Бракованный мозг и Орден Феникса

— Может, это еще ничего не значит... — сказал я просто ради собравшихся здесь подростков, которым Перси приходился братом. — Бумаги мог подобрать кто угодно.

— Да, сестрёнка, ты уж слишком... — поддержал меня Джордж.

— ...наш Перси, конечно, с прибабахом... — подхватил Фред.

— ...но он никогда не стал бы...

— ...не докатился бы до такого...

— ...он же не кто-нибудь, а наш брат...

Однако все рыжие заметно поскучнели. Гермиона сочувственно поглядывала на Рона и даже взяла его за руку. Я задумался, как бы развлечь их, но тут в коридоре послышались шаги. Близнецы почему-то всполошились, вскочили на ноги и исчезли с характерным хлопком.

Мгновение спустя в дверях появилась миссис Уизли.

— Дети, идёмте ужинать, собрание закончилось. — Она окинула нас зорким материнским взглядом. — Джинни, детка, почему у тебя руки в навозе? Уж не от тех ли навозных бомб, в которые вступил Подмор, когда первым вышел с собрания? Иди немедленно вымой руки, с такими руками ты за стол не сядешь!

Миссис Уизли развернулась и ушла, за ней вышла и Джинни. Мы снова оказались втроём. Рон и Гермиона глядели на меня с опаской, они помнили, что я их еще не простил.

— Мы знали, что ты будешь сердиться, — тихо сказала Гермиона. — Мы на тебя не обижаемся, только ты должен понять, что мы пытались переубедить Дамблдора.

— То есть, против Дамблдора ради меня вы не пойдёте, — сказал я, и это не было вопросом.

— Гарри, пойми... Дамблдор лучше знает, как надо. Он пожилой, он мудрый, он великий волшебник, он победитель Гриндевальда, он долго возглавлял Визенгамот и Международную Ассоциацию Магов. Если он что-то делает, он знает, что делает, а мы случайно можем разрушить его планы. Если он сказал, что тебе нельзя ничего говорить, значит, так надо.

— Дружба превыше всего, — напомнил я. — Дружба — это когда ты поддержишь человека, даже если он неправ. Это когда ты откажешься от чего угодно, если это причинит боль другу. Это когда ты не поставишь интересы посторонних людей выше интересов друга. В нашей дружбе Дамблдор — посторонний, и вы выбрали его.

— Ты обещал нам шанс...

— Я помню. Идёмте же наконец ужинать.

4.

Я не знал, куда идти, и пропустил Рона вперёд. Но едва мы вышли на лестничную площадку, он скомандовал нам замереть и даже вытянул руку в сторону, чтобы преградить путь зазевавшейся Гермионе.

— Они еще здесь, давайте подслушаем! — предложил он взволнованным шёпотом.

Мы осторожно перегнулись через перила. В холле столпилось десятка два мужчин и женщин, вышедших с собрания. Прямо перед нашими носами сверху спустилась верёвка телесного цвета — этажом выше близнецы использовали свой удлинитель ушей. Вот, значит, куда они так поспешили.

К их глубокому огорчению, толпа почти не задержалась в холле. Пока Люпин, Тонкс и миссис Уизли втроём запирали за гостями дверь на засовы — кстати, я так и не видел, кто нам её открывал, потому что миссис Уизли подошла позже — мы прошли по лестнице мимо настенных тарелок с головами бесов и тоже оказались внизу.

— Только тише здесь, пожалуйста, — шёпотом напомнила мне Гермиона.

Миссис Уизли увидела нас и тоже сказала:

— Гарри, деточка, иди на цыпочках вон к той двери. Мы ужинаем на кухне.

Рядом раздался оглушительный грохот, который свёл наши старания на нет. Я оглянулся на шум и увидел Тонкс, валявшуюся на полу в обнимку с подставкой для зонтов.

— Простите, — простонала она. — Дурацкая подставка, каждый раз об неё спотыкаюсь.

Тут портьеры, мимо которых мы только что прошли, сами собой распахнулись. За ними оказалась не дверь, а анимированный портрет высокой тощей пожилой женщины в полный рост. Но это я потом догадался, а сначала нас буквально снесло её яростным криком:

— Грязнокровки!!! Выродки, ублюдки, предатели крови!!! Как вы только посмели осквернить собой дом моих предков!!! Убирайтесь отсюда прочь, грязные крысы!!!

Она кричала так, что пришлось зажать уши руками. Люпин с миссис Уизли кинулись закрывать портьеры, но излучаемая портретом магия не давала им это сделать. От крика старухи стали просыпаться остальные портреты и злобно заворчали, глядя на нас. Тонкс всячески извинялась, но никто её не слушал — это был тот самый случай, когда преступление уже включало в себя наказание. Миссис Уизли бегала с палочкой по холлу и безуспешно пыталась утихомирить портреты.

В конце холла вдруг распахнулась дверь и оттуда стремительно вышел высокий мужчина с длинными чёрными волосами. Я признал в нем состарившуюся тень черноволосого парня из семейного альбома моего предшественника, а память Гарри вспыхнула радостью при виде своего крёстного Сириуса Блэка.

Сириус подбежал к портрету и и стал закрывать портьеры, с которыми не справилась миссис Уизли. Она и не смогла бы, это был не её дом и не её магия.

— Ты-ы!!! — с той же яростью закричала старуха. — Предатель крови, позор моего рода!!!

Он поднапрягся и задёрнул портьеры. Когда старуха на холсте замолчала, остальные портреты тоже успокоились. В холле воцарилась тишина.

Взгляд Сириуса остановился на мне. Откинув со лба длинные чёрные пряди, он заулыбался и подошёл ко мне.

— Раз тебя видеть, Сохатик! Вот ты и познакомился с моей покойной мамашей.

— Твоей?...

— Да-да, моей милой, доброй мамашей. Вот уже месяц пытаемся её снять, но никак не получается.

— Это всего лишь портрет, — напомнил я. — Наверное, он зачарован на охрану.

— Нужна нам такая охрана! — раздражённо фыркнул Сириус. — Это теперь мой дом, и не её дело, кого я сюда привожу! Я предложил Дамблдору устроить здесь штаб-квартиру — единственно полезное, что я мог сделать, — он с ошеломлённым видом вгляделся в меня. — Подожди, у тебя другие очки?!

— Прежние потерялись, когда на меня напали дементоры, — похоже, эту фразу мне придётся повторить еще много раз.

— Но почему такие?! В тех очках ты был точь в точь как Джеймс!

— Меня уговорили на эти.

— Жалко. Ну ладно, еще поменяешь. Идём ужинать, это сюда.

Я спустился за ним в подвальный этаж, там мы прошли ещё одну дверь и оказались на кухне. Это было просторное помещение, которому больше подходило название кухонного зала, с огромным обеденным столом почти во всю длину и очагом у дальней стены. Освещение было скудным, отчего весь зал казался мрачным, основную долю света давал горящий очаг. Стол окружали сдвинутые в беспорядке стулья, не меньший беспорядок царил и на столешнице, по которой были раскиданы бумаги различного размера и степени заношенности, придавленные сверху кучей старого тряпья, свисавшей со стола. Двое рыжих мужчин, в которых память Гарри радостно признала Артура и Билла Уизли, сидели и разговаривали в ожидании ужина.

Мы обменялись приветствиями, в которые вошёл и неизбежный вопрос про очки. За это время в кухню вошли остальные и расселись за стол, а Тонкс умудрилась уронить подсвечник на бумаги и чуть не подпалить кучу тряпья на столе. Лично я не стал бы класть такую грязь туда, где едят люди, но мало ли, вдруг она была здесь дорога как память.

— Садись, Гарри, — сказал мне Сириус. Билл тем временем удалил бумаги со стола заклинанием. — Ты уже знаком с Мундангусом?

— Видел мельком, — ответил я, вспомнив грязного жирного пьяницу, которого молотила миссис Фигг. — Это из-за него я чуть не достался на ужин дементорам.

— Познакомься, это он собственной персоной. — Сириус кивнул мне на кучу тряпья на столе. — Данг, проснись, собрание уже закончилось.

Ясно. Хоть Данга и накрыли на стол, но если нас знакомят, есть мы его не будем.

— Гха? — отозвалась куча тряпья, с кряхтением принявшая сидячее положение, и подняла вверх грязную руку. — Пс-лютна сглассн с Сирьс-см...

— Данг, собрание давно закончилось, — сообщил Сириус. — Смотри, Гарри приехал.

— Гхарри? Бля, и правдд... Гхрри, ты кхак? Норм?

— Норм, — потвердил я.

Продолжая пялиться на меня, Данг зашарил в карманах, разыскал там замызганную трубку, прикурил от палочки и со смаком затянулся. Над столом поползли клубы зеленоватого дыма. Вскоре из вонючего облака глухо послышалось:

— Ты уж не срдись на мня, стрика...

— Не буду, — ответил я негромко, чтобы было слышно только ему. — Я тебя просто урою.

— Мундангус, сколько тебе говорить, чтобы ты не курил здесь перед едой!!! — пронзительный голос миссис Уизли заглушил мою последнюю фразу. Данг, похоже, всё-таки что-то расслышал — в его маленьких красноватых глазках на мгновение мелькнула настороженность — но решил, что ему померещилось.

Урыть его я, понятное дело, не урою, хоть и было за что, и хотелось бы. Есть такое негласное правило: свои своих не урывают, пока те не станут чужими. Любой свой среди своих должен быть в полной безопасности. Ну хоть попугать, это не запрещено...

— Ой! — дернулся он, поспешно засовывая трубку в карман. — Прсти, Молли.

Как оказалось, ужин еще не начинали стряпать. Миссис Уизли припрягла к делу всех, кроме меня, Сириуса и Мундангуса — меня она пожалела с дороги, Мундангус был бесполезен, а Сириусу, видимо, было невместно. Данг продолжал таращиться на меня, но от расспросов воздержался.

— Ну как каникулы, нормально? — спросил меня Сириус.

— Давай, я расскажу тебе, а ты сам заценишь, — не то чтобы я испытал всё это на себе, но с высокой вероятностью вычислил по тому, что мне было известно. — Гулять вы запрещали мне в каждом письме, поэтому на улицу я выходил только чуть-чуть вокруг дома и в магазины по поручению Дурслей. Они свалили на меня все работы по хозяйству, запирали на ночь в комнате и использовали любой повод, чтобы оставить меня без еды. Они закрыли мои учебники в чулане, они всячески оскорбляли меня и моих знакомых. Даже вовремя сходить в туалет было для меня большой удачей. В каждом номере "Ежедневного Пророка" обязательно встречалась хоть пара намёков, что я сумасшедший. Рон и Гермиона постоянно писали, что у них тут тако-ое, тако-ое, но они мне ничего не скажут, потому что Дамблдор не велел. И наконец на меня ещё и дементоры напали. Ты сам обрадовался бы таким каникулам?

Сириус безрадостно хмыкнул.

— А я был бы только рад, если бы на меня напали дементоры. Смертельная опасность — это же так бодрит! Ты хоть на улицу мог выйти, а у меня и того не было. Я же целый месяц не выхожу из дома, Гарри!

— А почему? — осторожно поинтересовался я.

— Во-первых, я всё еще в розыске. Во-вторых, Хвост наверняка рассказал Волдеморту про мою аниформу, поэтому мне и в виде пса не разгуляться. Вот и получается, что я ничего не могу сделать для Ордена... во всяком случае Дамблдор так считает.

Память Гарри подсказала, что Волдеморт — это и есть тот самый Тот-Самый. Кроме Сириуса, при мне еще никто не называл его Волдемортом. Крёстный был недоволен, что Дамблдор душит его прекрасные порывы, это слышалось в тоне, каким он произносил имя местной святыни. Пока потенциальный, но уже еретик...

— По крайней мере, ты был в курсе событий.

— О да, — саркастически протянул он. — Быть в курсе событий от Снейпа, который весь изошёл ядовитыми намёками, что он-де жизнью рискует, а некоторые прохлаждаются дома. Всё интересуется, как у меня дела с уборкой...

— Какой уборкой?

— Мы тут убираемся в доме, чтобы в нём можно было жить. Дом уже лет десять как пустой, тут всё обветшало и заросло пылью.

— А колдануть?

— Тут никакого колдовства не хватит. Твои друзья, чего уж там скрывать, пока ничего не умеют, да и я никогда не был силён в хозяйственной магии. Вот и приходится всё ручками, ручками... пока народ там делом занимается.

— Слушай-ка, Сириус... а вот представь себе, что у тебя появилась возможность действовать. Что бы ты тогда стал делать?

— Я... — Сириус воодушевлённо закатил глаза к потолку. — Я... Я стал бы делать то, что скажет Дамблдор.

Честно говоря, я ожидал большего. Я думал, у него какие-то планы простаивают, и хотел поискать способы их выполнения.

— Тогда могу тебя обрадовать, именно это ты сейчас и делаешь.

Какое-то мгновение он вникал в мою фразу, а затем громко, беззаботно расхохотался.

— Ну и шутник же ты, оказывается, Гарри!

А ведь я не шутил...

— Фред! Джордж! НЕТ!!! НЕСИТЕ РУКАМИ!!! — вдруг раздался вопль миссис Уизли.

Мы втроём обернулись и дружно нырнули под стол. Прямо на нас стремительно неслась эскадрилья. Главной ударной силой в ней был огромный котёл с только что снятым с огня рагу, по бокам от него, угрожающе раскачиваясь, рассекали воздух железный кувшин со сливочным пивом и тяжёлая деревянная доска с увесистой буханкой хлеба на ней. Замыкающим в эскадрилье был длинный и острый хлебный нож.

Оглушительный удар по столешнице над нашими головами свидетельствовал о том, что точка поражения была достигнута. Со стола поползло пышущее жаром рагу, перемешиваясь со сливочным пивом, хлебный нож воткнулся глубоко в пол рядом с нами, на полдюйма промазав по руке Сириуса.

В процессе военных действий кухонной утвари был уничтожен стратегический запас горячей еды на сегодняшний вечер. Мы проползли под столом к свободному от рагу месту и вылезли наружу.

— Бляя... — протянул Данг с бесконечным разочарованием в голосе, увидев разлетевшееся вокруг содержимое котла, щедро политое сливочным пивом. Остальные в кои-то веки были глубоко солидарны с ним.

— РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО!!! — возопила миссис Уизли. — ЭТО ЕЩЕ ЗАЧЕМ?!! ЕСЛИ ВАМ РАЗРЕШИЛИ КОЛДОВАТЬ, ЭТО ЕЩЕ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ВЫ ЭТОМУ НАУЧИЛИСЬ!!!

— Мы хотели сэкономить время! — крикнул Фред.

И ведь сэкономили, умельцы. Ужин, можно считать, уже позади.

Поскольку было за полночь, обошлись сухим пайком. Буханку выловили из лужицы рагу, порезали на куски и раздали всем собравшимся. Я уступил свою долю Рону, который проглотил её не жуя.

В конце концов, я уже поужинал у Дурслей.

5.

Комнату я делил с Роном. Кровати там были одинаково неряшливыми, пришлось спросить, которая из них моя. Пока мы ждали ужина, кто-то внёс мои вещи сюда, я разыскал в них пижаму, переоделся и улёгся спать. Рон, тронутый тем, что я уступил ему кусок, решил, что я уже не сержусь, и попытался разговорить меня, но я повернулся носом к стенке и прикинулся спящим.

Несколько минут спустя к нам аппарировали близнецы. Им тоже не удалось втянуть меня в беседу, поэтому они ограничились Роном. Наверное, они проторчали бы тут до утра, если бы их не спугнула миссис Уизли, проверявшая по комнатам, улеглись ли её отпрыски спать. Все наконец угомонились, и я заснул.

Меня едва добудились на завтрак, а затем вся молодёжь, включая меня, отправилась в гостиную морить здешнюю моль под названием докси. Все болтали без умолку, и я узнал массу подробностей из нашей школьной жизни. Сам я придерживался стратегии "молчи — сойдёшь за умного", а поскольку это было принято как должное, прежний Гарри, видимо, тоже был неразговорчив.

Жизнь в доме била ключом. Сначала пришёл Бруствер, позвонил в звонок, и в холле долго орал портрет. Потому пришёл Мундангус, притащил с собой ворованные котлы, и в коридоре долго орала миссис Уизли. Если бы при мне не сказали, кто из них кто, я не отличил бы. Это у местных уже стиль жизни, так и запомним.