| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В Мунго лишь развели руками: поздно вы, батенька, обратились. Уже ничего не сделать, можно только сгладить выбросы и морально готовиться переквалифицироваться из Избранного в слабого мага, только и способного на некоторые бытовые чары, а то и вовсе в сквиба. Да, сквибами не только рождаются, ими еще и становятся. А как относятся к ним, Гарри знал отлично. Сразу вспомнилась фраза Рона, сказанная при знакомстве в поезде, на которую он не обратил внимания, попросту не поняв контекст: 'У нас есть кузен бухгалтер, он сквиб, и мы с ним не общаемся'. Как-то так звучало, и это говорили Уизли. Позиционирующие себя Светлыми, добрыми и вообще образцом добродетели.
Вот и остался он с дипломом, которым теперь только подтереться, странным набором знаний и умений, практически без денег — он, наивный, думал, что гоблины спустят с рук ограбление Гринготтса, — хорошо, была некоторая заначка на черный день, которую он сделал не иначе как в остром приступе просветления в пораженных славой мозгах, и без документов. Друзья резко рассосались в пространстве, враги лишь злорадно ухмылялись, даже не желая пачкать об него руки, пришлось идти к Дурслям, унижаться, просить, платить, выслушивать о себе много нового и интересного.
У Вернона оказались знакомые, состряпавшие нужный набор, благодаря которому можно поступить учиться или устроиться на работу. Вот только куда? Знаний обычного мира — начальная школа, образование лишь магическое, протекций нет, мыслей нет, вообще ни черта нет: две трети денег Гарри потратил на Мунго, где ему спешно, буквально живодерскими методами, но зато надежно, поправили физическое здоровье, подорванное учебой в самой безопасной школе магической Британии.
У победы над Злом оказался вкус пепла.
Он тогда мыкался, не зная, куда себя применить: на высокооплачиваемую работу не брали, там требовались знания и связи, учиться — тоже нет, для поступления в престижные заведения опять требовались знания и связи. И деньги, оплачивать это удовольствие. Попытка обратиться к Делакурам через Флер принесла интересный результат. Да, помочь с угасающей магией они не могли, но Виктор Делакур отсыпал неплохую сумму, выплачивая долг за спасение младшей дочери. Он вообще оказался умным мужиком, не желающим получить откат. И крайне жестко прочистил Гарри мозги, когда тот привычно попытался встать в позу, пытаясь отказаться от денег.
Гарри ушел с номером счета в банке, открытом на его имя, запрещенным зельем и адресом человека, у которого он должен был разжиться новыми документами, а также крайне интересными мыслями, появившимися после разговора с главой семьи Делакур. После чего собрал вещи, сломал и сжег палочку — она все равно ему уже практически не подчинялась, принял зелье, отданное месье Делакуром как часть погашаемого долга, и уехал из Англии. Навсегда: возвращаться Гарри не планировал.
В новых документах было и новое имя: старое плохо вязалось с изменившейся внешностью.
Счет в банке помог выжить, пока Гарри вживался в новую среду, потом пошел в армию. Он же мечтал об аврорате? На, лопай, не обляпайся. Не совсем то, о чем мечталось, но тоже неплохо. Детство, наполненное превозмоганием, как и потеря магии, как и полностью изменившиеся жизнь и внешность неожиданно аукнулись проблемами с психикой: чем дальше, тем больше Гарри становился циником, сволочью и эгоистом. Теперь его волновало лишь собственное благо, ну и его отряда.
Диплом Хогвартса Гарри, как истинный англичанин — в душе, не по внешности теперь, — вставил в рамку и повесил в туалете на видном месте.
Впрочем, это не мешало учиться, развиваться, идти по карьерной лестнице, в конце концов приведшей к его же гибели. И все равно Гарри практически ни о чем не жалел, даже о кабальном контракте, подписанном при приеме на работу кровью, разве что о том, что не смог помочь тому, кому было еще хуже. Наложенный когда-то на самого себя гейс не давал лгать, зато научил изумительно обходить углы и выворачивать правду наизнанку. Но это не спасло его от увечий, а отряд от гибели.
Впрочем, Гарри не был бы собой, если б не устроил под конец настоящую феерию. Он тогда был натуральным инферналом: обожженный, переломанный, плотно сидящий на наркоте, хоть как-то купирующей боль. Он хотел лишь двух вещей: отомстить виновным в его состоянии, и чтоб этот кошмар наконец закончился, а приказ, не дающий ни жить, ни сдохнуть, перестал над ним довлеть. И если с первым все вышло: после его фантастического выхода на сцену в Лагосе Мстителям живо прищемили хвосты, то с последним пришлось подождать. Невзирая на попытку Алой ведьмы его угробить, та почти затухшая последняя искра магии, что еще теплилась в нем, неожиданно подпиталась от этой мутантки, и защитила, позволив уйти на своих двоих.
Гарри чувствовал себя нажравшимся допинга по самые ноздри. Ничего не болело, он был бодрым, здоровым и живым, вот только это состояние являлось сплошным обманом: последняя вспышка перед уходом в ничто. Невыполненный приказ давил немилосердно, требуя крови и смертей, но Гарри, сцепив зубы, ждал и планировал. И дождался, решив уйти на своих условиях. Ванда зря считала себя самой хитрой и сильной: магия Гарри бушевала, не давая ни промыть мозги, ни удрать.
А потом он открыл глаза.
Теперь магия снова была с ним, и Гарри понятия не имел, что с ней делать. Палочек здесь сроду не было, а посох... Нет. Зато тело радовало: круче, чем у суперсолдат. Плюс почти бессмертие.
Но теперь у него есть время, и он со всем разберется.
* * *
Время шло.
Гарри правил, прикрыв пострадавшую часть лица иллюзией, — ожоги заживали, но крайне медленно, подданные исполняли приказы, государство развивалось, казна потихоньку богатела. Приглашенные мастера учили эльфов искать полезные ископаемые и ковать доспехи и оружие, создавать произведения искусства и варить эликсиры, возводить крепости и дома, сочинять песни и стихи... И многому другому. Гарри рылся в воспоминаниях, пытаясь выскрести что-то полезное и учился колдовать без палочки, одним усилием воли, изучая заодно эльфийский вариант магического искусства. Даже наладил контакт с живущими под Одинокой горой гномами, начав торговлю, хотя и вялую, и с людьми, жившими рядом с его владениями.
Чем больше Гарри вникал в реальность этого мира, тем меньше он ему нравился. И не в том смысле, что созданные добрыми и могучими валарами эльфы воевали, резали друг друга, тысячами лет хранили обиды и прочее, а теперь еще и вынуждены были сосуществовать с людьми. А в том, что этот мир был полностью магическим и держался лишь на магии и желании творцов.
Другие об этом не задумывались или им не давали задуматься, а вот Гарри частенько вспоминал показанную на экране историю и вылавливал в памяти подробности. Его крайне занимал животрепещущий вопрос: а что стало после? После того, как эльфы, побросав все, уплыли на кораблях в мир богов? И все ли уплыли? Что случилось с теми, кто остался по каким-либо причинам? Что произошло с орками, гномами и людьми? И самое главное: что случилось с миром?
Не схлопнулся ли он, когда валары забрали свои любимые игрушки?
От тех, кто вместо звезд в качестве светил определил деревья и плоды — а Трандуил встречал тех, кто видел это собственными глазами, и даже почти щупал, — можно ожидать всего. А что: решили все начать по новой, очистили игровую доску и выставили фигуры заново. И Гарри такой вариант совершенно не устраивал, пусть и в очень далекой перспективе. Особенно сейчас, когда он навел порядок в королевстве, женился и ждет зимой прибавления в семействе.
К тому же пошли слухи, что зашевелились недобитые орки, а тут еще и к Одинокой горе зачастили драконы и змеи. Гарри пока что решил не лезть: гномы — народ гордый, не любят, когда в их дела вмешиваются. Вот он и не вмешивается. Но обстановку мониторит: трон получился пафосный и в меру устрашающий, черепа на стенах тоже смотрелись отменно, а вот запас костей приближался к нулю. Уж очень полезные они, запчасти драконьи, для создания всяческих полезных вещей.
К примеру — луков.
В Гарри неожиданно взыграла память предков, он вспомнил славу английских лучников, длинных тисовых луков, Робин Гуда, будь он неладен... Лесные эльфы отменно стреляли, но Гарри упорно стремился к совершенству. Длинный лук это хорошо, а составной — лучше. А еще лучше — современный составной лук. Гарри подкинул идею, мастера ее обдумали... Пробовали и металлы, и дерево, и кость. Драконья оказалась вне конкуренции, как и несколько видов деревьев, над которыми вдумчиво поработали ушастые селекционеры. Гарри испытаниями оказался крайне доволен, и обитатели Пущи потихоньку учились управляться с тем, что должно было дать преимущество в любом конфликте.
Рождение Леголаса отметили грандиозным пиром и не менее грандиозной попойкой.
Время шло, наследник рос не по дням, а по часам, радуя родителей, подданные наладили выпуск эльфийских вариантов Огненного Виски, коньяка, арманьяка и ликеров. Гарри подумывал о Бейлисе: что-то захотелось. Гномы все так же воевали с драконами с попеременным успехом. Вроде все было хорошо, но тут в Мордоре зашевелилась Тень Саурона.
Гарри понятия не имел, что это и как, но последствия полезли, что те тараканы: лес начал темнеть. Стали появляться мутировавшие в чудовищ животные, земля словно высыхала, деревья разрастались в сплошную непролазную стену. Варианта было два: или бороться, или уходить. Гарри выбрал первый вариант: стоит отступить — и уже не остановишься.
В ход шло все: и ритуалы благословения и очищения, и магия, и банальный отстрел всякой пакости, но Зеленолесье все увереннее превращалось в Лихолесье, и это название стало звучать все чаще. Отряды рейнджеров и егерей прочесывали лес, трофеи тут же попадали в цепкие руки исследователей. Леголас, растущий настоящим гением, получил первый охотничий лук и упорно тренировался, горя желанием поучаствовать. Гарри только умилялся такому рвению, и внимательно следил за сыном, демонстрирующем свои таланты. Магия Гарри, наконец раскрывшаяся на полную мощь, была огненной, видимо привет от Алой ведьмы аукнулся. Он спокойно жонглировал сгустками огня, мог легко как сжечь что угодно, так и прогреть почву, наполняя землю и посадки теплом и жизнью, его все чаще называли Летним королем, а вот под ногами Леголаса иногда появлялись морозные узоры, плюс он легко прятался в тени, словно проваливаясь в нее.
Это было интересно и немного знакомо, да и сам Леголас рос крайне интересной личностью, что безмерно радовало.
Борьба за контроль над территориями продолжалась, Гарри поставил перед собой амбициозную цель, определившуюся после неожиданного разговора с подросшим сыном. Этот мир хорош, вот только перспективы подкачали. И если есть пути в земли богов — а Гарри сомневался, что туда легко попасть, просто переплыв океан, — то почему бы не создать проход туда, где не будет валар, уж слишком серьезно относящихся к своей власти и слишком цепко держащих в руках жизни и судьбы своих творений, причем буквально, но будет магия.
Гарри тогда остро взглянул на высказывающего крайне любопытные, даже крамольные для этого мира мысли сына, и кивнул. Действительно. Почему нет. Особенно в свете того, что Саурон явно живее всех живых, раз его Тень творит такие непотребства. Есть над чем подумать.
Тем временем драконы одержали победу над гномами, изгнав их в Серые горы: прилетел Глаурунг, и обитателям горы пришлось спешно бежать в попытке избежать попадания в желудок дракона. Гарри смотрел на отлично видимую тварь, обвившую кольцами острую вершину горы, цепко сжимая ее короткими лапками, и рычал от бешенства. В памяти теснились воспоминания о горящих башнях Дориата, стекающих расплавленным воском, о пожираемых заживо жителях, о Змеях, пытающихся его сжечь... Леголас лишь молча проверил лук и предвкушающе улыбнулся. Под подошвами его сапог по земле расползались морозные кружева.
Гарри успокоился и прикинул, стоит ли рисковать. Гора полна сокровищ. Не просто камни, металлы и произведения искусства, там еще и оружие, артефакты, оборудование и еще много разных полезных вещей. Для создания пути в другой мир — причем не любой, а подходящий им, тот, что станет новой родиной, им нужны материалы. Очень особые и редкие материалы. В сокровищнице все это есть. Но!
Там не просто дракон, а Глаурунг. Прародитель всех летающих и нелетающих гадов. Сильный, умный, практически неуязвимый. Похожий на китайского бескрылого дракона, непонятным образом летающий: видимо на магии. Это с одной стороны.
С другой — Гарри давно позаботился об оружии именно для этих целей. Стрелы-артефакты, способные пробить броню дракона. И их много. А главное, с ним рядом Леголас, уже сейчас — лучший лучник королевства, прирожденный снайпер, не промахивающийся никогда.
— Что скажешь, сын?
— Это будет славная охота.
— Тогда... Мы идем на охоту, Зимний принц.
Пусть эта история идет своим путем, а они пойдут своим. Убьют дракона. Обнесут сокровищницу и мастерские. Создадут ключ, портал или дверь между мирами. Найдут подходящий именно для них мир, полный магии. Дождутся нужного момента: когда начнется Исход, можно будет с легкостью ускользнуть от всевидящих глаз валар. Они уйдут и заберут с собой всех, кто хочет развиваться, а не существовать тысячи лет как мухи в янтаре. Интересно, каким будет прогресс в исполнении вечных эльфов?
И плевать на Кольцо. В эту историю Гарри вмешиваться не будет. Его и без них найдут. А захочет Леголас поприключаться — он препятствовать не станет.
— Конечно, отец. Идем. Командир.
Я не должен лгать (Э.Скайуокер)Гарри Поттер ГП/ЗВ
Рука болела.
Не зверски, но очень неприятно. Дергало, сводило судорогой мышцы время от времени. Гарри терпел, машинально сцепливая зубы при каждом приступе.
Он мог зарубцевать шрамы рябиновым отваром или настойкой бадьяна, но...
Это проклятое 'но'!
Боль прочищала мозги. Боль заставляла собраться. Боль вытащила из памяти нечто такое, что Гарри поначалу списывал на вдруг проклюнувшуюся фантазию и впечатление от увиденного. Боль... Если сказать проще, Гарри словно начал просыпаться. Нет, он еще не проснулся окончательно, но уже всплыл на поверхность из вод дурного сна.
Руку вновь скрутило, Гарри скрипнул зубами, достал самый обычный спирт, ватку и коробочку с пластырем, а также загодя сложенный подушечкой бинт. Протер спиртом саднящий порез, злобно улыбаясь от жжения, наложил бинт и прилепил его к коже пластырем. Отдирать — то еще ощущение, но и в этом Гарри начал находить своеобразное мазохистское удовольствие. Он был готов на все, лишь бы продлить эффект и наконец начать думать и соображать.
Налепив последний пластырь, Гарри собрал в пакет использованную вату, скомканный бинт, которым до этого перевязывал руку, тщательно скрутил все и сунул комок под подушку. Утром он заберет его и уничтожит в укромном уголке.
Тщательно. Лично. Без использования магии.
Хмыкнув — еще пару месяцев назад ему такое и в голову бы не пришло, — Гарри наставил на опущенный полог палочку, прошептал несколько заклинаний, обеспечивающих конфиденциальность и тишину, и зарылся под одеяло, почти моментально проваливаясь в душный, странный, страшный сон, который не вспомнится утром, но чуточку его изменит.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
