Гарри Поттер и рефлексия

Пиршество было в самом разгаре, когда в дверях появился тот самый белобрысый парень, с которым Гарри разговаривал в лавке одежды. Из-за его спины выглядывали ещё двое здоровенных парней.

— Привет, Голдстейн, Нотт, — белобрысый сделал приветственный жест рукой. — Ух ты, сколько у вас вкуснятины...

— Привет, Малфой, — откликнулись они. — Заходи, присоединяйся.

— Дело у меня еще одно есть... — светло-серые глаза Малфоя прицельно ощупали содержимое стола.

— Не убежит твоё дело, до вечера еще долго. Присаживайтесь, на всех хватит.

В купе стало очень тесно. Парни разобрали салфетки и воздали должное мясу и пирожкам.

— Что у тебя за дело, Драко? — поинтересовался Энтони.

— Да Поттера найти надо, — взмахнул тот куриной ножкой. — Отец велел, да мне и самому интересно.

Четверо хозяев купе, включая Гарри, так и грохнули со смеха.

— Вы чего? — изумился Малфой, но они только махали на него руками и ржали как кони, пока не выдохлись.

— Малфой, ты его нашёл, — объявил Голдстейн.

До вечера все они перезнакомились и разговорились. Доехали без происшествий, только заглядывала какая-то лохмуша, искала жабу. Сказали, что не видели. Драко слил Гарри весь отцовский хитрый план по введению Мальчика-Который-Выжил в местные реалии, и оба сошлись на том, чтобы считать его исполненным. В план входило уговорить Поттера не идти в Гриффиндор и не доверять директору, а он и сам этого не хотел.

11. Мальчик, который уговорил Шляпу

Когда поезд остановился, было уже темно. Гарри и его попутчики переоделись в школьную форму и пошли на выход. Бейсболку пришлось снять, но Гарри понадеялся, что издали в темноте шрам будет не видно. Он зря опасался: когда они сошли с поезда, вокруг была такая темень, что ничего не видно было даже под ногами. У вагона четвёрка дождалась Малфоя и двух его крупных приятелей, уходивших переодеваться, а затем вся компания поспешила вдогонку остальным первокурсникам, толпу которых возглавлял уже знакомый Гарри Хагрид. Старшие ученики направились, как сказал всезнающий Зак, к каретам, а первокурсники поплывут на лодках.

За перроном их окружил кромешный мрак, из которого доносился зычный голос великана и ойканье спотыкающихся первогодок. Рядом вдруг вспыхнул огонёк, слабо осветивший тропинку перед ними. Гарри глянул и увидел, что это Нотт несёт свою волшебную палочку с огоньком на конце, наподобие свечи. Это послужило командой, по которой засветились палочки Голдстейна, Крэбба и Гойла. Малфой не достал свою палочку, но явно не потому, что не умел. Вид, с которым он выступал между приятелями, ясно давал понять, что не царское это дело — освещать дорогу.

Смит тоже не засветил волшебный огонёк. Когда Гарри поинтересовался, почему, он ответил:

— Зачем? Я и так всё вижу.

Зак повернул лицо к Гарри, и в свете остальных огоньков стало видно, что у него вертикальные зрачки.

— Частичный метаморфизм, — пояснил он. — Наследие фейри, волшебники когда-то роднились с ними. Встречается у многих, но чтобы овладеть им, нужно заниматься по специальной методике. Мне её дядя принёс, он невыразимец.

— А кто такие невыразимцы? — Гарри уже не стеснялся задавать вопросы. Парни уяснили, что он ничего не знает о волшебном мире, и охотно просвещали его.

— Это сотрудники Отдела Тайн. Там изучают всё, что связано с волшебством.

— Учёные, значит?

— Да, они многое знают и умеют, — подтвердил Зак. — У них в отделе есть такое, что больше нигде не достанешь. Министерство сейчас запрещает всё подряд, а они сохраняют, чтобы не пропало. Я тоже туда пойду, если возьмут.

— У Хагрида, наверное, тоже метаморфизм, если он до сих пор лоб себе не расшиб. — Гарри мотнул головой в темень, в которой тот скликал первогодок.

— Он полувеликан, они видят в темноте.

Гарри хмыкнул. Оказывается, Хагрид был великаном не только в переносном, но и в прямом смысле слова. Ну, или полувеликаном.

— А вот и озеро! — обрадовался Энтони, идущий первым.

Там уже рассаживались в лодки. Хагрид ходил вдоль берега и покрикивал, чтобы садились не больше, чем по четверо. Их компания заняла две лодки на семерых, на отдельную лодчонку погрузился Хагрид и возглавил флотилию.

На другой стороне озера возвышался старинный, светящийся всеми окнами замок. Гарри долго смотрел, что же его в этом замке смущает, пока не сообразил и не воскликнул:

— Но там же почти никого нет!

— Ты о чём? — поинтересовался Энтони.

— В замке горят все окна, — пояснил Гарри.— Но ученики еще в дороге, там только преподаватели.

— Это световые чары, — ответил слушавший их Зак. — Там на самом деле очень мало внутренних окон, которые совпадают с наружными.

— Ма-агия... — уважительно протянул Гарри.

— Ма-агия... — подхватили остальные и рассмеялись.

В комнате ожидания они столпились единой кучкой. С кем-то его новые знакомые здоровались, кому-то кивали, но не разбегались по другим компаниям, а держались вместе. Когда из стен повалили призраки, его компания почти никак не отреагировала на них. Поглядывали на него, ждали его реакции, но Гарри сделал вид, что всё в порядке. Для новых расспросов он уже слишком устал.

В Большом зале всё было в точности, как описывал Зак. Вдоль зала — четыре факультетских стола с учениками, перед ними на сцене — преподавательский стол, где сейчас сидел весь школьный персонал. Старинная отделка стен, ночное небо, проецируемое на потолок, факультетские колбы на торцовой стене над выходом из зала, сейчас пустые.

Их построили перед преподавательским столом, лицом к залу. Встречавшая их профессор МакГонагалл — декан Гриффиндора, заместитель директора, как просветили его попутчики... хотя, пожалуй, уже приятели — выставила перед ними табуретку и положила на неё островерхую колдовскую шляпу, всю в заплатках, грязную и изношенную. Шляпа вполне тянула на свою тысячу лет от основания Хогвартса и, похоже, ни разу не была осквернена кощунственной чисткой.

После нескольких секунд тишины в зале Шляпа дёрнулась и запела.

Гарри слушал бы её, если бы спиной не ощутил луч ненависти, протянувшийся к нему с преподавательского стола. Он чуял такие вещи за милю, это был для него вопрос выживания.

— Вы знаете, кто там кто за столом? — шёпотом спросил он приятелей.

— Директор — вон он, на троне, не ошибёшься, — шепнул в ответ Энтони. — Маленький — это Флитвик, декан Равенкло, полугоблин. Чернокожая — астрономичка, она тут одна такая, а так я никого тут в лицо не знаю. Познакомимся еще.

— Вон там, с краю — Филч, — подхватил Зак. — Завхоз, сквиб. А про того в тюрбане я вообще не слышал.

— А тот, чёрный?

— Это Снейп, декан Слизерина, он к моему отцу иногда заходит, — шепнул уже Драко.

— Так ты с ним хорошо знаком? — спросил Энтони.

— С ним, пожалуй, познакомишься, — фыркнул Малфой. — Идёт, губы скривит и делает вид, что не видит. По-моему, он весь мир ненавидит.

"Меня уж точно", — подумал Гарри, всё еще ощущая на себе ненавидящий взгляд.

— Вон та вроде бы — мадам Помфри. Лекарка здешняя, — сообщил Зак.

Шляпа закончила петь и раскланялась с аудиторией, забавно наморщивая тулью. Все зааплодировали. Гарри с компанией на всякий случай тоже похлопали.

— Так, значит, нам надо всего-навсего примерить шляпу?! — громким шёпотом воскликнул длинный рыжий парень на другой стороне их ряда. — Я убью Фреда, он всё наврал про поединок с троллем!

— Это Уизли, с ними не связывайся, — шепнул Зак.

— Почему?

— Присмотришься — сам поймёшь.

Тут МакГонагалл выступила вперёд с длинным пергаментным свитком в руках. Распределение началось.

— Эббот, Ханна!

Румяная девочка со светлыми косичками надела Шляпу и села на табурет.

— Хаффлпафф!

— Боунс, Сьюзен!

Тёмно-рыжая щекастая девочка оказалась на табурете под Шляпой.

— Это племянница Амелии Боунс, главы Отдела магического правопорядка, — шепнул Энтони, наклонившись к уху Гарри.

— Хаффлпафф!

— Браун, Лаванда!

К Шляпе пошла маленькая блондинка в локонах, хорошенькая, как куколка.

— Гриффиндор!

— Бут, Теренс!

— Равенкло!

Вскоре настала очередь первого из новых знакомых Гарри.

— Крэбб, Винсент!

— Слизерин!

Несколькими незнакомыми первогодками спустя Гарри узнал парня, благодаря которому попал на платформу.

— Финч-Флетчли, Джастин!

— Хаффлпафф!

— Голдстейн, Энтони.

Энтони оглянулся на приятелей и уверенным шагом направился к Шляпе.

— Равенкло!

За ним на распределение отправился Грег. Сидел под Шляпой с полминуты, пошёл в Слизерин.

— Лонгботтом, Невилл!

Вышел крупный, пухлый, неуклюжий парень, на ходу спотыкающийся об собственные ноги.

— Единственный потомок Лонгботтомов, последний из рода, — подсказал Зак. — Они потомственные гриффиндорцы.

— А он совсем не выглядит боевым, — заметил Гарри, пока пухлый парень сидел под Шляпой. Секунды уверенно превращались в минуты.

— Гриффиндор! — выдал наконец распределяющий артефакт.

— Вот видишь, даже его туда взяли, — констатировал Зак.

Первогодки понемногу расходились по факультетским столам, ряд на сцене убывал.

— Малфой, Драко!

— Слизерин!

— Нотт, Теодор!

— Слизерин!

Они остались вдвоём со Смитом. В зале наконец прозвучало:

— Поттер, Гарри!

Зак легонько хлопнул его по спине в знак ободрения и подтолкнул вперёд. В зале зашептались, загудели. Гарри надел Шляпу и сел на табурет.

— Отлично, отлично, — прошелестел у него в голове бесполый голос. — Какое прекрасное пополнение факультета великого Салазара! Вы, юноша, станете украшением Слизери...

— Стой! — поспешно воскликнул Гарри. — Какой еще Слизерин?! Равенкло, и только Равенкло!

— Слизерин, и только Слизерин, — убеждённо возразила Шляпа, пока еще не вслух. — Молодой человек, вы же образцовый, можно даже сказать, эталонный слизеринец. Я просто в восхищении, как вы управляетесь со своими родственниками, а ведь у вас тяжёлые, даже чрезвычайные условия. Но вы справляетесь блестяще, в таком-то нежном возрасте. Поэтому...

— Стой!!! Когда это эталонные слизеринцы учились в Слизерине?! Слизеринские качества ничего не стоят, когда они так засвечены!

В его мозгу раздался одобрительный смешок.

— Несомненно, вы правы, юноша. Но факультет Салазара сейчас как никогда нуждается в поднятии престижа, поэто...

Гарри, может, и уступил бы, он не видел в Слизерине ничего плохого. Но идти в подчинение к этой чёрной личности, которая возненавидела его с первого взгляда...

— Слушай, ты, вшивый домик!!! — взбеленился он. — Или Равенкло, или я сваливаю из вашего поганого свинарника!!!

— Хмм... — протянула Шляпа. — А ведь вы не пугаете, вы действительно уйдёте. Там вы свою жизнь уже наладили, а здесь вам еще предстоит её наладить, и вы это знаете. Ладно, будь по-вашему, — нехотя сказала она — и объявила вслух:

— Равенкло!

Гарри улыбнулся залу улыбкой примерного мальчика и прошёл к равенкловскому столу, где Энтони берёг для него место. Третье они оставили для Зака, если тот вдруг попадёт сюда, но Зак распределился в Хаффлпафф.

12. Мальчик и равенкловская диагностика

Когда распределение подошло к концу и последний первокурсник отправился за стол Слизерина, у Гарри появилась возможность приглядеться к человеку, за плохое слово о котором Хагрид искалечит ни в чём не повинного ребёнка.

Величественный белобородый старец в бордовой, богато расшитой золотом робе и странноватом головном уборе ей в пару, больше всего напоминавший высокопоставленного священнослужителя, возвышался на золотом троне во главе стола. В обе стороны от него сидели остальные преподаватели, почти все в одинаковых чёрных робах и ведьминских остроконечных шляпах с полями. Сборище в целом напоминало некий монастырь абсурда.

А что? Бывают же театры абсурда, почему бы не быть монастырям?

Главный настоятель этого монастыря, благообразный по самое дальше некуда, поднялся со своего золотого трона и широко раскинул руки навстречу залу, с видом, словно для него не было большего удовольствия, чем стоять вот так, расставившись перед публикой.

— Добро пожаловать! — воскликнул он глубоким, ораторским голосом. — Добро пожаловать в Хогвартс к началу нового учебного года! Перед ужином я хотел бы сказать вам несколько слов, а слова мои будут такие: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка!

— Он сумасшедший? — вслух удивился Гарри.

— И давно уже, — подтвердил Энтони, понизив голос. — Но хитрый сумасшедший — отец говорил, что с ним всегда нужно быть начеку. Сумасшедшие непредсказуемы, картина мира у них перекошена, никогда не знаешь, что и для чего они задумали. По правде говоря, здесь половина персонала — сдвинутые, а остальным больше некуда идти. Нормальные и благополучные с Дамблдором не уживаются, а если уживаются, то очень скоро становятся ненормальными и неблагополучными.

— Почему же его здесь терпят?

— А деваться некуда. Сумасшедший — это вовсе не значит, что он дурак. Он опытный, осторожный, хитрый, хитроумный. Сильный маг, легилимент, гроссмейстер интриг — такого так просто не свалишь. Был бы буйный, как этот твой, — Энтони указал глазами на лоб Гарри, — тогда задёргались бы, а он тихий.

— Ясно. А что такое легилимент?

— Потом расскажу.

Гарри посмотрел на стол перед собой. Золотые тарелки, ложки, вилки, подтарельники. Золотые бокалы и наборы для специй, золотые подставки для зубочисток с торчащими из них золотыми зубочистками. Директорский диагноз подтверждался — нормальный человек такое на стол не поставит.

В этот миг на столе появились общие блюда, тоже золотые, заполненные всевозможной едой. Гарри, как и остальные за равенкловским столом, не спешил начинать ужин. Еще в поезде его просветили, что в Гриффиндоре традиционно заводятся шутники, а остальные факультеты традиционно всегда проверяют еду на непредусмотренные добавки. Только когда отмашка от старост была получена, ученики зашевелились и стали разбирать кушанья по тарелкам.

Когда все поели, Дамблдор снова поднялся с трона.

— А теперь, — заговорил он, — когда все мы наелись и напились, я хочу напомнить вам некоторые правила. В Запретный лес, как нетрудно догадаться по названию, всем ученикам ходить запрещено. Повторяю — всем.

Директор сдвинул брови и с притворной строгостью посмотрел на гриффиндорский стол. Притворной — потому что Гарри отлично знал, как выглядит настоящая.

— Еще мистер Филч просил напомнить вам, — Дамблдор посмотрел в сторону сидящего здесь же завхоза, — что вам запрещается колдовать в коридорах во время перемен.

Энтони на это едва заметно фыркнул, а директор продолжал:

— Набор в квиддичные команды состоится на следующей неделе. Желающие играть за свой факультет обращаются к мадам Хуч. И наконец, я обязан предупредить вас, что в этом году вход в правый коридор на третьем этоже закрыт для всех, кто не хочет умереть страшной и ужасной смертью.

— Прав был отец, — шепнул Энтони. — Он говорил, что я сразу различу, где учёба, а где директорские игрушки. А тебе в его словах не показалось ничего подозрительного?