Наследники погибших династий. Общий

— Добрый день, студент! Как обычно? — под этим он подразумевал шоколадные вафли по полтора франка за килограмм. Я брала одну-две штучки.

— Нет, я сегодня пирую! Стипендия! Мне всего по два.

Он захохотал. Смех у него был красивый, низкий и тягучий, такой, что заслушаешься.

Сияя, как начищенный таз, я вошла в аптеку. Посетителей почти не было — рабочий день. В одинокой покупательнице я узнала мадам Франс.

— Мадам Франс, мсье Мегре, я купила пирожных! Мне дали стипендию! Я почти король мира!

— Тогда ты не король, а хотя бы королева,— мадам Мари обняла меня.

— Пошли на кухню, как раз время перерыва.

Мадам Мегре суетливо наливала чай. Оливье с раскрытым ртом слушал мои рассказы и периодически трогал форменное платье.

— Надо же, какой шов, какая строчка! — он громко восхищался мастерством институтского портного.

— Ты теперь уйдешь от нас? — задал вопрос погрустневший аптекарь, — тебе больше не нужно работать.

— Никогда, только если вы сами меня уволите. Работать с вами это счастье, которое чудом выпало на мою долю.

После всех унижений, что довелось пережить, хотя, безусловно, это лишь малая доля того, что в принципе могло случиться, я поняла, нужно ценить добрых, честных людей. Пусть они небогаты, чета Мегре ютилась в одной комнате, расположенной над аптекой, а Оливье спал на чердаке. Пусть нет титула у мадам Франс, живёт она на краю города, а дом уже давно требует ремонта, они первые, кто не отвернулся от одинокой, ничем не примечательной девушки. Мне и даром не нужны ресторанные посиделки в компании аристократов, не нужны драгоценности и шикарные платья, только душевное тепло, ну и найти родителей. Тогда я буду действительно, самой счастливой во вселенной.

Когда перерыв закончился, и мы допили чай, я кинулась было пойти работать, но мсье Мегре выгнал меня на улицу:

— Иди, сама говорила, нужно купить форму, ручку и чернила,— Оливье вызвался идти со мной. 'Сопровождать и нести покупки',— так он сказал. Подозреваю, он просто хотел отлынуть от нелюбимой работы.

Сопровождающий у меня был не один, молодой ирбис шел рядом, с другой стороны от меня. Мы обошли все ближайшие лавки, с Оливье было легко и весело, он смешил меня и давал действительно дельные советы. Например, помог в выборе зонта, перчаток и ботинок.

"Не бери черный, будешь похожа на ворону", "Нет, нельзя брать зонт и перчатки разных цветов, это мещанство", "Ника, белый кружевной зонт не сочетается с фиолетовой шерстью", — это лишь некоторые из его многочисленных замечаний.

— Откуда у тебя такие познания в моде? — поинтересовалась я, пока продавщица упаковывала покупки. Спустя два часа препираний, мы остановились на бирюзовом зонте, таких же перчатках и ботинках.

— Я с самого детства этим увлекаюсь, мой отец был портным. Хочешь, покажу свои рисунки?

— Конечно, ты еще спрашиваешь? — с выбором одежды для физической подготовки были небольшие проблемы. Всё казалось мне слишком тесным: брюки слишком узкими, кофта короткой. Пришлось взять то, на что указал Оливье.

Уставшие, довольные совместным времяпрепровождением, мы вернулись на работу. К вечеру поток клиентов увеличился. Оливье пару раз чуть не разбил дорогие лекарства, но я вовремя подбегала и ловила флаконы. Он благодарил, жал руку, и всё возвращалось на круги своя.

За час до закрытия пришел посыльный. Мсье Мегре ушел в лабораторию, оставив меня за старшую.

— Добрый день, чем могу помочь?

— Здравствуйте, у меня пакет на имя Меланики Нюгрен.

— Это я, — он протянул лист для росписи.

— Что там? — Оливье заглядывал через плечо, как я вскрываю пакет.

— Сейчас узнаем, — внутри оказалось золотое перо. Витиеватая буква М, украшала и без того прекрасную вещь.

— Я могу это вернуть?

— Отправитель пожелал остаться неизвестным, если вам не нужно, заберу себе. У меня сестрёнка на врача поступила,— столь честный ответ сразу вызвал симпатию.

— Берите, пусть она принесёт ей только хорошие оценки, — розовощекий посыльный ушел, а Оливье ругался:

— Ты зачем разбрасываешься такими подарками? Больше ведь не подарят.

— А мне и не надо, не буду я принимать дорогие вещи еще и от неизвестных. Я купила прекрасную ручку, может она и не из золота, но пишет не хуже, — тут покривила душой. Никакое другое перо не могло сравниться со знаменитым 'Сенатором'.

После закрытия лавки мы поднялись к Оливье на чердак. Я окончательно убедилась в том, что хорошим аптекарем ему не стать. Святая Амелия, совершенно определенно поцеловала его лоб, он был талантливейшим модельером.

— Оливье, у меня нет слов! Это просто великолепно! Я не видела ничего красивей, даже у мадам Хлои.

— Правда, ты действительно так думаешь? — он так боялся моего мнения, что сломал карандаш, который вертел в руках.

— Ты же знаешь, я не стала бы врать! — кажется, я знаю, что подарить ему на именины. — Продолжай рисовать!

Мы спустились, заглянули к мадам и мсье Мегре на кухню, я попрощалась. Мой рыжий рыцарь проводил даму до дома и, с сияющими от похвалы глазами, на которую я не скупилась по дороге, отправился обратно.

Мадам Франс была одна, её сын уже уехал. 'Купил автомобиль',— гордо сказала мадам. Ничего себе доходы у офицера полиции... Мы с Оливье шли не торопясь, обсуждали наиболее понравившиеся мне эскизы. Мечтали, как он откроет ателье, в котором я буду первой клиенткой, и разминулись, о чём совершенно не жалели оба. Судя по словам хозяйки, сын не был доволен тем, что у мамы появился жилец. Даже обещал давать ежемесячно триста франков, чтобы она могла жить одна. Но мадам Мари была непреклонна:

— Я сказала ему, чтобы даже не уговаривал. Вдвоем веселей и ты мне совсем не мешаешь. Представляешь, он признался, что влюбился!

— О, скоро свадьба?

— Нет, пока до этого не дошло. Он проговорился случайно. Когда я сказала, что ты скоро придёшь, Анатоль решил, что я снова его сватаю. Разозлился и сказал, что уже встретил девушку, на которой хочет жениться.

— Отлично, рано или поздно, он познакомит вас.

— Зимой у меня именины, приглашу его с парой. Как думаешь?

— Прекрасная идея! Мадам Мари, а почему я об этом не знаю? Вы же говорили, что до этого события почти год? — поймала я хозяйку и теперь смотрела, как от стыда она не знает, что ответить.

Я обняла её и уверила, что не обижаюсь. Снова поразилась, насколько тактична была моя мадам.

От окна в спальне ощутимо веяло холодом. 'Нужно законопатить', — подумала я. Ученическое платье заняло свое место в шкафу. Оно немного помялось, ведь почти весь день пролежало свернутое в сумке. Котенок подошел и боднул меня головой, требуя ласки.

— Красавец, ну какой красавец, — завела я любимую песню.

Интересно, куда он исчезает в то время, пока я на работе и университете? Чем он питается и питается ли вообще?

— Так значит, ты такессийский ирбис? Мне кажется, такому гордому животному не подходит имя "Малыш". Назову тебя "Серебряный", нравится? — по лицу прошлись шершавым языком.

Глава 4

— Иди, займи столик, а то сейчас все набегут, и мест не останется. Ты что будешь?

— Мне черный кофе и шоколадку,— теперь я могла позволить себе маленькие радости,— и молоко!

— Хорошо! — крикнула подруга, а я пошла к столику. Кинула сумку на свободный стул, тем самым давая понять — занято. Шел большой перерыв между лекциями, стрелки часов достигли отметки двенадцать и столовую огласил бой.

За утро мы успели прослушать две лекции, по истории и философии.

Преподаватель истории, ухоженная женщина лет сорока, с умопомрачительным маникюром, выбрала темой первого занятия разрыв отношений с Такессией. Королевство закрыло границы почти двадцать лет назад, после убийства принцессы Марит, за несколько дней до коронации. У неё остался двухлетний сын, последний представитель рода Нордин. Кто-то планомерно, и весьма успешно, уничтожил почти весь правящий род соседнего государства.

— Мсье Белами, вас, как человека имеющего родство с семьей Нордин, я прошу продолжить, — блондин поднялся и занял место рядом с преподавателем.

— В настоящий момент в Такессии правит регент — Эрик Берглунд Нордин. Коронация наследника должна состояться через год, следующим летом, в день его двадцатилетия. В прессе нет ни одного портрета наследника, регент объясняет такую скрытность опасением за жизнь будущего монарха. Отличительные черты рода — зелёные глаза и белые волосы, такие как у мадмуазель Нюгрен, — я поняла его иронию, он узнал. Узнал и запомнил. Но какое отношение я имею к такессийской династии?

— Благодарю вас, отлично! — Элиас вернулся на своё место.

Больше я ничего не слышала, профессор перешла к Саомарской гражданской войне. Тему я знала, поэтому позволила себе не слушать и обдумать новую информацию. Мама, где ты сейчас? Только ты знаешь ответ.

— Как тебе лекция? — Вероник с шумом поставила поднос и присела. Кофе пах волшебно, я потянула носом.

— Философия? Интересно, даже очень. Хотя теория о том, что все процессы и явления, происходящие в мире, взаимосвязаны и подготовлены длинным рядом предшествующих событий, кажется мне надуманной.

— Как ты выговорила эту заумную фразу? — Вероник забавно выпучила глаза.

— Разрешите присесть? — Белами, не дожидаясь ответа, устроился рядом.

В столовой стало шумно, пришли студенты других факультетов. Тут и там мелькали значки разных цветов и форм с неизменным волком внизу, раздавался смех, звенела посуда, гремели стулья. Вероник что-то вдохновенно говорила Элиасу, кажется, делилась впечатлениями о вчерашнем мероприятии, он кивал с отсутствующим видом. Если ему так откровенно скучно с нами, зачем сел рядом? Мог бы пойти за соседний стол, к Агате и её многочисленным поклонникам.

— Простите, вы ведь Меланика? — курносая, но при этом очень милая девушка, с эмблемой лекаря на груди, подошла к нашему столу. Вероник замолчала и с любопытством смотрела на разыгрывающуюся сценку.

— Да, это я. Что вы хотели?

— Спасибо!— она неожиданно бросилась мне на шею.

— Подождите, я ничего не делала!

— Простите, просто я так рада! Спасибо, что отдали брату ручку. Я и мечтать не могла о таком, а теперь мне завидует весь факультет, — при этих словах Элиас резко встал со своего места. Вероник задумчиво посмотрела ему вслед.

Демоны, ну почему мне так не везет? Теперь наладить с ним отношения будет еще сложней. Что же делать? Бежать извиняться? Глупо. Что я ему скажу? 'Простите мсье, я не знала что это от вас'. А он ответит, — 'Не извиняйтесь мадмуазель, я сам виноват'.

Ага, в мечтах.

Я с трудом прервала поток благодарностей новой хозяйки подарка. Прозвенел отвратительно громкий звонок, и мы с Вероник отправились к стадиону, следующей была физическая подготовка, совместная с экономистами.

Агата, Вероник и я стояли у зеркала в женской раздевалке. Девушки с факультета экономики только вошли, и сейчас, переговариваясь и улыбаясь, переодевались. Периодически они переходили на шепот, при этом смотрели на нас, поэтому догадаться, о чём они секретничали, не составляло труда.

— Графская подстилка. Я уверена, она спит с ними со всеми, — намеренно громко проговорила самая яркая девица в этой компании. Рыжие волосы её были забраны в высокий хвост, а в голубых глазах читался вызов.

— Мадмуазель, — начала Агата, — прошу вас не оскорблять представителя моего герцогства,— вот бы мне так управлять голосом, сразу стало тихо.

— Но ведь весь университет говорит об этом, что такого сказала Мишель? — робко продолжила круглая, как мячик, преданно глядевшая на рыжую, толстушка.

Так вот какие слухи обо мне ходят. А я гадала, почему всё утро на меня оборачиваются все встречные студенты? Замечательно, просто великолепно мне удается не привлекать внимание. А в конце занятия еще в деканат к химикам идти, представляю, что ждёт там.

— Не нужно верить глупым сплетням моя дорогая, это говорит только о вашей недальновидности,— ответила мадмуазель Сусс и, взяв меня и Вероник под руки, повела на стадион.

— Не расстраивайся, они просто завидуют. Ведь ты, по их мнению, ничем не лучше.

— Не волнуйся, я в порядке, но спасибо тебе за поддержку. Это много значит для меня, — Агата улыбнулась сочувственно и кивнула.

Зато хорошенько разозлившись, мы перестали стесняться своего вида. Ведь там, у зеркала, у всех нас было желание плюнуть на университетские устои и надеть на бесстыдно обтягивающую форму ученическое платье. О том, как мы будем бежать друг за другом в длинной юбке, не думали.

Стадион находился в одной из уютных частей университетского парка. Пурпурные клёны подмигивали нам и такого же цвета пятна, расцветали на наших щеках.

Вероник была самой фигуристой, высокая, с тонкой талией и пышной грудью, убранные волосы еще больше подчеркивали её тонкую шею и большие тёмные глаза. Агата была немного ниже и такой привлекательной женственностью не обладала, по правде, фигурой она напоминала мальчишку. Но, как говорится, на герцогство любители найдутся.

На стадион вышли остальные девушки и тренер, высокая женщина в точно таком, как на мне костюме, но совершенно не стесняющаяся своего тела, отправила нас бежать три круга с уже изрядно вспотевшими мальчишками.

Один из экономистов, вроде бы, я видела его в столовой, поравнявшись со мной, снизил скорость и пытался что-то сказать, наверное, какую-нибудь гадость. Но Ален и Бертран, два графа из моей группы, уверенно оттеснили его, и все время бежали рядом, помогая не сбиться и контролировать дыхание. Потом были прыжки, метание и снова бег, только теперь уже на короткие дистанции. В конце этого часа так устала, что стало совершенно всё равно, насколько пристойно я выгляжу.

Так же эффектно, как и в начале занятия, мы покинули стадион втроем, поддерживая и цепляясь друг за друга.

— Какой кошмар, а мне еще к химикам, — чуть дыша, отозвалась я.

— Хочешь, пойдем вместе? — не поняла, кто из них двоих это сказал.

— Не надо, я справлюсь! До завтра спортсменки! — они что-то ответили, еле переставляя ноги, я пошла в деканат вожделенного факультета.

По пути размышляла, что подарить мадам Мари? Новую шляпку? Кулинарную книгу? Туфли? Всё не то. Впереди показалась нужная мне дверь. Я постучала, вошла и аккуратно закрыла за собой.

— Добрый день, я к мсье Симону. Мне назначено, — сообщила коротающему рабочее время за книгой, секретарю.

— Проходите, — так и не подняла на меня глаз помощница. Интересно, что такое она читает?

Мсье Симон отнесся ко мне благосклонно, досадовал, что я поздно сдала экзамен и не попала к нему. Правда, выглядело это как-то наигранно. Пообещал в ближайшее время представить мадам Мартин, которая будет моим куратором.

Больше второй день обучения не принес ничего интересного. Спустя два дня мадам Мартин сама нашла меня в столовой. Мы договорились о встрече после лекций. Я ответила на несколько простых вопросов, определила количество кислорода в воде, распознала пять кристаллогидратов, после этого, мадам посчитала мой уровень достаточным для более близкого знакомства, и уже без прежней холодности, поинтересовалась моей жизнью. Я с гордостью сообщила о фармацевтической практике в аптеке, и испуганно спросила, смогу ли я продолжить работать, с учетом увеличившегося учебного плана.