Он лёгким движением запрыгнул во флаер, сворачивая боевые перчатки. За полчаса он убил 237 крупных животных и бесчисленное количество насекомых и мелких зверьков. Но горы трупов внизу не было видно — убитых тут же подъедали вновь прибывшие. Благодаря его развлечениям миграция организмов из соседних районов ускорилась. Уже к завтрашнему утру красная степь превратится в красную лесостепь — следующую фазу эволюции экосистемы.
Из боковой стенки кабины вырос медпакет. Хан поймал его и приложил к лицу.
— Возвращаемся на базу.
Обратный полёт прошёл в полном молчании. Если бы Фаора нормально отдежурила прикрытие, она бы непременно закатила командиру лекцию на тему "Вы не должны так рисковать собой". Теперь же она молчала и боялась взглянуть Зоду в глаза. Неплохой результат для первого свидания. Позже надо будет закрепить педагогический эффект — через недельку или около того.
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ
Старый космодром был полностью заброшен. Нет, формально у него был персонал, да и содержался он в полной чистоте — роботы-чистильщики регулярно выполняли заданную программу. Но ни один корабль не взлетал с него и не садился уже лет триста.
Просто некуда было летать, да и незачем. При попытке покинуть родную планету, как подсказывала память, криптонцы через несколько часов теряли сознание, а через несколько суток — погибали. Граница этого эффекта проходила примерно на высоте трёх тысяч километров от поверхности планеты — плюс-минус тысяча. Что же касается автоматизированных спутников, то их чаще запускали прямо из городов. Впрочем, большой популярностью они не пользовались. Первая космическая скорость для Криптона составляла 150 километров в секунду. Чтобы разогнать до неё аппарат, требовалось изрядное количество энергии, а чтобы сделать это при тяготении в 33g — ещё и колоссальные мощности.
— Так уж и колоссальные, — пробурчал Хан. — Всего-то 63 эроша на каждые тысячу элов полезной нагрузки! Да вы зажрались, господа учёные!
— Но зачем, Генерал Зод? — смотритель космодрома искренне не понимал, что привело к нему прославленного воителя, и почему на него смотрят, как на предателя Родины. — Группировка метеоспутников в порядке, следующий запуск в Криптонополисе для её обновления только через месяц...
— А спутники-шпионы и боевые станции?
— Э... простите, что? Это, видимо что-то из арсенала военной гильдии... У нас такого никогда не было...
— Будет.
Хан, конечно, сомневался, что причиной гибели Криптона станет вторжение из космоса. Нужно быть полным извращенцем-мазохистом, чтобы пытаться завоевать планету, где любое существо без умения управлять массой за короткий срок превратится в блинчик. Тем не менее, он не собирался погибать лишь потому, что какой-то извращенец доберётся до коричневого карлика в богом забытой системе именно при его жизни. Так что нужно на всякий случай обезопасить себя с этой стороны, прежде чем проверять другие варианты. Производственные мощности Криптона позволяли за полгода утыкать орбиту таким количеством автоматизированных крепостей, чтобы мышь не проскочила! Если же враг каким-то образом объявится прямо на поверхности, и сохранит боеспособность при криптонском тяготении (в истории планеты такие случаи бывали, хотя сильно походили на легенды), крепости тоже пригодятся — орбитальный удар сможет уничтожить противника в любой точке планеты раньше, чем тот развернёт свои войска.
Наконец, если какой-то катаклизм развернётся на поверхности планеты, на орбитальные станции можно будет эвакуировать выживших. Нужно только разместить их на низких орбитах, в "зоне жизни". Вот только чем прокормить такую прорву народу? Искусственную криптонскую биосферу на борту космической колонии не организуешь — она прогрызёт любую обшивку насквозь в считанные недели. А флора и фауна в парках относительно безобидна, но совершенно не приспособлена для быстрого производства биомассы — у неё предназначение совсем другое, радовать глаз.
Разумеется, если озадачить генных инженеров, они запросто сделают из диких видов сельскохозяйственные культуры — но за год с этим никак не успеть. Да и на выведение новых видов понадобится разрешение Научного Совета — а у этих маньяков стабильности снега в январе не допросишься.
Послать тысячи роботов косить джунгли и производить пайки из биомассы? Тут уже возбухнет не только Совет, но и гильдия рабочих, которая заявит, что Зод залез на их территорию. Ладно, это подождёт — все равно первичное назначение станций другое, так что приспособить их для жилья можно будет и позже. Если понадобится.
— Я хочу, чтобы вы подготовили всё необходимое для запуска орбитальных модулей весом в двадцать мегаэлов. Необходимые два миллиона эрошей мощности уже переведены на счёт космодрома. Используйте их пока что для подготовительных работ, вместе с вашими собственными мощностями. Потом на них же будете проводить пуски. По тысяче пусков в день, всего сто дней — сто тысяч модулей.
— Двадцать мегаэлов?! Сто тысяч пусков?! Тысяча в день?! Да вы с ума сошли, Зод! Даже в эпоху экспансии никто ничего подобного не делал!
Фаора вопросительно посмотрела на командира — не нужно ли вколотить немного уважения в этого сморчка. Нет, на Криптоне не использовали рукоприкладство в качестве аргумента — во всяком случае, гораздо реже, чем даже в западных странах на Земле. Но тут был один нюанс — ни один криптонский мужчина, даже из гильдии учёных, никогда в жизни не признается, что его побила женщина. Поэтому Зод ещё до вселения нередко использовал Фаору-Ул, как персональный инструмент террора. Хан чуть заметно наклонил голову влево — сейчас не нужно.
— Видите ли, мы конечно можем использовать малый армейский космодром в Армаре. Но для этого нам придётся его несколько расширить — сейчас он пригоден только для запуска спутников. То есть у военной гильдии появится собственный полномасштабный транспорт на орбиту. В полностью засекреченной зоне, куда не допускаются посторонние. И естественно, не производится никакого досмотра отправляемых грузов, кроме нашего. И если Научный Совет спросит, почему это мы играем в конспирацию и присваиваем чужие полномочия, я отвечу, что Илирин наши заказы выполнить не способен...
Вечер он провёл, повышая своё инженерное образование. К счастью, воинам не запрещалось разбираться в технике — по крайней мере, в боевой технике. Чертёж орбитальной боевой станции отнял у него примерно три часа. По сути, это были две соединённых трубы, около двухсот метров в длину. Одна из труб — плазменная пушка, вторая — лазерная. Первая мощнее, зато вторая поражает цель мгновенно (что важно в космосе), и может работать сквозь атмосферу (что важно для стрельбы по наземным целям). Зато плазменная пушка одновременно служила и реактивным двигателем — выбрасывая плазменные сгустки с частотой пулемёта и со скоростью около семисот километров в секунду, она получала ускорение в 1g. Энергетические расходы при этом составляли семь тераватт — то есть гильдия воинов, даже без помощи Совета и использования своих запасов солнечного камня, могла "оплачивать" одновременное маневрирование и ведение огня 17 станциями. Характеристическая скорость получилась 200 километров в секунду и набиралась за пять с небольшим земных часов. Некоторое неудобство заключалось в том, что при этом станции раскалялись до 6000 градусов. Нет, кристаллические материалы выдерживали и больше — и даже система управления не выходила из строя. Но сияя, как маленькие солнышки, они становились идеальными мишенями для любого врага. Впрочем, сажать на них людей пока никто не собирался (а если придётся сажать, то надо будет и о системах охлаждения думать). А автоматы... пусть себе служат мишенями для врага, отвлекая его от более важных целей. Все равно пробить их броню не так уж просто, а если ещё добавить электромагнитные щиты... правда, это сократит энергозапас, но щитам ведь не нужно работать постоянно... Все равно, если противник уже взял станцию на прицел, значит до исчерпания боезапаса она не доживёт... так что лучше пусть продержится ещё минут десять, всё это время ведя огонь, чем разлетится на куски с полными баками.
Запроектировал он и другие корабли, спасательные. По существу, это были копии "Ботани Бэй", только на основе криптонских технологий. Идея была проста, как всё гениальное. Если криптонцы не могут выжить вне родной планеты, надо сделать так, чтобы они не жили, а существовали. В состоянии полной остановки жизнедеятельности эффект шока от выхода из "зоны жизни" им не повредит. Чтобы умереть, им нужно будет проснуться...
А чтобы они не проснулись в неположенном месте, проследят умные голограммы, которые поведут эти корабли. Несколько столетий они будут кружить возле Рао, превращая его энергию в солнечный камень — сияние солнечной короны спрячет их от возможных врагов. Возможно, за это время опасность на Криптоне, чем бы она ни была, исчезнет — тогда можно будет возвращаться домой, размораживаться и восстанавливать цивилизацию. Если же планета останется по-прежнему оккупированной, или будет уничтожена как физический объект, или утратит своё свойство поддерживать жизнь криптонцев — солнечный камень будет превращён в энергию разгона и корабли на скорости в треть световой отправятся искать новую родину.
Осталось разобраться с техническими характеристиками. Делать много маленьких звездолётов или несколько больших? Пожалуй, лучше всего сделать их равными по тоннажу с орбитальными орудиями — чтобы не привлекать внимание Совета раньше времени. Допустим, на каждый корабль запихнём по тысяче тонн мороженного мяса — это примерно десять тысяч человек. Значит, для полной эвакуации всего населения понадобится двадцать пять тысяч звездолётов. Многовато выходит — четверть от общего количества пусков. Незаметно такой флот среди боевых станций на орбиту не вывести. Впрочем, они Хану на орбите и не нужны пока. Нужны здесь, чтобы каждый гражданин мог до них добраться пешком — но рядом с городами их опять-таки не закопаешь незаметно.
"Стоп, Хан Нуньен Сингх. Ты мыслишь слишком линейно. Чугунные мозги Зода начали действовать, что ли? Это на Земле каждая вещь имела только одно назначение... Забивать гвозди микроскопом, конечно, можно, но это будет очень неудобно — и микроскопу на пользу не пойдёт. Но ты на Криптоне! Здесь из микроскопа может запросто получиться прекрасный эргономичный молоток!"
Криптон — царство умных материалов и саморазвивающихся машин. Можно запустить на орбиту самые обычные боевые станции! Самая тщательная проверка не найдёт в их конструкции ничего противозаконного или выходящего за рамки полномочий военной гильдии! Разве что, слишком большая доля нестабильных материалов в конструкции — но это нормально, боевые системы должны уметь адаптироваться к действиям врага! Уже потом, после выхода на орбиту, они получат с поверхности несколько... не совсем обычных программ. И начнут выращивать внутри себя детали звездолётов.
В день Д, если он настанет — готовые модули получают команду "До кучи гоп!", отделяются от пушек и собираются в транспорты, которые приземляются возле городов — или даже прямо в городах, смотря где они будут больше нужны.
Ещё лучше, если модули-ускорители (для повторного выхода из атмосферы) можно будет пристыковать к ним здесь, чтобы не тратить драгоценную массу орбитальных блоков. Это вполне реально — запасти их заранее и доставить к месту сброса большими флаерами. Хм... очень большими флаерами. Моделей с грузоподъёмностью в двадцать тысяч тонн просто не существует. А дирижабли такой грузоподъёмности будут просто идеальными мишенями...
Пожалуй, оптимальным выходом будет — разместить кристаллозародыши разгонных блоков в почве вокруг городов и на центральных перекрёстках и площадях в самих городах. И при малейшей тревоге дать им команду начать рост.
Проблема только в том, где найти исполнителей должного уровня. В крайнем случае можно использовать "Чёрный Ноль" — Фаора достаточно квалифицирована, предана и не задаёт лишних вопросов. Но это слишком грубый подход.
Кстати, о заморозке... самое время навестить одного старого друга...
Две знатные фамилии, равно
Почтенные, в Вероне обитали,
Но ненависть терзала их давно, —
Всегда они друг с другом враждовали.
Определённо, если бы Вильям Шекспир родился на планете Криптон, героями его драмы наверняка стали бы семьи Эл и Зод. История сложных и противоречивых взаимоотношений этих двух кланов уходила в такое головокружительное прошлое, что Монтекки и Капулетти показались бы на их фоне просто драчливыми мальчишками из детского сада. О чём там говорить, если нынешний глава одной из семей, Дру-Зод, родился в тот же год, когда на Земле была опубликована эта пьеса. А в тот день, когда первый Зод впервые плюнул вслед уходящему первому Элу, на Земле выясняли отношения старые и уважаемые семьи кроманьонцев и неандертальцев.
С формальной точки зрения, род Элов был старше. Их родословная насчитывала 160 тысяч лет, тогда как Зоды начали вести семейные хроники "всего" 140 тысячелетий назад. Но Зоды, начиная с самого первого представителя династии, были военными. Тогда как Элы долгое время полагали семейную специализацию нонсенсом — из их семьи выходили выдающиеся политики, актёры, бизнесмены, религиозные деятели... да кто угодно! Было даже несколько полководцев, да таких, что Зоды полагали честью служить под их началом!
Стереотип "Эл — значит учёный", сложился гораздо позже. Уже после того, как Криптон стал "утопией" в нынешнем понимании этого слова. После того, как Научный Совет упразднил Военный Совет и занял его место. После того, как генетическое программирование потомства стало законодательно предписанной нормой. Тогда легендарный биолог Зим-Эл сказал — "Если уж мои дети будут созданы по программе, то лишь по той, которую напишу я сам". И написал — лично создал шаблон для гильдии учёных, на голову превосходивший всё, что предлагали другие члены Совета. С тех пор Элы пользовались только его наследием — хотя и не заставляли своих детей обязательно выбирать научные профессии.
Впрочем, было бы большой ошибкой сводить конфликт между этими семьями к противостоянию учёных и военных, или к детской неприязни между "громилами" и "ботаниками". Спор между ними носил другой, идейный характер.
Дому Эл власть сама падала в руки — но они её систематически отвергали. Дом Зод, напротив, всегда мечтал о власти — с тех пор, как потерял её с окончанием Эры Экспансии. Но им никто не спешил её предлагать.
Одни могли, но не хотели. Вторые хотели, но не могли. Соответственно, каждая из семей считала другую просто сборищем неудачников. Только определение неудачника у них было диаметрально противоположное. "Нам бы их возможности..." "Им бы нашу совесть..."
Но раз в несколько поколений холодное презрение сменялось лютой страстной ненавистью. Обычно это происходило, когда другая семья нарушала традиции. Когда Элы принимали предложения и всё-таки шли в политику — или когда Зодам всё-таки удавалось в неё прорваться. Тогда у второй стороны сразу начиналась истерика на тему "Онивсёпогубятсрочнонадоспасатьпланету!" Причём нередко против нарушителя статуса-кво выступали и члены его собственной семьи. Общими усилиями выскочку удавалось вытолкать с политического Олимпа и всё более-менее успокаивалось — до следующего раза.
