя так оно и есть в каком-то смысле.

— Ой, Дикий. Конечно, хочу!

Светлая садится рядом и берет из моих рук палочку с подрумянившимися кусочками. Ну вот, первый шаг сделан. Ребята молча таращатся, не поняли, умники, для чего я Светлую прикармливаю. Похоже, сейчас обида на нее больше, чем до того на меня. Все идет как надо. Нет, не все! Гремучка поднимается с места и направляется к нам, виляя задом. Хорошо это у нее получается, правильно:

— Чем это вы тут без меня лакомитесь? Я тоже хочу! — она как ни в чем не бывало хватает с углей палочку с мясом, усаживается рядом со Светлой и нагло смотрит на меня в упор, как будто ждет... чего? что я ее сейчас отметелю? Вот и отметелю...

А прогнать-то я ее пока не могу, Светлая еще не доела, нельзя мне давать ей понять, что это мясо только для нее. Молча играю веревочкой и жду, сама любезность и обходительность. Гремучка же облизывает губы демонстративно, рвет зубами мясо с палочки, брызгает на себя соком и вытирает пальцы о грудь. Хороший все-таки она, наверно,"мешочек для натягивания". Только наглая больно. Как смеет мои планы нарушать? Неужели догадалась? Откуда-то снизу живота поднимается гнев, сдерживаемый необходимостью молчать, он начинает превращаться в возбуждение...

Лучше, пожалуй, будет спрятаться и не мозолить глаза, а то еще глупостей наделаю. Сейчас увидим, получилась моя затея или нет. Проглатываю последний кусочек мяса из своей доли, и ухожу в лес. На дерево на сей раз не полез, спрятался за кустами, подобрался. Что там у нас происходит? Небось, стоило мне уйти, Гремучка сразу напела Светлой, что я всю кодлу отшил от добычи. Ну-ка, проверим, как они там.

Нет? Гремучки у костра след простыл, Светлая сидит одна, жует мясо. Ага, вот к ней направляется Старший:

— Так ты теперь женщина Дикого?

Она, самочка моя, аж подавилась кусочком и закашлялась:

— Я... не понимаю. Ты о чем, Старший?

— Он угощает тебя мясом, а кормит он только своих женщин... И давно?

— Вовсе я не его женщина! — она срывается на визг, ах, какая славная...

— Врешь! — Старший сжимает кулаки.

Прекрасно, остается сейчас мне вылезти и защитить, и тогда хоть прямо здесь раскладывать можно будет. И даже драться особо не придется, видно же, что Старший признал мое право. Но не успел... От костра вскочил Сучок и сейчас тянет Старшего назад к ребятам.

— Чего ты меня тащишь!? Я хочу знать! Эта ложится под Дикого, а потом на глазах у всех нагло жрет мясо...

— Старший, я не ложусь под Дикого! — она скривила губы и глаза ее наполнились слезами.

— Вре-е-ешь! — Старший хватает свое копье. Остальные замерли и даже шушукаться перестали. Он что, кого-то убивать собрался? Совсем спятил?

— Я... охотиться пошел, — и убегает куда-то в сторону реки.

Светлая стоит у моего костерка и смотрит на ребят. По щекам текут слезы. Девочки смотрят на нее с ехидным любопытством, мальчики — с оценивающим интересом. Обведя всех глазами, она кидает на землю палочку с недоеденным куском мяса, которую так и сжимала в руке, и кидается в лес. Пора!

Не выпуская ее из виду, иду соседней тропинкой, шагах в трехстах от лагеря догоняю и хватаю за руку. Светлая останавливается, смотрит на меня так, будто побить хочет, губы дрожат:

— Дикий? Тебе-то что от меня нужно?

— Как что? — делаю вид, что удивлен. — Тебя. Ты же слышала, что сказали, и знаешь обычай. Ты теперь моя женщина. Ложись и давай.

— Что? Отстань от меня!.. — не верит еще, пытается освободить руку. Делаю подсечку и толкаю ее под ближайший куст. Светлая падает, а я наваливаюсь сверху.

— Пусти, гад! Пусти-и-и-и!..

— Я не гад. Я самец. А ты моя самка-визжалка. Ну давай, кричи еще раз!

Придавив ее локтем левой руки, правой пытаюсь сорвать с нее юбку. Одной рукой ничего не получается.

— Пусти-и-и-и!..

Ой, как хорошо! От ее визга мой член встает как каменный, в ушах начинает шуметь прибой. Хватаю неподатливую одежку за край и задираю к животу. Слегка приподнимаюсь, чтобы направить свой инструмент. И тут вдруг дыхание перехватывает, в глазах вспыхивают черные звезды и я валюсь в куст от боли. Эта... Эта тварюшка звезданула мне коленкой между ног! Стискиваю зубы, пытаюсь разогнуться и ухватить ее за ногу. Не успеваю. Светлая вскакивает и кидается бежать не разбирая дороги. Спотыкается на ровном месте и с воплем летит вверх тормашками с песчаного обрыва в реку.