В зале наступила мёртвая тишина. Докладчик вертел в руках указку, напоминая школьника-лоботряса, застигнутого у доски каверзным вопросом учителя. Наконец он решился и громко отрапортовал:
— Не могу знать.
— Вы что, о "Комете" не знаете? — переспросил Хрущёв.
— Никак нет.
Сидевший рядом адмирал Кузнецов прошептал ему на ухо:
— Никита Сергеич, в соответствии с существующим положением о секретности информацию о специальных видах вооружений до строевых частей и кораблей не доводят. Во избежание утечки.
— Что? — взорвался Хрущёв. — А как же они будут воевать?
Жуков, Малиновский, адмиралы молча сидели в президиуме. Ответа не было.
— Он нам голову морочит, до Африки дошел... — продолжал Хрущёв. — А самого его давно утопили. И следа не осталось. Как можно готовиться к войне, если командиры и не подозревают об оружии, с которым им придется столкнуться?
В зале сгущалось зловещее молчание.
— Значит так, — Хрущёв встал и подошёл к схемам. — Всё, что вы тут нарисовали — х#йня. В случае войны всё будет иначе.
— Для начала американцы развернут в Турции свои средние бомбардировщики, а позже — баллистические ракеты средней дальности, вроде нашей Р-5М, только более дальнобойные. — продолжил Никита Сергеевич. — Они смогут за 5-7 минут достать до Москвы. В этих условиях главной задачей кораблей Черноморского флота будет постоянное патрулирование вдоль турецкого побережья. Для защиты от воздушных атак корабли патруля будут сопровождать крейсеры ПВО, оснащённые управляемыми зенитными ракетами. Такие ракеты сейчас разрабатываются.
— В случае воздушной атаки на корабли патруля, они наносят ответный удар дальнобойными снарядами с атомными боевыми частями по заранее намеченным целям на турецкой территории, — Хрущёв указал на военную базу Инджирлик, Стамбул, проливы Босфор и Дарданеллы.
— Одновременно остальные корабли флота должны покинуть свои базы как можно скорее, потому что по ним будут нанесены ядерные удары. — продолжил Никита Сергеевич. — Корабли должны рассредоточиться и отразить атаки с воздуха, прежде всего — атаки противокорабельных ракет. Для этого корабли будут оснащаться зенитными средствами нового поколения — зенитными ракетами и малокалиберной зенитной артиллерией с автоматическим наведением.
— Само собой, часть кораблей всё равно будет потоплена, — пояснил Хрущёв. — Поэтому задачей Черноморского флота является скорейшее уничтожение американского 6-го флота в Средиземном море. Эту задачу будут выполнять линкоры "Севастополь", "Новороссийск", строящийся крейсер "Сталинград", а также, в перспективе — подводные лодки, оснащённые крылатыми ракетами.
— С бомбардировщиками противника корабли бороться не смогут, — продолжал Хрущёв. — Эта задача ложится на истребители авиации флота, истребители ПВО и зенитные ракеты. Задача флота — причинить максимальный ущерб 6-му флоту США, уничтожить стартовые позиции баллистических ракет, пункты базирования, склады вооружения, транспортные узлы и узлы связи. Вот как вам предстоит воевать, товарищи. А высадки десантов в Египте — это фантазия.
Адмиралы и офицеры слушали Хрущёва с вытаращенными глазами. Только сейчас они начали осознавать всеобъемлющий и апокалиптический характер будущей войны. Большинство из них о новых, перспективных системах вооружения слышали впервые. Они привыкли к обычным, стреляющим на 20-30 километров пушкам, к торпедам, самолётам... И вдруг Первый секретарь ЦК, реалист по должности, говорит им о невероятных ракетах, достающих из Турции до Москвы за 5-7 минут, о противокорабельных и зенитных ракетах, которые сами наводятся на цель... Было от чего впасть в ступор.
Когда моряки пришли в себя, Хрущёв не дал им опомниться.
— Давайте, товарищи, сделаем так. — сказал он. — Я поручу Дмитрию Фёдоровичу Устинову подготовить для вас информацию о современных и перспективных средствах поражения, разрабатываемых у нас и у противника, а также — о средствах противодействия. Вы с ними ознакомитесь. Затем в середине октября я к вам снова приеду, и мы обсудим программу строительства флота, которую готовит ваш военно-морской министр адмирал Кузнецов.
В Ливадии Хрущёв 6 октября принял американского фермера-миллионера Росуэлла Гарста. История появления Гарста в СССР была куда как необычной. В феврале 1955 года издатель американской газеты "Де Мойн Реджистер" Леонард Сотц в своей статье призвал СССР и США к мирному сельскохозяйственному соревнованию и пригласил советских специалистов-аграриев посетить Соединённые Штаты для ознакомления с передовыми агротехнологиями.
Приглашение было с благодарностью принято, и в июле 1955 года, одновременно с Женевской встречей на высшем уровне, в Айову отправилась советская делегация во главе с министром сельского хозяйства Владимиром Владимировичем Мацкевичем.
По возвращении Мацкевич представил подробнейший отчёт на 400 страниц, вобравший в себя всё, что удалось узнать об американском сельском хозяйстве. Также Мацкевич передал гостеприимным айовским фермерам приглашение посетить с ответным визитом СССР.
Большинство фермеров и не собирались ехать. А вот Росуэлл Гарст поехал. Более того, он поставил себе задачей продать в СССР элитные семена кукурузы, производством которой он с увлечением занимался. Помимо семян, он хотел продать и оборудование калибровочного завода, на котором производилась селекция посевного материала.
В это время на торговлю американских производителей с СССР было наложено правительственное эмбарго, исключительно по политическим соображениям. Гарст долго переписывался с Госдепартаментом, в итоге сам поехал в Вашингтон, добрался до госсекретаря Джона Фостера Даллеса и закатил ему скандал.
Офонаревший от подобной наглости Даллес махнул рукой и разрешил Гарсту "везти в Москву свою кукурузу". Обнаглевший от успеха Гарст тут же подал заявку на получение "карт-бланш" — экспортной лицензии, позволявшей продавать в СССР любые товары. Чиновники Госдепартамента сопротивляться не стали — а вдруг Гарст опять пойдёт скандалить к Даллесу, а им потом с госсекретарём ещё работать... И выдали Гарсту требуемые разрешения.
Тем самым создав анекдотический прецедент государственного уровня — в условиях объявленной экономической блокады какой-то фермер получает на уровне Госдепартамента разрешение торговать с вражеской страной, находящейся в той самой блокаде.
Именно с этого визита в "той истории" началось хрущёвское увлечение кукурузой. Сейчас же Никита Сергеевич принял Гарста с ещё большим радушием. Оба они были увлечены сельским хозяйством, оба поднялись из низов, в общем, в каком-то смысле оказались родственными душами.
Более того, Гарст предложил Хрущёву послать нескольких механизаторов в Айову, на стажировку к нему на ферму. Никита Сергеевич предложение принял. В Айову поехали два наших механизатора из Кировоградской области Украины — Александр Васильевич Гиталов и его напарник. Они работали у Гарста целый сезон. По возвращении домой кировоградские механизаторы побили все советские рекорды вспашки и косьбы.
Чтобы не утратить их уникальный опыт, Хрущёв поручил министру сельского хозяйства Мацкевичу организовать курсы повышения квалификации работников сельского хозяйства, на которых Александр Гиталов передавал полученный опыт механизаторам со всей страны.
Посещение Гарста убедило Хрущёва в правильности выбранного курса на использование минеральных удобрений и высокоэффективных кормовых культур. Да и первые полученные уже результаты впечатляли. В стране быстро увеличивалось производство продуктов питания, росло поголовье скота, улучшалось снабжение населения.
С посещением Гарста был связан ещё один анекдотичный случай. После разговора с Хрущёвым Гарст отправился в поездку по стране. В одном из совхозов он наблюдал за озимым севом. И увидел, что минеральные удобрения, приготовленные для внесения в почву одновременно с семенами, лежат кучами на краю поля. Сеялка едет по полю, удобрения мирно лежат невостребованными.
Гарст, как любой хороший хозяин, возмутился, потащил с собой переводчика и начал выговаривать колхозному бригадиру. Бригадир был очень удивлён: приехал какой-то американец, и начал его учить, как надо сеять. Свое удивление бригадир сформулировал недвусмысленно и лаконично, уложившись в три самые знаменитые буквы русского языка.
Гарст вошёл в раж, и, потрясая кулаками, пригрозил пожаловаться Хрущёву. Тут бригадир решил, что дело может обернуться себе дороже, махнул рукой и послал механизатора за разбрасывателем.
Когда Хрущёву доложили об этом случае, Никита Сергеевич только головой покачал:
— Твою то ж мать! Американский миллионер болеет за наше сельское хозяйство сильнее, чем бригадир в колхозе. Дожили...
По возвращении в США Гарст ехидно сообщил в Госдепартамент: "Хрущёв купил все, что я привез с собой, и заказал ещё". Чиновники Госдепа попытались задним числом запретить сделку. Гарст достал выданную Госдепартаментом бессрочную экспортную лицензию и помахал у них перед носом.
— Когда они давали мне эту лицензию, — во время следующей встречи сказал Хрущёву Гарст, — они не понимали, что дали мне "золотой ключик от шкафа, полного конфетами", и теперь я могу предлагать своим русским покупателям любые товары, какие они только пожелают.
По сути дела, на какой-то период монополия американской торговли с СССР оказалась в руках одного человека. Своим "золотым ключиком" Гарст открыл "железный занавес" — к своей и советской обоюдной выгоде. (Исторический факт)
Он создал прецедент, опираясь на который, уже и другие американские производители потребовали от Госдепартамента права на торговлю с СССР. Любой проситель, получая отказ в разрешении на экспорт своего товара в СССР, теперь заявлял: "Почему Гарсту можно, а нам нет? Это дискриминация!"
Обвинений в дискриминации государственные структуры в США старались избегать уже тогда. Тем более, что речь шла не о неграх, а о вполне респектабельных представителях бизнеса. Так можно было и голоса на выборах потерять. Госдепартамент против воли Даллеса был теперь вынужден выдавать одну, вторую, третью лицензию... В итоге экономическая блокада вокруг СССР рухнула. (Исторический факт)
13 октября Хрущёв снова посетил Севастополь. Вместе с Хрущёвым в Севастополь приехал военно-морской министр адмирал Кузнецов, министр оборонной промышленности Устинов, министр судостроительной промышленности Иван Исидорович Носенко, командующий флотом адмирал Горшков и председатель КГБ Серов.
Состоялся большой разговор на тему планирования судостроительной программы военно-морского флота. Было намечено строительство нескольких типов атомных подводных лодок, а также план переоснащения строящихся и уже построенных кораблей современным управляемым оружием. Строящиеся корабли также предполагалось оборудовать атомными силовыми установками.
Затем Никита Сергеевич попросил ещё раз показать ему бухту Севастополя и корабли. Приехавших гостей провезли на адмиральском катере по всей бухте. Сопровождал их командующий ЧФ адмирал Виктор Александрович Пархоменко.
Когда катер подошёл к молу, Хрущёв вдруг спросил:
— Виктор Александрович, а как осуществляется оборона бухты и кораблей от подводных диверсантов?
— Ну... — Пархоменко опешил. Он стал командующим ЧФ в июне 1955 года, и вопрос подводных диверсантов при нём ещё не поднимался вообще. — У нас есть боновое заграждение, Никита Сергеич... Вот, видите, буксир стоит. Он это заграждение закрывает на ночь, и открывает. Ещё у нас есть шумопеленгаторная станция, она прослушивает шумы возле входа в бухту.
Адмирал Кузнецов и командующий флотом адмирал Горшков навострили уши. Вопрос, поднятый Хрущёвым, был неожиданным и необычным.
— И это боновое заграждение у вас весь день открыто? — не отставал Хрущёв.
— Да, — ответил Пархоменко, — у нас идут дноуглубительные работы, подрядчик — трест "Черномортехфлот" просил не закрывать вход в бухту, они постоянно грунт вывозят на подводную свалку.
— И давно они работают? — уточнил Хрущёв.
— С конца февраля этого года.
— А это боновое заграждение, что оно из себя представляет?
— Сеть из стального троса, сверху поплавки, снизу грузы, — пояснил Пархоменко. — И таких сетей несколько рядов.
— И эти сети, что, прямо до самого дна достают, и от берега до берега тянутся? — Хрущёв вцепился в адмирала, как клещ. (вторая линия, состоящая из 15 противоторпедных сетей, не доходила полностью до берегов бухты, а крайние полотнища сетей, протяженностью 70 метров, не достигали дна — у южного берега (Александровский мыс) на 3 — 6 метров при глубине бухты в этом месте 6 — 9 метров, а у северного берега (Константиновский мыс) — на 4 — 6 метров при глубине 6 — 11 метров. Любимым занятием местных мальчишек было подныривание под крайние секции сетевых заграждений (всего 3 метра в глубину) и выныривание в открытое море. — см. Б.А Каржавин Тайна гибели линкора "Новороссийск")
— Э-э-э... Ну... Вообще-то нет... — признался Пархоменко.
— А эта шумопеленгаторная станция, — Хрущёв к разговору подготовился хорошо, и теперь буквально пил кровь из командующего флотом, — эта станция, что, может засечь подводного диверсанта?
— Вообще-то вряд ли, — признался командующий. — Станция старая, 1942 года. Она и подводную лодку-то слышит только на средних ходах, больше 6-8 узлов. И станция и заграждения рассчитаны на торпедную атаку по кораблям от входа в гавань.
— То есть, если боевые пловцы с современным снаряжением захотят проникнуть в бухту, они смогут сделать это скрытно? — Хрущёв, можно сказать, нокаутировал адмирала и теперь нещадно добивал его вопросами.
— Это возможно, — признал Пархоменко.
— Та-а-ак... — тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнёс Первый секретарь ЦК.
Адмиралы Кузнецов и Горшков за его спиной уже недвусмысленно показывали Пархоменко кулаки.
— А после войны бухту тралили? — спросил Хрущёв. — Я слышал, ту немцы много магнитных мин накидали. Их все выловили?
— Так точно, — ответил Пархоменко.
(Минная опасность в Севастопольской бухте нами считалась ликвидированной, так как траление было произведено по установленным нормам с четверным превышением кратности траления (72-кратно вместо 18).)
— А дно в бухте какое?
— Ил. Слой довольно толстый. Потому и дноуглубительные работы проводим.
— А если мина за 12 лет успела погрузиться в ил, разве вы её тралом зацепить сможете? — Хрущёв впился в адмирала, как доильный аппарат из анекдота ("Пока 20 литров не выдоит — не отпустит")
— Ну... теоретически такая возможность есть...
— Товарищи адмиралы, а покажите мне ваш флагман, — вдруг, неожиданно сменив тему разговора, попросил Хрущёв.
Пархоменко, едва не перекрестившись на радостях, что Первый секретарь перестал его расспрашивать, приказал рулевому править к линкору "Новороссийск".
Через несколько минут катер ошвартовался у трапа, и делегация высокого начальства поднялась на корабль.
