Течет река Конго

Как оказалось в дальнейшем — это было правильным решением и, взревев моторами, и все воинство поддержки Фронта освобождения Конго двинулось вперед.

Могли ли марокканцы отразить эту атаку? При определенных условиях вполне. Гранатометы и полевые минометы с артиллерией у них имелись, но все это надо успеть развернуть, нацелить и открыть огонь по наступающему врагу, а на это у них не хватило времени и духу.

Уж слишком быстро в понимании напуганных солдат на них ехали эти страшные танки уничтожившие своим огнем часть броневиков и грузовиков с солдатами. Уж слишком много бежало за танками солдат, чей огонь заставлял марокканцев не вести бой с противником, а искать укрытие от его пуль. Что густым роем, свистели над их поднятыми головами.

Когда же один из смельчаков поднялся и, привстав на колено, попытался выстрелить из базуки, его моментально сразило автоматной очередью и больше, желающих сыграть со смертью в рулетку не нашлось.

Чем ближе был лязг и скрежет гусениц танков, тем меньше оставалось мужества в сердцах воинов короля Хасана и с большей силой, их поглощал страх. Страх липкий и противный, что с легкостью превращает храброго солдата в отчаянного труса.

Финальной точкой этой атаки стало то, что ворвавшись в расположение не успевших окопаться марокканцев, танкисты стали их беспощадно давить гусеницами. Было ли это заранее запланировано или неожиданный экспромт, неважно. Столь ужасное зрелище, состоящее из намотанных на гусеницы кровавых останков их товарищей, так сильно потрясла марокканцев, что они, несмотря на свое численное превосходство, отступили, в панике побросав все свое тяжелое вооружение.

Конечно, по прошествию времени, авиация Мобуту повторила налет, пытаясь уничтожить страшные танки своего противника. Однако в отличие от предыдущего раза наткнулась на плотное зенитное прикрытие и, побросав бомбы, куда попало, летчики египтяне улетели.

Потом подтянув артиллерию, марокканцы принялись с закрытых обстреливать позиции повстанцев, которые к этому времени уже оправились от паники и вернулись в окопы.

Едва загремели разрывы, гер Эбер приказал отвести солдат с передней линии обороны, оставив одних наблюдателей. Когда же обстрел прекратился и марокканцы пошли в атаку, на них обрушился залп ракетных установок, успевших к этому времени прибыть в Колвези.

Неизвестно, знай, солдаты короля Хасана, что обрушившиеся на них реактивные снаряды — это последний боезапас, имеющийся в распоряжении повстанцев, возможно, они проявили бы большую храбрость и стойкость в этом бою. Однако попав под обстрел реактивных минометов, они позорно бежали с поля боя, оставив на нем своих убитых и раненных товарищей.

Возможно, марокканцы предприняли бы в этот день ещё одну попытку атаки, но далеко-далеко на юго-востоке так рвануло, что генералу Длими стало уже не до Колвези.

Вдохновляя новые силы в застывшую "Магнолию", Топорков и Диас заранее отводили направление Колвези как второстепенную роль. Наступление на этот город носило отвлекающий характер, призванное отвлечь на себя внимание противника и его главные силы. Основной целью "Магнолии-2" был центр Катанги — город Лубумбаши, и брать его планировалось ударом с юга, с территории Замбии.

У президента бывшей Северной Родезии, а ныне суверенного государства Замбии, были свои счеты и обиды с маршалом Мобуту. По этой причине, он легко согласился на просьбу президента Анголы, пропустить через свою территорию отряды катангских повстанцев, усиленных кубинскими добровольцами.

Задача у тех, кто осуществлял этот "южный вариант" при всей своей легкости, совершить внезапный бросок на Лубумбаши, находившийся рядом с замбийской границей, имела свои трудности. Они заключались в том, что вооружение южного отряда составляло исключительное стрелковое оружие и небольшое количество ротных минометов. Замбийский президент соглашался пропустить через свою территорию повстанцев, но категорически отказывался помочь им горючим. Это создавало возможность для маневра, на тот случай, если у повстанцев пойдет что-то не так и Мобуту потребует объяснений.

Тяжелый груз лег на плечи подполковника Линча Гевареса, но посланец острова Свободы достойно с ней справился. Руководимые им отряды жандармов играючи смели пограничный пост и устремились к Лубумбаши. Не прошло и трех часов, как столица Катанги оказалась под полным контролем жандармов. Небольшие перестрелки возникли возле резиденции губернатора и полицейского департамента, но они были быстро подавлены повстанцами. Куда ожесточеннее и яростней они шли в районе аэропорта, но и здесь удача улыбнулась жандармам. Благодаря кубинским минометным расчетам под командованием капитана Гарсиа, огневые точки марокканцев контролировавших аэродром были успешно подавлены и он, перешел под полный контроль солдат генерала Касонго.

Штурм и захват аэропорта был основной целью нападения на Лубумбаши. С целью недопущения возможности высадки десанта противника, кубинцы предприняли необычное, но очень эффективное действие. На взлетную полосу были выведены два бензозаправщика из числа захваченных в аэропорту машин. Расставленные с таким расчетом, что создавали помехи для взлета и посадки в любом направлении, они были взорваны кубинцами.

Но не только аэропорт волновал подполковника Гевареса. В не меньше степени он был занят недопущением избиения победителями мирного населения.

— Недопущение резни молодцами генерала Касонго, ваша наипервейшая задача. От того сумеет удержать в руках повстанцев, зависит весь дальнейший успех операции, — наставлял Гевареса Топорков. — Мы не имеем права дать французам и бельгийцам ввести в страну свои войска, для защиты белого населения. Поэтому не верьте на слово никому из жандармов. Ни простому командиру, ни генералу Касонго. Постоянно проверяйте и перепроверяйте выполнение отданного приказа и распоряжения. Только этим жестким контролем, а не словам о дружбе и братстве вы сможете поддержать в их рядах пусть даже видимость порядка.

Топорков знал Гевареса по прежним делам как грамотного военного и толкового исполнителя. Однако сможет ли он самостоятельно справиться с возложенной на него ролью жесткого контролера, он не был до конца уверен. Примеров из жизни, когда хороший исполнитель был откровенно слабым командиром, полковник знал достаточно много. По этой причине Топорков хотел максимально помочь Геваресу, в решении поставлено перед ним задачи.

— Чем можно попытаться удержать одержавших победу конголезцев от грабежей и насилия? Отдачей нужных приказов? Нет. Его могут отдать при вас самым грозным видом, а потом сокрушенно разведут руками и прикажут в качестве компенсации расстрелять пару другую пойманных с поличным мародеров. Формально будут правы, а дело провалят с треском.

— Выкатить несколько бочек пива и ящиков с выпивкой?

— Боюсь, что этим вы только усугубите себе задачу. На мой взгляд, внимание победителей надо отметить чем-то важным и значимым для них, а именно проведения парада. Вы смеетесь, а для вооруженных до зубов людей — это очень значимый способ показать всему миру и себе. Собственную значимость. Поэтому, как только возьмете Лубумбаши, не слезайте с генерала, но добейтесь отдачи приказа о начале подготовки к параду победителей. Это железно отвлечет наших конголезских друзей от резни и поможет вашим людям взять под контроль поселки, где живут белые. Слава богу, они проживают компактно.

Подполковник точно придерживался полученных от Топоркова инструкций, и они оказались, очень даже действенными. Идея проведения парада так понравилась генералу Касонго, что он с радостью ухватился за неё, что называется двумя руками.

— Идея с парадом просто великолепна! — обрадовался Касонго. — Пусть конголезцы увидят своих освободителей от кровавой тирании Мобуту! Оценят силу и мощь тех, кто воюет за них! Пусть узнают в лицо своих героев.

Громко сыпля помпезными лозунгами, генерал был совершенно далек от озвучиваемых им лозунгов. Касонго в первую очередь интерисовало прославление и возвеличивание собственной персоны и ради этого он приложил максиму усилий. Особенно когда на намечающемся параде будут присутствовать иностранная пресса. Как тут не порадеть собственным интересам и приложить для этого максимум усилий.

Стоит ли говорить, что парад победителей удался на славу. Касонго специально решил провести его на том же стадионе, где проводил парад своих войск Мобуту. По иронии судьбы, его освещали примерно те же иностранные журналисты, что и во время визита президента.

Один из них, за хорошо оплаченный гонорар в своем репортаже отметил, что на этот раз конголезские вооруженные силы представляют коренные жители страны, а не иностранцы.

Его слова ничуть не противоречили истине, поскольку в этот момент, на стадионе находились одни повстанцы Катанги. Под знаменем с тремя косыми красными крестами, они лихо прошли мимо трибуны, на которой находился генерал Касонго. В спешно пошитом портными парадном мундире, он лучезарно сиял марширующими рядами солдат. Величаво взмахивая рукой всякий раз, когда те выкрикивали приветствия своему командиру.

Кубинцев, главных творцов этой победы, на стадионе не было. Посланцы острова Свободы были заняты более важным делом. Они не только охраняли поселки белых специалистов и на трофейных машинах патрулировали улицы Лубумбаши. Кубинцы спешно создавали оборону столицы Катанги, так как разведка донесла скверные новости.

Благодаря хорошо проверенному источнику в окружении французского президента, ГРУ стало известно, что Жискар д, Эстен очень болезненно отреагировал на захват повстанцами Лубумбаши. На очень высоких тонах президент высказал министру обороны все, что он думает по этому поводу, и дал недельный срок для исправления положения.

— Если все это сделали жандармы Конго, то у наших парашютистов десантников из Иностранного легиона не должно возникнуть для восстановления статус-кво. Если за этим всем стоят русские, кубинцы или восточные немцы, у нас будет отличный повод обвинить Кремль в нечистой игре и ввести в Конго свои войска. У вас неделя, чтобы доложить мне, либо о победе, либо о подтверждении моих тайных опасений.

Взявший под козырек министр, поспешил заверить д, Эстена, что все будет выполнено в ближайшее время и с минимальными потерями.

— Не волнуйтесь, господин президент. Парни подполковника Филиппа Эрюлени хорошо знают свое дело. Не пройдет и недели как они, вышвырнут этих жандармов из Катанги обратно в Анголу, к этому коммунисту-марксисту Нето.

— Я очень на это надеюсь, господин министр — пробурчал д, Эстен. Ему сильно надоело это порядком затянувшее восстание жандармов Катанги, которое позволяло этому ничтожеству Миттерану, совершать все новые и новые выпады в адрес хозяина Елисейского дворца.

Конечно, все они были сродни уколам булавки. Однако постоянные болезненные уколы в одно, и тоже место, могут породить приступ яростной агрессии у любого человека, даже у президента Пятой республики.

Министр обороны, как истинный военный, покорно взял под козырек и в тот же день, на Корсику, в адрес командующего Иностранным легионом по радио ушло короткое, но емкое по своему содержанию шифрованное сообщение. Оно приказывало командиру десантников Легиона подполковнику Эрюлени привести своих бойцов в полную боевую готовность и быть готовым защитить интересы Франции на просторах Африки.

Критика со стороны оппозиции побудила президента Франции к энергичным действиям, но вместе с этим, инстинкт политического самосохранения пробудил и осторожность. Отдав приказ готовности своим десантникам, д, Эстен потребовал тог же и от бельгийского премьера Тиндеманса. Действовать в одиночку в столь сложном и серьезном деле, д, Эстен не хотел.

Одновременно с этим, во время общения с Киссинджером, французский президент заявил, что пошлет войска в Конго только после того как об этом его попросит президент Мобуту. На горький упрек американца, что играя в фиговую демократию, он теряет драгоценное время, которое с успехом используют "красные", д, Эстен твердо заявил, что не уступит в этом вопросе.

— Я не хочу давать своим противникам ни малейшего шанса упрекать меня в превышении своих полномочий. Французские войска отправятся в Конго не раньше, чем об этом их попросят. При ваших возможностях и связях, сделать это — пара пустяков.

— Вы, совершенно правы, но после захвата Колвези и Лубумбаши, для полного контроля над Катангой "красным" осталось захватить Мучача, и дело сделано. Своим нежеланием принимать решительные действия вы играете на руку нашим врагам.

— Ничем не могу вам помочь. Каждое дело имеет свою цену — решительно ответил д, Эстен. В отличие от бывшего госсекретаря ему было, что терять в случаи неудачи. Через четыре года, президенту предстояло переизбираться, а экономическое положение в стране было далеко не блестящим. "Тучные года" благосостояния Франции ушли в прошлое и наступали "тощие времена".

Не договорившись с д, Эстеном, Киссинджер с удвоенной энергией навалился бельгийского премьера. Время было очень дорого, и американец принялся энергично нажимать на все имеющиеся в его распоряжении рычаги, умело сочетая политику "кнута и пряника". Пообещав Брюсселю льготные кредиты, Киссинджер сумел сломить сопротивление Тиндеманса, нудно и монотонно твердившего, что Бельгия маленькое европейское государство и его военные силы малы и недостаточны для серьезной войны в Конго.

— Кто вам сказал, что предстоит серьезная война!? — наседал американец на премьера. — Вам только громко стукнуть кулаком как вы это делали десять лет назад, и дело будет сделано. При этом стучать вы будите вместе с Францией, которая берет на себя главное бремя затрат в этой операции.

— А, что Америка? Было бы гораздо спокойнее, если бы Соединенные Штаты встали бы во главе наведения порядка в Конго — продолжал нудить бельгиец.

— К сожалению. Нынешний глава Белого дома пацифист, не желающий пачкать в житейской грязи свои белые перчатки, — с горьким вздохом констатировал "последний настоящий американец". — Всего, что мы смогли добиться от него, это согласие финансировать переброску ваших и французских войск в Киншасу.

— Конечно, помощь в финансировании переброски наших войск в Конго большое дело, господин Киссинджер, но мне будет очень трудно добиться согласия у членов нашего коалиционного правительства. Не все они мыслят нужными категориями. Бельгия маленькая страна и лишнее участие в боевых действиях за пределами страны вызывают сильные споры в правительстве — начал нудно зудеть бельгиец, но Киссинджер резко его оборвал.

— Вот ради вашего коалиционного единства в решении этого вопроса, вам и будет предоставлен льготный заем, что позволит решить ваши внутренние финансовые проблемы. Выбирайте, что для вас важнее деньги или копание во внутренних делах?

Припертый американцем к стене премьер, после долгих вздохов и причитаний, попросил у Киссинджера сутки для проведения консультаций и принятия решения. Услышав ответ Тиндесмана, бывший госсекретарь, а ныне глава клуба "Друзей Сафари" заскрежетал зубами, но собрав вою в кулак сдержался.