Битва за Эллиоты. Часть 2

Я не писатель, я читатель.

Авторский произвол — это данность, ощущаемая в восприятии.

Не проверено. Не вычитано. Не напечатано. И не будет.

Этот, альт-исторический очерк, а не художественное произведение, вы читаете на свой личный страх и риск. И если это не личная страница автора, то значит, вы читаете честно уворованный текст.

Играю в 'цивилизацию', развил науку так сильно, что учёные там поняли, что они находятся в симуляции, и сами выключили игру, боюсь запускать.

Война выигрывается ещё до её начала, как бы это и не было прискорбно, для погибающих на ней бойцов.

Битва за Эллиоты. (черновой вариант, не вычитано, не проверено и не будет)

ЧАСТЬ 2

Глава 5.

1

Когда явившийся с представлением, по случаю назначения на должность контр-адмирал Вирениус закончил свой рапорт, то командующий флотом вице-адмирал Макаров предложил присесть и за чаем обсудить вопросы, связанные с возникновением на Квантунском полуострове второй базы для флота. И как только за вестовым, принёсшим крепко заваренный чай с ромом, закрылась дверь, Макаров произнёс:

— Андрей, Андреевич, как вы видите использование в интересах флота того порта, начальником которого вы стали? Если честно, то я немного в растерянности, как вы собираетесь управлять, всем этим.

При последних словах адмирал Макаров улыбнулся и сделал глоток чая.

— По старинному русскому обычаю крепким словом, — так же улыбнулся в ответ Вирениус и продолжил, — Ну и с помощью современных средств связи, конечно. Благодаря инициативе великого князя Александр Михайловича, мы получили возможность сформировать морское ополчение, а также доступ ко всем трофеям, полученным от крейсерства моего бывшего отряда и возможностям порта Дальний. Например, в этом порту я обнаружил две подводные лодки конструкции господина Джевецкого тип 3. И очень надеюсь, что вы Степан Осипович дадите добро на их модернизацию.

— Старьё, Андрей Андреевич, старьё, — поморщился Макаров, — Но, если считаете это необходимым.

— Согласен, Степан Осипович, старьё, — но которое возможно перебросить по железной дороге в залив Кинджоу. И не дать противнику обстреливать позиции, у одноимённого города. А, в общем, я свою задачу вижу в том, чтобы обеспечить безопасное плавание флота, в этой части Жёлтого моря. Вы Степан Осипович, не даёте Того спать спокойно. Я же всемерно стремлюсь, что бы наш флот в данном районе чувствовал себя в безопасности. Но для этого мне нужны силы.

— Ну как я понимаю вам, теперь подчинены те крейсера второго ранга, что теперь приписаны к порту Дальний. Туда даже ушла 'Ангара'.

— Это не те корабли, которые необходимо использовать для охраны водного района, Степан Осипович, — ответил Вирениус, — Эти вспомогательные крейсера стоит, как можно скорее, направить в крейсерство в Южно-Китайское море. С последующем их уходом во Владивосток. Я намерен в ближайшее время снарядить к походу 'Рион', 'Днепр', 'Печору' и 'Ангару'. Единственное количество 12-сантиметровых орудий сократить до трёх, от силы четырёх на крейсер. Надеюсь, вы Степан Осипович поможете им выбраться в океан. Сопроводите их до восточного побережья Шаньдунга. Что бы они дальше ушли на юг Южно-Китайского моря. С чего-то активность флота против Японии начинать надо.

— Считаете, Андрей Андреевич, что там для них будет самая оптимальная позиция?

— Да, считаю. Эта позиция и на основном маршруте движения товаров в Японию из Европы. И в тоже время достаточно далеко, что бы Япония выделила силы флота, дабы им помешать. А вот следующую четверку из 'Ляохэ', 'Ялу' и двух призовых пароходов, я думаю, отправим им на смену. Примерно через месяц. Как раз после окончания ремонта и переоборудования. Там они сменят первую четвёрку, а потом будут меняться. Обходя Японию и контролируя маршрут Япония — США, через океан. Пополняя запасы во Владивостоке. Единственное что будет надо, это обеспечить их снабжение в первую очередь углём. С нейтральных судов. Но я отвлёкся. На защиту Квантуна это никак не повлияет.

Адмирал Макаров кивнул:

— Да это так. Но ваше предложение мне кажется весьма интересным. Я подумаю над ним, Андрей Андреевич. Но как вы собираетесь обеспечить охрану, как вы говорите водного района?

— Для начала организацией контроля над морем, путём создания на побережье сигнальных станций. Связанных в единую информационную сеть. Для чего намерен употребить формируемые морское ополчение и Талиенваньский флотский экипаж. А для связи использовать взятые в качестве контрабанды телефоны и беспроволочные телеграфы.

— Интересный термин, Андрей Андреевич, — произнёс в задумчивости Макаров, — информационная сеть. В общем, то понятный. Вы будите постоянно получать информацию о ситуации на море. И чем вас армейские посты не устраивают?

— Тем, что они занимаются только охраной побережья от высадки десанта, Степан Осипович, а мне надо знать всё о вверенном мне районе. Где кто находиться. И что делает. Но помимо береговой службы мне нужны и корабли, Степан Осипович. Для патрульной службы, для траления и для проведения аварийных работ в подконтрольном районе.

— И на какие корабли вы претендуете, Андрей Андреевич?

— В первую очередь это все канонерские лодки, три бывших клипера, минные крейсера, миноносцы, желательно контрминоносцы второго отряда, все минные катера. Все портовые и транспортные суда и средства. А также прошу направить в моё распоряжение все перебрасываемые по железной дороге миноноски и подводные лодки. Ну и мне нужны те семь миноносок, что есть на Амуре.

— Однако и запросы у вас Андрей Андреевич, — покачал головой Макаров, 'Абрека' и 'Лейтенанта Буракова' не отдам.

— Понравился 'Абрек', значит Степан Осипович? — улыбнулся Вирениус, — Но я на него и не претендую. Как и на 'Буракова'. Они вам нужнее. Единственное что все миноносцы надо свести в четвёртый отряд миноносцев. А миноноски и минные катера в пятый.

— Я не против, Андрей Андреевич, — пожал плечами Макаров, — но зачем это вам?

— Мне предстоит организовать дозоры вдоль побережья, Степан Осипович. Мне предстоит организовать траление, если будет минная угроза. Мне предстоит выполнять аварийные работы, спасая корабли. И конечно мне предстоит обеспечивать безопасность мореплавания. А противник, похоже, облюбовал остров Торнтон, как базу для своих лёгких сил. Мне надо не дать им закрепиться там. Да и задачи по поддержке сухопутных сил с флота никто не снимал.

— Хм... Интересный подход к делу, Андрей Андреевич, по вашему раскладу мне остаются броненосцы, крейсера и первый, с третьим, отряды миноносцев, — адмирал Макаров пытливо посмотрел на Вирениуса.

— И активное противостояние адмиралу Того, без отвлечения на всяческую мелочь, — в ответ улыбнулся Вирениус.

Макаров в ответ рассмеялся:

— Умеете вы предложить, я подумаю над вашим предложение, Андрей Андреевич. Как и над тем, какие вам силы выделить.

— Мне ещё понадобятся люди, которые могли бы обеспечить выполнение работ аварийно-спасательной службой. Желательно с инженерным образованием. А то из-за ошибки при подъёме миноносец номер '11' восстановлению не подлежит.

— Что такое Андрей Андреевич? — нахмурился Макаров.

— Моя ошибка, не доглядел. Приказал пропустить не менее восьми строп под корпусом миноносца, а они пропустили пять и решили, что хватит. В результате корпус миноносца оказался в пяти местах буквально перерезан. Теперь его только на слом.

— Да, досадная оплошность, — кивнул Макаров, — Но я вас понял, Андрей Андреевич, подумаю я об инженерах для вас.

— Но нужны не только инженера, Степан Осипович, нужны ещё и сигнальщики, на сигнальные станции, нужны комендоры для тех гаубиц, что мы захватили. Нужны нижние чины и офицеры, для действий в составе морских полков. В том числе и для защиты главной базы флота.

— Я понимаю вас, Андрей Андреевич, — кивнул, соглашаясь Макаров, — И ваши предложения отторжения не вызывают. Но я подумаю, что и как мы будем делать.

— Хорошо, Степан Осипович, я согласен. Только вот нам надо будет к подходу кораблей Того к островам Эллиота, подводить туда наши броненосцы. Что бы он ни рисковал повторить то, что получилось у меня. Уничтожить там наши силы. И есть у меня ещё одно предложение. Создать торпедные засады.

— С броненосцами понятно, Андрей Андреевич, и тут я согласен. А что за торпедные засады?

— На уничтоженных японских судах имеются торпедные аппараты. Есть и сами торпеды, самодвижущие мины, Степан Осипович, — стал предлагать идею Вирениус, — Так вот мы их демонтируем и устанавливаем на берегу. В защищённом от обстрела с моря месте. Где можно произвести пуск торпеды. А при подходе противника к входу на рейд производим выстрел. Такие аппараты можно установить перед входом на рейд Порт-Артура, как последнюю защиту от брандеров. Ну и на островах Эллиот. Как последний шанс отразить атаку противника.

— Хм... — приподнял бровь адмирал Макаров, — Что-то в этом предложении есть, Андрей Андреевич. Я подумаю над ним. И у вас всё?

— Да, Степан Осипович.

— Тогда, Андрей Андреевич, с богом. Вам предстоит много сделать. И вы сейчас куда?

— К адмиралу Алексееву, он просил прибыть к нему на аудиенцию.

— Тогда не буду вас задерживать, — Макаров встал, давая понять, что разговор закончен, — Не стоит заставлять его высокопревосходительство ждать.

2

Выйдя на палубу броненосца 'Петропавловск', адмирал Вирениус огляделся. Даже в этом крайне унылом углу мира, которым являлся Порт-Артур, весна была весной. И март, там был как апрель в столице Российской империи. По крайней мере, окружающие бухту горы начали зеленеть под лучами греющего землю Солнца. Но весна несла и угрозу. Угрозу начала наступления японской армии. При этом везде чувствовалось, какое-то пренебрежение к противнику. Причём не только среди высшего командного состава и офицеров, но и среди нижних чинов. Не было стремления к победе, чувствовалось, что все полагаться на знаменитый российский 'авось'. Пусть придут. А там мы им покажем. Это сказывалось во всём. И в строительстве укреплений, и в ремонте кораблей. Всё делась не торопливо, размеренно и даже стремление адмирала Макарова как-то ускорить процессы тонули в рутине.

А вот откуда он, контр-адмирал Вирениус, Андрей Андреевич, получил знания, позволившие ему, вместе с отрядом прорваться в Порт-Артур, адмирал не знал. Тогда в порту города Пиреи, в Греции, он проснулся. И к ужасу осознал, что он знает. Знает, к какому результату приведёт то, что он не приведёт в Порт-Артур свои корабли. Настояв тогда, чтобы его отряд вернули в Россию из Джибути. И он решился. Решился настоять сейчас на том, чтобы в состав его отряда были включены все находившиеся в Средиземном море корабли, броненосец 'Император Николай I', минный крейсер 'Абрек', а также две канонерские лодки 'Храбрый' и 'Грозящий'. И именно эти силы, он максимально быстро, повёл на восток, рассчитывая угрозой своего прибытия остановить начало войны. Но теперь сложно будет сказать, что спровоцировало начало войны японцами, раньше ими же назначенных сроков. Или этот его бросок на восток. Или всё-таки начало компании русским флотом в январе 1904 года. Как в той другой реальности.

Получилось решить вопрос и с приобретением в Испании броненосца 'Пелайо', ставшего 'Иоанном Златоустом' и четырёх контрминоносцев 'Террор', 'Аудас', 'Осадо', и 'Прозерпина', превратившихся в русском флоте в 'Сообразительного', 'Смышленого', 'Сметливого' и 'Совершенного'. Которые, вместе с безбронным крейсером второго ранга 'Алмаз', догнали его эскадру возле Сингапура в середине февраля. Правда, объединённой эскадрой должен был командовать не он, контр-адмирал Вирениус, а контр-адмирал Фёлькерзам. Но на момент объединения эскадр командующий оказался серьёзно болен. И его пришлось оставить в госпитале, в Сайгоне. А самому возглавить объединённую эскадру. И стремиться оказаться в нужное время, в нужной точке. Где и нанести удар по врагу.

Благо, зная планы, развёртывание и, в общем, действия японцев на море, можно было и рискнуть. Подведя время своего прорыва к моменту активности японцев у Порт-Артура от 12 и до 14 марта. И риск оправдал себя. Японский флот потерпел поражение. Передовая база японского флота на островах Эллиот перешла под контроль русских моряков. Где, русскому флоту, достались весьма солидные трофеи. Правда, воспользоваться ими сразу не получалось. Да и были разгромлены отнюдь не главные силы японского флота. Так что война продолжалась.

Ещё одной большой проблемой стало убедить в своей правоте тех, от кого могло завесить больше, чем от скромного контр-адмирала. Которых в русском флоте было около сотни. И к счастью получилось заинтересовать перспективами и вынудить к сотрудничеству командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Макарова, наместника государя на Дальнем Востоке адмирала Алексеева и великого князя Александра Михайловича, главноуправляющего Главного управления торгового мореплавания и портов. Убедив каждого из них, что не проиграть в войне с Японии важно лично для каждого из них. А заодно и предложить на их усмотрение ряд технических вопросов. В первую очередь связанных со снарядами для русского флота, строительством новых и перевооружения имеющихся кораблей.

Адмирал Вирениус усмехнулся, вспомнив, как он быстро он сумел организовать ремонт вверенных, тогда ещё вверенных ему кораблей. Нет, ему повезло, что на приведённых призах оказались по большому счёту все необходимые для ремонта кораблей материалы. А захваченная плавмастерская имела набор необходимых станков, инструмента и приспособлений. Но кое, какие идеи по организации работ он применил. Для начала для каждого корабля были определены необходимые работы. Выделены необходимые материалы и ремонтные мощности. Был составлен график работ. Причём был составлен график работ, не только для одного корабля, а и для всех нуждающихся в ремонте кораблей эскадры. С учётом возможности плавмастерской. В результате получилось буквально за два цикла прилива и отлива установить на место бронеплиту на 'Осляби'.

Для этого полностью разгруженный броненосец в прилив был установлен на мель. Зафиксирован на дне, от опрокидывания, деревянными подпорками. К повреждённому месту подвели плавкран, который подцепил необходимую бронеплиту. Удерживая её на весу. И как только стала уходить вода после прилива, то разобрали пластырь на поврежденной части корпуса. Сняли удерживающие броню болты. Быстро срубив заклёпки, демонтировали листы водонепроницаемой обшивки. Убрали разрушенную взрывами тиковую обшивку, заменив её, на новые тиковые бруски, приготовленную заранее, с уже проделанными для крепления брони отверстиями. Приклепали так же заранее сделанные листы водонепроницаемой обшивки. И вставив плиту на место, закрепили её болтами. Восстановив целостность конструкции. А вечером, когда вновь ушла вода, то восстановили наружную тиковую обшивку и покрыли её листами меди, полностью завершив ремонт этого повреждения корабля. И с ближайшим приливом 'Ослябя' сошёл с мели и встал под погрузку. Возвращая на борт уголь, боеприпасы и всё остальное, что было снято для того что бы разгрузить корабль.

По подобной схеме были выполнены и ремонты на остальных кораблях бывшей эскадры адмирала Вирениуса. Контрминоносцы и миноносцы, в том числе и призовые, просто встали на спешно оборудованные слипы. Установленные на обнажающейся при отливе части бухты, возле порта Дальний. И были так же оперативно отремонтированы. При этом плавмастерская или мастерские порта Дальний получали чертёж и заготовки для получения необходимых элементов конструкции. А сами экипажи демонтировали подлежащие демонтажу элементы и заменяли их новыми. Многие довольно быстро освоили профессию 'заклёпочников'. Как клепальщиков обозвали с его подачи.

И вот сейчас почти все бывшие его корабли можно были считать закончившими ремонт и вступившими в строй. Оставались по большому счёту только получить припасы, угль и выполнить покрасочные работы. Чем сейчас большинство бывших его кораблей и занимались. Большинство, ибо канонерка 'Грозящий', контрминоносец 'Блестящей' и миноносец номер '221' так и остались на островах Эллиот. Хотя для них и готовили пластыри для заделки полученных пробоин.

Вообще адмиралу Алексееву острова показались сомнительным приобретением. Которые будет сложно оборонять. И только желание заполучить богатые трофеи вынудили его согласиться с базированием на островах русских кораблей. Правда, тут сказалось то, что японцы три дня не проявляли активности. А потом подошедший японский флот, был встречен вышедшим из залива Талиенвань русскими броненосцами и крейсерами. Которые, снова своими манёврами не позволил противнику преодолеть минные заграждения вокруг островов и обстрелять перекидным огнём рейд между островами. Вторая попытка адмирала Того взломать оборону произошла ещё через три дня. И тоже завершилась перестрелкой на большой дистанции. Причём в перестрелке принял участие и 'Севастополь', который встал на мель на месте 'Осляби' и по подобной схеме заделал пробоину от его столкновения с 'Пересветом'. Хотя повреждения винтов исправить не смогли. И броненосец больше 10 узлов, так дать и не мог. Правда, в промежутке между этими днями, отметились своим появлением японские миноносцы возле островов. А японские 'собачки' или отряды контрминоносцев периодически мелькали перед входом на рейд Порт-Артура. Один раз, даже попав под обстрел с Электрического Утёса.

Но получилось доставить в Порт Дальний и даже установить на стенку обломки всех погибших японских миноносцев и катеров. И даже нашли и подняли обломки и шести, из восьми, наших погибших катеров. И теперь это всё готовилось к доставке в Порт-Артур. Причём как по морю на буксире, так и по железной дороге. Будучи разобранным на части.

Планов было много. Но пока наместник Алексеев был в Порт-Артуре, было необходимо на все действия заручаться его поддержкой. И дождавшись, когда ему подадут разъездной катер, адмирал Вирениус направился в Восточный бассейн рейда. Дворец наместника находился в старом, бывшем китайском городе. Практически на склоне горы Перепелиной, с небольшим сквером, разбитым между дворцом наместника и ковшом Торговой гавани. Сквером, получившим в городе название 'Этажерка'.

3

— Присаживайтесь, Андрей Андреевич, — произнёс адмирал Алексеев, когда адмирал Вирениус вошёл в кабинет. Было видно, что наместник был благожелательно настроен к адмиралу. И который благодушно произнёс:

— Ох и задали вы задачу, Андрей Андреевич, своей победой. И удержать завоёванное тяжело и бросать жалко. Слава богу, корабли ваши быстро после битвы в строй вошли. И тут вы свои таланты показали.

— Всего то новейшие теоретические разработки, — пожал плечами адмирал, — Пока их обсуждают разные учёные. А в перспективе будут известны как сетевое планирование. Но как я понимаю, вы решили выяснить, что-то другое, ваше высокопревосходительство.

— Да, Андрей Андреевич, вы правы. Мне кажется, вы что-то не договорили, тогда в салоне 'Алмаза', но тут мы одни и я жду объяснений.

— Да, ваше высокопревосходительство, не договорил. Но вопросы, которые следует поднять, весьма сложны и весьма причудливо взаимосвязаны. Даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, главным вопросом является тот внешнеполитический расклад. Который может сложиться в ближайшее время.

— И что там такого сложного, Андрей Андреевич?

— Хотя бы то что, решив свои территориальные проблемы, Франция и Англия в течение трёх недель заключат секретное соглашение, которое сделает их союзниками против Германии. Так же участником этого союза оказывается Япония, связанная договором с Англией. И мы связанные договором с Францией.

Увидев, как у адмирала Алексеева на лоб полезли глаза, Вирениус усмехнувшись, добавил:

— Да не берите в голову ваше высокопревосходительство, подумаешь какая ерунда, мы получаемся союзниками Японии, будучи в состоянии воны с ней, для Англии это нормальная ситуация. В те дни, когда мы сражались с Францией, в Отечественной войне 1812 года, и считались их союзниками, другой английский союзник Персия воевали с нами на Кавказе. При этом персами командовали английские инструктора. Не говоря уже о том, что сама персидская армия была вооружена, обученная и снаряжена Англией. Британцам такое абсолютно не мешает. Они сейчас воюют с нами руками японцев, а при этом решают свои задачи. Им надо ослабить нас на столько, что бы мы вошли в союз с ними и были не интересны Германии, как союзники. Для этого им надо уничтожить наш флот. Который и делает нас интересными для Германии. И опасными для Англии. В первую очередь тем, что мы, имея флот, можем вести свою политику. Не в интересах Англии. Потеряем флот, мы станем не интересны для Германии, и вынуждены будем считаться с Англией. И её интересами в первую очередь. Уйдя с Тибета, из Афганистана и поделив с Англией Персию. При этом, вступая в союз с Россией, англичане видят конечной целью такого союза именно уничтожение России.

— Уничтожение России? — адмирал Алексеев ошарашенно смотрел на адмирала Вирениуса.

— По крайней мере, за участие в войне против Германии, Японии будет сделано предложение, получить земли до Байкала. И вообще, в планах англичан, использовав Россию в войне против Германии, ослабить её на столько, что будут способны расчленить её на части. Выделив зоны влияния. Себе, Франции, САСШ, Японии.

— У вас есть доказательства, Андрей Андреевич? — хрипло спросил Алексеев.

— Увы, кроме заключения в апреле англо-французского тайного союза, всё остальное это разговоры в кулуарах, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус.

— Но договор будет?

— Переговоры идут уже более двух лет, близки к завершению. А развитие Германии стало пугать даже Англию. Там есть опасения, что через пятнадцать лет Германия так превзойдёт Англии, в том числе и силой флота, что сможет сама, одна диктовать Англии свои условия. Их такое положение вещей не устраивает, и они взяли курс на отказ от своей доктрины изоляционизма и подготовки к большой войне в Европе. Эта наша возня с японцами один из этапов подготовки к этой войне.

— Хм, умеете вы озадачить, Андрей Андреевич, — адмирал Алексеев внимательно посмотрел на Вирениуса.

— Но это ещё полбеды, ваше высокопревосходительство, Англичане намерены, оказывать влияние и на ситуацию внутри страны. Одним из этапов ослабления России, являются их планы, направленные против особы их императорского величества. С целью его устранения от власти. Для этого они с одной стороны будут поддерживать различные националистические и либеральные течения. Вызывая революционную ситуацию в стране. С другой стороны, англичане будут делать ставку на смену императора путём переворота. Для чего намерены, воздействовать на наиболее молодых представителей правящей династии. В частности, Кирилла Владимировича. Который, в ближайшем будущем, может стать одним из претендентов на престол. Ну и потом англичане постараются стравить все стороны, чтобы вызвать в России гражданскую войну. Это случиться, когда Германия должна будет гарантировано проиграть. А потом они планируют войну с Россией. Дабы не делиться с ней плодами победы, а и саму расчленить.

— Но, Андрей Андреевич, вы же сами взбудоражили Петербург, пророчив рождение наследника. Да и у государя императора есть младший брат.

— Это так, ваше высокопревосходительство, и в конце июля следует ожидать появление наследника. Вот только кровь у младенца из пуповины будет идти три дня.

— Объяснитесь, Андрей Андреевич.

— Всё просто, ваше высокопревосходительство, всё просто. Гнилая кровь королевы Виктории. Цесаревичу, передастся через мать, гемофилия. Расплата за блуд. У родителей королевы Виктории в роду никогда не было больных этой болезнью, а у её потомков она весьма распространена. А самой королеве эту болезнь мог передать её истинный отец. А не тот, кого называют.

— Хм, откуда это, Андрей Андреевич?

— Всё те же кулуарные разговоры, но только врачей, ваше высокопревосходительство, эта информация нам ничем помочь не может. А вот то, что наследник болен и его сестёр, теперь в династических браках, использовать, не получиться остаётся фактом. И вот тут возникает ещё один дестабилизирующий фактор. Который позволит Николаевичам и Владимировичам начать борьбу за трон. И которым англичане постараются воспользоваться. Например, всё-таки связав Кирилла Владимировича с Мелитой[1]. Благо её чувства к нему далеко не остыли.

— Но это же... — глаза адмирала Алексеева казалось, вот, вот вылезут из орбит, — Государь никогда не даст разрешение на этот брак!

— Зная историю с наследником, — тут же произнёс Вирениус, — и то что, стремясь к тому, чтобы не быть наследником Михаил Александрович кинется и не в такие тяжкие дела, государь может и простить инцест брата с сестрой, пусть и двоюродных. Но есть момент, ваше высокопревосходительство, которым вы можете воспользоваться.

— Я слушаю, вас Андрей Андреевич, — Алексеев внимательно смотрел на адмирала Вирениуса.

— В Петербурге есть некто Распутин, на него можно выйти через епископа Гермогена. Так вот он весьма сильный медиум. Настолько сильный, что он способен заговаривать кровь, даже при такой болезни. Плюс он предсказатель. И знает, что будет вхож в высшую элиту страны. Хотя сама элита его не признает, и будет стремиться уничтожить. Но ему принадлежат слова, смысл которых сводиться к тому, что если меня убьют, то император тоже погибнет. Если нет, то останется царствовать. У вас, ваше высокопревосходительство, есть возможность ввести этого медиума в Зимний дворец и через него влиять на Александру Фёдоровну. И быть главным советником у императора. Но есть и ещё один путь, научный.

— Говорите, Андрей Андреевич, — наместник даже подался вперёд.

— В ближайшее время будет разработан новый метод лечения гемофилии. Точнее не лечения, а снятия симптомов. Методы, которые позволят человеку с этой болезнью жить почти здоровой жизнью. Основой лечения будет переливание крови. Правда там есть нюансы. Которые врачи выяснят. Но, на основе крови можно будет получить препараты, которые повысят свёртываемость крови. И уберут связанные с ней риски у больных. Но на это надо время. Так что у вас, ваше превосходительство будет шанс, оказаться самым влиятельным царедворцем империи.

— Хм... — Алексеев пытливо посмотрел на Вирениуса, — Вы об этом, кому не будь, говорили, Андрей Андреевич?

— Нет, ваше высокопревосходительство, не говорил. Даже великому князю Александр Михайловичу.

— Понятно, — Алексеев всё так же продолжал смотреть на адмирала, — Но что вы хотите получить от моего союза с ним?

— Он моряк, как и мы, — пожал плечами Вирениус, — А вопрос в том, будет или нет флот у России, сейчас означает, будет или нет империя. При сегодняшнем генерал-адмирале сохранить флот, не говоря уже о возможности преумножить флот, Россия не сможет. Империи нужен новый генерал-адмирал. Вы, ваше высокопревосходительство, будите, заняты более важным делом. Из тех, кто сможет возглавить флот, из великих князей, конечно же, единственным сейчас является Александр Михайлович. Альтернативы в этом деле ему нет.

— Мне кажется в своих оценках вы, Андрей Андреевич, недооцениваете нашу армию, — назидательно произнёс Алексеев, — И именно она может сказать своё веское слово в европейской войне, если она не дай бог случиться.

— К сожалению, я оперирую не нашими оценками, а оценками скорее иностранными. И вот первая армия в Европе это германская, вторая французская, мы занимаем почётное третье место. И этим наше преимущество заканчивается. Даже такая не самая большая война с Японией, вызовет большое напряжение нашей промышленности. Мы выгребем все запасённые боеприпасы, и их всё равно будет не хватать. Ибо даже такую ограниченную, действующую армию наша промышленность обеспечить будет не в состоянии. Взять хотя бы управление береговой обороной. Не то, что на Эллиотах, даже в Порт-Артуре, нет прибора управления групповым огнём береговых батарей системы Де-Шарьера. Крайне интересного прибора, очень бы пригодившегося нам тут. В результате пришлось разбить всё пространство вокруг островов на квадраты. Через каждые полмили. А внутри них по кабельтовым, пронумеровав их по улитке, присвоив каждому квадратику номер от одного и до двадцати пяти. И определяя с помощью самодельных дальномеров и азимута дистанцию и направление на головную цель. Эти данные, с сигнальных станций, идут каждые тридцать секунд на командный пункт. Где и определяют квадрат нахождения головного корабля противника. Передавая на батареи и находящиеся на рейде корабли, имеющие возможность вести огонь в данном секторе, положение противник. А там уже самостоятельно рассчитывают данные для стрельбы. Получая от наводчика, с центральной сигнальной станции данные о результатах стрельбы. В результате система получилась довольно громоздкая, медлительная и склонная к ошибкам. И то её получилось организовать только с помощью призовых телефонных аппаратов и полевых коммутаторов. С прибором системы Де-Шарьера, который позволяет сразу передавать на батареи, данные для стрельбы, и не склонен к ошибкам, организовать такую систему было бы проще и эффективнее. Но увы, такая система тут отсутствует. И до конца войны на её появление надеяться не приходиться. И тут возникает вопрос, о нашем экономическом развитии. Это при восшествии его величества на престол мы имели четвёртую экономику мира, сейчас мы опустились на пятое и снижаемся на шестое место. Хотя ещё в конце царствования благословенного Александра Николаевича наша экономика была третья. Но мы сдали позиции САСШ и Германии. И нам в затылок дышит Япония. Которые провели те реформы, что планировал император Александр Николаевич. Но от которых отказался Александр Александрович.

— А вы нигилист батенька, — усмехнулся Алексеев.

— Отнюдь, — произнёс Вирениус, и от куда-то, из глубины сознания, всплыла странная фраза, почему-то считающаяся там шуткой, 'такое же быдло, как и вы', в ответ на вопрос, 'ты, что интеллигент в натуре', но произносить продолжении фразы адмирал не рискнул, — Нигилистам свойственно отрицать всё и вся. Я же исхожу из того что самыми великими правителями России стали те императоры, что проводили преобразования сверху. Если хотите, революции сверху. Это и Иван Грозный, и Пётр Великий, и Екатерина Великая, — покачал головой Верениус, после чего позволил себе пошутить, — Так сказать не можешь пресечь безобразие, возглавь его.

Алексеев в ответ только рассмеялся:

— Вы знаете, Андрей Андреевич, интересный подход к делу. Надо будет над ним подумать. И у вас еще, что, то есть?

— Да, есть два вопроса, которые несколько взаимосвязаны друг с другом. И могут показаться необычными. По крайней мере, для флота.

— Я слушаю, — кивнул наместник, — И знаете, Андрей Андреевич, я ещё не

— Вопрос касается приобретения для флота лошадей. Голов пятьсот — шестьсот, — Вирениус не без удовольствия наблюдал, как от его предложения глаза Алексеева снова стали вылезают из орбит, — Официально для нужд порта Талиенвань. На самом деле для перевозки десантных пушек. А то матросиками даже десантные пушки по Квантуну не натаскаешься. Не говоря уже про призовые гаубицы Круппа.

— Хм... — Алексеев удобнее устроился в кресле, — Вы, Андрей Андреевич, хотите оставить призовые гаубицы за флотом?

— Да, ваше высокопревосходительство, хочу. Как и пулемёты Гочкиса снятые с японских кораблей. Всего с них снято девять пулемётов и почти два десятка картечниц. Для них, сейчас, в мастерской порта Дальний, делают станки. Которые позволят пулемёты переносить, а картечницы перевозить. Вот я и предлагаю сформировать морской дивизион из трёх батарей гаубиц, по четыре гаубицы в батареи, для защиты Квантуна. А также отдельную морскую батарею из шести гаубиц и отдельную морскую пулемётную команду в составе действующей армии. Но им для транспортировки понадобятся кони. Которых можно довольно быстро и дёшево приобрести, в такой провинции Китая, как Монголия.

— Но столько лошадей будет избыточно для шести гаубиц и девяти пулемётов, — тут же ответил Алексеев, — И почему вы не предлагаете использовать пулемёты Гочкиса для обороны Квантуна, если так уверены, что японцы выйдут к нему? Хотя вы и оказались правы, наши дозоры вынуждены были отойти за реку Ялу.

— Патроны, ваше высокопревосходительство, — пожал плечами Вирениус, — действующей армии пулемёты точно пригодятся, а патроны для них там добыть будет проще. А для обороны Квантуна я предлагаю использовать десантные пушки и призовые митральезы. Благо подобные образцы есть и на вооружении нашего флота. И боезапас для них имеется. Но вот лошадьми бы для их транспортировки необходимо обзавестись.

— И как я понимаю, вы, Андрей Андреевич, исходите из того, что моряков придётся использовать боевых действий на суше?

— Да, ваше высокопревосходительство, исхожу. И моряков уже используют. Ведь спущена разнарядка, для флота, выделить людей на строительство укреплений. Хотя я думаю, флот должны больше интересовать сооружение нового дока и второго прохода на рейд. А также на установку на этих укреплениях орудий с кораблей. С выделением расчётов для применения этих пушек. И мне не понятно, из чего исходили, назначая на строительство нижних чинов с одних кораблей, пушки выделяют с других, а расчёты для них назначают с третьих. Надо выделить для всего одних и тех же людей. Которые сами будут заинтересованы в своей работе. Да и пушки по моему разумению надо выделять из числа находящихся на хранении в порту. А не снимать их с кораблей, чтобы потом установить взамен пушки из запасов порта.

— Хм... Действительно бардак какой-то получился, — кивнул Алексеев, — И вы правы флот уже стали использовать в интересах армии. А вы предлагаете использовать и армию в интересах флота?

— Да ваше высокопревосходительство, предлагаю, в первую очередь на Кинджоуском перешейке. Но что-то получит от армии флот, что-то от флота получит армия. Например, переоборудоваемые, на Амуре, под плавучие батареи баржи, для обороны Николаевска-на-Амуре, а также оборудоваемые во вспомогательные речные канонерки пароходы, могут быть в подчинении у армейцев. Как, впрочем, и те силы флота, что окажутся на Ляохэ, будут под армейским командованием.

— Вы считаете, что на Ляохэ могут оказаться силы флота?

— Окажутся. Там вот сейчас стоит 'Сивуч'. Плюс вполне возможно, что в Инкоу окажутся миноноски и катера, которые будучи направленными в Порт-Артур не успеют прибыть, до того, как Квантун отрежут японцы. Их можно будет использовать для поддержки действий армии вдоль реки. Так же, если будет возможность приобрести или мобилизовать пароходы на Ляохэ, это необходимо будет сделать. Переоборудовав их в речные канонерские лодки. Пара современных полевых трёхдюймовых орудий, превратят эти кораблики в неплохие средства поддержки армии.

Алексеев кивнул:

— Весьма интересное предложение, весьма. И вы, Андрей Андреевич, считаете, что это возможно?

— Вполне возможно. Но стоит поспешить. Японцы уже на корейском берегу Ялу. Сейчас они подтянут главные силы, артиллерию. Свяжут наших солдатиков боем с фронта, прижмут их шрапнелью своей артиллерии. Которой будет просто больше. А потом обойдут с левого фланга. Сил то прикрыть весь берег у нас нет. Там у нас всего-то полторы дивизии. А вот после того как японцы начнут сухопутное вторжение ситуация начнёт быстро меняться и не в нашу пользу. Вот я и предлагаю, пока есть время максимально укрепить оборону Квантуна. И убрать флот во Владивосток, объединив с крейсерами там. Пока не придёт вторая эскадра Квантун может стать ловушкой для флота.

— А потом? — Алексеев в упор смотрел на Вирениуса.

— А вот когда наш флот гарантированно превзойдёт флот Японии, то базируясь, пусть на изолированный, но безопасный для базирования флота Порт-Артур, флот отрежет армию Японии от её коммуникаций с метрополией. Но для этого необходимо опробовать одно оборонительное сооружение, предлагаемое в Германии. Мне оно представляется весьма перспективным.

— И что это за сооружение, Андрей Андреевич?

— В общем, ваше высокопревосходительство — это конструкция, которую можно назвать сруб в срубе. С расстоянием между стенками порядка полсажени, забитым камнями. С последующей обсыпкой грунтом. И на вооружении, которого находиться пулемёт или противоштурмовая пушка. Можно разместить и отделение стрелков. При этом сооружение может быть интегрировано в полевую оборону. В виде траншей. По оценке германцев, подобное сооружение способно гарантированно защитить от обстрела трёхдюймовыми пушками. И даже от одиночного попадания снаряда 12-сантиметровой гаубицы. Рота сапёр подобное сооружение способно соорудить в течение 20 часов. Если конечно материалы имеются. В наших условиях необходимо будет завести лес. Много леса.

— Ох, Андрей Андреевич, всё вы об плоти нижних чинов печётесь, — усмехнулся Алексеев, — А об духе даже не заикаетесь. Куропаткин вас не поймёт.

— Ну построил он полсотни воинских храмов, и что? Форты приходится строить уже во время войны. А японцы, чью духовность он оценил, как очень низкую, храмов у них, видите ли, нет, этим себя совершенно не утруждают. Сделали себе бога-императора, и все храмы портретом заменили. И дёшево, и сердито. И вспомните, какая одухотворённость у японцев была, когда мы им портреты императора возвращали. Но кстати о портретах, ваше высокопревосходительство.

— Что такое?

— Мичман фон Гернет, из Киево-Печерской лавры сообщил, что икона почти готова. Но её там освещать собираются, да по святым местам повозить хотят, богослужения провести, молебны отслужить. А она нам как бы тут больше нужна. А то ведь затянут с этим делом. К святому многим прикоснуться захочется, честолюбие потешить. Гордыню, так сказать, похолить. А волю господа бога нашего исполнить никто не спешит. Вот и вся духовность. Вы бы, ваше высокопревосходительство, административный ресурс задействовали бы. Дабы икону сюда быстрее привезти.

— Вот умеете вы, Андрей Андреевич словечки ввернуть, вроде бы и новые термины, а смысл понятен. Я, конечно, сам понимаю необходимость такой духовной поддержки. Но вот со Священным Синодом опасаюсь, вопрос будет сложно решить. Дабы они там с отправкой иконы поторопились. И в пути задержки не чинили. И я понял ваши предложения, Андрей Андреевич, предоставите их в письменном виде. Я подумаю над ними. Да и испытания подобного сооружения провести не помешает, — кивнул Алексеев, — Надеюсь это всё?

— Нет, ваше высокопревосходительство, — покачал головой адмирал Вирениус, — я обещал показать вам кино.

— Это развлечение для плебеев, — поморщился наместник.

— Это будет новое слово, в кинематографе, ваше высокопревосходительство. Но что бы понять всю силу, надо будет это посмотреть. Я приказал взять всё самое необходимое. Необходимо только большое, тёмное помещение.

[1] Виктория Мелита Саксен-Кобург-Готская, внучка королевы Англии Виктории и одновременно дочь великой княгини Марии Александровны, сестры императора Александра III, и родной сестры Владимира Александровича, отца Кирилла Владимировича.

4

Аюми стояла возле окна и наблюдала, как на противоположной стороне бухты, которую русские называли Восточным бассейном, вокруг больших котлов располагаться русские, китайцы и пленные японские матросы. Все они, совсем недавно, копали какую-то большую яму. Под возвышавшейся над бухтой горой, и как уже знала девушка, эта гора называлась Золотой. Там работали все, и русские, и китайцы, и японцы. Заметила девушка среди японцев и того молодого японского матроса. Который стал драться с русскими, несмотря на то, что у русских были винтовки. И вот сейчас этот матрос сидел среди компании из русских и китайцев. И, так же, как и все зачерпывал, по очереди, как уже знала девушка, ложкой из большого котла. И тут один из китайцев толкнул этого матроса, от чего японец расплескал всё из ложки. А китаец получил по лбу, от большого русского, по-настоящему самого большого и солидного там русского, ложкой, и один раз пропустил свою очередь. И тут девушка почувствовала, как в её ногу, что-то уткнулось. Аюми опустила глаза и увидела большого кота, почти, такого как у соседей. Там дома. Девушка наклонилась и, взяв кота на руки, стала его гладить, благо кот буквально сам ластился к ней.

Вообще то это был не тот дом, где её поселил дядя Андрей. Или как его называли русские контр-адмирал Вирениус. Тот дом находился на другую сторону реки, в Новом Городе. А тут был Старый, ещё китайский город, а дом назывался дворец наместника. Дядя Андрей взял её и молодого офицера сюда, что бы они помогли ему. Дел было не много. Пока офицер возился возле странного агрегата, который называли проектором, она повесила на стену большую белую простынь. Так что бы свет от проектора падал на центр белой простыни. Поставила несколько рядов стульев. И теперь распускала тяжёлые шторы, создавая к комнате полумрак. Оставалось закрыть только последнее окно, в комнате, и девушка просто решила пока его не закрывать.

— Так вот где, Самурай, — голос, раздавшийся от двери, заставил задумавшуюся девушку вздрогнуть и обернуться, — А мы его всем 'Алмазом' ищем. А он, ваше высокопревосходительство, у вас.

В комнату входило много русских, и как поняла Аюми, весьма важных господ, но среди них был и дядя Андрей, поэтому девушка не стала сгибаться в поясном поклоне, а только наклонила спину. В знак своего уважения к старшим. И тут услышала ответ русского, которого она сразу определила, как самого важного, из вошедших в комнату, и который так неодобрительно посмотрел в её сторону:

— Так этого кота ещё и Самурай зовут, Иван Иванович? И он просто забрался в мою коляску. Которую возле крейсера тогда остановили. А увидели его уже, когда к дворцу подъезжали. Ну не прогонять же члена вашего экипажа. Но давай те господа посмотрим, что нам Андрей Андреевич показать хочет.

Русские стали рассаживаться на расставленные стулья. А Аюми встретилась взглядом со своим покровителем. Который взглядом указал на штору, а потом похлопал рукой по стулу стоящий рядом с тем, на котором он сидел в первом ряду. И девушка, дернув одной рукой завязки штор, закрыла последнее окно. А потом, одёрнув этой же рукой европейское платье, купленное ей её покровителем, направилась к своему стулу. Держа второй рукой развалившегося и урчащего кота. И присев на стул, при этом прогнув спину и расправив плечи, девушка осмотрелась. Все смотрели на прямоугольное белое пятно. Девушка тоже посмотрела туда, и тут за спиной застрекотал проектор, а по белому экрану побежали живые картинки, которые периодически прерывались надписями.

Нет, Аюми знала, про то, что делают фотографии. И один раз в жизни она даже сфотографировалась. Что бы, как сказала мама, отправить её фотографию отцу. Но сейчас увиденное её впечатлило. Картинки двигались. И она даже узнавала изображения тех, кого она уже видела и даже тех, кто был рядом. Увидев дядю Андрея на экране, который поднявшись на борт какого корабля, стал отдавать честь, девушка даже скосила взгляд на своего покровителя. Но дядя Андрей никуда не делся, а спокойно сидел рядом и его явно больше интересовали зрители, чем то, что происходило на экране.

И поэтому, когда девушка увидела на экране кота, который там жадно ел рыбу на корме катера, а тут развалился у неё на коленях, то только усмехнулась и стала гладить животное не одной, а двумя руками. А на экране пробежала надпись, что это спасённый с призового японского парохода член экипажа. Потом в несколько минут промелькнул морской бой, который девушка уже видела со стороны. Потом промелькнули кадры погибших кораблей. И вот на экране появилось дно того перевернувшегося японского корабля и первый спасённый выбирающийся из проделанного отверстия. Которому помогают выбраться русские матросы, а он ошалевший, озираясь, смотрит по сторонам. Потом появился второй, третий, японские матросы, которые старались как можно скорее выбраться, мешая друг другу. Но тут к отверстию подошёл японский офицер, с повязкой красного креста и быстро навёл порядок, и через отверстие стали подавать пострадавших. А офицер контролировал, что бы японские матросы спаслись все. Что подтвердили и появившаяся на экране надпись. Потом замелькали кадры прихода новых русских кораблей.

И тут девушка увидела саму себя. И её удивлению не было придела. Сначала она увидела себя идущей по прогулочной палубе 'Саратова', а она уже знала, как называется тот корабль. И вспомнила, что она вышла посмотреть на морское сражение. Которое происходило далеко, и было не такое страшное, и её заинтересовало, что это там делают. И она подошла поближе. И теперь этот момент остался навсегда. Потом снова мелькнул кот, который лежа на спине, с каким-то остервенением грыз свои когти. А появившаяся следом табличка, что новый член экипажа крейсера 'Алмаз' готовиться к новым боям, вызвала усмешки в зале.

А потом она снова увидела себя, уже на палубе японского судна. Где она стояла с саблей, кортиком и подставкой, когда остальные японки испугано, жались друг к другу с портретами микадо. Сначала тожественно японской стороне передали тело погибшего адмирала. Потом японки передали матросам корабля портреты императора. А потом ей пришлось установить подставку, рядом с раненым адмиралом Того, и возложить на неё оружие раненого воина. Аюми вспомнила как она, в тот момент, испугалась, что адмирал рассердиться, на то, что она взяла его оружие, и поэтому всё время кланялась. Но адмирал, как ей показалось, даже посмотрел на неё с благодарностью. Следом два японских матроса, которые спасли японского адмирала, внесли личные вещи адмирала, и наместник русского императора объявил, что за их подвиг он отпускает их на родину.

Потом наместник присел рядом с раненым японцем и объявил, что они все восхищены мужеством своего противника и считают за великую честь сразиться с ним. И хотя внешне японский адмирал сохранял невозмутимость, но девушка видела, что слова русского дали ему душевное облегчение. А потом наместник русского царя высказал сожаление что, не смотря на благоприятный для Японии ответ, на ультиматум война, всё-таки разразилась. В результате чего, а это можно объяснить с человеческих позиций именно так, по ошибки и недоразумению, гибнут достойные воины. И что надо скорее исправить эту ошибку. Причём без не нужных посредников, и что он наместник и его государь ждут предложений от правительства Японии как закончить эту войну.

После чего дядя Андрей, добавил, что атака адмирала Того заставила его врасплох. И чуть было не привела к победе японцев. И только случайность сорвала замысел его, несомненно, достойного оппонента. И тут же добавил, что это величайшая для него честь, что ему пришлось скрестить клинки, со столь умелым и мужественным противником

После чего японский адмирал ответил, что для него так же было честью встретиться с такими достойными противником. И обменявшись с японцем небольшими поклонами, в знак уважения равных друг к другу, русские покинули японский корабль.

Но девушка уже успокоилась и даже сумела рассмотреть себя со стороны. И вдруг она поняла, что хочет этим заниматься. И поэтому, повернувшись к своему покровителю спросила:

— А я могу делать такие же движущиеся картинки?

Её покровитель посмотрел на Аюми и кивнул головой:

— Хорошо девочка, это достойная работа, я подумаю, как организовать, что бы тебя научили.

5

Адмирал Вирениус сидел напротив командира Квантунской крепостной артиллерии генерал-майора Василия Федоровича Белого. В рабочем кабинете генерала, который внимательно смотрел на моряка. И улыбнувшись, адмирал произнёс:

— Вот даже не знаю, Василий Федорович, с чего разговор начинать.

— Это как, Андрей Андреевич? — усмехнулся генерал.

— Да я знаю, что пушек много не бывает, — улыбнулся Вирениус, — И у меня есть пушки. Не совсем прямо много, но скажем так, прилично пушек. Хочу отдать их вам. Но не безвозмездно. Мало того, что расчёты нужны. Так и хотелось бы два места прикрыть с моря.

— И много пушек, Андрей Андреевич? — улыбнулся в ответ генерал Белый.

— Да в том и то дело что мало, — в ответ покачал головой адмирал, — Есть десятка два устаревших для флота пушек, калибром от 12 до 17 сантиметров. В основном производства Круппа. В том числе и четыре, снятых с 'Фусо', короткоствольных двадцатичетырёхсантиметровых орудия. И под сотню мелкокалиберных пушек Гочкиса, в качестве противоштурмовых. Конечно с боекомплектом. И как кремовая розочка на торте дюжина новейших 12-сантиметровых пушек Армстронга, тоже флотских, но установленных на 6 батареях на Эллиотах. Хотя мне бы парочку из них перенести, и ещё бы парочку батарей установить дополнительно. Но нужны ваши артиллеристы, Василий Федорович. И помимо этого нужны береговые батареи у Талиенваня и Кинджоу. Вот под них и хочу пушки дать. Но опять же, без ваших артиллеристов, Василий Федорович, никуда. А противоштурмовые это так, довесочек. Вдруг возьмёте. И уж конечно, перед передачей все пушки, силами флота, приведём в рабочеспособное состояние. И боекомплектом обеспечим.

— Возьму, — усмехнувшись, ответил генерал, — Всё возьму. Тут вы правы, пушки лишними не бывают. Но с другой стороны и запросы у вас, Андрей Андреевич. Это мне нужен будет ещё один батальон. Вдобавок, к тому четвёртому, что только направлен ко мне из Новогеоргиевска[2]. Тут на вооружение крепости приняли около сотни орудий китайской военной добычи. Наконец то Главное Артиллерийское Управление сподобилось. И выделили батальон. А что бы ваши пушки принять, ещё батальон нужен.

— Вот то, что приняли пушки, из военной добычи, то это радует. Может быть и снарядами обеспечить успеют. А так, пушки что я предлагаю тоже как бы из военной добычи, — пожал плечами адмирал Вирениус, — Вот делюсь с вами, Василий Федорович. Потом вы чем-то поделитесь. Нет, я понимаю по довоенным планам, как бы батарей на Эллиотах быть не должно, как и у Кинджоу...

— Должны были быть, Андрей Андреевич, — тяжело вздохнул генерал Белый, — Но несколько позже. Да и мне надо думать о противодесантной обороне Квантуна.

— Об этом я тоже думаю, — кивнул Вирениус, — Где надо будет мины поставить, где вверенные мне корабли разместить. Так что бы японцы ни смогли бы высадиться. Так что интересы у нас как я понимаю общие, Василий Федорович.

Вирениус улыбнулся и продолжил:

— Я бы предпочёл совместно действовать и помогать друг другу. Например, у меня есть проект, по созданию нескольких артиллерийских частей. Которые будут подчиняться мне. Это дивизион из двенадцати гаубиц Круппа. А также я намерен собрать вместе все десантные пушки с кораблей. Для защиты в первую очередь Кинджоу. Но ведь и защищать то эту позицию можно и на горе Самсон. И даже у Бидзыво. И уж конечно они будут в вашем оперативном подчинении.

— Хм... А отдать гаубицы не хотите, Андрей Андреевич? — улыбнулся генерал Белый.

— Хочу, Василий Федорович, очень хочу, — кивнул в ответ адмирал, — Но только после того как японцы прорвут Нангалинскую позицию. А до этого момента, вы уж не обижайтесь, Василий Федорович, не отдам, дабы их под Ляолян не вывезли.

— Хитры, ох хитры, вы Андрей Андреевич, — улыбнулся Белый, — И как бы столько всего предлагаете. И ничего отдавать не хотите. Всё что бы в ваших интересах было.

— Ну почему же только в моих интересах, Василий Федорович. Я бы сказал, в наших общих, — развёл руками адмирал, — В наши же общих интересах, чтобы японцы не подошли к крепостному обводу. Вот я и предлагаю вам сотрудничество. Поверьте, не обижу. И будет интересно. Будут и ещё предложения.

— Например?

— Ну, например, как вы отнесётесь к трём 32-сантиметровым орудиям? — адмирал с удовольствием наблюдал, как вспыхнули глаза у генерала Белого, — Вместе с барбетами. Я их не предлагаю только по двум причинам.

— И каким же?

— Ну первая причина их надо демонтировать, хотя выпавшая из 'Хасидате' установка уже на баржу погружена. Ремонт конечно нужен. Но, по общей оценке, вполне себе возможен. А вот с других двух кораблей демонтировать надо. И вторая, где и как ставить будем, Василий Федорович.

— Была бы пушка, — задумчиво проговорил генерал Белый, — а где и как её поставить, это вопрос уже другой.

— Ну я бы предпочёл, одну, или даже две у Талиенваня. Что бы если что и Талиенваньский, и Кинджоуский заливы её огнём прикрыть. А остальное вам виднее будет, Василий Федорович.

— Ох вы и искуситель, Андрей Андреевич, — усмехнулся генерал Белый, — так поманили и ничего не даёте.

— Ну почему же не даю, забирайте прямо сегодня, — улыбнулся Вирениус, — две дюжины пушек лежат на пирсе Дальнего. Снаряды рядом. И снаряжены шимозой. Все осмотрены, те, куда вода попала забракованы. Ещё дюжина пушек находятся на своих позициях на Эллиотах. Милости прошу посетить моё хозяйство и самому посмотреть. Даже потрогать разрешу.

— Ох вы и искуситель, Андрей Андреевич, — рассмеялся в ответ генерал Белый, — А я вот возьму и приму ваше предложение.

— Мы гостям хорошим всегда рады, — в ответ рассмеялся Вирениус, — Миноносец у пирса, можно добежать часов за несколько.

— А давайте завтра, Андрей Андреевич, я соберу необходимых мне офицеров. И завтра на миноносце нагрянем. А сегодня приходите к нам на ужин.

— Хорошо, Василий Федорович, только у меня миноносцем сын командует.

— Приходите с семьёй, Андрей Андреевич.

— Хм... Спасибо конечно, но как вы отнесётесь к моей воспитаннице?

— Приходите и с ней, Андрей Андреевич, мы казаки, люди простые.

— Хорошо, сегодня буду. А пока позвольте откланяться, Василий Федорович.

— Буду ждать вас, Андрей Андреевич.

[2] — Крепость Новогеоргиевск, современный город Модлин, в начале 20 века одна из основных крепостей Российской империи.

6

После ужина, генерал Белый и адмирал Вирениус вышли в курительную комнату, а молодёжь перебралась на диваны в гостиной, где Николай Вирениус рассказывал о своих впечатлениях от битвы за Эллиот, а Аюми под вздохи Лидии Белой, младшей дочери генерала, делилась своими переживаниями.

А превосходительства, как только затянулись предложенными адмиралом сигарами, тут же перешли к делу.

— Василий Федорович, мне вот интересно ваше мнение как специалиста, а то мне попали в руки материалы, о новом веянии в деле береговой обороны.

— И что же это? — выпустив дым, в ответ спросил генерал, — А не плохой табачок.

— Не плохой, уверяют, что лучший на Кубе, — согласился адмирал и продолжил, — и говорят, что сигары этой марки, юные креолки катают вручную не на столе, а на своём теле. Но сейчас не до пикантных подробностей. Давай те о деле, Василий Федорович.

— Я весь внимания, Андрей Андреевич.

— В Европе есть предложение, в котором береговую оборону организуют с помощью орудий, установленных на специальных транспортёрах. Берётся морская пушка, устанавливается на транспортёр и в нужный момент выводиться в опасную точку побережья. Рядом платформа с боеприпасами. И при необходимости пушка открывает огонь вражеским кораблям, прямо с железнодорожного пути.

— Хм... Интересно, очень интересно, — задумчиво проговорил генерал, — И при этом железнодорожное полотно не разрушается, а транспортёры не опрокидываются?

И генерал с интересом посмотрел на Вирениуса.

— Ну, Василий Федорович, уверяют, что пушки до четырёх дюймов вполне себе прилично чувствуют на обычных двухосных платформах. Не опрокидываясь и не разрушая путь. Пушки до шести дюймов можно установить на четырёхосные платформы. Но с установкой откидных и выдвижных опор. Которые перед выстрелами опускаются и служат дополнительными опорами при стрельбе. И конечно есть откидные мостки, для удобства работы расчётов. Для пушек калибра больше восьми дюймов нужны уже специальные транспортёры, с упорами и большими ограничениями по углу наводки, относительно железнодорожного пути. Хотя искривление самого пути и позволяет наводить орудие на цель.

— Занятно, занятно, — согласился генерал, — жаль, что у нас с железнодорожными путями не очень богато, на Квантуне.

— Согласен, такая проблема имеет место, но есть несколько ключевых мест, где такие установки для нас были бы на вес золота. Это район Кинджоу, где дорога идёт буквально по берегу моря, это район станции Инчянцы, ну и выходы к портам Талиенвань и Дальний. Вы только представьте, Василий Федорович, эшелон из паровоза с тендером, классного вагона, пара теплушек для личного состава и четыре оборудованных платформы с шестидюймовками Канэ. Две перед паровозом, две после. Между этими установками платформы с боеприпасами.

— Звучит заманчиво, — согласился генерал, но тут же стал высказывать сомнения, — Но надо будет вопрос с железнодорожниками решать, да и если стрелять прямой наводкой, то ответным огнём быстро выбьют установки.

— Согласен прямой наводкой стрелять им противопоказано будет, — покачал головой адмирал.

— А как тогда огонь организовать? — генерал внимательно смотрел на гостя.

— Я слышал, гвардия проводила опыты по организации перекидного огня, с закрытых позиций. Высылается наблюдательный пункт, с которого огонь корректируется с помощью телефонов. Или же железнодорожная батарея обеспечивается воздушным шаром. С которого и ведёт корректировку огня. И тоже с помощью телефонов. Призовые телефоны у меня есть, кабель для них тоже. Вот этим-то я вас, Василий Федорович, не обижу. На это дело выдам, сколько запросите.

— А на другое? Дело, — улыбнулся не менее хитрый, чем финн, кубанский казак.

— Ну, Василий Федорович, вы меня без ножа режете, — в ответ Вирениус тоже улыбнулся, — Мои возможности тоже не безграничны, но я всё понимаю. И чем могу, в том не откажу. Как никак дело у нас одно. Крепость и флот сохранить.

— А ловлю вас, Андрей Андреевич, на слове, — тут же ответил генерал Белый, — Уж больно ваше предложение заманчивое. Искуситель вы, так и подмывает реализовать.

— А я и не отказываюсь, Василий Федорович, я под это призовые платформы дам, и мощности порта Дальний для оборудования платформ используем, — вызвав своими словами только ухмылку у генерала, произнёс Вирениус, и, заметив, что генерал уже почти докурил, предложил:

— Ещё по одной сигаре, или лучше шустовского, Василий Федорович, для стимуляции работы мозга?

— Пожалуй, лучше шустовского, общаясь с таким искусителем, Андрей Андреевич, а что есть ещё над чем поработать?

— Есть, Василий Федорович, как не быть, — кивнул адмирал, наблюдая, как на правах хозяина, генерал Белый, разливает коньяк, — Хочу вот с вами посоветоваться, по поводу одной идеи. По созданию некой легкой мортиры. Калибром так в три с половиной дюйма. Предназначенной, для обстрела, в первую очередь, полевых укреплений, складов и прочих спрятанных целей.

— И что же там такого не обычного, Андрей Андреевич?

— А то, что мортира разборная, переноситься расчётом и устанавливается буквально на переднем крае. А состоит она из опорной, конусообразной плиты, в которую вставляется ствол. Ствол же, по схеме мнимого треугольника, устанавливается ещё на два упора, через устройство, позволяющее направлять ствол на цель, как по горизонтали, так и по вертикали. Выстрел производиться оперённой, пусть будет называться миной, методом опускания в ствол. Под собственным весом мина опускается вниз ствола. Где накалывается жёстким ударником капсюль. Порох, который находиться в перфорированный, хвостовой части, загорается и выбрасывает мину. Которая начинает вращаться за счёт наклона рёбер оперения. Можно будет и усиливать заряд пороха, закрепляя на перфорированной части заряды в шёлковых мешочках. Мина летит к цели по навесной траектории. И да диаметр мины чуть меньше калибра гладкоствольного ствола.

— Хм... Занятная штучка получается, — генерал внимательно посмотрел на адмирала, — Мина будет лететь не далеко, не точно, да и выстрелы будут демаскировать позиции. Но из-за дешевизны их может быть много, стрелять они будут быстро и могут оказаться где угодно.

— Именно так, Василий Федорович, именно так, — согласился адмирал, — Насколько я помню, главная проблема, которую там не могут разрешить, это если происходит опускание мины в ствол, прежде чем произойдёт выстрел предыдущей. Но есть идея. Поставить на стволе предохранитель. Который будет мешать опустить вторую мину, не вытащив первую.

— Очень интересно, очень, Андрей Андреевич. Но что вы предлагаете? — генерал продолжал внимательно смотреть на адмирала.

— Вы же, Василий Федорович, в крепости всех артиллеристов знаете?

— Можно и, так сказать.

— Так может быть стоит собрать всех артиллеристов, ваших, из четвёртой и седьмой дивизий и попробуем реализовать проект подобного, ну раз мины метает то пусть и будет условно, миномёта. Пусть это оружие будет попроще. И мина будет допустим надкалиберная. А то я так посмотрел позиции крепости, очень много крутых склонов и мёртвых зон перед ними. А такое оружие может неплохо помочь нивелировать угрозы из подобных мест. И капитан Гобято ваш подчинённый?

— Да мой, заведует мастерской. Кстати, я хотел его завтра взять с собой. И знаете, Андрей Андреевич, я подумаю над вашим предложением, — кивнул головой генерал Белый, — И, если что ещё будет, говорите. Вы знаете, с вами очень интересно пообщаться.

Адмирал Вирениус уже собирался тоже ответить любезностью. Но тут дверь в курительную комнату распахнулась и на пороге возникла Лидия Белая. Девушка поморщилась от табачного дыма, а потом выпалила:

— Папа, тут Аюми рассказала, что у неё дома есть фильм. Про сражение флота. Разреши мне с Аюми и Николаем съездить к ним и посмотреть синематограф.

— Синематограф? — бровь генерала приподнялась, — Это считается развлечением для плебса. Приличное общество предпочитает театр и осудит тебя за такие развлечения.

— Ну папа, никто не узнает, — вспыхнула, было, девушка, но её поддержал Вирениус:

— Василий Федорович, мне кажется, ничего страшного в том, что Лидия посмотрит сий синематограф, нет. Например, наместник с большим интересом сие действие посмотрел. И даже загорелся желанием отправить немного исправленный вариант государю императору. И поверти это далеко не то, что показывают простым людям. Ну а вашу дочь проводит назад Николай.

Генерал с минуту подумал, а потом разрешил дочери отправиться с новыми друзьями. И когда дверь за Лидией закрылась, то Василий Федорович, повернувшись к адмиралу спросил:

— И что же там такого необычного будет?

— Скажем так, Василий Федорович, сейчас синематограф рассматривают только как дешёвое развлечение. Но в нём сокрыт огромный потенциал пропаганды.

— Пропаганды?

— Да, с помощью синематографа можно информировать население, влиять на его общественное мнение, подспудно руководить. И даже доносить какие-то мысли. Например, наместник загорелся желанием отправить этот фильм государю императору. Увидев, какой акцент сделали на прибытие 'последних резервов', под его флагом. И как после этого отступили японцы. И как он потом лично осматривал трофеи, лежащие на дне.

— Я, кажется, понял посыл, — кивнул генерал Белый, — У всех, кто посмотрит этот фильм сложиться мнение, что именно прибытие наместника привело к нашей победе. С вот такими плодами.

— Именно так, Василий Федорович. Но и опять же есть нюанс.

— И какой же, Андрей Андреевич?

— Я вообще планирую создать серию репортажей, в виде фильмов. Эдакий видеожурнал. И завтра начать съёмку ещё одной части. С вашего осмотра трофейных пушек, что флот передаст крепости. Кстати оператором будет Аюми. Это будет её первая попытка в синематографе. И вы, Василий Федорович, разрешение на вашу съёмку дадите?

— Ох вы и искуситель, Андрей Андреевич, ох и искуситель, но мысль мне нравиться, — только и рассмеялся Белый, — Я согласен. Но потом покажите синематограф мне. И я уже окончательно решу, как быть.

7

Такео Хиросе, смотрел на русского адмирала с нескрываемым раздражением. Вообще-то японских офицеров, с ранением такой тяжести, ещё на островах, передали на борт японского госпитального судна. И только его одного, как он знал, по личному распоряжению адмирала Вирениуса, доставили в Морской Госпиталь в Порт-Артуре. Где он теперь и лежал один в палате, не имея возможности даже встать, из-за наложенного гипса.

Зашедший было за адмиралом, санитар занёс в палату корзину, в которой виднелись две бутылки коньяка, а из корзины шёл аромат лимонов. После чего повинуясь жесту русского адмирала, санитар вышел из палаты, а адмирал Вирениус произнёс:

— Приветствую вас, Такео-сан. Рад видеть вас, и знать, что кризис вы перенесли и теперь вашей жизни от этой раны ничего не угрожает. И примите этот скромный подарок, который надеюсь, скрасит ваше лечение, в знак моего уважения. Особенно перед вашим мужество. И смею вас заверить, ваше письмо, адресованное адмиралу Макарову, было ему доставлено.

До этого каменное лицо японца на миг дрогнуло:

— Вы, Андрей-сан, пришли сюда, чтобы унизить меня, напоминанием о моей неудаче?

— Ну что же вы так, Такео-сан. Я ценю вас и как противника, и ценю вашу храбрость. Увы, вернуть вашу саблю не могу. Она стала трофеем моего сына. Но выказать вам своё уважение, как воину, который собирался второй раз идти на смертельную опасность, зная, что в случае неудачи он пойдёт и в третий, и в четвёртый раз, я просто обязан. И мне просто повезло, что я случайно помешал вам выполнить то, что вам было предначертано. И поверьте ваше письмо: 'Помните, уважаемые русские моряки. Мое имя Такео Хиросе, я здесь второй раз. Первый раз был на пароходе 'Ходкоку-Мару' в феврале, буду еще, если проход останется незакрытым. Привет адмиралу Макарову. Хиросе.', уже вошло в анналы истории. И именно поэтому такого противника как вы я и не отпустил на 'Кобе-Мару'. А держу тут, в качестве почётного пленника. Выпьем? Разговор предстоит долгий.

Рука адмирала нырнула в карман и вернулась с маленькой металлической фляжкой. Японец усмехнулся и ответил:

— А давай те выпьем, Андрей-сан. И значит тот офицер, что вместо честного поединка воинов предпочёл недостойное оружие, ваш сын?

Вирениус сделал глоток коньяка из фляжки и протянул её японцу:

— Да, Николай мой сын и я сожалею, что знакомство его с вами произошло при таких обстоятельствах. Он помешал вам. Но зная вас, я не сомневаюсь, что вы и из Петербурга, куда вас на днях отправят, вы попытаетесь сбежать. И вернуться на войну.

— Всё то вы знаете, — японец усмехнулся и поднёс фляжку к губам.

— Это если так можно сказать, у вас на лице написано, Такео-сан. Но, думаю лично вам, это путешествие на поезде из Порт-Артура в... Нет, не в Москву, а в Петербург будет очень полезно. Единственно, что плохо, паромы через Байкал уже пустили, и вам путешествие в ночи, в сорокаградусный мороз, по льду на санях не грозит.

— И почему же плохо, Андрей-сан?

— Знаете, Такео-сан, говорят сибирские морозы, испытанные ушами разных завоевателей, отваживают от желания повоевать с Россией больше, чем даже маузеровская пуля, в заднице. Вы уж не обессудьте меня за прямоту, Такео-сан.

— Ну тогда и я буду говорить прямо, Андрей-сан. Россия должна была вот, вот напасть на Японию. А мы на своих островах буквально задыхались. Нам для жизни, буквально для того, чтобы ни умереть, нужны территории.

— Напасть на Японию? — усмехнулся Вирениус, — Ну ничего, путешествие у вас будет долгое, пассажирский поезд идёт 17 дней, сколько времени в пути будет санитарный поезд, я не знаю. Но не меньше. И я в курсе, что вы уже один раз преодолели этот путь.[3] Но сейчас у вас будет уйма время, посмотреть на просторы России и надеюсь понять, что Япония нам даром не нужна. Хотя да, это может вызвать крушение всего вашего смысла жизни. Вы же посвятили свою жизнь, отражению агрессии России против Японии. Даже ради этого выучили русский язык.

— Но почему же тогда, Андрей-сан, вы вмешались и выгнали нас отсюда десять лет назад?

— Во-первых начнём с того, что инициатива исходила из Франции. И её поддержала Германия, представляете Францию, поддержала Германия.

— А что тут такого? — японец посмотрел на Вирениуса, — Почему она не могла её поддержать?

— Ну вообще-то, даже не Европа, мир, весь мир балансирует на гране большой войны, уже как четверть века. Япония за это время успела стать цивилизованной, в общепринятом смысле, державой, а мир находиться в состоянии что вот, вот, начнётся война между Францией и Германией. А тут они вместе выступили против Японии. А Россия, будучи союзником Франции ее, просто поддержала. Если говорить про ассоциации близкие Японии, это приблизительно, как если бы, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу, готовясь к решающей битве при Сэкигахаре, за то, кто из них станет сигуном объединённой Японии, вдруг резко объединились и вместе отправились на Аляску мешать чукчам гнобить эскимосов. И при этом, почему-то общества 'Покарай Аматэрасу Францию или Германию' нет. А 'Таиро-Дашиквай' есть. Надеюсь, Такео-сан, я говорю достаточно понятно?

Японец кивнул и Вирениус продолжил:

— Не спорю, есть и, во-вторых. А вот не надо было японскому городовому махать полусаблей. Да так, что отрубил у наследника российского престола кусочек черепа. И теперь государю императору, каждый день, об этом напоминает страшная мигрень. Так что вы не первый Такео-сан, кто делает глупости исходя из ошибочных предпосылок.

— Так значит, ваш император всё-таки желает зла Японии. И вы все-таки сами заняли Порт-Артур.

— Ну это вы слишком громко сказали, Такео-сан. Япония тут вообще не причём. Россия вообще-то воюет с Англией. Просто в данный момент, эта самая Англия, по своему обычаю воюет с Россией руками Японии. Но это не в первый и не в последний раз. И так же было в 1898 году. Когда среди ночи наши корабли были подняты по тревоге во Владивостоке, с приказом срочно идти в Порт-Артур. И наши корабли пришли сюда, не имея даже угля выйти назад в море. А на следующий день на внешнем рейде встала английская эскадра из двух крейсеров и канонерской лодки. Которые шли сюда высаживать десант.

Японец приподнял бровь, выслушивая адмирала Вирениуса. А тот продолжил:

— Вся проблема в том, что для нас эта передовая позиция. Которая защищает наши земли тут на Дальнем Востоке. Если она падёт, нам очень сложно и дорого будет организовать защиту нашей территории, севернее Амура, от происков Англии. И пока Китай был силён и мог противостоять Англии, мы эту позицию не занимали. Но стоило Китаю ослабнуть настолько, что его города Англия может занять парой кораблей, что и случилось с Вей-хай-Вэем, мы вынуждены были занять эту позицию.

— Но зачем это было нужно Франции и Германии, Андрей-сан? — японец нахмурился.

— Они не хотят вас, Такео-сан, пускать на Шаньдунский полуостров. И дальше в Китай. Хотя по моему представлению эти земли для Японии были бы более полезны, чем Манчжурия. Но начав войну с Россией, вы эти земли никогда не получите. Япония вообще много, что потеряла, начав эту войну.

— Это как так Андрей-сан?

— Всё просто, Такео-сан. Вы выдвинули ультиматум. Не совсем вовремя. Вы что не знали, что в это время в России большие праздники и просто организовать ответ не так уж просто? А после того как Россия согласилась со всеми вашими требованиями, а напомню, мы воюем с Англией, Япония, а уж тем паче вторжение на её территорию нам совершенно не интересны, вы вероломно напали.

— Ну уж так и не собирались нападать, Андрей-сан, вы такие огромные, нависаете над нами.

— Поменьше надо смотреть карты собственного производства, Такео-сан, где вы себя изображаете центром мира. Реальный мир выглядит несколько иначе. Вон, бака гайдзины, изобразят себя центром мира, а потом сами и пугаться, что их с двух сторон зажала огромная и страшная Россия. А нам бы со своими проблемами разобраться. При этом ни вы, ни бака гайдзины нам даром не сдались. Хотя японские ассоциации весьма забавны, у вас одно из самых страшных проклятий, это 'что бы тебя отымели северные гайдзины', при этом русских вы и называете северными гайдзинами.

Такео Хиросе усмехнулся, и произнёс:

— Я думаю после окончания войны, всё вернётся. И наши народы снова начнут жить в мире. Просто после нашей победы, мы станем чуть сильнее и сможет развиваться.

А русский адмирал тяжело вздохнул и сказал:

— Вот даже вы, Такео-сан, прожив столько лет в России не поняли. Никакого потом не будет. Скажем так, в России и через сто лет будут помнить эту войну, сжимая кулаки. И даже предложи вы Хоккайдо, в знак примирения, это не изменит отношение к Японии и японцам. Про Японию я вообще молчу, она понесёт такие потери, в этой войне, что и через сто лет будет ненавидеть русских и всё что связанно с Россией. И это, несмотря на то, что вы сражаетесь, что бы, как вы считаете, выжил ваш народ. А Россия ведёт колониальную войну. Да, да, вы воюете не с Россией. А с её колонией, Маньчжурией. И даже это, потребует от Японии приложение неимоверных усилий, всех её сил. И даже если вы победите, Россия просто повернётся к вам задом и будет решать свои проблемы дальше. А у вас появиться другие противники, Англия и САШС.

— Я не думаю, что всё так печально, — усмехнулся Такео, — Закончиться война, Россия займёт своё, уготованное положение, Япония займёт более достойное положение и наши императоры договориться. И мы снова будем дружить.

— К сожалению, всё далеко не столь радужно. И вы оцениваете ситуацию только, со своей стороны. Не понимая, что теперь вы не только оскорбили Николая Александровича, до глубины души, но и плюнули в душу самого народа. Так что война будет идти с таким озлоблением, что его последствия будут сказываться и по истечении ста лет. Множа взаимные обиды.

— Но у Японии нет другого выбора. Либо империя расшириться, либо наш народ умрёт, — буквально вскричал Такое. А Вирениус, покачав головой продолжил:

— Всё не так плохо, как сами японцы оценивают ситуацию. С позиции своего национального опыта. Вообще Япония интересная страна. Взять хотя бы расклад сил в вашей стране, Такео-сан. Когда-то ваш сёгун поняв, что Япония отстала в своём развитии, взял курс, на то что бы открыть Японию миру. И в этом ему помог вид 'больших чёрных кораблей', — при этих словах Вирениус улыбнулся, а японец хоть и поморщился, но кивнул, — А в результате самураи подняли мятеж против сёгуната, во имя императора. Имея целью остановить преобразования. Сёгуна поддержали те, кто выступал за преобразования. Но победив сёгунат, сторонники императора, вынуждены были продолжить политику сёгуна. Только сменив вектор с Франции, на Англию.

— Хм, Андрей-сан, интересная трактовка событий с вашей стороны, очень интересная. Но что же потеряла Япония, начав войну?

— Ну попробую объяснить Такео-сан. Япония, для своего процветания, имеет очень уникальный ресурс, японцев. Упорный, трудолюбивый и дисциплинированный народ. Япония имеет обширную территорию, в весьма удобном, очень тёплом месте. Вам по большому счёту даже Хоккайдо то не особо нужно. Там у вас живёт два процента населения, которые, по сути, обслуживают только сами себя.

— Хорошо, но что это нам даёт?

— О-о-о, Такео-сан, промышленность Англии переживает окончание времён. Будущее Англии уже позади. Ей в затылок дышат Германия и САСШ. Могла бы дышать и Япония. Начни она производить промышленные товары, в середине самого густонаселённого региона планеты.

— Но где взять метал, древесину? Где взять рис и рыбу? — попытался парировать японец.

— Если будет что продавать, то у тех, кому продаёшь товар, всегда можно купить рис, рыбу, руды, лес. Купить, а потом, переработав продать. Продать дороже и купить больше того, что необходимо для жизни. Да для этого нужна будет сильная, эффективная промышленность, нужен будет сильный торговый, а не военный флот. Но главное у вас уже есть, образованное, трудолюбивое и дисциплинированное население.

— Звучит заманчиво. Это ещё можно сделать и, причём тут эта война?

— А при том, что даже если вы эту войну выиграете, то самый богатый регион мира, Европа, будет для вас закрыта.

— Это как?

— Ну вот, сколько времени надо, чтобы, допустим, попасть пароходом из Токио в Лондон?

— Месяца два, Андрей-сан.

— А то и три, Такео-сан, — ответил Вирениус, — А теперь представим, что вы соединили бы в своей Корее, а она, не начнись война, и так была бы ваша, железную дорогу из Пусана с нашей КВЖД. И эта бы дорога через тот же Инкоу оказалась бы связанная с дорогами в Китае. Так вот вы садитесь в Токио в вагон, и через три недели выходите из того же вагона в Лондоне. Правда, дважды успев попить коньяк в ресторанах паромов. Вам японцам следовало бы, не враждовать с Россией. И идти не на Квантунский полуостров, а на Шаньдунский и занимать не Порт-Артур десять лет назад, а Вей-хай-Вэй, Чифу и Циндао. Которые, вот уже сейчас, могли бы быть связанными с тем же Пусаном железной дорогой с помощью КВЖД.

— Но Россия сама отказалась от союза с Японией, Андрей-сан, — с горечью в голосе произнёс японец, — Пришлось заключать союз с Англией.

— Такео-сан, в 1894 году Япония выбрала направление экспансии, и напомню, за пару лет перед этим унизила русского императора, показав ему, что это не та страна, с которой следует иметь дело. Это и определило направление, приведшее к этой войне. Япония не учла интересы соседей. И потеряла перспективу. Нет, завершись война сегодня, всё можно было бы разрешить к взаимному удовольствию. Но если война продлится ещё несколько месяцев, то уже ни чего вернуть будет невозможно.

— Почему же Андрей-сан?

— Ну начнём с того, что вернёмся к тому постулату, что эта война навсегда сделает врагами Россию и Японию. Вот на что рассчитывало ваше командование, начиная её? Какие сроки войны? Потери?

— Хм... Ну, у вас и вопросы Андрей-сан, откуда же я могу знать, — улыбнулся японец, — Я простой офицер.

— Ну не такой уж и простой, поверти, прими участие в атаке брандеров 13 марта, вы могли бы стать святым. И войти в пантеон Японии. Или вы думаете, я просто так с вами вожусь Такео-сан?

— Вы мне льстите Андрей-сан.

— Ничуть, ничуть, Такео-сан. Но я знаю, ваше правительство рассчитывало до осени разгромить силы России в Манчжурии. И армию, и флот. Занять Порт-Артур и юг Манчжурии и вынудить этим Россию заключить мирный договор. При этом потерять, не более 35000. Если судить по мобилизации армии в 350000. Десять процентов безвозвратных потерь считается приемлемым уровнем потерь. Но всё пойдёт не так. Даже в лучшем для вас возможном случае.

— А что будет, Андрей-сан?

— А будет, Такео-сан, война до осени следующего года, и даже если вы сумеете сделать то, что запланировано, то Япония мобилизует под 800000 человек. Из которых безвозвратно потеряет около 100000. Экономика будет испытывать жесточайший кризис. А население будет требовать, чтобы войну с Россией продолжали, ибо Япония не получит те призы, на которые она рассчитывала.

— Но мы победим Андрей-сан? — усмехнулся японец.

— Возможный вариант, что вы выиграете этот раунд, Такео-сан, — кивнул Виренус, — Но в случае вашей победы ничего не закончиться. Будет ответный раунд. Даже если пройдёт сорок лет. И поверти, он будет очень болезненный и унизительный. Для Японии. И всё равно удовлетворение Россия не получит. И мы снова будем видеть друг друга врагами. Но Японии будет страшно.

— Но с чего вы Андрей-сан взяли, что будет именно так? — спросил Такео.

В ответ Вирениус усмехнулся и спросил в ответ:

— Вы бывали в таком городе как Казань, Такео-сан?

— Бывал, красивый русский город. Но к чему это?

— А к тому Такео-сан, что Япония давно не воевала. Когда она последний раз воевала с внешним врагом, Казань была столицей враждебного России государства. А Россия того времени заканчивалась в Нижнем Новгороде. Знаете, такой город?

Хиросе соглашаясь кивнул, и адмирал стал объяснять дальше.

— Который сам за столетие до этого в состав России не входил. Но вернёмся к временам, когда Япония получила втык от Кореи и наконец то присоединив Окинаву погрязла сначала в гражданскую войну, а потом закуклилась, при сёгунате. Имея более чем двести лет мира. Тех самых двести лет, которые Россия шла к Тихому океану. Одновременно круша противостоящие ей империи на Западе. Польско-Литовскую, Шведскую, Османскую, Французскую. У вас японцев нет опыта войны с внешним врагом. Есть только опыт внутренних разборок. Отсюда и не совсем верная оценка последствий войны. Которую вы начали. А вот Россия всё это время воевала. И знает, что начавшего войну врага надо уничтожить. Да так, чтобы потом угроза от него не исходила. Причём от слова совсем.

— Зачем вы это мне говорите, Андрей-сан? — японец внимательно посмотрел на Вирениуса.

— Ну, когда вы окажетесь в Петербурге и снова окажетесь в руках вашей пассии, а я уже сообщил Ариадне Ковальской, что направляю вас в Петербург, и уж прошу, постарайтесь сделать девушку счастливой, Такео-сан, то на вас выйдет полковник Акаши. Он не может не выйти на вас, чтобы организовать ваш побег. Ведь пошлю я вас на общение с офицерами из моего отдела, вот тогда вы это ему и расскажите. Надеюсь, после его и ваших докладов в Японии сделают нужные выводы. Хотя проблемы взаимоотношения армии и флота в Японии ещё никто не отменял. А они ещё усугубятся.

— Вы это находите Андрей-сан?

— Да, Такео-сан, нахожу, — кивнул Вирениус, — Тут надо вспомнить историю, как стали формироваться ваши армия и флот. После окончания вашей гражданской войны кланы, бывшие сторонниками императора стали в большинстве офицерами флота. А армия стала прибежищем кланов в своё время поддерживающих сёгуна. При этом те, кто при сёгуне видели в императоре силу способную сохранить патриархальную Японию, стали главными апологетами необходимости преобразования. Наиболее образованной и передовой частью Японии. А те, кто был сторонниками преобразования при сёгуне, стали апологетом другой силы. В результате флот стал набирать наиболее образованных жителей, а армия сделала ставку на крестьян из дальних углов Японии. Разве не так?

— В общем, то вы правы Андрей-сан. Но к чему всё это?

— Я просто хочу подвести это к тому, Такео-сан, что уже в ближайшем будущем отношения между армией и флотом Японии станут такими, что командующий японским флотом будет вынужден жить на своём флагмане и выбираться на берег под сильной охраной, что бы его ни убили армейские офицеры.

— Вы так находите, но почему же, Андрей-сан?

— Вопрос в дальнейшем развитии Японии, Такео-сан. Армия будет выступать за экспансию в Азию. За захват новых земель, что выльется в кровавую, большую и затяжную войну в Китае.

— Но десять лет назад мы быстро разгромили Китай, — нахмурился японец.

— И тут вы его будите громить, — кивнул Вирениус, — Долго, муторно и бессмысленно. Япония сможет даже занять все основные промышленные районы Китая. Захватить все порты в нём, но так и не сможет, закончит победой войну.

— Но с чего вы это взяли Андрей-сан?

— Так как, в той войне, Такео-сан, все европейские страны будут поддерживать Китай. Ибо пока вы воюете с Россией, Европа позволит вам самостоятельные действия в Корее и Манчжурии. Но стоит вам пойти дальше в Китай, как на вас ополчиться вся Европа.

— Это понятно, Андрей-сан, — Хиросе Такео, внимательно наблюдал за Вирениусом, — но как я понимаю, флот будет предлагать, что-то иное?

— Да, Такео-сан, флот будет предлагать экспансию Японии на юг. Где Япония сможет быстрее получить всё необходимое ей, при меньших затратах, гораздо быстрее и играя на межъевропейских противоречиях. И противоречиях между европейскими странами и САСШ. И уже имея союзников. Но я думаю, вы сами решите, что расскажите полковнику Акаши, а что именно сообщите только командованию флота.

Хиросе Такео лежал, опершись на подушку с весьма сумрачным видом:

— Андрей-сан, зачем вы это мне рассказываете? Вы не боитесь, что ваши слова я потом использую против вас?

— Всё просто, Такео-сан. В дальнесрочной перспективе Россия может быть союзником японскому флоту, при этом, будучи однозначно врагом японской армии. И кстати совершенно не боюсь, дай бог, чтобы вы Такео-сан, к осени начали пытаться сбежать из плена. По зиме у вас это должно будет получиться. К весне вы вернётесь в Японию. Причём, самым удивительным образом, к этому моменту Япония созреет в мысли, о необходимости всё-таки начать переговоры. А я вас, Такео-сан буду ждать тут, в Порт-Артуре. На брандерах, которыми вы будите командовать. Или ещё на чём ни будь. Крайне опасным. Ну и, ещё по глотку, этого янтарного напитка, Такео-сан? А то я, пожалуй, пойду. Мне предстоит посетить всех своих раненых. Тех, кого покалечило вручить награды. Ну и посетить капитана первого ранга Лебедева. Надеюсь, вы про него наслышаны.

— Да, Андрей-сан, наслышан, — японец сделал глоток из фляжки и вернул её Вирениусу, — Он настоящий воин.

— А ваши союзники, Такео-сан, настоящие торгаши, — адмирал сделал глоток и, закрыв фляжку, положил её в карман, — Лживые, подлые и продажные. Которые, сами же и говорят, что, у них нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы. Или как говорят, о джентльменах в России, джентльмен хозяин своего слова. Хочет, даст слово, хочет, заберёт своё слово обратно. Подумайте о перспективах Японии. И о том была ли у России нужда нападать на Японию. Но честь имею, Такео-сан. И могу только пожелать вам выздороветь. Мне будет приятно снова скрестить с вами клинки.

Японец склонил голову, а адмирал повторил его движение и, поднявшись со стула, вышел из палаты.

[3] Перед русско-японской войной, Такео Хиросе, служил около двух лет в посольстве Японии в Петербурге военно-морским атташе.

Глава 6.

1

Дежурный офицер 5 Восточно-Сибирского полка капитан Москвин Иван Александрович с удивлением смотрел на прибежавшего к его землянке унтер-офицера, который стоя перед офицером докладывал:

— Ваше высокоблагородие, там их превосходительство, адмирал по позициям полка ходють.

— Какой адмирал, Карпенко? Ты, что несёшь!

— Не могу знать, ваше высокоблагородие. И адмирал наш российский, не японский. И больно сюрьёзный. Глазами так во все стороны зыркает и вид у него больно ужо недовольный. Вы бы ваше высокоблагородие вышли бы скорее, а то мало ли чего.

Капитан вздохнул и поднялся на бруствер Центрального редута Киндчжоуской позиции и действительно увидел между брустверами четвёртой и пятой батарей позиции человека в форме контр-адмирала Российского флота. И поправив перевязь с шашкой образца 1881 года, которую следовало бы назвать всё-таки саблей, капитан быстрым шагом к адмиралу, всяческими словами проклиная невесть откуда взявшееся начальство. Которое, однако, встретило его довольно благосклонно и, приняв рапорт, адмирал представился:

— Контр-адмирал Вирениус, начальник Талиенваньского порта. И вас как будет по имени отчеству?

— Иван Александрович, — тут же произнёс Москвин.

— Будем знакомы, Иван Александрович, — улыбнувшись, ответил адмирал, — Вот теперь смотрю на всё это безобразие.

— Какое безобразие, ваше превосходительство? — опешил капитан.

— Да в моё подчинение передали все сооружения бывшей китайской крепости Талиенвань. А импани[4], тут на высоте я вижу, разрушили. Нет, я всё понимаю и без претензий. Военное значение подобные сооружения не имели ещё десять лет назад. А вам было необходимо оборудовать позиции против восставших ихэтуаней. Но досадно.

— Что так, ваше превосходительство? — Москвин уже сообразил, что теперь позиции его полка оказались на территории морского ведомства, но похоже хозяин был не в сильной претензии, и гроза над ним лично явно проходила мимо его головы.

— Я понимаю, позицию готовили против ихэтуаней. И для них, с их белым оружием[5], она была неприступная. Но сейчас нам противостоит враг с армией европейского образца. И боюсь, что сейчас позиция более уязвима. Кстати вы, Иван Александрович, за командиром полка послали? Очень знаете, хочу с Николаем Александровичем познакомиться. У меня к нему есть несколько предложений. Надеюсь, они ему понравятся. Он же кажется инженер. И командовал сапёрной бригадой?

— Сей секунд пошлю, ваше превосходительство, и так точно господин полковник инженер и командовал сапёрами, — тут же произнёс Москвин и жестом отослал стоявшего за его спиной унтер-офицера. Который сорвался с места и бегом помчался к лагерю полка.

— Ну и славненько, — только и произнёс Вирениус.

— А я могу узнать какие предложения, ваше превосходительство?

— Конечно, конечно можете, Иван Александрович, вам же их реализовывать, — кивнул адмирал, — Как бы у меня есть взятая на призовом пароходе колючая проволока. Вот я и хочу обсудить, с Николаем Александровичем, как нам будет сподручнее создать из неё периметр для моего порта. Рядов так желательно в пять, шесть. И прямо перед вашими позициями. Потом у меня есть ещё призовые телефонные аппараты, которые я намерен выдать вам во временное пользование, для организации связи. В первую очередь с закрытыми позициями артиллерии. А то знаете, стоят они у вас открыто. Стреляй те по ним все, кому заблагорассудиться.

— Но ваше превосходительство, так же было утверждено командованием.

— Не спорю, не спорю, только вот прошло с тех пор несколько лет. Да и враг изменился, Иван Александрович. Будь вооружены японцы катанами, луками и бамбуковыми копьями я бы и слова не сказал. Но перед вами будет три дивизии, считай английских колониальных войск, и под две сотни орудий. Из которых, десятка три, будут 12-сантиметровыми гаубицами. Вот тут на позиции сколько орудий? И каких?

— В основном это пушки военной добычи, ваше превосходительство, орудия Круппа. Четыре 21-сантиметровых, шесть 15-сантиметровых, столько же 12-сантиметровых, восемь 87-миллиметровых, семнадцать разных 75-миллиметровых. Ещё есть 28 наших полевых 87-миллиметровых и две шестидюймовых пушки образца 1877 года. Орудия, установленные на шестнадцати батареях.

— Получается 71 орудие, — тут же подсчитал в уме адмирал, — А как обстоит дело с пулемётами, Иван Александрович?

— На позиции установлены десять пулемётов системы 'Максим', ваше превосходительство.

— Маловато для такой позиции, Иван Александрович, маловато. А артиллерию обслуживают расчёты из крепостной артиллерии?

— Так точно, ваше превосходительство. На батареи выделяются команды из крепостных батальонов. Но они периодически меняются.

— Спасибо за консультацию, Иван Александрович. Просто я рассматриваю вашу позицию как одну из основных в обороне крепости. И хочется японцев тут попридержать. Но подумаю, чем смогу вам помочь. И, Иван Александрович, это не Николай Александрович ли сюда приближаться? — адмирал кивнул на пару всадников, быстро приближавшихся к ним.

— Так точно, ваше превосходительство, это командир полка.

Когда всадники приблизились, то офицер спрыгнул с коня, кинул поводья денщику и, подойдя поближе произнёс:

— Командир, 5 Восточно-Сибирского полка, полковник Третьяков, с кем имею честь?

— Начальник Талиенваньского порта контр-адмирал Вирениус. В ведение Талиенваньского порта переданы все сооружения бывшей китайской крепости Талиенвань. Вот осматриваюсь. И вы не будите против, если мы побеседуем без чинов?

— Ни как нет, ваше превосходительство, — улыбнулся Третьяков, — Тогда позвольте представиться ещё раз Третьяков Николай Александрович.

— Андрей Андреевич Вирениус, — произнёс в ответ адмирал и, пожав полковнику руку, продолжил, — А я ведь к вам Николай Александрович, как к инженеру есть несколько вопросов. Очень интересно ваше мнение как специалиста.

— И в чём же, мнение сапёра, может быть полезно моряку?

— Мне поручили заведовать портом. А его безопасность зависит вот этой позиции. Да и вообще я считаю эту позицию одной из основных в обороне крепости. Если её сдать, то захват Порт-Артура — это просто вопрос времени. А по роду службы мне приходилось знакомиться с новейшими веяниями. В том числе и по поводу укреплений. И не надо так на Кинджоуский залив смотреть, — заметив, что полковник бросил взгляд на запад, произнёс адмирал, — Понимаю я ваши опасения. И полностью с вами согласен, что эта позиция крайне уязвима с той стороны. От обстрела флотом. Как, впрочем, и позиция на горе Самсон. Да и у нас тут только ваш полк, а не вся ваша вторая дивизия. А по поводу поддержки с моря, то её я буду обеспечивать.

Третьяков улыбнулся и произнёс:

— И что там за новейшие веяния?

— Ну есть предложение, о создании быстровозводимого укрытия, для пулемётов или противоштурмовых пушек. Из двух, помещённых один в другой, срубов, с забивкой из камней. Есть мнение, что подобное сооружение выдерживает обстрел трёхдюймовых пушек. И даже может спасти от одиночного попадания 12-сантиметрового снаряда. Не желаете глянуть? — адмирал протянул руку к стоящему рядом с ним морскому офицеру. Который тут же передал папку для бумаг адмиралу Вирениусу.

— Хм, знаете, Андрей Андреевич звучит, конечно, заманчиво, — Третьяков взял лист и, бросив на него взгляд, добавил, — И насколько быстровозводимого?

— При наличии материала, сапёрная рота способна возвести подобное сооружение за 20 часов, — тут же ответил Вирениус.

— Не плохо, совсем не плохо, — Третьяков обвёл взглядом совершенное голое пространство вокруг позиции, — Вот только леса вокруг нет, как, впрочем, у меня нет и противоштурмовых пушек. Хотя камень тут найти проще.

— Я готов помочь вам со строительными материалами. Некоторое количество строевого леса у меня есть в порту. Плюс наместник дал приказание провести испытания сооружения. И по результатам испытаний, будет принято решение о закупке строевого леса. А противоштурмовые орудия будут. Я для этого сюда и пришёл. Что бы мы решили, чем флот может помочь вам, Николай Александрович, отстоять позицию.

— Тогда, быть может, пройдём ко мне в землянку, Андрей Андреевич? Судя, по количеству бумаг, у вас в папке, будет не только это одно предложение.

— Вы правы, Николай Александрович, я бы даже сказал, что у меня тут целый пакет предложений.

Землянка командира полка представляла собой довольно узкую щель, накрытую одним накатом из брёвен. Из всей мебели имелись только походная кровать-чемодан, стол и стул. Имелась ещё керосиновая лампа.

— Скромно тут у вас, Николай Александрович, очень скромно.

— Так мы только прибыли, Андрей Андреевич. Вот приводим в порядок то, что четыре года назад сделали.

— Но тогда враг был немного иной, — Вирениус увидев, что хозяин опустился на кровать, сел на стул, — Сейчас же противник собирается выделить на штурм крепости армию из четырёх пехотных дивизий и артбригады, — заметив, как полковник Третьяков поморщился, адмирал продолжил:

— Николай Александрович, голубчик, никто же не приказывает вам тут костьми лечь. К сожалению оборудование позиции далеко от капитального. А вам надо будет отбить один, максимум два штурма и отойти на следующую позицию. Главное, чтобы противник тяжёлую артиллерию развернул. А это время. Но продолжу, если одну из дивизий и выделят прикрыть наступление с севера, всё равно получиться три дивизии, а это 40000-45000 штыков и под 200 орудий. Значит, нам надо создать такие укрепления, что бы они позволяли вести огонь артиллерии и стрелкам при массированной атаке и обстреле 40000 снарядов за полдня. А у вас окопы по грудь.

— И что вы предлагаете, Андрей Андреевич?

— Сделать немного иные укрепления. Ну и укрепить левый фланг. Там же в отлив вода на версту уходит. Могут в отлив и обойти. Особенно если или снаряды на 15-й батареи закончатся. Или все пушки повыбивают. Кстати я хочу у вас забрать эту батарею. Поставить там по четыре призовых 12-сантиметровых и трёхдюймовых пушки. А те пушки можно будет и как противоштурмовые поставить.

— С батарей звучит, конечно, заманчиво, — кивнул полковник, — Но думаю, этот вопрос и с артиллеристами обсудить надо будет. Иные, это как на рисунках?

— Да. Создать вместо центрального редута забетонированный бункер и блиндаж. Для вас, ваших и артиллерийских офицеров. Там же будет моя сигнальная станция. Причём бункер создать из нескольких подземных забетонированных помещений с подобными же переходами, между ними. Там же разместить и узел связи. К которому проложены телефонные линии в трубах, заглублённых в землю. И у вас будет связь с батальонами, а у артиллеристов с батареями, установленными на обратном скате высоты. Кстати сколько у вас батальонов?

— Пока три, но планируют развернуть четыре, — задумчиво произнёс полковник, перебирая рисунки и схемы, — Что-то я не помню, что бы британцы делали окопы такого профиля. Да и такую систему окопов создавали.

Полковник положил на стол рисунок профиля окопа, с человеком в британской форме. А потом рисунок принципиальной схемы обороны, основанной на использовании подобных окопов.

— Если так можно сказать, это одна из разработок схемы идеального окопа и обороны на их основе. По опыту войны с бурами, — тут же ответил адмирал, слегка покривив душой, — Для гарантированной защиты от обстрела шрапнелью.

— По опыту войны с бурами? — удивился Третьяков и, подняв взгляд на Вирениуса, произнёс, — Это по какому такому опыту, Андрей Андреевич?

— Из опыта осад Мафекинга и Кимберли, в самом начале войны, — снова взял грех на душу адмирал, — Это творческое развитие тех укреплений, что позволили тогда британцам удержать те позиции. И защитить обороняющихся от артиллерийского обстрела. Особенно шрапнелью. А то ваши редуты от подобной угрозы не защищают. Ну и для командиров батальонов придётся сделать укрытия, чуть попроще, чем для управления полка. Возможно деревоземляные из срубов. Создать и испытать такое сооружение поможете?

— К сожалению, по поводу редутов, вынужден буду с вами согласиться, Андрей Андреевич. И с сооружением и испытанием этого вашего сооружения, как бы его назвать то поприличнее, тоже помогу. Но вы, Андрей Андреевич, такое безумное количество выпущенных снарядов назвали. Да и зачем прятать артиллерию? — полковник внимательно посмотрел на адмирала. Тот в ответ только улыбнулся:

— Это емкость их обоза. И может статься, что им может это количества и не хватить. Что бы выбить наши пушки, а потом прижать вашу пехоту, когда в отлив обойдут по левому флангу. Не знаете, по сколько снарядов сейчас на орудие, тут на позиции? А назвать, можно ДЗОТ — деревоземляная огневая точка.

— Артиллеристы рассчитывают на наличные 150-160 снарядов на орудие. Но как бы возможно будет и по 300 снарядов на ствол.

— То есть наши будут отвечать одним выстрелом на 4 японских. Или рискуют очень быстро остаться без снарядов. А если враг их видеть не будет, то и подавить их огонь не сможет.

— Но это оставить пехоту без поддержки артиллерии прямой наводкой.

— Противоштурмовые пушки на этой позиции установят, Николай Александрович, митральезы трофейные тоже. Нет, я понимаю, что в идеале надо бы оборонять гору Самсон. Но без всей вашей второй, или выдвижения туда четвёртой, дивизии — это невозможно.

— Японские десанты...

— Николай Александрович, поверти мне как моряку, при противодействии флота, их уничтожат при высадке, при противодействии армии — это будет избиение высадившихся. Десант возможен, если только никто мешать не будет. Я же буду всячески этому мешать. Но вернёмся к этой позиции. На которой согласитесь нужно возвести бетонные, деревоземляные заглубленные укрепления имеющие пулемёты, митральезы и противоштурмовые орудия. Ведущие огонь во фланг наступающих цепей. И имеющие прикрытие с фронта в виде естественных или искусственных укрытий. И всё это связанное системой окопов и ходов сообщения полного профиля, с амбразурами или бронещитками для стрельбы. Что в свою очередь ещё и прикрыто заграждениями из пяти или шести полос, например, колючей проволоки. В том числе и заграждениями, уходящими под воду на всю длину отлива.

— Ну допустим, Андрей Андреевич, я с вами соглашусь, но, — полковник подался вперёд, — Но где я возьму материалы? Где возьму людей, чтобы это сделать? И где сделаю бронещетки?

— Ну скажем так, я тут сижу как раз для того, чтобы определиться, сколько всего вам будет нужно. Что-то я спишу на оборудование защиты порта. Что-то на портовые сооружения. Бетон, лес, колючая проволока, стальной прокат. Даже рис, для оплаты китайцам за работу, я выделю.

— Но зачем это вам, Андрей Андреевич?

— Я хочу, чтобы эта позиция выдержала один, а лучше два штурма. Нет, японцы притащат сюда морские пушки. Свои 28-сантиметровые мортиры. И заставят нас уйти. Но это пара месяцев задержки на этой позиции. Если так же задержим на Тафаньшинской и Нангалинской позициях, то японцы будут только на этом перешейке топтаться полгода. А если ещё и позицию на горе Самсон оборудуем, то и подольше. Так японцы будут до крепостного обвода добираться до пришествия второй эскадры. Думаю, Николай Александрович, в этом наши интересы схожи. Но у меня будет просьба, вы мне взамен риса, для нанятых китайцев своих мастеровых не дадите? Те же бронещитки делать, — Вирениус с улыбкой посмотрел на Третьякова. Который усмехнулся и произнёс:

— Шутник вы Андрей Андреевич, и искуситель. Но за такое самовольство по голове не погладят. И в первую очередь меня. А вот за такие шутки, о пришествии вас, особенно будьте вы православным. Не боитесь?

— Не боюсь, Николай Александрович, да и конец света уже был.

— Это когда же? — опешил Третьяков.

— Да как православным и обещали, в 7000 году от сотворения мира, — усмехнулся Вирениус, — В этот, 1492 год, Колумб открыл Америку.

Третьяков усмехнулся и покачал головой, а Адмирал Вирениус продолжил:

— Зато, Николай Александрович, если получиться удержаться, то вас ждёт большая слава. Я же прогнозирую появление тут японцев уже через два месяца. В наших с вами условиях, общения именно с ними, стоит опасаться больше, чем общения с вышестоящим начальством.

Третьяков посмотрел на Вирениуса и произнёс:

— Я подумаю. И давайте проведём испытания, не только вашего сооружения, Андрей Андреевич, но и оборудованного по вашему предложению участка обороны.

— Я согласен, Николай Александрович, единственное из неприятного, снаряды потратить придётся.

[4] Импань — группа жилых и хозяйственных построек, назначаемых для китайских войск и обнесенных до высоты в две сажени глинобитной стеной или земляным валом, всегда по квадрату, со стороной около 40-50 саженей. Углы импаня иногда украшаются башенками с мамикулями. В большинстве случаев стенки, башенки и входные ворота приспособляются к обороне, для чего на верху стен оставляется дорожный путь со стенкой и бойницами, а башни и ворота снабжаются бойницами. Вход в импань украшается фигурными воротами, в зависимости от чина и важности начальника укрепления, и прикрывается наружным траверсом (заслоном) в виде разрисованной каменной стены. Что вынуждает сделать два поворота, прежде чем получиться попасть внутрь сооружения.

[5] Белое оружие — холодное оружие по терминологии того времени.

2

Эскадра приближалась к Квантунскому полуострову, возвращаясь из своего первого с начала войны, если так можно сказать дальнего похода. Объединившись на рассвете, на траверзе островов Блонд, эскадра двинулась к полуострову Шаньдунг. Для того что бы, сопроводить до восточного побережья Шаньдунга, четыре крейсера второго ранга. Перекрашенных из чёрного в оливковый цвет, как и все остальные бывшие корабли эскадры Вирениуса. 'Рион', 'Днепр', 'Печору' и 'Ангару'. Которым предстояло оправиться в крейсерство в Южно-Китайское море. И что бы их по дороге не обидели, эскадра вышла в море. В составе броненосцев 'Петропавловск', 'Полтава', 'Иоанн Златоуст', 'Пересвет', 'Победа', 'Ослябя', 'Император Николай I', крейсера первого ранга 'Дмитрий Донской' и броненосца 'Севастополь'. В сопровождении крейсеров первого ранга 'Баян', 'Аскольд', крейсера второго ранга 'Новик', минного крейсера 'Абрек'. При поддержке двух десятков контрминоносцев, из состава первого, второго и третьего отрядов миноносцев. Имея целью прикрыть развёртывание рейдеров. С которыми в плавание отправились пароходы 'Кострома', 'Корея' и 'Владимир'. Последним предстояло поработать угольщиками для рейдеров.

Чуть раньше эскадры в поход к восточным берегам Кореи отправились и крейсера из Владивостока. Им предстояло своим походом заставить японцев выдвинуть эскадру Камимуры в северную часть Японского моря. И в этот поход крейсера повёл контр-адмирал Иессен, сменивший контр-адмирала Рейценштейн, отозванного в Порт-Артур. Который стало младшим флагманом крейсеров эскадры. И при возвращении эскадры, из Владивостока, пришло сообщение, что крейсера потопили три японских парохода, 'Гойо-Мару', 'Хагинура-Мару' и 'Кинсю-Мару'. Причём с последнего, перевозившего солдат 37 пехотного полка, было снято порядка 200 человек, а остальные японцы отказались покинуть судно, и погибли вместе с ним. При этом опрос пленных и работа вблизи мощных радиостанций показали, что эскадра Камимуры находиться в непосредственной близости и адмирал Иессен принял решение возвращаться во Владивосток.

Эскадра прошла 140 миль и, достигнув, к концу суток, восточной оконечности Шаньдунского полуострова развернулась назад. Подняв сигнал 'Счастливого плавания' уходящим в рейд крейсерам и пароходам. Которыми, до этого момента командовал контр-адмирал Вирениус. Рейдеры разделившись, скрылись в ночи. Что бы уже утром, создав завесу начать крейсерскую войну. При этом состав вооружения крейсеров поменялся. Осталось всего по две или три 12-сантиметровых пушки, на крейсер. По четыре трёхдюймовки и по две или четыре 47-миллиметровых пушки. Но теперь на каждом крейсере стояло по два трофейных поворотных торпедных аппарата. Для быстрого потопления задержанных пароходов. 'Кострома', 'Корея' и 'Владимир' направились к китайскому берегу. Что бы идти в китайских территориальных водах. А сам Вирениус с помощью 'Абрека' перебрался на 'Петропавловск'. И броненосец, во главе колонны кораблей линии направился к Квантунскому полуострову. Авангард эскадры составили 'Баян' и 'Аскольд'. А в арьергарде шли 'Новик' и 'Абрек'. Контрминоносцы, разделившись по отрядам, создали завесу против миноносцев противника на расстоянии двадцати миль впереди эскадры. Имея запрет приближаться в тёмное время суток, к своим затемнённым кораблям линии.

Адмирал Вирениус вышел на правое крыло ходового мостика 'Петропавловска' и встал рядом с адмиралом Макаровым.

— Не спиться Андрей Андреевич? А вы свою работу сделали. Вывели крейсера.

— Да какой тут сон, Степан Осипович, — поморщился Вирениус, — вот вернёмся, тогда и отдохну. Сейчас пара лишних глаз лишней не будет. Да и ещё предстоит окончить работы над 'китайскими речками' и вывести их. А на это будет буквально месяц, что бы они первую четвёрку на позициях сменили.

— Как, как вы их, Андрей Андреевич, назвали? — усмехнулся Макаров, — 'Китайские речки'?

— Ну а какие же ещё речки? — пожал плечами Вирениус, — Государь пожелал дать новые названия 'Монголии', 'Маньчжурии' и приведённым в порт призам. И если наши пароходы стали 'Ляохэ' и 'Ялу', то призы получили названия по рекам в Порт-Артуре и Дальнем — 'Лунхэ' и 'Маланьхэ'. Так что самые, что не на есть 'китайские речки'. Но может быть и правильно, призы необходимо отмечать. Вот контрминоносцы стали 'Ярким' и 'Яростным'.

— Кстати, Андрей, Андреевич, когда в строй призовые контрминоносцы и миноносцы ввести планируете?

— Над 'Асасио' — 'Яростном' хорошо поработали ещё японцы. И на нём уже можно приступать к тренировке экипажа. Как, впрочем, и на миноносце номер '226-й'. А вот, с остальными сложнее, Степан Осипович. 'Акацуки', который теперь 'Яркий', миноносцы '228-й', бывший 'Сиратака', '229-й', который был 'Фукурю' и бывший японский 'Циклон' 'Цубами', ставший '224-м' требуют ещё работ недели на три. 'Акаги' ставшую 'Айном', и 'Мияко' ставшую 'Лейтенантом Дыдымовым' надеюсь, поднимут завтра, в ближайший сизигийный прилив с мелей снимут и в Дальний отправят. Как и '221-й', с 'Блестящим'. Но там везде работы на несколько месяцев.

— Всё-таки надеетесь ввести их в порт? Да и государь оставил за '224-м', '228-м' и '229-м' их историческое названия, 'Ласточка', 'Белый сокол' и 'Счастливый Дракон' соответственно, — произнёс Макаров, — Как и '227-й' теперь может именоваться и 'Алмазиком'. Тут как я понимаю командир 'Алмаза', капитан 2-го ранга Чагин, сумел правильно доложить. А как дела с 'Грозящим'? И с 'Внушительным'?

— Работы выдуться. Практически все отверстия в корпусе 'Грозящего 'заделали. Но этот корабль, ни баржами, ни кранами не поднять. Пока возводим на палубе кессон, что бы в прилив вода не заливалась. Потом используем при его подъёме пластырь с 'Лейтенанта Дыдымова'. Когда 'Лейтенанта' введём в док Дальнего. Потом воду откачаем. 'Внушительный' же, надо бы осмотреть. В отлив говорят, он выступает из воды. Возможно, получиться поднять в три приёма баржами. А '227-й', без должной подготовки экипажа не боеспособен.

— Понятно. Надеюсь получиться. Канонерских лодок и миноносцев катастрофически не хватает. И вы, всё-таки, Андрей Андреевич, настаиваете на том, чтобы приделать '221-му' бак, от японского 'Циклона'? Так же вроде никто не делал.

— Делать не делали, но мысли о подобном ремонте у наших оппонентов проскакивали, — пожал плечами Вирениус, — А так мы сможем получить ещё пару миноносцев. Думаю, лишними не будут. Но тут всё зависит от ремонта подорванных кораблей. 'Енисею', в Дальнем, кессон подвели. Но всё упирается в ремонт подорванных кораблей, Степан Осипович. Части миноносцев '71' и '68' в док миноносцев в Порт-Артуре заведены, и подготавливаться для состыковки. Но максимум что я могу доверить китайцам, это срубить заклёпки, а мастеровых не хватает. А мне бы там ещё пару 'циклонов' до ума довести. Что бы малый док в Дальнем ими не занимать. Он пока для 'Айна' и 'Дыдымова' подготавливается. Большой док, в Дальнем, думаю, введём в строй в мае.

Макаров кивнул в ответ:

— Хотите технологию на самом малоценном проверить, Андрей Андреевич? А так, завтра должны закончиться работы по 'Палладе' и 'Боярину'. 'Цесаревич' и 'Богатырь' планируется ввести в строй десятого апреля. А 'Ретвизана' надеюсь, введут в строй не дольше чем через неделю, после 'Цесаревича'. Правда нп этом броненосце электрооборудование в Порт-Артуре тоже полностью не исправить. Но боеспособность кораблям вернём и то хорошо.

— Жёстко вы, Степан Осипович, взялись, но возможно так и надо. Я постараюсь тоже успеть. И... Степан Осипович, кажется 'соколов' в дозор больше уходило. Было восемь, стало шесть.

Вирениус указал взглядом на приближающуюся к эскадре пара 'богинь', 'Аврору' и 'Диану', под флагом контр-адмирала Рейценштейн, бывших в эти сутки в крейсерском дозоре. В сопровождении шестёрки контрминоносцев типа 'Сокол'.

Макаров тут же поднёс к глазам бинокль и подтвердил:

— Да, вы правы Андрей Андреевич, их всего шесть. Сигнальщик сделай запрос, что у них случилось.

— Есть ваше высокопревосходительство, — тут же ответил сигнальщик и в сумраке ещё только начавшего светать дня, застучал шторками ретьера[6]. Ответ не заставил себя ждать.

— Ваше высокопревосходительство, докладывают, что в ходе дозора отстали 'Смелый' и 'Страшный'. Их поиски результата не принесли, но были встречены дозорные крейсера, которые перед рассветом видели семь японских контрминоносцев.

Лицо адмирала Вирениуса дёрнулось. Он отлично помнил, что дата на календаре была 31 марта:

— Степан Осипович, надо бы выяснить, где видели, и послать помощь.

— Сигнальщик, передать на 'Баян' и на первый отряд миноносцев, осмотреть район встречи с японскими кораблями.

Но прежде чем 'Баян' и контрминоносцы успели изменить курс, сигнальщик прокричал:

— Дымы с северо-запада, — а через несколько минут добавил, — вижу 'Смелого' ведущего бой с двумя японцами.

— 'Баяну' выдвинуться на помощь, — тут же отдал распоряжение адмирал Макаров.

Но как только 'Баян' направился в сторону 'Смелого', японцы тут же отвернули назад. А со 'Смелого' стали докладывать, что в пятнадцати милях северо-западнее видели бой 'Страшного' с двумя крейсерами и четвёркой контрминоносцев японцев. 'Баян' и несколько контрминоносцев тут же двинулись следом, за японскими кораблями. Стремительно набирая ход.

Адмирал Макаров прошёл в боевую рубку, оставив Вирениуса одного на крыле мостика. Которому только и оставалось наблюдать за тем, как повинуясь решению командующего флотом 'Петропавловск', а за ним и весь флот ложиться на новый курс. И набирает ход. Выдвигаясь на помощь миноносцу. Вирениус огляделся. 'Петропавловск' готовился к бою. Нет, идеи, которые он впервые реализовал на своих кораблях, прижились на эскадре. На борту был минимум дерева. Все оборудование, приборы, расчёты орудий были защищены противоосколочной защитой. Расчёты мелкокалиберной артиллерии прятались внутри корабля. Ожидая сигнала на отражение минной атаки. И были резервом, как для расчётов шестидюймовых пушек, так и для дивизиона живучести. Противоосколочными щитками была оборудована и боевая рубка. Амбразуры, в которой были заужены. И прикрыты козырьками. Противоосколочная защита была сооружена и перед сквозным проходом в боевую рубку. Не позволяя проникать осколкам в святая, святых корабля. Не забыли, и заделать щель под грибовидной крышей рубки. Прикрыв и этот недостаток конструкции. Но перед боем всегда найдётся что делать. Вот и сейчас на корабле все забегали. Занимая места, и готовясь к открытию огня. И понаблюдав минут сорок за действиями команды 'Петропавловска' Вирениус поднёс к глазам бинокль, но всё равно первым 'Страшного' увидел не он, а сигнальщик.

— 'Страшный' по правому борту. Рядом четыре японца, мористее две 'собачки'[7].

Вирениус присмотрелся в указанном направлении и увидел, что рядом с буквально лежащим на борту русским контрминоносцем находиться четыре японских. И видя надвигающегося на них 'Баяна', который уже начал пристрелку, японцы стали набирать ход, уходя в сторону двух уходящих на север крейсеров. За ними спешили и два их сотоварища, что преследовали, было 'Смелого'. 'Баян' подошёл к погружающемуся контрминоносцу, спустил обе находящиеся на борту в этот момент шлюпки. А эскадра, не останавливаясь, двинулась за удаляющимися японскими кораблями. И прежде чем вся эскадра успела пройти мимо крейсера, как тот стал принимать шлюпки на борт, а с него засемафорили.

— Братец, что передают? — тут же спросил стоявшего рядом сигнальщика Вирениус.

— Приняли на борт пять нижних чинов, 'Страшный' тонет, ваше превосходительство, — тут же отчеканил матрос.

— Спасибо братец, — поблагодарил Вирениус и, сняв фуражку перекрестился. Наблюдая как, задирая нос и стремительно погружаясь кормой, 'Страшный' уходит под воду.

Благодаря этим событиям, авангардом флота стали 'богини'. Справа эскадру прикрывал 'Аскольд', слева 'Новик' с 'Абреком'. А арьергардом стал 'Баян'. И практически одновременно с 'богинь' и 'Аскольда' засемафорили, что видят приближающиеся главные силы японского флота. Стремящиеся отрезать наш флот от Квантуна. А чуть позже дозоры доложили. Что приближаются 6 броненосцев, 4 броненосных крейсера, в том числе и 'Ниссин' с 'Касугой' и две 'собачки', с авизо 'Тацута'.

Но в этот момент адмирал Макаров повернул флот так, чтобы тот встал на пересечение курса японского флота. Выводя русских на очень удобный ракурс для начала боя. Поперёк курса японского флота. На пресловутую палочку сверху, в кроссинг 'Т'. Когда весь русский флот может стрелять, а его противник мог отвечать только носовыми пушками головного броненосца противника.

Но Того не зевал и осознав манёвр Макарова повернул свой флот, так что бы лечь на параллельный курс русскому флоту. Но стоило его 'Микасе' лечь на новый курс, как 'Петропавловск' лёг на курс, ведущий к Квантуну. Заставив враждующие эскадры идти расходящимися курсами где-то полчаса. Пока весь японский флот не завершил предыдущий манёвр и не лёг на новый курс вдогонку русским. Правда скорость японского флота раза в полтора превышала скорость русского, стреноженного покалеченными винтами 'Севастополя'. И теперь японцы нагоняли русский флот, нацеливаясь на его головные корабли.

— Не знаете, ваше превосходительство, сколько до Квантуна? — раздался сзади голос, заставивший Вирениуса обернуться. Перед ним стоял длиннобородый, уже пожилой человек, в шляпе и с переносным мольбертом в руках.

— Прошу прощения, ваше превосходительство, я не представился, Верещагин, Василий Васильевич.

— Вирениус, Андрей Андреевич, — тут же ответил адмирал и добавил, — и мне очень приятно познакомиться с легендарным отечественным художником. Судя по острову Круглому милях в десяти прямо по курсу, мы в полусотне миль от Порт-Артура. Часа четыре, такого хода.

— Ну уж вы скажите, Андрей Андреевич, легендарный, — улыбнулся в бороду Верещагин, — И японцы нас нагонят?

— Думаю в течение пары часов точно. Того не рискует попасть под обстрел всем нашим флотом и приближается осторожно. Что бы парировать манёвры Степана Осиповича, надумай он маневрировать. А по поводу вас и меня, Василий Васильевич, то через полсотни лет все будут смотреть на ваши картины. А про меня боюсь, забудут. И я так понимаю, вы хотите поработать?

— Да, Андрей Андреевич, и мне кажется тут удобное место.

— До боя возможно, а потом я посоветовал бы, перейти на другое, противоположное крыло мостика и разместиться, вон за той противоосколочной защитой штурвала и машинного телеграфа. Там будет безопаснее.

— Но оттуда будет же плохо видно, Андрей Андреевич.

— Зато меньше шансов попасть под осколки от японских снарядов. Вы уж поверти мне, Василий Васильевич, и не спорте. Россия мне не простит, если я вас от беды не уберегу.

— Но вы то там, со мной будите, Андрей Андреевич?

— Пожалуй, да, в рубке и без меня тесно. А если что вступлю в командование, — улыбнулся в ответ Вирениус.

Появление японских кораблей вызвало и перестроение русского флота. В голове колонны собрались 'Аскольд', обе 'богини', 'Новик' и миноносцы. Стараясь прикрыться своими кораблями линии, по отношению к японскому флоту. 'Абрек' вышел на траверз 'Петропавловску', явно собираясь послужить репетичным кораблём, повторяя сигналы русского флагмана. У японцев эта роль выпала авизо 'Тацута'. А 'Баян' догнал бывший концевым 'Севастополь' и тоже занял место в линии. Формально уравновесив силы флотов. К тому же очень скоро японский флот стала нагонять ещё две 'собачки', в сопровождении четырёх контрминоносцев.

Верещагин успел поработать больше двух часов, прежде чем сначала вышедшие на траверз русским кораблям, японские корабли, а потом, одновременно обгоняя колонну русских кораблей и сближаясь с ней, открыли огонь. С дистанции порядка 70 кабельтовых. Причём японцы сосредоточили огонь нескольких кораблей по флагманским кораблям русского флота. 'Петропавловск' стали обстреливать три головных броненосца японцев. 'Пересвет' следующая тройка. По 'Императору Николаю I' вели огонь 'Ниссин' с 'Касугой'. А по нёсшему флаг командира отряда крейсеров 'Баяну' открыли огонь концевые, в японском флоте, 'Токива' и 'Якумо'. Две 'собачки' и контрминоносцы, так же заняли положение, впереди колонны не дожидаясь, отставшую пару крейсеров и сопровождавшие их контрминоносцы. Русские корабли ответили японцам через несколько минут, при этом каждый корабль обстреливал своего противника в линии. И ведя огонь, друг по другу, обе линии неслись к Квантуну. При этом Того пытался, обгоняя головной русский корабль отжать русские корабли от Порт-Артура. А Макаров планировал подвести японцев под огонь своей береговой артиллерии.

Но как только, на японских кораблях, появились залпы, Вирениус обратился к Верещагину:

— Мне искренне жаль, Василий Васильевич, но нам стоит уйти, от сюда. Тут сейчас будет опасно.

— Подождите, подождите, Андрей Андреевич, мне надо совсем немного времени, — ответил увлечённый работой художник. Но прежде чем он успел договорить, возле четырёх русских кораблей, вспенились столбы от упавших в море снарядов.

Вирениус посмотрел на стоящего возле ходовой рубки сигнальщика и крикнул:

— Возьми мольберт и перенеси на крыло мостика по левому борту.

А сам, взяв художника за руку, потащил Верещагина в место несколько безопаснее, не обращая внимания на его возмущения. А матрос принёс следом мольберт.

В течение почти двух часов эскадры неслись по морю, обмениваясь залпами. И постепенно сближаясь. Корабли обоих флотов получали снаряды от оппонентов, но не один корабль линию в течение этого времени строй не покинул. И все корабли продолжали отвечать на огонь противника. Хотя три из четырёх русских флагманов представляли собой филиалы ада на земле. Только 'Ниссин' с 'Касугой' никак не могли пристреляться по 'Императору Николаю I'. Что позволяло этому броненосцу выглядеть вполне целым. По крайней мере, со стороны. Ответный огонь русских был почти незаметен. К тому же в ходе боя и русские, и японские крейсера с контрминоносцами сместились в хвост колонны. И сначала 'Аскольд' заступился за своего флагмана, обрушив залпы на 'Якумо'. Его порыв попытались парировать 'собачки'. Но в перестрелку с ними вступили 'богини' и 'Новик'. Бой мог продолжаться и дальше, но в этот момент с берега сначала рявкнули орудия батареи Электрический Утёс. А потом подали голос и другие батареи левого фланга Приморского фронта. Заставив Того дать приказ на последовательный поворот вправо. К тому же из прохода на внутренний рейд Порт-Артура сначала вышли две канонерских лодки 'Храбрый' и 'Гиляк'. Открывшие огонь из носовых пушек по 'Микасе'. А потом ещё, в проходе, показались и 'Паллада' с 'Боярином'. В результате, сначала 'Микаса', а потом поочерёдно и весь японский флот, в точке поворота, попал под массированный обстрел. И один из снарядов с Электрического Утеса попал в 'Токиву'. Заставив этот японский броненосный крейсер остановиться и запылать. Того попытался развернуть линию кораблей и огнём заставить замолчать береговые батареи. А 'собачки' подошли к 'Токиве'. Явно пытаясь взять её на буксир. В ответ на это Макаров тоже дал приказ повернуть вправо и вывести свой корабли в параллель к японцам. Что бы добавить орудия кораблей флота к попытке утопить 'Токиву'.

Но за несколько минут до этого события адмирал Вирениус заметил, что эскадра приближается к группе русских кораблей. Во главе с минными крейсерами 'Гайдамак' и 'Всадник'. Причём эти корабли стали быстро выбирать минные тралы. И помимо минных крейсеров, в этом отряде кораблей, были четвёрка миноносцев и почти полтора десятка паровых катеров. Которые явно занимались тральными работами. А сейчас пытались убраться с пути мчащихся на них эскадр. И адмирал направился к сигнальщику, который следом за ним и Верещагиным, сместился на левый борт броненосца. И теперь стоял за противоосколочной защитой ходовой рубки.

— Братец, запроси 'Всадник', что у них там такое. И добавь, что запрашивает контр-адмирал Вирениус.

— Есть ваше превосходительство, — выпалил матрос и, метнувшись на крыло мостика, замахал флагами. А когда с минного крейсера ответили, Вирениус произнёс:

— Что передают?

— Ночью на Электрическом Утёсе на юго-восток-восток видели огни. Вышли на проверку минной опасности. А ещё они у вас, ваше превосходительство, запрашивают, что им делать?

— Спасибо братец, и передай, пусть продолжают тралить, — только и произнёс адмирал и быстрым шагом направился к трапу. Спустившись по которому можно было пройти в боевую рубку 'Петропавловска'. Куда Вирениус и вошёл со словами:

— Ваше высокопревосходительство, существует минная угроза. Надо...

И в этот момент воздух потряс мощнейший взрыв. И следом послышался истошный крик:

— Мина!

[6] — Сигнальный фонарь.

[7] — 'Собачки', бронепалубные крейсера 3 боевого отряда японского флота, 'Читосе' ('Шитозе' в русских справочниках того времени), 'Такасаго', 'Касаги', 'Иошино'. Были практически самыми большими бронепалубными крейсерами японского флота того времени, споря в этом отношении только с крейсерами пятого отряда типа 'Мацусима', самыми современными, самыми скоростными и слишком хорошо вооружёнными крейсерами своего класса. На трёх крейсерах стояло по два восьмидюймовых орудия, из которых за всё время русско-японской войны зафиксировано только одно, и то находящееся под сомнением, что из этих восьмидюймовых орудий именно 'собачек', попадание.

3

Аюми покрутилась перед большим зеркалом, внимательно себя осматривая. Сегодня дядя Андрей должен был вернуться из плавания. И с ним должен был вернуться Олег-сэнсэй. Тот милый, молодой человек, который учил её, как пользоваться камерой, как работать с плёнкой, как делай фильм и как его демонстрировать. И который, так забавно краснел и смущался, когда оставался с ней наедине. Правда, случалось это довольно редко. Коля, сын адмирала, часто появлялся в доме. У него была своя комната, а поесть он явно любил. Да и в снятом дядей Андреем доме появились слуги. Молодая китаянка Чжань Ли и пожилой китаец Чэн Цзыи. Чжань была вдовой с двумя маленькими детьми, одного их которых она постоянно носила за спиной. И она занималась домом и кухней. А Чен выполнял роли дворника, садовника, следил за купленной живностью. И выполнял работы по ремонту в доме. А ей, помимо всего, пришлось следить за хозяйством и припасами. Вот и сейчас Чжань колдовала на кухне, что-то готовя. А Чэн выслушав подъехавшую, к воротам, верхом на коне Лидию Белую, кинулся искать рикшу. Зная, что хозяйка должна будет уехать. Сегодня Аюми пообещала снять на камеру, как Лидия умеет управлять конём, поэтому то подруга и напросилась с ней на Золотую гору. Сказав, что с ней Аюми пустят на любую батарею. Хотя разрешение, подписанное отцом Лидии и врученное ей дядей Андреем, на проведение съёмок, с Золотой горы, у Аюми было. И ей, по просьбе дяди Андрея, предстояло снять возвращение флота.

Из рассказов, как слуг, так и Лидии Белой, с которой она сдружилась, Аюми уже знала, что когда японцы покинули Порт-Артур, то до прихода русских тут жило всего 4000 человек. А теперь было 15000 русских, без всех военных, и 35000 китайцев. Правда, многие русские стали уезжать с началом войны. Как и поступили хозяева этого дома. Но всё равно это был город, а не тот маленький посёлок, что был до этого.

Что бы сегодня поработать Аюми надела недавно купленный японский наряд. Богатый и красивый. У неё были и русские наряды. Но они показались ей менее удобными, чтобы обращаться с камерой. Хотя вот русская обувь ей понравилась больше. Так что гэта, традиционные японские сандалии, специально приобретённые к этому наряду, оставались дома. Ещё, что она себе позволила, так это к своей японской причёске, добавить две спадающие пряди, обрамлявшие лицо. И обязательные к её статусу перчатки. Если шляпку к японскому наряду она могла и не брать, но вот перчатки, должны быть обязательно. Ещё раз, осмотрев себя в зеркале, Аюми дождалась, когда в комнату не вошли Лидия и Чэн. Китаец тут же взял приготовленную камеру коробки с плёнкой и направился на выход. А Лидия, критически осмотрев Аюми произнесла:

— Аюми, ты будешь в этом? Это же дорого стоит. Андрей Андреевич ничего не скажет?

— Нет, Лидия-тян, не скажет, он добрый. И я пробовала, когда работаешь с камерой надо двигаться, а русские платья они стесняют. Так удобнее.

— Ну хорошо, Аюми, тогда пошли. Чувствую, ты в таком виде удивишь всех встречных. Меня, когда запечатлеем, для истории?

— Можно по дороге, надо только найти место.

— Договорились.

Разговаривая девушки, вышли за ворота. Лидия рывком буквально влетела в седло, а Аюми направилась к стоявшему у тротуара рикше. В коляске, которого лежала камера и тут её остановили, бесцеремонно перегородив дорогу. Перед девушкой непонятно откуда взялся европеец. В клетчатом европейском костюме, котелке, который он приподнял, и с сигарой в зубах:

— Мисс, позвольте вопрос, я корреспондент 'Daily Mail' Бенджамин Норригаард, вот моя визитка, — с этими словами европеец сунул ей в руку какой-то кусочек картона, — Вы из Японии?

— Да, мистер, — машинально ответила Аюми на английском, — Из Иокогамы. А вы что-то хотите?

— О, мисс, говорит на человеческом языке, — тут же перешёл с русского, с сильным акцентом, на английский корреспондент, — Нашим читателям будет интересно узнать, как живётся японским пленным в России. Вас тоже заставляют делать эту грязную и тяжёлую работу? Как тех несчастных, что роют землю для дока и ещё одного прохода для кораблей. Ведь вы же тоже пленная?

— Пленная? Нет, — девушка покрутила головой, — Я не пленная. Я работаю. И они тоже работают. По собственному согласию. И им за это платят.

— Мистер, оставьте мою подругу в покое. Вы что-то хотите? — послышался сверху голос Лидии, — Не видите, мы спешим.

Бенджамин снова приподнял шляпу и снова представился, заставив тем самым и Лидию назвать своё имя.

— Мисс Лидия, нашим читателям будет интересно узнать всё про жителей города, вы бы тоже могли дать мне свою интервью. О жизни, о лишениях, которые вы, столь юная мисс, испытываете в этом диком краю. Среди диких аборигенов. Если вы оправляетесь на прогулку, то я мог бы сопроводить вас. И вы с подругой ответили бы мне, на интересующие моих читателей вопросы.

— Нет, мы не на прогулку. А на работу к моей подруге. И папа говорить, что китайцы не дикари, мистер Бенджамин.

— И кем же работает ваша подруга, мисс Лидия? Такое юное и чудесное создание, — Бенджамин чуть кивнул головой в сторону Аюми. Вызвав у японки ответный поклон.

— Она корреспондент! — выпалила девушка.

— Какой ещё корреспондент? — усмехнулся Норригаард.

— Синематографический! — выдала Лидия, заставив Бенджамин, выпучить глаза и открыть в изумлении рот, потеряв сигару, и уже обращаясь к Аюми добавила, — Аюми поехали, нас ждут.

Аюми нырнула в коляску рикши, устроившись рядом с камерой. И рикша бегом потащил коляску, сначала к наплавному мосту через реку Лунхэ. Потом мимо дворца наместника в сторону Старого года, огибая военный порт. Что бы выбраться на дорогу, ведущую на вершину Золотой горы. А рядом неспешно потрусила верхом Лидия. Выбирая место, где Аюми сделает репортаж о Лидии как наездницы. И, как и предсказывала Лидия, вид Аюми вызвал неподдельное удивление, у всех встречных.

Место, для съёмок, девушки выбрали на берегу Пресноводного озера. На другой стороне дороги от строящегося дока. Аюми установила камеру и даже успела сделать несколько съёмок, как Лидия проноситься мимо на коне, поднимает его на дыбы или заставляет идти боком, как со стройки донеслись крики. Аюми развернулась с камерой в ту сторону и увидела, как из оплывающей траншеи выскакивают люди. Причём на траншею наползает довольно большой камень. Всё выскочили из почти схлопнувшейся траншеи, на которую уже надвинулся камень, как из траншеи показалась голова. Прямо перед камнем. Аюми узнала того матроса, с сигнальной станции и поняла, что парень не успеет выбраться. Его завалит песком, а потом ему на голову наползёт этот огромный камень. И тут тот, большой, лохматый и бородатый русский, что некогда заступился за японца, дав в лоб ложкой китайцу, буквально прыгнул назад на край траншеи. Сел на край и упираясь в камень, остановил его движение.

— Да там же, в камне, пудов пятьдесят, — только и ахнула Лидия. И в этот момент траншея схлопнулась. Оставив над поверхностью только голову японца и верхнюю половину тела, изо всех сил упирающегося в камень, русского.

Аюми схватила камеру и побежала вперёд. Туда, где теперь уже буквально облепленный камень стараться убрать в сторону. Все были заняты камнем. И девушка смогла протиснуться к заваленному парню. Склонилась над ним, и, увидев закатанные глаза, на совершенно белом челе, и произнесла на японском, проведя рукой в белой перчатке по лицу, стирая с него песок:

— Держись, всё будет хорошо. Тебя спасут.

И тут же услышала голос рядом:

— Барышня, вы бы отошли, а то его откопать ещё надо.

Девушка бросила взгляд на сидевшего рядом с ней, заваленного наполовину мужчину и, кивнув, отошла в сторону кинокамеры. Начав снимать, как пострадавших откапывают. Первым откопали русского солдата. И на него тут же набросился русский офицер, который размахивая руками, стал кричать на стоящего перед ним навытяжку солдата. Который, смешно пучил глаза и только повторял:

— Ни как нет, вашбродь. Не виноват я, вашбродь.

Но тут к офицеру подошёл другой господин, в сюртуке и со странным значком на фуражке в виде инструментов и стал спрашивать, кто приказал проложить траншею не под углом, а срезать угол. И солдат поспешил отойти в сторону. Где к нему тут же подошёл другой солдат, но не с пустыми погонами, а с тремя нашитыми полосками. И девушка уже узнала, что у русских именно по погонам определяют кто важнее. И этот солдат спросил:

— Митроха, подь сюды, ты чё туда полез?

— Дык, вижу, заваливает, а выскочить не успеет, он же за брошенный инструмент схватился и стал с ним вылазить. А тут ещё и этот бисов камень. Ну, я и прыгнул, не сообразив. И только потом понял, что это япошка.

— Не сообразив. Потом только он понял, — передразнил оправдывающегося более важный солдат, — Ну ладно, Митроха, пока их благородие с господином инженером заняты, иди отсюда, и в порядок себя приведи. Глядеть страшно. С глаз исчезни, Аника-воин.

А вокруг все суетились, одни поддерживали совсем уже сникшего парня, другие оттягивали подальше камень, третьи спешно откапывали заваленного. А Аюми стояла в стороне и теребила перчатки, пока её не окликнула Лидия.

— Аюми, поехали быстрее. С моря стреляют. Наверное, это эскадра возвращается. Андрей, Андреевич, что тебя просил сделать?

И девушки направились на вершину Золотой горы. Откуда открылся отличный вид на море. И на два флота стремительно приближавшихся к входу на рейд. Обстреливающих друг друга. Аюми тут же стала снимать приближающиеся корабли на камеру. Забыв про всё на свете, даже не услышав, как рядом остановились подъехавшие на конях офицеры. Отвлеклась она только тогда, когда Лидия стала дёргать её за одежду:

— Аюми, Аюми, покажи разрешение от папы.

Девушка обернулась и достала из ридикюля бумаги. Как от дяди Андрея, так и ту, что ей дал Василий Федорович, и протянула их офицерам. И в этот момент за её спиной грохнуло так, что девушка взвизгнула и буквально присела, сжавшись.

— Да, мадмуазель, Электрический Утёс стреляет громко, — усмехнулся офицер с одной полоской и без звёздочек на погонах[8], забирая бумаги. Совсем как в Японии, только там полоски были у офицеров на петлицах. И были широкими, а не совсем узенькими как у русских офицеров. И отдав бумаги офицеру, Аюми снова прильнула к камере. И вовремя. Что бы снять картинку разгоревшегося боя. Вот японские корабли стали отворачивать в сторону. Но предпоследний, из кораблей их линии, вдруг скрылся в дыму и остановился. Другие японские корабли пришли ему на помощь. Русские корабли, стали тоже разворачиваться и тут рядом с пятым по счёту русским кораблём встал огромный столб. И до горы докатился мощный громовой звук.

— Проклятье, — тут же произнёс офицер и, протянув бумаги назад Аюми добавил, — Господа, никто не знает, кто подорвался?

Но с расположенной совсем рядом батареи уже были слышны крики:

— 'Победа', 'Победа' на мине подорвалась!

Старший офицер поморщился, а потом повернулся к девушкам и поднёс руку к козырьку фуражки:

— Прошу меня простить, служба. Честь имею.

Лидия тут же сделала реверанс, в сторону офицеров, а Аюми поклонилась телом, половинным наклоном. Потом девушки посмотрели друг на друга и захихикали. А офицеры вскочили на коней и послали их вскачь. Аюми проводив их взглядом, повернулась в сторону моря и произнесла:

— Интересно, где там дядя Андрей. Я за него так боюсь.

[8] Звание, соответствующее капитану, в кавалерии ротмистр, в казачьих войсках есаул. Прапорщик, при одном просвете, имел звезду на погоне, подпоручик, две звезды, поручик, три звезды, штабс-капитан четыре, у капитана был погон с одним просветом, но без звёздочек.

4

Адмирал Того, стоял на мостике 'Микасы' и наблюдал за русскими кораблями. Только четыре головных русских корабля, сохранили строй, и сейчас выстроившись в линию, пытались прикрыть подорвавшуюся на минах 'Победу'. Которая хоть и накренилась, но вполне себе уверенно ползла к проходу на внутренний рейд. Остальные русские корабли перемешались и теперь тоже отходили к проходу. Было самое время ударить, но проклятая батарея Электрический Утёс, равномерно и главное точно отвечала залпом из пяти орудий. Не смотря на огонь всего японского флота. И если остальные береговые батареи русских пока замолчали. Осознав, что на таком расстоянии они только переводят снаряды. Но стоит ему приблизиться к берегу, как они тут же вновь откроют огонь. И надо было спасать 'Токиву', которую крейсера 3-го отряда брали на буксир. Поэтому придётся подождать следующего раза.

А пока, а пока, стоит присмотреться к идее, реализация которой позволило вывести из игры, пусть на время, но вывести 'Победу'. Для этого шесть контрминоносцев к вечеру вышли к южным островам Мяо-Дао. Где их уже ожидали транспорта из состава отряда судов особого назначения контр-адмирал Огура, под английским флагом, стоявшие в китайских водах. С которых на контрминоносцы погрузили 'букеты' из мин. Объединённые в одно целое четыре мины. На каждый кораблик погрузили по три 'букета'. Которые они ночью выставили на маршруте следования русской эскадры. Но, похоже, даже этого маловато, чтобы взорвать русский броненосец. Но сама идея стоит того, что бы к ней отнеслись более серьёзно.

Ему удалось, используя транспорта обеспечить снабжением шесть отрядов миноносцев. Которые создали линию дозоров в северной части Корейского залива. Вдоль островов, от группы Бурчер, на юг, через Вума-Тао, до острова Торнтон. При этом транспорта снабжения подходили по графику, к заранее определённой группе островов. Чередуя их случайным образом. Что бы ни дать русским контрминоносцам атаковать. Теперь же, похоже, используя вспомогательные крейсера, отряда судов особого назначения, придётся организовывать ещё одну линию дозоров. От Кореи к Шаньдунгу. Оставив за русскими воды вокруг Квантуна.

И стоит подумать, о создании ещё одного пункта снабжения, на южных островах Мяо-Дао. Откуда миноносцы будут ходить минировать подходы к Рёдзюну. И атаковывать патрульные катера. Правда для этого необходимо приобрести в Европе автоматические 37-милиметровые пушки Максима-Норденфельдта, или их 40-миллиметровые британские аналоги. Без них миноносцам будет тяжело тягаться с электрифицированными Гочкисами. Да и гайдзины создали завесу из паровых катеров, вдоль Квантуна. От Бидзыво на севере и до Ляотешаня на юге. Проверяя все встречные джонки. Что очень сильно снизило скорость передачи разведывательной информации. Как напрямую флоту. Так и через посланника в Чифу. Который раньше направлял агентов и получал информацию, с островов Мяо-Дао, через Ляотешаньский пролив. Теперь же вся полученная информация шла окружным путём. Поэтому было просто необходимо уничтожить эти катера. И тут без пушек Максима-Норденфельдта тоже не обойтись. Или их аналогом, который в Британии называется QF 1-фунтовое орудие Mk II 1903 года и производится Виккерсом.

Адмирал Того опустил бинокль, посмотрел на взятую на буксир 'Токиву' и приказал выдвигаться к Корее. Бой закончился. И надо было беречь людей. Которых катастрофически не хватало. А тут ещё и предстояло чинить корабли. К счастью не долго. Ведь, самым важным секретом японского флота были русские снаряды. Точнее, то ничтожное воздействие, что они оказывали на японские корабли. Ровные аккуратные дырочки и не разорвавшиеся болванки, которые просто выбрасывали за борт, были весьма частым явлением. И весьма радующим. И хотя помимо вышедшей из строя на пару месяцев 'Победы', у гайдзинов, в серьёзных ремонтах нуждались 'Петропавловск', 'Пересвет', и 'Баян'. Но скоро должны будут войти в строй повреждённые в первый день войны два броненосца и большой крейсер. Значит надо начать с гайдзинами минную войну. И... Применить массированную атаку брандерами.

5

Сандро наблюдал, как скрывается в дали эшелон, везущий на Тихий океан первую пятёрку перебрасываемых миноносок. Со станции Новый порт Санкт-Петербурга, оправили номерные миноноски '6', '7', '9', '48' и '61'. С миноносками следовало все демонтированное оборудование и вооружение, а также необходимое снабжения и боезапас. Везли и многоствольные пушки Гочкиса, электродвигатели и генераторы. Все, какие смогли собрать в Кронштадте. Везли и с десяток 37-миллиметровых пушек Максима-Норденфельдта. Которые уже лет десять, как состояли на вооружении флота. Но которых, за всё это время, смогли выпустить всего несколько штук. И из-за запредельной цены так и не установили, ни на одном из кораблей. Эшелон сопровождали экипажи судов в составе 7 офицеров и 46 нижних чинов, под заведыванием лейтенанта Неежмакова. Следом должен был оправиться эшелон и с подводными лодками 'Форель' и 'Матрос Петр Кошка', которые можно было перевезти на четырёхосных платформах. С ними должны были отправиться в Порт-Артур и все найденные двигатели внутреннего сгорания. Для перевозки 'Дельфина' требовался уже специальный транспортёр. Которые должны были быть сделаны через месяц. А дней через десять следует оправить и второй эшелон с остальными 5 миноносками номеров '3', '18', '47', '64' и '70'. При 5 офицерах и 42 нижних чинах под командованием лейтенанта барона А. Т. Остен-Сакена.

Это была пусть и маленькая, но победа в противостоянии с генерал-адмиралом. Более главным было то, что четыре его крейсера, только одним своим появлением в Восточно-Китайском море обрушили котировки биржи Ллойда. Страховка на грузы в Японию выросли до небес. А что будет, когда 'Кубань', 'Урал' и 'Терек' закончат подготовку и тоже выйдут на охоту. И есть очень большая возможность, что их догонит и 'Дон'. На котором заканчивается ремонт котлов. А вот переоборудование 'Руси' в крейсер-аэростатоносец, потребовало больше сил. Но зато его ангар мог принять и обеспечить обслуживание не только аэростатов, но и дирижабля 'Лебоди'. Закупленного во Франции и сейчас перевозимого в Либаву.

В Либаву, в Порт Императора Александра III, где формировалась 2 эскадра. О составе, которой шли долгие споры. Четыре первых 'бородинца', 'Олег' и два 'камушка', сразу же по готовности должны были войти в состав эскадры. Так же как должны были пополнить эскадру и контрминоносцы 'Грозный' и 'Громкий'. Вопрос с 'Громящим' и 'Видным', к сожалению, оставался открытым. И если 'Громящего 'просто не успевали достроить. То вот 'Видный' представлял дилемму. Его корпус был готов. Котлы и машины практически тоже. Но в 1901 году эту 'невку' решили достроить как моторный миноносец. Заказав для неё двигатели конструктора Луцкого. Но которые не могли сделать уже три года. И Сандро знал, от адмирала Вирениуса, что их и не сделают. Поэтому и выступал с тем, чтобы эксперимент прекратить. Миноносец достроить и включить в состав второй эскадры. А для испытания дизелей построить корабли позже. И по отдельному проекту. Авелан выступил против, ну пусть ему будет хуже.

Ещё одним камнем преткновения стали уже построенные корабли. К сожалению, броненосец 'Император Александр II', броненосный крейсер 'Память Азова' и крейсер первого ранга 'Адмирал Корнилов' находились в длительном капитальном ремонте. И раньше 1905 года они из ремонта выйти не успевали. Как и не успевали построить и последнего из 'бородинцев' — 'Славу'. Но эти корабли он сразу предложил уже весной 1905 года включить в состав 'догоняющего отряда'. Авелан тогда на него так посмотрел, но посмотрим, кто будет прав. Морской министр явно не понимал, что эта война продлиться гораздо дольше, чем он себе представлял. Как и с тем, чтобы изначально включить в состав второй эскадры три броненосца береговой обороны и крейсера 'Владимир Мономах' и 'Рында'. Последний для обороны пароходов, на переходе, а потом для использования в качестве корабля береговой обороны. Благо без них вторая эскадра выглядела крайне плачевно. Пока в Порту Императора Александра III собрались только броненосцы 'Наварин', 'Сисой Великий', броненосный крейсер 'Адмирал Нахимов', и крейсер-яхта генерал-адмирала 'Светлана'. И всё. Что тут же позволило поднять в обществе вопрос к генерал-адмиралу, 'Где наши броненосцы?' И в результате тот безвылазно сидит в своём Париже. От чего общество стало язвить ещё больше.

Ну а завтра предстояло провести очередной раунд противостояния с Авеланом, а через него и с генерал-адмиралом. Встал вопрос о защите Санкт-Петербурга. И он выдвинет предложение о переоборудование старых крейсеров в минные заградители. С помощью которых, при необходимости, быстро оборудовать минно-артиллерийскую позиции в Финском заливе. Ну и предложит разработать проект принципиально новых кораблей. Линкоров и линейных крейсеров. Для чего организовать конкурс. И заложить их вместо предлагаемых к постройке броненосцев типа 'Андрей Первозванный' и 'Евстафий'.

Да и вопрос с 'экзотическими крейсерами', так удачно подкинутый им Безобразову и его компании с одной стороны тоже радовал. Они протянули время, а потом началась война и для приобретения крейсеров начали предлагать такие безумные схемы, что становилось понятно, пока идёт война корабли не приобрести. А это наверняка поставит крест на карьере Безобразова. Единственное что настораживало, так это то, что по поступившей информации, этими кораблями заинтересовались англичане. Но возможно, только для того, чтобы ни позволить приобрести эти корабли России.

Но хотя бы брат Сергей наконец-то оторвался от своей пассии, Матильды Кшесинской, и занялся приобретением во Франции гранат, для новых трёхдюймовых пушек. Пока для испытаний. И в Германии 12-сантиметровых гаубиц Круппа. Тоже для испытаний. И тут, Александр Михайлович, позволил себе внутри себя усмехнуться. Это должны были быть те самые гаубицы, что уже захватили его крейсера. И на основе которых, формировали его морские артиллерийские части. Для поддержки его морских полков и батальонов. Правда, на борту действующих в Южно-Китайском море крейсеров были пока только две роты формируемого Квантунского морского батальона. Но ведь несколько месяцев назад у него не было ничего.

6

Сидевший напротив Вирениуса, Начальник Порт-Артурской крепостной жандармской команды подполковник Микеладзе с нескрываемым интересом смотрел на адмирала.

— И что привело вас ко мне, ваше превосходительство?

— Прямо сегодня скажем так, привело осознание того, что я, похоже, снова опоздал. И господин подполковник, быть может, поговорим без чинов? Вопрос с одной стороны касается нашего общего дела. С другой, мне хотелось бы вернуть ребёнка её матери целой и здоровой.

— Я не против, Андрей Андреевич, поговорить по душам, — жандарм откинулся на стуле, разведя руки в стороны, при этом Вирениус продолжил сидеть, сгруппировавшись и положив руки перед собой. На секунду перед ним пролетел момент, когда он вернулся домой, и сел ужинать. При этом Аюми стала рассказывать, что с ней произошло за день, и упомянула про репортёра Норригаард. После чего прервав ужин и забрав у девушки визитку, адмирал направился к жандармам. К счастью, несмотря на позднее время, их начальник был у себя в кабинете. И вздохнув, адмирал продолжил:

— У меня есть предложение о сотрудничестве, Александр Платонович. Как бы это странно не звучало. Но нет у меня возможности создать структуру. Которая защищала бы флот от вражеских агентов. А они буквально наводнили Квантун. Надеюсь, этот тезис отторжения не вызывает?

— Нет, Андрей Андреевич. К сожалению, мы не можем похвастаться успехами. Китайцы неохотно идут на сотрудничество. Но я вижу, вы что-то хотите предложить? — весь вид жандарма источал радушие.

— Если на чистоту, то да. После боя на Эллиотах под моим покровительством оказалось несколько японок. И я вынужден, дабы меня не шантажировали одной из них, держать их на Квантуне. Хотя возможности отправить их в Японию и имеются.

— Вы о своей воспитаннице Аюми Кода, Андрей Андреевич?

— В первую очередь о ней. Но и об остальных тоже. Что бы их как-то трудоустроить, я пошёл на то, чтобы дать согласие на организацию клуба в Дальнем. И использовал японок в качестве персонала. Хотя была и одна мысль, как на этот клуб ловить японскую агентуру.

Микеладзе кивнул, но продолжил сидеть расслабленно.

— В этом клубе отдыхают офицеры. При этом они могут вести определённые разговоры. А японский персонал делает заведение удобным для японской разведки. Я думаю, что японцы уже обратили внимание на заведение. И наверняка попытаться завербовать или китайцев из обслуги. Или самих девушек. Или как-то ввести в заведение своих агентов.

— И что вы предлагаете, Андрей Андреевич?

— Взять клуб под ваш плотный контроль, Александр Платонович. При необходимости поработать с японками. Сделать их своими агентами. А самим с одной стороны проследить за контактами прислуги. С другой использовать клуб для того, чтобы скормить врагу дезинформацию.

— Хм... Термин интересный, 'скормить врагу дезинформацию'. И главное полностью понятный. И даже говорящий, какие цели за этим стоят. Да и предложение ваше, Андрей Андреевич, необычное. По крайней мере, вот так нагло провоцировать японскую разведку, на использование подобного заведения ещё никто не предлагал. Но весьма заманчивое. Я подумаю. И есть ещё что?

— Я сам отчасти связан с разведкой, — Вирениус на несколько секунд, развёл руки, а потом снова сцепил их в замок, — Необходимо думать о защите государя и интересов России.

— Похвально, ваше превосходительство, но как я понимаю, у вас, есть ещё предложение, Андрей Андреевич?

— Да, Александр Платонович, есть, но оно, пожалуй, больше связано с защитой государя. Хотя тоже может показаться странным. Снова ловля агентов на живца.

— Я слушаю, — кивнул подполковник.

— В столицу в ближайшее время направят санитарный эшелон. В нём будет, Хиросе Хиросе. Не вам объяснять, насколько близко он связан с разведкой флота Японии. И у него наверняка есть агенты в столице. Которых он задействует, для попыток бегства. А он их будет совершать, как только встанет из инвалидного кресла. Наблюдая за его контактами и далее думаю, жандармское управление вскроет японскую агентурную сеть. К тому же на него наверняка выйдет полковник Акаши. Ибо я собираюсь взять Хиросе, под плотную разработку офицерами своего отдела. И японцы будут вынуждены, для сохранения своей агентуры помочь бежать Хиросе. Но ради того, чтобы пресечь финансирование различных националистов и террористов Японией и Англией что, увы, и происходит в настоящий момент, через Акаши, я бы отпустил Хиросе. Что бы проследить связи. А то полковник хочет использовать оплачиваемые им структуры для мятежей. Планируется закупить в Англии несколько десятков тысяч ружей и тайно переправить их в Россию. А также планируются диверсии на Транссибе. Но последнее вроде японский император запретил. Опасается ответных действий уже с нашей стороны в Японии.

— Понятно, — жандарм встал и подошёл к окну, — Предложение заманчивое, но и риск большой, Андрей Андреевич. Ошибки могут иметь очень тяжёлые последствия.

— Проводить операцию будут на нашей территории. Так что, если не получиться в этом, есть шанс, что полученная информация позволит обыграть по-другому. И избежать финансирования различных террористов в России. Со стороны Англии и Японии.

— Хорошо, Андрей Андреевич, я подумаю, над этим предложением.

— И последнее, Александр Платонович. Есть ещё одни фигурант, который может представлять интерес для японской разведки. Это моя воспитанница. К ней сегодня уже подходил, вот этот репортёр, — с этими словами, адмирал положил на стол визитку Бенджамина Норригаарда.

— Вы, Андрей Андреевич, думаете, он связан с японцами? А то он прибыл ещё и как представитель Красного Креста. Так сказать, проконтролировать содержание японских пленных.

— Я бы сказал практически наверняка. Но мне хотелось бы отгородить девочку, от игрищ разведок. Но понимаю, что она слишком лакомый кусок, что бы её отпустили спокойно. Японка и живёт в доме русского адмирала. Но есть предложение. Думаю, оно вас, Александр Платонович, заинтересует.

— И что же это за предложение, — Микеладзе внимательно смотрел на адмирала.

— Вы вербуете в клубе, среди японок, себе агента. Я беру её к себе в дом, в качестве компаньонки для Аюми. Мы переключим внимание японских агентов на неё. Но она будет двойным агентом, под вашим контролем Александр Платонович. Ну а что она будет передавать, мы, я думаю, решим. Ну и заодно проследим контакты тех, кто на неё выйдет.

— Хм, а вот это предложение мне, пожалуй, нравиться больше всех, улыбнулся жандарм, — Я посмотрю, что можно будет сделать.

7

— Присаживайтесь, Андрей Андреевич, — произнёс адмирал Макаров, когда вошедший в его салон на 'Петропавловске', адмирал Вирениус доложил о своём прибытии, — Мне интересно, что вы успели сделать, для защиты Порт-Артура и побережья.

— Не много, ваше высокопревосходительство, — присаживаясь, ответил Вирениус, — Хронически не хватает патрульных судов. Из восьми боеспособных канонерских лодок, что у меня есть, приходиться постоянно четыре держать в Порт-Артуре. В том числе две для защиты прохода. Ещё две находятся на стоянке на Эллиотах. Ну и две либо идут туда, либо возвращаются. Тем самым патрулируя эту зону.

— Но ведь первый и третий отряды миноносцев каждый день выделяют для патрулирования в ближней зоне по четыре контрминоносца. А в патруль от островов Эллиот и до Мяо-Дао флот выделяет крейсерский отряд из трёх крейсеров. А нам ещё необходимо подумать об минных постановках у устья Ялу. У берегов Кореи и у порта Дагушань, в нашей нейтральной зоне. Для этого 'Амур' я у вас и забираю, Андрей Андреевич.

— Ничего страшного, ваше высокопревосходительство, я надеюсь в течение месяца, полутора получиться отремонтировать 'Енисей', — ответил Вирениус, — А пока я переоборудую в минный заградитель транспорт инженерного ведомства 'Богатырь'.

— Да вы вообще, Андрей Андреевич, мобилизовали все суда, даже портовые. Все жалуются, что невозможно найти катер, чтобы перебраться через гавань. И кстати, как прошли испытания 'Нонни', в качестве аэростатоносца?

— С тральным караваном проблемы, ваше высокопревосходительство, приходиться задействовать все имеющиеся паровые катера. Как с кораблей, так и из портов. Ведь минные катера осуществляют патрулирование прибрежной зоны. Я их поделил на три отделения. Одно базируется на Эллиотах. Одно на Дальний. Одно на Порт-Артур. Правда в бухте Тункао и бухте Голубиной оборудованы стоянки для патрульных катеров. Хочу прикрыть, эти стоянки, и батареями, хотя бы 47-миллиметровых пушек. Благо там недалеко и наши наблюдательные посты. А испытания прошли успешно. Надеюсь, что 'Нонни' и дальше будет базироваться на Эллиоты. Благо с аэростата видно миль за 35. И пока я могу обойтись в патрулировании у Эллиотов катерами. И выделить для проведения траления весь наличный состав четвёртого отряда миноносцев. Причём как минные крейсера 'Гайдамак' и 'Всадник', так и все четыре миноносца. Включая '227', с его не обученным экипажем. Кстати, ваше высокопревосходительство, на месте подрыва 'Победы' снято 17 'букетов' мин. Но попадаются и просто мины. Похоже, по ночам, японские миноносцы ставят минные банки у прохода.

Макаров поморщился:

— Похоже, надо усиливать патрулирование по ночам.

— Обязательно, ваше высокопревосходительство. Я выделяю каждую ночь пару 'соколов' из второго отряда, для усиления охраны прохода. Но этого мало. А как минимум четвёрку приходиться держать на Эллиотах. Японцы начали задирать наши катера своими миноносцами. Так же я намерен установить, на входах в Порт-Артур, в Дальний и в Николаевск-на-Эллиотах, брандвахты. Для этого перевооружаю 'Джигита', 'Разбойника', и 'Забияку', на трофейные 12-сантиметровые пушки и на наши 75-миллиметровые. Когда придут обещанные миноноски, ваше высокопревосходительство? Мне они помогут организовать патрулирование вдоль берега. И хоть какая-то помощь в проведение тральных работ.

— Все семь миноносок с Амура уже должны скоро прийти, Андрей Андреевич, а с Балтики пока отправили первые пять. Но им в пути быть месяц. Но вы же мобилизовали все торговые суда, вам их мало?

— Мало, ваше высокопревосходительство, мало. Пока вооружаются, с переоборудованием во вспомогательные канонерские лодки пароходы 'Гирин', 'Новик', 'Мукден', Сунгари', 'Нингута', 'Инкоу' и трофейный 'Хан-Иен-Мару', точнее теперь 'Хан'. Пароходы 'Зея', 'Бурея' и 'Нагадан' к сожалению, нуждаются в ремонте. Тут особенно интересен последний. Он мог бы составить пару 'Лейтенанту Дыдымову'. Как ближние разведчики. Но работы ведутся.

— А остальные пароходы? Что планируете сделать с ними, Андрей Андреевич?

— Захваченные на Эллиотах японские пароходы я планирую вооружить, для защиты от миноносцев и использовать как транспорта снабжения. Якорных стоянок. Как на Эллиотах, так в бухте Тункао, точнее в находящейся за мысом и более глубокой бухте Сикао. Бухту Тахэ[9], я нахожу слишком уязвимой для атак японцев. И предлагаю для отстоя патрульных кораблей использовать бухты Тункао и Сикао. А также якорной стоянки в бухте Голубиной. А это 'Киншу-Мару', 'Ямагучи-Мару', 'Фукуока-Мару', 'Чи-ио-Мару', 'Фукии-Мару', 'Яхико-Мару' и 'Ионеяма-Мару'. Плавмастерская 'Миике-Мару', так и остаётся плавмастерской. 'Дзинсен-Мару' будучи оборудованным для перевозки боеприпасов, для этой цели и используем. К сожалению, вспомогательный минзаг 'Касуга-Мару', стал крейсером 'Меланхэ'. Так что минзаг 'Богатырь' мне просто необходим. Для снабжения водой Эллиотов я намерен использовать находящиеся в парту шхуну 'Ермак' и захваченный вашими крейсерами, ваше высокопревосходительство, призовой пароход 'Сумиоси-Мару'. Пароход Добровольного флота 'Казань' я рассчитываю использовать как угольщик для крейсеров, уходящих в рейд. Пароход Доброфлота 'Саратов' я использую как штабной корабль. Со своими текущими котлами он на большее не способен. После затопления 'Харбина', 'Хайлара', 'Шилки' и распоровшего себе днище об камни 'Эдуарда Бари', у нас, для транспортных перевозок, остаются только пароходы 'Амур', 'Аргунь', 'Россия' и вторая 'Маньчжурия'. К сожалению 'Цицикар' нуждается в ремонте. А затонувшую в Торговой гавани Порт-Артура, в результате столкновения, 'Европу', бывшую 'Великий князь Александр Михайлович', предстоит ещё поднять. Но благодаря своему торговому флагу эти пароходы смогут при необходимости, и отстояться в Чифу. Где мы сможем забирать закупаемые товары. Ваше высокопревосходительство, я бы подумал о закупке большой партии цитрусовых. И их доставки через Чифу. Они и от цинги хороши, и хранятся долго. Спасательный буксир Морского ведомства 'Силач', как и мобилизованный буксир 'Сибиряк', с их водооткачивающими помпами, я намерен использовать для проведения спасательных работ. Остальные буксиры, которых двенадцать в Артуре, и три в Дальнем, пока намерен использовать по назначению. Но вооружить мелкокалиберными пушками. И в перспективе использовать в тральном караване. Точно так же как водоналивные боты. Которых одиннадцать в Порт-Артуре, и один в Дальнем. Последний пока используется на Эллиотах. Для проведения судоподъёмных работ. В общем, кранами все, что мы могли поднять, уже подняли. Так что плавкраны я возвращаю по местам. Будет два в Порт-Артуре, один грузоподъёмностью в 60 тонн, другой в 100 тонн. В Дальнем же будут, один в 60 тонн и два по 50 тонн и три малых, до пяти тонн. Но теперь необходимо использовать для судоподъёма баржи. К сожалению баржи, для перевозки угля, не смотря на свою многочисленность, их порядка сорока в Порт-Артуре и порядка шестидесяти в Дальнем, слишком маловаты. Их грузоподъёмность от 30 до 60 тонн. Для судоподъёмных работ придётся задействовать грунтоовозные шаланды. Таких одиннадцать в Арктуре и четыре в Дальнем. Их подъёмная сила от 250 до 310 тонн. Но пока они работают с драгами. Пробивая второй проход в Порт-Артуре. А вот паровые катера, включая катер градоначальника 'Ольга', портовые баркасы с 'Перового' по Шестой', портовые катера 'Талиенван-1' 'Талиенван-2' 'Талиенван-3' 'Талиенван-4', я включил в тральный караван. Участвуют в разминировании подступов к проходу. Как только достроят катера 'Владимир-1' и 'Владимир-2' включу и их в тральный караван.

Макаров вздохнул:

— Да не густо. А тут ещё и придётся 'сокола' второго отряда задействовать для операций флота. А проход в Порт-Артур наше уязвимое место.

— Мы, ваше превосходительство снимаем с японских кораблей торпедные аппараты, есть и запас мин, — тут же стал предлагать Вирениус, — У прохода же стоят потопленные при первой атаке брандеров 'Хококу-Мару' и 'Джинсен-Мару'. Один бывший брандер лежит у Тигрового полуострова, второй под Электрическим Утёсом. Даже в прилив они возвышаются над водой. Оборудовать на них позиции для минёров. И пусть держат подходы к проходу под огнём. Трофейные торпеды тоже есть. Плюс надо присмотреть на берегу позиции для аппаратов для самодвижущих мин, где мина в грунт не зароется при выстреле. Поставить и там. И есть ещё одно предложение, ваше высокопревосходительство.

— И какое же, Андрей Андреевич?

— На разрушенных кораблях и катерах имеются паровые машины и котлы. Вот я и предлагаю использовать эти машины и котлы для строительства небольших, плоскодонных пароходов и паровых лихтеров. Которые и использовать для установки на них торпедных аппаратов. И по мере их постройки использовать их для организации защиты проходов. Будут стоять возле берега, замаскированные. А при необходимости стрелять самодвижущимися минами.

— Хм, занятное предложение, занятное, то есть ночью выходят на позиции, сторожат проход. А утром назад в порт? — Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса, — И их эскизы имеются?

— Конечно ваше превосходительство, — Вирениус тут же подал Макарову пару листков, на которых были изображены десантные баржа и десантный катер, но с паровыми двигателями, — Возможности Порт-Артура и Дальнего вполне позволяют построить несколько таких плавсредств. Конечно, суда будут различаться, из-за подгонки под имеющиеся машины, но концепция такова. Нужно только ваше разрешение, ваше высокопревосходительство.

— А вы знаете, Андрей Андреевич, дам я вам разрешение, на ваши прожекты, — усмехнулся в бороду, Макаров, — Надеюсь, они нам помогут.

— Есть ваше высокопревосходительство, выполню, — кивнул Вирениус, а потом добавил, — И быть может, стоит действующие силы флота пока держать на Эллиотах? Как бы японская армия готова, к броску через реку Ялу. И как только они приберут к рукам её устье, тут же стоит ждать высадки там их 2-й армии. Как бы не пришлось противодействие организовывать. И войска поддерживать. Хотя последнее это моё дело, но прикрыть канонерки от атак японского флота надо бы, ваше высокопревосходительство.

— Вот тянет, вас Андрей Андреевич, на Эллиоты. И флот туда тянете.

— Там ваше превосходительство удобная якорная стоянка, для всего флота удобная. К тому же стоянка, достаточно прикрытая минами, бонами, сетями. Береговые батареи даже частично перенесли. И генерал Белый их расчетами обеспечил. Единственное так это обстрелы могут быть. Но так и на наших броненосцах пушки.

— Я подумаю, Андрей Андреевич, над этим вашим предложением, — произнёс Макаров, — И у вас всё?

— Да, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус.

— Тогда, ваше превосходительство, я вас не задерживаю.

[9] Тахэ, бухта северо-восточнее рейда Порт-Артура. 23 июля 1904 года, находящиеся в бухте Тахэ 'Лейтенант Бураков' и 'Боевой' были атакованы японскими минными катерами. Успешно для японцев. Миноносец 'Грозовой' начал буксировку к берегу тяжело повреждённого миноносца, но зацепив грунт винтами, погнул гребные валы и тоже потерял ход. В результате 'Лейтенант Бураков' был выброшен на отмель, а во время отлива корпус переломился пополам. Остов миноносца взорвали 29 июля.

8

Выйдя из магазина Чурина, Николай Вирениус буквально остолбенел. Прямо перед угловым входом в магазин, капитан первого ранга избивал, стоявшего на вытяжку перед ним, кондуктора Буторина. Который держал форменную фуражку в руке. А по лицу матроса уже текла кровь, но офицер, с остервенением продолжал его бить, приговаривая:

— Я тебя, скотину, научу, как уставы нарушать, ты у меня навек запомнишь, как служить надо.

— Прекратите, — только и выдохнул Николай и шагнул в сторону офицера, — Немедленно прекратите избивать моего подчинённого.

У капитана первого ранга приподнялись плечи, тот медленно развернулся, и уже обращаясь к мичману, язвительно произнёс:

— Вашего подчинённого? Распустили вы их. Бегут по улице без фуражки, и честь не отдают. Да и вообще мичман, как вы обращаетесь к старшему по званию.

Вирениус младший вытянулся, рывком поднёс руку к околышу фуражки и так же рывком бросил её вниз, произнеся, обращаясь к командиру броненосного крейсера 'Баян' Роберту Николаевичу Вирену:

— Командир миноносца номер '227', мичман Вирениус второй. Разрешите обратиться господин капитан первого ранга? На каком основании вы, ваше высокоблагородие, избиваете моего подчинённого? К тому же представленного к Знаку отличия Военного ордена[10].

— Командир, — протяжно, с издёвкой протянул Вирен, — Молоко на губах не обсохло, а всё туда же. Командир. То-то же нижних чинов распустил, что по городу без фуражки бегают.

И тут взгляд Вирена упал на японскую саблю, украшенную 'клюквой'[11], висевшую вместо положенного морского палаша, хотя и имеющая орденский знак на оружие и надпись: 'За Храбрость'. От этого Вирен побагровел и набычился ещё больше, и буквально заревел:

— Да как вы смеете, молокосос, нарушать устав! Где ваш форменный палаш!

— Ваше высокоблагородие, — начал было вкрадчиво говорить Вирениус, играя желваками, но его перебил перешедший на визг Вирен:

— Молчать, сопляк!

— Я вас, ваше высокоблагородие, попрошу меня не оскорблять, и не орать, иначе я посчитаю это оскорблением своего достоинства, — рявкнул на повышенных тонах Вирениус и уже спокойно, но тоном не терпящем возражения добавил, — Попрошу вас принести мне извинения, господин капитан первого ранга.

— Ещё чего, — побагровел ещё больше Вирен, явно давая понять, что не считает мичмана равным себе и никакой дуэли не будет, — Для начала соблаговолите одеться, согласно устава. А потом уже требовать сатисфакции, у старшего по званию. Я сообщу Александру Федоровичу, о вашем недостойном поведении, юноша.

При этом Вирен прямо сказал, что выскажется капитану второго ранга Колчаку первому. Который принял минный крейсер 'Всадник' и по совместительству стал исправлять должность командира четвёртого отряда миноносцев. Куда и входил '227-й'. А также исправлять должность начальника трального каравана.

— Этим орденом меня наградил, его высокопревосходительство, адмирал Алексеев. Собственноручно прикрепив темляк, именно к этой сабле, ваше высокоблагородие. Это раз, а второе, мы, ваше высокоблагородие, находимся в осаждённой крепости.

— И что? — снова с ехидцей потянул Вирен, — Это разрешает уставы нарушать?

— Уставы нет, но для начала надо бы узнать, что делает нижний чин, а потом уже лезть с кулаками в лицо, моего лучшего комендора и командира моей артиллерии. Буторин!

— Я, вашбродь! — рявкнул в ответ кондуктор. Офицеры, в запале совсем не смотрели в его сторону, а тут развернувшись, увидели, что кондуктор стоит навытяжку, в фуражке, старательно пуча глаза. А кровь с лица ему вытирает Аюми. При этом стоявшая рядом с подругой Лидия Белая, держа картонку с покупкой, и с осуждением смотрела на Вирена.

— Что приказали, кондуктор?

— Их превосходительство, контр-адмирал Вирениус приказали найти вас ваше благородие и барышню. Что бы вы срочно, взяв камеру, прибыли на миноносец. Ремонт винта окончен. И их превосходительство, совместно с их превосходительством генерал-майором Белым, пожелали отбыть в Дальний.

Вирениус младший, поморщился, от напоминания об его ошибки. Когда он коснулся винтами дна. Не правильно оценив радиус поворота миноносца, на его полных ходу. Во все его 15,5 узлов. И в сердцах произнёс:

— Да что за напасть. А как же мины?

— Дык, вашбродь, япошки на Эллиотах минные поля тралить удумали, — тут же произнёс Буторин, — И наши катера миноносцами гоняют, под прикрытием своих канонерок и контрминоносцев. Вот их превосходительство и хочет япошкам помешать значиться. А к катерам, мины тралить, значиться 'Новик', который пароход, и 'Инкоу' добавят, они мины снимать будут.

Вирениус уже знал, что мощности машин паровых катеров не хватало подсечь и сорвать мину с якоря. Поэтому катера обычно находили мины, а вот снимали мины с якорей и расстреливали уже корабли побольше. Мичман вздохнул и повернулся к Вирену:

— Ваше высокоблагородие, вы помешали нижнему чину в выполнении боевого приказа. При этом наказывая его за высказанное им усердие. И заставили ждать двух превосходительств. Я доложу им, как вы, ваше высокоблагородие, пытались помешать, выполнить приказ.

Вирен посмотрел в лицо мичмана, играя желваками, а потом зло бросил:

— Сопляк! Попадёшь ещё под моё начало, так я научу службу нести.

И направился по улице, услышав брошенное ему в спину Лидией Белой:

— Дантист!

А Вирениус повернувшись к девушкам и кондуктору произнёс, протянув ему деньги:

— Прошу простить меня сударыни, но служба. Буторин, возьми рикш и развези девушек по домам. Это тебе их оплатить. Потом вернёшься с Аюми и камерой. Я, к сожалению, на службу. Честь имею!

С этими словами мичман кивнул, молодцевато щёлкнув каблуками. Про себя чертыхнувшись, ведь день так хорошо начинался. Миноносец стоял на слипе, в минной гавани. И при отливе матросы и мастеровые стали выравнивать слегка погнутый винт. А сам он смог выбраться в город. И составить компанию Аюми. Которую после разговора с отцом он воспринимал как ещё одну сестру. Тогда, подойдя к отцу, он спросил:

— Отец, мусумэ это кто?

— Ну это смотря, в какой традиции смотреть. Если в европейской, то содержанка. Если же смотреть в японской, то вполне законная жена. Когда мы стояли в Нагасаки, вместе с нами там стоял и 'Рында'. Так вот у великого князя Александр Михайловича, который тогда был офицером 'Рынды' как раз, в городе была своя мусумэ. Мы в шутку называли её 'наша великая княгиня'. Японцы к этому титулу относились на полном серьёзе.

— Почему?

— По представлениям японцев это именно так и было, — усмехнулся Вирениус старший.

— Забавно, — произнёс Николай, — И получается Аюми моя сестра?

— По срокам да, но мусумэ, у которых рождались дети, не стеснялись просить помощи на их содержание. А о существовании Аюми, я узнал только от неё самой. Для того чтобы окончательно определиться мне надо переговорить с её мамой. Пока она моя воспитанница и дочь моей мусумэ.

— Понятно отец, — кивнул Николай, — Вот закончиться война, будем стоять в Нагасаки[12], надо будет обзавестись свой мусумэ.

— Не получиться, Коля, — покачал головой Вирениус старший.

— Почему?

— Как бы не закончилась эта война, моряки обоих сторон будут далеко не желанными гостями, в портах другой страны. Так что этот институт в Японии исчезнет.

— Жаль, — только тогда и ответил Николай.

Но в то утро, ближайшего, после второй битвы при Порт-Артуре, выходного дня Аюми решила посетить лагерь японских военнопленных. Что бы узнать, что стало с тем матросом, которого завалило в траншее. И взяв с собой Николая, который вызвался её сопровождать и, встретив Лидию Белую, которая тоже решила составить им компанию, Аюми отправилась к старой китайской импани. Которых было довольно много разбросано вокруг города. И одну из которых, оказавшуюся в центре Нового китайского города, превратили в лагерь военнопленных. Куда поместили всех здоровых японских нижних чинов, согласившихся работать. Всех раненых, отказников, тех пленных, кто отказывался работать, и офицеров сразу же вывезли. А остальных разместили в постройках старого китайского земляного укрепления. Размером метров 60 на 60. Откуда и распределяли на работы. Обычно, что-то копать.

В Российской Империи в связи с тем, что русская православная церковь была частью государственной машины, причём настолько явной частью, что самой церкви принадлежали только объекты за рубежом, а всё внутри страны, абсолютно всё имущество церкви, являлось государственной собственностью, работа в воскресенье не приветствовалась. Считаясь грехом. Пусть и не смертным. А полагалось в этот день отстоять службы. Но за дополнительную денежку, и по согласию, в Порт-Артуре и Дальнем, работали и по воскресеньям. Особенно китайцы и пленные японцы. И оставив Лидию и Николая ворковать перед входом в импань, Аюми направилась к коменданту лагеря. Благо письмо от дяди Андрея, с просьбой ей посодействовать, у девушки было. И даже в этот выходной день лагерь был практически пуст. Только дежурные производили уборку лагеря и готовили еду на ужин. Поэтому девушка свободно прошла к строению, над которым развивался флаг красного креста, где со слов начальника караула и находился пострадавший. Вызвав, правда, легкий ажиотаж у японцев. Как же, японка, в дорогом европейском платье, свободно смогла пройти в лагерь. И пройдя в лазарет, Аюми спросила, у дежурившего, там японского военного фельдшера:

— Старшина, где находиться, тот матрос, которого завалило в траншее, возле Золотой Горы.

Окинув взглядом дорогой наряд девушки, белые лайковые перчатки на руках, дорогую обувь, фельдшер, на всякий случай произнёс:

— Госпожа, он второй от окна, в среднем ряду. Больных не много, вы его сразу увидите. Только он немного не в себе, госпожа. Я думаю последствия травмы.

— А что такое?

— Да он уверяет, что ему явилась сама Аматерасу. И что, это именно она спасла его. Бредит.

Девушка чуть склонила голову, в знак благодарности, и прошла в общую палату. Где стояли японские койки. Сколоченные из досок низкие топчаны, с деревянными, обитыми тканью подушками-скамеечками. С наброшенными тонкими и жёсткими подстилками. Правда, прикрытыми грубыми льняными простынями. Из трёх десятков коек заняты были не более половины. Да и то большинство, по японскому обычаю, сидели на циновках рядом. И девушка сразу направилась туда, куда ей сказали.

Матрос, лежавший на кровати, с перебинтованным торсом, поднял на неё взгляд и произнёс, смутившись:

— Это ты, а я думал, мне привиделась...

Девушка, поднесла палец к губам, потом подошла ближе, поставила на кровать корзинку:

— Это тебе. И я Аюми Кода. А ты?

— Кисиро Ота, — произнёс парень и добавил, — Я из Нагасаки.

— А я, из Иокогамы, — улыбнулась девушка, понимая, что европейская одежда не позволит ей присесть на колени, по японскому обычаю.

[10] Знак отличия Военного ордена — причисленная к ордену Святого Георгия высшая награда в Русской императорской армии для нижних чинов. До 1913 года имел неофициальное название Георгиевский крест, и только в 1913 году оно было официально закреплено.

[11] 'Клюква' орден Святой Анны 4-й степени. Представляла собой темляк на холодное оружие, цвета орденской ленты и накладку в виде знака ордена, за военные заслуги так же имелась надпись: 'За храбрость'. Самая низшая награда в Российской империи. Но не получив её нельзя было получить остальные степени награды, которые получались только по старшинству.

[12] До 1898 года, до занятия Порт-Артура, главной базой нашего флота на Тихом Океане, четверть века были Нагасаки. Последний раз, как военно-морской базой, Нагасаки наши корабли воспользовались осенью 1903 года.

Глава 7.

1

120-миллиметровая граната, третья по счёту, пронзив старую баржу через ближайший борт, разорвалась клубком пламени и столбом дыма. Выпустив в небо обломки от противоположного борта баржи. Генерал-лейтенант по адмиралтейству Кротков удовлетворённо кивнул и произнёс:

— И ещё один образец номер два, в кормовую часть. И поспешите. Пока баржа не затонула. Хочется оценить воздействие снарядов на конструкции.

— Не утонет она, Аполлон Семёнович, — произнёс контр-адмирал Рожественский, — Там под ней глубины то пол сажени.

— Так, то, так, Зиновий Петрович, но мокнуть то не хочется, а хочется, если уж не руками потрогать, так хотя бы глазами увидеть, что снаряды с новой начинкой делают, — Исправляющий должность главного инспектора морской артиллерии посмотрел в сторону четвёртого разрыва и добавил, — Да и пройдёмте в катер. Думаю, на сегодня, испытания закончены.

Многострадальная баржа встретила их, не только заделанными несколько месяцев назад чурбачками пробоинами, но и четырьмя новыми ровными входящими отверстиями. А также полным хаосом внутри баржи. С множеством осколочных пробоин бортов и днища, через которые в баржу струйками вливалась вода. Быстро наполняя баржу и угрожая, что вот, вот две огромные пробоины в противоположном, не подбойном борту баржи достигнут уровня воды. И тогда баржу придётся уже поднимать, а не спасать от затопления. Котёл, в который попала граната, подобно дикобразу топорщился вывороченными наружу трубками. А единственный цилиндр машины представлял собой, вывороченную внутренним взрывом, груду метала.

И окинув взором, месиво мёртвого метала, генерал-лейтенант по адмиралтейству Кротков удовлетворённо произнёс:

— Прелестно, просто прелестно, четыре выстрела, четыре разрыва и четыре внутренних фатальных повреждения, а ведь это, Зиновий Петрович, даже не бронебойный снаряд. Но взрыватель дал необходимую задержку.

Командующий Второй Тихоокеанской эскадрой ещё раз окинул взглядом разрушения, потом сравнил их с теми, что причинили такие же гранаты, во время прошлых испытаний и произнёс:

— Снаряжены гранаты чем?

— Образец один, это германский литой тол, образец два, это флегматезированный гексоген, — ответил генерал-лейтенант по адмиралтейству Кротков.

— А в стволах не сдетонируют, Аполлон Семёнович? И я вижу последствия разрывов практически одинаковые. И не поймёшь, какая из этих взрывчаток вызывает большие разрушения.

— Не должно детонировать, Зиновий Петрович, — покачал головой Кротков, — Лабораторные испытания показали большую устойчивость тола. Его можно даже плавить. Стучать по нему молотком, резать ножом. Но для нас сейчас более доступен гексоген. А вот это вещество надо флегматезировать, чтобы снизить детонирующие свойства. Что только так позволяет его использовать в снарядах. Но это снижает бризантные свойства гексогена. Где-то на уровень тола. Но бризантность обеих этих веществ выше, чем у пироксилина. Так что, Зиновий Петрович, на вашу эскадру мы уже успеем поставить снаряды. Снаряженные и толом, и флегматезированным гексогеном. Торпеды тоже снарядим гексогеном в смеси с алюминиевой пудрой.

— Так в чём проблема была, у снарядов, Аполлон Семёнович? Слишком мягкий метал, в трубках?

— И это тоже, Зиновий Петрович. Замена алюминиевых деталей, на детали из легированного медью и магнием алюминия, позволило добиться того, что трубки стали стабильно срабатывать. Но была проблема и с пироксилином.

— А там что было, Аполлон Семёнович? — контр-адмирал Рожественский, посмотрел на генерал-лейтенанта.

— А вот там, Зиновий Петрович, выяснилось, что оставленные на хранении снаряды дают слишком большое отсутствие разрывов, даже при сработавших трубках. Похоже, всё-таки воск, которым мы закрывали отверстие для трубки, в донце снаряда, флегматезирует пироксилин. Не позволяя ему детонировать. Вот мы и заменяем на всех снарядах, находящихся на хранении воск, на деревянные пробки. Ну и проводим проверку находящихся на хранении снарядов отстрелом. С заменой пироксилиновых зарядов, в забракованных партиях снарядов [1]. Так что корабли вашей эскадры будут снаряжены полноценными снарядами.

— И сколько снарядов вот этих образцов будет на эскадре, Аполлон Семёнович?

— К сожалению, Зиновий Петрович, не все, но порядка десяти процентов бомб на каждое орудие на эскадре будет. В том числе и будут гранаты, для 75-миллиметровок. И до четверти переснаряженных торпед.

Контр-адмирал Рожественский, поморщился, но промолчал. Вторая эскадра рождалась буквально в муках. Не хватало ничего. Ни кораблей, ни людей, ни срабатывающих снарядов.

[1] В то время, русские снаряды имели литой корпус, к которому прикручивалось донце, с отверстием под взрыватель. Перед монтажом донца, в нишу снаряда вкладывался формованный под нишу заряд влажного пироксилина. После монтажа снаряда, отверстие под взрыватель заливался воском. Но воск, как, оказалось, послужил флегматезатором для пироксилина.

2

Сооружение выдержало порядка двадцати попаданий из трофейной китайской трёхдюймовки, наиболее близкой по своим характеристикам к основному полевому орудию японской армии. И быстрый осмотр укрепления показал, что снаряды только ворошили внешний бруствер укрепления, не оказывая воздействие на его конструкцию. И совершенно не воздействуя на повреждённую в бою призовую 47-миллиметровую пушку. Установленную в качестве макета вооружения укрепления. И вот теперь ДОТу, а именно эта аббревиатура, с подачи адмирала Вирениуса, закрепилась за этим сооружением, предстояло выдержать главный экзамен. Попадание снаряда двенадцатисантиметровой гаубицы Круппа.

Результат волновал всех. И стоявшего возле гаубицы генерал-майора Белого. И делавшего вид, что ему и так известен результат адмирала Вирениуса. И командира пятого стрелкового полка полковника Третьякова, стоявшего чуть поодаль, с группой офицеров своего полка. И даже солдат, которые работая, украдкой наблюдали за испытаниями.

А испытывался не только ДОТ. Сначала из китайской пушки, гранатами и шрапнелью были обстрелян участок, сделанных новых траншей. И оказалось, что чучела, размещённые на дне траншеи, не пострадали от шрапнели. А сама траншея не обвалилась, даже от близких разрывов. Да и бронекозырьки как, оказалось, защитили чучела, стоявшие за ними и имитировавшие наблюдателей, как от шрапнели, так и от обстрела из винтовок. Что вызвало горячее обсуждение не только у офицеров, но и у солдат. Потом два десятка попаданий выдержало укрепление. Которое к тому же было укрыто от врага широким бруствером. А огнем свой пушки, с прикрытой от прямого обстрела пушками врага амбразурой, прикрывало подходы к окопам. И вот теперь предстояло узнать, выдержит ли оно попадания самого мощного японского полевого орудия.

Когда столб от взрыв опал, то стали быть видными торчащие воронки обломки брёвен. Но когда все вошли в помещение ДОТа, выяснилось, что пробития не было. Каменная набивка, между срубами, выдержала удар. И внутри только треснули, и разошлись брёвна внутреннего сруба. Но пушка дополнительно не пострадала. Как и установленные чучела. Из которых только один упал при взрыве. И перешагнув, через упавшее самодельное чучело, генерал Белый произнёс:

— Ну как вы, Андрей Андреевич, и обещали второго попадания, это сооружение не выдержит. Но оно вполне ремонтнопригодно. Конечно, на линии фронта его отремонтировать будет сложно. Но сейчас думаю, Николай Александрович, приложит все усилия, чтобы его восстановить.

При этом генерал-майор посмотрел на полковника Третьякова, который только кивнул в ответ. Потом генерал Белый посмотрел на солдат, которые осторожно заглядывали в укрепление, и добавил:

— К сожалению, даже обстрел из морских пушек такого калибра укрепление не выдержит. Не говоря уже о более крупных.

— А вот для того что бы их обстрела избежать я, Василий Федорович, приложу все усилия.

— Надеюсь, Андрей Андреевич, — кивнул Белый, обращаясь уже к адмиралу Вирениусу, — Но остаются одиннадцатидюймовые мортиры. Против них позиция бессильная.

— Но если, Василий Федорович, на этой позиции упадёт, хотя один снаряд этой мортиры то, Николай Александрович, может тогда спокойно тут же сниматься с позиции и отходить на следующую, — тут же ответил Верениус, — Свою роль эта позиция в этом случае уже выполнить.

На что полковник Третьяков, только печально усмехнулся. Нет, вверенная ему позиция всё время улучшалась. Адмирал Вирениус выдавал одно предложение за другим. Так, флотскими минёрами, были не только перезаложены находившиеся перед позицией полка фугасы. Но и они были усилены, а управление ими продублировано. Да и количество рядов колючей проволоки, перед позициями полка довели до шести. Но вот откуда он смог узнать, что для отсечения захваченных траншей можно использовать рогатки, с натянутой на них, колючей проволокой, было не понятно. Такая рогатка находилась в нише траншеи, не мешая проходу. Но при угрозе захвата противником участка траншеи, одним движением руки можно было такую рогатку вывалить из ниши в траншею и перегородить траншею препятствием. Особенно если оборудовать две ниши, напротив друг друга. И свалить рогатки одна на другую. Завалить проход было делом секунд. А вот попытка освободить его при испытаниях вылилось в весьма хлопотное дело. Что и было продемонстрированно генералу Белому.

Вообще испытывалось многое. В том числе и новые позиции для артиллерии, призванной прикрыть позицию от атаки японцев. Четыре 21-сантиметровых пушки должны были переместить на старые китайские батареи у Талиенваня. А взамен их на позицию добавили две 152-миллиметровых крепостных пушки и шесть полевых мортир такого же калибра. Но при этом была организованна единое командование артиллерии. С наблюдательного пункта на вершине горы. Так же артиллерийские наблюдатели должны были разместиться и при командных пунктах командиров батальонов. Тоже подключённых к единой телефонной сети. К которой подключались и батареи береговой артиллерии. Включая и те четыре снятых с позиции 21-сантиметровых пушки. Так что Третьяков даже не возмущался, что эти пушки переместили. На их поддержку он спокойно продолжал рассчитывать.

Все более или менее современные пушки с высоты убрали. Оборудовав для них новые позиции. Вырытые в земле дворики, соединённые ходами сообщения в полный рост. И оборудованные щелями, для расчётов, и крытыми погребами, на каждое орудие. Которое теперь уничтожить можно было только прямым попаданием. А для командира батареи были оборудованы крепкие блиндажи. Правда, таким образом, пока была оборудована только одна позиция. Осмотрев которую, генерал Белый дал добро и на оборудование подобные образом и остальных батарей Кинджоуской позиции. И на оборудование для них устойчивой телефонной связи. По нескольким каналам.

По плану, из старых батарей на своих позициях, должны были остаться только пятнадцатая и шестнадцатая батареи. Да и то пятнадцатая батарея должна была быть перевооружена. Все трёхдюймовые, да и остальные полевые пушки, с неё, предлагалось заменить на другие орудия. Взятые, на японских кораблях, три 17-сантиметровых пушки, в 35 калибров, и восемь 47-миллиметровых одноствольных пушек Гочкиса. В таком виде батарея могла не только прикрыть фланг позиции, при отливе. Но и контролировала воды залива, делая их менее уютными для японского флота. А круговой обстрел бывших морских орудий, позволял использовать их и для обороны позиции. Береговой обороне способствовала и планируемая семнадцатая батарея. Которую предлагалось оборудовать дальше на запад, по берегу залива. Где и должны были поставить две двенадцатисантиметровые японским морских пушки, в 25 калибров, и две разномастные и явно древние трёхдюймовки. Но эти пушки, будучи установленными, тоже позволяли контролировать залив и могли прикрыть левый фланг полка при отливе.

На самой высоте, из бывших на ней орудий, в качестве противоштурмовых, предполагалось оставить только восемь старых, не патронных 87-миллиметровых пушки Круппа, и шесть 75-миллиметровых полевых пушки Круппа, для снарядов со свинцовой оболочкой. Правда к ним должны были добавиться, как противоштурмовые, ещё три десятка мелкокалиберных, от 37— и до 47-миллиметровых пушки, и полтора десятка митральез. Да и ещё все шестидюймовые мортиры должны будут встать рядом с позициями бывшей тринадцатой батареи. Дальность их стрельбы диктовала установку этих мортир именно там. Но уже в по-новому оборудованные дворики. Так что, 5-й Восточно-Сибирский стрелковый обделённым поддержкой себя не считал. Хватило бы времени и материалов завершить задуманное.

3

В общем, то, привлечь к реализации своих идей нужных людей, адмиралу Вирениусу помогло то, что практически сразу, после боя за Эллиоты, командиры крупных кораблей его эскадры были отозваны, в Петербург, с повышением. Это и позволило адмиралу взять в свой штаб наиболее нужных ему людей. Уже не спрашивая разрешения командира корабля, на использование их членов экипажа. И одним из первых таких офицеров стал подполковник Мордовин. Взяв которого с собой, адмирал направился на склады Дальнего. Буквально ошарашив там всех вопросом:

— Где находиться китайская пожарная машина?

И как только из предъявленного адмиралу ящика, к удивлению, даже кладовщиков, извлекли два пулемёта Максим германского производства, адмирал Вирениус произнёс, показывая на пулемёты подполковнику Мордовину:

— Вот вам обещанные пулемёты, Порфирий Александрович. Превратите их в ручные. Как мы с вами ещё в декабре обсуждали.

Потом на свет божий, со складов порта Дальнего извлекли автомобиль. Тоже захваченный при подавлении восстания ихэтуаней. И который адмирал Вирениус тут же стал использовать. Разъезжая на автомобиле по Квантуну. А также нашли и корпуса двух подводных лодок конструкции Джевецкого. Которые были доставлены на Квантун, в надежде напугать, их видом, японцев. А потом на склады порта Дальнего опустились времена большой ревизии. Выяснялось все, что на них находиться. С последующей реквизацией всего, что могло пригодиться для организации обороны. Всё остальное отправлялось в Порт-Артур. В первую очередь в крепость отправлялось продовольствие, медицинские средства и всё не установленное оборудование.

А тут ещё адмирал, вызвав к себе своего заместителя капитана Сахарова и прямо ему приказал, положив на стол, перед бывшим градоначальником Дальнего, письменный приказ:

— Василий Васильевич, я вас настоятельно попрошу, в месячный срок, приготовить план эвакуации всех мастерских порта Дальний и железнодорожной станции. Всё что можно будет демонтировать, должно быть приготовлено к демонтажу и эвакуации в Порт-Артур. Где прошу вас в подготовленном плане эвакуации, рассчитанной на неделю, указать порядка демонтажа и отправки всего в крепость. А также предусмотреть в Порт-Артуре, для эвакуируемого оборудования, план размещения оборудования. Где подготовить основания для их установки. Обеспечить подвод необходимых технологических сред и электропитания. Так же попрошу, в этот срок, обеспечить разработку проекта временного однопутного железнодорожного пути от станции Талиенвань, до поста Перелётный, возле деревеньки Наньгуаньлинь, длинной 4 версты. Вдоль южного берега мыса. А также подобной, но тупиковой ветки от поста Перелётный, возле деревеньки Наньгуаньлинь, до района населённого пункта Моидзы. Длинной версты три. Рельсы взять, частично демонтировав пути в порту Дальний. Старшим этого проекта назначить инженера Налётова.

Сахаров тяжело вздохнул, он хорошо помнил, когда началась ревизия порта Дальний с последующей реквизицией всего и вся, он напомнил адмиралу, что это частная собственность. И что её нельзя забирать. На что адмирал его внимательно выслушал, а потом пообещал его повесить. В случае если японцам в порту Дальний достанется хотя бы один рельс или метр электропроводки. И что японцы должны будут завезти и установить в порту своё оборудование. А вот вопрос о компенсации частным лицам будет решён после окончания войны. При этом японцы, никому и ничего компенсировать не будут. Когда же Сахаров попытался встать в позу, изображая из себя оскорблённого, но адмирал, усмехнувшись тогда ответил:

— Отнюдь, Василий Васильевич, нет, не малейшего желания вас оскорбить. Просто я знаю насколько вам дорого это ваше детище. Но поверьте, я тоже хочу, чтобы этот город сохранился. И процветал в перспективе, под русским флагом. Но он не должен достаться японцам, в виде, когда они смогут его сразу использовать. Пусть потратят хотя бы месяц времени и кучу ресурсов, что восстановить в нём инфраструктуру. И поверьте, Василий Васильевич, любые деньги, которые вам смогут предложить японцы, чтобы заполучить город в целости, окажутся копейками, по сравнению с тем, что вы получите после войны. Будучи градоначальником города. По этому-то я и предлагаю вам сотрудничать, что бы город вышел из перипетий этой войны, не пострадав.

И поэтому сейчас бывший градоначальник Дальнего только вкрадчиво спросил:

— Ваше превосходительство, а это не нарушит работу порта и мастерских?

— Вот поэтому я, Василий Васильевич, и обращаюсь лично к вам. Вы тут всё знаете, и любите своё детище. И поверьте, этому городу и порту ещё предстоит большое будущее. Но пока, есть угроза его захвата, необходимо подготовиться к эвакуации, если японцы выйдут к Нангалинской позиции. Пока, во время войны, порт потерял своё торговое значение. Поэтому на железнодорожной станции хватить одного пути, так же необходимо уже убрать железнодорожные пути в коммерческой части порта и те, которые дублируют друг друга. Но поверьте, Василий Васильевич, как только враг подойдёт к Нангалину порт потеряет и военное значение. И это будет последняя возможность эвакуировать оборудование.

— Но ваше превосходительство, зачем эти две ветки, у Наньгуаньлиня?

— Южную ветку можно будет использовать для снабжения Талиенваня. После падения позиции у Кинджоу. Причём Талиенвань я рассматриваю как важную часть Тафаньшинской позиции.

— А северную ветку, ваше превосходительство?

— А вот для северной нам нужно будет после оборудования железнодорожной батареи создать небольшой бронепоезд. Который я рассматриваю как один из небольших козырей в нашем противостоянии с японской армией. Которая будет штурмовать позиции у Кинджоу.

— Армия, ваше превосходительство? Сюда пойдёт целая армия?

— А вы думали сколько, Василий Васильевич? На 5-й полк навалиться от трёх, до четырёх дивизий, с артиллерийской бригадой. И мы должны приложить все усилия, чтобы как можно дольше удерживать позиции до Нангалина. Ибо выход японцев к нему будет означать, что нам придётся оставлять Дальний.

— Оставлять?

— Конечно, как только мы оставим Талиенвань, то порт и город окажется под обстрелом. А мне этот город и порт, ещё понадобятся целыми. Поэтому-то в этом случае город и порт вымрет. Я не хочу, чтобы на постройки упал хотя бы один снаряд.

Сахаров внимательно посмотрел на адмирала, который сам с такой ухмылкой смотрел на капитана, так как будто знал все его аферы, и произнёс:

— Но при этом вы сами готовы его полностью ограбить.

— Отнюдь, Василий Васильевич, отнюдь не ограбить. Всё потом мы вернём на место. Но сначала надо не дать японцам легко им воспользоваться. Вот они-то всё ограбят. А морское ведомство возьмёт попользоваться и вернёт. Да и ещё за использование, или за истраченное, деньги заплатит. Вы главное, Василий Васильевич, бумаги собирайте, со списками всего, и главное у кого, что морское ведомство изъяло. И шею свою берегите. Она у вас одна.

Сахаров поморщился и опустил глаза на лежавший перед ним лист с письменным приказом.

— А приказ берите Василий Васильевич. Вам же потом легче отчитываться будет. Когда, вы сами себя надумаете не обидеть.

Сахаров взял бумагу и вышел. А его сменил Мордовин, который сразу же от двери стал рапортовать о прибытии, на что адмирал махнул рукой и пригласил подполковника присесть:

— Присаживайтесь, Порфирий Александрович, в ногах правды нет. И давай те без чинов. Как там обстоят дела с вашими проектами?

— Те германские пулемёты я переделываю, Андрей Андреевич, надеюсь скоро на пробну их отстрелять. Правда, пока без возможности смены ствола. Хотя две винтовки и переделываю в запасные стволы для них. Найденные карабины Манлихера, тоже переделываем. Но карабинов не много. Так что думаю, что за полгода, всю партию переделаем.

Адмирал кивнул:

— А что с греческим огнём?

— Ваше предложение, Андрей Андреевич, о том, чтобы сгущать смесь бензина и керосина пальмовым маслом и гудроном, себя полностью оправдывает, модель стала выстреливать огнесмесь дальше. Огнесмесь летит каплями. И формирует более стабильный очаг возгорания. Но вот создавать пока оружие по этому типу я остерегаюсь. Проблемы с баллонами. Пока не получается добиться создания баллонов достаточной прочности.

— Жаль, жаль, Порфирий Александрович. Подобное оружие нам сильно бы помогло при обороне Кинджоуской позиции. Я рассчитывал на его весьма сильный психологический эффект, при массированном использовании. Но время ещё есть, так что постарайтесь, Порфирий Александрович. Так что работайте и есть ещё одно предложение. Маленький пулемёт, под пистолетный патрон.

— Это как, Андрей Андреевич?

— Вот смотрите, Андрей Андреевич, конструкция труба в трубе. При выстреле, блок из ствола и затвора начинают двигаться назад, при этом происходит размыкание затвора и ствола. Затвор продолжает движение назад, захватив гильзу, которую выбрасыватель выбрасывает в правое окно. Затвор продолжает движение дальше, взводя курок, до упора. При этом из коробчатого магазина подаётся новый патрон. Движение гаситься, и возвратная пружина двигает затвор вперёд. Затвор подаёт патрон в патронник, затем перекосом создаёт запирание затвора. Блок ствола с затвором встаёт на место. Спусковой механизм освобождается, бьёт по бойку, происходит выстрел. И схема начинает работать по новому циклу.

— Хм, — Мордовин посмотрел на Вирениуса, — схема конечно интересная. Оружие получается простейшее, его в любой мастерской можно будет выпускать. Но, дальность его огня будет невелика. От силы сотня саженей. Меткость огня будет низкая. Зачем оно?

— Это всё так, Порфирий Александрович, — согласился Вирениус, — Но это оружие позволит резко увеличивать плотность огня перед своими позициями. И будет крайне удобно для боя в траншее. Где с винтовкой не развернуться. В укреплениях. Да и вообще в стеснённых условиях. Так что много их не надо будет. Может быть один на отделение. Но потребность в нём возникнет. Возьметесь? Со своими то мастеровыми. Очень прошу.

Подполковник посмотрел на адмирала, а потом, соглашаясь, кивнул:

— Хорошо, Андрей Андреевич, если надо, то я согласен.

— Вот и замечательно, Порфирий Александрович, а то есть ещё одна идея. Которая требует реализации как можно быстрее.

— И какая же идея, Андрей Андреевич?

— Надо взять динамитную шашку, вставить в неё детонатор, с обрезком бикфордова шнура. Так секунд на пять, шесть горения. И всё это поместить в гильзу, от снаряда Гочкиса. Если войдёт в гильзу от 37-миллиметрового выстрела, то можно и в них, если нет, то в гильзу о 47-миллиметрового. Горловину гильзы потом обжать, что бы ничего ни выпадало.

— Это зачем же такое, Андрей Андреевич?

— А вод представьте, Порфирий Александрович, японцы подбираются к окопам, и уже концентрируются, для последнего броска. А их стрелки вот такими гостинцами встречают. Или наоборот, наши стрелки в атаку идут. И перед штыковым броском, закидывают японцев.

Мордовин, выслушивая адмирала, всё выше и выше поднимал бровь:

— Андрей Андреевич, а что одним винтовок и орудий не хватит?

— Если бы японцев было бы по три, четыре на одного стрелка пятого полка, то хватило бы. Но их будет по 12 на одного. Так что остаётся только одно, Порфирий Александрович, несколько раз подряд их удивить. Да так удивить, что бы они несколько раз портки стирать отходили. Иначе нашим стрелкам не удержаться. А не удержаться стрелки, наши корабли будет не спасти. Так что подумайте, Порфирий Александрович, как это сделать можно будет.

— Хорошо, Андрей Андреевич, я всё понял. Сделаю.

4

Адмирал Того сидел в своём салоне на броненосце 'Микаса' и размышлял, глядя на карту Корейского залива. Не смотря на повреждения флагманских кораблей русский флот, продолжал активно действовать. Явно собираясь закидать весь залив минами. И не только со своего минного транспорта 'Амур', но и активно используя контрминоносцы. Которые постоянно появлялись перед побережьем Кореи. И ставили мины. Под прикрытием 'Аскольда', 'Новика' и отремонтированных 'Богатыря' и 'Боярина'. Причём русские действовали всегда отрядами. Две или три четвёрки контрминоносцев и четыре быстроходных крейсера. В результате броненосцы не могли их перехватить, а третий боевой отряды и контрминоносцы первого, второго, третьего, пятого отряда контрминоносцев и четырнадцатого, пятнадцатого и девятнадцатого отрядов миноносцев не рисковали связываться с русскими крейсерами. А занимаясь больше разминированием. Вместе с минными катерами. Снятыми с броненосцев и крейсеров. А также вместе с буксирами и небольшими пароходами. В спешном порядке переброшенными к восточному побережью Корее со всей Японии. И из которых несколько было уже потерянно. Проверять то приходилось любое место, где видели корабли оливкового цвета. В том числе и возле устья Ялу. Куда в сопровождении броненосцев уже несколько раз наведывался 'Амур'. И после его появления там находили мины. И хотя броненосцы первого боевого отряда, усиленного броненосными крейсерами 'Ниссин', 'Касуга', 'Асама' и 'Якумо', а также новой бронепалубной 'Цусимой', периодически перехватывали русские броненосцы. Но те отходили к минным полям вокруг островов Эллиоты. Старательно прикрывая 'Амур'. Чем обычно столкновение и заканчивалось.

К тому же только пятый отряд контрминоносцев и пятнадцатый отряд миноносцев имели полный состав. В остальных отрядах минных сил первого флота было по три вымпела. Что вынуждало формировать сводные отряды по четыре вымпела в каждом. И хотя для флота была заказана крупная серия контрминоносцев типа 'Камикадзе'. Из которых первая четвёрка была уже заложена, но вот первые корабли из неё, хорошо, если флот получит осенью следующего 1905 года.

Разминирование стало и главной задачей флота, в этот момент. После начала наступления и форсирования Ялу первой японской армией, на рейд в устье реки надлежало высадить вторую армию генерала Оку. Которая уже была сосредоточена в районе Сеула. А в порту Чемульпо было собрано почти восемь десятков гражданских пароходов. Которые и должны были перевезти вторую армию.

Так что тралили все. Как и корабли воссозданного третьего флота. Для этого воссоздания 'домашнего флота' пришлось в состав воссозданного пятого отряда включить четыре лучших вспомогательных крейсера. Для воссоздания шестого отряда пришлось в морских округах собрать вместе судно береговой обороны 'Цукуси' и три бывших корвета типа 'Кацураги'. Компенсировав их, в составе округов, выведенными из резерва старыми канонерками 'Амаги', 'Банджо' и шестью типа 'Чинчу'. Для последних пришлось спешно заказать Армстронгу лейнеры в стволы одиннадцатидюймовых пушек и новые снаряды к ним. А также вернули в состав флота, уже было подготовленный, к разделке на метал, броненосный корвет 'Рюдзё'. Седьмой боевой отряд составили четыре случайно уцелевших канонерки отряда. Но эти суда предназначались для охраны транспортов и поддержки действий армии. А с минной опасностью, из состава 'смешного флота' боролись миноносцы перового, десятого и одиннадцатого отряда миноносцев.

Ещё одним соединением флота в Корейском заливе стал созданный морской район Торнтон. Базирующийся на островах вокруг Эллиотов и Блонд. Именно в его состав и включили бывший корвет 'Банджо' и бывшую корейскую канонерку 'Джобу'[2]. По сути, вооружённый пароход, бывшим единственным боевым кораблём Корейской империи 'Янг-му'. И реквизированный японцами в Чемульпо. А также включили и переброшенные с других морских округов и районов третий, седьмой, восьмой и тринадцатый отряды миноносцев. Ещё два отряда миноносцев, морского района Торнтон, воссозданные девятый и шестнадцатый пока только приводили в порядок полученные из резерва миноносцы с первого, по четвёртый, а также миноносец 'Котака'. Вторым миноносцев шестнадцатого отряда должен был стать '28-й'. Который, как и броненосный корвет 'Рюдзё' был выведен из состава флота. Но сейчас в спешном порядке восстанавливаемый. По крайней мере, мины он тралить мог. На большее миноносцев не было. Из-за чего так и не получилось воссоздать пятый отряд миноносцев.

Морской район тоже был создан за счёт других морских округов и районов. Где были оставлены минимальные силы. Кроме морского района Такесики. Где судно береговой обороны 'Конго', бывший броненосный корвет, практически безоружная канонерка 'Чинхоку' и два отряда миноносцев семнадцатый и восемнадцатый совместно со вторым флотом пытались противодействовать владивостокским крейсерам. Но во втором боевом отряде осталось всего три боеспособных броненосных крейсера. 'Токива', получивший снаряд, с Электрического Утёса, похоже, надолго встал на ремонт. Четвёртый же боевой отряд не блистал скоростью хода. И не мог догнать русские броненосные крейсера и 'Варяга'. А четвёртого отряда контрминоносцев и двадцатого отряда миноносцев было маловато, чтобы организовать полноценную разведку.

В составе флота ещё оставались первый и второй дивизионы вспомогательных судов. Причём первый пришлось восстанавливать, добавив в него мобилизованные пароходы. Но эти корабли занимались снабжением сил флота. И сами нуждались в защите. Хотя бы вспомогательными крейсерами из Отряда судов особого назначения. Созданного было, чтобы бороться с русскими рейдерами, переделанными из транспортных судов. Но вынужденными сопровождать корабли снабжения и нести дозоры на линии Корея-Шаньдунский полуостров.

Десантная операция связывала Того все руки, заставив практически отдать русским инициативу. Всё что он мог сделать, это обеспечить безопасность перевозки и высадки второй японской армии. Правда, были выделены двенадцать транспортов. Которые должны были послужить брандерами. Но не было сил флота, которые можно было бы выделить на проведение этой операции. Даже для минирования подходов к Рёдзюну приходилось буквально наскребать миноносцы. Пока флот тралил, тралил и ещё раз тралил. Включая и русские минные поля вокруг островов Эллиоты и Блонд.

[2] Приобретённый, согласно книге 'Сведения о вооружённых силах Японии и Кореи', Главный Штаб, 1904 год, в 1903 году, в Японии пароход 'Таяхаси'. 3000 тонн водоизмещения, 'съ 4 крупными и 4 малыми орудiями.'

5

Начавший алеть на востоке рассвет, застал отряд русских кораблей из пары миноносцев и восьмёрки минных катеров, за которыми шла восьмёрка 'соколов', в аккурат севернее острова Ши-чен-Дао. Самого большого из островов Боукшер. Находившихся в десятке миль северо-восточнее островов Эллиот. И прикрывавших подступы к порту Дагушань. На северном побережье Корейского залива. Порт, который находился в двух десятках миль на запад от устья реки Ялу. И если устье реки являлось целью для главных сил русского флота, то порт Дагушань был целью для сил под командованием адмирала Вирениуса. И для организации минной постановки у порта была выделена восьмёрка 'соколов'. А вот, что бы им не помешали, дозоры японцев, была спланированная операция на отвлечение. Восемь минных катеров, эллиотского отделения пятого отряда миноносцев, усиленных миноносцами '227' и '226' из состава четвёртого отряда миноносцев, должны были атаковать рейд островов Боукшер. Находящийся между островами Шаулук-Дао, Таванокиа-Дао и цепочки небольших островов между ними. Где были самые большие глубины в этом районе. Позволявшие отстаиваться на рейде транспортам и крейсерам даже в отлив. И где адмирал Вирениус надеялся застать транспорта снабжения. Обеспечивающие действия находящихся в этом районе японские лёгкие силы. А также японские миноносцы и минные катера. И атаковав японцев, отряд должен был с шумом прорываться в сторону островов Эллиот. Где их поджидали остальные корабли четвёртого отряда миноносцев. Минный крейсер 'Всадник', перевооружённый на шесть призовых трёхдюймовых пушки Армстронга. С гранатами, начинёнными шимозой и одним электрифицированным 47-миллиметровым Гочкисом. Тоже призовым. К сожалению, переоборудовываемый по этой схеме 'Гайдамак', не успевал закончить работы. И в операции участия не принимал. Кроме минного крейсера ударный отряд должны были встречать миноносцы '212', '213' и '222'. Каждый, из которых имел электрифицированный Гочкис. А первые два ещё и по одному 75-миллиметровому русскому орудию. В случае необходимости силовую поддержку русским миноносцам должны были оказать канонерки 'Храбрый' и 'Гиляк'. Причём последний был так же перевооружён. Вместо кормовой 75-миллиметровки, на канонерке, была установлена 120-мм русская пушка Канэ.

Вообще то, в отлив остров Ши-чен-Дао отмелью соединялся с берегом Ляодунского полуострова. И только в прилив глубины позволяли проскочить там 'соколам'. Чем и воспользовался при планировании операции адмирал Вирениус. Русский отряд подошёл к порту Бидзыво как раз к началу прилива. Крадучись пробрались вдоль берега Ляодунского полуострова, мимо островов Боукшер. После чего корабли разделились. Корабли 2 отряда миноносцев, набирая ход, и перестраиваясь в две колонны по четыре корабля, направились к порту Дагушань. А отвлекающий отряд на своих предельных для катеров, при таком течении, 8 узлах направились к рейду островов Боукшер.

Проводив взглядом, уходящие 'сокола', мичман Вирениус поправил висевший на боку палаш отца. И повернулся к командиру пятого отряда миноносцев лейтенанту Иванову-четырнадцатому. Который выбрал именно его миноносец флагманским, для проведения операции. И как самый быстроходный, как-никак 15,5 узлов. Против 14 узлов у '226' или 10-12 узлов у минных катеров. И как самый хорошо вооружённый, три торпедных аппарата, включая два носовых и один поворотный и два электрифицированных 37-миллиметровых пятистволок Гочкиса. Против двух носовых торпедных аппарата, и трех 37-миллиметровок Гочкиса '226-го'. Электрифицированных, из которых была только одна установка, кормовая. Вообще адмирал Вирениус планировал по вводу в строй призовых миноносцев передать '226' и '227' в пятый отряд. В качестве лидеров минных катеров. Но пока этого не случилось.

А с палашом получилось вообще печальная история. Узнав о конфликте сына, с командиром 'Баяна' Виреном адмирал глубоко вздохнул:

— Ну что, допижонился перед девушками? — а потом адмирал, выдохнув, добавил, — А я ведь вам, Николай Андреевич, когда сказал трофейное оружие на уставное поменять? Сразу же, по приходу в Дальний, вы господин мичман, первым делом, отправитесь на 'Саратов'. Заберёте там мой револьвер и мой палаш. И будите последний носить. Носить даже в море. Это приказ. И ещё Николай Андреевич, это хорошо, что вы заступились, за своего подчинённого. Но теперь, как хотите, организуйте для кондуктора Буторина экзамены, на прапорщика по адмиралтейству. И как его командир сделайте так, чтобы Буторин экзамен сдал. До вашего возвращения в Порт-Артур. Иначе Роберт Николаевич, Буторина со света сживёт. Нет, его потом матросы порвут. Так что хоронить будет нечего. Но пока он жив, вам двоим он жизни не даст. Но с офицерами ему будет сложнее справиться. Особенно учитывая, что насколько я знаю, на дуэль с младшим по чину он никогда не пойдёт. Так что, Николай Андреевич, я вас попрошу организовать как обучение, так и экзамен у вашего подчинённого.

И теперь миноносец, имея при штатной численности экипаж в одного офицера и 15 матросов, имел мичмана, двух прапорщиков по адмиралтейству и чёртову дюжину нижних чинов. А в этом походе к ним добавился ещё и командир отряда, лейтенант Иванов 14-й. Который стоял на надстроенном правом крыле мостика и всматривался в море. В море, за проходящий по правому борту остров Ши-чен-Дао. Вообще, предложение, настроить над боевой рубкой миноносцев ещё и ходовые мостики с крыльями, принадлежала адмиралу Вирениусу. И, при проведении ремонтов, на миноносцах стали ставиться лёгкие конструкции, с решетчатым настилом палубы. Монтировались компасы и выводились системы управления миноносцем. Ну и монтировался один или два трапа. Для того, чтобы можно взойти, или спуститься с мостика. Одним из первых, мостиком был оборудован '227-й'. И поднявшись, по трапу, на мостик мичман Вирениус достал из кобуры маузер и пристегнул его к деревянной кобуре.

— К абордажу готовитесь, Николай Андреевич? — не поворачиваясь, произнёс Иванов, — Хотя вы ведь знаменитый абордажник. Вот даже палаш не снимаете.

— Да я и рад бы его в каюте оставить, Модест Васильевич, — вздохнул в ответ мичман, — Но контр-адмирал Вирениус приказ носить, пока приказ не отменит.

Иванов 14-й только усмехнулся, и постарался поменять тему разговора:

— Николай Андреевич, а что слышно про '224-й', '228-й' и '229й'? Не знаете, когда их введут в строй?

— Рассчитываете на мой миноносец, Модест Васильевич, — улыбнулся мичман.

— Скажем так, я считаю предложение, Андрея Андреевича, о лидере для отрядов несколько меньших по размеру кораблей, весьма перспективной. А вы не находите Николай Андреевич?

Мичман Вирениус пожал плечами:

— Как бы мы с вами, Модест Васильевич, это и проверяем.

— Имея только минные катера, я бы на такую авантюру не согласился бы. А вот ваш миноносец, Николай Андреевич, и миноносец Алексей Михайловича, — лейтенант Иванов бросил взгляд на миноносец '226', которым командовал лейтенант Щастный, — уверенность в успехе авантюры дают. И распорядитесь, пусть катера поднимут ход до десяти узлов. А то до Шаулук-Дао ещё миль пять хода. 'Сокола' за это время успеют до Дагушаня добежать.

В этот момент отряд обогнул самый большой остров архипелага и стал приближаться к острову Шаулук-Дао. Мичман отдал необходимые распоряжения. И на мачту миноносца поползли сигнальные флаги. Катера стали поднимать скорость хода, до максимальной, у самого тихоходного из них. А мичман, повернувшись к командиру отряда, произнёс:

— На них ещё работ на неделю, или чуть больше, потом испытания и подготовка экипажа. Так что до мая они, залив Талиенвань точно не покинут. Как и 'Яркий' с 'Яростным'.

— Досадно, — поморщился Иванов, — Хотелось бы побыстрее. А что с симбиозом '68-го' и '71-го'? Не знаете, как там работы идут, Николай Андреевич? Уж больно предложение необычное. Никто, и никогда так не делал.

— Ну да, идея отца весьма необычная, — согласился Вирениус-младший, — Но набор я слышал, соединили. Сейчас совмещают котельное отделение '71-го' с машинным отделением его систершипа. С герметизацией переборки между ними. Так что раньше, чем через месяц миноносец '7168' из дока не выйдет.

Назвав номер, мичман улыбнулся, а лейтенант усмехнулся:

— Да номер будет необычный, если его величество утвердит.

— Ну до этого, Модест Васильевич, ещё не скоро. Скорее даже '221-й' из дока выведут. Там и машинное и котельные отделения родные. И экипаж, с командиром, на месте. Но это будет даже ещё необычнее.

Иванов снова усмехнулся:

— Ну да, присоединить полубак японского корабля к корпусу русского, до этого надо было бы ещё додуматься.

— Ну у отца идей много, — согласился мичман, а потом добавил, обращаясь уже к сигнальщику, — Братец, сходи ко мне в каюту. Принеси винтовки.

— Винтовки, Николай Андреевич? Вы собираетесь воевать, на море, винтовками? — лейтенант удивлённо посмотрел на мичмана.

— Это не совсем обычные винтовки, Модест Васильевич, а Манлихер-Мордовина. Который, стреляет очередями. Плюс Степан Митрофанович, — Вирениус-младший, посмотрел на командира своей артиллерии прапорщика по адмиралтейству Буторина, который находился под ними на палубе, рядом с левой пятистволкой Гочкиса, — придумал ускорители заряжания для этой винтовки. Ну как были ускорители заряжания у винтовок конструкции Бердана. За это, и за кассету для Гочкисов в виде улитки, его превосходительство контр-адмирал Вирениус, Степан Митрофановича в прапорщики по адмиралтейству и произвёл. Так что нам сегодня в боевых условиях предстоит два его прожекта опробовать.

— Я так понимаю, новая кассета позволяет ещё больше боевой темп стрельбы поднять? — нахмурившись, произнёс Иванов.

— Да, как и ускоритель заряжания для винтовок, — согласился мичман, — На полигоне всё работа отлично. Надо бы в деле проверить.

В этот момент вернулся сигнальщик с винтовками. И Иванов тут же попросил объяснить, как пользоваться этой системой, про которую он был наслышан. И взяв одну винтовку у сигнальщика, оставив матросу вторую, Вирениус младший стал показывать, как пользоваться, переделанной в автоматическую винтовкой. И для чего нужны были те патронташи, со снаряженными патронами пачками, что были закреплены слева на оружии.

Офицеры так увлеклись оружием, что в реальность их вернул только голос рулевого:

— Ваши благородия, куда править то? В ближний пролив, али в дальний.

Как оказалось, отряд уже почти достиг острова Шаулук-Дао. И с сожалением отдав винтовку мичману, который тут же вставил её в один из зажимов, рядом с рулевым, лейтенант Иванов произнёс:

— Николай Андреевич, распорядитесь так держать. Приготовиться к бою.

— Так держать, — тут же повторил мичман, — Приготовиться к бою. 'Наш' до места поднять. Боевые флаги поднять.

— Жаль скорости не прибавить, — поморщился Иванов. Но отряд преодолел оставшиеся полторы мили, до пролива между островом Шаулук-Дао и грядой небольших островков и командир отряда распорядился:

— Николай Андреевич, пусть передадут, Алексей Михайловичу, следовать за вами, полным ходом в следующий пролив, а на катера пусть передадут поворот все вдруг вправо и атака строем фронта.

'227' и '226' прибавили скорости и стали огибать первую из скал, а катера одновременно повернувшись направо, пошли на рейд в атаку, строем фронта. Где виднелись несколько небольших пароходов, четыре миноносца, а также с два десятка различных катеров. И на которых уже засуетились. Стали разворачивать орудия, поднимать пары. Но русские катера были уже близко и шли в атаку. А потом, обогнув торчащую из воды скалу, на рейд выскочили и два русских миноносца. И ведя огонь из своих пушек стали огибать место стоянки японских кораблей и катеров. Добавили своё слово и пушки русских катеров. А потом катера выпустили и катерные торпеды. И тоже стали ведя, огонь из пушек, обходить скопление японских сил. К которым уже тянулись под водой 16 пенных струй. Миноносцы должны были оставить свои торпеды для более важных целей, но тут рядом с '227-м' встала пара фонтанов от разрывов пушек не меньше чем трёхдюймового калибра. И огонь вёл один из пароходов.

— 'Янг-му', — проговорил Иванов, — Вот и свиделись с корейским флотом.

— Рулевой два румба вправо. Развернуть кормовой торпедный аппарат на правый борт, приготовиться к выстрелу, цель пароход, — крикнул мичман и, обращаясь к Иванову, добавил, — Что вы сказали, Модест Васильевич?

— Я говорю, это канонерка 'Янг-му', единственный корабль империи Корея.

— Понятно, — протянул мичман и, повернувшись в сторону кормы, крикнул, — Приготовиться к минной атаке, по канонерской лодки 'Янг-му'.

Но идущий следом за флагманом '226' успел атаковать 'Джобу' раньше. Лейтенант Щастный просто довернул свой миноносец в сторону экс-корейской канонерки и, приблизившись, просто выпустил две торпеды, из своих носовых торпедных аппаратов. Одна, из которых достигла борта 'Джобу'. Заставив этот корабль начать крениться и прекратить огонь. Да и у Вирениуса появилась другая цель. Один из катеров, выкрашенных в оливковый, а не серый цвет, остановился, буквально скрывшись в облаке пара. И мичман повёл свой миноносец в сторону этого катера. И когда до катера оставалось совсем не много, Иванов крикнул:

— Что у вас?

— Ваше скородие, котёл разворотило, мичман и кочегар погибли, остальные обварились или поранены, — послышалось со стороны катера, на котором, на ногах, были видны только две фигуры матросов.

— Быстро, раненых и погибших на миноносец, и сами перебирайтесь, — крикнул в ответ Иванов, и уже обращаясь к мичману, добавил, — Николай Андреевич, распорядитесь править к катеру. При отходе катер расстрелять.

И снова '226' пришёл на помощь флагману. Прикрыв его своим корпусом, когда '227' остановился возле подбитого катера. А потом оба миноносца поспешили вслед за улепётывающими буквально на всех парах с рейда катерами. Успев с '227' ещё и дать очередь из пушки, по не желавшему погружаться катеру.

Выскочившие было, из-за западного мыса острова Таванокиа-Дао, на выстрелы четвёрку японских патрульных катеров, охранявших рейд, отогнали сосредоточенных огнём всех пушек отряда. И русские как можно скорее поползли на юго-запад. И именно поползли. Выжимая из машин своих катеров всё что можно. А за ними уже была погоня, следом шли три серых миноносца и с дюжину катеров, такого же цвета. Нагоняя русских. Правда если русские шли компактной группой, то японцы, стремясь их затормозить всё больше и больше растягивались. Ещё одну опасность стали представлять четвёрка японских миноносцев, того же типа, которая быстро подходила с востока. Стремясь отрезать русских от островов Эллиоты.

— Живенько бегут, — осмотрев миноносцы, произнёс мичман, а потом, окинув горизонт на юг и юго-запад добавил, — И что-то наших не видно.

— У этого типа миноносцев максимальный ход узлов 19, — ответил Иванов, — Они однотипные '11-му', что при Эллиотах утопили. А так по плану нам ещё минут десять идти до встречи с нашими. Правда пару минут придётся пробиваться, идя между двух огней.

А потом командир отряда добавил:

— А вот первый догонит нас минут через несколько.

— Есть предложение Модест Васильевич, когда тебя преследуют несколько врагов, то они обычно так же растягиваются. И можно будет врагов вырубать по одному. В порядке живой очереди. Вот я предлагаю сосредоточенным огнём отряда быстро выбивать преследователей по очереди.

— А потом они соберутся в кучку и навалят нам всем скопом, — произнес, нахмурившись Иванов, — но у нас нет выбора. Распорядитесь передать на остальных, Николай Андреевич, пусть ведут огонь по цели флагмана.

Так получилось дать укорот двум первым, выскочившим вперёд миноносцам. А вот третий дождался катера и только со всеми пошёл в атаку. И тут подошла и ещё одна четвёрка миноносцев. Похоже бывшая в дозоре в этом районе. Правда, первую их атаку сорвал '227-й', выпустивший торпеды. Сначала наперерез из носовых аппаратов, а потом, когда японцы чуть отвернули, то и из поворотного торпедного аппарата. Ни в кого не попали. Как, впрочем, и японцы. Успевшие выпустить две торпеды в отвернувший в противоположную сторону русский миноносец. В тот момент русские смогли оторваться от этой четвёрки миноносцев, но изменив курс, эти миноносцы присоединились к остальным японским миноносцам и катерам. Во всю ведя огонь из пушек. И их жертвами стали ещё два катера оливкового цвета. К одному остановившемуся, подошёл, чтобы снять команду '226-й'. И теперь уже '227-й' прикрывал своим корпусом спасательную операцию. А вот второй лёг на циркуляцию и стал уходить в сторону. И помочь им казалось было невозможно. Но тут вокруг головного миноносца японцев встали фонтаны разрывов от трёхдюймовых пушек. Мичман Вирениус посмотрел в сторону островов Эллиот и увидел милях в трёх 'Всадника' в сопровождении трёх миноносцев. Быстро приближающихся и ведущих огонь по японцам. А за ними, ещё милях в трёх далее, виднелись 'Храбрый', под адмиральским флагом, и 'Гиляк'. Наводивших свои пушки в сторону японцев. И теперь уже была очередь японцев разворачиваться и отходить. К чести японцев стоит сказать, что японские миноносцы не бросили свои катера на растерзание, а стали прикрывать боевых товарищей. Отходя не в сторону островов Боукшер, а скорее на восток.

Русские отряды соединились. И если катера продолжили свой путь к островам Эллиот, то 'Всадник' и миноносцы направились преследовать японцев. Следом шли, так же нагоняя японцев 'Храбрый' и 'Гиляк'.

И как оказалось, теперь уже японцы заманивали русских. Южнее островов Боукшер оказалась четвёрка японских контрминоносцев и канонерские лодки 'Чокай' и 'Атаго'. Заурядные кораблики в 612 тонн, несли по одному 21-сантиметровому и 12-сантиметровому короткоствольным орудиям, и по паре пулемётов. И были практически полностью лишены брони, ну за исключением щитов на орудиях. Но, тем не менее, они совместно с контрминоносцами атаковали русские корабли. Дав возможность катерам и миноносцам выйти из боя.

Если канонерки вступили в дуэль с 'Храбрым' и 'Гиляком', то четвёрка контрминоносцев направилась к 'Всаднику' и миноносцам. Правда, новое вооружение минного крейсера им пришлось не по душе. А тут ещё по ним открыли огонь и трёхдюймовки '212-го', '213-го' и 'Гиляка'. Показывая, что огневое превосходство в этом бою за русскими. И оно подтвердилось, получив снаряд с 'Храброго' запылал 'Чокай'. И прекратив огонь, стал отползать на юг. Следом направилась и 'Атаго'. А тут ещё и сигнальщик обратился к Вирениусу-младшему:

— Ваше благородие, с севера 'сокола' подходят. Все восемь.

Мичман посмотрел на север и увидел милях в пяти восьмёрку русских контрминоносцев. Но заметили их и на японских кораблях и там поспешили выйти из боя. А на 'Храбрым' взвился сигнал, предписывающий всем следовать за флагманом. При этом канонерка легла на курс в сторону рейда островов Боукшер.

— Николай Андреевич, пожалуйста, распорядитесь запросить адмирала, на разрешение произвести поиски повреждённого катера, — наблюдая в бинокль за японцами, произнёс лейтенант Иванов.

Пока шла передача сигналов, мичман Вирениус заметил, как на крыло мостика 'Храброго', вышел отец и, поднеся бинокль к глазам, прошёлся взглядом по его миноносцу. На секунду взгляд адмирала застыл на нём. А потом Вирениус старший опустил бинокль, явно испытывая облегчение, от того что видит сына. Потом же, получив разрешение, пара миноносцев направилась на восток, следуя на траверзе, друг у друга, в паре миль или кабельтовых в двадцати. И если не считать, что '226-й' один раз остановился, чтобы выловить из воды нескольких японцев, миноносцы беспрепятственно пересекли место боя. Пока сигнальщик на '227-м' не крикнул:

— Два минных катера слева по курсу. Кабельтовых пятнадцать. Один наш, второй япошка.

Иванов и Вирениус тут же стали всматриваться в бинокли в указанном направлении. И увидели, что вокруг уже почти погрузившегося катера оливкового цвета крутиться серый паровой катер. Сопровождаемый, поворачивающейся следом, пушкой русского катера. И, похоже, там тоже заметили русские миноносцы. 'Серый' катер стал набирать ход и, обходя по дуге своего русского визави, нацеливаясь на мелководье. Явно рассчитывая проскочить, по мелкой воде, выходя из-под атаки миноносцев.

— Николай Андреевич, голубчик, распорядитесь передать, Алексей Михайловичу, атаковать катер противника. И ведите миноносец на помощь нашему, а то его вот-вот волны захлёстывать начнут.

Миноносцы разделились и, подведя миноносец вплотную к катеру, мичман Вирениус приказал экипажу помочь в проведении спасательных работ. Раненого командира катера отнесли в каюту командира миноносца. А оставшийся на катере, за старшего, унтер стал докладывать:

— Когда значиться у нас руль заклинило и нас понесло вправо, то их благородие приказали катер остановить и руль исправить. Но там что-то заклинило, так что и сейчас руль на борт повёрнут. И к нам подошли два японских катера. Пришлось значиться снова ход дать и ходить по кругу. Один катер мы подбили, и он отстал. А на втором похоже закончились снаряды. Он просто ходил по кругу и не стрелял.

— А вы что не стреляли? — произнес, нахмурившись Иванов.

— Виноват, вашбродь, только и у нас снаряды закончились, вот я гильзу на глазах японцев и зарядил, — тут вытянувшись и начав, по-уставному, пучить глаза, ответил унтер, — А они это увидели и шарахнулись в сторону. И стали вокруг нас круги нарезать. А мы их как будто на прицеле держим. А сами дырки заделываем, воду выливаем и пытались руль починить. Но там снарядом шток погнуло.

— А где второй японский катер? — произнес, было Вирениус. Унтер махнул рукой в сторону юга:

— Они там были, ваше благородие.

Офицеры повернулись в ту сторону и увидели в полутора кабельтовых, от миноносца, подкрадывающийся к ним японский катер. Орудие, которого было наведено прямо на них. И Вирениус младший вскинув, так и провисевший на деревянной кобуре, маузер к плечу и открыл огонь. С японского катера грохнул ответный выстрел пушки. Но сложно сказать, у кого на катере, от свистящих рядом пуль, дрогнула рука. Не то у наводчика, выстрелившего, когда катер волной подбросило вверх, не то у рулевого, дернувшегося чуть в сторону. Но в результате японский снаряд пронёсся мимо. А потом с мостика миноносца заговорили две автоматические винтовки. Выплёвывая за пару секунд пятёрку пуль. Что бы секунды через три добавить ещё одну пятёрку пуль. Помогал им и мичман, вогнавший в свой маузер запасную обойму. Пули пробивали борта катера, вспенивали воду рядом и, заставляя всех живых упасть на дно катера. А потом совсем рядом с миноносцев грохнул выстрел. И возле катера вода вздыбилась от разрыва снаряда. Мичман бросил взгляд туда, где прозвучал выстрел из пушки и увидел, что мимо его миноносца проходит '226-й'. Направляясь к катеру. Периодически стреляя из своих пушек рядом с катером. Пока миноносец не подошёл к катеру на столько, что с миноносца не перепрыгнули пять фигур, во главе с лейтенантом Щастным.

И когда Щасный поднял над катером русский флаг, и показал зажатый в руке, содранный японский, Иванов удовлетворённо кивнул. И повернувшись к Вирениусу произнёс:

— Похоже, пулемёты оружие нужное, для таких вот схваток, накоротке. Да и пистолет ваш, Николай Андреевич, нас спас. С револьвером такой фокус было не провернуть. Сколько говорите такой маузер стоит?

— Отец в Пирее покупал рублей за 45, — ответил мичман, — А в Порт-Артуре, в магазине, намедни, видел и за 60.

— Дороговато, однако, и не у всех отец такую игрушку подарить может, — поморщился Иванов, — но как командиру отряда катеров, такая игрушка, явно пригодиться. Надо будет прикупить. Но это потом. А сейчас берите на буксир катера и идём на соединение с 'Храбрым'.

Но, в отличие от призового, свой катер довести не удалось. Из-за заклинившего руля, катер мотало при буксировке. Да так, что при ударе об волны, стали открываться пробоины. Которые, бывшие на катере матросы, просто не успевали заделывать. И сняв с него людей и орудие, сам катер затопили. Забрав с собой призовой.

А возвращение миноносцев на рейд островов Боукшер принесло новое удовлетворение. Трубы, мачты и настройки торчавшего из воды парохода явно принадлежали 'Джобу'. Японцы не смогли увести канонерку с рейда. Позволив Щастному записать её на свой счёт. И теперь матросы, со стоявшего рядом, с затонувшей корейско-японской канонерки, 'Храброго', снимали трофеи. В первую очередь дальномер, орудия, прожектора. И собирая документы в рубке. Но если не считать этого затонувшего парохода, то только обломки японского катера, лежавшие на оголившемся в низкую воду отмели, говорили о разыгравшемся тут, совсем недавно, сражении. И как потом узнал Вирениус-второй, этот катер, с броненосца 'Микаса', японцы взорвали сами. При приближении русских кораблей. Успев эвакуировать и подорванный катерами транспорт, и сильно повреждённый миноносец '19'. Из 8 отряда миноносцев, который они застали, было дело, на рейде.

6

Русская эскадра медленно входила на рейд Николаевска-на-Эллиотах. Предполагалось, что минный заградитель 'Амур', под прикрытием броненосцев 'Цесаревич', 'Ослябя', 'Император Николай I', 'Иоанн Златоуст' и 'Полтава' выставит в третий раз минное заграждение в устье реки Ялу. Эскадру должен был сопровождать минный крейсер 'Абрек'. А в это время дюжина контрминоносцев первого и третьего отрядов, под прикрытием крейсеров 'Аскольд', 'Богатырь', 'Новик' и 'Боярин' должны были поставить мины между островом Ха-до и побережьем Кореи. Но западнее острова Ха-до, отряд крейсеров, ведомый командующим флотом адмиралом Макаровым, встретил японский флот. Шесть эскадренных броненосцев, четыре броненосных, пять бронепалубных и один безбронный крейсера, при поддержке восьмёрки контрминоносцев не позволяли выполнить задачу. И вице-адмирал Макаров, скрепя сердцем приказал поворачивать к островам Эллиоты. До которых было около двух десятков миль.

Эскадры успели обменяться несколькими залпами, когда впереди показались канонерские лодки 'Храбрый', 'Кореец', 'Манджур' и 'Гиляк', под вымпелом адмирала Вирениуса, а так же 'Всадника', четвёрки ''соколов' и пяти миноносцев. Эти корабли обозначили проход в минном заграждении, установленном между островами Боушир и Эллиоты. Присоединив свои орудия к артиллерийской дуэли. А когда японцы подошли совсем близко к островам, то подал голос и стоявший на рейде Николаевска-на-Эллиотах 'Севастополь' и восьмерка 12-сантиметровых пушек береговой обороны, размещённых на северном побережье островов. Заставив японский флот развернуться и уйти. Так что, вышедший с рейда и спешащий на всех порах, к месту боя, 'Дмитрий Донской' не успел сделать ни одного выстрела.

Но пять русских броненосцев это было всё, что мог вывести адмирал Макаров в море. После второй битвы при Порт-Артуре 'Петропавловск', 'Пересвет', 'Баян', получившие повреждения встали на ремонт и срочно чинились. Повреждённый в первый день войны 'Ретвизан' заканчивал ремонт. Но, надолго, в ремонт встала 'Победа'. Да и ещё адмирал Вирениус предложил отремонтировать винты у 'Севастополя', не говоря, как это он собирается сделать.

И теперь пропустив на рейд броненосцы, адмирал Макаров, стоя на ходовом мостике, внимательно осматривал 'Севастополь'. Броненосец стоял практически возле берега, западнее центральной сигнальной станции. И его кормовая часть была скрыта земляной насыпью. Возле которой стоял плавкран, с висевшим на тросах запасным винтом броненосца. И вспомнив гидрографию района, адмирал Макаров понял, что для кормовой части броненосца возвели небольшой земляной док, с деревянным коффердамом. Куда и ввели буксирами кормовую часть броненосца, установив её там на слипы. Перекрыв корпусом 'Севастополя' доступ воде, в подобие дока. Выкачали воду. А потом, подведя плавкран стали менять повреждённый винт, на запасной. А это означало, что после прибытия, снятого с броненосца 'Сисой Великий' станка для орудия, который уже был отправлен поездом из Либавы, будет можно полностью восстановить повреждения броненосца. В этот момент 'Аскольд' уже вышел на середину рейда, и адмирал Макаров увидел виновника этих повреждений 'Севастополя', капитана первого ранга Чернышова.

Николай Кузьмич Чернышов, стоял на мостике 'Чин-Иене', теперь уже называвшегося 'Адмирал Посьет'. Китайско-японское название 'Защиту простирающий', государю императору не понравилось. И он переименовал броненосец. Командир, которого и руководил работами по подъёму, в данный момент по переливанию 7600 тонн воды, из броненосца 'Адмирал Посьет' в море. Андрей Андреевич, в своё время, предложил заделывать, пробоины в кораблях, в отлив. Предварительно возведя кессоны на палубах кораблей. В результате заведённый в отлив последний пластырь оставлял в корпусе корабля минимум воды. Именно так был снят с мели 'Енисей' и подняты 'Грозящий', 'Блестящий' и 'Внушительный', уже введённые в порты. Порт-Артур и Дальний. Теперь была очередь самого ценного приза. Хотя и был доклад, что 'Чиода' и 'Идзуми', ставшие соответственно 'Муравьёвым-Амурским' и 'Адмиралом Невельским', были подготовлены к осушению. И команды уже работают над этим своими силами. Но водоотливных средств не хватало. И они все были собраны на эскадренном броненосце. Как самом необходимом, в данный момент, корабле.

На палубах броненосцев береговой обороны 'Фусо', 'Хей-Иена', и крейсера 'Мацусима' как раз возводили кессоны, оставив не заделанными только по одной пробоине. Броненосцы стали 'Федор Стратилат' и 'Мощь дракона'. Император Николай II, узнав, что первоначальное название китайского броненосца было 'Лунвэй', что и означает 'Мощь дракона'. А только потом он стал 'Пинь-Юанем', распорядился поименовать корабль так. Китайско-японское 'Благополучие простирающий' императору показалось не слишком благозвучным, а тут ещё и золотые драконы на бортах. 'Мацусима' же стала 'Командор Беринг'.

Последним из уже переименованных кораблей стала 'Сума'. Лежавший на мелководье на боку крейсер теперь назывался 'Адмирал Завойко'. И в данный момент, крейсер, представлял из себя, герметичную, полностью вычищенную и осушенную стальную коробку. В которой оставались только котлы и машины. И теперь вдоль его борта ходила драга. Убирая грунт из ковша, в который должен будет, стянут талями корпус крейсера. А также копали морской канал, по которому, в прилив, крейсер и должны будут вывести на глубокую воду. Причем земля из драги высыпалась параллельно корпусу крейсера. Формирую насыпь под установку направляющих для талей на ней. А на берегу устанавливались лебёдки, с приводом от паровых машин.

Кроме этих кораблей спасательные работы планировались на легших, на борт крейсерах 'Ицукусима' и 'Сайен'. И хотя вдоль них тоже ходили драги. Но корабли лежали на глубине. Обнажаясь до половины только в низкую воду. И их сначала хотели спрямить, за счёт того, что их корпуса сползут в выработанные драгами ковши. А перевернувшийся 'Хасидате', планировали так вверх днищем, и отбуксировать в Порт-Артур, на разборку. Поддерживая давление в корпусе компрессорами. Как уже оттащили баржами в порт Дальний, на разборку, в перевёрнутом виде канонерку 'Осима'.

Деревянные 'Цукуба', 'Каймон' и 'Ивате' были просто вытащены на отмель и разбирались на 'дрова' прямо на месте. При этом более, менее приличное дерево с них отправлялось на укрепления Кинджоуской позиции. А именно их паровые машины, питаемые паром с их же котлов и должны, были стянуть 'Адмирала Завойко' на глубокую воду. Рядом с ними стоял и бывший броненосный корвет 'Хией'. Который только, только был вытянут баржами на отмель. И теперь облегчённый за счёт мачт, труб, кожухов, прожекторов, орудий, бывший корабль собирались разбирать. Начав с плит бортовой брони.

Судьбе же последней жертвы битвы при Эллиотах, крейсера 'Акицусима', ещё предстояла решиться. Нет, работы над крейсером велись. С него сняли всё, что можно было снять. Носовая разрушенная часть была отделена взрывами, набитых динамитом пожарных шлангов. Вынули даже котлы из наполовину разрушенного котельного отделения. Но вот что делать с обрубком корпуса пока не решили. Адмирал Вирениус настаивал тащить его в Порт-Артур. Но были предложения разобрать его на месте, или всё-таки довести до порта Дальний.

Адмирал Макаров ещё раз обвёл взглядом рейд. На котором, вовсю кипела работа. Даже к только что прибывшим кораблям эскадры, подошли транспорта снабжения, тут же восстанавливая запасы на них угля, воды, боеприпасов. И проводимой работой адмирал Макаров был вполне удовлетворён. Как и ожидаемым пополнением флота. Но какое-то ощущение неизбежного гложило душу. Беспокоило её. И адмирал не мог понять, что так беспокоило его.

7

Великий князь Александр Михайлович был доволен развитием ситуации. Присланный было, курьерским поездом, адмиралом Алексеевым фильм поначалу встретили с определённой долей скептицизма. Всё-таки развлечение подобного рода считались плебейскими. Но сейчас все осознали, что это весьма наглядный киноотчёт, о победе русского флота. Заставлявший почувствовать себя соучастником этой победы.

А тут ещё пришли и сообщения о действиях его крейсеров, крейсеров Владивостокского отряда и победе, в деле при островах Боукшер. О чем великий князь с удовольствием доложил императору. Причём прибывший на просмотр синематографа, вместе с императором, адмирал Авелан, оказался не в курсе последних событий. И ему оставалось только недовольно поджимать губы. Особенно от того, что все осознали, кто реально держит руку на пульсе событий.

В этот момент на экране показывали заваленные добычей пирсы порта Дальний, к которым были пришвартованы призовые пароходы и приведшие их крейсера. Из которых нескончаемым потом продолжали выгружать трофеи. А перед трофеями были выстроены матросы. Как было написано 1 и 2 рот Квантунского временного морского батальона имени её высочества великой княгини Ксении Александровны, захвативших и приведших эти призы. Эта надпись заставила Ксению, супругу Александра Михайловича и сестру императора расправить плечи. Под завистливыми взглядами остальной женской части императорской фамилии. А тут ещё и Сандро наклонился к ушку супруги и прошептал, да так, чтобы слышали все остальные, заставив остальных женщин ещё больше сгорать от зависти:

— Они ведут во Владивосток ещё три приза.

Что вызвало ещё больший ажиотаж у присутствующих, и полный превосходства взгляд Ксении, которым она окинула окружающих. При этом сидевшая рядом с матерью девятилетняя Ирина, повернулась к отцу и спросила:

— Папа, а я могу быть шефом такого батальона?

— Конечно дочка, я формирую несколько таких морских батальонов. Выбирай, Порт-Артурский, Талиенваньский, Владивостокский, Балтийский, Черноморский, какой тебе больше по душе.

— Порт-Артурский, — произнесла девочка.

— Значит с этого момента, он Порт-Артурский временный морской батальон имени её светлости княгини Ирины Александровны, — улыбнувшись, произнёс Сандро, смотря на дочь и понимая, что буквально через несколько минут и у остальных батальонов будут шефы. Судя по ажиотажу, который тут же возник среди женской части присутствующих при просмотре. И только император сохранил скучающий вид и, подперев щеку, продолжал смотреть на экран.

Вообще Александра Михайловича был доволен ситуаций. В прессе уже шла откровенная травля генерал-адмирала. И превозносили его, Сандро. Особенно старался некто А.А.А., который в своих статьях напомнил, и о том, что Россия могла ещё несколько лет назад приобрести пять китайских крейсеров. А также про сорванные по вине генерал-адмирала покупки 'гарибальдийцев' у Италии. И 'экзотических' крейсеров у Аргентины и Чили. И где основу приобретаемых кораблей должны были составить именно 'гарибальдийцы'. Что вместе давало весьма однородную эскадру. Из восьми броненосных и шести бронепалубных крейсеров. Приобретение, которой давала бы России подавляющее превосходство на море. И указывалось, что эти сделки сорвались, только из-за желания генерал-адмирала получить проценты отката, на бриллианты для ошейников у собачек парижских кокоток. С намёком, что где-то на ту сумму, которую великий князь Алексей Александрович потратил на любовниц, можно было и приобрести эти крейсера. А тут ещё и генерал-адмирал умудрился мало того, что опоздать с постройкой кораблей. Так и ещё корабли явно уступали современным образцам.

При этом этот А.А.А. превозносил ум Александра Михайловича, вспоминая, что тот, предугадал сроки начала войны, за несколько лет до её начала. И проявил не дюжие способности по развёртыванию крейсерской войны против Японии. Высказывая мысль, что вот с таким генерал-адмиралом, России опасаться нечего. И при этом пикетируя с Кладо. В мысли, что не стоит сравнивать характеристика своих и вражеских кораблей. А сражаться надо тем, что есть. Ибо только то оружие, которое под рукой в нужный момент самое лучшее. Да и прочие высказываемые идеи соответствовали представлениям Сандро, о перспективах, сроках и методах ведения войны. А также о том, какими Александру Михайловичу виделись корабли нового флота. Его флота.

8

Адмирал Алексеев стоял возле окна своего кабинета и смотрел, как моряки устанавливают возле дока, занятого теперь уже 'Енисеем', шесть призовых 12-сантиметровых гаубиц Круппа. Остальные двенадцать явно остались в Дальнем. А эти гаубицы не напоминали, а просто вопили. Вопили по поводу коней. Которые адмирал Вирениус просил для этих призовых гаубиц и десантных пушек. Но с которыми он, наместник, решил несколько повременить. Посмотреть, что будет. Напоминали эти гаубицы и ещё об одной просьбе адмирала. С решением которой, адмирал Алексеев тоже решил, было повременить. Это строевой лес. Который адмирал Вирениус просил в огромном количестве. И теперь смотря как нижние чины корячатся, устанавливая тяжёлые гаубицы на подпорки, таскают и укладывают снаряды и заряды, костеря, на чём свет стоит его превосходительство адмирала Вирениуса, Алексеев отлично понимал, к чему адмирал устроил этот спектакль.

Правда вот увиденное в синематографе, что продемонстрировала эта японка адмирала Алексеева, удивило. Казалось бы, простое и неказистое, собранное из брёвен сооружение выдержало довольно много попаданий. Включая и снаряд призовой гаубицы. А окопы показали себя выше всех похвал. Как и новые позиции для артиллерии. И выслушав мнение генералов, что вместе с ним посмотрели этот синематограф, Алексеев разрешил оборудовать по-новому позицию у Кинджоу. Что бы оценить нововведения в деле.

Пока предсказания Вирениуса сбывались. Он сказал, что в середине апреля японцы будут готовы начать наступление через реку Ялу. Так и было. Японцы стояли на восточном берегу. И японцев там было порядка 60000. Против 20000 русских. Армия против полутора дивизий. И как уверял адмирал Вирениус, главный удар японцы нанесут на нашем левом фланге. Он, правда, упирался в один из притоков Ялу. И по заверениям генералов был более устойчив, чем правый фланг. Где и были собраны главные силы. Так что пока подождём. И с конями, и с лесом.

Да и ситуация казалась вполне стабильной и контролируемой. Пусть наш действующий флот и уступал японцам. Но вполне себе активно действовал. И даже совершал набеги на побережье Кореи. Вот и сейчас 'богини' вернулись из дозора, а их сменили 'Ялу', 'Ляохэ' и 'Маланьхэ', четвертый крейсер второго ранга 'Лунхэ', пока ещё ремонтировался в порту Дальнего. При этом находящийся в его распоряжении крейсер второго ранга 'Алмаз' каждую ночь дежурил в проходе, охраняя рейд. А главные силы флота должны были действовать в северной части Корейского залива.

Находящиеся в Манчжурии сухопутные силы России имели, кроме передовых частей у реки Ялу, ещё порядка 30000 у Ляояна, 33500 у Инкоу. Русские силы на Квантунском полуострове насчитывали порядка 40000. И казалось неприятных сюрпризов быть не должно. Хотя Вирениус и говорил, что возле Чемульпо собраны три японские армии. Общей численностью до 110000 человек. Но пока, Алексеев решил не вмешиваться в действия Куропаткина. И не подтягивать оставшиеся части 2 Восточно-Сибирской стрелковой дивизии к Кинджоу. Оставляя эту дивизию, дополненную свежесформированным 41 Восточно-Сибирским стрелковым полком, в составе Южно-Уссурийского отряда[3]. Благо и время работала на нас. Паромы стали курсировать через Байкал вполне регулярно. Позволяя и наращивать силы на театре военных действий. И обеспечивать снабжение существующих войск.

Вот и сейчас, в Порт-Артур, прибыл эшелон с дюжиной шестидюймовых пушек Канэ. Правда, 4 из них предназначались для перевооружения 'Храброго'. С которого предлагалось снять восьмидюймовые пушки. Алексеев дал добро, на эту небольшую прихоть адмирала Вирениуса. Проверим его предпосылки по перевооружению флота. Одну из восьмидюймовок 'Храброго' предполагалось установить на 'Баян'. А вторую отправить во Владивосток, для 'Громобоя'. Благо присланная с полигона восьмидюймовка уже должна была пересечь Байкал. Ещё четыре Канэ отдадим крепости. Раз они так просят. А вот остальные надо будет установить на корабли эскадры. Благо все пушки из владивостокских запасов флота были перевезены в Дальний. И даже больше. 87-миллиметровые пушки с транспорта 'Тунгус', были сняты и направленны в том же эшелоне, что и пушки из запаса флота. Взамен, для вооружения этого транспорта, а также транспортов 'Якут', 'Камчадал' и минного транспорта 'Алеут' были направленны мелкокалиберные пушки. Трёхдюймовки, для их перевооружения в канонерки, предлагалось взять с того же 'Громобоя'. После установок восьмидюймовых пушек.

Всё казалось Алексееву логичным, и он пока предпочитал не спешить. Что бы ни оказаться смешным, в случае неудачи. Так что он просто повернулся спиной к окну и направился к своему столу. Он и так пошёл на поводу, у моряков, которые выступили, с подачи контр-адмирала Вирениуса, согласившись с их доводами, что гора Высокая является ключевой позицией крепости. И совещание, под его руководством, решило возводить крепостной обвод по хребту Паньлушань. И это не смотря, на возражение инженеров крепости, что на форте номер V уже были начаты работы, по его возведению. А оборонительные сооружения вокруг горы Высокой отнесены ко второй очереди в постройке крепости. И там, соответственно, ничего не сделано. В то время как сооружения второй очереди крепостного обвода, которые должны были защитить гору Высокую, планировались начать только по завершению работ на основном крепостном рубеже[4]. На что, адмирал Вирениус возразил, что идёт война. И что всё равно впредь возводимые оборонительные сооружения крепости будут временными. А размер крепостного обвода даже значительно и не увеличиться. Эти идеи нашли горячую поддержку у командующего флотом и других морских офицеров. Которые тут же высказали предложение помочь силами флота в строительстве крепости на этом рубеже. Тогда он тоже поддержал это предложение. И проект строительства крепости было решено изменить.

[3] Задачей этого отряда было прикрытие крепости Владивосток со стороны Кореи.

[4] В апреле 1904 года на совещании у адмирала Алексеева было решено отказаться от возведения долговременных крепостных сооружений, у горы Высокой. Вместо это было решено продолжить возведение основного крепостного обвода. Где уже велись земляные работы. При этом, бетонные работы на форте номер V проводились уже летом 1904 года. А на форте номер VI, работы по его возведению, вообще были начаты после начала осады крепости.

Глава 8.

1

Капитан 5-го Восточно-Сибирского пехотного стрелкового полка Москвин Иван Александрович, попав в порт Дальний, с интересом осматривался. Раньше ему казалось, что это на позициях его полка бурлит жизнь. Где готовили Кинджоускую позицию к обороне. Солдаты полка, китайцы и даже матросы, что-то копали, таскали и строили. Казалось, там жизнь кипит. Но увиденное в Дальнем его поразило.

Выпала его очередь, руководить теми почти двумя сотнями мастеровых из солдат полка и артиллеристов, что по договорённости с адмиралом Вирениусом, они предоставляли для работ в Дальнем. Взамен полк много что получал. В том числе и рис, для оплаты труда нанятых китайцев. Да и в полковой котёл много что попадало. Особенно из-за того, что солдаты работали, получая деньги. И часть этих сумм отдавали в полковую казну.

Да и организация работ капитану сразу понравилась. В понедельник, на рассвете, сводная команда выступила в город Талиенвань. Где их уже ждал 'Хан', как сказали капитану, призовой пароход. Захваченный, в своё время, 'Новиком' и 'Аскольдом' и превращённый в канонерскую лодку. На пароход установили две длинноствольные трёхдюймовых пушки и несколько пушек калибром поменьше, вдоль бортов. И как оказалось, завтрак для солдат был приготовлен. И пока 'Хан' перебирался, из Талиенваня в Дальний, то солдаты, вместе с матросами, расселись между ендовами. И ловко орудуя, по очереди, ложками, стали подкрепляться. А капитана пригласили в кают-компанию позавтракать с офицерами канонерки. Благо как ему сказали, что по плану именно эта канонерка должна будет поддерживать правый фланг полка. А пока корабль проходил подготовку и обеспечивал порт в Талиенвани. При этом флотские офицеры порекомендовали столоваться в клубе 'Нагасаки'. Находившемся на Инженерном проспекте города. Где кормили достаточно дёшево и вкусно. А обслуживающий персонал состоял из настоящих японок. Офицеры флота могли рассчитывать остановиться на пароходе 'Саратов'. А вот остальным приходиться довольствоваться гостиницей в городе. А работал в городе только ресторан при этом клубе.

Так что на рабочий пирс Дальнего капитан Москвин вступил в благодушном настроении. Благо, бывший с командой фельдфебель сказал, что всё знает и всё сделает сам. И действительно появившиеся офицеры и инженера поименно разобрали его солдат. А потом фельдфебель показал, где находятся палатки для команды, где солдаты будут ночевать. И что кормить обедом их будут по месту работы. Так что капитан понял, что ему выпало шесть дней практически отпуска. А солдат надо будет контролировать перед отбоем и при разводе на работы. И капитан, сопровождаемый денщиком, нёсшим чемодан капитана, направился посмотреть, что за столпотворение происходит в порту и городе.

И первое что он увидел это три миноносца с номерами '224', '228' и '229' на бортах. А также небольшого кораблика с надписью 'Гайдамак'. На которых вовсю кипела работа. И если на 'Гайдамаке' похоже только меняли артиллерию, то миноносцы явно ремонтировались. Ремонт кораблей шёл и в одном из доков, малом. Второй, большой, спешно достраивали. Причём в малом доке находился корабль с надписью на борту 'Лейтенант Дыдымов'. Рядом, пришвартовавшись к пирсу, находился 'Айн'. И, было видно, что, оба корабля спешно ремонтировали. А перед ними на пирсе стояли орудия. Которые, похоже, ещё предстояло разместить на этих кораблях.

Стояли орудия и дальше. Орудий было много. Особо поразили капитана три огромных орудия. Два совершенно целых. Находившихся под охраной часовых из артиллеристов. И рядом с ними лежали толстые бронеплиты, снаряды, укрытые брезентом пеналы зарядов, огромные противоосколочные щитки. А вот третья пушка была разобрана и рядом с ней лежали два ствола. Один был явно погнут, а второй был несколько длиннее, чем на остальных пушках.

— Интересуетесь? — услышал капитан, как только остановился перед этими пушками. Капитан Москвин обернулся и увидел перед собой мичмана, который представился:

— Флаг-офицер адмирала Вирениуса, мичман Власьев, с кем имею честь?

Москвин ответил на приветствие и произнёс в ответ:

— Капитан Москвин, командир роты 5 Восточно-Сибирского стрелкового полка. И что-то я вас мичман, с Андреем Андреевичем не встречал? А то он пушки полку обещал, я вот смотрю, не эти ли.

Мичман усмехнулся:

— Как говорит его превосходительство, если за пять минут разговора два офицера не находят общих знакомых, значит один из них шпион. И будем знакомы? Похоже, нам с вами предстоит много общаться. Сергей Николаевич Власьев, бывший минный офицер броненосца 'Победа'.

— Капитан Москвин, Сергей Николаевич — ответил капитан, — Да его превосходительство частый гость в нашем полку.

— Ну обещанные вам пушки чуть дальше, Иван Александрович, — усмехнулся мичман, — Эти, к сожалению, установить в Талиенвани не успеем. Но я обещаю вам много интересно подвезти.

— Жаль, жаль, — согласился Москвин, — уж очень солидные пушки. Солидная бронезащита. И почему вот тот ствол длиннее остальных?

— Это пушки, с барбетными установками, крейсеров типа 'Мацусима'. Пушки весьма ценные, особенно для береговой обороны. При этом сами кораблики не очень. Вот пушки и сняли для крепости. Вместе с разобранной барбетной установкой. И противоосколочным щитком. А это один из двух запасных стволов для 'Иоанна Златоуста'. Там, в общем, то пушки весьма близкой системы стоят. Вот и Леонид Николаевич Гобято, начальник крепостных артиллерийских мастерских, и оценивает, можно ли приспособить такой ствол. Взамен погнутого у орудия 'Ицукусимы'. А те две пушки уже планируют отправить в Порт-Артур.

— Так это призовые пушки?

Мичман усмехнулся:

— За редким исключением, пожалуй, только кроме десантных пушек Барановского и снятых с 'Иоанна Златоуста' пулемётов Максим и 42-миллиметровок Норденфельдта, тут все остальное призовое. Большая часть пойдёт в крепость. Ну и на позицию вашего полка, Иван Александрович, тоже.

— Пулемёты это хорошо, скорострельные пушки похуже конечно, — кивнул головой Москвин, — Но они бы нам совсем лишними не оказались бы.

— С 'Иоанна Златоуста' снимают четыре 42-миллиметровок Норденфельдта и четыре 7,5-миллиметровых Максима, — ответил мичман, — В общем, то мимо вашей позиции, Иван Александрович, не пройдут, но не прямо к вам полк пойдут.

— Это как так, Сергей Николаевич? — удивился Москвин.

— Вы что-то слышали о блиндированных поездах Иван Александрович?

— Их, кажется, англичане против буров использовали.

— Да это так. Вот превосходительства адмирал Вирениус и генерал Белый и решили, создать парочку таких блиндированных поездов и блиндированную мотодрезину. Использовать для этого призовую броню. А вооружить один бронепоезд четырьмя 6-дюймовками Канэ. Но их пока только ждём. Для самообороны, этот бронепоезд, предлагается оснастить двумя 42-миллиметровыми скорострелками Норденфельдта. Малый, штурмовой бронепоезд вооружить одной 42-миллиметровой скорострелкой Норденфельдта и тремя пулемётами Максим. Ну и мотодрезину одной скорострелкой.

— А четвёртый пулемёт? — напомнил Москвин.

— А вот четвёртый... — мичман внимательно посмотрел, на Москвина, — Иван Александрович, не желаете, как представитель вашего полка, завтра посетить полигон? Обещаю, увидите много интересного, над чем мы там работаем. В том числе и над чем ваш покорный слуга. А также треножный станок, для пулемётов Максим. На который установлен тот четвёртый пулемёт. Его превосходительство распорядился, пока Леонид Николаевич этими 32-сантиметровыми пушками занимается, посетить ваш полк и пригласить представителя, на полигон.

— Так вы, Сергей Николаевич, новым станком для пулемёта занимаетесь?

— Увы, нет, — покачал головой мичман, — Я занимаюсь немного другим, новым видом мортиры. Его превосходительство адмирал Вирениус их называет миномётом. Пока мы, с Леонидом Николаевичем Гобято, производим опыты. В общем, конструкция такой мортиры понятна. Но без него я как без рук. Предложений полная голова, а вот реализовать, тут такой специалист, как Леонид Николаевич нужен. И вы как, Иван Александрович, поможете мне, придёте на полигон? Как консультант от нашей пехоты. А то мы все моряки, да артиллеристы.

— Конечно, конечно, Сергей Николаевич, — согласился капитан, — только мне надо бы знать, куда направиться.

— А на полигон нам всё одно на 'Хане' отправлять придётся. Он у нас больше морской. В заливе Джонок. Так что давай те Иван Александрович, здесь же в рабочей гавани завтра в полдень и встретимся.

— Хорошо, Сергей Николаевич, — кивнул Москвин, — А чем завтра удивите, сказать можете?

— Про переделанный карабин Манлихера 1888 года, вы Иван Александрович, надеюсь, наслышаны? — спросил мичман.

— Да наслышан, правда, видеть пришлось только мельком.

— Ещё надо будет испытать разработанную подполковником Мордовиным ручной вариант пулемёта Максим, проверить треножный станок, для пулемёта. Испытать несколько образцов мортиры, над которой я работаю. Есть ещё предложение по новому виду оружия, под названием огнемёт. Это нечто подобное греческому огню византийцев. И им тоже подполковник Мордовин занимается. Ну и есть ещё одно предложение. По превращению гильз от снарядов в некоторое подобие гренад.

— Гренад? Но зачем? — капитан удивлённо посмотрел на мичмана, — Это же полностью устаревшее оружие, фитиль, чёрный порох. А он не обладает большими бризантными свойствами. Да и дальше чем на несколько десяткой метров не метнуть.

— Это всё так, Иван Александрович, — было видно, что мичман и сам не совсем всё понимает, но идею пытается объяснить, — Но только там не порох, а динамит. Предлагается в гильзу от мелкокалиберного снаряда вставлять динамитную шашку, с детонатором и бикфордовым шнуром. И зажать горловину гильзы, чтобы, при броске, ничего не выпадало. Поджигать фитиль. И метать в кинувшего в штыковую атаку цепь противника. Его превосходительство рассчитывает, что такие гренады и огненные струи собьют наступательный порыв японцев. Нивелирует их десятикратное превосходство над вашими стрелками. И заставят япошек отступить. Вот завтра и хотят проверить, как такое на чучелах сработает.

— Занятно, занятно, — в задумчивости произнёс капитан, — Вы меня заинтриговали, Сергей Николаевич. Завтра обязательно буду, надо посмотреть на это. И если это поможет отбиться от японцев, то будет весьма полезно. И не подскажите, Сергей Николаевич, что это за клуб такой 'Нагасаки'. А то мне его рекомендовали.

— Тогда мы с вами там и встретимся, Иван Александрович, на вечернее представление я обязательно приду.

— Вечернее представление?

— Ну да, — кивнул мичман, — Там же утром и днём можно позавтракать и пообедать. Даже дешевле, чем на 'Саратове'. Но, увы, этот корабль штабной, всем офицерам штаба только на нём столоваться и приходиться. А вот там, в 'Нагасаке', половыми служат японки. Что взяли на Эллиотах. Нет, они весьма отзывчивы, но в клубе всё строго. За любую непристойность охрана тут же попросит покинуть зал. Но на ночь можно и договориться. Если есть куда привести. Их каждую неделю доктор с 'Саратова' осматривает. А так наряды у них забавные. Зайчики, белочки, лисички. В нижнем зале есть бильярд, граммофон, есть интересные настольные игры. Хотя можно и в картишки перекинуться. А вот второй этаж там всё строго. Без обуви, носки шёлковые оплачивать надо. Всё оформлено в японском стиле. Можно даже чайную церемонию провести. В саду есть домик. Но там есть кальян, тоже можно поиграть в карты. Но вот сидеть придётся на циновках, за низким столиком. А вот вечером...

— А что вечером?

— На первом этаже там будет и представление. Жонглирование светящимися шарами в темноте, акробатические номера, танец со светящимися обручами, японские песни и музыка. Танец с питоном. Причём наряды весьма фривольные, по типу парижского 'Мулен Руж'. В общем занятно.

Москвин усмехнулся:

— Весело у вас моряков, хоть такое развлечение, а у нас на позиции одичать окончательно можно. Ещё немного и начнём в 'кукушку' и 'русскую рулетку' играть. Так что обязательно зайду. Там надеюсь и встретимся.

2

Обед, пусть и весьма необычный, явно сказывалась восточная кухня, капитану понравился и, затянувшись сигаретой, под бокал коньяка, капитан Москвин огляделся. Решая, чем бы ещё заняться. Но вот все столы для бильярда были заняты. Подошедшая было японка, в наряде стилизованная под чёрно-бурую лисицу, на ломанном русском спросила: 'не желает ли ещё что ни, будь русский капитан'? И получив отрицательный ответ отошла. При этом Москвин успел заметить в разрез одежды, что спину девушки украшала цветная татуировка. И она обслуживала кроме его стола ещё несколько. За одним, в гордом одиночестве сидел ротмистр жандармерии. А за другим же столом расположилась четвёрка морских офицеров. Лейтенант, мичман и два прапорщика по адмиралтейству. Причём лицо одного прапорщика украшали, только начинающие сходить синяки. И чувствовал он себя, в этом заведении, явно не в своей тарелке. Будучи не только скованным, но и постоянно бросая по сторонам настороженные взгляды. Второй же прапорщик, в возрасте, явно был из гражданских, судя по тому, как его форма топорщилась на нём. А мичман с лейтенантом играли в странную игру. Представлявшую из себя, вырезанное из жести, футбольное поле. Разделённое углублениями. В центре которых, на пружинках, стояли разноцветные фигурки футболистов. Которыми и толкали небольшой мяч в сторону ворот противника.

— Прошу прощения, вы не возражаете, если я присяду? — послышался рядом с Москвиным голос, — А то все места заняты, а к жандарму за стол садиться не хочется.

Москвин повернулся на голос и увидел рядом с собой, большого, практически огромного поручика крепостной артиллерии. И капитан тут же произнёс:

— Да, конечно, присаживайтесь.

Поручик тяжело опустился на стул и представился:

— Поручик Борейко, Борис Дмитриевич, батарея Электрический Утёс.

— Капитан Москвин, Иван Александрович, 5 Восточно-Сибирский стрелковый, — ответил Москвин и поинтересовался, — Но вроде, Борис Дмитриевич, ваша батарея в Порт-Артуре, какими ветрами в наши пенаты?

— Я уже ожидал предписание отправиться покомандовать артиллерией на форте в Инкоу[1], Иван Александрович, как получил распоряжение построить 23-ю железнодорожную батарею, — произнёс Борейко, и потом спросил, — Кто сегодня обслуживает?

— Не могу сказать, Борис Дмитриевич, ибо просто не знаю, как её по имени. Но на ней костюм чернобурки. И не подскажите, что за зверь такой железнодорожная батарея?

— А, это, наверное, Оливия Цутия, — кивнул поручик, — Тогда она мои вкусы знает. Не знаю, как её на самом деле зовут, но просит себя называть так. А вот и она. Потом продолжим.

Японка подскочила к столу, принеся рюмку водки и тарелку с нарезанным кусочками чёрным хлебом. На котором лежали кусочек сала и кружок солёного огурца, перетянутый пером зелёного лука. И наблюдая, как поручик опрокидывает в себя рюмку, японка произнесла:

— Что, русская капитана, желает?

— Ну не эти ваши суши, неси как обычно пельмени. Хотя они тут и китайские.

Японка убежала, а Борейко повернувшись к Москвину сказал:

— Ну идея проста, берётся железнодорожная платформа, на неё ставиться шестидюймовая пушка, с 'Рюрика'. Монтируются четыре откидных упора. На платформе организуется ещё и пороховой погреб. Который, как и орудийный дворик обшивается полудюймовой бронёй. Такой же бронёй обшивается и паровоз с тендером, где для меня монтируют боевую рубку. Ну и спереди батареи две контрольные платформы, на одной две пушки-скорострелки, тоже с защитой, но из мешков с землёй. Что бы хунхузы не обстреляли.

— А управлять как? — поинтересовался Москвин. Заметив, как в дверь вошла, молодая и с некоторым шиком одетая девушка, явно восточной внешности. Хотя вуаль на модной шляпке и маскировала это. При этом сидевший рядом с мичманом, за соседним столом, морской прапорщик толкнул своего соседа и указал взглядом на девушку. Которая стала осматриваться, явно смущаясь под мужскими взглядами, обратившимися к ней. А капитан продолжил:

— Не слышно же будет, если вы станете голосом командовать. Да и как огонь вести будите, Борис Дмитриевич, или на прямую наводку выезжать собираетесь? И почему орудия именно с 'Рюрика'? Где мы, а где 'Рюрик'.

— В рубке монтируют телефонную и телеграфную станцию. Обещают и беспроволочный телеграф. Связь по телефону обещают с машинистом и командирами обоих взводов. Если я буду стрелять по видимой цели, у меня будет всё необходимое. Включая и дальномер. И для меня, вдоль железнодорожной линии, оборудуется несколько позиций. Откуда я буду вести огонь, связываясь или по телефону, или по телеграфу, и беспроволочному тоже, с ближайшими сигнальными станциями. А так, на 'Рюрике', во Владивостоке, поставили две дополнительные восьмидюймовые пушки. И сняли четыре шестидюймовых пушки. Их и направили к нам. Что бы установить на 'Храбром'. Рассчитывали ими заменить его восьмидюймовые пушки. Которые же в свою очередь предлагают установить на крейсерах. Но пока решили, что такая батарея будет полезней.

— Занятно, занятно, — произнёс Москвин, наблюдая как к вошедшей в заведение девушке, тут же метнулась официантка, держа в руке разнос, со стоящей, на нём, тарелкой с пельменями, соусницей, в которой, похоже, была сметана с покрошенным укропом и прочей зеленью и исходящий 'слезой' небольшой графин с водкой, — У нас на позиции моряки организуют сигнальную станцию. Там и артиллеристы есть.

— Ну так для меня и оборудуют рядом две позиции, возле Тафаньшина и Талиенваня, — кивнул поручик, — Откуда я ваш полк огнём поддерживать должен буду. Как и прикрывать ваш полк от японского флота.

— Похоже, Андрей Андреевич, выполняет своё обещание, — капитан уже с интересом наблюдал, как официантка, стала что-то на японском языке доказывать девушке. А та, так же стала отвечать официантке на японском языке, выглядя при этом очень растерянной.

— Андрей Андреевич? — нахмурился поручик, — И какое обещание?

— Его превосходительство контр-адмирал Вирениус, — объяснил Москвин, — Он частый гость на позициях нашего полка. И обещал, что в нужный момент прикроет наш фланг, от японского флота.

Вошедшая в заведение девушка покачала было головой, и попыталась выйти. Но официантка схватила её за руку, и стала удерживать, что-то доказывая. И тут к мичману склонился жандармский ротмистр и что сказал. Мичман ошарашенно посмотрел на ротмистра, а потом поднялся и, одёрнув мундир, окликнул девушку и направился к ней. А официантка, отпустив рукав платья своей визави, направилась к их с поручиком столику. Быстро и умело сервировав стол перед поручиком. При этом, не спуская взгляда с что-то обсуждающей парочки. Поручик, повернул голову в ту сторону и, усмехнувшись, отвернулся. После чего наполнил, тут же запотевшую рюмку водкой и произнёс:

— Плезир, ваше здоровье, Иван Александрович. А так да, слышал, что вас должны будут прикрывать две канонерские лодки, из пароходов, миноноски, что перебрасывают сюда с Амура. Ну и подводные лодки.

Капитан приподнял свой бокал с коньяком и спросил:

— Вы с ними знакомы? И откуда подводные лодки? Да и как можно превратить пароход в канонерскую лодку?

— Эта девушка, Аюми, воспитанница адмирала Вирениуса, — ответил поручик, налегая на пельмени, — а мичман его сын. Я знаю, из-за того, что она была несколько раз в железнодорожных мастерских и на синематограф снимала макет нашей батареи. А также макеты штурмового блиндированного поезда и бронедрезины. А две подводные лодки нашлись на складе в Дальнем. Их сейчас переделывают с велосипедного хода, на ход от гальванических батарей. И вооружают торпедами. С канонерскими лодками ещё проще. Берётся пароход. Ставятся пушки. Парочка 12-ти или 15-ти сантиметровых, и несколько мелких. Последние от миноносцев отстреливаться.

— А-а-а, похоже, знаю, о чем вы. Видел одну из таких канонерских лодок, — кивнул капитан, заметив, что мичман и японка направились к соседнему столику, где, приветствуя девушку все встали, — 'Хан' называется, сегодня на этой канонерки из Талиенваня сюда плыл.

— Да есть такая, из захваченных призов, — согласился поручик, — Но как я слышал почти все пароходы в подобные корабли переоборудовывают.

Мичман и японка присели за соседний стол. Где девушка всем приветливо улыбнулась. И на русском языке поинтересовалась, у прапорщика с синяками, не болит ли у него лицо. Но тут появилась официантка, которая принесла на разносе коробочку с полудюжиной завернутых в рис и какие-то темные пластины кусочков рыбы, зелёный соус в соуснице и деревянные палочки. И разделяя палочки японка, что сказала официантке, от чего та радостно заулыбавшись, тут же стала её явно благодарить.

[1] В апреле 1904 года, поручик Квантунской крепостной артиллерии Борейко Борис Дмитриевич, стал командовать артиллерией форта в Инкоу.

3

Возле китайской деревни Суанцайгоу, железная дорога на Порт-Артур резко поворачивает на юг. До этого места дорога проходила буквально вдоль моря. Вдоль северного побережья Квантунского полуострова. Но обогнув деревню, железная дорога уходила к крепости. Оставив возле поворота небольшой тупик. Выходящий прямо к урезу воды в бухте Хаси. Вот в самом конце этого тупика и остановилась мотодрезина, тянущая вторую.

Из мотодрезины на землю спустились контр-адмирал русского флота, морской офицер и человек в мундире инженера путей сообщения. Из буксируемой же дрезины выпрыгнули четыре матроса с автоматическими карабинами. Которые тут же разбившись на пары, стали настороженно осматриваться. А офицеры и инженер подошли к урезу воды.

— Вот это место, Михаил Петрович, и я хочу, чтобы вы продолжили тут путь до окончания отмели в полный отлив.

Налётов наморщил залысину и, усмехнувшись в пышную бороду произнёс:

— Но зачем это, Андрей Андреевич? Рельсы очень быстро покроются ржавчиной.

Вирениус, окинул взглядом воды бухты и произнёс:

— К нам должны прийти миноноски с Амура. Вот я и хочу, чтобы они базировались тут. Транспорта снабжения меняться будут. Можно будет поставить несколько пушек, прикрывать бухту. Пару вспомогательных канонерок подвести можно. Но вот как миноноски и подводные лодки тут сгрузить? А так паровоз загоняет платформы на отмель в низкую воду. При приливе, миноноски, в том числе и подводные, самостоятельно всплыв, сойдут с платформ. И они на месте. А платформы потом паровозом вытягиваем на берег.

— Так, вы Андрей Андреевич, тут желаете разместить те найденные в порту подводные лодки?

— К сожалению, Михаил Петрович, Джевецкий номер '35', мы, скорее всего не успеем восстановить. За те два месяца, что у нас есть. А вот со второй подводной лодкой, есть опасения, мы, вообще ничего не сумеем сделать. Уж больно в плачевном она состоянии. По сути, там только корпус. Но где-то возле Байкала находятся 'Форель' и 'Матрос Пётр Кошка'. Вот их-то я и хочу тут увидеть. Вести же их из Порт-Артура сюда будет проблематично. А наличие подводных лодок в этом заливе надеюсь, предостережёт японцев, от попыток действовать флотом в Кинджоуском заливе. Все остальные силы тут будут в принципе только обеспечивать их действия. Ну, может ещё армии помогать, — адмирал посмотрел в сторону Налётова и добавил, — Вы уж постарайтесь, Михаил Петрович, на вас у меня большие надежды.

— Да я понимаю, Андрей Андреевич, — вздохнул Налётов, — но вот деревянные шпалы в воде быстро выйдут из строя. А заменить их нечем. Да и грунт тут быстро размываться будет.

— Ну почему же нечем. А если делать бетонные шпалы, Михаил Петрович? С уже установленными креплениями под рельсы. И мы их отольём и установим по месту. Причём такого размера, что грунт под ними не размыло.

Налётов на несколько секунд задумался, а потом осторожно произнёс:

— Весьма необычное предложение, Андрей Андреевич. Но так никто, никогда не делал. Надо бы проверить это предложение.

— Ну так всё в ваших руках, Михаил Петрович, — пожал плечами адмирал, — Проверите. Это же в ваших силах попробовать. А так возможно получиться вам и поработать с подводными лодками.

— Вы находите? — Налётов с интересом взглянул на адмирала.

— Ну почему бы нет, Михаил Петрович, представьте подводная лодка скрытно подходит к вражеской базе и, не всплывая начинает, скрытно, ставить мины. Причём мины имеют нулевую плавучесть и не всплывают, в любом случае. Обеспечивая скрытность операции. И ничего не подозревающий враг подрывается. Например, при выходе из своей базы.

— Хм... — взгляд Налётова стал ещё более заинтересованным, — Вы находите, Андрей Андреевич, что подобные подводные лодки будут востребованы?

— В ближайшие лет десять даже очень, Михаил Петрович. Вот только там будет один нюанс.

— И какой же?

— Мины надо ставить не под себя. Не вниз, под подводную лодку. Так можно будет очень легко подорваться на своих же минах. А назад, за корму такого подводного минного заградителя. Мины размещаются в специальных трубах. Где механизмом мины подаются на корму и с его помощи устанавливаются.

Налётов повернулся в сторону моря и задумался. А Вирениус продолжил:

— Если, Михаил Петрович, желаете заняться этим проектом, то я всем помогу. И возможности порта в вашем распоряжении будут.

Налётов продолжая хмуриться ответил:

— Вы меня заинтриговали, Андрей Андреевич, я подумаю над вашим предложением.

— Чувствуете подвох, Михаил Петрович? Но не можете понять, в чём он заключается?

— Если честно, то да, Андрей Андреевич. Почему вы не хотите сами реализовать этот проект. Как я понимаю, вы его уже видите. Хотя бы в общих чертах.

— Реализация этого проекта потребует очень много инженерных решений для возникающих проблем. Возьмём хотя бы мину. Я ведь недаром указал, что мина должна иметь нулевую, переменную плавучесть. То есть положительная плавучесть мины, должна компенсировать отрицательную плавучесть якоря. Но не постоянно, а только пока мина находиться в минной трубе. А после того как мина покинет минную трубу, плавучесть мины должна будет измениться. И якорь должен, если так можно сказать, 'потяжелеть', чтобы гарантированно установить мину на позиции.

— Но к чему такие сложности, Андрей Андреевич?

— Что бы, при установке мин, не возникли сложности. Сама-то идея лежит на поверхности. А вот её реализация требует весьма сложных инженерных решений. Представим, что происходит постановка мин на позицию. В настоящий момент, в идеале, мины должны располагаться в затапливаемой минной трубе, находящейся вне прочного корпуса, и при движении подводной лодки подаются к амбразуре минной трубы с помощью червячного вала. Это наиболее просто, надёжно и компактно. Да и загерметезировать место одного выхода для вала, в прочном корпусе подводной лодки, сложности не составит. Но, если мина будет иметь любую другую плавучесть кроме нулевой, то лодка будет изменять своё положение на глубине. Меняя свой деферент. А это не хорошо. И корабль придётся под водой балансировать. А это лишние сложности экипажу и лишнее время нахождения на позиции.

Адмирал усмехнулся и продолжил:

— Но тут возникает другая проблема. Которая потребует опять же потребует инженерного решения.

— Это какая же проблема, Андрей Андреевич?

— Нам не надо, что бы мина болталась в толще воды. Нам надо, что бы она заняла нужную нам позицию. А для этого выставленная в горизонтальном положении мина, — с этими словами Вирениус достал из висевшей на бедре кобуры маузер. Извлёк патрон и стал показывать на нём, своё видение решения проблем, — должна будет принять вертикальное положение, за счёт смещённого вниз, к якорю, центра тяжести. При этом из гнезда в мине выпадает штертовый груз. Который должен будет открыть клапаны заполнения якоря водой. Плавучесть мины становиться отрицательной. И она идёт ко дну. Когда же штертовый груз касается дна, то его натяжение ослабевает и это должно оттянуть стопор, отделяющий мину от якоря. Мина идёт вверх, разматывая на лебёдке трос. И одновременно вставая на боевой взвод. Но при достижении определённой глубины, глубины установки мины, лебёдка должна будет заблокироваться и удерживать мину. Что-то должно будет в этот момент включить стопор. Кстати обратите внимание, Михаил Петрович, на компоновку патрона. Думаю, подобная схема компоновки для, таких мин, будет довольно оптимальной.

— Да вы правы, Андрей Андреевич, — согласился Налётов и внимательно посмотрел на Вирениуса, — Но почему же я? Почему вы обратились ко мне?

— Только по тому, Михаил Петрович, что я знаю, вы способны технически решить эти проблемы. И именно вы способны дать нашему флоту это, крайне необходимое ему, оружие. Больше некому. Возьметесь? Но будут вопросы другого плана.

— Снова интригуете, Андрей Андреевич? — усмехнулся Налётов.

— Отнюдь, Михаил Петрович, отнюдь, — покачал головой адмирал, — Вопрос в секретности. Наши заклятые друзья попытаются заполучить ваши технические решения. И вам предстоит разрабатывать не только подобный проект, но и немного другой. Который будет если так можно сказать на виду. Что бы они попытались реализовать его. И сами подрывались на своих минах. Или гибли при неправильном срабатывании шлюзовой камерой.

Инженер обернулся и с укором произнёс:

— Ваше превосходительство, вы не находите что это... Подло.

— Нет, Михаил Петрович, не нахожу. Наша задача думать, не как геройски погибнуть за своего государя, или дать возможность матросикам геройски погибнуть, за него. А дать возможность супостатам, погибнуть за их государя. А также, за их золотых тельцов, в виде фунтов, долларов и прочих марок. Надо думать, о сохранении жизни своих людей. Поверти, Михаил Петрович, неважно, кто будет во главе России и неважно какой будет Россия, они всегда будут с нами враждовать. Ибо видят главную угрозу для себя, для своей еретической идеологии в самом существовании России и православной веры. Я не говорю о церкви, Михаил Петрович, она, как, впрочем, и любое творение человека, ещё далеко от совершенства, я говорю об идеологии православной веры. Именно которая и противостоит каннибальской идеологии кальвинизма.

— Эко вы загнули, Андрей Андреевич, — покачал головой Налётов, — Но, похоже вы не оставляете мне выбора, Андрей Андреевич. Правда столь сложный проект потребует реализации в течение нескольких лет. Да и расположение мин в затапливаемой трубе, я нахожу рискованным, будут-с ржаветь и из-за этого их будет клинить-с. Лучше всё-таки их размещать внутри корабля. Там сохраннее будут-с.

— Тут я с вами, Михаил Петрович, полностью согласен. Такое наверняка будет иметь место быть. Но, проблему с размещением мин внутри корабля я озвучил, если получиться её решить, то я буду только за подобное решение. А так, как бы это ни было наименьшей проблемой, из тех, что могут возникнуть, — соглашаясь, кивнул Вирениус, продолжив:

— Но всё-таки, Михаил Петрович, чертежи затапливаемой минной трубы держите в недоступном месте, — голос адмирала приобрёл командные нотки, пресекающие любое возражение, — при этом разработку установки мины под себя, с помощью шлюзовой камеры, наоборот выставляйте напоказ. А по поводу времени, то думаю пока, пока идёт война, можно поработать над действующим макетом подводного минного заградителя. Подумать над миной. Над установкой мины с помощью подобия торпедного аппарата. Это же тоже возможно. Правда подобная установка мин, от установки с помощью шлюзовой камеры, принципиально не отличается. А я вам, с вашем проектом, допустим 'Портартурца', окажу всемерную поддержку.

— Даже уже поименовали, Андрей Андреевич, — усмехнулся Налётов.

— А вы возражаете, Михаил Петрович? — Вирениус посмотрел на Налётова, который в ответ покачал головой, и адмирал продолжил, — А по поводу выбора, то выбор он всегда есть, главное сделать правильный выбор. Но, в общем, то вы правы, я сделал вам предложение, от которого вам было бы невозможно отказаться. Но вот пока есть необходимость прикинуть, как тут можно будет проложить железнодорожный путь, до самого конца отмели. И сколько нам для этого нужно будет приложить материалов и труда.

— Да, да конечно, Андрей Андреевич, всё сделаем, — явно продолжая обдумывать слова адмирала, произнёс Налётов.

4

— Отец, — Вирениус-младший, войдя в каюту адмирала на 'Саратове', положил на стол папку с бумагами, — я не пойму, что это за корабли, проекты, которые ты просил разработать. Для чего они? Ты предлагал же разрабатывать проекты новых броненосцев.

— Вообще то, Николай, это новый тип кораблей, — произнёс адмирал, беря в руки чертежи, — Паровые десантные баржи и десантные катера. И в перспективе такие корабли будут довольно распространённым типом кораблей. Но только моторные.

— Но отец, зачем они нам в Порт-Артуре? — мичман Вирениус удивлённо посмотрел на отца.

— Ну ты же сам рассчитал подкрепление палубы, под установку шестидюймовых орудий, и оценил возможности установки на палубу торпедных аппаратов и мин. Это прямо сейчас. А в перспективе, вполне возможны и десантные операции.

— На этих кораблях, с размещённым десантом, переход морем не совершить. Так зачем они нужны.

— Да, Николай, да. На переходе войска будут находиться на транспортах. Но начнём с того как планируется десантная операция сейчас. Сначала надо подойти к берегу. Потом посадить войска в шлюпки, выгрузить в них артиллерию, лошадей. Потом догрести до берега. Высадить небольшие подразделения на берег. Подвести назад к транспортам. И потом несколько дней совершать подобные циклы. Не имея возможности наступать. За это время противник заблокирует десант и не позволит ему развить наступление. Подобные же баржи и катера позволят высаживать сразу на берег крупные подразделения. Твоя баржа может высадить единовременно до батальона пехоты, полковой обоз или половину артиллерийской батареи.

Адмирал посмотрел на сына и продолжил:

— Представь, твои шесть барж и пять катеров, которые мы можем построить, используя имеющиеся у нас паровые машины, могут единовременно высадить на берег полк. А через несколько часов ещё полк. А потом обеспечить их снабжение, выгружая припасы. И к утру следующего дня высадить на берег дивизию. Причём волнение на море до трёх балов не будут мешать высадке. В отличие от высадки с помощью катеров и шлюпок. При необходимости из подобных барж можно будет соорудить пирс. И разгружать пароходы непосредственно на не оборудованный берег. Вот для этого я и попросил поставить узкую надстройку, выходящую за габариты борта. И узкую овальную трубу за ней. Освобождая свободный проход по палубе. И согласись Коля, это время, которое будет работать на нас.

— Но зачем они нам, отец?

— Коля, пока мы будем их использовать как плавучие батареи. Для поддержки берега. А всего-то надо будет поставить пушки. Или как минные заградители. Проникая из-за низкой посадки через заливаемые в прилив отмели. Как тебе такое предложение?

— Звучит заманчиво, отец, но это не броненосцы. Захватить море так невозможно.

— Броненосцы нам не построить, — ответил адмирал, внимательно изучая как сами чертежи, так и спецификации к ним, — Если мы к концу года увидим в строю бывшие японские, то будет просто замечательно. А вот это мы можем получить довольно быстро. И использовать с осени. Да и пока не придёт вторая эскадра, о захвате моря говорить не приходиться. К тому же Коля, Порт-Артур сейчас ловушка для нашего флота. Поверь мне, флот через несколько месяцев будет вынужден прорываться из крепости. Но что-то должно будет остаться. Что бы поддержать армию. И это будут вот эти кораблики. Пусть и несуразные, на вид. Но, в общем, я доволен твоей работой Николай. Надо будет решить вопросы о начале их строительства в мастерских Невского завода, в Порт-Артуре. Благо котлы и машины к ним уже есть.

Николай Вирениус поморщился:

— Хотелось бы большего. А не эти баржи и катера рассчитывать. Вот и великий князь Александр Михайлович объявил конкурс на проекты принципиально новых кораблей. В 16000 тонн водоизмещения.

— Так Николай, прими участие, разработай проект. Восемь существующих двенадцатидюймовых пушек очень хорошо вписываются в это водоизмещение. Но ты подумай о проекте на перспективу. Сразу закладывай в проект не две дюжины трёхдюймовок, а дюжину двенадцатисантиметровых пушек. Вот только делай спонсоны для них с поворотной верхней палубой. И с продолжением амбразуры в ней.

— Это зачем отец?

— Поводом может послужить желание обеспечить этим установкам максимальную дальность стрельбы.

— А причиной? — усмехнулся Вирениус-младший, — И почему не сразу в башнях?

— А причиной послужит развитие средств воздушного нападения дирижаблей в ближайшее время, а потом и аэропланов. В более дальней перспективе. И понадобятся универсальные пушки, способные как вести огонь как по берегу, или надводным кораблям, так и по воздушным средствам. Если конечно ты не хочешь, чтобы твой корабль лет через пятнадцать отправили на слом. Не из-за этой детали конечно. И, к сожалению, башенные установки среднего калибра, ещё полтора десятка лет не будут позволять, установленным в них орудиям, развивать максимальную скорострельность. Из-за сложности с подачей боеприпасов.

— С такими башнями понятно. Но в остальном отец, ты в этом уверен? И почему же так скоро спишут?

— К тому времени появятся свехлинкоры. Вооружённые орудиями в четырнадцать, а то и шестнадцать дюймов. С бронёй миллиметров в 350. И водоизмещением под 50000 тонн. Вес заряда в торпедах и минах будет составлять три сотни килограмм. Но если оставить возможность для модернизации кораблей, то возможно получиться и сохранить корабли. Хотя бы в качестве учебных кораблей. И поэтому никаких паровых машин, а только турбины. И скорость не менее 21 узла.

— Триста килограммов заряд взрывчатки? Но, отец, зачем столько? И какова будет пробоина?

— Николай, будут торпеды с большим зарядом, правда, не столь распространённые. И для того, чтобы пробить подводную защиту. А от этих торпед зона сплошного разрушения будет составлять полусферу, радиусом до шести метров. Поэтому бронепереборка должна отстоять от борта на расстоянии не менее шести метров. И вообще защита, будет построенная из расчёта на то, что при попадании будут обширные разрушения. Вплоть до того, что броня будет пробиваться. Снаряд весом в тонну не остановить ничем. Но вот заставить его разрушится обо что-то не фатальное и этим защитить нечто жизненоважное, для корабля, можно.

— Но отец, если в корабль будет несколько десятков попаданий, то...

— Николай, пять, пять попаданий будет максимумом, которое сможет выдержать капитальный корабль. И вообще попадания будут измеряться единицами. При ведении огня на расстояние в три десятка километров рассчитывать на то, что будешь попадать массово не приходиться.

— На таком расстоянии будут попадать?

— Будут, с помощью системы центрального управления огня, с баллистическими вычислителями. Которые и будут передавать данные по наводке и приказы на выстрел. Причём орудия в 16-дюймов будут стрелять два раза в минуту, и наводиться не на сам корабль, а на некую точку. В которой, по расчётам, должен будет оказаться корабль, в момент подлёта снарядов. Для этого башни должны обеспечивать возможность заряжать орудия, при любом возвышении стволов, и при любом повороте башни, — адмирал взял лист бумаги и стал там чертить систему заряжания для башни, — Заряды должны быть в пеналах. И должна быть предусмотрена зонирование башни по высоте. Что бы избежать проникновения огня в погреб. Башни только в линейно-возвышенном расположении.

— Ох и ничего себе, перспективы, — покачал головой ошарашенный мичман, — Но, сколько будет стоить флот таких кораблей?

— Один будет стоить, как флот сейчас, — произнёс Вирениус-старший, — И таких кораблей будет не много. В любом флоте их можно будет пересчитывать по пальцам. И вообще ударное соединение будет представлять собой один или два таких корабля, в окружении крейсеров и эскадренных миноносцев. Которые будут окружать их кольцом в десяток миль. Причём два таких корабля в одном соединении это будет уже запредельно сильное соединение. С которым бороться будут уже всем флотом. Но это перспективы, флота, которым ты сможешь командовать. А пока вопросы у нас попроще. Если хочешь принять участие в конкурсе. Предусмотри защиту только от бронебойных снарядов. Фугасами будут стрелять только по берегу и не бронированным кораблям. Даже не надо полного бронепояса, но всё жизневажное должно быть защищено. На толщину бронепалуб не скупись. Да, да бронепалуб. Предусмотри в проекте их несколько. Предусмотри завал борта в районе бронепояса. Соединение бронеплит по схеме 'ласточкин хвост'.

— Это как, отец?

— Это когда треугольный выступ одной бронеплиты, входит в паз, по форме близкий к ласточкиному хвосту, — на стол лёг ещё один лист, со схемой подобного монтажа брони, — Ещё предусмотри боковые кили. И вообще набор делай максимально жёстким и прочным.

— Отец, ты думаешь, такой корабль построят?

— Нет, сейчас испугаются цены, но ты заставишь о себе говорить. А лет через несколько, когда начнут внедрять подобные принципы о тебе вспомнить. И тогда именно твои сверхлинкоры[2] составят основу нашего флота. В ближайшие лет так двадцать.

Вирениус-младший ошарашенно смотрел на рисунок линейного корабля времён второй мировой войны. Адмирал усмехнулся и произнёс:

— Ну пока ты можешь предложить два проекта. Один соответствующий техническому заданию конкурса. И во втором предложить сразу проект свехлинкора с четырнадцатидюймовыми пушками, с длинного ствола в шестьдесят калибров. И водоизмещением в 24000 тонн. И скоростью узла в 23. Можно даже предложить корабль с двумя четырёхорудийными башнями.

Николай Вирениус задумался ещё больше, смотря, как отец быстро рисует на бумаге.

— Но Николай, у четырёх орудийных башен есть нюанс. Это как бы две башни рядом, разделённые переборкой. Где будут две пары орудий с правой и левой стороной заряжания. А вот трёхорудийная башня будет иметь проблему с заряжанием среднего орудия.

Мичман кивнул, ошарашенный перспективой в разработке проектов новых кораблей, а адмирал, похлопав его по плечу сказал:

— Конечно разрабатывать такие проекты ты будешь не один. Это не десантная баржа. Но, во-первых, с чего надо начинать. С чего-то небольшого, что можно сделать одному, но что заставит о тебе говорить. А во-вторых подумай о своей команде.

— Хорошо, отец. А с крейсером, для конкурса, нюансы будут?

— В общем, то нет, все принципы приемлемы и для нового типа броненосного крейсера. За небольшим исключением. Первое, сразу предлагай другую десяти дюймовую пушку. С длинного ствола в пятьдесят калибров. И весом тонн так в 28. Те, которые есть сейчас, уж больно отвратительные. И предлагай повышении скорости до более 23 узлов. А вот альтернативный вариант, должен быть на пару тысяч тонн больше линкора. С бронёй несколько потоньше. Но со скоростью не менее 27 узлов. И тоже с не менее чем восемью четырнадцатидюймовыми пушками. Именно такие линейные крейсера будут строить в ближайшие полтора десятка лет.

Договорить они не успели, в дверь каюты постучались, и из-за двери послышался голосок Аюми:

— Дядя Андрей, мы можем войти?

— Да, да, моя девочка, заходи, — ответил адмирал, быстро собирая в папку листы, разложенные на столе. Дверь распахнулась и в неё впорхнула Аюми с большим листом бумаги. Девушка тут же улыбнулась Николаю и чуть склонилась в поклоне. Вошедшая следом за ней Оливия, склонилась гораздо ниже и почтительнее, произнеся:

— Андрей-сама, Николай-сан.

Мужчины ответили японке, чуть склонив головы, а потом Вирениус-старший посмотрел на Аюми:

— Что случилось, девочка моя?

— Мы нарисовали. Вот — и с этими словами Аюми положила на освободившийся стол, лист бумаги, на котором был изображён плакат. В центре композиции девушка, в матроске, со светящейся диадемой на голове, в окружении ареола пышных волос, разрубала нагинатой английский флаг. За ней виднелись две закованные в урбанизированные доспехи фигуры. Одна в доспехи серого цвета, другая цвета хаки. Которые из угловатых ручных пулемётов вели огонь по каким-то тварям, не давая им приблизиться к девушке. На шлеме фигуры в сером был виден немецкий орёл. Плечо фигуры в хаки украшал коронованный золотой двуглавый орёл. А за их спинами виднелась урбанизированная Япония. С японскими иероглифами на вывесках. С узнаваемым силуэтом синтоистского храма вдалеке и огромными коробками домов из стали и стекла. С краю плакат украшала надпись японскими иероглифами. И указав на них Вирениус спросил, перейдя на английский, который знали все присутствующие:

— А написано, что?

— 'Нипон-тян. Несу возмездие, во имя справедливости', — первой откликнулась Оливия. И адмирал усмехнулся. Несколько дней назад, он попросил создать анимацию, как могли бы взаимодействовать бронепоезда и бронедрезина. Изобразив это с помощью рисунков. Но Аюми не поняла, о чём её просят. И тогда адмирал, взяв блокнот, изобразил на листочках последовательную серию рисунков. Где было изображено, как девушка, в кимоно и заколками, в пышной причёске, в повороте скидывает халат и выхватывает из причёски вакидзаси. Ножны, которых и были замаскированы под заколки. Остановившись в боевой стойке, с двумя клинками, девушка оказалась затянутая в доспех. Стоя над упавшим на землю кимоно.

Это очень понравилась девушке, и она, надолго засела, с блокнотом в руках, быстро перелистывая его. При этом Вирениус-старший посвятил девушку в идею мультсериала. Предложив сюжет об избранной и её команде. Которые защищают Японию в будущем, через сто лет, от зла, приходящего из иного мира. И стремящегося осквернить душу народа. И им помогают двое. При этом быстро делая рисунки. Аюми попыталась повторить, но выяснилось, что, к сожалению, её рисунки не получаются. И было решено найти кого-то из японок в Дальнем, кто умеет рисовать. И как оказалось, Оливия действительно неплохо рисовала. В японском стиле. Так что пришлось девушкам нанять учителей. А пока дать раскрасить нарисованный адмиралам плакат и сделать на нём надписи.

Рассматривая плакат, Вирениус-старший только кивал головой, отметив, что девушки и удлинили плиссированную юбку главной героини и подняли высоту сапог, полностью скрыв ноги девушки. Уменьшили вырез на блузке и удлинили до запястья рукава одежды.

Вирениус-младшей же, с удивлением рассматривал силуэты кораблей в море, инверсионный след в небе за необычным и явно очень большим аэропланом. Весьма странную обтекаемую конструкцию на восьми винтах, за остеклением которой угадывались женские силуэты, и которая явно летела в сторону схватки.

— Отец, мир, что так будет выглядеть через сто лет?

— Через сто, не совсем так. И не весь мир, но Япония весьма близко, — ответил было адмирал. Заставив у японок округлиться глаза. Они вдвоём, было дело, долго рассматривали рисунки адмирала. Где была изображена общая школа, с устройствами, которые позволяли получить любую информацию. Дома, где можно было посмотреть синематограф, перед этим заглянув в холодильник и набрав там еды. Взяв перед этим еду в огромных магазинах, где было всё. И при этом разговаривать с друзьями на другом конце Японии. И в случае необходимости, сев в поезд, домчаться до них. Всего за несколько часов. А потом, взяв в прокате, вот такое, летающие на винтах, и управляемое по радио устройство, долететь до нужного места. Причём вызвать устройство можно было, просто позвонив из любого места Японии. Даже из леса. Девушки уже решили, что они будут участвовать в проекте, по созданию этого, как сказал Андрей-сама, мультсериала.

Но прежде чем кто-то успел, хоть что сказать, в дверь каюты снова постучали. И из-за двери послышался голос флаг-офицера адмирала мичмана Власьева:

— Ваше превосходительство, вы тут. Есть новости.

— Да, Сергей Николаевич, входите, — тут же произнёс адмирал и, повернувшись к девушкам добавил:

— Мне очень понравилось, сюжет я вам уже рассказал, потом продолжим. Но пока, прошу прощения, служба.

Японки поклонились и выпорхнули из каюты. И проводив их взглядом, мичман прикрыл дверь и доложил:

— Только что сообщили. Полчаса назад, под Порт-Артуром подорвались, на минах, аэростатоносец 'Нонни'. А также следовавшая, с пароходом в одном караване, землечерпалка номер '5'. Которая попыталась, было, взять пароход на буксир. Землечерпалка затонула сразу. 'Нонни' пока на плаву. Но заливается котельное отделение.

Адмирал сразу же посерел. Это была его идея осмотреть в течение дня с аэростата южные острова в архипелаге Мяо-Дао. Каждую ночь подходы к Порт-Артуру минировались японскими миноносцами. Даже не смотря на весьма приличное волнение. И только за начало апреля, тральный караван вытралил более 60 мин. И у адмирала Вирениуса возникла мысль, что у японцев есть секретная военно-морская станция, в южной части островов. Где миноносцы и получают мины, перед тем как идти непосредственно к Порт-Артуру. Для этого он и направил оборудованный воздушными шарами транспорт к Порт-Артуру. Из расчёта, что, подойдя к северным островам архипелага Мяо-Дао, 'Нонни' сможет взять под контроль весь Бохайский пролив. И разгадать японский секрет. Но японцы нанесли удар раньше. Адмирал тяжело вздохнул:

— Сергей Николаевич, я вас попрошу, поднимитесь в радиорубку. Пусть передадут на 'Отважный' организовать спасение парохода и обязательно спасти имущество воздухоплавательного парка. Не смотря на минную опасность. И обязательно пусть держат меня в курсе происходящего.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил мичман и исчез за дверью каюты.

[2] Термин, используемый для обозначения линкоров с орудиями главного калибра более тринадцати дюймов включительно — сверхдредноуты.

5

— Итак господа, — адмирал Вирениус снова стоял перед картой Жёлтого моря. Правда, это был не адмиральский салон 'Иоанна Златоуста', а только салон на пароходе 'Саратов'. Да и сидело перед ним намного меньше командиров кораблей. Присутствовали только командиры второго и четвёртого отряда миноносцев. А также командиры 'Саратова', четырёх 'соколов', 'Всадника' и пяти миноносцев. Адмирал окинул взглядом присутствующих и продолжил:

— К сожалению, у меня весьма плохие новости. Вчера на вражеских минах возле прохода на внутренний рейд погибли пароход 'Нонни' и землечерпалка номер '5'. Землечерпалка затонула сразу. Пароход тонул в течение двух часов и затонул на мелководье перед Золотой Горой. Что позволило спасти воздухоплавательный парк. Но пока мы его использовать не можем. И не можем произвести разведку, имеющую целью точно определить, как японцы производят минирование подходов к проходу на Внутренний рейд. Поэтому оперировать я буду предположениями. Исходя из того, что мы знаем. Так сказать, прокачаем по косвенным данным.

Адмирал выждал несколько секунд, пока присутствующие осознали высказанную им фразу, а потом продолжил:

— Мы контролируем восточное и направление, где подход к проходу имеет три линии дозоров. Однако юго-западное направление имеет только одну линию дозоров. Что теоретически позволяет противнику, обойдя по южному направлению наши дозоры, подойти к проходу со стороны Ляотешаня. На ходу выставить мины и уйти в юго-восточном направлении, не ввязываясь в бой, с нашими дозорами. В идеале, для противника, вообще избегая их. При этом следует учитывать, что уходящие от Порт-Артура, миноносцы противника, фиксировались дозорами и береговыми наблюдательными пунктами, при волнении моря более трёх балов. Что исключает длительный переход миноносцев, с минами на борту, из портов Кореи. У меня существует предположение, что противник устанавливает мины на миноносцы на южных островах архипелага Мяо-Дао. Где есть весьма удобный закрытый рейд. И можно совершать скрытый переход, практически до Ляотешаня, укрываясь за островами.

— Но, ваше превосходительство, разрешите вопрос, — тут же подал голос капитан второго ранга Колчак — первый, — Это же территориальные воды Китая. Неужели японцы пойдут на подобное нарушение нейтралитета Китая?

— У меня в этом, Александр Фёдорович, нет ни малейшего сомнения. Японцы ни в грош, не ставят китайцев. И уж поверти мне, легко пойдут на захват корабля прямо в китайском порту. Подобно тому как, четверть века назад, во время Войны за гуано[3], чилийский вспомогательный крейсер 'Амазонас', захватили в нейтральном, эквадорском порту Балленитас, перуанскую миноноску 'Алаи'. А тут такая мелочь, как получить мины с транспорта.

— Вы, ваше превосходительство, считаете, что японцы получают мины с транспортов? — тут же снова спросил капитан Колчак.

— Скорее всего да, Александр Фёдорович. Больше вариантов нет, — ответил Вирениус и добавил, — Или вы считаете, что есть другие возможности? Прошу вас назовите их.

Колчак-первый только вздохнул и покачал головой и Вирениус продолжил:

— От южных островов Мяо-Дао, до Ляотешаня миль пятьдесят. Продолжительность ночи сейчас, где-то с 19-30, до 5-30. Это порядка десяти часов. За это время, имея ход в десять узлов, можно пройти миль сто. И начав движение от Мяо-Дао почти достичь Кореи.

Но тут голос подал Вирениус-младший:

— Ваше превосходительство, разрешите вопрос, почему именно Корее, а не тот же Торнтон?

— Николай Андреевич, — тут же повернулся к командиру '227-го' адмирал, — Им нет резона встречаться с нашими дозорами. И идя прямо на Торнтон, они будут вынуждены каждый раз пересекать три линии наших дозоров. А за это время докладов о встречи с ними в этом районе нет. Все доклады относятся к району южнее этого маршрута. Значит, они обходят наши дозоры. И тут полностью теряет свой смысл базирование на Торнтон. Путь на него становиться ничем не легче и не короче пути в Корею. К тому же мины на Торнотон надо ещё доставить. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос, Николай Андреевич?

— Да, ваше превосходительство, — стушевался мичман.

— Тогда я продолжу, мозговой штурм, — усмехнулся адмирал, — Предположительно противник выходит из портов Корее. Подходит ближе к вечеру, когда наш крейсерский дозор оттягивается ближе к побережью Квантуна, к северным островам Мяо-Дао. Миноносцы противника принимают мины и идут к Ляотешаню. Ставит, в самое тёмное время суток мины, в районе от бухты Белого Волка до Золотой Горы и поворачивает на восток. Успев к рассвету удалиться миль на сорок. И выйдя тем самым из зоны обнаружения нашими дозорами. А иначе, я не вижу возможности для них минирования района Порт-Артура. Если произвести расчёт времени, то раньше шестнадцати часов японцы у архипелага появиться не могут. Ибо, до этого времени этот район осматривается крейсерским дозором, после чего крейсера уходят к Порт-Артуру. Допустим, японские миноносцы выходят на задание с закатом. Что бы ни быть обнаруженными. Тогда у них есть три с половиной часа на встречу, на установку на миноносцы мин, и возможно на принятие угля, что бы был запас на переход в Корею. Значит в зависимости от количества миноносцев, участвующих в минной постановке, у них может быть не менее двух транспортов. Которые ночью возвращаются в Чифу. До которого два, три часа хода транспортам. Там отстаиваются и вечером снова идут к островам Мяо-Дао.

— Разрешите вопрос, ваше превосходительство, — произнёс командир второго отряда миноносцев, капитан второго ранга Гинтер Анатолий Августович, — в Чифу, японские транспорта имеются?

— Нет, японских транспортов там нет, Анатолий Августович, но консул сообщает о наличии английских.

— Понятно, ваше превосходительство, находите, что они могут снабжать япошек.

— Нахожу, Анатолий Августович, — согласился адмирал, — Поэтому мы проведём операцию, без дополнительной разведки. Просто завтра вечером и ночью, обследуем острова. Для этого задействуем следующие силы. К сожалению, Анатолий Августович, больше 4 'соколов' из вашего отряда привлечь, не получиться. Их поведёте вы. Задействуем и все боеспособные силы отряда Александр Фёдоровича, 'Всадник' и 5 миноносцев. Для силовой поддержки лёгких сил возьмём в Порт-Артуре 'Отважного' и 'Гремящего'. Я буду на 'Отважном'. В качестве корабля снабжения задействуем 'Саратов', благо он под торговым флагом. Для его прикрытия из Порт-Артура заберём 'Новик', который переоборудован из парохода, и 'Инкоу'.

Адмирал обвёл взглядом присутствующих:

— Теперь план операции. Выдвигаемся уступом влево. Из расчета, чтобы заставить японцев отступить на запад. И не дать им прорваться в Корею. Анатолий Августович, — адмирал посмотрел на капитана второго ранга Гинтера, — ваш отряд восточный и выдвинут вперёд. Осматриваете архипелаг с востока. Александр Фёдорович, — взгляд адмирала переместился на Колчака-первого, — ваши шесть вымпелов идут в центре, осматривая сам архипелаг. Будьте осторожны, ваш район самый опасный. За вами я буду вести 'Отважного' и 'Гремящего'. Вас же, Василий Александрович, — адмирал посмотрел на командира 'Саратова', капитан второго рана Канина, — я попрошу возглавить западный отряд. В него, кроме вашего 'Саратова' и войдут канонерки 'Новик' и 'Инкоу'. Если Анатолий Августовичу и Александр Фёдоровичу выпадает роль охотников, то вам роль загонщиков, просто не давайте противнику уйти вдоль западного побережья архипелага к Ляотешаню. Письменные приказы получите сегодня. Завтра, к полудню, жду вас в Порт-Артуре. Я же сегодня убуду туда на дрезине. На переходе особое внимание по охране 'Саратова'. Старший вы Александр Фёдорович.

[3] Война за гуано, одно из названий Второй Тихоокеанской войны, 14 февраля 1879 — 20 октября 1883 года, Чили против Перу и Боливии.

6

Адмирал не успел ещё подняться на дрезину, как услышал за спиной голос подполковника Микеладзе:

— Вы, в Порт-Артур, ваше превосходительство? С собой не возьмёте?

Вирениус остановился, обернулся и произнёс:

— Да, Александр Платонович, в Порт-Артур. И составьте компанию.

— Буду премного благодарен, за эту любезность, — усмехнулся жандарм и, дождавшись, когда адмирал взойдёт на дрезину, поднялся следом и расположился на сидении рядом с адмиралом. И как только заурчал двигатель и потянул за собой вторую дрезину, с четвёркой вооружённых матросов, жандарм произнёс:

— А вы, ваше превосходительство, были правы, не успела Оливия попасть к вашей воспитаннице в услужение, как на неё тут же вышла японская разведка.

— Флота или армии? — не поворачиваясь к жандарму и делая вид, что присутствие того ему неприятно, хотя это было и не сложно, спросил Вирениус.

— Конечно флот, ваше превосходительство, — жандарм продолжал, скучающе посматривая на проносящиеся мимо дрезины сооружения Дальнего, — И на Квантуне действительно есть две разведывательные сети японцев, отдельно и армии, и флота. И обе эти сети клюнули на 'Нагасаки'. Так что ваше предложение уже сработало.

— Поэтому то и Оливию к Аюми и подвели, Александр Платонович? Из-за её татуировок девочку подцепили? — адмирал демонстративно смотрел в другую сторону, а не на жандарма.

— Из-за её проблем с якудзой, я её самую первую и завербовал, — продолжая играть на публику, делая вид, что ему до адмирала дела нет, стал хвалиться Микеладзе, — Кстати, японцы так же к первой обратились к ней. Но она уже была моим агентом. И позволила мне начать слежку, как за японскими агентами, так и за завербованными китайцами, что подвязались в прислугу клуба и гостиницы. И, похоже, я сумел выйти на японских резидентов и флота и армии, на Квантуне.

— Похоже, вас можно поздравить с успехом, Александр Платонович, — мимо дрезины проносилась китайская часть Дальнего и Вирениусу, приходилось продолжать играть роль, что встреча чисто случайная, и они с жандармом друг друга не выносят, — На что поймали Оливию, предложили защиту от якудзы? Интересно, что пообещали японцы.

— Не буду отрицать, Андрей Андреевич, это же элементарно, — всё так же изображая скуку, проговорил Микеладзе, — Я предложил защиту, японцы поступили более банально, пообещали, что не скажут якудза, где она.

— И чем же девушка не сошлась, с этими бандитами?

— Ударила их по самому больному. По кошельку. Украла общак и попыталась сбежать с одним из якудзы, которого полюбила. Но он её бросил и сбежал с деньгами, уже от неё. Но попался раньше, и тогда она решила податься в утешительницы и убраться подальше от Японии.

— Довольно банальная история. Именно с такими кадрами разведке и приходиться работать, — вздохнул адмирал, рассматривая китайские пригороды Дальнего, — Ещё какими успехами похвастаетесь, Александр Платонович?

— Отчасти успех пришёл только благодаря вам, Андрей Андреевич, если бы вы не перекрыли катерами побережье и не взяли этим самым движение всех джонок под контроль, японцы легко могли бы передавать сообщения. Или через своего консула в Чифу, с помощью джонок, которые должны были уходить от Ляотешаня. Ими же планировалось передавать информацию флоту через острова. Там либо миноносцы должны были заходить в укромные места, либо джонки ходить на острова, но эти каналы благодаря вам оказались перекрыты. И резиденты вынуждены теперь посылать сообщения с посыльными в Инкоу. Где они уже пользуются телеграфом в открытую.

— А посыльных не много, путь не близкий, и это позволило их всех вычислить, — усмехнулся адмирал, — А голубей использовать они не пытались? И в Чифу, и на Торнтон, они явно долететь способны.

— Китайцы голубей едят, да и их ещё доставить надо. А провоз голубей у нас на особом контроле, — усмехнулся и расслабился жандарм, благо дрезина миновала Дальний и теперь мимо проносились только сопки Квантуна.

— Это просто замечательно, — кивнул адмирал, — Если честно, я опасался наличия такого канала передачи информации. Это могло бы сильно помочь японцам, с оперативностью передачи информации. И вообще, что вы, Александр Платонович, намерены делать.

— Думаю на днях взять всю выявленную сеть и ликвидировать эту угрозу, — произнёс Микеладзе.

— А может быть, стоит поиграть, Александр Платонович? — адмирал устроился поудобнее, на скамейке дрезины, — Наверняка и у армии, и у флота в городе есть 'спящие' агенты. Как ни как город даже успел побывать в составе Японии, хоть и не долго. Надо бы выявить и их.

— 'Спящие' агенты? Это как, Андрей Андреевич? Прояснитесь, пожалуйста.

— Вторая агентурная сеть, развёрнутая на случай провала действующей, — ответил Вирениус, — Обычный приём разведки. Заранее засылаются резиденты, которые просто живут, никого не вербуют, ни с кем не контактируют, ничего не передают. Но потом к ним приходят, и они начинают действовать.

— Хитро придумано, — задумался жандарм, — И как вы предлагаете с ними 'поиграть'?

— Взять не всю сеть. Оставить тех, кто связан, с Оливией и 'Нагасаки'. Пусть проснувшиеся агенты выходят на них. Соответственно надо взять резидентов сетей. Агентов почти всех. Кроме одной цепи. И тех их осведомителей, которых именно эти агенты завербовали. Не трогая осведомителей, находящихся под контролем агентов, которых пока оставите на свободе. Тогда 'спящую' сеть подключат к этим агентам. И вы вскроете все, Александр Платонович. Но тут снова есть нюанс, вам придётся назначить предателем одного из японских агентов.

— Назначить предателем? — Микеладзе удивлённо посмотрел на Вирениуса, — Это как? И главное зачем?

— Берётся раскрытый агент, и под контролем водиться по городу, с посещением ресторанов. И если встречаются, знакомы информаторы находящихся на свободе агентов, то они ловятся. Этим самым, у противника, создаётся иллюзия, что провал произошёл по вине этого агента. Они его уберут сами, и продолжат работать. Считая, что вышли из-под вашего контроля. Единственное что придется пожертвовать конспирированной квартирой. А так ваши подчинённые походят недолго в гражданской одежде. Но получите возможность контроля над агентурой противника.

— Рискованный ход, — жандарм откинулся на скамейке мотодрезины, и было видно, что он задумался.

— Разведка вообще рискованное дело, — пожал плечами Вирениус, — можно и погореть на мелочах.

— Можно, — согласился подполковник, — И, кстати, кажется, я догадываюсь, кто спящий агент у японцев.

— Просветите, господин подполковник? — адмирал посмотрел на жандарма, — Возможно, придётся через него произвести разведывательную операцию.

— На эту роль больше всего подходит один китайский инженер, в порту. Некто Хо[4]. Но думаю, вы, ваше превосходительство его хорошо знаете. И да о мелочах. Вы, Андрей Андреевич, хотели, чтобы Оливия какую-то информацию японцам всё-таки передавала.

— Ну хотя бы три четверти передаваемой ею информацией должна быть, правда, — произнёс адмирал, — а вот четверть должна быть дезинформация. И правдой должно быть то, что японцы и так узнают или ценности, не представляет. Например, количество передаваемых флотом в крепость пушек. Что происходит с судоподъёмом на Эллиотах. Она может рассказать об моих новых предложениях, по поводу оружия. Всё одно огнемёт стреляет огнём на десяток саженей. Пулемёты, как переделанный Максим, так и под пистолетный патрон очень часто клинит. А дальность стрельбы новой мортирой, с надкалиберной миной, всего несколько сотен саженей. И я понял по поводу этого инженера. Постараюсь его не спугнуть. Но возможно, какую-то информацию, что подтвердит достоверность сообщений японцам от Оливии, я через него пропущу.

— А это правда? — жандарм посмотрел на адмирала.

— Так ведь и работа только началась и идут испытания, — пожал плечами Вирениус, — А вот, что давать, как дезинформацию тут нужно будет подумать. И давать её надо будет, когда ей будут доверять.

— Например ваше видение будущего Японии? — усмехнулся жандарм и выжидающе посмотрел на адмирала.

— Уже успела доложить? — спокойным и ровным голосом произнёс адмирал.

— Да, уже рассказала про ваши картинки, — согласился Микеладзе, продолжая в упор смотреть на адмирала.

— Это всего лишь фантазия, — всё так же ровно ответил адмирал.

— Фантазия, которая слишком уж часто оказывается правдой, — попытался надавить жандарм.

— А разве это как-то угрожает государю Николаю Александровичу, — усмехнулся адмирал, — Уж поверьте, Александр Платонович, если что-то будет угрожать государю, и я узнаю, то я, несомненно, незамедлительно сообщу. И неужели вы думаете, что, если бы у меня были бы сомнения в вашей верности государю, да и вообще в вашей порядочности, я бы стал с вами иметь дело. Особенно по поводу темы нашего с вами, Александр Платонович, общения. Хотя у меня есть одна зацепка, как раз для вашей службы.

— Это какое же, ваше превосходительство? — жандарм бросил внимательный взгляд на адмирала, а тот внутренне усмехнувшись ответил:

— В Гельсингфорсе планируется покушение на генерал-губернатора Финляндии генерала Бобрикова. Шведы, через своих агентов, влияния проводят политику по выходу Великого княжества Финляндского из-под влияния России. В надежде переключить княжество под своё влияние. Отлично понимая, что самостоятельно Финляндия существовать не может. Она тут же окажется в сфере интересов соседней державы. Так вот происходит подспудная обработка некоторых подданных империи, шведской национальности, на проведение этого теракта. Главным результатом, которого шведы видят начало деструктивных процессов в княжестве. При этом исполнители считают, что эта мысль их личная, а не рождена в результате внешнего влияния. Одним из таких террористов является Эйген Вальдемар Шауман. Сын генерала Шаумана. И именно на него сейчас сделан основной упор. Вы уж там сообщите по своему ведомству. Что бы поберегли генерала. От неадекватных юношей, со взором, горящим.

— И как это возможно, ваше превосходительство, что человек начинает считать, что это его личные идеи, а не принесённые вовне?

— Достаточно просто, господин подполковник, — усмехнулся Вирениус, и назвав Микеладзе по его званию, а не по имени и отчеству, поняв, что разговор приобрёл вполне официальный тон, — Эйген Шауман входит в одну из шаек националистически настроенного движения молодежи, похожего на появившееся в Великобритании движение скаутов, но управляемое членами тайной прошведски настроенной организации 'Кагаали'. При этом сам объект находиться под постоянным прессингом, за свой акцент. Он же родился в Полтаве и его шведский язык далёк от совершенного. Из-за чего у Эйгена существуют проблемы с девушкой, которую он хочет видеть своей невестой. Ну и руководство 'Кагаали' настраивает юношу, что подобным образом он всем докажет, что он настоящий швед.

— Хм, ваше превосходительство, а информации насколько можно доверять? — Микеладзе прямо смотрел на адмирала. Тот пожал плечами и сказал:

— Есть такая информация, степень достоверности высокая, а как ей распорядиться решайте сами.

[4] По поводу этого человека в книге 'Дневник осады Порт-Артура' М.И. Лилье есть запись: '13 апреля. Сегодня из порта внезапно исчез известный китайский инженер Хо. Инженер Хо, почтенный уже старик, служил у нас в порту с момента занятия нами Порт-Артура и получал большой оклад жалованья. Держали его у нас на службе главным образом как посредника между китайцами-рабочими и нашим портовым правлением. Кроме того, Хо знал Порт-Артур до мельчайших подробностей, так как служил в нем инженером еще во времена китайского владычества. Все поиски инженера Хо были напрасны, он исчез бесследно.'

7

Солнце освещало рейд западнее острова Наньчаншандао. Самого южного из островов архипелага Мяо-Дао. Высвечивая несколько кораблей, стоявших на рейде. Прижавшись к берегу, стояли два небольших парохода под британскими торговыми флагами и госпитальное судно 'Кобе-Мару', под японским флагом. Правда теперь, в отличие от островов Эллиот, борт этого корабля украшала пробоина. Над заделкой, которой вовсю трудились члены экипажа госпитального судна. Перед этими транспортами, наведя на них свои пушки, стояли канонерки 'Новик' и 'Инкоу'. Чуть дальше от берега, где из воды торчали трубы и мачты японского миноносца, на волнах покачивался 'Саратов'. Снимая своими кранами пушки с потопленного миноносца. Со стороны моря эти работы прикрывали своими пушками канонерки 'Отважный' и 'Гремящий'. А возле обращённого к берегу борта 'Саратова' стоял миноносец '226'. И из него откачивали воду. Севернее, возле обломков другого японского миноносца в дозоре стояли разъездные катера. А южнее островов нарезал восьмёрку дозорный миноносец '227'. С него то и сообщили, что с северо-востока приближаются 'Аскольд', 'Богатырь', 'Новик' и 'Боярин'. Осталось только узнать результаты погони четырёх 'соколов', 'Всадника' и трёх остальных миноносцев за оставшимися шестью миноносцами противника. Которым не дали возможность прорваться на восток. Заставив их уйти на запад, отстреливаясь от русских кораблей.

Бой вышел скоротечным. Сначала встретили пару японских миноносцев, находившихся в дозоре. Эти миноносцы сблизились, было с русскими кораблями. Но опознав в головных кораблях 'сокола', японцы развернулись и, дав полный ход, помчались назад. Открыв огонь. Направленный не столько на то, что повредить русские контрминоносцы, кинувшиеся было японцев еследовать, сколько на то, чтобы предупредить своих. Но 'сокола' не стали преследовать пошедшие напрямую на рейд миноносцы противника, а стали обходить остров Наньчаншандао с востока. А на рейд с севера стали накатываться 'Всадник' и миноносцы '212-й', '213-й' и '222-й'. '226-й' и '227-й' из-за своей скорости несколько отстали. И вместе с канонерками 'Отважный' и 'Гремящий' попади на рейд, обойдя с запада небольшой остров между островами Наньчаншандао и Дахейшаньдао. Западнее последнего оказалась 'Новик', 'Инкоу' и 'Саратов'. И японцы решили, пока русские не соединились, попытаться их атаковать. Давая возможность миноносцам из одиннадцатого отряда, попарно принимавших мины с двух британских пароходов поднять пары. И дать ход. В атаку пошли четыре миноносца из десятого отряда. Рассчитывая если не пробить проход в строе русских кораблей, так хотя бы дать возможность уйти остальным. Благо и до заката осталось всего около часа. Основную ставку японцы сделали на установленный, на '42-м' английский вариант автоматической пушки Максима.

Но установленные на 'Всаднике', шесть бывших японских трёхдюймовок, с трофейными снарядами, снаряженными шимозой, оказались для миноносцев неприятным сюрпризом. '42-й' быстро остановился, запарил, а потом '222-й' выпустил две торпеды. Одна, из которых, попав в японский миноносец, и поставили точку в его судьбе. Расколов миноносец пополам. Оставшиеся '40-й', '41-й' и '43-й', отвернули и отошли к миноносцам 11 отряда '73-му', '72-му', '74-му' и '75-му'. Эти миноносцы, прекратив принимать мины и разведя пары, стали отходить от транспортов. А потом японцы попытались силами уже семи миноносцев прорваться на запад. И вывести транспорта. Пользуясь тем, что 'Отважный' и 'Гремящий' не успевают перегородить им путь. А на выскочившие вперёд, наперерез японцам, '226-й' и '227-й' обрушился шквал огня. Особенно досталось шедшему первым '226-му'. Капитан, которого, лейтенант Щастный и был командиром этой парой миноносцев. Правда по японцам открыли огонь 'Отважный', 'Гремящий' и остальные корабли 4 отряда миноносцев. При этом в сложенные на корме '74-го' мины попал девятидюймовый снаряд с русских канонерских лодок. А в борт 'Кобе-Мору' попал взорвавшийся трёхдюймовый снаряд. Но прежде чем японцы успели прорваться, из-за острова Наньчаншандао показались, идущие на полном ходу, 'сокола'. Противник тут же разделился. Миноносцы десятого отряда пересекли курс 'соколов', и резко отвернули на юго-запад, отвлекая их на себя, от менее тихоходных миноносцев одиннадцатого отряда. Миноносцы этого отряда, преследуемые четырьмя вымпелами четвёртого русского отряда, взяли курс на северо-восток. Японские миноносцы уходили, бросив своё госпитальное судно и два английских транспорта. На которые тут же стали высаживать десантные партии с русских канонерок.

И если госпитальное судно, оказалось без военной контрабанды, то на борту английских транспортов были обнаружены мины, торпеды, снаряды, кардиф. И почти две сотни японских кули. Под командованием японцев в гражданском, но с явной военной выправкой.

8

  Перед началом войны на базе флота в Порт-Артуре практически не оказалось орудий. Так уж вышло, что практически все резервные орудия оказались во Владивостоке. Да и там, на хранении, оказалось не так уж много орудий. Большая часть, которых была предназначена для вооружения трёх из шести вспомогательных крейсеров, которые должны были быть оснащены во Владивостоке. Ими оказались вооружены 'Лена' и 'Ангара'. Орудия, которые были запасены для оснащения ещё трёх вспомогательных крейсеров, в Севастополе, ушли на оснащение прорвавшихся уже после начала войны в Порт-Артур кораблей. В результате для вооружения мобилизуемых кораблей и перевооружения трофейных кораблей современных орудий катастрофически не хватало. Отчасти положение спасло то, что было принято предложение адмирала Вирениуса, о сокращении мелкокалиберной артиллерии, на кораблях. 37-миллиметровые одноствольные Гочкисы остались на вооружении только у миноносцев во Владивостоке и на вооружении минных и разъездных катеров. Первые, из которых были так же изъяты с кораблей. 47-миллиметровые одноствольные пушки тоже были сильно сокращены. На тех кораблях где, противоминным калибром, были 75-миллиметровые пушки, их осталось всего по несколько штук. В качестве салютных пушек. Но на остальных их количество даже выросло. Правда и количество 75-миллиметровок на кораблях сократили до дюжины, или чуть больше, стволов на корабль. Что позволило все контрминоносцы, даже оба призовых, перевооружить на два таких орудия, сняв все орудия более мелкие орудия. За исключением 47— и 37-миллиметровых 'Вулканов'. Одна такая пушка стала обязательным атрибутом корабля от минного крейсера и до миноносца. Одну даже оставили для вооружения идущей с Балтики миноноски. Появилось по восемь 75-миллиметровых орудий и на броненосцах типа 'Петропавловск'. Но хронически не хватало орудий от 120-миллиметров и выше. Для перевооружения только кораблей в Порт-Артуре, под требования современной войны, требовалось как минимум шесть восьмидюймовых пушки, две для 'России' и четыре для 'Императора Николая I', более четырёх десятков шестидюймовых орудий или хотя бы 120-миллиметровых и не менее сотни 75-миллиметровых. Но валентными, таких орудий, в таком количестве, просто не было.

Отчасти, положение смогли спасти трофеи, взятые на Эллиотах. Именно эти орудия оказались установлены или хотя бы зарезервированы для тех же бывших японских кораблей, пошли на вооружение новых вспомогательных крейсеров и канонерских лодок. И трофейные 12-сантиметровые орудия встали на место короткоствольных шестидюймовок на 'Бобре', 'Сивуче', 'Джигите', 'Разбойнике' и 'Забияке'. Вся захваченная дюжина японских трёхдюймовок, стала основным вооружением минных крейсеров 'Всадник' и 'Гайдамак'. Но даже этого количества, ведь откровенно устаревшие и мелкокалиберные трофейные пушки на вооружение ставить не стали, не хватало. Основным противоминным калибром призов должны были стать трофейные 57-миллиметровые пушки. Все призовые пушки меньшего калибра ушли в крепость. Кроме многоствольных Гочкисов, которые тоже стали переоборудовать в вариант 'Вулкана'.

Распространению 'Вулканов' на кораблях эскадры поспособствовало то, что и Дальний и Порт-Артур были весьма электрифицированными, современными городами. Которые имели даже электрическое освещение улиц и общественных зданий. И весьма современное, электрифицированное оборудование в своих мастерских.

Всего же крепость получила 124 призовых орудия и митральезы калибра менее трёх дюймов. 29 бывших японских орудия от двенадцати и до семнадцати сантиметров, включая и дюжину новейших двенадцатисантиметровых пушек, на береговых батареях островов Эллиот, были переданы крепости. Особняком стояли три переданных крепости 32-сантиметровых орудия. Два, из которых можно было сразу устанавливать на бетонное основание в родных барбетах и с родными противоосколочными колпаками. Эти орудия со всем необходимым уже лежали на пирсе в Порт-Артуре, под Золотой Горой. Третье такое орудия требовало ремонта и модернизации. Кроме шестидюймовых и 12-сантиметровых пушек Армстронга, для себя флот зарезервировал только две двухорудийных двенадцатидюймовые башенные установки, и по одной 26-сантиметровой одноорудийной и двухорудийную 21-сантиметровую барбетные установки.

Ещё одним пополнением вооружения крепости стали восемь устаревших, для флота, но ещё вполне пригодных для вооружения крепости шестидюймовых орудия. Сорок 107-миллиметровых и четыре 87-миллиметровых пушки имеющих такие же 28-калибровые стволы. Их дополняли шесть китайских короткоствольных 47-миллиметровых орудия и 110 снятых с кораблей 37-миллиметровых орудия. Формально, предназначенные 'для нужд береговой обороны' восемнадцать призовых двенадцатисантиметровых гаубиц Круппа, две 66-миллиметровых десантных пушки фирмы Шкода и сорок семь десантных пушек Барановского, четыре 42-мииллиметровых пушек, дюжина испанских 7,5-миллиметровых и полсотни русских 'Максимов', пока остались за флотом. Так же 'для нужд береговой обороны' флот выделил оставшиеся невостребованным пятьдесят две 47-миллиметровых одностволки Гочкиса и два десятка призовых торпедных аппарата. Дюжина, из которых была размещена перед проходом на рейд Порт-Артура. А остальные попарно стерегли проходы на рейд Николаевска-на-Эллиотах.

9

Отправив призовые английские пароходы, под конвоем русских крейсеров, которые прихватили и '226-й' на буксире, и ожидая возвращение своих миноносцев, адмирал Вирениус попросил капитана 'Кобе-Мару' прибыть на борт 'Саратова'. Переместившегося от обломков '74-го'. Где трофеем стала только одна 47-миллиметровая пушка и снаряды к ней. Кормовая часть миноносца, до первой трубы, от взрыва мин, торпед и девятидюймового снаряда превратилось буквально в пыль. Теперь пароход находился у лежащего на дне '42-го'. Особое внимание, уделив автоматической пушки. Ну и заодно и двум 47-миллиметровым пушкам Гочкиса, снарядам к ним, трём торпедным аппаратам, с запасными торпедами.

Находившимся на борту 'Саратова' девушек, и снявших было на кинокамеру, финал боя и захваченные на транспортах призы, адмирал попросил организовать чайную церемонию. Благо для этого организовали в одной из кают парохода подобие домика и сада. Для чайной церемонии. Где два фикуса и лежащий перед входом в каюту камень символизировали сад и идущую через него дорожку. А висевший в углу каюты нарисованный девушками плакат и ещё не распустившиеся тюльпаны в снарядной гильзе должны были ублажать взор во время церемонии.

Появившийся, по приглашению на борту 'Саратова', капитан третьего ранга Иодзиро Саннохэ, командир госпитального судна 'Кобе-Мару', выглядел образцом японского офицера. В безупречном мундире, с безупречной повязкой Красного Креста на рукаве, и с идеально начищенной, буквально сияющей на Солнце, саблей, он чётко отдал честь русскому адмиралу и внимательно посмотрел на него. С подчёркнутым достоинством ожидая его слов. Вирениус так же образцово отдав честь японскому офицеру, произнёс:

— Господин капитан третьего ранга, вчера во время боя пострадало ваше судно. Смею вас официально заверить, что выстрел, произведённый в сторону вашего судна, был предназначен для другой цели. И не имел целью нанести вред именно вашему судну. В связи с чем, позвольте принести вам, за случившийся инцидент, мои официальные извинения.

— Господин контр-адмирал, — голос японца казался совершенно бесстрастным, но в уголках губ мелькнула торжествующая усмешка, — ваши извинения приняты. У меня и мысли не возникло, что столь доблестный воин, как вы, может преднамеренно обстрелять судно, несущие знаки Красного Креста.

Японец на миг чуть склонил голову, Вирениус так же в знак уважения склонил голову, а потом адмирал произнёс:

— К сожалению, в ходе боя не обошлось без жертв. Нам получилось спасти две дюжины японских моряков из экипажей погибших кораблей. Но пятеро из них находятся в тяжёлом состоянии. И я бы хотел передать их на ваше госпитальное судно, господин капитан третьего ранга. Остальные являются военнопленными. И их содержат в соответствии с конвенцией. После передачи раненых на борт вашего судна и восстановления повреждений, до состояния, не препятствующему безопасному мореплаванию, я намерен отпустить ваше судно.

— Понимаю, что, к сожалению, войны без жертв и страданий не бывает, — произнёс капитан Иодзиро Саннохэ, и добавил, — И я готов дать распоряжения о приёме раненых на борт своего судна. Но мне интересна судьба не комбатантов находящихся на борту нейтральных судов. Которые вы задержали в территориальных водах Китая.

— Я направлю обвиняемые в контрабанде пароходы в Порт-Артур, -ответил японцу русский адмипал, — Вместе со всеми находящимися на их борту. Их дальнейшую судьбу решит призовой суд. И смею напомнить, что именно мои корабли были атакованы в территориальных водах Китая. И первый выстрел прозвучал, не с моих кораблей. Мы просто защищались.

— А я могу узнать, господин контр-адмирал, что бы случилось, если бы выстрелы не прозвучали, — губ японца коснулась усмешка, а в голосе прозвучал сарказм.

— Хм, вы знаете, господин капитан третьего ранга, я был уверен, что выстрелы прозвучали бы. Ибо в противном случае, я бы приказал взять японские корабли на абордаж. Без применения оружия. Ваших моряков просто покидали бы за борт. И ваше судно, их потом бы просто собрало. Кстати, господин капитан третьего ранга, что здесь делало ваше судно?

С этими словами Вирениус внимательно посмотрел на японского капитана, уже отлично зная, что захваченные на транспортах кули жили на борту японского парохода. На миг глаза японца забегали, а потом он произнёс:

— Среди кули были отмечены заболевания тифом. Мы пришли забрать заболевших. Дабы не допустить эпидемии среди остающихся.

В ответ Вирениус усмехнулся, на борту судна действительно было несколько заболевших японцев и, не задавая вопрос, сколько джонок со шпионами отбуксировало 'Кобе-Мару', произнёс:

— А я уж подумал, что англичане отказывались держать японцев на своём борту. Не считая японцев равными себе.

А потом адмирал, обернувшись, к стоявшему за его спиной мичману Власьеву, добавил:

— Сергей Николаевич, я вас попрошу дать необходимые распоряжения по доставке тяжелораненых в катер господина капитана третьего ранга.

И когда мичман отправился, выполнять распоряжение, адмирал Вирениус повернулся к Иодзиро Саннохэ и проговорил, ввергнув своими словами японца буквально в ступор:

— А не попить ли нам чайку, Иодзиро-сан? Пока раненых отправляют к вам на корабль, а потом катер вернётся за вами. Так сказать, провести чайную церемонию, что бы наши императоры разрешили свои противоречия. И между ними наступил мир.

Японец десяток секунд молча смотрел на адмирала, а потом произнёс:

— Хорошо, Андрей-сан. Я согласен.

Но прежде чем они успели дойти до каюты, как их догнал один из офицеров 'Саратова', посланный к адмиралу капитаном транспорта. И который доложил, что с востока приближаются китайские крейсера 'Хай-тянь' и 'Хай-юн', причём первый был под адмиральским флагом. И что китайские крейсера приближаются практически на полном ходу крейсера 'Хай-юн'. Выслушав офицера, адмирал задумался и произнёс:

— А вот и китайцы пожаловали, пусть передадут на остальные корабли. Всем, кроме 'Саратова', покинуть территориальные воды Китая. Катера принять на борт. 'Саратову' продолжать спасательную операцию. Послушаем, что нам скажут. Китайцев пускать только на борт 'Саратова'. И сразу вести ко мне.

10

Чайная церемония, это действительно церемония. Где всё расписано и считается, что каждое действие имеет глубинный смысл. И пусть пара лежащих на палубе перед каютой камней и стоящие по бокам двери два фикуса только символизировали сад и дорожку перед чайным домиком. Призванными придать должное умиротворение перед церемонией. Колодец для омовения пришлось заменить рукомойником, благо ковшик на длинной ручке, соответствовал церемонии. При этом Аюми встретила гостей, а Оливия подала воду ковшиком для омовения. Заклеенная бумагой, сверху до половины, дверь в каюту символизировала низкий вход в домик. По канонам, считалась, что все в домике равны, а низкий вход позволял всем кланяться одинаково.

Каюта же оказалась обставлена по японским канонам. Одноцветные панели до половины высоты сверху и более красивые с рисунками ниже. Ведь вся жизнь в японском доме проходит сидя на полу и поэтому украшается именно нижняя часть стен. Дополнительно нижние панели оказались украшены и рисунками адмирала, которыми он пытался показать будущие Японии. Было всё необходимое и для чайной церемонии. Включая разукрашенный девушками плакат, надпись на котором, должна была определить тему церемонии. На месте были и исходящую благовониями курильница и цветы в гильзе под плакатом. Только увидев, эту композицию, японец приподнял было бровь, но быстро совладал с собой и снова натянул на лицо маску невозмутимости.

Потом Аюми подала всем кайсэки. Лёгкую закуску, призванную снять чувство голода. И когда все попробовали лёгкий салат из морепродуктов, девушка стала готовить густой, зеленый порошковый чай. Русские бы сказали заварку. Но японцы в ходе церемонии это пьют. Делая по небольшому глотку из одной чаши. Во имя единения.

Всё это происходило в полной тишине и умиротворении. Только Иодзиро бросал короткие взгляды на украшавшие стену рисунки и плакат. Но решил оставить вопросы на последнюю часть церемонии. Где уже дозволялись разговоры. И в тот момент, когда чаша с заваркой, по-японски, ходила по рукам, ибо с этим глотком тоже была связана церемония, когда после каждого глотка чаша опускается на циновку, вытирается край чаши и только после этого передаётся следующему участнику, в коридоре перед дверью каюты остановился китайский офицер. Казалось, что он, пылая гневом, ворвётся в каюту, но он замер перед порогом. Сначала в его глазах мелькнуло удивление. Он посмотрел на сидевших, на циновках трёх японцев и русского адмирала. На висевшие рядом японскую саблю и русский палаш. И на лице китайца появилась растерянность. И понимая, что, ворвавшись на церемонию, он навлечёт на себя большие неприятности, китаец стал топтаться в коридоре.

А Аюми кинула взгляд на Вирениуса, и, увидев, как он рукой дал ей знак продолжать, предложила всем сладости. Девушки расстарались. Они приготовили два вида ёнкана, густую желеобразную пастилу, имеющую в своём составе пасту из красных бобов или фруктов и агар-агар, с добавление небольшого количества подсластителя. Моти, представляющие собой небольшие рисовые лепешки с начинкой из сладкой бобовой или фруктовой пасты с цельными фруктами. И данго, представляющих собой рисовые шарики, на палочке, политые сладким соусом, который при застывании превращается в подобие глазури.

Правда, с моти Иодзиро ждал сюрприз. Ожидая там традиционную японскую начинку из пасты, но ощутил другое лакомство. И удивлённо посмотрел на Аюми. Девушка улыбнулась, сделал глоток чая, а потом взяла палочками свой шарик моти, откусила от него половину и показала содержимое, пояснив:

— Это европейское лакомство, Иодзиро-сан, мороженное. Мы решили немного поэкспериментировать и добавить в моти его. Надеюсь, вам понравилось?

— Вкус необычный, но приятный. Хоть присылай к вам кока с моего корабля.

Девушки улыбнулись, а Аюми произнесла:

— Увы, боюсь сейчас это невозможно, но как только окончиться война, я вернусь и научу. Будем с мамой продавать такое моти. Кстати, Иодзиро-сан, вы её видели? Как она?

— К сожалению, нет, не видел, но деньги ей передали. И насколько я знаю, она идёт на поправку.

Девушка заулыбалась, а японец, показав на рисунки, произнёс:

— А что означают эти рисунки? Я понимаю, что это Япония. Я даже узнаю эти места, по силуэту береговой линии и гор. Изображённым храмам. Но там нет таких домов. И уж точно нет таких кораблей и автомобилей. Не говоря уже про чудные аэропланы.

— Это Андрей-сан, изобразил, — девушка бросила короткий взгляд, на демонстративно отрешённого, и вкушающего персиковый ёнкан адмирала, и продолжила, — какой он видит Японию, через сто лет.

— Большой срок, и я вижу много сделано, — японец повернул голову к адмиралу, — но почему только главные острова, а остальное?

— Если бы Японии дать сто лет мира, а не всего пятьдесят, то результат, я думаю, был бы более впечатляющий. А по поводу остального. Я вижу Японию, запертую победителями на родных островах. Лишённую армии и флота.

— Вы, Андрей-сан находите, что в этой войне Россия победит, хотя и провоюет полсотни лет и запрёт Японию, но почему такое благополучие в потерпевшей поражение стране?

— Не нахожу, Иодзиро-сан, наша с вами война продлиться никак не меньше лета или осени следующего года. Но и не дольше зимы 1906 года. Да и при самом неблагоприятном, для Японии, раскладе она закончиться тем, что было написано в ультиматуме вашим императором моему императору. И даже уже принятому было его величеством, Николаем Александровичем. Так что Россия думаю Россия согласиться с вашими правами в Корее и южном Китае.

— А при благоприятном раскладе для Японии. И почему Россия согласиться с этим положением дел?

— При самом благоприятном варианте, развития ситуации для Японии, вы получите ещё весь Ляодунский полуостров.

— И всё? — во взгляде японца промелькнуло удивление, а в голосе разочарование.

— И всё, — согласился Вирениус, — Просто, мне представляется, как его величество решит, что после потери 50000 человек, всё остальное не будет стоить потери ещё 100000 человек. И лучше будет заключить мир.

— А что по этому случаю решит божественный микадо?

— А ваш император, после потери 100000 человек и под угрозой потерять ещё раза в два больше, будет, с весны будущего года, искать способ, как заключить мир. Любой. А вот потом противоречия Японии с Англией и приведут, к войне Японии против коалиции европейских держав. Смею вас заверить, в бомбардировке Токио зажигательными снарядами погибнет никак не меньше 100000. Будут стёрты с лица земли Хиросима и Нагасаки. С не меньшим количеством жертв. И весьма тяжёлым условиям мирного договора. Но это не помешает стать Японии одной из самых развитых стран мира. Правда, подчинённую англо-сакскому миру.

— Но я вижу, вы Андрей-сан, не желаете Японии такой судьбы, — японец указал взглядом на плакат, как раз покончив с прочими десертами кроме данго. И принявшись за эти нанизанные на палочку шарики.

— Ну я не думаю, что вы хотите полного разгрома Японской армии и уничтожение флота. Я опасаюсь, что в этом случае Англия, Франция, Германия и САСШ кинуться рвать вашу страну на куски. Слабым, увы, не место, в этом мире. Но, такое усиление других европейских держав и САСШ, по моим представлениям, не соответствует интересам России. Так что вам стоит подумать, как сохранить боеспособными вашу армию и в особенности флот. Ещё раз обращаю внимание, особенно сохранить к моменту заключения мира, свой флот.

— Но у нас договор с Британией, Андрей-сан, в этом случае она должна будет прийти нам на помощь.

Адмирал Вирениус усмехнулся:

— Я бы не рассчитывал на помощь тех, кто сам говорит: 'у нас нет постоянных союзников, есть постоянные интересы'. В любом случае после окончания войны политическая ситуация измениться. И может оказаться, что Англии будет выгоднее превратить Японию в свою колонию. А Англия, это как раз то государство, которое с лёгкостью отказывается от любых договоров. Как только они перестают быть выгодны, этому государству. Но сейчас ситуация полностью в руках наших императоров. Которым уже пора мириться. Пока ожесточение войны не зашло слишком далеко.

— Далеко это на сколько, Андрей-сан?

— На столько, что, захватив раненых русских солдат и сестру милосердия, японский офицер прикажет заколоть солдат штыками, а девушку замучить. Вы представляете, что сделают с японцами, отбившие эту позицию, через несколько часов, русские моряки? Вы уж поверьте, пленных не будет. А живые позавидуют мёртвым.

Японец нахмурился:

— Вы не верите в великодушие японской армии Андрей-сан?

— Зная две вещи, нет, Иодзиро-сан.

— И что же зная, Андрей-сан?

— Согласитесь, что не в японской традиции щадить побеждённых. Увы, таковы условия жизни на ваших островах. Большое население, при недостаточных ресурсах, последнее, правда, можно исправить. Сильный торговый флот и промышленность позволят покупать ресурсы для населения раза в четыре большего, чем сейчас. Но, в любом случае, японцам свойственно некоторое пренебрежение к собственной жизни. Что определяет ещё большее пренебрежение к чужой. И второе, зная, как поступили с китайцами, в Порт-Артуре в декабре 1894 года. Я не делаю иллюзий относительно поведения японской армии на поле боя.

— Но там нашли тела замученных японских пленных, Андрей-сан.

— Это не повод совершать военные преступления, особенно против гражданского населения. И это только первый случай, Иодзиро-сан. И мне хотелось бы, что бы он остался единственным. Но позвольте мне откланяться, а то находящиеся в коридоре явно пытаются прислушиваться к нашему разговору.

Произнеся эти слова Вирениус поднялся, подошёл к выходу, обулся и, нацепив палаш, шагнул в коридор, услышав за спиной голос Аюми:

— Иодзиро-сан, вы не передадите маме заработанные мною деньги.

— Конечно Аюми-кун, передам. Но что это за работа?

— Я делаю синематографические фильмы, — смутившись, ответила девушка.

11

Когда адмирал Вирениус вышел в коридор, то китайский офицер буквально кинулся к нему и, отдав честь, быстро затараторил. Витиевато перечисляя титулы командующего китайским Северным флотом, адмирал Са Чхен-бина. Вирениус внимательно осмотрел, одетого в подобие европейского флотского мундира китайца. С вполне себе европейской фуражкой, украшенной вполне стандартным для флотского офицера 'крабом'. Но вооружённого прямым, обоюдоострым мечом цзянь. Хотя ещё десяток лет назад китайцы имели, в виде формы, толстые серые халаты и серые же штаны, с китайскими шапочками, украшенными разноцветными шариками, как знак своего ранга. И как только Вирениус понял, кто находиться на флагманском крейсере он прервал китайца:

— Короче молодой человек, что, от меня, хочет дядя вашего императора?

— Мудрейший...

— Молодой человек, мне не когда, давай те без эпитетов. Что хочет адмирал Са Чхен-бин?

— Адмирал требует, что вверенные вам корабли разоружились, до окончания разбирательства инцидента, у острова Дахейшаньдао. Для чего проследовали под конвоем крейсера 'Хай-юн' в Чифу.

— Какой ещё инцидент? У меня с китайскими кораблями, до вашего появления тут, инцидента не было. А если вы про повреждения госпитального судна 'Кобе-Мару', то его капитан вполне удовлетворён принесёнными извинениями.

— Высокочтимый адмирал Са Чхен-бин крайне недоволен вашим боем, с японским флотом, в водах Поднебесной Империи. Так же ему интересно местонахождение двух английских пароходов, пропавших в этом районе. И на этом основании он требует, вашего разоружения.

— Требовать он может что угодно но, во-первых, это мы подверглись обстрелу японскими кораблями, из территориальных вод Китая. Во-вторых, мои корабли не находятся в территориальных водах Китая и требования вашего адмирала противоречат принципу свободного мореплавания. И в-третьих, где вас носили демоны, когда как минимум две недели японские корабли отстаивались, получая снабжение, в водах Китая. С упомянутых вами пароходов. И ваши слова говорят о том, что вы были в курсе, что тут делали эти пароходы.

— Но, 'Саратов' находиться в территориальных водах Поднебесной Империи, — стал настаивать на своём китайский офицер, — И он производит грабёж находящегося в территориальных водах империи японского корабля. На этом основании мы вынуждены будем его задержать.

— Не имеете право, во-первых, 'Саратов' несёт торговый флаг и является гражданским судном. И имеет полное право, сколь угодно долго, находиться в любых территориальных водах. Во-вторых, он производит спасательные работы, на месте гибели японских кораблей. И собирает доказательства, обстрела с этих кораблей, моего отряда. А в-третьих я просто сильнее. Ваш адмирал что-то говорил про инцидент? Будет вам инцидент, — адмирал отвернулся от китайца и повернулся к своему флаг-офицеру:

— Сергей Николаевич, я вас попрошу пройти в радиорубку и телеграфировать на 'Аскольд', сообщить об инциденте с китайцами и попросить их всех четверых вернуться. Они тут милях в пятнадцати, думаю, через полчаса они смогут открыть огонь. Так же пусть передадут на канонерки, приготовиться к бою и навести орудия на китайские крейсера. 'Отважный' и 'Новик' на 'Хай-тянь', 'Гремящий' и 'Инкоу' на 'Хай-юн'. '227-му' приготовиться к торпедной атаки любой цели на выбор. На китайцев передать, о приближении наших крейсеров, а также, что любое движение их орудий и даже попытка дать ход, считаться началом боевых действий.

— Есть ваше превосходительство, — вытянулся мичман Власьев, — Вот только я хотел доложить, что с запада приближается '222-й'.

— Вот и замечательно, узнаем, где носит ещё восемь моих вымпелов. И '222-му' приказ аналогичный '227-му'. Приступайте, Сергей Николаевич, — с этими словами Вирениус повернулся к побледневшему китайцу, — А вас, молодой человек, я попрошу вернуться к вашему адмиралу и сообщить, что я задерживаю ваши корабли. Благо они находятся вне территориальных вод Китая. И настаиваю на том, чтобы они отправились, вместе со мной, в Порт-Артур, на разбирательство. Я вас там, по минному полю, поставленному японцами, прогуляю.

— У нас приказ следовать в Таку[5] и проследить, что бы японские миноносцы или в течение суток покинули порт, или разоружились, — попытался надавить китаец, — Вы не имеете право нас задерживать.

— Ну почему же не имею право задерживать. Вполне себе так имею. По праву более сильного. И по праву, что я защищаю, как союзник, территорию Китая. А вы вместо того, чтобы помогать, мне это делать наиболее эффективно, что-то тут мямлите, в пользу нашего общего врага. А против полученного вами приказа ничего не имею. Так и передайте адмиралу, если он, не ворочая пушками, исчезнет от сюда, в течение четверти часа, то я забуду о том, что он тут был. Свободны, молодой человек.

Китаец бросил взгляд на стоявших в коридоре Иодзиро Саннохэ, стоявшего опираясь на выставленную вперёд саблю, и двух японок, скривился как от зубной боли, и, отдав честь, повернувшись, направился к выходу. Не дожидаясь небрежного ответа от русского адмирала и японского капитана третьего ранга.

[5] В реальной истории, 25 апреля 1904 года, 'Хай-тянь' потерпел кораблекрушение близ Усуна (ныне пригород Шанхая) и затонул у берега, выброшенный на скалы.

12

Небольшой отряд из двух десятков матросов и солдат, при одном офицере, отделившийся, после битвы на реке Ялу, от русских войск, отступавших на запад, быстрым маршем выдвигаясь к порту Дагушань. Ещё одного офицера, тяжелораненного поручика 3-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады, Костенко Михаила Михайловича, несли на импровизированных носилках, из шинелей солдат. Для этого, две шинели были застёгнуты и, через рукава, нанизаны на два шеста. Поручик командовал одной из батарей, орудия которой были захвачены японцами, но его самого артиллеристы смогли вынести. Но догнать артиллеристы смогли уже отделившихся от главных сил моряков. И узнав, что тех ожидает миноносец, командовавшей группой, из нескольких солдат, фейерверкер предложил объединиться и выходить, к своим, совместно. Отогнав огнём Манлихеров-Мордовина, состоявших на вооружении моряков, преследовавший артиллеристов японский отряд.

Буквально позавчера они приняли участие в этом сражении. Хотя адмирал Вирениус и просил только сделать съемку, на кинокамеру войск, перед сражением. И обязательно запечатлеть отца Стефана. Священника 11 Восточно-Сибирского стрелкового полка Стефана Щербаковского. И только, по возможности, постараться сделать съёмку в ходе сражения на реке Ялу. Мичман сделал всё как просил адмирал Вирениус. Он даже сумел снять на плёнку, прорыв из окружения 11 полка. И в кадр попало, как остановившихся было солдат полка, после потери командования, повёл в атаку полковой священник, отец Стефан. И как священник был ранен. И вынесен, на руках, с поля боя, солдатами. Правда, в тот момент, когда упал на землю священник, мичман не выдержал. И приказав, одному из матросов, продолжить съёмку, присоединил к деревянной кобуре пистолет. Который ему, на всякий случай, дал адмирал Вирениус. И повёл свою команду, вооружённую автоматическими карабинами, в атаку. При поддержке установленного на коляске, на лёгком треножном станке, испанского пулемёта Максим. Коляска на рысях подкатила на позицию и, развернувшись пулемётом к противнику, открыв пулемётный огонь, стала отходить. А им, при поддержке огня пулемёта, получилось придавить своим огнём японскую роту и помочь стрелкам вырваться из окружения. Правда это стоило гибели двум матросам и ранения ещё шестерых. Из которых трое были ранены тяжело. И их, вместе с отцом Стефаном и пулемётом, везли на коляске, на которой мичман прибыл на позиции русского Восточного отряда. Благо все патроны, к пулемёту, оказались расстреляны по японцам. Так что теперь они выносили на себе 19 карабинов, до одного так и не получилось добраться, под огнём японцев, и кинокамеру. Направляясь к порту на берегу Корейского залива. Где их должны были ждать миноносцы. И когда отряд достиг берега залива, то командовавший матросами унтер вскинул руку и, показывая на море, произнёс:

— Ваше благородие, взгляньтека туды.

Мичман вскинул к глазам бинокль и увидел, как устью реки Ялу приближаются десятки, если не сотня транспортов японцев. Которых со стороны моря прикрывают десять кораблей линии, пять крейсеров и авизо, с десятком контрминоносцев. А перед транспортами поставив тралы, медленно идут миноносцы, небольшие пароходы и катера. И вся эта армада, натужно дымя из всех труб, медленно проходила мимо мичмана, буквально ползла в десятке миль, от него.

— Вот ведь проклятье, стоило только проиграть, как японцы тут же повезли подкрепления, — произнёс мичман, — Надо быстрее уходить, от сюда. Тут должны быть наши миноносцы.

— Так вон же они, глядите ваше благородие, прямо у островов 'сокола' стоят.

Мичман перенёс взор на юго-запад. И рассмотрел, стоявшие в полумили от них, пару контрминоносцев типа 'Прыткий', оливкового цвета. Которые, скрывались за островами Да-лу-дао, от наблюдения со стороны моря. И были едва заметны, из-за своей окраски на фоне берега.

— Ну и глазастый ты братец. Сразу всё разглядел.

— Сигнальщики мы, ваше благородие, иначе нам ни как не можно. Но что, ваше благородие, делать то будем? Наши то далеча.

— Сейчас спустимся к берегу и дадим ракеты, что бы нас забрали. Но так запустим, чтобы нас заметили только с 'соколов'. А не со стороны моря. Поторопи всех. Помощь близко.

Глава 9.

1

Информация о появление японских кораблей в устье реки Ялу, пришла в Порт-Артур прежде, чем японцы сумели протралить проходы в минных полях. И удар русского флота был запланирован на следующий день. Для удара были выделены броненосцы 'Петропавловск', 'Полтава', 'Цесаревич', 'Ретвизан', 'Пересвет', 'Ослябя', 'Император Николай I', 'Иоанн Златоуст', и трех четвертной 'Севастополь', у которого была демонтирована одна носовая пушка главного калибра. К сожалению, броненосец 'Победа' мог поддержать эскадру только огнём с места. Стоя на рейде Николаевска-на-Эллиотах. После ремонта винтов 'Севастополя', его насыпной коффердам и слип стали оборудовать для ремонта носовой части 'Победы'. Поддержать эскадру должны были крейсера 'Баян', 'Богатырь', 'Аскольд', 'Боярин', 'Новик' и все валентные контрминоносцы первого и третьего отряда миноносцев. Включая и 'Яростного', вошёдшего в состав первого отряда миноносцев. На трех 'богинь' и 'Амура', под командованием, прибывшего из Владивостока Николая Карловича Рейценштейн возлагалась задача подновить минное поле на фарватере к устью реки Ялу. В крейсерском дозоре, до окончания операции должны были находиться вспомогательные крейсера 'Ялу', 'Ляохэ' и 'Меланхэ'. Четвёртый подобный крейсер 'Лунхэ' продолжал ремонтироваться в Дальнем, а минный заградитель 'Енисей' занимал док в Порт-Артуре. Для удара, непосредственно по транспортам, были выделены крейсер 'Дмитрий Донской', канонерские лодки 'Храбрый', 'Кореец' и 'Манджур', под командованием адмирала Вирениуса. Поддержать их должны были минные крейсера 'Всадник', 'Гайдамак' и четыре миноносца четвертого отряда. '226' встал на ремонт в Порт-Артуре. К сожалению, все валентные 'сокола', минный крейсер 'Абрек', вместе с 'Саратовом', в качестве транспорта снабжения, стерегли на выходе из Таку японские миноносцы десятого и одинадцатого отрядов. Вопрос о разоружении которых затягивался. Причём и самими китайцами тоже.

Однако, прежде чем эскадра направилась к устью Ялу, в Порт-Артуре пришлось пережить весьма тревожную ночь. Для прикрытия высадки 2 армии генерала Оку японцы решили провести ещё одну операцию, по блокированию русского флота на внутреннем рейде главной базы. Для проведения операции были выделены пароходы 'Сибата-Мару', 'Кокура-Мару', 'Асаго-Мару', 'Микава-Мару', 'Тоотоми-Мару', 'Фузан-Мару', 'Иедо-Мару', 'Нагано-Мару', 'Отару-Мару', 'Сакура-Мару', 'Сагами-Мару', Айкоку-Мару'. При переходе и во время проведения операции брандеры должны были сопровождать десять миноносцев типа 'Циклон' четырнадцатого, пятнадцатого и девятнадцатого отрядов миноносцев. Но сначала у 'Фузан-Мару' потекли котлы, и пароход получил команду возвращаться назад. А после заката поднялась сильная волна, и командир отряда приказал вернуться, но приказание получили и выполнили лишь три парохода, 'Сибата-Мару', 'Кокура-Мару', и 'Нагано-Мару'. Остальные продолжали свой путь. При этом шесть миноносцев атаковали четыре русских 'невки'. Находившихся в дозоре перед проходом. А восемь пароходов и 4 миноносца направились к проходу на внутренний рейд.

В ту ночь непосредственную охрану прохода несли канонерки 'Бобр', 'Сунгари ' и четвёрка минных катеров. На месте находилась брандвахта 'Забияка' и 'вечный дежурный' по проходу 'Алмаз'. Крейсер оказался в распоряжении наместника и намертво встал в Порт-Артуре. Но каждую ночь занимал позицию напротив прохода, за затопленными русскими пароходами. Под парами у Золотой горы, возле артиллерийской пристани, стояли четыре дежурных, бывших испанских, контрминоносца. В полной боевой готовности находилась и дюжина торпедных аппаратов. Установленных перед проходом на берегу и на полузатопленных брандерах.

Головной брандер 'Микава-Мару' зацепил оба боновых заграждения, преграждавших прямой путь к проходу, и остановился. Его тут же осветили прожекторами и по брандерам открыли огонь, как корабли, так и береговая артиллерия. Минные катера кинулись в атаку, поддерживаемые двинувшимися вперёд 'Бобром' и 'Сунгари'. Следом за ними на рейд стали выходить и контрминоносцы 'утиного дивизиона'. Четвёрка 'Циклонов' противника попыталась было атаковать выходившие из прохода корабли. Они смогли отогнать минные катера. И даже одной торпедой подорвали 'Сунгари', заставив пароход выброситься на берег у Тигрового полуострова. Но попав под массированный огонь, японские миноносцы поспешили ретироваться. Правда, пытаясь всё же спасать экипажи гибнущих на подходе к проходу брандеров. Которые упрямо пёрли, не сворачивая, вперёд в проход, буквально как лосось на нерест. Два брандера, 'Сакура-Мару' и 'Сагами-Мару', налетели на затопленные, в качестве заграждения русские пароходы. И оказались добиты огнём береговых батарей. А из остальных пяти брандеров три, 'Иедо-Мару', Айкоку-Мару' и 'Тоотоми-Мару', оказались потопленными снарядами и торпедами русских кораблей. А наиболее далеко прорвавшиеся к проходу 'Асаго-Мару' и 'Отару-Мару' стали жертвами береговых торпедных установок. Эти брандеры легли очень близко от прохода. Но не смогли загородить его. Оставив проход шириною более кабельтова.

В результате с приливом эскадра вышла в море и направилась на север-восток. На соединение с отрядом контр-адмирала Вирениуса. Ожидавшего эскадру в Николаевске-на-Эллиотах. Пройдя мимо наполовину затопленной 'Сунгари'. На которой уже начались спасательные работы. Ещё одной жертвой этого дня, как не удивительно, стал 'Варяг'. Крейсер следовал под флагом контр-адмирала Иессена. Который хотел проинспектировать состояние обороны в заливе Посьет. Но корабль налетел на мину, буквально за несколько дней до этого поставленную японскими миноносцами, в полутора милях южнее острова Скрыплёва. Крейсер с трудом добрался до острова Русский, где и приткнулся к берегу.

2

Но как оказалось в этот день потери понесли не только русские. При приближении отряда адмирала Вирениуса к устью реки Ялу взору открылись торчащие из воды мачты, трубы и надстройка большого японского крейсера. В котором сигнальщики опознали крейсер 'Иошино'. А ближе к берегу уткнувшись в отмель, стояла 'Касуга'. Стоявший возле Вирениуса капитан первого ранга Константин Платонович Блохин, получивший чин досрочно и принявший 'Дмитрия Донского', после того как Добротворского отозвали на Балтику, произнёс:

— Похоже, ваше превосходительство, мины своё дело сделали.

— Или они столкнулись, Константин Платонович. Что, в общем-то, тоже не плохо. Вот только мимо 'Касуги' и всего, вот этого антикварного сброда, мы не прорвёмся, — с этими словами адмирал кивнул на спешащие им на встречу, из устья Ялу, корабли шестого и седьмого боевых отрядов 'домашнего флота' Японии, в окружении целой своры миноносцев. А потом адмирал Вирениус добавил, переходя на деловой тон в разговоре:

— И вы господин капитан второго ранга, про битву у реки Ялу не забывайте. Если обломки 'Ян-вея'[1], севернее, на мелководье, я вижу, то на месте сражения должны быть обломки 'Чжи-юаня' и 'Чао-юна'. А от них даже мачт не видно. Будьте осторожны, не наткнитесь на них. Кстати 'Цзинь-юань', тоже виден, на отмели на востоке. Но он хотя бы затонул восточнее на отмели. И не так опасен для нас. В отличие от этих двух жертв японцев.

— Так ведь десять лет почти прошло, ваше превосходительство, — напомнил Блохин, — Все, что можно было поснимать, китайцы уже поснимали. Вот и не видны они. Но я всё понял, в районе гибели китайских крейсеров не маневрировать.

А четвёртый флот японцев приближался, правда, вместо повреждённой 'Чокай' в строю седьмого отряда виднелся броненосный корвет 'Конго', систер-шип разбираемого на Эллиотах 'Хией'. Особняком и сильно отставая, шла канонерская лодка 'Банджо'. Один из древнейших кораблей японского флота.

В общем, сражение для русского флота развивалось удачно. Девятка русских кораблей линии связали боем восемь японских кораблей, шесть броненосцев и броненосные крейсера 'Ниссин' и 'Якумо'. 'Асама', повёл в бой четверку крейсеров, и авизо 'Тацута'. Затонувшую 'Иошино', в строю третьего боевого отряда, заменила 'Цусима'. И эти корабли связали боем пять русских крейсеров ведомых 'Баяном'. Что позволило 'богиням' и 'Амуру' спокойно поставить мины на фарватере. Но вот ударный отряд, который и должен был прорваться к транспортам, встретил преграду. В виде пусть и повреждённой, но весьма грозной, для них, 'Касуги'.

— Что будем делать, ваше превосходительство? — кивнув, на маячивший впереди в нескольких милях японский броненосный крейсер, произнёс Блохин.

Вирениус посмотрел на идущий, милях в десяти южнее, бой отрядов крейсеров. Где, похоже, был паритет в силах. Да, и между ними и отрядом Вирениуса, под охраной 'богинь', 'Амур' ставил мины. Потом адмирал перенёс свой взгляд, через цейсовский бинокль на 'Касугу':

— Как-то не очень глубоко 'Касуга' сидит, как бы ход не дала и не отрезала нас, тогда раскатают нас японцы. Передайте на 'Диану', о нашей встречи с 'Касугой'. Запросите, смогут ли оказать помощь, в случае необходимости. А пока, Константин Платонович, я вас попрошу держаться восточнее. Попытаемся не попасться итальянке. Мы все ей на один зубок.

Контр-адмирала Рейценштейн, командовавший 'богинями', подтвердил, что в случае необходимости, будет готов поддержать ударный отряд. И тогда Вирениус повёл свои корабли в атаку строем фронта. Обходя 'большого дядю', который грозно шевелил, стволами своих, смертельных для русских, орудий. Ближе к японскому крейсеру держался 'Дмитрий Донской', дальше в линию выстроились канонерки 'Храбрый', 'Кореец' и 'Манджур'. Восточнее них находились 'Всадник', 'Гайдамак' и миноносцы. Путь к транспортам преграждали канонерские лодки 'Цукуси', однотипные, бывшие корветы, а теперь корабли береговой обороны, 'Мусаси', 'Ямато', 'Кацураги', несколько меньшие канонерки 'Атаго', 'Майя', 'Удзи', усиленные судном береговой обороны 'Конго', почти броненосцем береговой обороны, и канонерка 'Банджо'. Которые могли противопоставить, шести восьмидюймовым орудиям русских канонерок, из которых два были новейшими, двум шестидюймовым и двум 12-сантиметровым новейшим орудиям носового ракурса 'Дмитрия Донского', два десятидюймовых, одно 21-сантиметровое, девять 17-сантиметровых, три 15-сантиметровых и полтора десятка 12-сантиметровых короткоствольных орудия бортового залпа. Правда, бортовой залп японских кораблей поддерживали 4 новейших трёхдюймовки. Но на русских минных крейсерах была дюжина идентичных дальнобойных скорострелки, из которых, в зависимости от ракурса, по японцам могли вести огонь от шести и до восьми стволов. Ещё пара 75-миллиметровых скорострельных пушек стояла на двух миноносцах. И столько же усиливали носовой залп 'Дмитрия Донского'.

А в результате бой вылился в подобие танца. Русские корабли старались держать дистанцию и за счёт своих более дальнобойных и скорострельных орудий выводить из строя японские корабли. Стараясь не подойти к японцам на дистанцию эффективного огня японских 'окурков'. И при этом не попасться под залпы 'Касуги'. И через пару часов такого балета могло показаться, что русские близки к успеху. Из девяти, противостоявших русским в начале боя, вымпелов, в строю у японцев осталось шесть. Да и то, два из этих кораблей, пылали. 'Цукуси', 'Удзи' и 'Банджо' оставили строй и объятые пламенем, кренясь, поползли к берегу. Где и выкинулись на отмель. 'Цукуси' и 'Удзи' немного не дойдя до обломков 'Ян-вея', а 'Банджо' выкинулась на берег совсем рядом с остовом 'Цзинь-юань'. При этом японцы сумели отплатить русским всего десятком попаданий, во все корабли адмирала Вирениуса. И казалось, что совсем немного и русские прорвутся к транспортам, но тут дала ход 'Касуга'. И стала приближаться, одновременно стараясь отрезать русские корабли от отступления к Квантунскому полуострову. Вирениус тут же повернулся к командиру крейсера:

— Константин Платонович, я вас попрошу, немедленно связаться с 'Дианой', пусть Николай Карлович, поспешит на помощь. Втроем 'богини' могут и показать японцам, где раки зимуют. А то одним нам не отбиться. И распорядитесь пусть передадут на корабли отряда, 'всем поворот на право, головной 'Манджур'. Александру Фёдоровичу пусть передадут 'отходить в авангарде по способности'. Когда перестроимся в колонну, попрошу поднять сигнал, 'поворот последовательно направо, головной 'Манджур'. Попробуем прикрыть канонерки вашим кораблём.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил Блохин и стал раздавать необходимые распоряжения. А Вирениус поднял к глазам бинокль, рассматривая, набирающую ход и приближающую 'Касугу'. Атаку, которой собирались поддержать не только канонерки японцев, но и девятнадцать миноносцев японского флота. Которые, набирая ход стали подтягиваться к своим канонеркам. И по всему выходило, что русские не успеют вырваться из западни.

Первым под огонь японского броненосного крейсера попал 'Манджур'. Но очень быстро оказался на неудобном, для обстрела, ракурсе. Когда по этому русскому кораблю могли вести огонь только носовые орудия 'Касуги'. И японец, начав поворот на право, перенёс огонь по 'Корейцу'. Десятидюймовое, два восьмидюймовых и семь шестидюймовых новейших, скорострельных и длинноствольных орудия буквально засыпали старый кораблик снарядами. Не смотря на ответный огонь русских кораблей, и наметившуюся угрозу 'Касуге' от стремительно приближающихся 'богинь'. Мысленно адмирал Вирениус просил продержаться 'Корейца', надеясь, что хоть его минут судьба, ещё бы минут десять, а там огонь бы открыли 'богини', отдав команду:

— Сосредоточить максимальный огонь по 'Касуге'. И пусть передадут на остальные корабли.

Но чуда не случилось, один из японских снарядов, градом сыпавшихся на русскую канонерку, проник в крюйт-камеру. И огромный стол дыма и пламени взметнулся над 'Корейцем'. Остов, которого, буквально ударился об дно. Оставив над водой надстройку, трубу и поломанные мачты. За которые цеплялись выжившие. А орудия 'Касуги' стали хищно ворочаться в сторону, 'Дмитрия Донского', выцеливая русский крейсер.

И в этот момент, отставший от отряда миноносцев, из-за свой скорости, '227-й', развернулся и подошёл к, возвышающимися над водой, обломками канонерки. Снимать с них выживших. Не смотря на обрушившийся в его сторону град снарядов, из пяти трёхдюймовых пушек 'Касуги'. Но, Вирениус-младший поставил свой миноносец так, чтобы труба и надстройки остова канонерки прикрывали '227-й', от японского броненосного крейсера. Увидев это, капитан второго ранга Колчак, чьи корабли, шли рядом с 'Манджуром', развернул свой четвёртый отряд миноносцев и направил его в атаку, на острых углах, на японский броненосный крейсер. Их атаку поддержал 'Манджур', который развернулся вправо на 'Касугу', открыв огонь из двух своих восьмидюймовых пушек. Это заставило, так и не давшую полный ход, 'Касугу' начать отворачивать вправо и, прекратив обстрел 'Дмитрия Донского' и '227-го', начать ворочать орудиями для отражения минной атаки. Но командир четвертого отряда не стал доводить атаку до конца, а как только 'богини' подали голос, пытаясь дотянуться до японского крейсера, приказал отвернуть. И два минных крейсера и три миноносца проскочив перед форштевнем 'Храброго', кинулись наперерез пытающихся догнать 'Дмитрия Донского' миноносцам противника. Которые, не приняв бой, отвернули и поспешили скрыться за своими канонерками. Командир 'Касуги', которой этот выпад явно обошёлся очень дорого, по крайней мере, крейсер ещё более заметно осел носом, решил не связываться с четырьмя русскими крейсерами первого ранга. А продолжив циркуляцию, крейсер описал круг. И пошёл на сближение с кораблями 'смешного флота' Японии. Которые сами стали отходить к устью реки Ялу.

И дождавшись, когда миноносцы поднимут на борт выживших с 'Корейца', русские корабли направились к Николаевску-на-Эллиотах. Рассчитывая до наступления темноты достигнуть рейда. Не рискуя ночью встретиться с весьма многочисленными миноносцами японцев. Уже начавшими было собираться на горизонте. Правда у этого боя было и продолжение. При возвращении в Порт-Артур, на японской мине подорвался 'Севастополь', встав на ремонт с помощью кессона от 'Цесаревича'. А у японцев, на минном поле, перед устьем реки Ялу, выставленном 'Амур', погиб вспомогательный крейсер 'Отагара-Мару'. При попытке же разминировать это минное поле, жертвой мин стал миноносец '48'.

[1] Во время битвы у реки Ялу на мелководье погибло четыре китайских крейсера. Безбронные 'Чао-юн' и 'Ян-вей', бронепалубный 'Чжи-юань' и броненосный 'Цзинь-юань'. Первые два крейсера были подожжены в первые же минуты сражения. И попытались выкинуться на берег. Но 'Чао-юн' был таранен убегавшими с места сражения китайским крейсером 'Цзи-юань', будущем 'Сайеном' и затонул, не достигнув отмели. Хотя мачты над водой и возвышались. 'Ян-вей' сумел выброситься на отмель, где полностью выгорел, а позже был ещё и подорван торпедой с японского миноносца. Останки этих крейсеров обнаружены и обследованы в 1997 году. Бронепалубный крейсер 'Чжи-юань' погиб во время попытки таранить один из японских кораблей. Крейсер уже погружался кормой, когда японский снаряд попал в торпедный аппарат крейсера. Вызвав взрыв торпеды. Крейсер затонул, так же с видневшимися мачтами, что отрицает теорию об его опрокидывании. Так же был обнаружен в 1997 году. В Китае есть проект по его подъёму. Броненосный крейсер 'Цзинь-юань' будучи объятым пламенем, приткнулся к отмели, восточнее места сражения, был покинут экипажем. И выгорел на мелководье. Есть информация, что, в реальной истории, был поднят в 1897 году, совместно с кораблями, погибшими в Вей-хай-Вэе. И отправлен на слом.

3

— Ваше высокопревосходительство, контр-адмирал Вирениус, по вашему приказанию прибыл, — отчеканил адмирал сидевшему у себя в кабинете, за столом, наместнику Алексееву. Тот небрежно махнул рукой, на стул, стоявший перед столом, и сказал:

— Проходите, Андрей Андреевич, присаживайтесь. И что же мне с вами делать?

При этом наместник внимательно посмотрел на адмирала, положив руки на стол и переплетя пальцы.

Вирениус усмехнулся про себя и произнёс:

— Понять, простить.

Алексеев рассмеялся:

— Всё шутите, Андрей Андреевич, а дело то серьёзное. Похоже, не быть вам вице-адмиралом. Ещё не успел затихнуть политический скандал с вашей сменой флагов и нахождением в течение недели в территориальных водах Германии, как тут вы ещё и с китайцами учудили. Неужели вам не страшно?

— Очень страшно, ваше высокопревосходительство, я, когда эскадру вёл, с трудом, сам с собой боролся, но ещё страшнее было не сделать, зная, к чему это могло привести, — адмирал присел на стул, — А этих китайцев растереть и забыть. Ещё первая опиумная война показало, что это нет такой страны, как Китай. Вторая это подтвердила. Но Китай страна большая и помирает она долго. Несмотря на то, что агония Китая началась с их войны с Японией. Нет, если бы тётка императора Гуансюя[2], императрица Цыси, не отстранила его от реальной власти и позволила бы ему провести свою реформу, по образцу Японии, то шансец, у Китая, был бы. Но вот восстание боксёров вогнало последний гвоздь в крышку гроба этой империи. И сейчас Китай это несколько образований различных клик, контролирующие какие-то территории. Действуя в своих интересах. В том числе и финансовых. Тот же Са Чхен-бин, в реальности, просто откровенно вымогал у меня деньги. И любое значительное выступление военных в Китае ликвидирует эту империю. Начав там гражданскую войну. Да она и сейчас идёт. В частности, между генералами Ма Юйкунем и Юань Шикаем, за влияние в столичном регионе. Пусть и без выстрелов, а только как два петуха спорят, у кого гребень, больше, толще и ярче.

— Очень интересное наблюдение за ситуацией в Китае. И, то есть вы, Андрей Андреевич, находите, что Россия может что-то получить от этой ситуации? Может быть, стоит подтолкнуть ситуацию и оставить под своим контролем Манчжурию?

— До того момента как мы завершим конфликт с Японией подобное делать не стоит. Но как только конфликт завершиться нам стоит вспомнить, что историческая граница Китая, это их стенка. Всё что севернее, это не Китай. И мы вполне можем взять под контроль Монголию, Синьцзян и ту часть Манчжурии, которая останется под нашим контролем. Посадить там своих марионеток, которые объявят о независимости от Китая. Например, тут в Манчжурии можно будет организовать империю Маньчжоу-Го, с императором Гуансюем. А потом лет через десять включить эти образования в состав нашей империи. И вашего наместничества, ваше высокопревосходительство. Но для этого необходимо будет отказаться от договорённости, от договорённости в первую очередь с Британией, так как это выгодно в первую очередь ей, сохранить Китай, как одно государство. И будет лучше, если от этой договорённости с британцами, первыми откажется кто-то другой. Германия или Япония, например.

— Хм, вы знаете, Андрей Андреевич, — Алексеев откинулся на спинку своего кресла, продолжая буравить адмирала Вирениуса взглядом, — звучит заманчиво, очень заманчиво. Но вы что не верите в победу русского оружия?

Вирениус тяжело вздохнул:

— Эта война будет стоит нам, как минимум 50000, а то и 60000 человек. Вы, ваше высокопревосходительство, будите, готовы заплатить ещё 100000 жизней, за то, чтобы вернуть Порт-Артур обратно?

— Вернуть Порт-Артур? — наместник возмущённо посмотрел на адмирала, — Но мы его ещё не сдали.

— Но и японцы только начали высадку своих армий. Пусть и только в устье Ялу, а не у Бидзыво. И пусть эту армию будут выгружать ещё неделю. Но потом она двинется на Дагушань. И дней через десять его займёт. Потом в течение недели надо будет ждать высадки там четвёртой армии. Которая, вместе с первой армией начнут теснить наш Восточный отряд к Инкоу и Ляояну.

— А почему именно четвёртая, а не третья? И что будет делать вторая?

— Третья армия генерала Ноги предназначена для взятия Порт-Артура. И её будут высаживать как можно ближе к Квантуну. Я думаю, высадят после четвёртой армии, в Дагушане. А вот вторая будет двигаться к Бидзыво, а дальше на Порт-Адама. Имея задачей отсечь Порт-Артур. И без противодействия она сможет это сделать довольно быстро. Там всего-то сотня вёрст. Думаю, недели за две, они это растояние пройдут, — Вирениус посмотрел на карту Квантунской области, висевшую в кабинете наместника, — У нас же всё ещё собираются отражать десанты на Квантунский полуостров. А при таком флоте как у нас, и наличии только одной седьмой дивизии, это невозможно осуществить.

Наместник встал и подошёл к карте, всматриваясь в неё, как будто видел её в первый раз, а Вирениус продолжил:

— Нам, ваше высокопревосходительство обязательно надо прикрыть это направление. Одной четвёртой дивизии будет маловато, надо будет добавить туда оставшиеся части второй дивизии, морские части, пограничников. Обозвать это соединение, например, третьим Восточно-Сибирским стрелковым корпусом. При этом вопрос с командиром этого корпуса очень сложен. Как бы ситуация подсказывает что назначить следует генерал-лейтенанта фон Стесселя. Но есть опасения, что он не справиться.

— Право на приставку фон, его род давно потерял, — в задумчивости произнёс Алексеев.

— Не велика потеря, для остзейского барона, хотя возможно ни один из них с эти не согласиться. Но вопрос в том, что эта группировка, да ещё поддержанная огнём с моря, позволит задержать вторую японскую армию на месяц другой. До того момента как они перережут железную дорогу. Может быть, до этого момента и получиться перевезти в крепость припасы, которых хватит до весны следующего года, снаряды, патроны, фураж и строительные материалы. В том числе и для оборудования промежуточных позиций. Можно и через Чифу.

— Да пришлю я вам лошадей, для порта Дальний, Андрей Андреевич, пришлю. Вот только почему вы уверены, что припасы нужны на такой большой срок? Да и если седьмая дивизия будет заниматься возведением укреплений на Квантуне, то кто составит гарнизон крепости.

— Ну как по мне, то ликвидация крепостных полков и батальонов тут на Дальнем Востоке было ошибкой, — пожал плечами адмирал, — По мне так необходимо восстановить крепостные части. Только теперь в Порт-Артуре и Владивостоке воссоздать по бригаде, а в Николаевске-на-Амуре полк. Ну и начать формирование частей из лояльных нам китайцев. Возможно с предоставлением им российского подданства. Всё одно, большую часть ханьцев [3] придётся выселять обратно за стенку. А так для ускорения строительства укреплений в Порт-Артуре предлагаю использовать те призовые чугунные отливки, что я захватил. Ну и броню, как призовую, так и с разбираемых японских кораблей.

— Но зачем это, Андрей Андреевич?

— Это позволит оттянуть к Порт-Артуру до трети японской армии. И получить Куропаткиным превосходство в силах, где-то под Ляояном, уже к середине зимы. Правда он не Кутузов, может проиграть и в таких условиях. Да и если честно Стессель с Фоком далеко не Скобелевы. Проиграют, сколько им сил не выдели. А если вы про броню, то только начали заливать бетон на втором форту. На третьем пока только ведутся земляные работы. Четвёртый только размечать начали. Про пятый и шестой я вообще молчу. Они как бы даже в чертежах не существую. Хотя их бы я разместил, так что бы они прикрывали гору Высокую. Но применение метала, в строительстве фортов, позволит ускорить их возведение.

— Однако, вы, Андрей Андреевич, и не высокого мнения об наших генералах. Хотя это взаимно. Вас они тоже считаю бездарем и выскочкой. Которому просто повезло.

— Да я далеко не обо всех генералах, весьма не лестного мнения, ваше высокопревосходительство, — тут же ответил адмирал Вирениус, — И среди генералов, есть те, кто заслуживает большого уважения, Линевич, Келлер, Гернгросс, Белый, Кондратенко. Первых двоих я бы предпочёл видеть командующими русскими войсками в Манчжурии. Хотя Фёдора Эдуардовича Келлера надо бы беречь. Он слишком храбр и склонен, к необоснованному риску, из-за чего может и погибнуть. Просто из-за своей бравады. Его бы придерживать, подальше от опасных участков. Генерал Белый мог бы возглавить крепость Порт-Артур. А генерала Кондратенко я вижу командиром обороняющего Порт-Артур корпуса. Гернгросс, Александр Алексеевич, достоин большего, чем командовать первой Восточно-Сибирской дивизией и быть генерал-майором. Думаю, его уровень гораздо выше. Командующий корпусом, как минимум. Причём именно тем корпусом, что будет на направлении главного удара.

— А как же генерал-лейтенанты Стессель, кажется вы, Андрей Андреевич, не очень высокого мнения о нём, и Смирнов? — наместник внимательно смотрел на адмирала.

Вирениус в ответ тяжело вздохнул и произнёс:

— Анатолий Михайлович Стессель, при всей его храбрости, показанной им в Китае, однако как мне представляеться, не способен организовать бой силами корпуса. Хотя, как командир мирного времени, вне боевых действий, он и мог быть идеальным командующим корпусом. Но, в боевых условиях он хороший командир бригадного уровня. И опасаюсь, в военное время, дивизия — это его придел. И его надо, или назначить командиром седьмой дивизии, или отправить в штаб к Куропаткину. А Константин Николаевич Смирнов, мог бы быть отличным начальником штаба, но опасаюсь, что как командир на поле боя, он не способен правильно и быстро реагировать на изменяющуюся обстановку. В отличие от Романа Исидоровича Кондратенко. Который, по моему мнению, вполне способен руководить корпусом, организовав бой его силами. И способен быстро принимать, правильные решения. Ну а в обороне крепости, главную роль будет играть артиллерия. Поэтому, комендантом крепости Порт-Артур стоит назначить артиллериста. А лучший артиллерист — это Василий Фёдорович Белый.

— Генерал мирного времени? — Алексеев удивлённо взглянул на Вирениуса, — Это как понимать? Объяснитесь, пожалуйста, Андрей Андреевич.

— Есть такие командиры, которые больше соответствуют, условиях мирного времени. Их части идеально выглядят, солдаты получают довольствие, дисциплинированы. Показывают отличную выучку. Но в условиях боевых действий эти офицеры себя не показывают. Возможно в силу инертности мышления, возможно из-за неспособности принять правильное решение. Или эти решения запаздывают дойти к подчинённым. К сожалению, как командующие корпусом или коменданты крепости, в военное время, ни Анатолий Михайлович, ни Константин Николаевич, при всём моём к ним уважении, быть не способны. Особенно Анатолий Михайлович. Мне кажется, что он не способен оперировать информацией, получаемой иначе чес зрительно. Вот он видит бригаду и может ей командовать. Но командовать чем то большим, выходящим из под его прямого взора не способен. И в результате всё что он лично не видит, ускользает от его внимания. И просто буквально теряется.

— Ваше мнение понятно, Андрей Андреевич, я над ним подумаю, — кивнул головой наместник, — А пока готовьтесь, я к вам направлю крепостного инженера. Он с вами и обсудит эти ваши предложения. А там я решение приму. Благо если получиться убедить, Алексея Николаевича Куропаткина, выделить вторую дивизию и сформировать корпус, то гарнизона может и хватить, на удержание этой позиции. И ваш аргумент, на счёт зимы, может оказаться решающим.

— Ну если везение тщательно подготавливать, то оно срабатывает, — произнёс Верениус. Вызвав смех у Алексеева:

— А вы шутник батенька, шутник. Но вот последняя ваша неудача, показало, что и Фортуна может повернуться к вам задом.

— Ну корма у неё тоже ничего так, главное, чтобы зубы ни скалила, — парировал шуткой Вирениус, — Да и в тех условиях, сделать большего, и прорваться к транспортам было невозможно. Даже без присутствия 'Касуги'. Единственное 'Кореец' сохранить скорее бы всего получилось.

— А что так, Андрей Андреевич?

— Так снаряды уже заканчиваться начали, ваше высокопревосходительство. Максимум бы, что получилось, это миноносцы, в атаку на купцов, послать смог бы. А их пукалки, для транспортов ничто. Торпеды же могли и в дно зарыться. Мелко там. Да и отмелей предостаточно.

— Да, снаряды большая проблема, их так катастрофически не хватает, — согласился Алексеев, — Это просто бич какой-то. Но чем смогу, тем помогу. И как я понимаю это первый бой, который вы не запечатлели на киноплёнку?

— Да были бы ещё и снаряды, а то толку от наших снарядов, чуть больше чем никакого. Нормальные восьмидюймовые снаряды должны были тех каракатиц, что мне противостояли, одним попаданием топить. А они после пяти, шести попаданий только к берегу отходили. А так, для Порт-Артура, можно задействовать запасы крепости и порта Владивосток. Всё одно японцам пока не до него. Потом уже подвезти запасы туда по железной дороге. И съемка боя велась, оператор находился на 'Гиляке'. Что был в этот день в дозоре. И затонувшая 'Иошино' и взрыв 'Корейца' для истории запечатлены.

— Понятно. И я подумаю, Андрей Андреевич, — наместник ещё раз бросил взгляд на карту, а потом вернувшись, сел в своё кресло:

— Но вернёмся к вам, Андрей Андреевич, англичане очень злы на вас и требуют вашей крови.

— Ну так разгрузить эти два злополучных парохода и выслать их ко всем чертям. Пусть подавятся.

— Дело, Андрей Андреевич, не в этих двух пароходах. Англичане возмущены, тем, что вы неделю отстаивались в нейтральных водах, а потом прорвались в Порт-Артур, идя под флагами нейтральных государств. Требуют, чтобы мы отвели ваши корабли в английский порт и там их разоружили.

— А что по этому поводу говорят сами нейтральные государства, ваше высокопревосходительство? Сильно возмущены? Или англичане у них адвокатами решили поработать?

— Как это ни парадоксально, но нет. Все прислали дежурные ноты, кроме Франции, и на этом вопрос затих. Кайзера, говорят, это даже позабавило. Франция же присоединилась к требованиям Англии.

— Хороший союзничек, для мелкобританцев. Но если сами-то хозяева флагов не сильно возражают, то думаю стоит игнорировать выпады англичан.

— Как, как вы сказали, Андрей Андреевич, вы сказали мелкобританцев? — усмехнулся Алексеев, — Звучит забавно. Но в МИДе уже подумывают уступить им.

— Ни как нельзя, ваше высокопревосходительство, — покачал головой Вирениус, — В сфере высокой, в смысле грязной, европейской политики, нам ни как нельзя терять флот. Я думаю, что как только Порт-Артур будет отрезан, флот надо будет выводить во Владивосток. А я, уж так и быть, посижу в осаждённой крепости, пожалуй, тут мне будет безопаснее. Но ни в коем случае не надо уступать Англии и теперь её союзнице Франции. Флот нам терять нельзя. Без него мы сразу же окажемся в фарватере политики Англии. А это будет означать большую войну в Европе. А для России участие в большой войне будет означать начало конца, подобно тому, как началом конца Китая стала его война с Японией. И кстати, по плану Англии и Франции, будучи их союзниками, после войны с Германией, мы не должны будем ничего получить. И даже наоборот Англия рассчитывает, ликвидировав империю расчленить Россию на куски. Французы хотят только ослабить республиканскую Россию на столько, что будут диктовать ей свои условия. Но иметь Россию в союзниках, как поставщика пушечного мяса. Кстати по плану англичан, они намеренны, в результате большой войны уничтожить не только нашу империю. Но и все другие, Германскую, Австро-Венгерскую, Османскую.

— Но зачем, Андрей Андреевич, это им нужно?

— Вопрос в том, что можно сказать, будущее Британской империи позади. Экономически они уже ограбили свои колонии. И что бы получать прибыль с них, англичанам надо перед этим хорошо вложиться. Но так как всё награбленное они уже прожрали, то перед этим, англичанам надо будет ограбить кого другого. Вот и есть план развалить империи и на их останках создать враждующие друг с другом националистические квазигосударства. Которые и грабить будет легче. Особенно введя внешнее управление.

Алексеев с шумом возмущённо засопел, а потом кинул на стол газету, карикатурой вверх. На карикатуре озаглавленной, 'Джон Буль уводить Марианну' были изображены Джон Буль, в виде типичного британского буржуа, уводящий Марианну. Одетую как французская девица лёгкого поведения. А также, с осуждением смотрящего на это хмурого немецкого офицера. Очень сильно похожий на кайзера. И с застывшим в растерянности русским офицером. Похожим на Николая Кровавого, с бутылкой шампанского и букетом роз в руках.

— Ваша работа, Андрей Андреевич? Эта карикатура появилась во всех газетах, накануне подписания договора между Англией и Францией. Вы же так усердно продвигаете мысль, о секретных протоколах, по разделу мира. Но их никто не видел.

Вирениус посмотрел на карикатуру, ухмыльнулся и произнёс:

— Занятно, весьма занятно. И главное очень точно. Суть этого договора буквально на виду. Хотя сами бумаги и прячут. Секретные же протоколы. Но, думаю всё равно, в ближайшие пару, тройку лет эти договора всплывут. Но вот обломить игру Англии нам крайне необходимо. Для этого вам, ваше высокопревосходительство, надо будет оказаться при рождении наследника в столице.

— И зачем же это, Андрей Андреевич?

— Там вам, ваше высокопревосходительство, будет необходимо решить несколько вопросов. Первый, если болезнь наследника проявиться, то вам, ваше высокопревосходительство, стоит явить этого колдуна и получить больше влияние на императрицу. А через неё и на государя. Но попрошу учесть, этот колдун, хотя и не образованный крестьянин, но личность цельная и сильная. И взять его под свой контроль будет очень сложно. Лучше договориться и следить, чтобы он не обманул. Очень он уж ушлый. Второй, это необходимо преобразовать флот. А то, что есть сейчас, очень запутано, очень сложно и совершенно неуправляемо. Возможно, тут вам стоит поработать вместе с Александром Михайловичем. И третье это добавить в высокий, европейский 'политик' чуть больше 'грязи'.

— Хм, Андрей Андреевич, про то, как вы предлагаете мне усилить себя при дворе, я помню. И если вы уж упомянули мистику, то что там с иконой. Я слышал вы очень много внимания ей уделяете. А потом давай те по порядку обсудим другие вопросы. Начнём, пожалуй, с политики, что вы предлагаете?

— Позвольте всё таки начать с иконы, ваше высокопревосходительство. Дабы не возвращаться. Мичман фон Гернет в последней телеграмме сообщил, что они уже пересекли Волгу. Но буквально на каждой большой станции духовенство требует провести богослужение с этой иконой. Приходиться сходить с поезда, участвовать в богослужении и ждать следующий поезд. Это очень сильно их задерживает. А, в политике, предлагаю в первую очередь взорвать Балканы, ваше высокопревосходительство. Начнём с того с 1878 года Австро-Венгрия оккупирует территорию Боснии и Герцеговины. Болгария продолжает быть протекторатом Турции. У которой, продолжают оставаться обширные владения на Балканах. И есть владения в Ливии. На которые облизывается Италия. Плюс под её контролем находятся Ирак, Курдистан, Сирия и Палестина. Кремовой розочкой на этом слоёном тортике является железная дорога, которую Германия намерена протянуть до Багдада. И да в Греции, Болгарии и Румынии очень сильны прогерманские настроения.

— Это мне известно, но что вы предлагаете, Андрей Андреевич? И с иконой ничем помочь не могу. Сами понимаете в стране патриотический подъём.

— Понимаю, — соглашаясь кивнул адмирал, понимая, что наместник просто не хочет ссориться со Священным Синодом, — Но позвольте продолжить, в политике надо сделать то, что и так случиться через несколько лет, к этому то всё идёт, но сделать это сейчас. И внести хаос в планы Англии. И отвлечь всех от нашей войны с Японией. Для этого дать согласие Италии на захват Ливии. Франция его уже дала, четыре года назад. Даём Австро-Венгрии разрешение на аннексию Боснии и Герцеговины, кроме промежутка между Черногорией и Сербией. При этом даём гарантию, что не будем присоединять к России Константинополь. Они клюнут. Взамен, и Италия, и Австро-Венгрия должны будут разрешить объявление независимости Болгарии и создания Балканского союза из Болгарии, Сербии, Черногории и Греции. Которые тут же и поделят Балканский полуостров и побережье Малой Азии. Причём последнее до Константинополя включительно, должно будет отойти Греции. Мы же заберём Армению, до Синопа. Франции предложить Сирию и Палестину. Германия Ирак. От них отгораживаемся создаваемым буфером под название Курдистан. От Турции останется только Анатолийское плоскогорье. И ещё момент. На Аравийском полуострове есть две силы. Прогермански настроенные Рашиди и проанглийские Саудиты. Они кровные враги. И появление в Ираке немцев может вызвать в Аравии ещё одну войну. В которой может победить прогермански настроенная сила. Которая будет рядом с Суэцким каналом. А по поводу патриотического подъёма, то лучше бы подарки на фронт слали. Особенно нижним чинам. Им копейки, а солдатам, получить пряник там или сахару, махорки и прочей мелочи, приятно будет.

— Хм, Андрей Андреевич, — только и проговорил Алексеев, — это качнёт баланс сил в сторону Германии. Не знаю насколько это выгодно нам. К тому же подобных ход может вывести Россию с профранцузского вектора во внешней политике на прогерманский. Не уверен, что России — это будет выгодно.

— Главное это на десяток лет закрывает России выход на проанглийский вектор. В противном случае это будет означать, что станет неизбежна большая война. А такую войну сейчас империя не переживёт. Нам сейчас желательно имея хорошие отношения с Германией. Но не в коем случае не заключать новые союзы. Не имея возможности, вести войну с Германией, на два фронта, Франция с Англией начать войну не рискнут. К тому же конфликт на Балканах однозначно выявит анго-французский союз. И развяжет руки России. Когда мы сможем выйти из союза с ними, сохранив лицо. А они будут нуждаться в нас больше, чем мы в них. И если судить о выгоде, то России выгоднее всего сначала с Англией и Францией разгромить Германию и Австро-Венгрию. И тут же поделив Австро-Венгрию между нами, Германией и Италией, разгромить с ними Францию и Англию. Отдав немцам, в качестве приданного за Ольгу Николаевну те польские владения, что есть у нас. От этих смутьянов надо избавляться. Но, к сожалению, государь рыцарь. И он на это не пойдёт.

— Это всё хорошо, — кивнул Алексеев, — Но вы, Андрей Андреевич упомянули Румынию. Причём она в этом раскладе?

— Видите ли, ваше высокопревосходительство, быстрый захват Балкан может привести к войне между бывшими союзниками по Балканскому союзу. И против слабого тут же вступиться Румыния. Это может сделать её кровным врагом этой конкретной балканской страны. Допустим, пусть это будет Болгария. Так вот Болгария, в последующим, будет всегда в противоположном лагере, по отношению к Румынии. Ну и наоборот. Потом, для сохранения мира на Балканах, одну из этих стран будет лучше уничтожить полностью. А вторую сделать великой. За счёт оппонента. Для России, думаю, это будет предпочтительно расчленить Румынию. Забрав к Бессарабии ещё не только Молдавию, но и Северную Добруджу. Оставив южную и центральную части Добруджи болгарам. Тем самым, взяв под контроль, всё нижнее течение Дуная. Вопрос с Валахией можно оставить открытым. Всё одно, что Болгария, что Румыния, это потенциальные союзники Германии.

— Мысль понятна. А так, амбициозный прожект, очень амбициозный. Ударить по Англии, натравив соседей на Турцию. И тем самым подняв Германию. И как я понимаю, прожект направлен и на изменение статуса проливов.

— Да ваше высокопревосходительство, направлен. Между всеми черноморскими государствами будет подписан договор, что их корабли имеют право свободного прохода в Чёрное море. И выхода из него. Кораблям иных государств проход, через проливы, будет закрыт.

— Да, Андрей Андреевич, получить тут ещё и черноморские броненосцы выглядит заманчиво. Но, а что с флотом?

— А с флотом необходимо вообще всё менять. Отказываться от системы одиночных кораблей и портов. Переходить на другую структуру. Когда корабли действуют в едином строю. Военно-морских баз, сил охраны водного района, сформированные соединения флота и сводные эскадры.

— Это как, Андрей Андреевич? Объяснитесь.

— Начнём с флотов. Которые имеют географическое формирование. Флотов может быть четыре. К существующим добавятся флоты Тихого Океана и Северный. Основу флотов составляют корабли первого ранга. Четыре подобных корабля формируют бригаду. Две или три бригады формируют дивизию. Как минимум дивизию броненосцев и дивизию крейсеров на флот. Корабль первого ранга приравнивается к дивизиону кораблей меньшего ранга. Два корабля второго ранга организуют дивизион. Для кораблей третьего ранга дивизион состоит из четырёх вымпелов. Из четырёх отрядов, а то и больше, возможно до шести, состоит дивизион кораблей меньшего ранга. При четырёх единицах в отряде. И если крейсера второго ранга входят в состав бригад и дивизий крейсеров, то меньшие корабли входят в состав Минной дивизии. Которых на флоте может быть и две. В перспективе возможно и появления дивизий подводного плавания. Из состава дивизий формируются эскадры, как временные соединения. В том числе, например, эскадра Средиземного моря или Атлантическая эскадра. Ну и эскадры флотов. Призванные выполнять задачи непосредственно на каждом флоте. А также, формируются такие соединения, как охрана водного района.

— А это как, Андрей Андреевич? — Алексеев выглядел заинтересованным.

— Тут необходимо начать с военно-морских баз, которые вместе с дивизиями формируются на каждом флоте. База — это не просто порт, со складами, верфями, казармами для моряков. База это в первую очередь соединение флота, призванное обеспечить деятельность флота. А это противоминная оборона, связь, береговая оборона и наблюдение за морем, материально-техническое обеспечение, наличие пунктов базирования. И защита всего этого. Для обеспечения всего этого из состава минных дивизий будут выделяться бригады, дивизионы и отряды. Которые вместе с базами и будут формировать соединение под названием охрана водного района.

Алексеев усмехнулся:

— Узнаю идею в том, что вы создаёте в Талиенване и на Эллиотах. Рапорт, с описанием вашего предложения, ко мне на стол, Андрей Андреевич. Об всём остальном сказанном вами я подумаю. Особо я подумаю по поводу подарков для нижних чинов. И можете быть свободны. Если понадобитесь, я вас ещё вызову.

[2] Гуансюй император Китая в 1875-1908 годах, фактически при нем правила Китаем императрица Цыси. Сначала как регент, а после 1898 года, совершив военный переворот, с помощью генерала Юань Шикая, и отстранив Гуансюя от реальной власти.

[3] Хань — крупнейшая народность в Китае.

4

— Ваше превосходительство, да поймите же вы. Что бы реализовать ваш проект, по обустройству крепости, её гарнизон должен быть никак не меньше 60000. И затраты по её обустройству будут дороже раза в три, чем было выделено из казны, — крепостной инженер капитан Шварц Алексей Владимирович [4], явно неуютно чувствовал себя под насмешливым взглядом адмирала Вирениуса, но продолжал убеждать адмирала в своей правоте, — Мы просто не успеем возвести форты и укрепления по хребту Паньлушань. И у нас нет частей, наполнить его войсками.

Как и обещал наместник буквально на следующее утро, на горе Высокой, адмирала нашёл один из крепостных инженеров. Но увидев, как адмирал предлагает провести линию обороны, капитан Шварц стал убеждать, что это совершенно невозможно. Что не хватит ни ресурсов, чтобы создать оборону, ни войск, чтобы наполнить эту оборону. При этом он явно тушевался под насмешливым взглядом адмирала.

— Алексей Владимирович, голубчик, я же вас просил, без чинов, — ответил капитану, Вирениус, — Для вас лично, я Андрей Андреевич. И поверти, ничего такого, до чего вы бы лично додумались, я не предлагаю. Начнём с того, что сейчас война и требования немного другие. И необходимо исходить из наших возможностей. И того, что времени у нас не много. Вот я и предлагаю, для ускорения строительства и снижения затрат использовать захваченные материалы. В частности, чугунные отливки и броню.

— Андрей Андреевич, это ни кто не пробовал использовать для строительства. Есть сомнения, что это не ослабит конструкцию сооружений.

— Если рассматривать чугунные отливки, Алексей Владимирович, как замену гранитных валунов, то рассчитываю что, они даже укрепят конструкцию, но провести испытания можно. Всё одно раньше, чем на строительстве четвёртого форта мы всё это использовать не сможем.

— Весьма интересная аналогия, Андрей Андреевич. Пожалуй, стоит попробовать испытать подобную конструкцию.

— Тогда приглашаю в Дальний. Там как раз начинаются работы на Тафаньшинской позиции. Возведём сооружение и проведём испытания. Только вы проект такого сооружения разработать надо. Как вам такое предложение?

— Хорошо, Андрей Андреевич, я подумаю над конструкцией сооружения.

— А так, тут в Порт-Артуре, я рассматриваю Большое Орлиное Гнездо и Высокую, как две ключевые позиции крепости. Потери, которых будут практически обозначать потерю крепости. Вы со мной согласны?

Капитан посмотрел на лежащий, как на ладони, в 6 верстах, от Высокой, внутренний рейд, и видимый полностью Новый город и большую часть Старого города и произнёс:

— Да, Андрей Андреевич, согласен. Имея, как вы говорите наблюдательные пункты тут, и на Большом Орлином Гнезде, можно, от горы Дагушань, держать под обстрелом 11-дюймовых мортир все ключевые позиции крепости.

— Значит мы, Алексей Владимирович, должны расставить наши укрепления так, чтобы противник как можно дольше не мог подойти к этим позициям. А сами они должны быть укреплены. А по плану, тут должны быть только земляные укрепления. А на Большом Орлином Гнезде стоять только батарея на две шестидюймовые морские пушки. Скажу честно, очень глупое решение.

— Вы это находите?

— Да нахожу. Стоящие открыто, без защиты, на самом верху горы довольно большие, пушки будут выбиты в течение нескольких дней. Там надо ставить, как минимум, четыре четырёхдюймовых пушки, и под защитой. Смотрите, вот такой конструкции. Как прикрытые спереди, так и козырьком сверху, — адмирал Вирениус стал быстро чертить схемы, на листах бумаги, передавая схемы капитану, — Ну и наблюдательный пункт, для командира артиллерии восточного фронта. Тоже защищённый. Да и, Большое Орлиное Гнездо защищает форт номер два. Тут же необходима развитая полевая позиция с бетонными бункерами и блиндажами. А форты пять и шесть, укрепления четыре и пять должны находиться вдоль хребта Паньлушань. И вообще в том инженерном решении, что есть сейчас, значение имеют только форты два и три и укрепление номер три. Всё остальное можно вполне себе заменить полевыми позициями.

— Но с чего вы взяли, Андрей Андреевич, что будет так? Да и по плану строительства крепости, после возведения основного креостного обвода, для прикрытия горы Высокой, на высотах севернее и восточнее неё, планировалось возвести два форта, укрепление и долговременную батарею.

— Лучше бы их возвели до начала строительства крепостного обвода, — в сердцах произнёс Вирениус, — а схему штурма, я взял, с плана взятия японцами крепости. Подойдя к крепостным укреплениям, японцы сходу пойдут на штурм. Как они это уже сделали, воюя с китайцами. Взяв крепость силами меньшими, чем в крепости было китайских солдат. И сейчас, японцы, не взирая на потери, попытаются взять форты два и три. По крайней мере, блокировать их. Завладеть Большим Орлиным Гнездом и ворваться в город. По сути, повторить свой штурм десятилетней давности.

— Хм, но мы не китайцы, — покачал головой Шварц.

— Не китайцы, поэтому потом они обложат крепость и приложат все усилия, чтобы овладеть этими ключевыми позициями. Горами Высокая и Большое Орлиное Гнездо. Это погубит флот, стоящий на рейде и лишит крепость смысла обороны. А нам же надо будет выдержать осаду. И иметь возможность обеспечить деятельность флота. Иначе мы проиграем эту войну или потери будут слишком велики.

— Хорошо, Андрей Андреевич, но где взять войска, по довоенному плану численность гарнизона ограничена. Из их расчёта и определялась длинна крепостного обвода. Что бы на одну версту приходиось семьсот стрелков.

— Вот, то, то и оно, расчёт то делался, на гарнизон мирного времени, а не дальность стрельбы, самых дальнобойных орудий, наиболее вероятного противника. Но сейчас-то идёт война. И вместо крепостного пехотного полка и Третьей Восточно-Сибирской бригады, гарнизон крепости, в настоящий момент, составляют 4-я и 7-я дивизии и 5-й полк. В полках, которых разворачивают четвёртые батальоны. Плюс в городе до 20000 моряков. Или вы, Алексей Владимирович, считаете, что мы будем сидеть, сложа руки? И по моим расчётам это и составит как раз необходимые 60000, чтобы занять позиции по Зелёным Горам. И в случае необходимости отойти на рубеж гор Сяогушань, Дагушань, Скалистого Кряжа и хребту Паньлушань, до бухты Луизы.

Капитан снова покачал головой:

— Нет, если теоретически мы и может проложить линию фортов и укреплений, на указанном вами рубеже, то прикрыть долговременными бетонными укреплениями рубеж на Зелёных Горах мы не сможем.

— И не надо, вернёмся к ещё одному тезису, от которого будем отталкиваться. Такие сооружения, как форт или укрепление, не стоит рассматривать как полноценную позицию. Это место расположения резервов, госпиталя, хранения некоторого количества расходуемых запасов, узел связи и командования, который только интегрирован в систему полевых укреплений. Той самой системы, что не будет подпускать противника непосредственно к форту. Как сам форт не пускает противника к ключевой точке обороны.

— Но противник легко уничтожит полевые укрепления своей артиллерией, Андрей Андреевич. А то и просто засыплет окопы шрапнелью.

— Алексей Владимирович, вы бывали на позициях возле Кинджоу? Нет, не когда вы были её строителем несколько лет назад. А уже этой весной.

— К сожалению, Андрей Андреевич, лично не сподобился, но фильм видел, испытания впечатлили.

— Вот такие и должны быть те позиции. Замаскированные линии окопов, причём желательно на обратных скатах высот, да и ещё имеющие деревоземляные огневые точки ведущие фланговый огонь и включённые в единую систему ведения огня.

— Это как, Андрей Андреевич? — крепостной инженер выглядел довольно заинтересованным.

— А вот смотрите, Алексей Владимирович, мы в укрытом от огня артиллерии месте ставим защищённую огневые точки. Которые ведут огонь, во фланг наступающему противнику. И при этом огнём прикрывают друг друга. Не позволяя противнику штурмовать эти огневые точки. При этом эти огневые точки ещё и интегрированы в систему окопов и ходов сообщения. Что позволяет не только поддерживать их огнём пехоты, но и скрытно наращивать силы. Перебрасывая части по ходам сообщения. И это ещё не всё. И надеюсь, для такой обороны запасов строительных материалов хватит?

— Хм, весьма занятно, Андрей Андреевич, весьма занятно. А по запасам надо будет оценить более детально. И ещё, всё это требует весьма неплохой системы связи. Посыльными такого взаимодействие не обеспечить. И что ещё?

— Всё дело в том, что эта система обороны, Алексей Владимирович, ещё должна опираться на артиллерийскую поддержку, крепостной и полевой артиллерии. Которая не только должна будет помогать стрелкам, отражать атаки противника, а в перспективе, до шестидесяти процентов потерь от огня противника, будут приходиться на артиллерию, но и вести контрбатарейную борьбу. Причём необходимо будет концентрировать огонь нескольких дивизионов по одной цели. И тут вы правы, без обеспечения каждого командира роты телефонной связью оборонять будет сложно. Иначе единую систему огня не сформировать. Вот будь вы комендантом крепости, вы бы, какое решение приняли бы?

— Вы знаете, Андрей Андреевич, умеете вы задавать задачки. Что самое интересное, за вашими предложениями я вижу школу. Про которую я никогда, ничего не слышал. И совсем другое техническое оснащение, чем есть у нас сейчас. Я вижу, что используется большое количество противоштурмового оружия. И вижу весьма манёвренную оборону. И я не комендант крепости, — Шварц улыбнулся, — а так как знать, как знать.

— Да, Алексей Владимирович, к сожалению, эти предложения ещё не озвучены в России. У нас до сих пор главенствуют устаревшие представления об укреплениях, об оснащении войск и вообще обо всём. Но у вас есть шанс всё изменить, Алексей Владимирович. Вы сами дойдёте до этих мыслей. Как и до должности коменданта крепости. Пусть и не этой. И согласитесь, что самая оптимальная позиция, для обороны Порт-Артура, это позиция на горе Самсон. Перед Кинджоу. А по поводу противоштурмового оружия, то я понимаю, что мелкокалиберные пушки плохая замена пулемётов. Но, в бетонной или деревоземляной огневой точки может быть установлен не один пулемёт, а, например, две, а то и четыре пушки Гочкиса.

Очередной лист со схемой был передан капитану Шварцу, который удивлённо посмотрел на Вирениуса. Но тут сзади послышался голос, мягкое произношение которого выдавало в нём уроженца южных регионов России:

— Алексей Владимирович, не покажите, чем это вас так удивляют? И не представите ли мне вашего собеседника?

Адмирал обернулся и увидел подходящего к ним генерал-майора, с пышными усами и треугольной бородкой. При этом знание будущего чётко подсказало, что это командир 7-й дивизии генерал Кондратенко.

— Ваше превосходительство, это контр-адмирал Вирениус, — тут же произнёс капитан Шварц, а потом, повернувшись к адмиралу, добавил, — Командир 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, его превосходительство, генерал-майор Кондратенко.

— Андрей Андреевич, — улыбнувшись, сказал Вирениус и протянул руку для рукопожатия.

— Роман Исидорович, и наслышан, наслышан о вас, Андрей Андреевич, — Кондратенко пожал руку адмирала.

— Надеюсь, что хорошее, — снова улыбнулся адмирал, — И попрошу вас, Роман Исидорович, присоединиться к обсуждению. В первую очередь как инженера. И что бы ни смущать, Алексей Владимировича, предлагаю при обсуждении обойтись без чинов.

[4] Шварц Алексей Владимирович, русский военноначальник, в 1914-1915 годах комендант крепости Ивангород, отразившей два штурма. Причём, в 1914 году, противник был вынужден отойти от крепости. К сожалению, оборона этой крепости менее известна, чем оборона крепости Осовец.

5

Стоявший на мостике флагманского броненосца 'Микаса' адмирал Того опустил ещё раз окинул море взглядом и опустил бинокль. Если не считать, нескольких русских дозорных контрминоносцев, сопровождавших, уходящих из устья реки Ялу японские транспорта и японский флот, море было свободное. Русские не стали препятствовать уходу японцев. Да и они, по сути, не могли это сделать. После эскадренного сражения, русские дважды пытались атаковать транспорта своими миноносцами, но обе атаки были отбиты. Только пригнувшаяся у берега канонерка 'Банджо' получила торпеду и окончательно легла на дно. Но оставалась надежда, что и канонерскую лодку, и затонувшую, в результате аварии, 'Иошино' получиться поднять и отправить на ремонт. Как ушла на ремонт и получившая повреждения от столкновения с 'Иошино' 'Касуга'. Эта авария дорого обошлась японскому флоту, выведя из строя в критический момент две ценных единицы флота. Флота, который начал уступать русскому флоту. По крайней мере, в последнем сражении русские выставили на один корабль линии больше. А это наводило на грустные мысли.

Особенно в преддверии того, что флоту предстояло повторить высадку. Но только теперь 4-й армии. И в Бидзыво. Как только был разгружен последний транспорт, то вторая армия начала выдвижение к этому порту. А флоту предстояло снова прикрыть транспорта с десантом. Обеспечив их безопасность. Для этого стало просто необходимо вытеснить русских с островов Боукшер. И обязательно уменьшит силу русского флота. Для чего можно и подловить ночью возвращающиеся русские корабли линии. Иначе будет очень тяжело бороться с, равноценным японскому флоту, русским флотом.

А ожидать пополнения японского флота в ходе войны не приходиться. Как заложенные в Англии два броненосца, так и заложенные в самой Японии два броненосных крейсера, гарантировано не успевали на эту войну. Бронепалубный крейсер 'Отова' следует ожидать в строю никак не ранее осени. Контрминоносцы 'Араре', 'Ариаке', 'Фубуки' смогут войти в строй только ближе к весне следующего года. А только что заложенные, первые четыре, из тридцати двух контрминоносцев типа 'Камикадзе', вообще войдут в строй в лучшем случае к осени следующего года. Так что усиления действующего флота ожидать не приходиться. Вот если бы получилось купить чилийские и аргентинские крейсера, то это решило бы проблему равенства флотов. Но как приобрести корабли, в обход запрета, было большой проблемой. А вот об этом пусть думает голова у политиков. Японскому флоту нужны эти корабли.

6

Командиру броненосного крейсера 'Баян' Роберту Николаевичу Вирену происходящие совершенно не нравилось. Нет, внешне всё происходило отлично. После битвы в устье реки Ялу, его крейсер встал на ремонт в Дальнем. И работы вполне спорились. Правда сначала он не совсем осознал, для чего подкрепляют палубу перед кормовым мостиком, и на месте снятых трёхдюймовых пушек. Как он был против, что с его корабля снимают пушки, правда, толку от них пока было не очень много. Но сам факт, что разоружают его крейсер, не радовал. Да и ещё часть погребов под мелкокалиберные пушки, стали переоборудовать под размещение в них шестидюймовых и восьмидюймовых снарядов. С организацией подачи снарядов от них к орудиям. Правда, сегодня всё разъяснилось.

Всё началась с того, что в Дальний прибыло несколько эшелонов. Первым прибыл эшелон с семью миноносками с Амура. И подошедшие к причалам большие плавкраны стали снимать миноноски с платформ. Малые же плавкраны, уже на плаву, монтировали, на миноносках, снятые было с них мачты, трубы, вентиляторы, оружие. А вот следом прибыл эшелон, на котором находилась дюжина шестидюймовых пушек Канэ. И то, что случилось потом, с одной стороны должно было обрадовать командира 'Баяна', а с другой его ужасно злило.

Рядом с 'Баяном' встали 'Храбрый' и '227-й', которые, было дело, ремонтировались рядом. И с канонерки стали демонтировать восьмидюймовые пушки. Одна из которых, поплыла по воздуху, к броненосному крейсеру. И вот сейчас эту пушку монтировали на 'Баян'. И как узнал Вирен, его крейсеру предназначались и ещё четыре шестидюймовки прибывшие с эшелоном. Повышая огневую мощь крейсера в полтора раза. Что превращало этот крейсер почти в полноценный корабль линии. Так же четыре прибывших шестидюймовых пушки должны будут установить на 'Храбром'. Вторая пушка канонерки уже находилась на платформе и сейчас тщательно упаковывалась. Для транспортировки во Владивосток, будучи предназначенной для 'Громобоя'. Ещё одна такая пушка, будучи отправленной для 'Громобоя' из Петрограда, уже проследовала через Харбин. Это казалось, должно было бы радовать, но вот увидев на палубе своего корабля лейтенанта Вирениуса, да, да этот наглый молокосос, не только не понёс наказание, а даже стал лейтенантом, Вирен расстроился. Тем паче, что рядом с Вирениусом-вторым стоял тот самый нижний чин. Но вот только теперь в форме прапорщика по адмиралтейству и со следами мордобоя, следами его кулаков, на лице. И руководителем проекта по перевооружению его крейсера был этот наглый выскочка. А прапорщик, объяснял артиллеристам корабля, как пользоваться его носилками. Для переноса вчетвером восьмидюймого снаряда и заряда к ним. Или вдвоём шестидюймового снаряда или заряда. От трубы подачи боеприпаса и до устанавливаемых сейчас орудий. Для чего с '227-го' на борт крейсера передавали партию таких носилок.

И сейчас капитан первого ранга Вирен, стоя на мостике крейсера, буквально зверел. На борту его корабля распоряжались те, кого он должен был стереть в порошок, в пыль. И видя состояние своего командира не только нижние чины, но и офицеры крейсера старались не попадать Вирену на глаза. Который с ненавистью смотрел, как Вирениус-младший распоряжается, руководя установкой орудий.

А вокруг кипела работа. Из находившихся в порту Дальнего судов срочно ремонтировались переоборудовываемые во вспомогательные канонерки 'Зея', 'Бурея' и так и остающийся транспортом пароход 'Цицикар'. А также канонерка 'Грозящий' и контрминоносец 'Блестящий'. Доставленные с островов Эллиот. Ставший канонерской лодкой 'Лейтенант Дыдымов', покинувший док, в котором встал, на ремонт корпуса, 'Грозящий', и канонерка 'Айн' срочно вооружались. Как и закончивший ремонт, а также переоборудование во вспомогательную канонерку, 'Нагадан'. Самый быстроходный из вооружаемых пароходов. А крейсер второго ранга 'Лунхэ' и миноносцы '224-й', '228-й' и '229-й' проходили ускоренные испытания, перед вступлением в строй. При этом спешно заканчивали строительство большого дока. Причём было видно, что его одновременно с этим готовят и к приёму большого корабля. Но внимание, пышущего злобой, Вирена не привлёк даже давший длинный гудок паровоз, втянувший в порт эшелон, с пятеркой балтийских миноносок и парой подводных лодок на платформах.

7

Великий князь Александр Михайлович мог быть доволен. Он присутствовал на подъёме военно-морских флагов над новыми крейсерами второго ранга 'Кубань', 'Урал', 'Терек'. Бывшие пароходы закончили переоборудование и вооружение. И отныне становились крейсерами. Оставалось только пройти обучение экипажей и снарядить корабли для боя и похода. И можно будет отправлять их в рейд в Красное море. К сожалению, пароходы 'Дон' и 'Русь' пока ещё находились на ремонте в Гамбурге. И пока вопрос об их оснащении не шёл. Но эти корабли открывали перед ним новые возможности, по достижении мечты все жизни. Звания генерал-адмирала.

Благо, для него, пришедшая новость о взрыве 'Корейца' броненосным крейсером 'Касуга', тут же всем напомнило, всему обществу, как действующий генерал-адмирал, великий князь Алексей Александрович не купил этот крейсер для русского флота. Что тут же подхлестнуло в прессе тему 'где наши броненосцы'? А в результате Алексея Александровича, освистали даже в парижской Гранд-Опера. Куда он было дело, сунулся со своей, сверкающей бриллиантами, пассией Элизой Балеттой. И на фоне этих скандалов он, Сандро, выглядел гораздо предпочтительнее.

Правда неприятность появилась, откуда не ждали. Англичане, да и начавшие подпевать им французы, вдруг озаботились боем у островов Мяо-Дао. Казалось бы, рядовой и удачный бой, грозил перерасти в большую политическую проблему. Не спасло и то, что оба английских парохода разгрузили и отпустили. Англичане только повышали свои требования. Требуя не только крови адмирала Вирениуса, но и интернирования кораблей его бывшей эскадры. Включая 'Днепр', 'Рион' и 'Печору'. Которые вместе с 'Ангарой' буквально перекрыли Малаккский и Зондский проливы. Заставляя англичан и остальных везти грузы для Японии до Австралии. Обходя эту завесу крейсеров. А только потом идти в Японию, через Филиппины.

Нет, не смотря на то, что Александр Михайлович, поначалу планировал сделать морским министром адмирала Макарова, а начальником Морского главного штаба адмирала Вирениуса, в случае необходимости от последнего он избавиться не задумываясь. Но вот согласиться с требованием, интернировать три его крейсера, и тем самым открыть дорогу в Японию грузам из Европы, он не мог. И был намерен побороться до конца. Хотя, если того потребует компромисс, то можно было бы и сдать адмирала.

8

— Ваше превосходительство, разрешите обратиться, — эти фразы остановили идущего по порту Дальний адмирала Вирениуса, — капитан Степанов, командир третьей роты, четвёртого Квантунского крепостного артиллерийского батальона.

Вирениус остановился и обернулся, перед ним навытяжку стоял артиллерийский офицер. Адмирал в ответ поднёс руку к козырьку фуражки и произнёс:

— Не знал, что у Василия Федоровича, в подчинении уже четыре батальона, думал всего три. Давно прибыли?

— Ни как нет, ваше превосходительство, только что. Мою роту, по приказу его превосходительства генерал-майора Белого, сгрузили вместе с четвёртой на станции Кинджоу. Четвёртая рота была направленна на позиции у этого города. А мы, совершив марш, до города Талиенвань, погрузились на пароход, что был там. И на нём прибыли в Дальней. Мне сказали, ваше превосходительство, что от сюда, вы поможете моей роте перебраться на острова Эллиоты. Я должен там принять батареи.

— О, даже так. Как вас по имени отчеству?

— Николай Иванович Степанов, ваше превосходительство.

— Давайте без чинов, Николай Иванович. Похоже, нам теперь много общаться вместе. И обращайтесь ко мне Андрей Андреевич, — с этими словами Вирениус протянул руку капитану. Которую тот пожал двумя руками. А адмирал продолжил:

— И вы очень во время, Николай Иванович, пока японцев от островов отогнали, но их катера и миноносцы у островов шалят. У вас будут крайне беспокойные ночи. И как вы тут оказались?

— По жребию, Андрей Андреевич. У нас в Новогеоргиевске между ротами каждого из батальонов потянули жребий. Какая рота войдёт во вновь формируемый батальон. Моя и вытянула, что будет третьей ротой четвёртого Квантунского батальона. Потом нас перебросили сюда.

— Так вы прямо из эшелона?

— Так точно.

— Тогда, Николай Иванович, сделаем так. Пусть ваших людей отведут вон в тот палаточный лагерь, — с этими словами адмирал Вирениус указал взглядом, на стоявшие возле порта ряды палаток, — Там ваших солдатиков разместят, накормят, организуют им баньку с приведением формы в порядок. Нижние чины не на нарах вповалку переночуют. А завтра утром на острова идёт пароход. Вот он вас в Николаевск-на-Эллиотах и доставит. А там уже по островам, катерами и развезут.

— А там что, позиции на нескольких островах, Андрей Андреевич? И как ротой управлять?

— Да позиции вашей роты будут на четырёх островах. Но все позиции снабжены телефонной связью, да и катера между островами часто бегают. Обращайтесь, не стесняйтесь. Снабжение вам будут привозить пароходами.

— Понятно, Андрей Андреевич, — кивнул Степанов, — И последний вопрос, что там у меня будет. А то ротного имущества у меня практически нет. Всё оставили в Новогеоргиевске.

— У вас будет дюжина, новейших двенадцатисантиметровых орудий Армстронга. На шести позициях. И пара 66-миллиметровых десантных пушек фирмы Шкода. Для противодесантной обороны. Все позиции оборудованы защищёнными орудийными дерево-каменными двориками, оборудованными для кругового обстрела. На орудия установлены броневые щиты, толщиной полтора дюйма. Дерево-каменными казематами оказались защищены и все артпогреба и командные пункты позиций. Для размещения нижних чинов и офицеров отрыты землянки. Землянки для нижних чинов имеют нары. Офицерские более комфортны. Так же позиции оборудованы кухнями и кладовыми с запасом продуктов. Думаю, уходящие временные команды вам всё оставят в целостности. Благо всё это они получили от флота. Но я надеюсь на вас, Николай Иванович. Николаевск-на-Эллиотах должен быть под защитой.

— Не волнуйтесь, Андрей Андреевич, — тут же произнёс повеселевший капитан Степанов, — У меня и мышь не проскочит. И могу узнать, что это за дерево-каменные казематы такие?

— Тогда пока располагайтесь в лагере, можете дать нижним чинам увольнительные на вечер. Кто достоин на ваше усмотрение. А завтра утром, сразу после завтрака, направлю к вам флаг-офицера. Дабы на пароходе разместиться. А казематы это деревянные сруб в срубе. С забитым, шириной в полсажени, мелкими камнями, промежутке. Сверху такая же защита между двумя накатами. Ну и ещё земли насыпано с сажень. Проверено, от трёхдюймовых пушек защита надёжная. Ещё вопросы есть?

— Ни как нет, — тут же вытянулся Степанов, — Разрешите выполнять, ваше превосходительство?

— Выполняйте, господин капитан.

9

Солнце было готово уже закатиться за горизонт, и тут на юге сразу же должна была наступить тёмная ночь. Тут, в отличие от белых ночей севера, темнота вступала в свои права быстро, буквально, как будто загасили лампу. Адмирал Макаров, стоя на мостике крейсера 'Богатырь' выглядел сумрачным. И было от чего. Хронически не хватало кораблей. Ремонтных мощностей явно не хватало. И повреждённые корабли ремонтировались очень долго. Так за две недели, что прошли с битвы в устье реки Ялу и гибели 'Корейца', в строй флота вступили только крейсер 'Лунхэ' и миноносцы '224-й Ласточка', '228-й Белый сокол' и '229-й Счастливый Дракон'. Зато на ремонте и переоборудование были броненосцы 'Победа', 'Севастополь', 'Иоанн Златоуст', крейсера 'Баян', 'Боярин', 'Варяг', минные транспорта 'Амур', 'Енисей', канонерки 'Храбрый', 'Грозящий', 'Айн', 'Лейтенант Дыдымов', 'Зея', 'Бурея', 'Нагадан', 'Сунгари', контрминоносцы 'Бравый', 'Быстрый', 'Блестящий', 'Внушительный' и 'Ярый'. Спешно достраивался контрминоносец 'Статный'. А ещё были сразу четыре, собираемые из обломков по предложению адмирала Вирениуса миноносцев, '221-й', '225-й Сапсан', '7168-й' и '230-й'. Причём для ремонта последнего были заготовлены части от трёх бывших японских 'Циклонов'. Из которых его и должны будут склепать. И это без учёта всплывшего бывшего японского броненосца. С которого сейчас выкачивают остающуюся в корпусе воду. И трёх бывших японских крейсеров, которые собираются поднять и доставить в Порт-Артур и Дальний в течение месяца. При этом 'Варяг' и 'Сунгари' ещё предстоит поднять и доставить в порт. К счастью не все корабли находились в длительном ремонте. Следом за эшелоном с дюжиной шестидюймовок, прибыли два эшелона доставившие два десятка двенадцатисантиметровых пушек. И часть кораблей стали оснащать этими орудиями. Помимо 'Баяна' и 'Храброго', дополнительно три шестидюймовки получила и стоявшая на ремонте 'Победа'. При этом погонная пушка броненосца была перенесена на палубу. А по семь 12-сантиметровых пушек было запланировано установить на 'Амуре' и 'Енисее'. Сняв с них все более мелкие пушки. Превратив минные транспорта в эскадренных разведчиков. И если первый всё ещё занимал док в Порт-Артуре, то второй перевооружался на Эллиотах. Две таких пушки дополнительно установили и на 'Боярина'. На бак и ют. И теперь его бортовой залп должен был составлять шесть, а не четыре, таких орудия. Ещё одним кораблем, который получил 12-сантиметровые пушки, стал 'Иоанн Златоуст'. Броненосец, помимо всего прочего, был вооружён девятью 14-сантиметровыми пушками. Которые не были стандартными орудиями для русского флота, хотя и тоже были творениями француза Канэ. Поэтому было принято решение заменить их восьмёркой, отказавшись от погонного орудия, стоящих на вооружении пушек. И получив последнюю четвёрку 12-сантиметровых пушек, из прибывших орудий, и четыре, из находившихся в Порт-Артуре в резерве, броненосец встал на перевооружение в Дальнем. Благо девятку не стандартных для флота пушек тут же забрал для крепости генерал-майор Белый. Рассчитывая установить их на бывших китайских береговых батареях перед Талиенванем. В добавок к уже установленной там четвёрке 21-сантиметровых пушек Круппа. Откуда все эти пушки могли поддержать огнём не только Тафаньшинскую позицию. Но и позицию у Кинджоу. И обеспечивали береговую оборону Дальнего и Талиенваня.

— Четвёрка миноносцев прямо по курсу. Головной миноносец типа 'Циклон японский', — услышал адмирал голос сигнальщика крейсера. Адмирал поднёс бинокль к глазам. К отряду русских кораблей из броненосцев 'Петропавловск', 'Полтава', 'Цесаревич', 'Император Николай I', 'Ретвизан', 'Пересвет', 'Ослябя', крейсеров 'Богатырь', 'Аскольд', 'Новик', 'Аврора', 'Паллада', 'Диана' приближалась четвёрка миноносцев. Следуя встречным курсом. Миноносцы несли русские флаги, а их корпуса были окрашены в оливковый цвет. При этом миноносцы явно набирали ход, и их курс выходил к тому, что они разминутся, пройдя справа, с идущими в правой колонне, ближе к берегу, броненосцами.

Несколько дней назад, в занятый второй армией Дагушань, японцы привели конвой транспортов, с войсками. При поддержке флота. В результате узкий и длинный залив перед портом оказался буквально забит японскими судами. И все эти дни русские корабли подходили к порту. И с юга вели огонь, на максимальной дистанции по разгружающимся японским транспортам. Корректируя огонь с контрминоносцев занимающих позиции южнее остров Да-лу-дао. Находясь там, и поддержанные 'Абреком', 'Гайдамаком' и 'Всадником', русские контрминоносцы были недоступны японским крейсерам, и превосходили японские контрминоносцы и миноносцы. Японцы же могли выйти из залива только в прилив. А при отливе транспорта оказывались на мели. При этом японские броненосцы могли находиться только в устье реки Ялу. И вынуждены были только подходить к месту боя узким фарватером. Что позволяло русским каждый раз выводить свои броненосцы поперёк курса японских броненосцев и практически не получая ответа сосредоточить по головному японскому броненосцу. Который вынужден был отворачивать влево. После чего русские спокойно отходили впаво, за острова Боукшер. Уходя за установленные там минные поля.

Но сегодня всё пошло не по обычному плану. Как оказалось, ночью японские броненосцы не стали отстаиваться в устье Ялу. А пройдя вдоль побережья Кореи, на рассвете, японский флот взяли курс на запад. И подошёл к русским кораблям со стороны моря. При этом девять японских кораблей линии смогли отсечь русские корабли линии от островов Боукшер. На захват, которых тут же выдвинулись корабли третьего японского флота. Заставив русские дозорные корабли уйти от островов Боукшер. И отойти к Эллиотам. Весь день шла дуэль между линейными силами флотов. Русский флот сумел, отойдя к Эллиотам уравнять силы. За счёт помощи со стороны береговой обороны Николаевска -на-Эллиотах. А также орудий 'Победы', 'Дмитрия Донского' и новых 12-сантиметровок 'Амура'. И теперь русский флот уходил на закате дня к своим базам проливом Лишанчань. Между островами Эллиот и берегом Ляодунского полуострова. Прикрываясь с севера завесой из лёгких сил флота. Японцы же отошли к занятым островам Боукшер. Подходы, к которым японские миноносцы весь день освобождали от мин.

Идущие навстречу миноносцы явно развили полный ход. Нещадно дымя и стремительно приближаясь. И хотя миноносцы несли все знаки принадлежности, к четвёртому отряду миноносцев, Макаров повернулся к командиру 'Богатыря' капитану первого ранга Стемману:

— Александр Фёдорович, я вас попрошу, распорядитесь запросить позывные у миноносцев.

Ответ с миноносцев не заставил себя ждать, но от них сигнальщик буквально остолбенел, а глаза его расширились, и матрос не произнёс ни слова. Пока адмирал Макаров не проговорил:

— Так что они передали, братец?

— Никак не пойму, ваше высокопревосходительство, тарабарщина, какая-то.

— Александр Фёдорович, пусть ещё раз повторят запрос и потребуйте, что бы они отвернули, — тут же приказал адмирал Макаров. И услышал из-за спины голос Верещагина:

— Оттенок окраски у них другой.

— Что вы сказали, Василий Васильевич? — Макаров взглянул на художника.

— Оттенок, говорю у них другой, не как у остальных наших кораблей, светлее. Да вы сами сравните Степан Осипович. Головной как раз мимо 'Петропавловска' проходит.

— И опять тарабарщину выдали, ваше высокопревосходительство, — тут же произнёс сигнальщик.

— Александр Фёдорович, я вас попрошу, распорядитесь играть 'Минную тревогу', и сделайте выстрел в сторону миноносцев, — произнёс адмирал Макаров и попытался рассмотреть миноносцы в опускающихся сумерках. Головной из миноносцев уже прошёл мимо 'Петропавловска'. На расстоянии около шести кабельтовых. И на миноносцах ещё было видно, что члены команд уже занимают места согласно боевому расписанию. И стоило только прогреметь выстрелу крейсера, как с миноносцев слетели русские флаги. А вместо них развернулись японские боевые флаги. И тут же зашевелились, разворачиваясь в сторону русских броненосцев пушки и торпедные аппараты японцев.

А потом наступающую темноту озарили вспышки выстрелов орудий и вспыхнувшие прожектора. В свете, которых стали видны потянувшиеся к русским броненосцам пенные следы торпед. И отворачивающие, в сторону, на полном ходу японские миноносцы. На которых тут же погасли все огни. А потом воздух потряс гром от взрыва правой, кормовой шестидюймовой башни 'Петропавловска'.

Сначала там взметнулся всплеск от торпедного взрыва, потом огромная вспышка озарила корабль. Было видно, как в воздух взметнулась и кувыркаясь отлетела башня. А потом броненосец практически скрылся в облаке дыма. Взметнувшемся высоко вверх. И тут облако снизу подкрасилось белым. Паром, из взорвавшихся паровых котлов[5]. Так что даже попадание второй торпеды, в обречённый броненосец, ничего уже не значило. Когда дым рассеялся, над водной гладью были видны башни и надстройка броненосца, над узкой полосой борта. А потом взрыв от торпеды поднялся в носовой части 'Полтавы'. Все остальные русские броненосцы, стали самостоятельно отворачивать в сторону. Светя во все стороны прожекторами, и засыпая снарядами всё, что казалось подозрительным. Русские контрминоносцы даже не рискнули приблизиться к своим, буквально палящим во все стороны, броненосцам. А кинулись искать японцев. Но их поиски в темноте не привели к успеху. Японские миноносцы канули в ночи.

Стоявший на мостике 'Богатыря' адмирал Макаров только и произнёс:

— Александр Фёдорович, я вас попрошу, распорядитесь передать на броненосцы, 'прекратить огонь, по способности отходить в Николаевск-на-Эллиотах'. А сами ведите крейсера на помощь 'Петропавловску' и 'Полтаве'. Последнюю обязательно необходимо будет дотянуть до порта. Хватит нам на сегодня потери и одного броненосца.

При этом командующий русским флотом отлично понимал, что до ввода в строй повреждённых и перевооружаемых броненосцев, ему придётся воздержаться от активных действий. Японцы сумели выиграть раунд, причём в один из самых критических моментлв, в борьбе за море. И всё что он может это попытаться навредить, не больше, перевозкам противника с помощью лёгких сил флота. А это не сможет, не то что остановить, а и даже замедлить переброску последний японской армии, на Ляодунский полуостров.

[5] Считается, что при попадании на раскалённые трубки, находящиеся к тому же под давлением, холодной воды, в металле возникают напряжения, приводящие к появлению в металле трещин. После чего давлением пара разрывает конструкцию.

Глава 10.

1

На перроне вокзала Порт-Артура была обычная для отправления поезда суета. Особенно если учитывать, что поезд был необычный. В нём были совмещены вагон-салон, в котором отправлялся на лечение великий князь Кирилл Владимирович. Слегка обваренный паром, при взрыве броненосца 'Петропавловск'. Нижние чины и с более тяжёлыми повреждениями продолжили остаться в строю. И Кирилла провожал брат Борис. Остающийся в Порт-Артуре, при штабе наместника. Потом шли несколько вагонов с нанесённым на бока изображением красного креста. В которых на лечение в Россию отправляли тяжелораненых. И в самом конце поезда были присоединены несколько вагонов разных классов. И в них, под шум и гам, садились эвакуируемые из города женщины и дети.

После того, как русский флот отошёл из Западно-Корейского залива японцы смогли выгрузить в Дагушане четвёртую армию в составе двух пехотных дивизий, трех резервных бригад и артиллерийской бригады. И эта армия тут же начала наступление в сторону Инкоу. Создав угрозу обхода с фланга русскому восточному отряду. Что составило отойти отряд ближе к главным силам русской армии. Находившимся у Ляояна. И соответственно следом продвинулась и первая японская армия. Из четырёх дивизий, кавалерийской, артиллерийской и двух резервных бригад. При этом вторая японская армия, из четырёх дивизий и артбригады продолжила наступление вдоль побережья, в общем направлении на Бидзыво. И смогла занять Чжень-Тай-цзы. Небольшое поселение на берегу обширного, хотя и мелководного залива. Куда сразу же стали прибывать пароходы, подвозившие к месту высадки третью армию Японии. Всё это вынудило выдвинуть отряд генерала Штакельберга от Инкоу на юг. Этот отряд был усилен временной морской батареей из шести призовых гаубиц Круппа и временной морской пулемётной командой, имеющей 9 снятых с японских крейсеров пулемётов Гочкис. Этот отряд выдвинулся на рубеж гор Сюнь-Го-шань. Для прикрытия железной дороги на Квантун. А на самом Квантуне сформировали отряд генерал-лейтенанта Стесселя. Состоящий из четвёртой Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, двух временных морских батальонов, пяти временных морских пулемётных команд, с полусотней пулемётов Максим, и временной морской артиллерийской бригады. Из дюжины двенадцатисантиметровых гаубиц Круппа и сорока семи десантных пушек Барановского. Поддержать действия отряда, своими четырьмя шестидюймовками Канэ, должна была и железнодорожная артбатарея 'Квантунская'. Правда эта батарея и все морские части прибыли на станцию Вафангоу. В ожидании прибытия коней, для транспортировки орудий и пулемётов. На эту же станцию стали прибывать части второй Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Ставшей второй дивизией, вошедшей в отряд, подчинённой генерал-лейтенанту Стесселю. И на этой станции командир отряда развернул свой штаб. При этом пятый полк второй дивизии остался на позициях у Кинджоу. Перейдя в подчинение командиру седьмой дивизии генерал-майору Кондратенко. Который в свою очередь стал, по совместительству и командующим сухопутной обороной крепости. В связи с этим временным губернатором Квантунской области был назначен вице-адмирал Макаров. А временным комендантом крепости Порт-Артур генерал-майор Белый. Генерал-лейтенант Константин Николаевич Смирнов возглавил штаб наместника. Засыпав всех своими планами, по отражению наступления японцев. В том числе масса бумаг стала приходить и на флот.

При этом, к сожалению, для русских, сил у них, для противодействию японскому флоту, не было. Действующий японский флот почти в два раза превосходил наличные силы русского флота. И теперь корабли линии японцев каждый день подходили к островам Эллиоты. И обстреливали рейд Николаевска-на-Эллиотах. Мешая проведению работ на них.

И вот именно это, а не отъезд великого князя Кирилла Владимировича беспокоило адмирала Вирениуса. Который просто прохаживался вдоль перрона, ожидая отправления поезда. Не стремясь попасть на глаза коронованным особам. И доходя до окончания перрона, останавливался глядя на рейд. Где находились подчинённые ему корабли.

Прямо перед вокзалом Порт-Артура, в Водной гавани, снаряжались в рейд четыре вспомогательных крейсера и сопровождавших их в качестве угольщика пароход Добровольческого флота 'Казань'. В данный момент на крейсера грузили мины, которые было запланировано выставить на подходах к портам Японии. Пока японский флот был отвлечён операциями в Западно-Корейском заливе и Цусимской проливе. В последнем гоняясь за тремя броненосными крейсерами контр-адмирала Иессена. При этом крейсер 'Лена', в сопровождении, в качестве угольщика, парохода 'Екатеринослав', тоже должна была выйти в рейд из Владивостока. И обогнув Японию, тоже должна была присоединиться к операции. По блокированию проливов в Голландской Ост-Индии. Сменив, вместе с 'китайскими речками' уже находящиеся там крейсера. Которые должны будут уйти во Владивосток.

И ещё, что очень сильно интересовало адмирала Вирениуса, был маленький кораблик. Который уже буквально носился по, пустынной и осушаемой в отлив, западной части рейда. Если носовая, до ходовой рубки, часть миноносца '221' была серого цвета, то дальше до кормы, миноносец всё ешё нёс угольно-черную окраску.

Адмирал Вирениус знал, по опыту работ, что для проведения подобных донорских операций необходимо затратить две недели. Или максимум две с половиной. Гораздо больше времени занимает подготовка для проведения подобных работ. Особенно транспортировка частей и их совмещение. Плюс тут, в Порт-Артуре, подобное предложение хотели сначала проверить на бывших японских миноносцах '71' и '68'. Для проверки совместить сначала части этих кораблей. Но адмирал Вирениус не учёл одного. Если на бывших японцах не было ни командира, ни экипажа, то на '221-м' было всё. Миноносец не был расформирован. И имел и экипаж, и командира, лейтенанта Веселаго-второго. Который буквально горел желанием реабилитироваться, и спасти свой корабль. Для чего и развил бурную деятельность по ремонту своего корабля. И вот теперь миноносец, развив полный ход, ходил кругами по рейду. Доказывая всем, что подобное предложение вполне реализуемо. Хотя работы на корабле ещё явно не закончились. И кроме окраски в оливковый цвет миноносец следовало вооружить. Да и вообще подготовить к бою и походу.

— Вас, ваше превосходительство, можно поздравить? — послушался за спиной голос Налётова, — Если судить по этим лихим манёврам миноносца, то вы всё-таки привели, всю свою эскадру в Порт-Артур, без потерь.

Адмирал усмехнулся и, повернувшись к инженеру произнёс:

— Добрый день, Михаил Петрович. И я же просил, когда мы вдвоём обращаться без чинов.

— Да я как бы по делу обращаюсь. Помните наш с вами разговор, так вот, железнодорожную ветку я там проложил. Ваше предложение о бетонных шпалах оказалось вполне действенным. И даже пирс параллельно ветке мы проложили. Правда, в отлив, дно рядом полностью оголяется. Но для работ так будет удобнее.

— Обрадовали, обрадовали, вы старика, Михаил Петрович, благодарю, — с этими словами адмирал взял руку Налётова и потряс её, — Завтра же перебросим туда миноноски и обе подводные лодки, что у нас есть. Пора создавать там военно-морскую станцию.

— Да я, Андрей Андреевич, как раз по поводу своей лодки и хотел обратиться. Вы обещали содействие.

— Я от своих слов не отказываюсь, так в чём проблема, Михаил Петрович?

— Я чертёж и расчёты для лодки сделал, — Налётов распахнул папку и достал из неё чертёж и спецификацию, на веретенообразную конструкцию, с небольшой рубкой наверху, — Вот, Андрей Андреевич, взгляните. Предлагаю вооружить торпедным аппаратом и четырьмя минами. Правда мины обычные и ставятся, с помощью, шлюзовой камеры. Ваше предложение уж больно сложное, там много изыскательских работ проводить надо. А так, мину в шлюзовую камеру поставили, водой наполнили, нижний люк открыли мина и выпала. Воду откачали, внутренний люк открыли. И можно следующую ставить. И на управляемость лодки это никак не повлияет, все близко от центра массы.

— А на какую глубину погружения рассчитываете, Михаил Петрович? — Вирениус внимательно рассматривал проект, — И как на глубине кораблём управлять рассчитываете?

— Я рассчитываю на рабочую глубину в четыре сажени. Максимальная глубина погружения, четыре с половиной сажени. Управлять же через остекление рубки, а при погружении идти по компасу и счислениям. Только вот мне бы двигатель нужен. И торпедный аппарат от минного катера. Поможете с этим, Андрей Андреевич?

— Ну все что вы запросите, Михаил Петрович, я вам выделю. К сожалению, один из моих лучших катеров, 'Авось' с 'Ретвизана' погиб в результате аварии. И остался только 'Ретвизанчик', — увидев, что Налётов пытается возразить, Вирениус поспешил его успокоить, — Катер как раз был моторный, а не паровой. И двигатель с него сняли, как и торпедный аппарат. Они, правда, на Эллиотах. И их надо привести в порядок. Но сможете забирать. И позвольте, я ваш проект немного покритикую.

Адмирал улыбнулся, смотря на инженера:

— Ваш проект, Михаил Петрович, довольно не плох, появись он чуть раньше. Но для настоящего времени проект устарел. И не соответствует новейшим веяньям. Вот я вижу у вас лодка однокорпусная, с размещением цистерн внутри корпуса. К тому же её форма исключает малейшую мореходность. Да она с Эллиотов даже до островов Блонд не дойдёт. Давайте переделаем проект. Улучшив его.

— Это как так, Андрей Андреевич? — заинтересовался Налётов, — Что вы предлагаете?

— Ну смотрите, Михаил Петрович, мы не трогая ваш корпус, сделаем вокруг прочного корпуса конструкцию. Которая будет охватывать прочный корпус. Пусть и не полностью. Такая конструкция называется полуторакорпусная. Этот лёгкий корпус обеспечит вашему кораблю мореходность. И там же будут находиться балластные цистерны и баки для топлива и масла. Что бы ни загромождать внутреннюю часть корабля. Ещё можно и набор сделать не внутренним, а наружным. Что конечно спорное решение, но для вашей рабочей глубины вполне приемлемо.

С этими словами Вирениус взял лист бумаги и, изобразив схематично корпус подводной лодки 'Портартурец' Налётова стал дорисовывать к ней легкий корпус. Который охватывал прочный корпус до двух третей по высоте. При этом адмирал продолжал объяснять:

— Тут же, в лёгком корпусе находиться рули. В результате внутри вашего корабля, Михаил Петрович, будут находиться только экипаж, двигатель, вооружение и системы управления. Причём желательно на палубе установить откидной штурвал. Для управления кораблём в надводном положении. И как вы собираетесь обеспечивать двигатель воздухом? Как я понял отдельного двигателя для подводного хода и гальванических батарей у вас не предусмотрено?

— Я рассчитывал, что передвигаться лодка будет в основном в надводном положении, — проговорил Налётов, — А при погружении будет использовать находящийся в лодке запас воздуха.

— Теоретически это конечно возможно, но практически, это означает сложности, — покачал головой Вирениус, — К сожалению, противник может ожидать подводную лодку и тогда экипажу может банально не хватить запаса воздуха. Давайте воспользуемся предложением лейтенанта Яновича. Который тот применяет для переоборудования по своему проекту 'Кеты' и 'Чилима'. Модернизированных лодок конструкции Джевецкого. Я попросил его прислать копию чертежей, в помощь, для модернизации '35-й'.

— И что же он предлагает, Андрей Андреевич?

— Он, как и вы, Михаил Петрович, предлагает лодку с единым двигателем. Но он предлагает делать лодку полупогружаемую. И с использованием устройства, которое я знаю, как шноркель. Ну и он выводит наружу выхлопную трубу с глушителем. Плюс предлагает использовать перископ. В результате в боевом положении, над водой возвышаться только вот эти три конструкции. По одной воздух поступает вовнутрь лодки. Во второй отработанные двигателем газы выбрасываются наружу. А по третьему происходит управление лодкой в этом положении. При этом корпус корабля прикрыт толщей воды в сажень. При необходимости лодка может нырнуть и полностью. И будет иметь при этом полный запас воздуха.

— Занятно, занятно, — покачал головой Налётов, — а вода через эту трубку вовнутрь лодки не попадёт? Мне такая конструкция кажется довольно рискованной.

— Подводное плавание вообще дело рискованное, — пожал плечами адмирал, — Но для того что бы ни допустить попадание воды, во внутрь лодки, лейтенант Боткин, который предлагал свой проект, по переоборудованию лодок конструкции Джевецкого, предлагал шноркель и выхлоп делать изогнутыми. И попадая, в такие трубки, вода будет сжимать воздух в них. Что будет мешать продвижению воды дальше. На небольших глубинах должно работать. В противном случае надо делать два различных движителя. Один для надводного хода, другой же для подводного. Последний, в наших условиях, может быть только электрический. И соответственно всё будет загромождено гальваническими батареями.

Налётов задумался, смотря на исчерканный рисунок:

— Предлагаете подобной схемой воспользоваться и мне? А будет ли удобно, всё-таки это предложение Яновича?

— Ну в первых идёт война, надо бить японцев. Да и премиальные лейтенанту я выпишу. Если вы, Михаил Петрович, конечно, воспользуетесь подобной схемой в своей лодке. А так привилегию конечно потом оформим. Думаю, вы как инженер эту схему только улучшите. Просто вот в этом виде я вашу лодку уже, пожалуй, и в атаку на рейд островов Боукшер или Торнтона выпущу. А в вашем варианте её только для защиты от атаки подобной моей на Эллиоты использовать можно. В море её пускать ни как нельзя будет.

Налётов продолжал хмуриться, рассматривая исчерканный рисунок:

— Если вы настаиваете, Андрей Андреевич, то я подумаю.

— Обязательно подумайте голубчик, обязательно, — с этими словами Вирениус сжал плечо Налётова, — Да это потребует больше работы, конструкция будет сложнее, но Михаил Петрович, я надеюсь увидеть ближе к весне ваш корабль, в рядах нашего флота. А сейчас позвольте мне откланяться, похоже, поезд отправляется, а мне ещё надо пожать руку великому князю. И пожелать ему выздоровления и хорошей дороги. А потом возвращения. Протокол-с обязывает.

2

В Порт-Артуре второй день был праздник. Вчера в гавань ввели первый из взятых на Эллиотах броненосцев, 'Адмирал Посьет'. В третий раз сменивший флаг, и второй раз всплывший корабль, подвели к некогда построенному, для него и его систер-шипа, доку. Весь вчерашний день корабль осматривали высокопоставленные лица. Включая великого князя Бориса Владимировича и наместника. А сегодня броненосец медленно втягивали в док. Причём работали только иноверцы. Китайцы и не многочисленные католики и протестанты, находящиеся в городе. А всё православное население Порт-Артура собралось на вокзале. Во главе с празднично разодетым духовенством. И которое даже оттеснило в строну свиту наместника. В этот тёплый, солнечный, день середины мая, в крепость наконец-то прибыла богоявленная, чудотворная икона.

Богослужение началось буквально на перроне. Как только матросы, сопровождавшие икону, вынесли её на перрон. И мичман фон Гернет доложил адмиралу Алексееву, что икона доставлена. Потом на первую роль выступило духовенство. На перроне вокзала собрались все православные священники, находившиеся в городе. Включая и корабельных, и полковых. И теперь они все в праздничных одеждах проводили службу. Которая должна была закончиться крестным ходом до городского храма и установкой иконы перед алтарём. Привезённая икона явно должна была стать главной святыней этого храма.

На службе присутствовал и контр-адмирал Вирениус. Правда он стоял несколько в стороне и крестился по лютеранскому обычаю. Но именно его терпели. Не слова ему, не говоря. А священник 'Дмитрия Донского' иеромонах Пётр, Пётр Никитич Добровольский, только внимательно посмотрел на адмирала. А когда тот молча кивнул, то только осенил его крестным знамением. Служба закончилась тем, что матросы подняли носилки с установленной на них иконой и двинулись впереди крестного хода. Следом за иконой направились Алексеев, Борис Владимирович и священники, следом потянулись и лучшие люди города. С генералами и адмиралами во главе. К ним присоединился и Вирениус.

— Не замечал за вами такой набожности, Андрей Андреевич, — адмирал Макаров позволил Вирениусу догнать себя и поравняться.

— Это нужно России, это нужно нашей с вами империи, ваше высокопревосходительство.

— Хм, именно нашей? — усмехнулся адмирал Макаров, — И давайте, Андрей Андреевич, в такой день, без чинов.

— Ну а чей же ещё? Ведь Россия возникла именно как империя. Если отбросить всю эту нанесённую норманистами чепуху, то окажется, что Россия изначально является многонациональным государством. Сиречь империей.

— Норманистская чепуха? Вы уверены Андрей Андреевич?

— Несомненно, Степан Осипович. Или вы согласны с тезисом, что свеи принесли на Русь государственность чуть ли не на сто лет раньше, чем создали себе? Ведь Шведское королевство моложе Руси почти на сотню лет.

— Хм, никогда над этим не задумывался. А ведь действительно чувствуется, какой-то диссонанс. Но с чего вы взяли Андрей Андреевич, что Русь была многонациональным государство? Славяне призвали варяжского князя Рюрика, что бы он царствовал над ними.

— Степан Осипович, а вы никогда не задумывались, над вопросом, кто именно призвал княжить Рюрика. Не царствовать и владеть, а именно княжить. Быть, если так можно сказать, министром обороны и верховным судьёй, в одном лице. Первой, кто стала царствовать, была княгиня Ольга. До неё и Рюрик, и оба Игоря, и регент Олег, не являлись государями в нашем понимании этого слова.

— Оба Игоря? Вы, Андрей Андреевич, ничего не путаете?

— Я, Степан Осипович, поясню эту свою теорию, но пока вернёмся к списку народов, призвавших Рюрика, — Вирениус и Макаров следовали вместе с процессией, от вокзала, через реку Лунхэ, по наплавному мосту, на другой берег реки. Где на вершине сопки, и стоял городской храм. Возвышаясь над Новым городом. Который располагался дальше. При этом адмиралы не забывали сохранять благочинный вид и периодически осенять себя крестным знамением:

— Начнём с того, что призвали Рюрика, далеко не одни славяне. Непосредственно славянами там были только ильменские словени. Жившие возле славянского Новгорода. И во главе которых, стоял посадник Гостомысл. При этом Рюрик был внуком Гостомысла, по дочери. И сыном одного из варяжских князей. В своё время изгнанных из поселения, которое мы сейчас знаем как Старую Русу. Причём изгнавшим варягов, варягов, а не норманнов, что важно, жителей южного побережья Балтики, а не северного, был Буривой. Отец Гостомысла. При этом средняя дочь Гостомысла, Умила, была отдана в жёны, князю варягов. Так вот отец Рюрика был родом из финских народов[1]. Что очень важно. Ибо остальные кто призвали Рюрика, были кривичи, меря, мурома и весь. Где только кривичи имели отношение к славянам. Это была, уже лет сто как, федерация славян и финских народов, населявших до прихода славян район будущего Полоцка. А остальные были сугубо финскими племенами. И их столицами были, у мери — Ростов, у весь — Белоозеро, Белозерск сейчас, у народа мурома столицей был город Муром. Так что кем был по национальности Илья Муромец, вопрос открыт. Как бы ни финном. Но то, что он был русичем, сомнений нет.

— Эко вы загнули, Андрей Андреевич, наши историки вас не слышат.

— А я не виноват, что они подгоняют под свою теорию факты. Вон даже Ломоносов выступал против них. И что интересно больше половина, таких исконно русских, как поморы, это потомки финнов. Но вернёмся к фактам, которые вещь упрямая. Русь создавали для защиты полтора славянских племени. И три с половиной финских. При этом на территории новой, первой Русской империи жили ещё два финских племени, не имеющих государственности. Это ижора и водь. И эти два племени сами не платили Рюрику за его наём. А платили через новгородского посадника. Дружина Рюрика получала ежегодно 500 гривен серебра. По сто от каждого народа, призвавшего их.

Процессия прошла мост и стала подниматься в гору.

— Но зачем это было тогда нужно, Андрей Андреевич, сможете объяснить?

— Всё просто, Степан Осипович, в этот момент хазары не только перекрыли 'путь из варяг в греки'. Поставив свой сторожевой и таможенный пост Куяву. Мы даже знаем имена первых хазарских таможенников, или как говорили тогда мытников, там. Это Хорив, Кий и Щек. Кем им, приходилась Лыбедь, вопрос открыт. Но суть не в ней. А в том, что, в тот момент только эти пять племен продолжали оставаться свободными из всех славянских и финских племён, живших в верховьях Волги, Днепра и у озера Ильмень. Вот для своей защиты, а также для того, чтобы освободить путь 'из варяг в греки' и была создана первая империя. Проект оказался удачным. Буквально за три десятка лет Рюрик освободил территорию до Куявы. Где посадил своих наместников Аскольда и Дира. Из всех славянских племен под властью хазар остались только вятичи, с центром в Рязани. Лежавшей на отшибе относительно интересующих русов пути. Зато под власть Руси попали древляне. Как я понимаю потомки готов, некогда населявших эти земли. И вытесненные, в своё время, гуннами. Ибо только они, как иноземцы, платили двойную дань Рюрику и его потомкам.

— То есть вы, Андрей Андреевич, считаете, что Русь возникла только, как попытка захватить этот 'путь из варяг в греки'? Неужели он был настолько важным? Неужели идея, освобождения других родственных племён, не играла роли?

— Помощь родственным племенам? — Вирениус позволил себе улыбнуться, — Тут стоит вспомнить то, что вятичей, от власти хазар освобождал уже Святослав. Причём освобождал он их, когда встал вопрос о свободном волжском пути. При этом не родственных древлян, включил в державу ещё Олег. Дабы не мешали 'пути из варяг в греки'. Да и это была далеко не попытка, Степан Осипович, а вполне себе реализованный и крайне успешный проект. Просуществовавший 250 лет. Весьма мудрыми людьми были те посадники, что пригласили Рюрика. И именно этот путь был становым хребтом той первой империи. Ведь стоило этому пути потерять своё значение главной европейской торговой артерии, как тут же первая русская империя распалась. А связано это оказалось с началом крестовых походов. Захватом Константинополя латинянами. Когда главный европейский торговый путь на восток стал пролегать по Средиземному мору. И Владимир Мономах стал последним русским императором первой империи. Это потом, уже Москве пришлось воссоздать империю по новой. Создать вторую империю. Из обломков первой. Где 'буквально единственным консолидирующим стержнем' оказалась русская православная церковь. Останься Русь языческой воссоздать империю стало бы невозможно. Ибо у каждого племени был свой бог. У одних, полян, это Перун, у других племён это были Велес, Хорс, Стрибог. При этом каждое племя считало, что именно их покровитель является родоначальником племени. И является главным в пантеоне. Что и поставило Владимира Святославовича перед выбором единой веры. Но при этом, в русском пантеоне, существовал и единый бог Сварог. Создатель всего, создатель мира. И именно по этой причине православие оказалось достаточно легко принятым на Руси. Создатель мира так и остался один. Старые боги оказались ангелами-хранителями.

— Очень интересная версия, и чем она подтверждается, Андрей Андреевич?

— Кровью, Степан Осипович, кровью. Она у всех разная. Но вот проследить, кто чей потомок, по крови можно. Отец, всегда передаёт своему сыну свою кровь. Это вот дочерям она не передаться. Можно сказать, что у женщин национальности нет. У женщин Родина там, где они собираются воспитывать своих детей. И, пожалуй, это правильно. Хотя родословную до Евы просчитать по крови можно и у них. Так вот предки у славян, финнов и древлян были разные. И их, за своих, в том государстве, славяне и финны не держали. Брали дойную дань и как только они возмутились, Ольга их город сожгла. Заметьте, не один свой город, что славянский, что финский, русские не сжигали. Хотя порой и брали их довольно жестоко. Особенно при мятежах.

— А Ольга разве не шведка? — Макаров с интересом посмотрел на Вирениуса.

— Нет, — покачал головой финн, — Она дочь псковского посадника и жена Игоря второго. И, по сути, первая русская императрица. Хотя и была регентом при сыне.

— Игоря-второго, интересно выслушать вашу версию, Андрей Андреевич, вы обещали объясниться.

— Начнём с того, что Рюрика призвали в 862 году, уже в зрелом возрасте. Хотя некоторые сдвигают этот срок даже на 844 год. При этом самый ранний год его рождения упоминаю как 807. Но даже если это год рождения отца Рюрика, то для Игоря, родившегося в 878 году, сам Рюрик никак не мог быть отцом. Только дедом. Возраст, однако. А княжил Рюрик, напомню, именно княжил, а не правил, до 879 года. И при малолетнем Игоре регентом стал его дядя, по его матери — Ефанды, Олег. Который был шурином у сына Рюрика, который так и не стал князем, возможно погиб. А то, что регентом стал Олег, в принципе и логично. Один из ближайших родичей. Который и подавил мятеж Аскольда и Дира в Киеве, в 882 году. И объявил киевским князем Игоря. Держа малолетнего племянника на руках. И которому тогда было три, от силы четыре года. Но при этом регентом Олег был до 912 года. Ещё три десятка лет. Что можно объяснить только не дееспособностью или малолетством правителей. И вполне возможно, если Игорей было два, — адмиралы подошли к дверям церкви и остановились, желая продолжить разговор. А Вирениус продолжал:

— И тут напрашивается аналогия с императрицей Цыси, которая уже являлась и являеться регентом при двух императорах Китая и явно намерена побыть и у третьего. Но вернёмся к князю Игорю. Который стал княжить с 912 года. Если он был 878 года рождения, то ему было 34 года. Если же это был его сын, тоже Игорь, что и могло внести путаницу, то ему должно быть на 15, а то и 20 лет меньше. И такой князь уже мог прокняжить до 945 года. И в 940 году жениться на двадцатилетней Ольге. И у них мог появиться на свет в 942 году Святослав. Ну а тут древляне пошли на мятеж. Убили Игоря. По моей версии второго. И потом попытались подмять под себя и Ольгу. Но та, подавив мятеж, буквально огнём подавив, смогла стать не просто князем, а первым, самодержавным монархом. Так что шутка, с Елизаветой Петровной — королём Прусским, тут тоже почти не шутка.

Макаров усмехнулся:

— Всё бы вам шутить, Андрей Андреевич, вот узнают эти ваши мысли учёные. И побьют вас норманисты. Но пойдёмте в церковь. А то все превосходительства уже в храм вошли. А высокоблагородия входить в церковь поперёк нас, с вами, Андрей Андреевич, остерегаются.

— Идёмте Степан Осипович, идёмте. Только меня не одни норманисты побьют, за такие мысли. Но и те недалёкие националисты, что в Финляндии ратуют за отделение от России. Не понимают они, что малый народ может существовать, только в сфере влияния большой империи. А создать им что-то более великое, чем Российскую империю, у них не получиться.

[1] Вопрос о причислении южных балтов, именно которые и стали одними из родоначальников, вместе с восточными славянами, русских, непосредственно к финским народам крайне не однозначен. Хотя, финны и южные балты, и имели общего предка и принадлежат к одной гаплогруппе.

3

Адмирал Вирениус стоял на кормовой части надстройки 'Петропавловска', а внизу палубу броненосца захлёстывали волны. Прямо под ногами в корпусе корабля зиял огромный провал на месте правой, кормовой, башни для шестидюймовых пушек. Саму башню, найденную водолазами, как раз поднимали из воды два плавающих крана. А рядом дымила грунтоотвозная шаланда. Которая и должна была доставить башню в Порт-Артур. А у самого броненосца буквально отсутствовал кусок борта. И сквозь эту огромную дыру было видно переплетение покорёженного железа. А на вспученной взрывом батарейной палубе была видна покорёженная шестидюймовая пушка.

Во время отлива батарейная палуба практически полностью освобождалась от воды и в своё время, буквально на следующий день, после гибели броненосца, адмирал обошёл корабль. И осознал, что 'Петропавловск' полностью разрушен. И его, пожалуй, даже невозможно будет целиком поднять, а разборку придётся осуществлять по месту. Но вот вооружение броненосца использовать было необходимо. По крайней мере, три шестидюймовых орудия Канэ и все более мелкие орудия. Башенные установки не позволяли их немедленно использовать. Но и оставлять их на месте было ни как нельзя. Если башни для шестидюймовых орудий можно было довольно быстро и легко демонтировать. То вопрос с двенадцатидюймовыми пушками был открыт. В том числе можно было, и демонтировать станок, для последующей установке на 'Севастополе'. А готовящийся к перевозке через Байкал станок, от 'Сисоя Великого', вернуть на свой броненосец.

И в данный момент работы шли по плану. Три оставшихся целыми шестидюймовых палубных орудия Канэ были демонтированы. Были сняты все, прожектора, дальномеры, почти все мелкокалиберные орудия. Велись работы по разборке башенных установок шестидюймовых орудий. Готовился демонтаж и орудий главного калибра. Начался выгрузка и боеприпасов, из затопленных погребов. Большее, к сожалению, спасти и использовать было невозможно. Явно оставалось совсем немного времени, как на берегу Ляодунского полуострова появятся войска Японии. И любые работы тут придется прекратить. А остов корабля использовать как неподвижную огневую точку. Для чего, на правом борту оставались несколько мелкокалиберных орудий. И было предложение разместить на палубе несколько полевых орудий.

— Ваше превосходительство, разрешите обратиться? — послышался за спиной голос, — Капитана Степанов, по вашему приказанию прибыл.

— Здравствуйте, Николай Иванович. И я не сколько приказал, сколько попросил прибыть. Как артиллеристу оценить позицию.

Вирениус обернулся и рядом со Степановым увидел капитана второго ранга Федора Николаевича Иванова-второго. Командира минного транспорта 'Амур'. Который, переминался с ноги на ногу, рядом с, чувствующим себя не менее неловко, капитаном Степановым.

— Здравствуйте и вы Федор Николаевич. Что-то привело вас сюда?

— Да, ваше превосходительство, — Иванов вытянулся во фрунт, — Мы, с Николаем Ивановичем, имеем общее предложение. Буквально сегодня, когда японцы проходили, в очередной раз, перед Эллиотами, то выяснилась одна закономерность. Мы как раз оба занялись прокладкой курсов японского флота, за эти дни. И у нас получился весьма интересный результат.

— Да не томите вы старика, — улыбнулся адмирал, — Покажите, что у вас там получилось

— Вот смотрите, ваше превосходительство, — с этими словами Степанов развернул карту, на которой десяток линий, от курса японского отряда, ежедневно производящего обстрел русской базы, сливались буквально в один 'жгут', с петлёй в месте поворота на обратный курс.

— Хм, ну что же это вполне логично, — усмехнулся про себя Вирениус, — Они ограничены с одной стороны дальностью стрельбы своей артиллерии, с другой явно не желали попасть под эффективный огонь пушек Николай Ивановича. Вот и идут этим курсом. И что вы предлагаете?

— Поставить минную банку на месте поворота, ваше превосходительство, — тут же произнёс капитан второго ранга, — Дождаться тумана и поставить.

— А я это место пристреляю и накрою всеми пушками, стволов шесть достать должны, — тут же с жаром добавил Степанов.

— Мысль здравая, особенно если обстрелять не только береговыми пушками, а ещё и орудиями броненосцев, — адмирал внимательно смотрел на карту, внутренне радуясь, что не зря задержал минный заградитель на островах, — Но если ваш 'Амур' там увидят японские дозоры, особенно если увидят в тот момент, как вы ставите мины, то всё сорвётся.

— Так ночи сейчас тёмные, а если ещё и туман то, ваше превосхоительство, это может и получиться, — стал настаивать Иванов.

— Так я и не против, — тут же ответил Вирениус, — Но, Федор Николаевич, голубчик, вы не правильно ставите приоритеты. Это не может получться, это должно получиться. Вот с этих позиций мы и должны исходить. А потом крайне желательно будет ещё и добить японцев. Выслав миноносцы. Только давайте пару ночей используем тут ваш 'Амур', для немного других целей. Так сказать, приучим японцев к его появлению. И к тому, что мы гоняем на этом плёсе японские дозоры.

— Это как так, ваше превосходительство? — заинтересованно произнёс Иванов.

— Вы, Федор Николаевич, выставите два заграждения, — стал объяснять своё видение операции адмирал Вирениус, — Благо потребность в них назрела. Первое это заграждение, параллельно берегу, у устья реки Би-ли-хэ. Всё одно после боя передовых отрядов у деревни Тань-дзя-дзы генерал Фок приказал отойти за эту реку. А этот рубеж последний, перед Бидзыво. Вот и надо будет прикрыть с моря действия канонерских лодок для прикрытия нашего фланга. И не допустить помощи японцам, со стороны их флота. По крайней мере, с их стороны это должно будет выглядеть именно так. А второе минное заграждение поставите на подходе к этому устью со стороны островов Боукшер. Пусть противник так думает, что мы перегораживаем ему подход. И этим объяснит, что мы будем ночью оттеснять их патрули с плёса. А сами вы, Федор Николаевич, на ходу поставите мины в нужном месте. Но учтите, что у наших мин минрепы слабые, мины всплывают. А сами понимаете, тут все мины должны будут встать правильно. И при отливе себя не демоскировать. Да и сорвать мины приливным течением не должно. Так что попрошу к минам, предназначенным на эту постановку, предъявить особые требования. Да и вообще инициатива чревата наказанием, её исполнением. Так что, Федор Николаевич, вам придётся лично возглавить операцию. Думаю, для прикрытия 'Амура', задействуем корабли отряда канонерских лодок. А именно 'Храбрый', 'Манджур' и 'Гиляк'. Для борьбы с дозорами противника используем 'сокола' второго отряда. Они миноносцы отгонят. В резерве будут корабли четвёртого отряда миноносцев. 'Всадник', 'Гайдамак', '212-й', '213-й', '222-й', '224-й', '228-й' и '229-й'. Как раз, два отряда, по четыре вымпела получается. И озаботьтесь подготовкой к стрельбе 'Победы', 'Полтавы' и 'Дмитрия Донского'. Пусть будут готовы накрыть перекидным огнём район минной постановки. Это уже совместно, с Николаем Ивановичем. Справитесь с такой силой? И учтите до самого момента той постановки, никто не должен даже догадываться, для чего всё делается.

— Есть, ваше превосходительство, — у Иванова глаза буквально вспыхнули, — Всё сделаю. А вы разве сами не возглавите операцию?

— Меня, к сожалению, вызывает наместник, а проведение операции не терпит отлагательств. Придётся брать '227-й' и идти в Порт-Артур. Всё одно в четвёртом отряде назревает небольшая реорганизация. '226-й' и '227-й' передам в пятый отряд миноносцев. Все минные катера надо перевести в Дальний и Порт-Артур. А на Эллиотах оставить миноноски, перевооружённые на четыре пушки, вместо торпедных аппаратов. С этими двумя миноносцами в качестве лидеров. Приказы, на реорганизацию, составлю вместе с приказом вам Федор Николаевич. И с приказами тем, кто будет вам подчинён.

— Так, '226-й', ушёл же в Порт-Артур, — нахмурился Иванов, — Причём очень так резво ушёл.

Адмирал Вирениус поморщился:

— Великий князь Борис Владимирович, потребовал выделить ему миноносец. Что бы, после боя передовых отрядов у деревни Тань-дзя-дзы, поспешить пожаловаться наместнику на генерала Фока. И к счастью этим спас 'Ретвизанчик' от гибели. Но я тоже выскажу претензию, на то, что экипажам пришлось взрывать минные катера с 'Севастополя' и 'Аскольда'.

— Жаловаться, ваше превосходительство? — встрепенулся капитан Степанов, — Почему вы так решили?

— Ну начнём с того, что в передовой отряд, от второй дивизии выделили батальон целиком, роту из морского батальона и три команды охотников, при поддержке морской батарее пушек Барановского и пулемётной команды. Которые были сведены под одним командованием. Генерал Фок же из своей дивизии выделил по роте и команде охотников от каждого полка. Не назначив одного командира. Вот Борису Владимировичу и пришлось возглавить разрозненные подразделения седьмой дивизии. Остановить их отступление и возглавить контратаку. Что и привело к тому, что японцы, имеющие силы до двух батальонов, при поддержке артбатареи, были вынуждены отойти. Но Фок приказал своим подразделениям отступать. Что вынудило, в свою очередь, отойти и части второй дивизии. Князю стало обидно, он же себя победителем посчитал. Он взял наиболее готовый, моторный катер 'Ретвизанчик', и ушёл сюда, на острова. На тех двух катерах дать ход не успели, когда на берегу показались японцы. Экипажам пришлось взрывать катера и отходить по берегу, — объяснил Верениус, а потом добавил, — Вот я и хочу с вами, обсудить возможность оборудовать тут передовую позицию. И какие силы тут нужны, чтобы держать под обстрелом подходы, с запада, и к 'Петропавловску', и к Эллиотам. Я вам по правому борту оставлю четыре 47-миллиметровки, для самообороны.

Капитан Степанов внимательно осмотрел пролив и произнёс:

— Расстояние большое, можно поставить пару полевых пушек, лучше всего скорострельных. Будут держать под обстрелом все подходы.

— Составьте рапорт на имя генерал-майора Белого, а я ещё и лично переговорю с Василием Фёдоровичем. Надеюсь, пару китайских патронных трёхдюймовок выделят. А пехотное прикрытие, какое надо?

— Думаю, полуроты хватит, ваше превосходительство, — произнёс Степанов, а потом указал на остров, расположенный буквально у берега материка, буквально напротив 'Петропавловска', — Но вот на остров Ходао, я бы предпочёл бы никого не оставлять. Если только дозор. Остров же Гуанлудао надо укрепить посолиднее, чем этот корабль, на котором мы находимся. Я переведу туда обе десантные пушки Шкода. И там нужно будет развернуть до двух рот стрелков. Если вы, ваше превосходительство уверены, что угроза с этого направления имеет место быть.

— Если наши отойдут от Бидзыво, так и угроза сразу же появиться, Николай Иванович. Так что очень вас попрошу, побеспокойтесь. Пока у меня тут всего две роты, формируемого временного Талиенваньского морского батальона. Думаю, по мере формирования подтянем сюда ещё две. Но на островах вы получаетесь главным специалистом, по ведению сухопутного боя. Вам и карты в руки. Укажите в своём рапорте, к Василию Фёдоровичу, о необходимости организации противодесантной обороны, со стороны Ляодунского полуострова. А я всемерно поддержу ваше предложение. И выскажу просьбу назначить именно вас начальником сухопутной обороны Николаевска-на-Эллиотах.

— Есть ваше превосходительство, — поднёс руку к фуражке капитан, — Задачу понял, выполню.

4

— Проходите, Андрей Андреевич, присаживайтесь, — наместник адмирал Алексеев взглядом указал на стул, перед своим столом, — У меня для вас принеприятнейшее известие. Вас собираются вызвать в столицу. Для дачи показаний. По поводу обвинения вас в пиратстве. Выдвинутом совместно англичанами и французами. И они требует вашей выдачи. По поводу нарушений правил войны. Но пока разбирательство решено провести в Петербурге.

На лице у адмирала не дрогнул ни один мускул, и адмирал Вирениус прошёл к стулу и сел на него, прямо смотря на наместника. Который усмехнулся и произнёс:

— Вас это не пугает? Обвинения серьёзные.

— Нет, ваше высокопревосходительство, нечто подобное я ожидал. Если джентльмен начинает проигрывать в игре, то он меняет правила, прямо по ходу игры. Но вот к тому, что с ними могут поступить так же, они не готовы. И это вызывает их возмущения. Досадно, что вот сейчас могут оторвать от действительно важного дела. Когда его высокопревосходительство вице-адмирал Макаров переведён с командование флотом в губернаторы Квантунской области. А флот возглавил его высокопревосходительство вице-адмирал Скрыдлов. Но интерес британцев понятен.

— И в чём же вы находите их интерес, Андрей Андреевич?

— Убрать наши крейсера и открыть дорогу к поставкам в Японию товаров. Сейчас это мероприятие весьма затратное.

— Крейсера уже давно ничего не захватывали, Андрей Андреевич, я вот тоже в сомнениях держать их на этой позиции.

— Так и безопасный путь для транспортов увеличился раза в полтора. И срок поставки товаров соответственно тоже увеличился. А сейчас, когда крейсеров стало больше, они смогут контролировать и море Сулавеси. Перекрыв подходы к Филиппинам со стороны Австралии. Это ещё больше удлинит путь. Пароходы придётся вести через остров Гуам. А бросок от него к Японии потребует большего расхода угля, за счёт полезной нагрузки. А осудив меня, англичане потребуют убрать наши крейсера и не мешать им.

— Хм, эко вы загнули Андрей Андреевич. Но тут я ничем не могу помочь. Государь явно намерен распорядиться вызвать вас. И вы, Андрей Андреевич, что-то можете сказать против назначения командующим флотом Николая Илларионовича?

— Ну как я могу быть против такого опытного моряка, как его высокопревосходительство, — Вирениус вздохнул, — Но он представитель старой школы. Когда всё было не спеша. А в данный момент, ситуация может кардинально поменяться за один вечер. И сейчас ситуация отнюдь не самая лёгкая. Много кораблей тут в Жёлтом море вынуждены находиться в портах. А Владивостокский отряд крейсеров спасает 'Варяга'. Который, крайне неудачно приткнулся к берегу. Лично я считаю, что командующий должен быть на вверенном флоте. А его высокопревосходительство решает свои вопросы в Севастополе.

— Да, к сожалению 'Варяг' вышел из строя надолго, — согласился Алексеев, — А тут ещё и 'Громобой' встал на довооружение. Хотя наличие в бортовом залпе 'Рюрика' четырёх восьмидюймовых пушек стало для японцев не приятным сюрпризом. И сейчас они к району работ стараются не приближаться. Но пока вице-адмирал Макаров дела не сдал, он командует и флотом.

— Вот, и я опасаюсь, что его высокопревосходительство окажется в Харбине только через месяц. А за это время как бы не пришлось его высокопревосходительству вице-адмиралу Макарову уводить флот во Владивосток. А ему ещё обороной Квантуна руководить.

— У вас, Андрей Андреевич, слишком пессимистичный взгляд на ситуацию. Возможно, всё ещё не так плохо. Гораздо хуже, что вам придется, как-то придется оправдываться в Петербурге.

Адмирал Вирениус пожал плечами:

— Пессимистичный взгляд на ситуацию, это ещё не самое страшное. В этом случае, из-за развития событий, я просто окажусь приятно удивлён. Гораздо хуже если моя оценка ситуации окажется реалистичной. А подтверждения тому есть. Несмотря на успех у деревни Тань-дзя-дзы наши войска поспешили отойти. Флоту это стоило двух минных катеров. Которые были оставлены для связи с берегом. И не успели поднять пары, когда подошли японцы. А у нас катеров и так осталось не очень много. Меньше трёх десятков. Так что веры в наших генералов у меня нет.

— Но вы же получили дюжину миноносок, Андрей Андреевич? — Алексеев внимательно смотрел на Вирениуса, — А скоро должны подойти ещё пять.

— Да, получил. Но пять из них пришлось развернуть для дозоров в заливе Кинджоу. Надо думать, о поддержки флотом позиций на перешейке, ведущем на Квантун. И оказать там содействие армии. Остальные семь, с двумя миноносцами составят основу нашего ближнего дозора у Эллиотов.

— Ох, Андрей Андреевич, не верите вы в гений нашей армии. Кстати, его высочество Борис Владимирович, тоже высказывался. Вот жду, что его превосходительство генерал-майор Фок ответит. Из чего он исходил.

— Не верю, ваше высокопревосходительство, честно не верю. И до того момента, как полевая армия, раза в полтора, не превзойдёт японские силы и не поверю.

— Понятно, Андрей Андреевич, ваше право так думать. Вопрос кем вас заменить, когда придёт предписание явиться на дачу показаний. И всё-таки что намерены предпринять?

— Я подумаю о кандидатуре. Лично я бы предпочёл, что бы вверенные мне силы возглавил фон Эссен. У Николая Оттовича есть все задатки отличного командующего флотом. Но тут на ваше усмотрение, ваше высокопревосходительство.

— Хм, интересный выбор, — хмыкнул Алексеев, у которого при упоминании Эссена приподнялась, было одна бровь. А Вирениус продолжил:

— А если уж говорить, про меня, то я намерен обороняться от нападения. Для начала поднять шумиху в прессе, по поводу того как Англия поднялась с помощью пиратов. А потом напомнить какую встречу получают в Британии всякие отщепенцы. И что ряд политиков в России находиться на содержании у Британской короны. Действуя против государя и империи, имея целью развалить империю. И получить кучу грызущихся между собой и зависимых от Англии лимитрофов.

— Ну это невозможно, — усмехнулся Алексеев.

— Я бы так не сказал, — покачал головой Вирениус, — Ситуация крайне тяжёлая и Россия на грани революции. Образно говоря пар в котле перегрет. А его продолжают греть. И что разрушит котёл сложно сказать. Может даже холодная забортная вода. И главное никто не намерен спасать ситуацию. Вы знаете, перед падением Византийской империи в Константинополе были прозападная и проосманская партии. Кстати лидер проосманской партии был казнён османами. Его сын приглянулся султану, и султан захотел, мягко говоря, забрать его к себе в гарем. Человек возмутился. И был казнён. Хотя поддерживал интересы султана в Византии. Сына его, это, кстати, не спасло.

— Какие вы, однако и мерзости рассказываете, Андрей Андреевич.

— Как есть, ваше высокопревосходительство. Просто указываю, что предательство, особенно представителя элиты, всегда идёт предателю во вред. Своим, для врагов, он никогда не станет. Кстати у нас, среди элиты, тоже сильны проанглийские настроения, прогерманские, профранцузские. И как это ни парадоксально, есть даже проавстрийские. Но нет прорусских настроений. В империи нет проимперской партии. Совсем как перед падением Византии. Можно сказать, что в империи нет элиты. Которая могла бы выполнять главную функцию элиты государства, осуществлять преемственность развития этого государства. То, что есть, в державе сейчас, это скопище непонятно кого, решающих свои личные интересы. Порой в интересах других государств, но не России. Нам нужна новая русская элита.

— Вы считаете, что всё так плохо, — ехидно усмехнулся Алексеев.

— Всё гораздо хуже, ваше высокопревосходительство, — Вирениус прямо посмотрел в глаза наместнику, — Хотите знать мнение Витте о сегодняшней элите, которое написано в его дневнике, в том числе и о нас с, вами?

— Извольте, Андрей Андреевич.

Вирениус поднял глаза к потолку и продекларировал:

— Большинство наших дворян представляет собой кучку дегенератов, которые, кроме своих личных интересов и удовлетворения личных похотей, ничего не признают, а потому и направляют все усилия на получение тех или иных милостей за счёт народных денег, взыскиваемых с обедневшего русского народа для государственного блага. И замете, ваше высокопревосходительство, это пишет Витте. Человек, чья профранцузская ориентация стала уже притчей на языцех. Про то, что он тоже видит, надвигающуюся революцию, я говорить не буду. Пожалуй, это надвигающееся потрясение видят все. Правда, все готовы решать эту проблему по-разному. Победоносцев предлагает поддерживать то, что заморозили при отце государя. Хотя по мне все эти 'заморозки', 'застои', 'стабилизации', как их не назови это просто попытки оттянуть неизбежные изменения на потом. Переложив свои проблемы на других. А проблему надо решать сейчас.

— И что вы можете предложить, Андрей Андреевич?

— Сложно сказать, ваше высокопревосходительство, я боюсь, государь ни на что не пойдёт. А попытается подавить протест кровью. Дав санкцию на силовое подавление любого протеста. Продолжая политику своего отца. Но он человек слабой воли. И запретив даже великим князьям заикаться про политику, он просто настроит всех против себя. Спасти его, да и нас с вами, мог бы политический вектор государя Александра Александровича. В виде изменения сверху. Но боюсь, государь понимает, что в противном случае на него ополчиться Британия. И поступит так же, как она поступила с их величествами Павлом Петровичем, Александром Николаевичем и Александром Александровичем. Практически убив их.

При упоминании имени Александра I I [2], Алексеев подался вперёд, а его глаза зло прищурились:

— Их убили британцы?

— Не своими руками конечно. Но политическое решение на их ликвидацию приняли эштемблент Британии. Не монархи Британии, а её элита, в первую очередь финансовая. И которые, в отличии от нашей элиты, свою судьбу связывают только с Великобританией.

— Но зачем, Андрей Андреевич?

— После прихода Наполеона I к власти его величество Павел Петрович был намерен заключить союз с Францией. Который был бы смертельно опасен для Британии. Александра Николаевича физически устранили, буквально наёмными убийцами, так как он был намерен произвести в России подобие японской революции мэйдзи. Что должно было подстегнуть экономику России. Остановить её падение. Но в этом случае Россия составила бы конкуренцию Британии и в экономическом плане. Поэтому и было принято решение его убрать. Ну а смерть Александра Александровича была обусловлена тем, что преднамеренно был неправильно поставлен диагноз. И императора специально лечили не от того, чем он был болен. Физически устраняя врачей, которые буквально только заикались о правильном диагнозе. На тот момент они уже приняли решение об уничтожении империи. И низведении России до конгломерата управляемых лимитрофов.

Алексеев откинулся в кресле, поднеся руку по лбу и прикрыв глаза.

— Для этого они и финансируют различные националистические партии, политиков, боевиков эсеров. И готовы поддержать революционную ситуацию в России. В том числе и выделили деньги на закупку десятков тысяч винтовок. Конечно, это не они довели ситуацию до взрыва. То, что в России сложилась революционная ситуация полностью вина нашей элиты вообще. В том числе и Победоносцева, с его теорией 'заморозки'.

— Но, но, Андрей Андреевич, — встрепенулся Алексеев, — вы очень рискуете. Говорите, но не заговаривайтесь.

— Да мне как бы терять особо нечего, ваше высокопревосходительство. Вот поеду в Петербург и в лучшем случае получу отставку с сохранением мундира. Но вот если бы государь, пошёл бы не по пути отца, а по пути деда, то возможно за десять лет и получилось бы провести революцию сверху. Отменить выкупные платежи, а то крестьяне уже выплатили шестикратную стоимость земли. И при этом всё ещё должны платить. Не говоря уже о равенстве платы налогов со всех подданных. Для этого, правда, надо отменить сословное деление в империи. Да и это не дело, если крестьянин платит в семь, с половиной, раз больше налогов со своей земли, чем дворянин, с соразмерного наделу участка. Ну откуда, в государстве, могут быть деньги, если с 80 процентов земли получается налогов меньше чем с остальных 20.

Алексеев внимательно посмотрел на Вирениуса. А тот продолжил:

— Конечно, в деревни вестима популярна идея, что помещиков быть не должно. А вся земля, включая и церковную, должна быть поделена между крестьянами. Но это сразу же обрушит у нас рынок зерна. Ведь практически единственным поставщиком товарного зерна у нас являются поместья. И мы поставляем главным образом ячмень и овёс за границу. Пшеница, к сожалению, у нас идёт в основном только в Азию. Да и то мы больше поставляем фураж. Но даже если передать крестьянам всю помещичью и церковную землю, то всё равно останется порядка пяти миллионов лишних хозяйств. Которые, с имеющейся земли, просто не прокормить. Или это порядка 25 миллионов человеческих душ. Их-то куда быстро деть?

— Переселить сюда, в Манчжурию, — озвучил существующий проект Алексеев.

— Хотелось бы, конечно, — согласился Вирениус, — Но где взять необходимую сумму? Один билет до Порт-Артура, в третьем классе, стоит шестьдесят четыре рубля. На одно хозяйство получается триста двадцать. А хозяйств пять миллионов. К тому же людей не выбросишь в чистое поле. При этом нужны будут образование, медицина, действующая инфраструктура. Хотя бы станции, где крестьяне смогут взять тягловый скот первое время. Я уже не говорю про трактора. Которыми уже обрабатывают землю в САСШ. И не только тут, а и по всей России. А чиновники разворуют не менее половины выделенных средств. Да и тут в Манчжурии уже живёт порядка 18 миллионов человек. Даже если мы выгоним ханьцев, то всё равно на пять миллионов хозяйств земли не хватит. Но вот на период преобразований использовать эти земли для выращивания товарного зерна можно. Хотя, по большому счёту, средства есть. Наша элита, каждый год, тратит 'на водах' сумму соизмеримую, со стоимостью всей промышленности России.

— Хех, эко вы предложили, — покачал головой Алексеев, — да никто не позволит, даже государю, запустить руку в их карман. И отнять то, что они считают своим.

— Ну выбор то не богатый, ваше высокопревосходительство. Или потратить часть на нужный государству проект. И согласиться на революцию сверху и получить новые перспективы. Не потеряв в качестве жизни. Или потерять всё, возможно включая и жизнь. И даже сохраняя её оказаться певичками, шоферами такси и в лучшем случае мелкими лавочниками в Париже или Берлине. Если Россию захлестнёт революция снизу. И если недостатком революция сверху является её незавершённость. Слишком на большие компромиссы придётся идти с оппонентами. То революция снизу всегда слишком кардинальна, кровавая и направленна на резкий слом системы. Но не спорю, контрреволюции вызовет и то, и то. Апофеозом, которой станет гражданская война. И интервенция соседей. А это вызовет миллионы жертв. Но контрреволюция всегда организует гражданскую войну. Что бы попытаться вернуть утраченное. Но если революция будет исходить от государя, то последствия гражданской войны можно будет минимизировать. Крестьяне сами порвут тех, кто попытается отнять у них землю.

— Вы находите, что всё так серьёзно?

— Да, ваше высокопревосходительство, нахожу. Ситуация сейчас такова, что даже если предложения об изменении будет исходить не от государя, ему крестьяне ещё верят, считая, что это бояре плохие и скрывают всё от государя, а от кого-то любого другого, даже от великих князей, то тут же всколыхнётся крестьянская масса. И начнётся 'чёрный передел' земли. И тут победит тот, кто этот передел узаконит. Да и, к моему глубочайшему сожалению, государь слишком легко идёт на подавление любого недовольства силой. Его резолюция, на рапортах о подобных действиях, 'Прочитал с удовольствием', уже стало известно всем. И рано или поздно, массовое применение внесудебных расправ оттолкнёт от Николая Александровича последнюю силу, которая пока подвластна ему, крестьян. И как только ненависть к государю захлестнёт крестьян, то государя будет не спасти. Он сможет объединить всех, но, к сожалению, против себя.

— Вы прогнозируете победу эсеров, Андрей Андреевич?

— В данной ситуации, на первом этапе да. Но эта организация крайне неоднородна. И у каждой группы свои хозяева. Очень скоро они передерутся между собой. Гораздо опаснее будут националисты разных мастей, что проявятся потом. Украинские, финские, закавказские, прибалтийские, даже сибирские. И империю будет не удержать. И соответственно вся сегодняшняя элита оказывается за бортом жизни. Если сможет сохранить саму жизнь.

— Однако вы и ужасы нарисовали, Андрей Андреевич, — Алексеев покачал головой.

— Причём эти ужасы уже не остановить, — печально произнёс Вирениус.

— Поэтому и предлагаете возглавить, — Алексеев в упор смотрел на адмирала, — Причём мне возглавить.

— Возглавить должен государь, правда, опасаюсь, что свою судьбу он уже знает. И смерился с ней. Но согласиться ли с такой судьбой своих детей и внуков, её величество, вдовствующая императрица. Да и, её величество, Александра Федоровна, пожалуй, тоже. Можно воздействовать на них. Исполняя роль серого кардинала, стоящего за троном. Через того колдуна. А потом и через врачей. А не знаю, каким императором может стать ещё не родившийся мальчик. Хотя его можно и воспитать не в европейской традиции, что государь имеет право править. А в концепции Владимира Мономаха. В том, что править это обязанность. И обязанность именно в отношении процветания и державы, и своих подданных. Но сейчас среди всей династии удержать империю в руках есть, пожалуй, только у Ольги Александровны. Но возвести её на престол в данной ситуации не получиться, но стать третьей, кто сможет развернуть его величество в нужную сторону. Особенно если пообещать ей, посодействовать в её разводе и новом замужестве. А так даже Ксения Александровна сожалению недостаточно подготовлена к управлению империей в кризисной ситуации. А Михаил Александрович, несмотря на свойственный всем представителям династии личный героизм, чтобы только не править, пойдёт на утверждении республики. Хотя расцвет Рима был как раз при республиканской форме правления.

— Хм, интересный подход, воздействовать сразу через трёх женщин, которым государь отказать не сможет. Над этим ходом стоит задуматься, — соглашаясь, кивнул наместник, — А остальные члены династии?

— Желающих возглавить много, но за ним стоят группировки, которые действуют в интересах других стран. Например, Владимировичи больше связаны с Англией, а Михайловичи с Францией. Нам же нужен национально ориентированный государь. И как не парадоксально это только, его величество, Николай Александрович, но по доброй воле он на изменения не пойдёт, — Вирениус развёл руками, — Он считает, что России ни как невозможно дать конституцию. Так, как он не будет присягать какому-то быдлу. Заседающему в парламенте. Но, это английская страшилка, после того как в Англии была республика. У нас всё может быть наоборот. И по конституции государь сможет не только царствовать, но и править. А по поводу женщин в современной истории империи то, к сожалению, пока принцессы ещё слишком малы. Но лет через несколько, на его величество можно будет влиять и через принцесс. Особенно, через её высочество Татьяну Николаевну. Но это в перспективе. А так, выкручивать руки, его величеству, будет бесполезно[3]. Этим от него ничего не добиться. Единственное в чём он слаб, это в отношении к своей семье. В случае угрозы расправ, в отношении жены и детей, он пойдёт на отречение. При этом его самого можно было бы поманить восстановлением в церкви власти патриарха. А не Священного Синода. И сделать патриархом Николая Александровича. Думаю, такая замена его положения сможет устроить его величество.

— Вас, Андрей Андреевич, не поймёшь, — усмехнулся Алексеев, — То уверяете, что замены его величеству нет. А то указываете, как можно добиться его отречения.

— Его величество, единственный сейчас, в высшем эшелоне власти, для которого Россия имеет значение. Немного правда в извращённом представлении. Отставшем от реалий лет на сто, если не все двести. Но остальные хуже, тут же побегут прислуживать тем, кому симпатезирую. А самому бы Николаю Александровичу ввести бы конституцию. Хотя бы в виде переработанных вариантов, что разрабатывались при их величествах Александре Павловиче и Александре Николаевиче. И сделать возможность народу избирать, какой-то даже не законодательный, а скорее законотворческий, орган. Который, помимо законотворчества, ещё выдвигал бы правительство. На утверждение государя.

— А вы демократ, Андрей Андреевич, — с сарказмом произнёс Алексеев.

— Отнюдь, ваше превосходительство, далеко нет, — усмехнулся адмирал Вирениус, — Но знаете, демократия, как форма правления, это просто инструмент управления государством. Как, впрочем, и республика или монархия. Это далеко не охлократия, не власть толпы, не власть безумной стихии, как у нас опасаются. Это если по аналогии названий. Ведь толпа черни, на древне-греческом языке, это именно охлос. А демос, это далеко не весь народ. Даже, по теоретику этой формы правления, Платону, представители демоса, это не плохо образованные, для своего времени, люди. Глубоко верующие, имеющие семью и собственность. Причём с доходом, позволяющим не только безбедно жить, но и приобрести, за свой счёт, не самое дешёвое вооружение. И самое главное, с помощью этого оружия, защищающие государство. К тому же, добровольно принимающие участие в управлении государства. Пусть и это государство только город. В любом противном случае, представитель демоса, опускался до охлоса. До толпы. И в управлении государства участия не принимал. И да важно, по тому же Платону, каждый представитель демоса должен был иметь не менее трёх рабов. Как вам такое общество, ваше превосходительство? Согласитесь, что ответственными за отечество в этом случае оказываются далеко не чернь, а весьма солидные и ответственные люди. Хотя есть мнение, что демократия является худшей формой правления, за исключением всех остальных. Но я хочу предложить другой вариант.

— Это какой же, Андрей Андреевич? — наместник подался вперёд, положив руки на стол, сцепив пальцы в замок.

— Вынудить государя, можно и вооружённым путём, создать при нём некий орган. Из тех патриотично настроенных его родственников, что могли бы возглавить революцию сверху. Пусть государь царствует. А править будут другие. Те, кто и может и пойти на необходимые преобразования. И в тоже время патриот России, а не Британии, Франции или Германии. Конечно же, править они будут по воле монарха.

— Однако вы и наговорили, Андрей Андреевич, — Алексеев откинулся в кресле, — Победить в таких условиях будет сложно. А вот под суд попасть проще простого.

— Но как бы то ни было, её величество, Екатерина Великая, оказалась не права. Победителей судит самый суровый и беспристрастный суд. Суд истории. Кстати проигравших, он тоже судит. И не всегда победитель выигрывает этот суд.

Вирениус с улыбкой посмотрел на Алексеева. Тот только хмыкнул, но ничего ответить не успел. В этот момент, через открытое окно, в комнату ворвался истошный женский визг и крики возмущения. Во втором случае Вирениус узнал голоса Лидии Белой и Оливии. А дико визжала Аюми. Вирениус подскочил со стула и выглянул в окно. Возле небольшого пруда, напротив дворца наместника, девушка отбивалась от офицера. В форме поручика лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка. Который куда-то тащил девушку за кимоно, от лежащей на земле и разбитой в дребезги кинокамеры. Два других офицера, не пускали туда Лидию Белую и Оливию.

— Прошу прощения, ваше превосходительство, — только и произнёс адмирал, схватив свою треуголку и произнеся последние слова уже из-за двери. Алексеев медленно поднялся и направился к окну.

[2] Считается биологическим отцом адмирала Алексеева.

[3] Попытка, генералом Рузским, воздействовать на Николая II физическим путём, в виде выкручивания ему рук, что бы добиться отречения императора, успехом не увенчалась. Хотя вырваться из комнаты и позвать на помощь, у Николая II, тоже не получилось.

5

Этот день должен был стать последним днём, когда Лидия Белая находилась в Порт-Артуре. На следующее утро, она должна была эвакуироваться, из крепости, на поезде. И они с Аюми решили сделать прощальную съёмку на камеру, совместную прогулку по 'Этажерке'. Девушки должны были по сценарию, пройтись по скверу и подойти к небольшому пруду, перед дворцом наместника. На Лидии должно было быть европейское платье, а на Аюми японское. А съёмку должна была вести Оливия. Которая уже научилась пользоваться кинокамерой.

Но перед съёмками Аюми решила проверить, не попадёт ли в объектив, что то запретное. Например, корабль в доке. Находившийся буквально через дорогу от сквера и пруда. И это не смотря на то, что ввод именно этого корабля, причём в этот же самый док, Аюми снимала на камеру, буквально несколько дней назад. Как и посещения корабля наместником. Но на этот раз указания она получила чёткие. Ни каких военных объектов в кадре.

И вот сейчас Лидия и Оливия медленно шли по террасам сквера, а Аюми склонившись к камере, держала их в объективе. Проверяя, всё ли будет идеально выглядеть в кадре. При этом Оливия вела с Лидией прощальный урок японского языка. И в этот момент Аюми почувствовала, как её с силой шлёпнули ладонью пониже спины. Девушка от неожиданности выпрямилась и взвизгнула. А за спиной раздался грубый мужской хохот. А девушка буквально задохнулась от волны перегара. Аюми развернулась и увидела перед собой трех офицеров в богатых, и довольно вычурных мундирах. Один, из них произнёс:

— Ваше высочество, вот вы японскую шпионку и поймали. Надо бы её обыскать. Вдруг она прячет секретное донесение.

— Да, это точно, — согласился стоявший в центре офицер, схватив девушку за руку, — и надо оценить, что у неё есть.

Аюми попыталась вырваться, но её дернули к себе и, обхватив руками стали ощупывать. Девушка от ужаса истошно завизжала и попыталась вырваться. Но её с ещё большой силой схватили за руку и потащили. Не смотря на возмущения и крики Лидии. Которую не пускали, преграждая ей дорогу, два других офицера. И тут как гром, с ясного неба, грянуло:

— Ваше высочество, соблаговолите отпустить мою воспитанницу.

К ним, с суровым выражением лица, и перейдя с бега на шаг, подходил адмирал Вирениус. Великий князь Борис Владимирович посмотрел на адмирала и зло бросил:

— Не лезь старик, это не твоё дело.

— Ваше высочество, соблаговолите обращаться ко мне как положено. Как дворянин, я не потерплю подобного обращения. И наконец-то отпустите девушку. Она под моим покровительством — Вирениус подошел в плотную и вытянул руку, преграждая путь.

— Дворянин, — с издёвкой протянул великий князь, — Это недолго и исправить.

И тогда адмирал попытался вразумить распоясавшегося молодчика с помощью воинской дисциплины:

— Поручик, вы пьяны. И как вы стоите перед старшим по званию. Смирно!

Но в ответ раздалась площадная брань и Борис Владимирович, выхватив из кобуры револьвер, вскинул руку. И буквально тут же грянул выстрел [4].

[4] 10 августа 1904 года, при попытке, защитить от домогательств княгиню Гагарину, на территории штаба, был ранен, револьверной пулей, командующий русскими войсками генерал Куропаткин. Стрелял великий князь Борис Владимирович.

6

В этот день последние японские военнопленные, которые находились в Порт-Артуре, выдвигались к вокзалу. Лагерь для военнопленных переносился под Владивосток. Для строительства железной дороги к угольным шахтам. Они, были последние. И оставались в импани для того, что погрузить в вагоны канцелярию и госпиталь лагеря. И теперь шли к вокзалу, неся в руках разнообразный скарб. Кисиро Ота достались несколько кроватей из госпиталя. И теперь взвалив их на себя, он в колонне пленных, которых сопровождали несколько русских солдат, под командой младшего офицера, шёл по улицам города в сторону вокзала.

Где их уже ждали огромные вагоны. Которые были гораздо больше вагонов в Японии. Для перевозки людей, в вагонах, с двух сторон от дверей, были оборудованы по три яруса нар. На которых предстояло провести несколько дней. А в середине вагона стояла печка. В каждый вагон помещалось по сорок человек. Но как знал Кисиро, так тут возили солдат, которые были буквально огромные, по сравнению с японцами. Так что он не боялся этой дороге. Единственное, что было плохо, так это то, что теперь он не скоро увидит Аюми. Девушку, которую несколько раз видел в городе. И при виде которой каждый раз сжималось сердце.

Оставалось пройти совсем не много и взгляду откроется бухта. И можно будет увидеть котлован под док, который он никогда не забудет. И где он по-настоящему встретился с Аюми. И тут из-за двухэтажного дома, где как матрос знал жил русский наместник, послышался женский визг. А потом он, с дороги увидел, как в саду перед этим домом, какой то, вычурно и богато одетый, русский офицер тащит за руку Аюми.

И прежде чем он сам успел сообразить, Кисиро кинулся на помощь. Бросив кровати под ноги ближайшему русскому солдату. Рывком перепрыгнул через небольшой заборчик окружавший парк. И там увидел, что, закрывая собой Аюми, перед тем офицером стоит русский адмирал. Которого он не раз видел рядом с девушкой. И который по-отечески к ней относился. И сейчас адмирал загораживал Аюми от револьвера. Кисиро прыгнул, намереваясь ударить офицера. Помня, что удар в грудь русские выдерживают. Но он не успел. Глянул револьверный выстрел. Адмирал стал заваливаться на спину, и тут нога японского матроса коснулась головы русского офицера. И офицер, взмахнув рукой с зажатым револьвером, кубарем полетел в другую сторону от Аюми.

7

— Немедленно прекратить, всем стоять на месте, — грозно рыкнул в окно адмирал Алексеев, увидев, как от удара пленного японского матроса, слетел с ног великий князь Борис Владимирович. Выронив револьвер. И все замерли на месте, кроме метнувшейся к рыдающей японке Лидии Белой. И которая тут же стала её утешать. Но японка, отстранившись, склонилась, над лежащим, в крови адмиралом Вирениусом. А наместник, грозно обведя взглядом присутствующих буквально зарычал:

— Мадмуазель Белая, я вас попрошу, увести от сюда, домой, этих, — с этими словами Алексеев грозно зыркнул на склонившуюся, над раненым Аюми и сжавшуюся рядом, старающуюся быть как можно незаметнее, но при этом старательно закрывающую платком рану адмиралу, Оливию, — И запомните ни вас, ни их тут не было. И им постарайтесь это внушить.

Потом адмирал, взглянув на застывшего, по стойке смирно, японского матроса и произнёс на английском языке:

— Ты меня понимаешь?

— Да, понимаю, сэр, — выпалил на ломанном английском японец, старательно, на русский манер, пуча свои узкие, раскосые глаза.

— Если ты хоть словом обмолвишься, что был тут, я тебя в порошок сотру. Тебя тут не было, и ты это ничего не делал. Понял?

— Да, сэр.

— Тогда бегом от сюда, — адмирал махнул рукой и японец, бросив взгляд на рыдающую японку, бегом побежал к выходу. А адмирал перевел взгляд на оставшихся, включая и ввалившихся следом за японцем офицера и солдат конвоя:

— Контр-адмирала немедленно доставить в Морской госпиталь. А его высочество в Военный госпиталь. Где врачи, не знаю, как они это сделают, но сделают, и определять, у его высочества, временное помрачение рассудка. И всем говорите, что его высочество решило, что в город вошли японцы. И стал защищать город. В результате случайно пострадал контр-адмирал Вирениус. Все меня поняли? Тогда всем выполнять, кроме вас двоих.

Адмирал перевёл взгляд на, вмиг протрезвевших, адъютантов великого князя. И произнёс:

— Подойдите ближе, — и когда оба корнета подошли, добавил, — Запомните и всем говорите, хоть под пытками, хоть на исповеди, японцев тут не было. Мадмуазель Белой тоже не было. Всё это вам привиделось. А у его высочества, внезапно, временно, произошло помутнение рассудка. Он начал стрелять и ранил адмирала. И вы, именно вы успокоили его высочество. Всё поняли?

— Так точно, всё поняли, ваше высокопревосходительство, — тут же в разнобой произнесли, белые, как мел, офицеры.

— А теперь марш, с моих глаз, долой, — гаркнул наместник и, повернувшись, направился к своему креслу. Грузно опустился в него, достал из шкафчика стола бутылку шустовского коньяка, наполнил бокал и, не ощущая вкуса выпил. Предстоял весьма сложный разговор с императором. Да и великим князем Владимиром Александровичем тоже. И дай бог, чтобы этот великовозрастный и высокопоставленный балбес, стал бы уверять, что он ничего не помнит. Или его получиться убедить, что именно такая версия событий, будет для него же наиболее оптимальная. Иначе дело превратиться в огромный скандал и может закончиться судом. А подобная репутация, для великого князя, смерти подобно. С адмиралом Вирениусом, если он, конечно, выживет, договориться получиться. Ему самому этот скандал не нужен. Но теперь точно, в дворцовых интригах, придётся опираться на клан Михайловичей. Ведь, на всю оставшуюся жизнь, он стал врагом для Владимировичей.

И адмирал стал быстро писать тексты телеграмм в Петербург. Сообщая о происшествии, докладывая о тяжёлом ранении контр-адмирала Вирениуса и запрашивая инструкции. Что и как делать дальше. Особенно, что делать, с великим князем Борисом Владимировичем.

Конец второй части.