Битва за Эллиоты. Часть 2

— Месяца два, Андрей-сан.

— А то и три, Такео-сан, — ответил Вирениус, — А теперь представим, что вы соединили бы в своей Корее, а она, не начнись война, и так была бы ваша, железную дорогу из Пусана с нашей КВЖД. И эта бы дорога через тот же Инкоу оказалась бы связанная с дорогами в Китае. Так вот вы садитесь в Токио в вагон, и через три недели выходите из того же вагона в Лондоне. Правда, дважды успев попить коньяк в ресторанах паромов. Вам японцам следовало бы, не враждовать с Россией. И идти не на Квантунский полуостров, а на Шаньдунский и занимать не Порт-Артур десять лет назад, а Вей-хай-Вэй, Чифу и Циндао. Которые, вот уже сейчас, могли бы быть связанными с тем же Пусаном железной дорогой с помощью КВЖД.

— Но Россия сама отказалась от союза с Японией, Андрей-сан, — с горечью в голосе произнёс японец, — Пришлось заключать союз с Англией.

— Такео-сан, в 1894 году Япония выбрала направление экспансии, и напомню, за пару лет перед этим унизила русского императора, показав ему, что это не та страна, с которой следует иметь дело. Это и определило направление, приведшее к этой войне. Япония не учла интересы соседей. И потеряла перспективу. Нет, завершись война сегодня, всё можно было бы разрешить к взаимному удовольствию. Но если война продлится ещё несколько месяцев, то уже ни чего вернуть будет невозможно.

— Почему же Андрей-сан?

— Ну начнём с того, что вернёмся к тому постулату, что эта война навсегда сделает врагами Россию и Японию. Вот на что рассчитывало ваше командование, начиная её? Какие сроки войны? Потери?

— Хм... Ну, у вас и вопросы Андрей-сан, откуда же я могу знать, — улыбнулся японец, — Я простой офицер.

— Ну не такой уж и простой, поверти, прими участие в атаке брандеров 13 марта, вы могли бы стать святым. И войти в пантеон Японии. Или вы думаете, я просто так с вами вожусь Такео-сан?

— Вы мне льстите Андрей-сан.

— Ничуть, ничуть, Такео-сан. Но я знаю, ваше правительство рассчитывало до осени разгромить силы России в Манчжурии. И армию, и флот. Занять Порт-Артур и юг Манчжурии и вынудить этим Россию заключить мирный договор. При этом потерять, не более 35000. Если судить по мобилизации армии в 350000. Десять процентов безвозвратных потерь считается приемлемым уровнем потерь. Но всё пойдёт не так. Даже в лучшем для вас возможном случае.

— А что будет, Андрей-сан?

— А будет, Такео-сан, война до осени следующего года, и даже если вы сумеете сделать то, что запланировано, то Япония мобилизует под 800000 человек. Из которых безвозвратно потеряет около 100000. Экономика будет испытывать жесточайший кризис. А население будет требовать, чтобы войну с Россией продолжали, ибо Япония не получит те призы, на которые она рассчитывала.

— Но мы победим Андрей-сан? — усмехнулся японец.

— Возможный вариант, что вы выиграете этот раунд, Такео-сан, — кивнул Виренус, — Но в случае вашей победы ничего не закончиться. Будет ответный раунд. Даже если пройдёт сорок лет. И поверти, он будет очень болезненный и унизительный. Для Японии. И всё равно удовлетворение Россия не получит. И мы снова будем видеть друг друга врагами. Но Японии будет страшно.

— Но с чего вы Андрей-сан взяли, что будет именно так? — спросил Такео.

В ответ Вирениус усмехнулся и спросил в ответ:

— Вы бывали в таком городе как Казань, Такео-сан?

— Бывал, красивый русский город. Но к чему это?

— А к тому Такео-сан, что Япония давно не воевала. Когда она последний раз воевала с внешним врагом, Казань была столицей враждебного России государства. А Россия того времени заканчивалась в Нижнем Новгороде. Знаете, такой город?

Хиросе соглашаясь кивнул, и адмирал стал объяснять дальше.

— Который сам за столетие до этого в состав России не входил. Но вернёмся к временам, когда Япония получила втык от Кореи и наконец то присоединив Окинаву погрязла сначала в гражданскую войну, а потом закуклилась, при сёгунате. Имея более чем двести лет мира. Тех самых двести лет, которые Россия шла к Тихому океану. Одновременно круша противостоящие ей империи на Западе. Польско-Литовскую, Шведскую, Османскую, Французскую. У вас японцев нет опыта войны с внешним врагом. Есть только опыт внутренних разборок. Отсюда и не совсем верная оценка последствий войны. Которую вы начали. А вот Россия всё это время воевала. И знает, что начавшего войну врага надо уничтожить. Да так, чтобы потом угроза от него не исходила. Причём от слова совсем.

— Зачем вы это мне говорите, Андрей-сан? — японец внимательно посмотрел на Вирениуса.

— Ну, когда вы окажетесь в Петербурге и снова окажетесь в руках вашей пассии, а я уже сообщил Ариадне Ковальской, что направляю вас в Петербург, и уж прошу, постарайтесь сделать девушку счастливой, Такео-сан, то на вас выйдет полковник Акаши. Он не может не выйти на вас, чтобы организовать ваш побег. Ведь пошлю я вас на общение с офицерами из моего отдела, вот тогда вы это ему и расскажите. Надеюсь, после его и ваших докладов в Японии сделают нужные выводы. Хотя проблемы взаимоотношения армии и флота в Японии ещё никто не отменял. А они ещё усугубятся.

— Вы это находите Андрей-сан?

— Да, Такео-сан, нахожу, — кивнул Вирениус, — Тут надо вспомнить историю, как стали формироваться ваши армия и флот. После окончания вашей гражданской войны кланы, бывшие сторонниками императора стали в большинстве офицерами флота. А армия стала прибежищем кланов в своё время поддерживающих сёгуна. При этом те, кто при сёгуне видели в императоре силу способную сохранить патриархальную Японию, стали главными апологетами необходимости преобразования. Наиболее образованной и передовой частью Японии. А те, кто был сторонниками преобразования при сёгуне, стали апологетом другой силы. В результате флот стал набирать наиболее образованных жителей, а армия сделала ставку на крестьян из дальних углов Японии. Разве не так?

— В общем, то вы правы Андрей-сан. Но к чему всё это?

— Я просто хочу подвести это к тому, Такео-сан, что уже в ближайшем будущем отношения между армией и флотом Японии станут такими, что командующий японским флотом будет вынужден жить на своём флагмане и выбираться на берег под сильной охраной, что бы его ни убили армейские офицеры.

— Вы так находите, но почему же, Андрей-сан?

— Вопрос в дальнейшем развитии Японии, Такео-сан. Армия будет выступать за экспансию в Азию. За захват новых земель, что выльется в кровавую, большую и затяжную войну в Китае.

— Но десять лет назад мы быстро разгромили Китай, — нахмурился японец.

— И тут вы его будите громить, — кивнул Вирениус, — Долго, муторно и бессмысленно. Япония сможет даже занять все основные промышленные районы Китая. Захватить все порты в нём, но так и не сможет, закончит победой войну.

— Но с чего вы это взяли Андрей-сан?

— Так как, в той войне, Такео-сан, все европейские страны будут поддерживать Китай. Ибо пока вы воюете с Россией, Европа позволит вам самостоятельные действия в Корее и Манчжурии. Но стоит вам пойти дальше в Китай, как на вас ополчиться вся Европа.

— Это понятно, Андрей-сан, — Хиросе Такео, внимательно наблюдал за Вирениусом, — но как я понимаю, флот будет предлагать, что-то иное?

— Да, Такео-сан, флот будет предлагать экспансию Японии на юг. Где Япония сможет быстрее получить всё необходимое ей, при меньших затратах, гораздо быстрее и играя на межъевропейских противоречиях. И противоречиях между европейскими странами и САСШ. И уже имея союзников. Но я думаю, вы сами решите, что расскажите полковнику Акаши, а что именно сообщите только командованию флота.

Хиросе Такео лежал, опершись на подушку с весьма сумрачным видом:

— Андрей-сан, зачем вы это мне рассказываете? Вы не боитесь, что ваши слова я потом использую против вас?

— Всё просто, Такео-сан. В дальнесрочной перспективе Россия может быть союзником японскому флоту, при этом, будучи однозначно врагом японской армии. И кстати совершенно не боюсь, дай бог, чтобы вы Такео-сан, к осени начали пытаться сбежать из плена. По зиме у вас это должно будет получиться. К весне вы вернётесь в Японию. Причём, самым удивительным образом, к этому моменту Япония созреет в мысли, о необходимости всё-таки начать переговоры. А я вас, Такео-сан буду ждать тут, в Порт-Артуре. На брандерах, которыми вы будите командовать. Или ещё на чём ни будь. Крайне опасным. Ну и, ещё по глотку, этого янтарного напитка, Такео-сан? А то я, пожалуй, пойду. Мне предстоит посетить всех своих раненых. Тех, кого покалечило вручить награды. Ну и посетить капитана первого ранга Лебедева. Надеюсь, вы про него наслышаны.

— Да, Андрей-сан, наслышан, — японец сделал глоток из фляжки и вернул её Вирениусу, — Он настоящий воин.

— А ваши союзники, Такео-сан, настоящие торгаши, — адмирал сделал глоток и, закрыв фляжку, положил её в карман, — Лживые, подлые и продажные. Которые, сами же и говорят, что, у них нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы. Или как говорят, о джентльменах в России, джентльмен хозяин своего слова. Хочет, даст слово, хочет, заберёт своё слово обратно. Подумайте о перспективах Японии. И о том была ли у России нужда нападать на Японию. Но честь имею, Такео-сан. И могу только пожелать вам выздороветь. Мне будет приятно снова скрестить с вами клинки.

Японец склонил голову, а адмирал повторил его движение и, поднявшись со стула, вышел из палаты.

[3] Перед русско-японской войной, Такео Хиросе, служил около двух лет в посольстве Японии в Петербурге военно-морским атташе.

Глава 6.

1

Дежурный офицер 5 Восточно-Сибирского полка капитан Москвин Иван Александрович с удивлением смотрел на прибежавшего к его землянке унтер-офицера, который стоя перед офицером докладывал:

— Ваше высокоблагородие, там их превосходительство, адмирал по позициям полка ходють.

— Какой адмирал, Карпенко? Ты, что несёшь!

— Не могу знать, ваше высокоблагородие. И адмирал наш российский, не японский. И больно сюрьёзный. Глазами так во все стороны зыркает и вид у него больно ужо недовольный. Вы бы ваше высокоблагородие вышли бы скорее, а то мало ли чего.

Капитан вздохнул и поднялся на бруствер Центрального редута Киндчжоуской позиции и действительно увидел между брустверами четвёртой и пятой батарей позиции человека в форме контр-адмирала Российского флота. И поправив перевязь с шашкой образца 1881 года, которую следовало бы назвать всё-таки саблей, капитан быстрым шагом к адмиралу, всяческими словами проклиная невесть откуда взявшееся начальство. Которое, однако, встретило его довольно благосклонно и, приняв рапорт, адмирал представился:

— Контр-адмирал Вирениус, начальник Талиенваньского порта. И вас как будет по имени отчеству?

— Иван Александрович, — тут же произнёс Москвин.

— Будем знакомы, Иван Александрович, — улыбнувшись, ответил адмирал, — Вот теперь смотрю на всё это безобразие.

— Какое безобразие, ваше превосходительство? — опешил капитан.

— Да в моё подчинение передали все сооружения бывшей китайской крепости Талиенвань. А импани[4], тут на высоте я вижу, разрушили. Нет, я всё понимаю и без претензий. Военное значение подобные сооружения не имели ещё десять лет назад. А вам было необходимо оборудовать позиции против восставших ихэтуаней. Но досадно.

— Что так, ваше превосходительство? — Москвин уже сообразил, что теперь позиции его полка оказались на территории морского ведомства, но похоже хозяин был не в сильной претензии, и гроза над ним лично явно проходила мимо его головы.

— Я понимаю, позицию готовили против ихэтуаней. И для них, с их белым оружием[5], она была неприступная. Но сейчас нам противостоит враг с армией европейского образца. И боюсь, что сейчас позиция более уязвима. Кстати вы, Иван Александрович, за командиром полка послали? Очень знаете, хочу с Николаем Александровичем познакомиться. У меня к нему есть несколько предложений. Надеюсь, они ему понравятся. Он же кажется инженер. И командовал сапёрной бригадой?

— Сей секунд пошлю, ваше превосходительство, и так точно господин полковник инженер и командовал сапёрами, — тут же произнёс Москвин и жестом отослал стоявшего за его спиной унтер-офицера. Который сорвался с места и бегом помчался к лагерю полка.

— Ну и славненько, — только и произнёс Вирениус.

— А я могу узнать какие предложения, ваше превосходительство?

— Конечно, конечно можете, Иван Александрович, вам же их реализовывать, — кивнул адмирал, — Как бы у меня есть взятая на призовом пароходе колючая проволока. Вот я и хочу обсудить, с Николаем Александровичем, как нам будет сподручнее создать из неё периметр для моего порта. Рядов так желательно в пять, шесть. И прямо перед вашими позициями. Потом у меня есть ещё призовые телефонные аппараты, которые я намерен выдать вам во временное пользование, для организации связи. В первую очередь с закрытыми позициями артиллерии. А то знаете, стоят они у вас открыто. Стреляй те по ним все, кому заблагорассудиться.

— Но ваше превосходительство, так же было утверждено командованием.

— Не спорю, не спорю, только вот прошло с тех пор несколько лет. Да и враг изменился, Иван Александрович. Будь вооружены японцы катанами, луками и бамбуковыми копьями я бы и слова не сказал. Но перед вами будет три дивизии, считай английских колониальных войск, и под две сотни орудий. Из которых, десятка три, будут 12-сантиметровыми гаубицами. Вот тут на позиции сколько орудий? И каких?

— В основном это пушки военной добычи, ваше превосходительство, орудия Круппа. Четыре 21-сантиметровых, шесть 15-сантиметровых, столько же 12-сантиметровых, восемь 87-миллиметровых, семнадцать разных 75-миллиметровых. Ещё есть 28 наших полевых 87-миллиметровых и две шестидюймовых пушки образца 1877 года. Орудия, установленные на шестнадцати батареях.

— Получается 71 орудие, — тут же подсчитал в уме адмирал, — А как обстоит дело с пулемётами, Иван Александрович?

— На позиции установлены десять пулемётов системы 'Максим', ваше превосходительство.

— Маловато для такой позиции, Иван Александрович, маловато. А артиллерию обслуживают расчёты из крепостной артиллерии?

— Так точно, ваше превосходительство. На батареи выделяются команды из крепостных батальонов. Но они периодически меняются.

— Спасибо за консультацию, Иван Александрович. Просто я рассматриваю вашу позицию как одну из основных в обороне крепости. И хочется японцев тут попридержать. Но подумаю, чем смогу вам помочь. И, Иван Александрович, это не Николай Александрович ли сюда приближаться? — адмирал кивнул на пару всадников, быстро приближавшихся к ним.

— Так точно, ваше превосходительство, это командир полка.

Когда всадники приблизились, то офицер спрыгнул с коня, кинул поводья денщику и, подойдя поближе произнёс:

— Командир, 5 Восточно-Сибирского полка, полковник Третьяков, с кем имею честь?

— Начальник Талиенваньского порта контр-адмирал Вирениус. В ведение Талиенваньского порта переданы все сооружения бывшей китайской крепости Талиенвань. Вот осматриваюсь. И вы не будите против, если мы побеседуем без чинов?