— Здравствуйте, чего хотели, — спросил Фрол, окинув нас взглядом.
— Здравствуйте дядя Фрол, я Маркус сын Сафрона вашего троюродного брата. Может, вы помните, мы вот с Ромулом у вас бывали лет двадцать назад, тут тогда кабак стоял, — отец чуть вышел вперед.
— А-а, помню-помню, были, — покивал Фрол. — Я так понимаю, остановиться у меня хотите.
— Да хотелось бы у вас, — подтвердил отец.
— Ех, было бы у меня столько золотых, сколько родственничков, ладно найду вам угол, родня всё-таки, — вздохнул Фрол и добавил. — Надеюсь, вы ненадолго?
— Как знать, как знать, может и будет, вы же не думаете, что мы в самый сев приехали просто так, погостить, — ответил дядя, вроде как не заметив вопроса Фрола.
— Да, поговорить бы надо по делу одному, — добавил отец.
— Так вон за столом можно, — указал на стол Фрол. Усевшись за стол и бросив взгляд на мужиков, отец нагнулся к столу.
— Мы тут яйцо гатара добыли и хотим его продать, только незнаем как, может, что посоветуете? — спросил отец.
— Хм, — задумался Фрол. — Товар непростой, дорогой, и продать нужно пока не вылупился. Надо гонцов разослать, к тем, кто может купить, только пока удостоверятся, м-да. Есть у меня человек знакомый — помощник наместного советника — он быстрее все сделает, всё-таки какой никакой чиновник, только поделиться придется.
— Сколько? — спросил отец.
— Десятину, может одну пятую, вряд ли больше спросит да и поторговаться можно, — почесал затылок Фрол.
— Десятину можно. Нам дня за три желательно продать, сами можем, и не управится, — кивнул отец.
— Так, за три дня значит, тогда не будем рассиживаться, может, сегодня что успеем сделать. Только это, взглянуть бы, — Фрол посмотрел на дядю с отцом.
— Покажи, — кивнул мне отец. Развязав котомку и размотав старую овчину, — в которую замотали яйцо для сохранности — я показал Фролу яйцо прямо в котомке.
— Так подождите, я сейчас оденусь, и пойдём, — Фрол встал и пошел к двери на кухню.
— Э, дядь Фрол, мы тут не одни приехали с нами два односельчанина, и телеги, пристроить бы, — остановил Фрола дядя.
— Пристроим, — кивнул Фрол и ушел.
Долго сидеть нам не пришлось, Фрол только куртку и сапоги кожаные одел и вернулся с девушкой служанкой.
— Пойдем, только может парня оставим, вы не беспокоитесь, я распорядился, присмотрят, — предложил Фрол.
— Ладно, — кивнул отец, и велел уже мне. — Останешься тут.
Отец забрал котомку и пошел за Фролом.
— Меня Милавой зовут, а тебя как звать? — спросила меня служанка, светловолосая миловидная девушка немного старше меня.
— Дарвел, — ответил я.
— Ты может, чего хочешь, поесть попить? — Милава обойдя стол, подошла ближе.
— Нет, — помотал я головой.
— Ну тогда пошли, покажу вашу комнату, — Милава развернулась и пошла к лестнице на второй этаж. Поднявшись, мы подошли к двери, и девушка вынув из кармана ключ, открыла её. Комната была небольшой, но втроем вполне можно разместиться, тем более спальных мест было четыре.
— Вот держи, как пользоваться чаи знаешь, — протянула мне ключ Милава. — А мужиков ваших отец напротив поселить велел, там комнаты на двоих.
Милава ушла, чуть позже зашли Чакор с Мефодием и занесли мешки. Сидеть одному было скучно и, просидев четверть часа, я решил расспросить Чакора про штуку, что видел у стражника. Выйдя из комнаты, и заперев дверь, я торкнулся в комнату напротив, но дверь оказалась заперта, и я спустился вниз. Чакор с Меводием сидели за столом, пили пиво и изредка перебрасывались парой слов. Подойдя и сев рядом, немного посидел и послушал, мужики просто сидели и я решился спросить.
— Дядя Чакор, я у стражника на воротах штуку видел похожую на арбалет, но толще и без лука? — спросил я бывшего наёмника, и в ожидании ответа уставился на него.
— А это ты наверно стреломёт видел, у него лука нет, там внутри витой железный прут есть за место него, пружиной зовется, — ответил Чакор и, отхлебнув пива, продолжил. — Стреляет он конечно быстро, заряжается то одним рывком руки. Но бьёт слабо, как простои охотничий лук примерно, с пятидесяти шагов хороший кожаный доспех уже не пробивает. Да и дорогой уж больно, коротышки за него просят аж пятнадцать золотых.
— А зачем он тогда нужен такой дорогущий? — удивлено спросил я.
— Так простыми стрелками из него обычно и не стреляют, а магическим особой силы и не надо лишь-бы долетели. Зато как быстро новую стрельнёшь, шибко важно для здоровья. — Чакор заглянул в кружку и вздохнул, оглянулся на бочонок на столе и снова вздохнул, но больше брать не стал.
Мефодий глядя на Чакора также не стал больше пива брать. Один раз Милава подходила спросить, не надо ли чего. Так мы и просидели до тех пор, пока не вернулся отец с дядей и Фролом. Судя по довольным лицам, того мужика они нашли и о помощи в продаже яйца договорились.
— Милава пива неси, — крикнул Фрол, заглянув в кружку Чакора, и глянув на отца, кивнул в мою сторону; а получив согласительный кивок, добавил. — Шестерым.
Милава принесла пиво, и все принялись отхлебывать и смаковать, я тоже отхлебнул. Пиво было горьким со слабым привкусом хмеля, более крепким и менее душистым, чем домашнее. Пиво мне и раньше приходилось пробовать; помню один раз Тимка целый кувшин в четверть ведра спёр у своей бабки из погреба, ох и попало ему тогда. Ещё бы не попало, он ведь дурень тогда всех знакомых пацанов угостил, так что узнать бабке — куда делся кувшин, было нетрудно. Но вот так наравне с взрослыми в первый раз, и хоть пиво мне не очень-то нравилось пил я с удовольствием.
— Ладно Дарвел, расскажи дяде Фролу о своем походе за яйцом, только не как дома покороче и не отвлекаясь на другое, понял? — велел мне отец, заметив бросаемые Фролом взгляды то на меня то на Чакора с Мефодием.
Смутившись под взорами мужиков и с трудом начав рассказ, я по мере повествования стал увлекаться, и когда пришла пора заканчивать, я даже испытал некое разочарование. Намек отца я понял и про пещеру ни словом не обмолвился, но и так рассказ получился интересным, и мужики слушали не перебивая. Милава принесла ещё пива (но мне на этот раз не налили, видать отец решил, что мне и одной кружки хватит) и чуть покрутившись вокруг, встала за спиной Фрола подслушивать. К концу рассказа в зал вошел человек и спросил хозяина, и пока Фрол отошел я допил своё пиво. Устроив человека на постой Фрол вернулся. И я, рассказал историю до конца.
В зале людей прибавилось, выпивохи те ушли, но пришли трое, похоже мастеров, потому как обсуждали какую-то печь, да и новый постоялец спустился. Стали приходить разные люди и Фрол ушел заниматься делами.
Потом подошла жена Фрола — Марфа, и пригласила меня с отцом и дядей на ужин. Где мне пришлось повторить рассказ для всей семьи Фрола, то есть: самой Марфы, Милавы, и двух её старших братьев Судиша и Свентовида. С каждым разом рассказывать становилось легче, и язык уже не прилипал к нёбу при каждой запинке; все-таки, когда тебя — открыв рот — слушают взрослые, это не одно и то же что перед пацанами похвалятся.
Наевшись досыта, к концу ужина я стал клевать носом, и меня отправили в комнату, где я и уснул, улегшись на лавку. Пришедший позже отец разбудил меня, и заставил раздеться и расстелить постель, улегшись в которую я тут же снова уснул.
Глава пятая "Торговая".
Проснулся я поздно, — вернее меня разбудил отец, так как пора было завтракать. Позавтракав вместе с Фролом и его сыновьями, мы, предупредив Чакора с Мефодием, собрались в город по делам. Фрол попытался навязать нам Свента в качестве проводника, но отец с дядей отказались. Оставлять яйцо в комнате побоялись, и отнесли его на хозяйскую часть, где и оставили под присмотром Свента. Узнав у Фрола как пройти к торгу, мы вышли из трактира и пошагали в указанную сторону.
Идя за отцом, я во все глаза рассматривал окружавшие нас дома и проходивших мимо людей. Дома по большинству были в два три этажа, а если и встречались дома в один этаж, то у них был жилой чердак. Первые этажи, по-видимому, если не во всех, то в большинстве домов, были отведены под мастерские и лавки, во всяком случае, во всех окнах в которые удавалось заглянуть, были видны рабочие за делом. Отстроены первые этажи были либо из камня, либо из самана, встречались, правда, ещё дома сложенные из обожжённого кирпича, но их на всю пройдённую улицу было всего лишь два. Вторые этажи в большинстве случаев были деревянными и предназначались явно под жильё, так как вряд ли кто будет украшать окошки мастерской вышитыми занавесками.
Народ в городе чем-то неуловимым отличался от сельчан, был он какой-то суматошный, все куда-то торопились, чем-то были заняты, и ни на кого совершенно не обращал внимания, на углу одной из улиц я увидел, как упал спотыкнувшийся старик и несколько шедших за ним людей просто переступили через него. У нас в селе такого просто быть не могло, ну как переступить через человека не раз выручавшего тебя или хотя бы просто знакомого, хотя может, именно в этом-то и было дело — в городе было слишком много незнакомого друг другу народу. Жил народ в городе явно лучше чем на селе, во всяком случае, одет был гораздо лучше, но в то же время в переулках иногда мелькали такие оборванцы, что пугало бы побрезговало такими обносками.
Вот что мне в городе сразу не понравилось, так это шум и грязь, и презрительные усмешки девушек которым я улыбался. Небось, знай они, что я будущий сильный маг, совсем бы по-другому ко мне относились и сами первыми бы улыбались. Или это во мне излишняя гордость говорит, ведь после того как я пережил инициацию, не было на селе девки которая мне ни разу не состроила глазки — даже сестрёнки в шутку не двусмысленно подмигивали.
Придя на торг, выглядевший как небольшая квадратная площадь, по краю которой выстроились разные лавки, а в центре стояли всякие: тележки, возки, телеги. Мы обошли его по кругу, но так и не найдя вывеску с известным знаком чароплётов — свитком с нарисованной паутинкой — решили расспросить булочника чья лавка оказалась рядом.
Как пояснил булочник, маги целители алхимики и прочие торговцы подобными товарами, устроили свои лавки не на самом торгу, а в небольшом переулке за лавкой ювелира, что стоит рядом. В переулке было две магические лавки, и мы выбрали ту, что выглядела чуть богаче. Зайдя в лавку вслед за отцом, я огляделся.
В середине лавки шёл проход меж двух длинных столов, столешницы которых были из стекла. А под ними были специальные полочки, на которых лежали всякие магические штукенции. Вдоль стен стояли шкафы — на вроде того что стоял у лекарки Варвары — тоже закрытые стеклом, с более крупными вещами вроде: масляных светильников, каких-то шкатулок, или вовсе непонятных вещей.
— Здравствуйте, — прозвенел звонкий мальчишеский голос из-под прилавка.
— Здравствуй, малец нам бы господина мага надобно, — сказал отец кому-то, невидимому мне из-за спин отца и дяди. Послышались шаги, открылась дверь в углу лавки, и чёрная мальчишеская голова исчезла за ней. Не успел я толком рассмотреть замеченный мной шит покрытый рунами, дверь вновь открылась, и к нам вышел пожилой мужчина в дорогой на вид рубахе расшитой по вороту и кожаном фартуке.
— Чем могу помочь, — пропищал маг тонким голоском с лёгкой хрипотцой, что было несколько странно при его немаленьком размере и приличном брюшке, хотя — кто их магов знает.
— Здравствуйте, нам вот вещички посмотреть, и сказать, что продать можно и почём, — высказал отец на одном дыхание свою просьбу, выкладывая на стол сверток.
— Так-так, — пробурчал маг, окинув вещи взглядом, когда отец развернул сверток. Маг стал рассматривать вещи, раскладывая их по отдельности, а мы замерли в ожидание.
— Итак, амулет — мусор, ювелир может серебряный даст, — ткнул пальцем в означенный амулет маг. — И печатки тоже ему несите.
— Ножи могу я взять как заготовки, за золотой, можете оружейнику продать, но вряд ли больше даст, — продолжил он.
— В этом перстне плетение одноразовое было, сейчас всё сломано. Только прежде чем тащить к ювелиру не помешало бы почистить, иначе может и не взять. Могу я почистить, за серебряный, — предложил маг.
— А почему до сих пор не развеялось заклятье? — не утерпев спросил я, просунув голову между отцом и дядей. В магической лавке мне всё было интересно, и разросшиеся любопытство в лёгкую перебороло все остальные чувства.
— Хм, молодой человек одарённый, ну что же, поясню, — усмехнулся маг. — Кроме основного было какое-то добавочное очень слабое плетение. Древний маг, чтоб не тратить силу из накопителя привязал его к структуре кристалла — в древности такие фокусы делать умели — вот оно до сих пор и держится, по чуть-чуть подпитываясь энергией из структуры самого кристалла. Ну хоть что-то понял.
— Ага, — гордо кивнул я — ведь кое-что я всё-таки понял — чем вызвал улыбки у взрослых.
— Эти два перстня — ловушки для духов, и их цена зависит от того какие духи в них заперты, и для чего. Рекомендую обратиться к чародею Свирскому, может определит, кто в них сидит, — маг в задумчивости потрогал подбородок. — А вот этот перстень с "Волной огня", я хочу у вас купить за двадцать пять золотых. Но прежде вам надобно получить в Управе Надзора бумагу, что оный предмет не подлежит обязательной сдачи государству.
— А если подлежит тогда что, — поинтересовался дядя.
— Тогда вы будете обязаны сдать его за вознаграждение в четверть стоимости, а если откажитесь то он будет конфискован, — пояснил маг, поняв, чего опасается дядя, и добавил. — За продажу же без разрешения, если поймают конечно, дадут два года каторги. Но вы можете не беспокоится, не подлежит. Только вы, когда с вас будут требовать сдать боевой артефакт, на владение которым у вас нет права; не сдавайте, а скажите, что у вас уже имеется договоренность со мной. А так как в законе говорится, что подлежит изъятию обнаруженные то бишь найденные предметы, а вы сами показали, то имеете право передать предмет по своему усмотрению.
— Спасибо господин маг, до свидания, — попрощались мы с магом, когда отец собрал и завернул все обратно в сверток.
— До свидания, — произнес раздельно маг, намекая, что мы к нему ещё вернемся.
Выйдя из лавки, отец с дядей решили, — что прежде надобно к ювелиру зайти, и продать то, что мага не заинтересовало. В управе за грамоту денег стребуют, да и чародеи бесплатно магичить не станет, а имеющихся семнадцати серебряных может и не хватить. Вспомнили о ножах, которые маг согласился взять, но возвращаться не стали. Выйдя из переулка, мы зашли в стоящую на углу ювелирную лавку.
В лавке сразу за дверью на табуретке седел старый, но явно ещё крепкий орк, в кожаном доспехе, а рядом к стене была прислонена дубинка окованная железом. Далее, вдоль левой стены шел узкий проход, а справой, стояли такие же столы и шкафы что и у мага.
— Здравствуйте, — поздоровались мы.
— Здравствуйте, — лениво отозвался полный мужчина в летах, разряженный в расшитую рубаху и безрукавку из неизвестных мне, но явно дорогих тканей. Отец развернул в руке сверток, и не став выкладывать всё на стол, достал только амулет и перстни — оценённые магом как мусор, и положил их на стол. — Вот, продать хотим.
