Фельдфебель

Слава богу, что я уже немного привык ко всем этим ятям и ижицам, поэтому прочитал текст присяги, почти не запинаясь, разве что немного на этих 'уведаю' и 'допущать тщатися'.

— Ну, вот и хорошо. Присягу вы дали, и теперь вы фельдфебель сборного отряда при Тайной канцелярии его императорского величества Александра Седьмого. Поздравляю. Вот, держите. — Маг кинул мне какую-то сверкнувшую металлом пластину, которую я автоматически поймал. — Это знак Тайной канцелярии, он открывает многие двери. Но постарайтесь им не злоупотреблять.

Я вгляделся в лежащую на ладони квадратную пластину с закругленными краями, изготовленную, похоже, из серебра. Точно такую же я видел в руках самого графа, когда он появился в кабинете покойного участкового пристава. На ней был выгравирован тот же знак — раскрытая ладонь с сомкнутыми пальцами, заключенная в треугольник.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — неуклюже поклонился я. Или мне теперь положено отдавать воинское приветствие? Да только к пустой голове руку не прикладывают, так говорили, когда я служил в армии, к тому же я понятия не имел, есть ли такой обычай в этом мире. — Постараюсь оправдать оказанное доверие.

— А вот это мы и посмотрим. А теперь собирайтесь, фельдфебель, нам пора выдвигаться. Вещмешок на дне баула. Свои старые вещи оставьте здесь, они вам больше не понадобятся.

Его сиятельство вытащил из кармана кителя золотые часы на цепочке, с мелодичным звоном откинул круглую крышку.

— Нам надо поспешить, дирижабль в Симбирск отходит через два часа.

Глава 4. Сопутствующие потери

Пока мы летели в Симбирск, а времени это заняло порядка десяти часов, граф мне кое-что рассказал об этом подразделении. Оказалось, что это что-то вроде спецназа при Тайной канцелярии. По словам господина Лайолы, в нем служили какие-то очень особенные бойцы. В подробности он вдаваться не стал, а я не стал приставать с расспросами. Единственное, о чем его сиятельство граф рассказал мне более или менее подробно, так это о магии и общем устройстве государства. Да, магия в этом мире присутствовала, в чем мне самому пришлось уже несколько раз убедиться. И магия здесь была серьезной силой, не уступая, а то и превосходя обычные вооруженные силы. Архимаги могли сравнять с землей целую армию или уничтожить одним ударом большой город, что сравнимо с применением ядерного оружия. Впрочем, магов такой силы было очень мало, каждое государство, у которого они имелись, берегло их как зеницу ока. Центров силы в этом мире существовало достаточно много, никакого главенства отдельно взятой страны, как это было в моем мире.

И, понятное дело, среди мощных держав постоянно вспыхивали стычки. И если Южная и Северная Америки разбирались друг с другом сами, не посягая на другие континенты, Африка и Индия с Австралией тоже варились в своих котлах, то с Европой, Османской империей, Китаем и Японией у Российской империи частенько возникали серьезные терки. До глобальных мировых войн, как это было в моем мире, как ни странно, дело не дошло, но мелких войн, набегов и приграничных конфликтов хватало с избытком.

Его сиятельство, к слову, оказался жутким расистом, именуя жителей Страны восходящего солнца, с которыми в данный момент у Российской империи шел вялотекущий конфликт, узкоглазыми обезьянами, и ничуть этого не стеснялся. Что такое толерантность, в этом мире, похоже, не знали. Ну и то, о чем я уже догадывался — в Российской империи особое положение занимали магические боярские кланы или роды. Представители этих родов занимали самые важные государственные должности и имели высшие чины в Табеле о рангах. Они контролировали все. Российская империя была поделена на вотчины, которыми управляли представители этих самых аристократических родов. Самых крупных и влиятельных кланов было двадцать, они находились, что называется, на верхушке пищевой цепи. А всего страной управляли в общей сложности около сотни родов, и те, которые помельче, находились в вассальной зависимости от крупных, в которых имелись самые сильные маги.

Да, разумеется, государь-император правил империей самодержавно, но существовал и могущественный Государственный Совет, в который и входили те самые двадцать избранных родов. Именно Государственный Совет занимался управлением, войной, торговлей с другими странами, по сути являясь Государственной Думой, правительством и высшим судебным органом в одном флаконе. К слову, род Ипатьевых тоже в него входил. Граф, конечно, заверил меня, что сотрудники Тайной канцелярии, к которой я сейчас принадлежу, подчиняются напрямую самому императору, но все же предупредил, что полной безопасности не может гарантировать даже он. Что ж, кто предупрежден, тот вооружен. Или, как сказал его сиятельство, развалившись в роскошном кресле салона первого класса дирижабля, — 'прэмонитус, прэмунитус'. Если я еще немного побуду рядом с графом, то точно латынь выучу. Предупреждению я внял, буду держать ухо востро, тем более что совсем недавние события говорили в пользу его слов.

Да, я только сейчас смог разглядеть мир, в котором очутился. Первоначальный шок от того, что я не смогу вернуться в свой родной Новосибирск, в свою ипотечную однушку, уже прошел, и рефлексировать по этому поводу не было никакого смысла. Да и не ждал меня там никто особо — родители погибли в автокатастрофе, когда мне было пять лет, и воспитывала меня тетка, которая не испытывала ко мне особо нежных чувств. А здесь... Жив, здоров, руки-ноги целы, голова на месте, уже хорошо. К тому же сейчас появилась хоть какая-то определенность и перспективы, о которых я даже мечтать не мог, находясь в камере полицейского участка.

Я отрешенно смотрел в круглый иллюминатор дирижабля, прокручивая в голове все то, что увидел и что произошло. До аэродрома мы добрались в той же карете, что привезла меня в гостиницу. Пока ехали, граф был молчалив и напряжен, по его сжатым губам было понятно, что с расспросами сейчас лучше не лезть. Город я так рассмотреть и не смог — окна кареты были все так же плотно зашторены. Но вот когда карета наконец остановилась, и я вышел наружу... Да уж, такого зрелища мне еще видеть не доводилось. Огромное поле в несколько десятков гектаров было вымощено каменной, плотно прилегающей друг к другу плиткой. Вокруг сновало множество людей — мужчин, женщин, детей. Впрочем, здесь я ошибся, нелюдей тоже хватало. Поклажу за пассажирами несли или везли на специальных тележках носильщики нелюди. В основном это были носатые серокожие гоблины, похожие как две капли воды на того Шныря из камеры предварительного заключения, в которой я очутился в первый же день моего появления в этом мире, но были и здоровяки тролли, грузящие какие-то большие ящики в багажные отделения дирижаблей, и гномы распорядители, организующие погрузку.

Все они носили темно-синюю форму, как служащие или сотрудники нашего Аэрофлота.

Но самое поразительное было не это. Дирижабли. Десятки огромных дирижаблей были выстроены на взлетно-посадочном поле, прикрепленные толстенными канатами к вмурованным в брусчатку внушительным стальным кольцам. Наполненные горячим воздухом сигарообразные эллипсоидные оболочки с ребрами жесткости возвышались над землей на десятки метров, а в длину достигали метров двухсот. И похоже, что двигатели у этих махин все-таки имелись, только работали они не на бензине или солярке, а на угле. Я как раз заметил, как здоровенные тролли или огры, черт их знает, как они на самом деле называются, большими лопатами закидывают в мешки уголь и поднимают по трапу в прикрепленную под оболочкой дирижабля гондолу. К слову, гондол этих было две — одна в задней части, там, судя по всему, находился двигатель, и вторая в передней части, которая использовалась для управления, и где располагался салон для пассажиров.

Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд. Неприятное ощущение, как будто тебе кто-то в затылок целится. Обернулся, но никого подозрительного не заметил, позади меня метрах в пяти стояла парочка — богато одетый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти с усами а-ля Сальвадор Дали и дамочка лет двадцати пяти в роскошной меховой шубе до пят. И судя по нагромождению кожаных баулов и чемоданов, стоявших рядом с ними, упакованы они неплохо. Я только хмыкнул. Типичный бизнесмен — владелец фирмы со своей блондинкой-секретуткой с ногами от шеи, отправляющиеся в отпуск на Мальдивы. Или в Куршевель. Или куда тут бизнесмены со своими девушками нетяжелого поведения отправляются? Человек — везде человек, и в каких-то моментах наши миры очень похожи.

Чуть дальше стояла стайка девушек в синей форменной одежде и кокетливых шляпках с круглыми полями, по-видимому, здешние стюардессы. Кхм... А девчонки-то симпатичные! Никакой косметики, слоем которой покрывали лица барышни в моем мире, стройные, смешливые, щечки раскраснелись от небольшого морозца. Прелесть, а не девчонки! Еще дальше, на дорожках, ведущих к посадочным площадкам дирижаблей, столпились пассажиры, и вычислить того, кто проявлял ко мне повышенный интерес, я не смог.

Неужели кто-то из Ипатьевых? Граф предупреждал, что глава рода будет мне мстить за позор его сына, и уж думаю, что нанять профессиональных убийц ему не составило бы никакого труда.

— Уважаемые дамы и господа! — после короткого мелодичного перезвона прозвучал мягкий женский голос сверху. Я поднял голову, увидев, что он исходил из каких-то серебристого цвета тарелок, закрепленных на столбах, стоявших по периметру посадочной площадки, которые одновременно выполняли и функцию фонарей. Уже начинало темнеть, и они зажглись, источая зеленоватый свет. — Пассажиров рейса Ново-Николаевск — Симбирск прошу пройти на посадку. Дирижабль находится на стоянке номер восемь. Приятного полета!

— Наш рейс. Пойдемте побыстрее, Андрей Анатольевич, а то у меня что-то предчувствие нехорошее. — Стоявший в напряженной позе граф размял пальцы, затянутые в кожаные перчатки, и сузившимися глазами обвел толпу пассажиров и провожающих.

К трапу дирижабля мы двинулись быстрым шагом. Граф на ходу снял перчатки, сунул их в карман, и я вновь увидел, как он быстро-быстро мельтешит пальцами, сплетая их в различные фигуры. Что он делает? До трапа пришлось пройти метров пятьсот, никаких автобусов, доставлявших пассажиров к самолету, тут по понятным причинам не было.

— Ваши посадочные талоны, господа, — учтиво обратился к нам стоявший возле трапа мужчина в синей форме.

— Держите, милейший. — Граф протянул стюарду два билета с золотыми корешками.

— Добро пожаловать на борт. Пассажирский салон первого класса находится справа от входа. Вас проводит наша стюардесса. Приятного полета, господа.

— Благодарю вас, — отрывисто бросил граф, почти бегом устремившись вверх по трапу. Да что с ним такое? Мне ничего не оставалось, как тоже ускориться, ощущая, как вещевой мешок бьет по спине. Это вам не современные тактические рюкзаки и разгрузки с поясами, вещевой мешок — штука малоудобная. Эх, вот по различной воинской снаряге мой мир все-таки шагнул куда дальше, чем этот.

— Падай! Быстро! — рявкнул его сиятельство, рванув меня за рукав. Он стоял, странно сгорбившись, его пальцы так и мелькали, выписывая в воздухе какие-то фигуры. Я рухнул ничком на ступени трапа, мало что понимая. В воздухе вжикнуло. Потом еще раз. И еще. Я бросил взгляд назад и вверх. Нас с графом окружало полупрозрачное голубоватое марево. И в этом мареве один за другим расцветали странные красные всполохи, от которых, как от упавших в воду камней, расходились концентрические круги. Это еще что?

— Князь Ипатьев, похоже, решил рискнуть, нанял профессионалов, — прошипел граф. — Выследили все-таки. То-то меня нехорошее предчувствие одолевало. Ну да ничего, сейчас передам ему привет...

Игнациус Лайола снял очки, которые носил, невзирая на быстро сгущавшиеся сумерки, и я вновь увидел, как разгорается его кровавый глаз. Жутковатое зрелище. Граф проделал несколько пассов, после чего резко свел перед собой ладони, вытолкнув их перед грудью. Раздался низкий, на грани инфразвука, гул, меня обдало потоком раскаленного воздуха. Уши на мгновение заложило, как это бывает в самолете при быстром наборе высоты. Резко хлопнуло, и стоявшая примерно в километре от нас высокая башня, похожая на гриб со стеклянной шляпкой, выполнявшая, судя по всему, функцию диспетчерской вышки, взорвалась, будто в нее угодила ракета, несущая заряд тротила килограммов на пятьсот. Трап ощутимо тряхнуло, а через пару мгновений донесся отголосок ударной волны. Это что такое сейчас было? То самое применение боевой магии? Даже на таком расстоянии было прекрасно видно, как то, что осталось от диспетчерской вышки, и все в радиусе сотни метров уничтожено. Горел даже камень! Да это же просто оружие массового поражения!

— Ну, вот и все. Как говорили древние латиняне, 'финем лудум'. Конец игры.

Граф усмехнулся, вновь нацепив черные очки на длинный нос. Марево вокруг нас исчезло. Его сиятельство нагнулся, подобрав с трапа... Пулю. Причем очень серьезного калибра. Не знаю, какую систему измерения используют здесь, но пуля, судя по размеру, очень походила на 12.7 х 108 мм, какие использовались для крупнокалиберных пулеметов в моем мире. Попади такая, не спасет никакой бронежилет, мгновенная смерть гарантирована.

— Что случилось? С вами все в порядке?

Из тамбура, ведущего в нутро пассажирской капсулы, выбежал взволнованный человек в синей форме и в фуражке. На обшлагах рукавов его кителя были вышиты три золотые продольные лычки. Похоже, это командир дирижабля.

— Капитан, командуйте взлет. Немедленно. — В руке графа появился уже знакомый мне знак Тайной канцелярии. — Я — граф Игнациус Лайола, Тайная канцелярия его императорского величества.

— Но, ваше сиятельство, как же... Такое происшествие... — Капитан расширившимися глазами смотрел на горящую белым пламенем диспетчерскую башню. Вернее, на то, что от нее осталось. — Там же могли пострадать люди. И не все пассажиры еще поднялись на борт.

— Сопутствующие потери, — сухо обронил граф. — Иногда они неизбежны. Вам отдан приказ немедленно взлетать, капитан. Мне что, нужно повторять дважды?

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — вытянулся во фрунт капитан и рявкнул, да так, что у меня в ушах зазвенело: — Экипаж, срочный взлет! Швартовы отдать! Машинное отделение — пять отсечек, полный ход! Люки задраить! Ваше сиятельство, прошу пройти в салон.

— Фельдфебель, хватит ступени отирать, — буркнул граф, проходя мимо посторонившегося капитана внутрь пассажирской гондолы. — Извольте поторопиться.

Я поднялся на ноги, бросив последний взгляд на пылающую диспетчерскую башню. Почему она так горит, ведь это не деревянная постройка, а каменная? Или это все последствия магического удара графа? Да уж, жуткая штука, и думаю, что в арсенале у его сиятельства имеется оружие и помощнее. На взлетном поле уже суетилось множество народу, в сторону горящей башни галопом рванули две упряжки уже знакомых мне чешуйчатых зверюг, тянущих за собой объемные цистерны, окрашенные в красный цвет. На скамьях по бокам цистерн сидели бородатые широкоплечие здоровяки, одетые в брезентовые куртки, перетянутые широкими поясами, на головах металлические, начищенные до блеска каски с гребнями. Понятно. Пожарные расчеты.